Текст книги "Зов любви"

Автор книги: Барбара Картленд

сообщить о нарушении

Текущая страница: 5 (всего у книги 10 страниц)

Лалита вздохнула.

– Я должна спасти его от него самого и… от меня!

Через два дня Лалита почувствовала себя настолько хорошо, что смогла без посторонней помощи подняться с постели и спуститься вниз. Но прежде чем ей удалось это сделать, состоялась ее встреча со знахаркой. Это была довольно странная старуха, которая выглядела так, будто ее поджаривали на солнце, пока кожа ее не приобрела оттенок желтой меди, а глаза не стали голубыми, как незабудки.

Старую каргу доставили в замок в экипаже его светлости. Она была счастлива видеть, что Лалита выздоравливает и, кажется, даже слегка поправилась.

– Дорогая моя, вам еще предстоит пройти долгий путь к полному выздоровлению, – говорила старуха нараспев, как говорят в окрестностях Гертфордшира. – Но вы движетесь в правильном направлении, вам надо только строго выполнять мои предписания.

Знахарка привезла с собой всевозможные снадобья, которые она приготовила для Лалиты и которые очень заинтересовали девушку. Ей было предписано продолжать втирать в кожу спины лавровое масло, чтобы шрамы от побоев стали совершенно незаметными. Старуха оставила кремы, сделанные на основе побегов примулы, которые девушка должна была втирать в кожу после того, как примет ванну. Среди всевозможных кремов и притирок было снадобье, приготовленное на основе конской мяты, травы Меркурия, призванное врачевать не только тело, но и очищать разум.

– Если вас послушать, так я едва ли не сумасшедшая. – посетовала Лалита.

– Вашему мозгу не хватало пищи так же, как ее не хватало вашему телу, – ответила знахарка. – Чтобы стать сильным, ваш мозг нуждается в дополнительном питании.

И в этом ваш надежный союзник – конская мята. Я оставлю вам бутылочку, а когда настойка кончится, дайте мне знать.

Травница дала девушке так много наставлений, что, боясь их забыть, едва лишь за старухой закрылась дверь, Лалита все тщательно записала. Одно Лалита запомнила очень хорошо и даже не стала записывать, – это то, что теперь она должна будет втирать в кожу головы жидкость, настоенную на персиковых ядрышках.

– Ядра персиков надо сварить в уксусе, – наставляла знахарка Нэтти. – К счастью, персики как раз начинают созревать. От этого средства волосы вырастут даже у лысого и будут упругими и сильными, как сам персик.

Кроме снадобий, старуха принесла Лалите мед и велела съедать его вместе с сотами, которые столь же полезны человеку, как и сам тягучий ароматный мед.

– Где вы научились всему этому? – спросила больная.

– Травами лечили мой папа и папа моего папы. Нашим предком был Николас Кульпепер, или, как его еще называли, Николас Целитель.

– Кто это?

– Очень известный целитель-астролог. Он первым в нашем крае собрал и записал все сведения, касающиеся трав.

Улыбнувшись Лалите, старуха добавила:

– Это учение уходит корнями в глубь веков.

– Да, это я знаю, но я никогда не видела книг, посвященных исцелению травами.

– Николас Кульпепер, – гордо заявила знахарка, – посвятил свою жизнь изучению астрологии и медицины.

– Какое счастье, что свои знания он сумел систематизировать и записать! – воскликнула Лалита.

– Во время Гражданской войны, – продолжала травница свой рассказ, – он сражался на стороне парламента и получил ранение в грудь. Он вылечил себя сам, но именно тогда он впервые задумался над тем, что если бы он умер, знания умерли бы вместе с ним.

– Это было бы невосполнимой потерей!

– Конечно! Поэтому он лечил больных и находил при этом время описывать целебные свойства трав и рецепты приготовления снадобий. Свои заметки он объединил в капитальном труде «Полное описание трав и их свойств».

– Пожалуйста, не могли бы вы позволить мне взглянуть на эту книгу, – взмолилась Лалита.

