Текст книги "Зов любви"

Автор книги: Барбара Картленд

сообщить о нарушении

Текущая страница: 4 (всего у книги 10 страниц)

Глава 3

Лорд Ротвин взглянул на распростертое у его ног тело и взялся за колокольчик. На вызов явился слуга, и хозяин дома, подняв на руки Лалиту, прошествовал мимо лакея и стал подниматься вверх по лестнице. Слуга опередил лорда Ротвина и, распахнув двери, ждал его в конце длинного и широкого коридора.

Лорд Ротвин внес Лалиту в спальню. Окна этой просторной комнаты выходили в сад. Спальня была украшена венками из лилий и, несомненно, предназначалась молодоженам.

– Ступайте и позовите кормилицу! – распорядился лорд Ротвин.

– Кормилицу? – не веря собственным ушам, переспросил слуга.

– Разве вы не слышали, что я велел? – рыкнул господин.

Лорд Ротвин весьма осторожно уложил Лалиту на бок, чтобы не потревожить ее кровоточащих ран на спине. Выпрямившись, лорд Ротвин долго и пристально смотрел на девушку, как бы не веря в то, что спина этого юного и хрупкого существа может быть исполосована таким бесчеловечным образом. Плечи ее тоже были изранены. Только теперь он понял, какую боль причинил девушке, когда безжалостно тащил ее за собой к церкви.

Лалита безжизненно лежала на роскошной кровати, ее неожиданный супруг тоже не двигался. В это время отворилась дверь, и в комнату бесшумно вошла пожилая женщина. У нее было милое морщинистое лицо в обрамлении седых буклей. Ощущение тишины и покоя, которое принесла с собой женщина, завершало неброское серое платье и передник, какой обычно носят няни, ухаживающие за маленькими детьми.

– Вы посылали за мной, господин Иниго?

Лорд Ротвин с облегчением повернулся на голос женщины.

– Подойдите поближе, Нэтти!

Женщина приблизилась к кровати и, следуя за взглядом хозяина, взглянула на Лалиту и кровавые отметки, оставленные на спине девушки палкой ее мачехи.

– Господин Иниго! – воскликнула кормилица. – Кто же это сделал?

– Не я, Нэтти! – ответил лорд Ротвин. – Я не могу так обращаться ни с женщиной, ни с животным!

– Кто же так безжалостно обошелся с ней?

– Женщина! – коротко бросил супруг Лалиты.

– И что же вы собираетесь делать?

– А этот вопрос я хотел бы задать вам, – ответил лорд Ротвин.

Нэтти нагнулась и с большим вниманием осмотрела раны бедной девушки. Вся спина бедняжки была исполосована: свежие раны саднили и кровоточили, старые шрамы бугрились оранжевыми и лиловыми рубцами.

– Она потеряла сознание, – неожиданно вмешался в ход медицинского осмотра лорд Ротвин, – но как только она придет в себя, боль станет невыносимой.

– Вы правы, – согласилась кормилица. – Нам нужно лавровое масло.

– Я сейчас же пошлю в аптеку за лекарством, – живо отозвался лорд Ротвин, как будто был доволен, что может что-то сделать.

– Вряд ли в какой-нибудь аптеке есть лавровое масло.

– Тогда… где же нам его достать?

– У знахарки-травницы.

– У какой знахарки? – непонимающе протянул хозяин дома, а потом воскликнул: – Ах да! Я вспомнил! Она живет рядом с Рот-Парком. О ней часто говорила моя мать!

– Да, это так, – подтвердила кормилица.

Добрая женщина взглянула на Лалиту, нагнулась и пощупала у нее пульс, как бы желая удостовериться, что девушка еще жива. Ручка была тоненькая, а на запястье жалко выступали две косточки.

– Кто это, хозяин? – спросила Нэтти, словно этот вопрос только сейчас зародился в ее голове.

Ответом ей было долгое молчание, которое хозяин прервал резким ответом:

– Моя жена!

