Текст книги "Любовь к шпиону"

Автор книги: Барбара Картленд

сообщить о нарушении

Текущая страница: 6 (всего у книги 7 страниц)

Спустившись по боковой лестнице до двери, которую Доркинс специально оставил открытой, они оказались в саду. Полная луна хорошо освещала лужайки и газоны.

Маркиз, продвигаясь к хозяйственным воротам в дальнем конце сада, старался, чтобы они держались в тени деревьев. Ворота были открыты. Пройдя их, они оказались у конюшен, где их ждала закрытая карета.

На козлах сидели два человека. Доркинс открыл дверцу, и как только Симона с маркизом расположились внутри, залез на козлы – и лошади тронулись. Девушка успела заметить свои платье, плащ и шляпу на противоположном сиденье.

И еще одну стопку какой-то одежды.

Маркиз не проронил ни слова с тех пор, как они вышли из комнаты, но по-прежнему не выпускал руку Симоны из своей. Девушка легонько сжала его пальцы и шепотом спросила:

– Куда мы едем?

– В Панзер-Хаус, – прозвучал ответ. – Мы едем спасать Уотсона. Потом сразу же выезжаем в Гамбург, чтобы сесть на мою яхту. Никто не узнает, что мы уехали, до самого утра. А к тому времени мы будем уже в открытом море.

–А что я должна сделать?

– Я вынужден попросить вас выполнить довольно сложное задание, – ответил маркиз. – Но это единственный способ спасти Уотсона.

– И что это за задание? – прошептала Симона.

– Доркинс заприметил в Панзер-Хаусе одну никем не охраняемую дверь. Она просто закрыта изнутри на засовы и на ключ, который, судя по всему, всегда остается в замке.

Симона слушала, не сводя с маркиза глаз.

–Так что же я должна сделать? – вновь спросила она.

– Единственный способ открыть ее – это проникнуть через вентиляционную решетку над дверью. Отверстие, к сожалению, слишком узкое и для меня, и для Доркинса. Пролезть через него в Панзер-Хаус и открыть нам дверь сможете только вы, Симона, если, конечно, у вас хватит мужества.

Девушка молчала.

– Если вы считаете, что не сможете сделать этого, я пойму, – заверил маркиз и, немного помолчав, добавил: – Доркинс узнал от охраны, что завтра Уотсона собираются пытать, чтобы заставить его рассказать о пушке.

– Этого нельзя допустить! – воскликнула Симона.

– Не допустим. Если вы откроете дверь, мы сможем освободить его, – ответил маркиз.

– Но что, если охрана услышит и меня... арестуют? – спросила Симона.

–Доркинс позаботился об этом, – успокоил ее маркиз. – Сегодня вечером он угостил своих немецких приятелей очень крепким красным вином. Они не могут позволить себе подобную роскошь.

– Так они... пьяны? – замявшись, спросила Симона.

– Они изрядно захмелели уже тогда, когда Доркинс уходил. А поскольку это ночная вахта, то их не сменят до самого утра.

Симона облегченно вздохнула.

– Если бы я сам мог это сделать, я бы сделал. Но, боюсь, я слишком большой и слишком толстый.

Поскольку слово «толстый» никак не подходило к описанию фигуры маркиза, Симона усмехнулась.

– Я вам очень, очень признателен, – продолжал маркиз. – Думаю, нам обоим невыносима мысль о том, что Уотсон так сильно может пострадать.

– Безусловно! – согласилась Симона.

Теперь карета ехала через парк, который находился в центре Берлина. Постепенно лошади замедлили бег и наконец остановились.

– Отсюда придется идти пешком, – предупредил маркиз. – Пожалуйста, постарайтесь запомнить дорогу, чтобы вы могли вернуться сюда и переодеться в свое платье, как только откроете нам дверь. С этого момента не произносим ни слова!

–Я понимаю, – прошептала Симона.

Маркиз помог ей снять плащ, вышел из кареты и, когда Симона последовала за ним, подхватил ее на руки. Девушка поняла, что он не хочет, чтобы она ступала по земле в одном резиновом костюме. Но от ощущения, что мужчина прижимает ее к своей груди, у нее перехватило дыхание.