– Ну, конечно, – согласилась старуха. – Я дам вам ее посмотреть, когда вы придете ко мне в гости, и, если это вам будет интересно, вы сможете рассмотреть травы, которые я выращиваю у себя в саду, и то, что уже засушила на зиму, а кроме того, вы сможете побеседовать с моими пчелами.

– Побеседовать с пчелами? – изумилась Лалита.

– Им нравится, когда с ними разговаривают те, кого они лечат, – отозвалась знахарка. – Я тоже разговариваю с ними, объясняю, какое действие на организм пациента должен произвести их замечательный мед. И они никогда меня не подводят! – добавила старуха.

Каждая минута, проведенная в замке в Рот-Парк, несла Лалите новое знание.

Помогая девушке одеться, Нэтти принесла ей платье, которое Лалита не видела никогда раньше. До этого она как раз волновалась из-за того, что простенькое платье, в котором ее обвенчали в церкви, было бы совершенно неуместно в роскошной изысканности замка. Но платье, которое подала ей Нэтти, было прелестным. Вырез ворота лодочкой был очень модным, а широкие и как бы взбитые рукава, крепко схваченные узким манжетом на запястье, скрывали худобу девушки. Широкая, с восточным орнаментом юбка была украшена по подолу мягкими лентами, в шелесте которых опытное ухо различало слово «Париж».

– Это… мне? – широко раскрыв от восхищения глаза, прошептала Лалита.

– Его светлость распорядился выписать платья из Лондона, – объяснила Нэтти. – А то, в котором я увидела вас в первый раз, я приказала сжечь.

Лалита вспыхнула.

– Это все, что у меня было, – прошептала она.

– Ну, теперь у вас есть платья на любой вкус, – утешила ее Нэтти. – Правда, я бы не хотела, чтобы вы утомляли себя их разглядыванием.

– А нельзя ли взглянуть… хотя бы на одно? – попросила Лалита.

Подшучивая над юной хозяйкой, как над нетерпеливым ребенком, Нэтти отворила дверцы шкафа, и Лалита увидела более дюжины платьев, мягких, утонченных, изысканных оттенков, совершенно отличных от кричащих расцветок, которые любила Софи.

Как же он догадался, что мне более всего к лицу приглушенные тона, какие всегда предпочитала мама, спросила сама себя Лалита. И ответила себе, что, должно быть, у ее супруга тонко развито чувство цвета.

Нежно-голубое платье, напомнившее Лалите о незабудках, действительно скрыло худобу девического тела и подчеркнуло тонкий румянец, который выступил на щеках больной благодаря снадобьям чудо-знахарки.

Тем не менее, пока Лалита спускалась по лестнице, ее терзали смутные сомнения: а вдруг лорд Ротвин, так много сделавший для нее, останется ею недоволен?

Лакей в форменной ливрее провел ее через вестибюль в небольшую уютную комнату, совершенно не похожую на роскошный парадный зал, в который, Лалита думала, ее пригласят. Стены комнаты были обтянуты парчой и украшены картинами, на столешницах и этажерках стояли цветы. В проеме окна, раскрытого в сад, Лалита увидела фигуру своего странного супруга. Он обернулся на звук шагов, пристально посмотрел на девушку и улыбнулся. Его улыбка словно стерла все страхи с ее души, и Лалита доверчиво пошла ему навстречу.

Глава 4

Лалита легко и весело спускалась по ступеням. Ее сопровождала маленькая белая с черным собачка. Каждый день, проведенный девушкой в Рот-Парке, был полон открытий и восторгов.

Перво-наперво ее провели по замку, который был возведен во времена Чарльза II, и достраивался каждым следующим поколением Ротвинов. Трудно было представить, что такое обширное и величественное здание может хранить тепло, уют и атмосферу радушного дружелюбия. Замок этот напоминал сокровищницу: стены были украшены гобеленами и картинами музейного значения и баснословной стоимости; мебель работы французких и итальянских мастеров, разрозненные предметы которой идеально гармонировали друг с другом, была вывезена предками-завоевателями лорда Ротвина из покоренных стран. Лалита была очарована. У каждого сокровища была своя история, и, к удовольствию Лалиты, лорд Ротвин не скупился на рассказы.

