Текст книги "Секрет наследницы"

Автор книги: Барбара Картленд

сообщить о нарушении

Текущая страница: 6 (всего у книги 9 страниц)

– Башня изначально не входила в ансамбль, – заметила Рена. – Ее достроили век спустя при седьмом графе.

– Значит, он знал, что делал. Можно забраться на вершину и быть властителем всего, что видишь. Для этого и нужны башни. Но она должна быть выше. Гораздо выше.

– Она и так слишком велика для дома, – возразила Рена.

– Она должна быть выше, – упрямо повторил Уингейт.

У девушки появилось недоброе предчувствие. Вчера они выпроводили этого человека, а теперь он снова здесь как ни в чем не бывало. Воспринял ли вообще его разум, что Джон ему отказал? Рена начинала думать, что нет.

Взгляд Уингейта все еще был прикован к башне. Он заговорил с Реной, не глядя на нее.

– Проблема с моей дочерью состоит в том, что ее никогда не интересуют мужчины, которыми я хочу ее заинтересовать.

– Может быть, это оттого, что нельзя выбирать за других, – ответила Рена. – Это личное дело, и я считаю, что глупо было бы с ее стороны выйти замуж, если она не влюблена в этого человека.

Голос девушки сам собой смягчился на последних словах. Она замечталась, но гневный голос Уингейта вернул ее к действительности:

– Матильда полюбит и выйдет замуж за мужчину, которого я для нее определю. Разве способна женщина сделать правильный выбор, если ее отец настолько богат, как я? Разумеется, мужчины захотят жениться на ней: они знают, что мои кошельки набиты золотом. Но меня не проведешь.

– В таком случае мне кажется, что ваши деньги – это ее беда, – тихо ответила Рена.

– Вздор! Не порите этой слезливой чуши. Я знаю, что сделает ее по-настоящему счастливой не на короткое время, а на всю жизнь. Поэтому она должна научиться повиноваться мне.

– Вам нет дела до ее счастья, вы волнуетесь лишь о собственном, – сказала Рена. – Вы думаете только о том, как сделаться больше и важнее, чем вы есть на самом деле.

– Что вы сказали?

Терпение девушки начинало лопаться.

– Вы прекрасно слышали, что я сказала. Любовь идет из сердца, и только Господь может ее даровать.

Уингейт наконец оторвал взгляд от дома и посмотрел на девушку.

– Вы говорите серьезно? – спросил он. – Хотите сказать, что любовь – это нечто религиозное?

– Разумеется, – ответила Рена. – Люди ищут любовь, надеясь, что, не сумев найти ее в этой жизни, обретут в мире ином.

– Глупости! Брак – вот предназначение женщин, а также произведение на свет детей, которые понесут дальше имя и статус своего отца.

– Это вы так думаете, – парировала Рена. – Я же верю, что любовь исходит от Бога. Когда мы влюбляемся – это свято и не должно вытесняться деньгами, каким-то влиянием или чем-либо другим, что важно в нашем мире.

Уингейт уставился на нее, как будто не верил своим ушам.

– Похоже, вы действительно верите во все это.

– Всей душой!

Он издал какой-то хрюкающий звук, который следовало принять за смех.

– Что же, возможно вам так кажется. Но вы запоете по-другому, когда услышите, что я пришел сказать.

– Мистер Уингейт, меня не интересует ничего из того, что вы можете сказать.

– Всех интересуют деньги, миссис Колуэлл. Или следует говорить мисс Колуэлл?

Если он надеялся смутить Рену, то его ожидало разочарование. К его изумлению, девушка рассмеялась.

– Мисс будет правильно. Мой отец до недавнего времени был здесь священником, а теперь я экономка лорда Лэнсдейла. Он нафантазировал для меня мужа, чтобы вы не подумали того, что как раз и подумали.

– Вы очень откровенны.

– А меня ни капельки не волнует, что вы обо мне думаете, мистер Уингейт.

Рене с трудом верилось, что это она произнесла такие слова. Неужели она действительно является той холодной, уравновешенной особой, которая сейчас бросает вызов этому неприятному человеку и отказывается позволить ему вогнать себя в краску?

И он пошел на попятную, сделав вид, будто не услышал ее последней фразы.