– Вы женились на ней? – удивленно переспросила кормилица. – Но я думала… нам сказали, что…

– Что я приведу в дом красавицу, – закончил фразу лорд Ротвин. – Я так и собирался сделать, но вместо нее я привез существо, которое нуждается в твоей нежности и заботе, Нэтти.

Кормилица склонилась над девушкой и дотронулась ладонью до лба Лалиты.

– Я постараюсь, господин Иниго, – тихо ответила Нэтти. – Но все во власти Божией.

Лалита чуть пошевелилась и сквозь сон почувствовала, что счастлива. Ей снилось нечто, связанное с детством, и она была почти уверена, что во сне видела маму. Этот сон не оставлял ее. Лалита видела его снова и снова. Во сне мама была рядом, мама нежно поглаживала ее по голове и давала выпить какое-то снадобье.

Лалита выпивала напиток и снова ускользала в страну сновидений, где она была ребенком и где ничто не пугало ее.

– Мама! – прошептала девушка. – Мамочка! Лалита открыла глаза, и ей показалось, что она грезит наяву. Она находилась в комнате, которую никогда раньше не видела, и комната эта была залита светом. Со своего места Лалите удалось разглядеть резную спинку кровати, на которой она лежала, мраморную облицовку камина изысканной работы и удивительно приятных тонов картину над камином. Девушка закрыла глаза. Должно быть, роскошная спальня – часть ее неразвеявшегося сна. Через секунду Лалита с любопытством приоткрыла глаза и обнаружила, что и камин, и картина над ним по-прежнему находятся на своих местах.

– Если вы пробудились, – послышался приятный спокойный голос, – я бы хотела предложить вам питье.

Лалита припомнила, что она уже слышала этот голос. Умиротворяющий женский голос был частью ее снов, и она неосознанно выполняла все его распоряжения.

Девушка почувствовала, как мягкая рука скользнула по подушке, чтобы поддержать ей голову, пока она сделает глоток удивительного снадобья, которое пахло медом и еще чем-то неизвестным, приятно дурманящим мозг.

– Скажите… где я? – прошептала Лалита слабым голосом и, слегка повернув голову, увидела миловидную пожилую женщину, которая улыбалась ей.

– Вы в Рот-Парке. —Где?

– Мы перевезли вас сюда, госпожа.

– Но… почему? – вымолвила Лалита и вдруг… начала припоминать происшедшее с нею.

Она вспомнила свою поездку к церковному кладбищу, вкус первого поцелуя на своих губах, ужас, испытанный ею, когда незнакомый мужчина тащил ее к алтарю, и наконец ритуал венчания. Так… она замужем! По спине побежали мурашки… Она припомнила, что незнакомец был в страшном гневе, даже ярости, а она, Лалита, очень испугалась… А потом… она написала письмо Софи… Неужели она отправила его? Что же произошло дальше? Девушка вспомнила свои крики и отчаяние оттого, что выдала страшную тайну. Память и сознание возвращались к ней, но в стройной канве воспоминаний были провалы, и эти провалы, как опасалась Лалита, были вызваны страхом – страхом, который был главной эмоцией на протяжении всего последнего года.

– Я распоряжусь, чтобы вам дали поесть, – произнес знакомый женский голос. – Тогда вы почувствуете себя еще лучше.

Лалита собиралась отказаться, объяснив, что напиток, предложенный ей, был очень вкусный, настолько сладкий, что она продолжает ощущать вкус меда на губах и языке, что он придал ей сил, но милосердная жунщина, ухаживающая за ней, уже позвонила в колокольчик и отдала распоряжения кому-то за дверью. Затем она подошла к изголовью кровати.

– Вы все еще недоумеваете, как попали сюда? – спросила добрая женщина.

Взглянув на нее, Лалита поинтересовалась:

– А разве я… не в Лондоне?

– Нет, конечно, – улыбаясь, пояснила приветливая женщина. – Вы в поместье его светлости в Гертфордшире.

– Его светлости?

От этих слов по спине Лалиты пополз неприятный холодок. И она вспомнила… Она вышла замуж за лорда Рот-вина. За пэра Англии, дворянина, которого в последний момент отвергла Софи, за непонятного, злого, властного джентльмена, который расставлял силки ее сестре и который в отместку за предательство Софи женился на ней.