На мраморной плите возле парадной двери были выбиты слова:

«Замок этот – из кирпича и бревен – возведен силой ума, воображения и жаром сердца Иниго, первого лорда Ротвина. Замок построен в 1678 году от Рождества Христова».

– Представляю, с какой, гордостью он произносил эти слова! – воскликнула Лалита.

– Я тоже, – отозвался лорд Ротвин.

– А вы строите так же, на века?

– Да!

После его твердого «да» возникла пауза, и Лалите захотелось спросить, вкладывает ли он силу своего ума, воображение и жар сердца в реставрацию здания под названием «Лалита» , как он сказал об этом однажды. Но у нее не хватило смелости.

Лорд Ротвин пригласил супругу в свою библиотеку. Девушка увидела великолепно расписанный потолок и тысячи томов книг, которые своими разноцветными корешками образовывали причудливый узор на стенах библиотеки. От восторга у нее захватило дух.

– Не будете ли вы так добры… чтобы позволить мне почитать что-нибудь… отсюда? – спросила Лалита.

Лорд Ротвин сделал радушный жест рукой:

– Они все ваши!

– Я не верю своему счастью, – чуть дыша промолвила Лалита. – Последние годы я чувствовала себя обделенной, главным образом потому, что была лишена возможности читать.

– Книги это не единственное, в чем вас обделили, – с грустью заметил хозяин библиотеки.

Лалита вспыхнула и нервно ответила:

– Мне уже лучше, и я выгляжу не так ужасно, как раньше.

– Вы никогда не были дурнушкой, просто вы выглядели обиженной и отвергнутой.

– Я стараюсь изо всех сил сделать все, что мне велят, и выпиваю в буквальном смысле слова талоны молока! – Девушка поморщилась. – Для меня это большое достижение, потому что я не выношу молока.

– Я тоже, – сказал лорд Ротвин. – Но Нэтти всегда настаивала на том, чтобы я допивал свою кружку до конца, и вам следует делать то же.

Лалита рассмеялась:

– Она очень добра, но вместе с тем чрезвычайно настойчива.

– Да, я вырос под твердой рукой.

Лорд Ротвин сказал это в шутку, но ответ Лалиты был серьезен:

– Она невероятно гордится вами и думает, что все ваши добрые качества это исключительно плод ее трудов.

– Это правда, – согласился бывший воспитанник Нэтти, – но как быть с моими дурными сторонами?

Губы его искривились в циничной усмешке, и Лалита догадалась, что он имеет в виду свой неукротимый нрав, который ярко проявился в ту ночь, когда он вынудил ее выйти за него замуж.

– Мне кажется, – несмело предположила девушка, – что вы, пожалуй, слишком гордитесь своим сходством со знаменитым предком.

– Очевидно, вы имеете в виду сэра Генгиста. Что вы знаете о нем?

– Я читала о нем, – правдиво ответила Лалита. – И даже знаю стихи, написанные о его гневе.

– Так вот почему вы сказали, что мне не следует проклинать Софи, что это может привести к несчастью. Что вы имели в виду: несчастье для меня или несчастье для нее?

– Для вас обоих, – ответила девушка. – Я верю в то, что злоба и ненависть могут причинить зло тому, кто их посылает и воспринимает.

– Да-а, – протянул лорд Ротвин, – теперь я понимаю, что должен быть очень осторожен в выборе слов и чувств, когда разговариваю с вами.

Он заметил, что супруга посматривает на него слегка настороженно, и понял, что, хотя внешне девушка выглядела намного лучше, чем тогда, когда голодная и избитая впервые переступила порог его дома, в душе ее еще жил страх. Она напомнила ему животное, с которым некогда обращались жестоко, и которое всегда живет, опасаясь удара.

За последний месяц в жизни девушки произошли счастливые перемены, и великой радостью для нее было то, что к ней от всей собачьей души привязался крошечный кинг-чарльз-спаниель.

В замке лорда Ротвина, кроме близких и домочадцев, проживало несколько кинг-чарльз-спаниелей и белых с черными пятнами далматинов, которые сопровождали хозяина всюду, куда бы он ни направлялся. Стоило ему начать собираться на прогулку, как тут же вся крошечная домашняя свора начинала повизгивать и вилять хвостами, выражая готовность составить хозяину компанию. Что касается крошки-спаниеля, то он не отходил от Лалиты с того дня, как она впервые самостоятельно спустилась по лестнице.