– Значит, ваш отец был священником. Они всегда думают, что Бог появится в последний момент и сделает за них то, что они сами должны были сделать давным-давно. Но люди, которые хотят денег, должны бороться за них.

– А как насчет людей, которые не хотят денег, мистер Уингейт?

– Их не существует, – свирепо ответил он.

– Они существуют, но только в мире, в который вам хода нет. – И тихо добавила: – Вот почему вы их ненавидите.

Уингейт круто повернулся к Рене, и в его глазах опять вспыхнула злоба. Видно, на этот раз девушка задела его за живое.

– Я не ненавижу их, – сказал он наконец, – а презираю. Если есть деньги, можно купить множество вещей, которые делают человека счастливым.

– Да, – неожиданно сказала Рена. – Множество вещей. Но не все. Ваша трагедия в том, что вы не видите разницы.

– Что значит трагедия?

– Самая большая трагедия в мире.

– Не надо меня жалеть! – заверещал он.

Рена не ответила.

– Не надо меня жалеть, – многозначительно повторил он.

– Мне пора возвращаться в дом.

– Подождите! Я не сказал того, ради чего пришел. Я признаю в вас опасную женщину. И уважаю за это.

Рена молчала.

– Назовите вашу цену, – сказал он наконец.

– Пожалуйста, дайте мне пройти. Меня ждет работа.

– Я сказал, назовите цену. Она может быть высокой. Вы – препятствие на моем пути, и я готов устранить это препятствие способом, который будет приятен вам самой. Уезжайте отсюда и с комфортом живите на мои деньги.

– Вы ведь не думаете, что можете меня подкупить? – сердито спросила девушка. – Должно быть, вы не в себе.

– Послушайте, эта возмущенная добродетель совершено ни к чему. Я сказал, что хорошо вам заплачу, так что не тратьте мое время на бессмысленные высокопарные заявления.

Рена взглянула на него с гадливостью, как на какое-нибудь омерзительное насекомое.

– Вы… хорошо… заплатите? – задумчиво произнесла она.

– Чрезвычайно хорошо.

– Звучит великолепно, но не слишком точно.

– Значит, хотите услышать цифру? Пять тысяч фунтов.

Девушка рассмеялась.

– Хорошо, десять тысяч!

– Я думала, вы серьезный человек, мистер Уингейт. Желаю вам хорошего дня.

Она попыталась пройти мимо него, но тот схватил ее за локоть и лающим голосом произнес:

– Если я подниму цену выше, то взамен потребую большего, чем ваше молчание. Вы этого хотите, цепкая продажная девка?

Не успела Рена ответить на это оскорбление, как Уингейт произнес такое, что у нее перехватило дыхание:

– Хорошо, согласен. Я поселю вас в красивом доме на Парк-Лейн {5}5
  Улица в лондонском Уэст-Энде; известна своими фешенебельными гостиницами и особняками.


[Закрыть]. У вас будут драгоценности, слуги, наличные деньги, ложа в опере, какие угодно наряды. И вы будете принадлежать мне, в любую минуту дня или ночи, когда я только пожелаю.

«Он говорит серьезно», – подумала Рена, лихорадочно переваривая услышанное. У нее возникло дикое желание расхохотаться. Секунду назад она чувствовала себя оскорбленной, но этобыло слишком чудовищным для простой обиды.

И тогда пришла лукавая мысль…

«Нужно поделиться этой шуткой с Джоном. Как мы посмеемся вместе!»

Девушка взяла себя в руки. Ее собственное веселье было наиболее предосудительным во всей ситуации.

– Дальнейшее обсуждение бесполезно, – сказала она. – Я ухожу.

– Вы будете обсуждать это столько, сколько мне угодно, – рявкнул Уингейт, крепче вцепившись в локоть девушки.

– Мне нечего сказать, – крикнула она в ответ. – Вы мне не нравитесь, сударь. Я достаточно ясно выразилась?

– Только не говорите, что вам не нравятся мои деньги. Что ждет вас, останься вы здесь? Тяжелая работа с утра до ночи и одинокая старость? Вы же не думаете, что он женится на вас, не так ли?

Рена замерла, с ужасом встретив его разоблачающий взгляд.

Как этот жестокий демон докопался до тайны, спрятанной настолько глубоко, что даже для нее она открылась только теперь?