«Как он мог решиться на такое, – спрашивала себя Лалита. – Что подумала Софи, когда поняла, что ее обвели вокруг пальца?»

Воспоминание о Софи привело ее к мысли о мадам Стадли, и Лалита вновь задрожала от страха.

– А моя мачеха… знает, где я нахожусь? – чуть слышно спросила бедняжка.

– Я не знаю, – ответила сиделка, – и вам не следует больше беспокоиться о ней или о ком-нибудь другом. Его светлость позаботится о вас.

– Он был так… разгневан… – посетовала Лалита.

– Он больше не сердится, он желает только одного: чтобы ваша светлость выздоровели.

Известие о том, что лорд Ротвин больше не сердится, было странно приятно Лалите. Девушка закрыла глаза и снова погрузилась в глубокий сон. Когда она вышла из забытья, то обнаружила рядом с собой заботливо приготовленную еду.

Лалите вовсе не хотелось есть, но, чтобы сделать приятное сиделке, девушка все-таки заставила себя проглотить пару ложечек кушанья. После этого, увлекаемая лечебным снадобьем в страну грез, Лалита вновь унеслась на встречу со своей мамой, туда, где не было страха.

Проснувшись рано поутру, Лалита обнаружила, что голова ее стала легкой, а мысли ясными. Комната, где она по-прежнему находилась, показалась ей еще более привлекательной, чем во время вчерашнего беглого осмотра. Белые с золотом стены; занавеси розового цвета, гармонирующие с ковром; огромные зеркала в золоченых рамах; цветы и картины – все это было обязательными атрибутами идеальной комнаты, как ее представляла себе Лалита, никогда не видевшая подобной роскоши наяву.

Со временем девушка поняла, что пожилая миловидная женщина, которая ухаживала за ней, это бывшая кормилица лорда Ротвина. Оставшись жить в доме, она исполняла функции сиделки, врачевательницы, няни.

– Он был прелестным маленьким мальчиком, и одно из первых слов, которое он произнес, было «Нэтти», поэтому-то я так и привязалась к нему! – поведала девушке ее старая добрая фея.

Она принесла Лалите завтрак и поставила поднос на кровать рядом с девушкой. Ее светлость взглянула на поднос, и на секунду разум ее затуманился: вместо тончайшего китайского фарфора, до блеска начищенных серебряных приборов и изысканной вышивки белоснежной салфетки она увидела испорченную пищу, которую ей приходилось, самой приготовив, съедать за плохо вычищенным деревянным столом на кухне. Интересно, что думает о ней мачеха теперь, когда ее нет в доме на Хилл-стрит. Как объяснили себе мачеха и сестра то, что со свидания с лордом Ротвином Лалита не вернулась? Что они скажут ей, когда она снова встретит мадам Стадли и ее дочь? Вопросы эти, на которые у нее не было ответов, привели Лалиту в смятение, и она, как бы защищаясь от неизвестности, вытеснила их в самые дальние закутки своего сознания. Вернувшись к реальности, девушка прислушалась к тому, что говорит Нэтти.

– Госпожа, вам надо стать чуть пополнее! Вы уже поправились немного, но надо есть как следует!

Лалита широко раскрыла глаза:

– Как я могла? Сколько же времени я здесь нахожусь?

– Почти три недели. Лалита замерла от изумления.

– Этого не может быть! Три недели! Но… как это вышло?

– Вы были нездоровы, – спокойно ответила Нэтти. – На языке наших врачей ваша болезнь называется «нервное переутомление», но, честно говоря, несмотря на то, что его светлость настаивал на консультациях у лучших специалистов, мы решили обойтись без них. И вылечила вас, моя дорогая, простая знахарка-травница. Взгляните в зеркало, и вы не узнаете своей спины!

– Знахарка-травница? – переспросила Лалита, подозревая, что она все-таки лишилась разума, если до сих пор ничего не поняла.