Вот и сейчас девушка почувствовала, как холодный носик ткнулся ей в ладонь, и нагнулась, чтобы приласкать песика.

– Я вижу, Монарх к вам привязался, – заметил лорд Ротвин.

– Почему вы его так назвали? – удивилась Лалита.

– При рождении ему дали кличку Монархист. Из-за его венценосного покровителя[1]1
  Название породы кинг-чарльз-спаниель возникло возможно из-за того, что великий художник XVII в. Ван Дейк часто изображал короля Чарльза с собаками этой породы.


[Закрыть], – пояснил лорд Ротвин, но мы сократили его имя до Монарха.

– Он очень славный, – похвалила собачку Лалита. – Раньше и у меня была собака. Я ее очень любила… но…

Девушка так и не завершила фразы, но по выражению ее глаз и лица лорд Ротвин понял, что собаку у нее отняли. Очевидно, это было одним из унижений в бесконечной цепи, которое девушке пришлось испытать после того, как в ее жизни появилась женщина, потребовавшая называть ее мамой.

– До маминой смерти мы так много книг прочитали вместе… – грустно вымолвила Лалита, не осознавая, сколько скрытого смысла было за этой ее фразой.

Утром, спустившись по лестнице в вестибюль, Лалита была обрадована обещанием лорда Ротвина отвезти ее после ленча взглянуть на особняк эпохи королевы Елизаветы, который он уже почти полностью восстановил. Лорд Ротвин показал Лалите набросок того, что впоследствии стало возможным обозначить словом «особняк». Это разрушенное строение скорее напоминало огромный сарай, прорехи в крыше которого были заткнуты старой мешковиной, чем жилище знатного вельможи.

– Вот так выглядело это здание, когда я разыскал его, – объяснил лорд Ротвин. – А на этих набросках изображен дом, который я представил себе, исходя из размеров фундамента.

– Да он огромный! – воскликнула Лалита.

– Многие дома в здешних окрестностях строились не только знатью, но и обеспеченными горожанами, которые считали для себя удобной поездку в карете из Лондона в деревню.

– Но ведь этот дом принадлежал вельможе, не так ли?

– Да, – подтвердил лорд Ротвин, – он был знатным человеком и мог свысока глядеть на моего бесчинствующего предка. Впрочем, – суховато перевел его светлость разговор на другую тему, – кое-что в моем проекте осталось недоделанным. Не могли бы вы помочь мне?

– Неужели я могла бы помочь вам? – с готовностью переспросила Лалита. – Именно этого я желала бы больше всего на свете.

– Сначала я собирался просить вас о помощи только после того, как вы осмотрите дом, но затем решил дать вам задание сразу же. Это трудное задание.

Лалита, сгорая от нетерпения, гадала, что это может быть, а лорд Ротвин между тем вынул из ящика стола серебряную шкатулку. Когда он открыл крышку, Лалита с удивлением заметила, что она доверху полна клочками бумаги.

– Что это? – не скрывая удивления, спросила девушка.

– Мы разыскали эту шкатулку в тайнике за чудом уцелевшей деревянной обшивкой, – начал рассказ лорд Ротвин. – Бумага была попорчена мышами, и сначала я подумал, что это государственные документы.

– Какая жалость, – сокрушенно вздохнула Лалита.

– Но когда я пригляделся к ним повнимательнее, – продолжал лорд Ротвин, – я обнаружил, что это разорванные в клочки стихи. Из истории нам известно, что лорд Хад-ли, а именно так звали вельможу, писал сонеты.

Лалита с удивлением взглянула на своего собеседника, и он пояснил:

– Все приближенные ко двору королевы Елизаветы мужчины воображали себя романтическими рыцарями и поэтому выражали свои чувства к ее величеству или даме сердца исключительно в стихах. – Улыбнувшись, лорд Ротвин продолжал: – Конечно, большая часть их посланий не относится к высоким образцам литературы, но, несомненно, стихи делали придворный быт еще приятнее.