– Все эти красивые речи о любви, – с ехидством продолжал Уингейт. – Окружили себя розовыми мечтами, верно? Мечты и ничего более. Больше, чем любовницей, вы никогда для него не станете. Ему нужны деньги, а у вас их нет. Так вот, если вы можете быть его любовницей, то сможете стать и моей, а со мной вам будет в тысячу раз лучше, чем с ним. Я знаю, как обращаться с женщиной в постели и не только.

– До тех пор, пока не выбросите ее на улицу, и она станет такой же нищей и беспомощной, как раньше, – резко оборвала его Рена.

– Тогда вам придется как следует меня ублажать, чтобы я этого не сделал, не так ли? Клянусь Богом, мне понравится иметь вас в своем распоряжении! Какое сражение мы из этого устроим, миледи! В конце концов я одержу над вами верх и получу удовольствие, показав, кто хозяин. Видите ли, вы достойный оппонент, мне уже давно такие не попадались.

Отвращение заставляло девушку молчать, но теперь способность говорить вернулась к ней.

– Немедленно отпустите меня, – задыхаясь от ярости, произнесла она. – Я не буду вашей любовницей никогда в жизни. Я не приму ваших денег ни под каким предлогом и не позволю выжить себя из поселка.

– В таком случае мы будем врагами, – ледяным тоном сказал Уингейт. – Люди, которые делают меня врагом, всегда жалеют об этом. Ради вашего же блага, мисс Колуэлл, не становитесь на моем пути.

Рена бесстрашно встретила его взгляд, отказываясь уступать.

– Я стала вашим врагом с той самой минуты, как впервые увидела вас, – спокойно и отчетливо произнесла она, – и останусь им до конца своих дней.

–.. который может наступить раньше, чем вы думаете, если продолжите вести себя столь неблагоразумно.

– Не пытайтесь меня запугать… – начала Рена.

И тут же пронзительно закричала.

Она увидела… двух Уингейтов!

Второй появился за спиной первого и остановился, молча наблюдая за ними.

Пребывая во взвинченном состоянии, девушка испугалась этой картины больше, чем чего бы то ни было.

– Заткнитесь, черт бы вас побрал! – взревел Уингейт.

В ответ Рена показала куда-то за его плечо, продолжая кричать. Уингейт повернулся вслед за ее пальцем, и вдруг остановился как вкопанный, ослабив хватку на локте девушки, и этого оказалась достаточно, чтобы та смогла ускользнуть.

Рена бежала что было духу. Ужасающее зрелище как будто высосало все силы из ее тела, каждый шаг давался с трудом, но девушка продолжала бежать.

На повороте дороги она оглянулась и то, что увидела, усилило ее страх.

Два Уингейта шли навстречу друг другу.

Рена знала, что должно произойти: встретившись, эти демоны сольются воедино. И если она увидит, как это происходит, на нее падет проклятье.

Девушка отвернулась и побежала дальше сломя голову. Она, спотыкаясь, падая, хватая губами воздух и всхлипывая, отчаянно стремилась достичь безопасности дома. И Джона.

– Джон, – кричала она. – Джон!

И вдруг, словно по волшебству, он появился в дверях.

– Рена, что?.. Моя бедная девочка, что стряслось?

Какой блаженной милостью было почувствовать себя в объятиях его сильных, человеческих рук, услышать его такой земной голос, будто обладающий способностью изгонять чужой, страшный мир, который только что угрожающе надвигался на нее.

– Уингейт, – задыхаясь, проговорила Рена, – он был там.

– Он посмел вернуться?

– Да… он был рядом с домом… он говорил мне… такие ужасные вещи… но потом… Джон, его стало два!

– Я не понимаю.

– Он был двойным. Я говорила с ним, а потом он вдруг появился за спиной самого себя.

– Рена…

– Нет, нет, я не сошла с ума. Я видела это. Их было два, и я так громко закричала, что он отпустил меня. Я убежала, а когда оглянулась, они шли навстречу друг другу.

– Где это было?

– Сразу за мостом. Их должно быть видно отсюда. Джон поднял взгляд поверх головы девушки, и легкая морщина прорезала его лоб. Потом он шагнул вперед, к месту, с которого открывался лучший вид на лужайку, раскинувшуюся до самого ручья, а за ней на деревья.