Она увидела силуэт строения, к которому они направлялись. Темная громадина Панзер-Хауса выглядела довольно угнетающе.

Девушка была легкой и хрупкой, и маркиз нес ее на руках, как пушинку. Симона догадалась, что он надел туфли на мягкой подошве, потому что двигался он бесшумно. Оглянувшись, она увидела Доркинса, который, следуя за ними, что-то нес в руках.

Они тихо продвигались вперед, обходя кусты и деревья, и наконец подошли к массивной двери, хорошо заметной в свете луны. Такую уж точно невозможно было открыть снаружи.

Маркиз осторожно поставил Симону на траву, и ей вновь захотелось к нему на руки, чтобы ощутить их успокаивающую силу.

Доркинс подошел ближе, и девушка увидела, что в руках у него невысокая лестница. Он приставил ее к двери, вскарабкался наверх и принялся отвинчивать железную решетку, закрывающую вентиляционное отверстие. Он действовал медленно и осторожно, чтобы не произвести ненужного шума. В конце концов ему удалось снять сначала одну половину решетки, потом другую. Маркиз так же осторожно положил их на траву.

Доркинс убрал лестницу, и маркиз снова взял Симону на руки. Он был достаточно высок, так что лестница не понадобилась.

Симона увидела, что отверстие действительно маленькое, но она надеялась, что сможет проскользнуть. Маркиз помог ей опустить сквозь него ноги и поддерживал, пока она, поворачиваясь и извиваясь, пролезла внутрь. Это было совсем непросто. Симона поняла, что для мужчины и даже для женщины крупнее нее, например такой, как Каролина, это было бы просто невозможно.

Кажется, ей это удалось. Держась за нижнюю часть отверстия, она со страхом отпустила руки и оказалась на полу. Как выяснилось, здесь было не очень высоко, да и коврик у двери смягчил ее приземление.

Следующей задачей было отодвинуть засовы. Симона боялась, что они окажутся слишком высоко. К своему облегчению, она нащупала в темноте два засова – один над замком, другой – чуть ниже его. Девушка беспокоилась, что задвижки могут заржаветь и она не сможет их отодвинуть. Но она не учла немецкой педантичности. Оба засова были тщательно смазаны. Симона потянула их, стараясь изо всех сил, и в конце концов они поддались. Теперь оставалось повернуть ключ в замке. Он оказался вовсе не тугим. В кромешной тьме девушка стала ощупывать дверь в поисках других засовов и щеколд. Больше ничего не было.

Она отчаянно молилась, чтобы дверь открылась и маркиз с Доркинсом могли войти. Она потянула дверь на себя, но ничего не произошло. Что она забыла сделать? Ей вдруг стало невыносимо страшно. Она еще раз провернула ключ в замке и снова потянула дверь на себя. Та, кажется, немного подалась.

С противоположной стороны, видимо, поняли, что она успешно выполнила свою задачу. Маркиз вместе с Доркинсом навалились на дверь, и та со скрипом отворилась. Симона едва успела отскочить в сторону. Маркиз вбежал внутрь, обнял Симону и, прижав к себе, прошептал:

– Молодец! Идите к карете и переоденьтесь в свою одежду.

Прежде чем Симона что-либо сообразила, маркиз с Доркинсом скрылись в доме – и она осталась одна.

Она выскользнула наружу и поспешила к карете, чувствуя, как больно ей ступать босыми ногами по камням.

Один из возниц, вероятно получив строгие указания, поспешил слезть с козел, как только увидел Симону, и открыл перед ней дверцу кареты. Когда она забралась внутрь, он молча ее закрыл. Симона боялась, что маркиз и Доркинс могут вернуться раньше, чем она успеет переодеться. Она стянула с себя комбинезон и быстро принялась надевать одежду, лежавшую на сиденье. Шляпу она решила надеть позже, когда они будут подъезжать к вокзалу.

Переодевшись, она снова посмотрела на узел, лежавший напротив нее. Что там могло быть? Узел был прикрыт дорожным плащом, который маркиз снял, когда они выходили из кареты.

Симона выглянула из окошка кареты проверить, не идут ли мужчины, но вокруг было темно и тихо. Девушке вдруг стало страшно. А что, если охрана схватила их? А что, если они теперь тоже пленники, как Уотсон?