– Но самое большое удовольствие получала, без сомнения, та, кому они были адресованы.

Заметив это, Лалита подумала о том, как бы ей хотелось, чтобы кто-нибудь посвятил стихи и ей, но тут же одернула себя.

– Я бы очень хотел соединить эти клочки между собой и попытаться восстановить стихи. Было бы любопытно узнать, что сочинил лорд Хадли.

– Я очень горда тем, что вы доверяете мне выполнение такого важного поручения и вручаете столь ценные бумаги.

– Только вы ни в коем случае не должны утруждать себя. Если вы чувствуете, что глаза ваши устали, немедленно отложите работу. – Помолчав, лорд Ротвин неожиданно сделал супруге комплимент. – Ваши глазки совсем не такие, какими были раньше.

– Раньше мне приходилось шить каждую ночь при свете единственной свечи, – покраснев, объяснила Лалита. – Когда Нэтти позволит мне, я обязательно вышью вашу монограмму на ваших носовых платках. Я хорошо вышиваю.

Говоря это, Лалита не знала, долго ли она проживет в доме своего супруга. Ее сомнения развеялись, когда он произнес:

– Мне очень лестно ваше желание, но не предпринимайте никаких попыток рукодельничать, пока хорошенько не поправитесь. Вы мне обещаете это?

– Конечно, обещаю, – вздохнула Лалита. – Но вы должны знать, что совместно с Нэтти портите меня. Если я ничего не буду делать, то очень скоро стану ленивой, толстой и не годной ни к чему, кроме лежания на шелковых подушках.

– Я бы мечтал посмотреть, как вы, пухлая, возлежите на шелковых подушках, – улыбнулся лорд Ротвин.

Их взгляды встретились, и Лалита внезапно почувствовала комок в горле и затаила дыхание. Состояние это она не могла бы объяснить даже сама себе. Лорд Ротвин отвел взгляд и отдал серебряную шкатулку в руки супруги.

– Я буду с нетерпением ждать того момента, когда смогу узнать, что же именно лорд Хадли написал неизвестной красавице.

Сгорая от любопытства прочитать стихи, Лалита собиралась с утра пораньше устроиться перед туалетным столиком и там начать колдовать над разорванным сонетом, но в комнату заглянула Нэтти и спутала все ее планы.

– Госпожа, сегодня прекрасное утро. Лучше бы вам спуститься вниз и прогуляться по солнышку, а ваши бумажки подождут, пока не пойдет дождь. Кроме того… подозреваю, что его светлость дожидается вас.

Последней фразы было достаточно, чтобы Лалита принялась лихорадочно переодеваться. Она надела бледно-розовое платье. У нее никогда не было вещей такого цвета, и она с трепетом гадала, понравится ли оно лорду Ротвину. Он и в самом деле относится ко мне, как к реставрируемому зданию, думала Лалита, он выбирает для меня платья, как ковры и гобелены, которые должны хорошо смотреться в новом доме. Мысль была несколько отвлеченной, тем не менее девушке было приятно сознавать, что такой занятый человек, как его светлость, находит время не только думать о ней, но и выбирать для нее платья.

Спустившись в вестибюль, Лалита пошла по коридору, который вел в кабинет хозяина дома, где она рассчитывала отыскать его в эти утренние часы. Кабинет находился в некотором отдалении от приемной, где лорд Ротвин занимался государственными делами и встречался с важными людьми. Лалита была почти у двери, когда она неожиданно открылась и из кабинета вышел молодой человек. Он плотно закрыл за собой дверь, уставился невидящим взором прямо перед собой, закрыл лицо руками и всхлипнул. Сделав шаг к противоположной стене коридора, он прислонился к ней спиной, чтобы не рухнуть на пол.

Думая, что молодому человеку вдруг сделалось дурно, Лалита бросилась к нему на помощь. К своему вящему ужасу она поняла, что он плачет. Некоторое время она пребывала в замешательстве, но так как ей было жаль молодого человека, она спросила шепотом:

– Не могу ли я вам помочь?

– Никто не может мне помочь! – всхлипнул юноша. При виде плачущего мужчины Лалиту охватило какое-то тревожное чувство.