Рена подошла к графу и почувствовала, что волосы у нее на голове зашевелились.

Там никого не было.

Глава седьмая

– Вы уверены, что не совершали набегов на винный погреб? – преувеличенно заботливо поинтересовался Джон, когда они вернулись в дом. – Нет, я только рад, но, возможно, это не идет на пользу вашему здоровью… Нет, конечно же, нет, – поспешно исправился он, встретив разъяренный взгляд девушки.

– Джон, я знаю, что я видела.

– Вы видели два экземпляра Уингейта, которые слились друг с другом, а потом растаяли в воздухе.

– Я не видела, как они сливались. Я просто знала, что они это сделают.

Граф посмотрел на Рену.

– Ладно, я понимаю, на что это похоже. Это похоже на человека, который находился в чрезмерно сильном напряжении и которого сейчас нужно угостить завтраком, – сказал Джон, уводя ее в кухню. – Присядьте. Клара этим утром опять отличилась: два прекрасных яйца. Что вы делаете?

Рена взяла чайник.

– Готовить завтрак моя работа.

– А я сказал, что выполню ее, так что садитесь.

– Но…

– Сядьте! – строго оборвал девушку Джон, встав перед ней и погрозив в наставление пальцем.

– Да, Джон, – кротко сказала Рена.

Как дорог ее сердцу этот человек, и как легко он умеет прогонять страхи своей добротой и здравым умом!

И как она его любит!

Это с самого начала жило в ней, дожидаясь случая вырваться наружу и удивить ее. Потом Уингейт грубо вытащил все на свет, заставив ее взглянуть в лицо тому, чего она старалась не замечать.

Как она может его любить? Какое будущее у них может быть, если он вдруг не любит ее или очень хорошо понимает свой долг перед соседями?

Эти соседи были ее друзьями, просто добрыми людьми, которые сейчас верили, что она сделает ради них все возможное, как верили раньше ее отцу. Они ухаживали за ней, когда она болела, делились с ней последним и отказывались брать хоть пенни взамен.

Теперь и им кое-что понадобилось от нее.

Но это не должна быть дочь Уингейта. Тут Рена была как никогда уверена. Однако есть другие богатые наследницы. Граф, несомненно, привлечет их внимание, тем более что он молод и красив и у него такие смеющиеся глаза, приятный нрав и доброе сердце. В одной из них он найдет женщину, которую сможет по-настоящему полюбить. Так должно быть.

– Прошу, миледи, – сказал Джон, подавая на стол. Пока Рена сидела в задумчивости, он приготовил завтрак.

Девушка улыбнулась графу, открыв для себя, что можно быть счастливой и печальной одновременно. Печалилась она из-за невозможности разделить с ним жизнь, но большим, гораздо большим счастьем было просто смотреть на него.

Прошло всего несколько минут с тех пор, как Рена поняла, что любит Джона, но она уже воспринимала его по-другому. Как можно было видеть в нем брата?

Она испытала величайшую радость, известную женщине, – радость сознания, что она отдала свою любовь мужчине, который во всех отношениях достоин ее.

– А теперь расскажите, что там произошло, – сказал Джон, наливая чай.

Чай был восхитительным. «Забудь о безрадостном будущем. Довольно того, что ты сейчас рядом с ним».

– Я вышла на улицу, чтобы подышать свежим воздухом, и спустилась к мосту. А Уингейт просто взял и появился рядом.

– Хотите сказать, он возник ниоткуда? – задорные огоньки снова заплясали в его глазах.

– Нет, наверное, он пришел по траве, но я этого не видела.

– Он был невидимым?

Рена скривилась.

– Я просто смотрела в воду.

– Как долго?

– Не знаю. Я думала.

– Значит, у него было время прийти по земле?

Девушка вздохнула.

– Да, пожалуй.

– Но откуда он взялся? Я думал, они уехали в Лондон.

– Нет, они остановились в гостинице поблизости. Он не сдался. А это значит, что я действительно видела его в лесу прошлой ночью. Наверное, Уингейт вернулся, чтобы шпионить за нами, и увидел свет лампы.

– Почему вы не привели его в дом?

– Он приходил не к вам. Ему нужно было кое-что сказать мне.