– Господи, не допусти этого! – молилась она. – Маркиз не должен попасть им в руки, иначе они тоже могут его пытать! – В отчаянии она истово повторяла одни и те же слова – Господи, не допусти! Господи, не допусти!

Неожиданно она решила, что ей нужно вернуться и посмотреть, что случилось. Симона еще раз выглянула из окошка и, наконец, заметила трех человек, пробирающихся через кусты.

– Благодарю тебя, Господи! Благодарю тебя! – воскликнула она.

Маркиз забрался в карету, и второй человек, должно быть Уотсон, поспешил следом за ним. Как только Доркинс вскочил на козлы, лошади рванули прочь от этого места.

– Вы сделали это, милорд! Вы сделали это! – воскликнул Уотсон. – Как вы додумались?!

– Вы должны благодарить мисс Белл за свое спасение, – с гордостью ответил маркиз. – А теперь вам следует побыстрее переодеться в те вещи, на которых вы сидите.

Уотсон рассмеялся.

–А я-то думаю, что это сиденье такое неудобное!

Маркиз протянул руки и привлек к себе Симону.

–Чтобы не смущать Уотсона, вы должны закрыть глаза, – произнес он обычным тоном, будто они сидели у камина, – или спрятать лицо на моей груди. – И он еще крепче прижал ее к себе.

Неожиданно напряжение в душе Симоны спало и она расплакалась. Она попыталась удержать слезы, но те уже вовсю катились по щекам. Больше не сдерживаясь, девушка разрыдалась – безутешно и горестно, как ребенок. Маркиз стал гладить ее по голове.

– Все хорошо, Симона, – мягко уговаривал он ее, – все кончено, вы замечательно справились! Вы очень храбрая! Я уверен, принц Уэльский будет восхищен тем, что вы сделали, когда я расскажу ему, какая вы героическая девушка

Симона не отвечала. Она почувствовала, как маркиз гладит ее по волосам и, смутившись, попыталась нащупать носовой платок. Маркиз взял ее руки в свои.

– Простите меня, – прошептала девушка.

– Вам не в чем извиняться, – успокаивал ее маркиз. – Мы уже почти выиграли сражение, но не сможем отпраздновать победу, пока не отряхнем землю Германии со своих ног.

– Ох, как я этого жду! – вставил Уотсон, продолжая возиться с новой одеждой.

Симона перестала плакать. Ей стало интересно, почему он так долго одевается. Ей казалось, что когда он залез в карету, на нем были только брюки и рубаха.

–А что делать с париком, милорд? Тут невозможно понять, где зад, где перед.

– Надевайте его так, как вам удобнее, – ответил маркиз. – Под капором будет незаметно.

Симона так удивилась последним словам, что подняла голову и вопросительно посмотрела на маркиза.

– Я вам не объяснил, что Уотсон путешествует с нами под видом вашей камеристки. В британском посольстве я получил на него специальный паспорт на имя Полы Уот. Этот документ легко исправить, когда он сможет путешествовать уже в собственном обличье и под своим настоящим именем.

– Надеюсь, это произойдет скоро, милорд, – откликнулся Уотсон. – Я никогда не представлял

себя в образе женщины, но случись такое лет десять назад, я бы, наверное, выглядел привлекательнее.

Маркиз рассмеялся:

– Сегодня вам достаточно быть хорошо выбритым.

–Я как раз сегодня брился, – ответил Уотсон. – В последнее время это ужасная процедура, доложу я вам, была для меня нечастой и не очень приятной. Они буквально висели надо мной, опасаясь, что я могу перерезать себе горло.

– Ну теперь, по крайней мере, вы сможете побриться в свое удовольствие, – сказал маркиз.

Уотсон глубоко вздохнул:

– Знаете, мне бы, наверное, пришлось это сделать, если бы они стали осуществлять свои угрозы.

–Забудьте об этом, – перебил его маркиз. – Лучше запомните, что вы теперь камеристка мисс Симоны Белл и едете с ней назад в Англию. И наденьте очки, которые я положил в ваш карман.

–А я ломаю голову, зачем они. Я, конечно, не вижу себя со стороны, но, бьюсь об заклад, сейчас меня и родная мать не признала бы.