– Что случилось? – спросила она.

– Это была моя ошибка, – всхлипывал молодой человек. – Я догадывался, что это – неправильно, но боялся сказать.

Они находились рядом с гостиной, и Лалита предложила юноше пройти туда.

– Расскажите мне, что произошло, – попросила Лалита, поддерживая молодого человека под руку. Она вела его, как слепого: он все еще закрывал лицо обеими руками. Наконец юноша вынул из кармана льняной носовой платок и утер им слезы.

– Я стыжусь самого себя, мадам, – прошептал он. – Пожалуйста, забудьте о том, что видели меня.

– У меня нет причины вести себя так. Я хотела бы помочь вам, если смогу.

– Но ведь я уже сказал, – дрожащим голосом отозвался незнакомый юноша, – никто не может мне помочь.

– Что же вы наделали?

– Его светлость сердит на меня, и в этом нет ничего удивительного.

– Почему же его светлость так рассердился на вас? После короткой паузы юноша ответил:

– Я ошибся в чтении плана. Я неправильно установил одну из опор здания. У меня было предчувствие, что я совершаю ошибку, но я боялся побеспокоить его светлость лишним вопросом.

– А теперь он сам обнаружил вашу ошибку, не так ли? – догадалась Лалита.

– Он уволил меня.

Слезы вновь подступили к глазам молодого человека, но он с силой вытер их.

– Я был так горд, так преисполнен благодарности за то, что мне выдалась возможность работать на него, и я так хотел угодить ему! Господь свидетель, я старался! Я старался изо всех сил, но я боялся, что мне не удастся это сделать – и мне не удалось!

– Я понимаю вас! – прошептала Лалита. Она задумалась на секунду, а потом сказала:

– Подождите меня здесь. Обещайте, что никуда не уйдете, пока я не вернусь.

Как бы внезапно осознав, что поведение его было вне правил приличия, молодой человек поднялся на ноги и принялся извиняться:

– Просите меня, мадам. Мне не следовало беспокоить вас своими неурядицами. Позвольте мне уйти. Надеюсь, я сделаю это с большим достоинством.

– Нет, – твердо ответила Лалита. – Прошу вас дождаться, пока я не вернусь. Вы даете мне слово?

– Если вы хотите… – неуверенно пробормотал юноша, – хотя я не понимаю.

– Не надо понимать, просто ждите! – приказала ему Лалита, повернулась и вышла из гостиной, плотно прикрыв за собой дверь. Затем, глубоко вздохнув для храбрости, она пересекла коридор и открыла дверь в комнату лорда Ротвина. Как она и предполагала, он был один. Хозяин дома сидел за обширным обитым кожей письменным столом, поверх которого были разложены всевозможные планы и чертежи.

У Лалиты сердце упало, когда она заметила, что он сердит. Такого выражения лица она не замечала у своего супруга с той самой ночи, когда их обвенчали против ее воли. Девушка застыла в дверном проеме. Ее серые глаза светились.

– Ах, это вы, Лалита! – воскликнул лорд Ротвин, подняв на нее глаза.

Девушка прикрыла за собой дверь и направилась прямо к столу. Она молча стояла перед супругом, сжав пальцы в кулачки. Лорд Ротвин сухо поинтересовался:

– Что рассердило вас, Лалита?

– Мне хотелось бы кое-что сказать вам, – ответила девушка, – но мне бы не хотелось, чтобы вы сочли это за дерзость.

Голос ее слегка дрожал.

– Ничто из того, что вы можете сказать мне, Лалита, я не сочту за дерзость, – ответил лорд Ротвин. – Почему бы вам не присесть?

Заметив, что девушка присела на самый краешек стула, он тоже опустился в кресло.

– Я жду, – спокойно и вежливо напомнил он.

– Как вы знаете, – начала Лалита, – я трусиха и боюсь очень многого. Когда человек чего-то боится, он очень часто поступает наперекор здравому смыслу именно из-за своего страха.

– Подозреваю, что вы говорите о молодом Джеймсоне, которого я только что уволил, – перебил ее лорд Ротвин.

– Мне понятны его чувства, – сказала Лалита. – Я знаю, что вас можно страшиться.