– Что?

– Он предложил мне взятку. Он убежден, что если я закрою рот и уберусь подальше, то сможет завлечь вас в свою ловушку. Поэтому попытался купить меня за пять тысяч фунтов.

– Черта с два ему удалось! – Джон с восторгом взирал на девушку. – Что вы ему сказали?

– Я заставила его поднять цену до десяти.

– Что? Рена, вы ведь не хотите сказать, что…

– Разумеется, нет. Не будьте абсурдным. Я не сидела бы здесь и не рассказывала бы вам все это, если бы собиралась взять его деньги. Нет, мне хотелось посмотреть, насколько высокую цену он готов заплатить, просто из любопытства.

– И как дорого он оценил вашу уступчивость?

– В десять тысяч. Не могу передать, какое удовольствие мне доставило отказать ему. Думаю, этого уже много лет никто не делал. Ах, Боже мой!

Она внезапно выпрямилась и закрыла рот рукой от пришедшей в голову мысли.

– Рена, что случилось?

– Не следовало ему отказывать. Нужно было взять десять тысяч и отдать их вам. Ах, как же я сглупила!

– То есть обмануть его? – усмехнувшись, спросил Джон.

– Он наверняка обманул уже столько людей, что пора кому-нибудь отплатить ему той же монетой.

«Боже правый! У папы случился бы удар».

С поразительным умением читать ее мысли Джон спросил:

– Вас в пасторате научили такому ходу рассуждений?

– Нет, я изобрела его сама, – с вызовом сказала Рена. – Папа был бы шокирован.

– И, надо думать, очень удивлен.

– Нет, не удивлен. Он всегда говорил, что настрой моего разума оставляет желать лучшего.

– Я считаю, что у вас идеальный настрой разума. Очень мило, что вы хотите сделать это для меня, но не сокрушайтесь, что не подумали об этом вовремя. Не думаю, что вам удалось бы его одурачить. Он не дал бы вам ни копейки, пока бы вы не уехали подальше и ничего нельзя было бы уже изменить.

Рена кивнула.

– Вы правы. Это как раз в духе такого жадного, подозрительного типа, как он.

– Так что же произошло, когда вы ему отказали? Как он отреагировал?

Девушка пожала плечами. Ей не хотелось рассказывать, что было дальше.

– Рена, что такое? Он посмел вас ударить?

– Нет, конечно нет.

– Что тогда? Пожалуйста, не утаивайте от меня ничего. Рена! Ради всего святого, вы меня пугаете.

– Он хотел купить меня по-другому, – сказала она, не глядя на Джона.

– Хотите сказать, он…

Она пожала плечами и как можно непринужденнее ответила:

– Он предложил поселить меня в красивом доме на Парк-Лейн, модную одежду, драгоценности – все, что я пожелаю.

– Что он предложил?! – Слова вырвались из его груди яростным шепотом.

– От этого я тоже отказалась, и он сильно разозлился.

– Он посмел предложить вам такое? – все также тихо спросил Джон. – Посмел опорочить вас, пусть даже в мыслях?

Он вскочил на ноги.

– Джон, куда вы?

– Я найду его и придушу.

На лицо графа набежала черная тень, Рена никогда раньше не видела его таким. Дружелюбный шутник, которого она знала, внезапно сменился человеком в свирепой ярости.

– Нет! – Девушка вскочила с места и выбежала вслед за Джоном из кухни. – Не делайте этого.

– Думаете, я буду сидеть сложа руки, в то время как он оскорбляет вас?

Граф начал подниматься по лестнице.

– Куда вы идете?

– За пистолетом.

Рена побежала за ним по ступенькам, стараясь не отставать. Граф достиг своей комнаты прежде, чем девушка успела его догнать.

– Джон, послушайте, вы ничем не можете помочь.

– Я могу заставить его пожалеть, что он родился на свет. Я могу притащить его сюда и заставить ползать перед вами на коленях…

– И что тогда останется от моей репутации? Рена взяла Джона за плечи и легонько тряхнула.

Она чувствовала, что он дрожит от гнева.

– В таком случае я пулей высажу его презренные мозги! – почти прокричал он. – Да, вот что надо сделать. Тогда грязные мысли, которые он посмел питать на ваш счет, разлетятся вдребезги, и никто никогда не узнает, что он оскорбил самую чудесную, самую совершенную из женщин на земле. Рена, Рена, неужели вы думаете, что я прощу ему это?