– Надеюсь, – удовлетворенно кивнул маркиз. – И не забудьте, мы не можем быть в полной безопасности, пока не попадем на борт «Морского конька» и не выйдем в открытое море.

–Я буду осторожен, милорд, – пообещал Уотсон. – Быть пленником у немцев – удовольствие не из приятных, клянусь вам.

– Не сомневаюсь, – ответил маркиз. – Вы расскажете мне об этом позже. Я не хочу, чтобы мисс Симона расстраивалась.

Уотсон замолчал.

Через некоторое время маркиз воскликнул:

– Мы приближаемся к вокзалу. Поезд отходит минут через двадцать.

Симона отстранилась от маркиза.

– Мне нужно надеть шляпу.

– Не спешите, – успокоил ее маркиз. – В это время в зале ожидания почти никого нет, и у вас будет возможность привести себя в порядок.

Карета остановилась, и Доркинс стал выгружать багаж. Симона заметила, что маркиз дал немалую сумму денег людям, которые управляли каретой.

Доркинсу понадобилось время, чтобы разыскать единственного ночного носильщика, – тот где-то спал. Он сложил чемоданы на тележку и покатил ее на платформу.

Маркиз и Симона пошли искать зал ожидания, велев Уотсону идти с ними.

Им повезло – зал был пуст и там горела всего лишь одна лампа.

– Пойду поищу вам чего-нибудь выпить, – сказал маркиз Уотсону.

– Я бы больше предпочел набить чем-нибудь мой пустой желудок, милорд, – ответил Уотсон. – Последние два дня они морили меня голодом!

– Как же я не подумал! Я немедленно принесу вам поесть. Оставайтесь здесь и позаботьтесь о мисс Симоне.

Он быстро ушел.

–Я вам очень признателен, мисс, за то, что помогли освободить меня. Я бы не хотел снова попасть туда!

– Конечно, – согласилась Симона. – Вы проявили настоящее мужество, не рассказав немцам того, чего они так добивались.

– Они схватили меня, когда я меньше всего ожидал, – признался Уотсон. – Живя в своей стране, считаешь себя в безопасности. Оказывается, эти люди могут угрожать тебе повсюду.

– Вам следует написать об этом книгу, – предложила Симона, – и рассказать миру, что с вами произошло.

Уотсон рассмеялся:

–Я не так хорошо управляюсь с пером, как с железками, но пушку для его милости я сделаю, чего бы мне это ни стоило!

Симона улыбнулась и подумала, что Уотсон – очень решительный и смелый человек, особенно учитывая то, через что ему пришлось пройти.

Вернулся маркиз. Следом за ним шел Доркинс, неся поднос.

– Его светлость ограбил станционный буфет, – весело сообщил он. – Тут, конечно, нет никаких особых разносолов, но это лучше, чем ничего.

–Я сейчас и быка съем! – с готовностью отозвался Уотсон.

Доркинс поставил поднос рядом с ним, и Уотсон с жадностью набросился на еду. Ему пришлось довольствоваться, главным образом, холодными сосисками, что, по мнению Симоны, было довольно невкусно. Однако, судя по тому, как он уплетал, они ему нравились. Несколько кусочков холодного мяса тоже пришлись ему по вкусу. Он еще не закончил есть, когда они услышали гудок прибывающего поезда.

– Я не оставлю здесь еду! – воскликнул Уотсон.

Он так забавно выглядел в женском наряде! Именно так, на взгляд Симоны, и должна была одеваться немолодая камеристка – черное платье, короткий плащ и капор, завязанный под подбородком черным бантом.

Доркинс ловко переложил оставшееся мясо на салфетку и вручил ее Уотсону. Потом они поторопились на платформу – проследить, чтобы сонный носильщик погрузил все вещи в багажный вагон. Когда поезд остановился, на платформе прямо из ниоткуда появился железнодорожный служитель в нарядной форме.

Маркиз еще раньше решил, что если при неудачном повороте событий их настигнет погоня до того, как они сядут на яхту, он не станет скрывать свое настоящее имя.

Когда служитель узнал, кто перед ним, он лично проводил маркиза и его спутников до вагона первого класса, усадил на места и закрыл двери купе, чтобы к ним больше никто не присоединился.