– Вы хотите пристыдить меня за то, что этот молодой человек допустил оплошность? – удивился лорд Ротвин и замолчал в ожидании ответа.

– Он так же боялся спорить с вами, как и я раньше боялась, – пролепетала Лалита.

После непродолжительного молчания хозяин замка сказал:

– А разве вам не страшно теперь заступаться за него?

– Мне жаль его, – ответила Лалита. – Сильные и уверенные в себе люди не понимают, почему другие слабы и даже глупы.

– Неужели вы действительно думаете, что это может быть оправданием плохой работы?

– Я полагаю, что в этом случае судья при вынесении приговора допустил ошибку. Каждый может ошибиться.

Лорд Ротвин улыбнулся:

– Я тоже допустил одну ошибку. Мне бы не хотелось огорчать вас Лалита, и я готов поговорить с Джеймсоном. Где он?

Взгляд Лалиты сверкнул надеждой.

– В комнате напротив.

– Я пойду, а вы оставайтесь здесь!

Лорд Ротвин вышел. Лалита осталась в его кабинете, неустанно вознося Господу молитвы с просьбой смягчить сердце супруга. Мало кто, думала она, способен понять ужасный, слизкий страх, который, подобно змее, опутывает человека, уничтожает его волю и заставляет несчастного вести себя глупо только потому, что человек теряет всякую способность мыслить свободно. Даже теперь, просыпаясь по утрам, Лалита с трудом верила, что ее не ждут побои и унижения. Она хорошо помнила, с какой тревогой прислушивалась к звуку приближающихся шагов мачехи, чувствуя, как внутри у нее все холодеет при мысли о том, что она сделала что-то не так, как было приказано, и боясь того, что ее накажут. Лалита и бодрствовала, и спала с чувством страха. Только сейчас она с трудом избавлялась от привычки подергивать плечом, ожидая боли, которая может обрушиться на нее.

В комнату вошел лорд Ротвин, и Лалита внимательно следила за ним взглядом.

– Я восстановил этого юнца на работе, – вымолвил хозяин дома только тогда, когда дошел до письменного стола и опустился в кресло. – Вы довольны?

Лалита захлопала в ладоши.

– Неужели вы поступили так великодушно?! Как я рада!

– Как я уже говорил вам, я во всем ценю совершенство, – сказал лорд Ротвин.

– Да, я знаю, – подтвердила Лалита. – Но ведь есть еще и радость. Это то… что мы не умеем точно планировать.

Лорд Ротвин откинулся на своем кресле и рассмеялся.

– Боюсь, как бы вы не расстроили все планы, над созданием которых я трудился долго и упорно. И тем не менее я не могу опровергнуть ваших аргументов. Кто научил вас этому?

– Думаю, что страдания, которые я испытывала последние годы моей жизни. Я поняла, что единственное, чего люди по-настоящему хотят испытать в этой жизни, это счастье и радость. Но некоторые, заблуждаясь, полагают, что счастье это успех, деньги и положение в обществе. Это справедливо лишь для немногих. Такие люди исключения. Большинство людей мечтает о настоящей человеческой любви, а добиться ее можно, только если ты свободен и чувствуешь себя в безопасности, потому что… в страхе нет никакой радости.

В голосе девушки зазвучала страстная нотка, и лорд Ротвин сказал:

– Лалита, я хотел бы спросить вас… были ли вы счастливее эти последние несколько недель?

– Это было такое сказочное время для меня, что я вряд ли могу передать свои чувства словами. Вы будто бы подняли меня из сырого, глубокого, грязного подземелья на поверхность, где зеленеет трава и светит солнце.

– Спасибо вам, – тихо сказал лорд Ротвин.

Будто бы смутившись своей откровенностью, Лалита перевела взгляд на чертежи, разложенные на столе и спросила:

– Не могли бы вы, следуя своему обещанию, отвезти меня взглянуть на особняк елизаветинского вельможи?