Она не знала, как ответить на эти слова, но ей и не пришлось ничего говорить, ибо в следующую секунду Джон прижал ее к себе и принялся осыпать лицо девушки горячими поцелуями, бормоча что-то несвязное в перерывах между ними.

– Ты моя, понимаешь? Я не потерплю, чтобы этот человек даже смотрел на тебя, а тем более думал… Боже мой! Поцелуй меня, милая… Поцелуй меня и скажи, что мне все это не чудится, скажи, что тоже меня любишь…

– О да… да, я так сильно тебя люблю!

Рена обещала себе, что никогда не признается ему в любви, ради его же блага. Но слова сами сорвались с губ в ответ на чувства Джона. Он любит ее! Он так сказал. И ничто на земле не помешает ей ответить на его любовь.

– Я люблю тебя, – сказал он, отстраняя девушку и глядя ей в лицо. – Я люблю тебя, как только мужчина может любить женщину. Это было предначертано. Это наша судьба. Я не смог бы противиться ей, даже если бы захотел. Но я не хочу. Я хочу любить тебя и находить в тебе радость до конца своих дней. И если это не взаимно, мне незачем жить.

– Но это взаимно! – воскликнула она. – Взаимно. Ах, Джон… любимый…

– Поцелуй меня, – сказал он, и на этот раз он приказывал.

Рена с радостью повиновалась. В будущем их может ждать горькое расставание, но в этот миг она насладится своей любовью сполна. Блаженство быть избранной тем, кого выбрало собственное сердце, было слишком сладким, чтобы от него отказаться.

– Скажи еще раз, что любишь меня, – сказал он. – Позволь услышать, как ты это говоришь.

– Я люблю тебя, люблю, – пролепетала Рена. – Я не думала, что любовь может возникнуть так быстро… никогда не знала…

– Она может возникнуть мгновенно, – с жаром сказал Джон. – Я влюбился в тебя в первый же день. Разве ты не почувствовала, что наши сердца инстинктивно потянулись друг к другу?

– О да, да. Я тоже это почувствовала, хотя мы были тогда совершенно чужими.

– Мы никогда не были чужими, – с нежностью произнес граф. – Мы всегда знали друг друга и будем принадлежать друг другу до последнего вздоха.

– До последнего вздоха, – торжественно согласилась девушка.

Она ничем не выдала своего страха за будущее. К тому же это была правда. Жизнь может их разлучить, но она всегда будет принадлежать ему. После Джона не может быть никакого другого мужчины.

– Как я могу жениться на ком-то, кроме тебя? – с любовью спросил он.

– Джон…

От необходимости отвечать Рену избавил звук дверного колокольчика, донесшийся снизу.

– Если это Уингейт… – процедил граф.

– Нет, Джон, пожалуйста! Ты должен сделать вид, будто ничего не знаешь, ради меня.

– Посмотрим, – вот все, на что он согласился.

Они вместе сошли вниз и открыли парадную дверь.

Но человек на пороге не был Уингейтом. Ни Рена, ни Джон не видели его раньше. Он был высоким и худым, одетым в черное церковное облачение. Лицо его было сурово, а взгляд строг.

– Мисс Колуэлл? – сразу спросил он.

– Да.

Его речь полилась медленно и тягостно:

– Я преподобный Стивен Дэйкерс. Полагаю, вы ждали моего визита.

Возразить было бы невежливо, поэтому Рена пробормотала что-то о том, какая для нее честь познакомиться с ним. Девушка поспешила представить графа, но вместо того, чтобы вежливо выразить удовольствие, преподобный Стивен Дэйкерс остановил на Джоне ледяной взгляд и удостоил его кратчайшим приветствием.

– Мисс Колуэлл, мне нужно поговорить с вами наедине.

Это было требование.

Джон взглянул на девушку и нахмурился. Придерживаясь тона спокойного достоинства, Рена сказала:

– Могу я на несколько минут оставить свои обязанности, сэр?

Джон понял намек, который послала ему Рена.

– Хорошо, мисс Колуэлл, советую вам воспользоваться гостиной. Но, пожалуйста, постарайтесь долго не задерживаться.