Маркиз щедро заплатил ему за услуги.

– В котором часу мы прибываем в Гамбург? – спросил он.

– В полшестого, милорд, – ответил служитель.

В Берлине вышли на перрон два-три пассажира, не больше, сели же в вагон третьего класса только трое рабочих.

Когда поезд тронулся, Симона облегченно вздохнула.

– Мы победили! Победили! – воскликнула она. – Мы освободили Уотсона! Как вы додумались переодеть его в платье служанки?

– Это Доркинс придумал, – признался маркиз. – На самом деле Доркинс и организовал все это похищение. Я вот думаю, как смогу отплатить ему за все, что он сделал?

—Мне кажется, ему нравятся наши приключения, – предположила Симона.

–А вам? – спросил маркиз.

–Я рада... очень рада, что мы... спасли соотечественника от... пыток, – отвечала Симона. – И я приношу свои извинения, что была столь... эмоциональна, – запинаясь от смущения, произнесла она.

– Вы действовали великолепно! – уверил ее маркиз. – Но нам еще нужно добраться до безопасного места. А уже потом мы будем решать, что делать дальше.

«Интересно, что он имеет в виду? – подумала Симона. – Может, просто не хочет сейчас отвечать на вопросы?»

Маркиз снял плащ и шляпу и положил их на соседнее сиденье.

Поезд набирал скорость, и под мерный стук колес девушка углубилась в свои мысли о том, как они не только освободили Уотсона из плена, но и уберегли маркиза от графини.

Девушка представила, как та разозлится завтра утром. Добыча уплыла, а значит, она не оправдала доверия тех, кто так же, как барон, верил в ее непревзойденный талант соблазнительницы.

«Она скверная женщина. Я презираю ее», – подумала Симона.

Когда маркиз снова сел рядом с ней, она спросила:

–А можно теперь узнать, кто были эти люди, которые управляли каретой?

– Это специально подготовленные агенты британского посольства, – ответил маркиз. – Сегодня утром я рассказал послу, что собираюсь сделать, и он выдал мне паспорт для Уотсона и предложил двух человек, которым полностью доверяет. Все это время они безуспешно пытались узнать, где держат Уотсона.

Симона улыбнулась:

–То, как вы быстро справились там, где они потерпели поражение, должно быть, произвело на них сильное впечатление.

–Думаю, они были очень признательны. Посол говорил мне, что неоднократно получал секретные приказы немедленно найти Уотсона.

– Это из-за того, что вы так на этом настаивали?

– Конечно, – согласился маркиз. – Я очень беспокоился, когда узнал, что Уотсон исчез, и подозревал в причастности к этому именно немцев.

– Но теперь вы доказали, что умнее их! – воскликнула Симона. – Завтра утром они будут в шоке.

– Графиня тоже, – добавил маркиз.

Симона внимательно посмотрела на собеседника.

–Я только сейчас поняла, что вы подозрительно быстро справились с приступом сенной лихорадки. Как вам это удалось?

– Очень просто, – рассмеялся маркиз. – Я перестал нюхать этот жуткий перец, который Доркинс принес мне. Это было не только неприятно, но и больно.

Симона захихикала:

– Виртуозное представление! Я абсолютно поверила! И так беспокоилась о вас!

– Но теперь-то вы знаете, что это было простым притворством!

– Я отказываюсь впредь беспокоиться о вас, – ответила Симона. – Вы слишком хороший актер и непревзойденный мастер коварных трюков.

– В каких бы серьезных переделках я ни побывал раньше, это смелое предприятие я не могу поставить себе в заслугу. Думаю, вам с Доркинсом следует вместе написать книгу, – предложил маркиз.

– А по-моему, именно вы должны написать эту книгу. Представляете, как интересно будет читать об этом вашим детям?

Говоря это, Симона вдруг вспомнила, что маркиз не собирается жениться.

Он заметил, как румянец заливает ее щеки. Она просто очаровательна! Никогда прежде он не встречал женщины красивее!

Маркизу захотелось сказать ей об этом, но он понимал, что сейчас, когда они остались наедине, он должен вести себя как истинный джентльмен.