– Я действительно собирался это сделать, но я хочу попросить вас, Лалита, позволить мне перенести эту поездку на завтра. Я забыл о важной встрече, которая была давно намечена и которая должна состояться сегодня в Лондоне. – Заметив разочарование, отразившееся на лице девушки, лорд Ротвин объяснил: – Я дал слово, и вы, очевидно, первая должны желать, чтобы я выполнил его. Дело в том, что мой друг Генри Грэй является председателем одной из комиссий парламента, которая расследует дела, связанные с нарушениями, происходящими при отправке девушек, многие из которых скорее дети, на континент.

Глаза у Лалиты широко раскрылись, и она спросила:

– А для чего?

Лорд Ротвин долго выбирал слова, прежде чем ответить на вопрос супруги.

– Их продают, и они попадают в положение, сходное с рабством. В Амстердаме существуют такие места, где английскими девушками торгуют, как скотом. Некоторые из них в дальнейшем оказываются в таких странах, как Марокко, Египет, Турция.

– И что… у девушек совсем нет выбора?

– Совсем нет! – ответил лорд Ротвин. – Некоторых из них еще детьми украли на улице. Другие девушки, которые попали из деревни в город, поддались на уговоры поставщиков живого товара и оказались в пересыльных пунктах.

– Зачем же они слушались посторонних людей?

– Они никогда не были раньше в Лондоне, и, когда добрый человек предлагает им ночлег и выгодную работу, они, конечно, не в силах отказаться. На этом их след в жизни теряется.

– Какой ужас! – воскликнула Лалита.

– Поток этих несчастных обманутых женщин достиг уже такого размера, что должны быть приняты какие-то меры на государственном уровне. Закон, который действует в этой сфере сейчас, очень мягок, и дельцы, которые занимаются так называемой «белой» работорговлей, почти не попадают под карающий меч правосудия.

– И вы надеетесь принять закон, который бы смог пресечь это постыдное явление? – спросила Лалита.

– Законопроект, который предложил мой друг, был принят палатой общин, сегодня должно состояться его представление в палате лордов. – Лорд Ротвин помолчал и добавил: – Мой друг не уверен в успехе, поэтому я должен, как и обещал, поехать и поддержать принятие законопроекта.

– Ну конечно вы должны! – воскликнула Лалита. – Это очень важно! Трудно без сострадания относиться к этим бедным девушкам! – Она задумалась и шепотом спросила: – Скажите… с ними плохо обращаются?

– Если они отказываются делать то, что от них требуют, их или бьют до потери сознания или накачивают наркотиками.

Лалита поежилась и произнесла:

– Вы обязательно должны добиться принятия законопроекта.

– Я постараюсь, – ответил лорд Ротвин. – Но ваше согласие означает, что я должен выехать в Лондон немедленно.

– Скажите, вы вернетесь сегодня вечером?

– Я надеюсь приехать не просто вечером, а ранним вечером, к обеду. Не могли бы мы пообедать вместе?

– В самом деле? – переспросила Лалита. – Я могла бы надеть одно из моих новых платьев.

– Тогда мы устроим небольшой праздник, – улыбнулся лорд Ротвин. – Это будет ваш первый вечер, проведенный в обеденном зале.

Лалита рассмеялась и захлопала в ладоши.

– Вы нашли еще одну возможность раскормить меня, – сказала девушка. – Я поправляюсь так быстро, что скоро все прекрасные туалеты, которые вы купили мне, придется расставлять!

– Когда это наконец случится, я прикажу купить новые, – пообещал лорд Ротвин.

Лалита помедлила минуту и произнесла шепотом:

– Я бы… не хотела, чтобы ваша светлость… тратили на меня так много денег.

Лорд Ротвин с улыбкой ответил:

– Обещаю, что траты на вас не приведут к моему банкротству.

– Вы… так много дали мне, – пролепетала Лалита. – Не знаю, как благодарить вас…

– Не могли бы мы обсудить это за обедом? – предложил хозяин дома. – Пока меня нет, вас будут охранять Монарх и другие собаки.

Лалита наклонилась и погладила Монарха, который смешно развалился на полу, доверчиво подставляя ей брюхо для чесания.

– Уверена, что они не оставят меня своим вниманием, но… до вашего приезда, – улыбнулась Лалита. В который раз она заметила, что когда супруг уезжал, ей становилось одиноко, и она начинала скучать по нему.