– То, что я пришел сказать мисс Колуэлл, не займет много времени, – произнес мрачноватым тоном священник.

Рена повела его в гостиную и вежливо предложила чай. Священник отмахнулся от этого знака гостеприимства.

– Я пришел не по пустякам, но ради спасения вашей души. Позапрошлым вечером вы посетили мой дом…

– Я не знала, что это ваш дом, так как письмо, сообщавшее мне об этом, пришло только на следующее утро. Узнав об изменении ситуации, я немедленно собрала вещи и удалилась.

– Между вами и моей сестрой, кажется, имела место перебранка по поводу некой собственности…

– Они хотели съесть мою курицу на ужин. Поскольку она принадлежит мне, я этого не допустила.

– Вы отозвались о моем доме, как о воровском логове!

– Они пытались отнять у меня мою собственность, – твердо сказала Рена. – Я не слишком богата. И настаиваю на своем праве защищать то, что имею.

Священник неожиданно кивнул.

– Именно. Я понимаю, что вы мало одарены благами этого мира, а потому могли почувствовать себя вынужденной принять эту… э… постыдную ситуацию.

– Прошу прощения…

– Всем известно, мисс Колуэлл, что вы, незамужняя женщина, делите этот дом с графом, неженатым мужчиной, без подобающей компаньонки.

– Я экономка его сиятельства, – сказала Рена, гневно сверкнув глазами. – Прислуга. А слугам не требуются «подобающие компаньонки». Им приходится браться за работу, которая даст им крышу над головой.

– Как уже сказал, я понимаю, что вас вынудили обстоятельства. В мои намерения также не входит возлагать вину на того, кто согрешил – я уверен – по незнанию. Я здесь, чтобы спасти вас.

– Но меня не нужно спасать.

– Сударыня, вы нуждаетесь в спасении гораздо больше, чем можете предположить. Репутация молодой женщины, и без того хрупкая, должна взывать ко всем покровительственным порывам людей, чьим жизненным предназначением является спасать заблудшие души. Вы сбились с пути истинного. Да, к сожалению, это правда. Но вы не ушли далеко от спасительной дороги, и еще есть время вернуть вас обратно.

Рена молча смотрела на него, не в силах поверить тому, что слышит.

– Я верю… я горячо верю, что пребывание в этом доме еще не скомпрометировало вашей добродетели, хотя и подвергло опасности вашу репутацию. Если вы немедленно уйдете отсюда, еще не все будет потеряно. Я заберу вас с собой в пасторат, где вы сможете ступить на стезю праведности, и со временем это исправит содеянное.

– Я туда не вернусь, – сказала Рена, придя в ужас. – Кроме того, я уверена, что ваша сестра не желает меня видеть.

– Напротив, она с нетерпением ждет вас. Когда я уходил, она сказала мне на прощанье, чтобы я без вас не возвращался. Вы можете принести много пользы в доме, который знаете лучше, чем кто-либо другой. Сестра не слишком крепка здоровьем…

– И не откажется от чернорабочей, которой можно не платить, – перебила Рена, поняв в чем дело.

– Барышня, я здесь не для того, чтобы препираться с вами, но чтобы забрать вас домой.

– Пасторат мне больше не дом. А теперь, думаю, вам пора идти.

– Вы смеете обнаруживать при мне свой мятежный дух?! Я пришел, чтобы предложить вам защиту. Ваш отец был моим собратом по священному служению, и теперь я занимаю его место. Я требую от вас послушания дочери.

– Нет, сударь, вы не занимаете место моего отца. Он был лучшим и добрейшим человеком из всех живущих и никогда не попытался бы запугать кого-то, как это делаете сейчас вы. Я не обязана вам никаким послушанием и не требуйте его от меня.

– Послушайте, мисс Колуэлл (простите, что прерываю, и все такое), но вы не видели моих сигар?

Джон вошел через стеклянные двери и теперь стоял на пороге. Он улыбался дружелюбно, но было видно, что настроен решительно.

– А, викарий! Вы все еще здесь? Надеюсь, вы закончили свою маленькую беседу, потому что у моей экономки много дел. Ну же, мисс Колуэлл, займитесь своими обязанностями. Нельзя отставать, не так ли?