–Я вам вот что предложу, – сказал он, – сверните свой плащ, положите его под голову вместо подушки, а я вас укрою своим плащом. Вам нужно поспать. У нас еще два часа езды. Я ведь разбудил вас, как только вы уснули. Правда, должен искренне признать, на вашей красоте это никак не отразилось.

Симона улыбнулась в ответ:

–Теперь, когда все закончено, я рада, что мне довелось принимать участие в таком приключении. И мне стыдно, что так глупо вела себя, когда вы с Уотсоном вернулись из Панзер-Хауса.

–Я расскажу вам о вашем поведении, когда будем на «Морском коньке».

–Я мечтаю увидеть вашу яхту, – сказала Симона, не совсем понимая его последнюю фразу. – И у меня еще много вопросов, которые я хотела бы задать.

– Тогда вам не придется скучать, пока мы будем пересекать Северное море. А оно иногда бывает очень бурным!

– Едва ли мне что-то покажется бурным после того, что с нами произошло. Думаю, будет разумно, если мы оба поспим. Не нужно благородных жертв, просто ложитесь и отдыхайте.

– Уверяю вас, я спал и в гораздо худших условиях, чем это купе.

Симона последовала совету маркиза, свернула плащ и положила под голову, но отказалась укрываться его плащом, уверяя, что ей не холодно. Она настояла, чтобы маркиз тоже использовал плащ как подушку. Маркиз согласился, и они оба достаточно комфортно устроились на широких диванчиках.

Закрыв глаза, Симона подумала, что никто не поверит в то, что с ней произошло и происходит сейчас. Это так волнующе, так захватывающе! Она здесь, наедине с маркизом – и никто их не потревожит.

«Это так чудесно», – думала она с замиранием сердца.

Глава 7

Когда поезд прибыл в Гамбург, Доркинс нанял экипаж, и они поехали в порт. Яхта находилась там, где маркиз приказал капитану стать на якорь.

Симоне не терпелось подняться на борт. Она была уверена, что яхта маркиза в какой-то мере отражает его сущность. Так оно и оказалось.

Девушка вошла в кают-компанию. Там было очень красиво. Убранство, мебель – все соответствовало яхте такого класса.

Маркиз был занят. Он отдавал распоряжения, улаживал необходимые формальности с таможенной службой порта. И вот двигатели наконец загудели – и «Морской конек» медленно вышел на середину реки.

Симона решила переодеться. Она спросила стюарда, где ее каюта.

– Камердинер его светлости уже там, мисс, – ответил тот.

Симона спустилась вниз. В главный коридор выходило восемь кают. Дверь одной из них была открыта, и она увидела Доркинса, который раскладывал ее вещи.

– Мы справились, мисс! – сказал он, когда Симона вошла.

– Это просто замечательно! – согласилась она. – Сколько времени потребуется, чтобы выйти в море?

– Около двух часов, мисс, – ответил камердинер, закрывая шкаф.

Симона снова отметила про себя, насколько он умело обращается с ее вещами.

– Не хотите прилечь, мисс? – спросил он. – Или переодеться?

– Пожалуй, переодеться, – ответила девушка. – Думаю, его светлость захочет позавтракать.

–Уотсон уже завтракает, – усмехнулся Доркинс. – Я никогда не видел, чтобы такой тщедушный на вид человек ел так много и так быстро!

Симона рассмеялась. Но в глубине души она ужаснулась: немцы морили пленника голодом! Ведь это тоже своего рода пытка.

Доркинс откланялся.

Девушка сняла платье, в котором путешествовала, и надела более легкое и нарядное, полагая, что день будет жарким. Она надеялась, что будет стоять с маркизом на палубе и он расскажет ей о тех местах, мимо которых они будут плыть. «Я останусь с ним наедине! И нам никто не помешает!» – думала она.

Было довольно рано, и Симона была уверена, что ни барон, ни графиня еще не подозревают, что маркиз уехал. Когда они прочтут письмо, им придется притворно сочувствовать по поводу болезни ее отца, а на самом деле – скрипеть зубами от злости, что их афера не удалась.

– Мы их перехитрили, – не без пафоса произнесла Симона.