– Я не считаю эту должность подходящей для мисс Колуэлл, – чопорно сказал священник.

– О нет, нет, нет! – сказал Джон все еще дружелюбным тоном, но встав между ними так, что его намерения не предполагали двузначности. – Она прекрасно выполняет свою работу. Я без нее как без рук. Проводить вас до двери?

Преподобному Стивену Дэйкерсу не оставалось ничего другого, кроме как последовать за хозяином дома, но он припас для Рены прощальный укол.

– Я не устану прикладывать усилия, чтобы вернуть вас на путь истинный.

Когда он ушел, Рена села, не зная, плакать ей или смеяться. Этот человек был напыщенным глупцом, обманывающимся в собственных побуждениях. Тем не менее он показал, как посмотрит на нее мир, в котором ей скоро придется в одиночку прокладывать себе дорогу.

Джон вернулся к ней в радужном настроении.

– Боюсь, я беззастенчиво подслушивал за дверьми в сад, – сказал он, садясь на диван рядом с Реной и беря ее за руки.

– Я рада, что ты это сделал. Мне было тяжело с ним справиться. Как будто я вернулась в пасторат и целый день гнула спину на его семью.

– Как будто я тебя отпустил! И какая разница, что скажут люди? Мы скоро поженимся.

– Джон, пожалуйста, не говори об этом с такой уверенностью. Не знаю, сможем ли мы вообще когда-нибудь пожениться.

– Почему? О чем ты говоришь? Разумеется, поженимся, ведь теперь мы знаем, что любим друг друга. Так поступают все влюбленные, моя дорогая. Они венчаются друг с другом.

– А как же люди, для которых вы – последняя надежда? Просто отвернемся от них и оставим умирать с голоду?

Граф с ужасом посмотрел на девушку: он только теперь понял, что она не шутит.

– Хочешь сказать, мы не имеем права думать о собственном счастье? – спросил он наконец.

– Возможно, что так.

Рена вскочила с дивана и отошла от Джона, как будто могла этим разорвать узы, связавшие их.

Но граф тут же поднялся за девушкой, обнял ее и повернул к себе.

– Я не приму этого. Мы любим друг друга… – его лицо вдруг переменилось. – Рена, ты меня любишь? Ты говорила… Позволь мне услышать это снова.

– Конечно люблю, всем сердцем. Прошло так мало времени, но ты для меня уже стал всем. Джон, хороший мой, никогда больше не сомневайся в моей любви к тебе.

Он немного расслабился, но сильнее прижал к себе Рену, как будто боялся, что некая сила может вырвать ее из его рук.

– Ты больше никогда не должна так говорить, – сказал он. – Я плавал по свету и искал свою идеальную женщину, путешествуя из страны в страну. Наконец я нашел ее здесь, нашел свое сокровище. Неужели ты думаешь, что я откажусь от него? Рена, милая…

Его губы вновь прильнули к ее губам, исчерпав спор. Рена отдалась своему счастью, блаженствуя в его любви, понимая, что с суровой действительностью придется столкнуться очень скоро, но не сейчас… не сейчас…

Когда Джон отпустил девушку, та обхватила его лицо ладонями и посмотрела в его глаза.

– Я буду любить тебя, – сказала она, – всю свою жизнь и после смерти. Никогда не забывай об этом.

Прекрасная душа Рены светилась в ее глазах. Джон увидел это, взял ее руку и с благоговением поцеловал.

– Значит, мы всегда будем вместе, – сказал он. – Дай мне слово.

– Джон, я…

– Пообещай мне, – настаивал он.

«Как можно дать ему такое обещание?» – лихорадочно думала Рена, зная, что ей придется его нарушить. А как можно нарушить такую торжественную клятву, данную человеку, которого она любит?

Рена ясно видела свой долг: отпустить графа ради тех, кто ждет от него помощи. Она пыталась закрыть на это глаза, чтобы не разбить свое сердце, но, когда снова их открывала, он по-прежнему маячил перед ней.

Матильда сказала: «Недаром я дочь Джереми Уингейта».

Она, Рена, недаром дочь преподобного Колуэлла. В последнее время она отважилась отринуть многое из его учения, но только не это: обязательство ставить нужды других людей превыше собственных, чего бы ей это ни стоило.