Умывшись, она глянула на себя в зеркало и с надеждой подумала, что, возможно, маркиз находит ее привлекательной.

Она так боялась, что маркиз всерьез увлечется графиней. Но теперь она знала, что он намеренно вводил ее в заблуждение, чтобы не вызвать подозрений и вызволить Уотсона.

«Он такой сообразительный! Такой умный! – говорила себе Симона. – Мне будет его так не хватать, когда я вернусь домой!»

Симона вдруг подумала, о чем именно из своих приключений она сможет рассказать родителям. Наверное, они будут шокированы, узнав, что на ней не было ничего, кроме костюма для ныряния, и что ей пришлось лезть сквозь вентиляционное отверстие. В то же время она принесла немалую пользу своей стране, и отец наверняка будет ею гордиться. Ему также интересно будет послушать о том, как кайзер, придя в восхищение от ее рук, даже перестал расспрашивать маркиза о новом оружии.

«Нет, такое можно только прочитать в каком-нибудь романе!» – подумалось ей.

Заходя в кают-компанию, Симона надеялась, что маркиз присоединится к ней, но стюард сказал, что он все еще на мостике с капитаном.

– Надеюсь, вы не откажетесь позавтракать, мисс, – сказал он. – Я доложу его светлости, что завтрак подан.

Симона заметила в углу салона накрытый стол, но ее внимание привлекло стоящее в противоположной стороне бюро. По его резным золоченым ножкам можно было предположить, что относится оно к эпохе Регентства. А изящный золотой письменный прибор на нем, вероятно, был подарком в честь какого-то знаменательного события.

Долго ждать не пришлось. Маркиз пришел к завтраку в белых брюках и морском кителе с позолоченными пуговицами.

– Вот мы и возвращаемся домой, – радостно улыбнулся он Симоне. – Как только выйдем в открытое море, можно будет расслабиться и наслаждаться путешествием.

– Стюарды уже подают завтрак. Я слышала, мистер Уотсон готов разорить камбуз?

Маркиз рассмеялся:

–Я велел ему не снимать женского платья, пока мы не окажемся в нейтральных водах. После этого он может снова стать самим собой.

– Замечательная маскировка! – признала Симона. – Доркинс великолепно подобрал необходимую одежду для образа камеристки.

–Доркинс, несомненно, настоящий гений, – отвечал маркиз. – Я бы без него не справился. Он посмотрел на Симону и добавил:

– И без вас тоже. Так что это полностью ваш с ним триумф, а не мой!

Щеки Симоны тотчас залились краской. Маркиз подумал, что уже давно не встречал женщину, которая бы так краснела. И которой бы это так шло!

Однако он не хотел смущать девушку множественными комплиментами и пригласил Симону за стол.

– Не могли бы вы налить мне чашку кофе, – попросил маркиз. – Я, как и вы, по всей видимости, очень голоден.

По его сигналу стюард принес блюда с яйцами, беконом и свежей рыбой.

Они завтракали молча, лишь изредка поглядывая друг на друга, а когда закончили, маркиз сказал:

– Мы идем довольно быстро. Не хотите ли подняться со мной на палубу?

– Конечно, хочу. И очень хочу, чтобы вы рассказали мне о тех местах, мимо которых мы проходим. У меня такое чувство, что я больше никогда их не увижу.

—Могу сказать то же самое, – согласился маркиз. – Думаю, нам не скоро удастся посетить Германию. Они, конечно, поймут, что это мы освободили Уотсона и увезли его с собой.

– Но ведь они первые похитили его, – запротестовала Симона, – так что пусть пеняют на себя.

– Вы правы, но кайзер не любит, когда расстраивают его планы. Думаю, не следует недооценивать его как опасного противника.

– Вы пугаете меня! – призналась Симона.

Они вышли на палубу. Уже вовсю сияло солнце, и река серебром сверкала вокруг яхты. «Морской конек» выглядел весьма внушительно, и пассажиры встречных судов провожали его взглядом и махали вслед.

Берега, мимо которых они проплывали, казались Симоне необыкновенно красивыми.

Маркиз обращал ее внимание на шпили знаменитых соборов, показал несколько загородных поместий, в которых ему доводилось бывать.

Река становилась все шире. Они приближались к выходу в море, и Симона хотела постоять на носу яхты и собственными глазами увидеть большую воду, но солнце уже поднялось высоко и палило нестерпимо.

Не говоря ни слова маркизу, она подошла к стюарду и спросила, нет ли на яхте тента от солнца. Если нет, она пойдет к себе в каюту и наденет шляпу.

–Думаю, у нас есть тент, – ответил стюард, – я сейчас найду его для вас, мисс.

– Большое спасибо.

Она вернулась в кают-компанию. Ей захотелось подробнее рассмотреть письменный прибор, и едва она дотронулась до него, как в салон вошел маркиз.

–Через несколько минут мы выйдем в Северное море, – сказал он. – Теперь можно и расслабиться!

Говоря это, он подошел к бюро, достал из кармана кителя револьвер и положил его в один из многочисленных ящиков.

–Я рассматриваю ваш письменный прибор, – сказала Симона. – Наверняка это чудо преподнесли вам за какие-то выдающиеся заслуги!

– Не люблю хвастать, – ответил маркиз, – но это подарок от государственного секретаря по иностранным делам. Я помог ему решить одну очень сложную проблему.

–А сам он не смог?

– Мне просто повезло. Правда, в тот раз у меня не было очаровательной помощницы по имени Симона.

Девушка смотрела на него широко распахнутыми глазами, заливаясь румянцем.

– Мне многое нужно сказать вам, Симона. Но давайте подождем, пока яхта не окажется в открытом море.

Симона почувствовала, как встрепенулось в груди ее сердце.

Она еще подбирала слова, чтобы ответить маркизу, как вдруг почувствовала, что яхта сначала замедлила ход, а потом и вовсе остановилась.

– Ради всего святого, что случилось? – воскликнул маркиз.

Он еще не дошел до середины салона, когда появился стюард с бокалами на подносе.

– Почему мы остановились? – резко спросил маркиз.

–Думаю, это связано с досмотром береговой охраной, – ответил стюард, ставя поднос на столик у стены.

–Ах, вот в чем дело! – успокоился маркиз и повернулся, намереваясь вернуться к Симоне. Но тут дверь в кают-компанию снова открылась и другой стюард объявил:

– К вам герр Рихтер, милорд.

В комнату вошел человек с совершенно очевидной немецкой военной выправкой, хотя формы на нем не было.

Стюард, доложивший о нем, закрыл дверь.

Герр Рихтер какое-то мгновение оценивающе, как показалось Симоне, смотрел на маркиза, потом произнес по-английски, но с сильным акцентом:

– Как я полагаю, вы – маркиз Мидхерст?

– Да, это так.

– У меня есть инструкции сопроводить вас на берег. Возникли вопросы относительно вашего визита в Берлин.

Симона едва не задохнулась от ужаса.

– Вопросы? Кто их будет задавать? – довольно спокойно поинтересовался маркиз.

– Мне поступил приказ из штаба, – несколько тяжеловесно произнес герр Рихтер.– Но, как я понимаю, ваши ответы нужны лично императору.

—Боюсь, что не смогу удовлетворить любопытство Его Величества. Мне необходимо вернуться в Англию. А мы, как вы знаете, уже вышли в открытое море.

– Его Величество не принимает отказов, – сказал герр Рихтер. – Поэтому я вынужден настаивать, чтобы вы проследовали за мной на берег немедленно.

–А если я откажусь? – тихо спросил маркиз.

Немец достал из кармана револьвер и направил на маркиза.

Воцарилась мертвая тишина.

Симона сдавленно ахнула от ужаса.

По-прежнему тихо и даже с усмешкой в голосе маркиз спросил:

– Вы действительно угрожаете убить меня? Вы же знаете, что это приведет к международному скандалу, к серьезному дипломатическому кризису.

–Я не собираюсь вас убивать, – ответил герр Рихтер, – но если вы будете ранены в руку, вас придется немедленно доставить в госпиталь, а оттуда уже несложно будет препроводить вас по месту приказа.

Снова воцарилось молчание.

Симоной, казалось, руководило нечто, что маркиз как-то назвал «более могущественными силами». По-прежнему стоя у бюро, она осторожно открыла ящик, и ее пальцы коснулись пистолета.