– В этих местах о ней идет добрая слава, – продолжала Нэтти. – Люди приезжают из самого Лондона, чтобы просить ее избавить их от недугов. Она не разрешает своим пациентам принимать лекарства, выписанные нашими врачами. Таблетки она называет «мусором».

– Так вот что вы мне давали! – догадалась Лалита. – Питье, настоянное на травах! Даже будучи без сознания, я почувствовала их превосходный вкус!

– Да, это все травы, фрукты из ее сада и мед с ее пасеки. Она лечит только дарами собственного сада, говорит, что у нее все имеет исцеляющую силу.

Помолчав секунду, Лалита переспросила:

– Вы говорите… я пополнела?

– Да, немного, – подтвердила Нэтти. – Вы пошли на поправку.

Подойдя к туалетному столику, пожилая женщина взяла в руки зеркало в позолоченной оправе, которое поддерживали танцующие ангелочки, и поднесла его Лалите. Лицо, которое девушка увидела в зеркале, разительным образом отличалось от лица, которое Лалита последний раз видела в зеркале своей спальни на Хилл-стрит. Она помнила изможденное лицо с выпирающими скулами и красными от недосыпания и ночной работы глазами, пряди нечесаных волос, небрежно падающие на плечи.

Теперь же на Лалиту взирали лучистые, полные жизни глаза, кожа была чистой и свежей, на скулах лежал легкий румянец. Пышные волосы волнами спускались на плечи.

– Я… изменилась, – изумленно вымолвила девушка.

– И изменитесь еще больше, если будете слушаться моих наставлений, – пообещала Нэтти.

Лалита улыбнулась. То же самое и так же наставительно говаривала ей ее собственная няня, когда Лалита была ребенком. Ни в ком из посторонних Лалита больше не встречала такой нежности и заботы.

– Конечно, я буду слушаться, – покорно согласилась Лалита. – Я буду делать то, что вы велите. Я хочу окончательно выздороветь.

Но, даже говоря это, Лалита не могла искренне поверить в возможность полного исцеления. Кроме того, одна мысль неизбежно удручала девушку. Ей даже не нужно было формулировать эту мысль для себя, потому что страх перед незнакомым мужчиной, властным, сердитым и недовольным, не отпускал ее ни на минуту.

А Нэтти уже подавала ей отороченную кружевами свежую ночную сорочку из тончайшего батиста и приводила в порядок волосы. Прежде чем уложить локоны в прическу, Нэтти втерла в кожу головы девушки настой из трав, приготовленный, как она сказала, знахаркой.

– Из чего это сделано? – поинтересовалась Лалита.

– Бальзамин. Это растение, управляемое Юпитером.

– Неужели оно действительно способствует росту волос?

– Разве вы не заметили, что ваши волосы стали пышнее и гуще? – вопросом на вопрос отозвалась Нэтти. – Правда, когда сознание покидает тело, волосы всегда лучше растут.

– Никогда об этом не слышала! – воскликнула Лалита.

– Это правда!

– Неужели я так долго была без сознания?

– После того как вы впервые пришли в себя, мы решили, что, бодрствуя, вы будете чувствовать себя неловко и несчастливо, поэтому-то вы и проспали так долго.

– Без трав тут, конечно, не обошлось! – воскликнула Лалита.

– Сон – это лечение Господа, – важно произнесла Нэтти. – Мы всего лишь оказали ему скромную помощь.

– Какие же снадобья давала мне знахарка, чтобы я спала? – с любопытсвом спросила девушка.

– Это была смесь растений, из которых мне известен только белый мак. Спросите у нее сами. Правда, эта женщина редко выдает свои секреты.

Нэтти расчесывала волосы своей новой хозяйки так долго, что стало казаться, что вся масса пышных волос сама танцует вокруг головы девушки. Процедура эта утомила Лалиту, и она вновь погрузилась в сон.

Проснувшись в полдень, Лалита обнаружила рядом с собой изысканно сервированный ленч. Когда госпожа отодвинула от себя поднос, Нэтти сказала:

– Его светлость хотел бы побеседовать с вами.

– Его светлость? – едва не задохнулась Лалита. Она приподняла руки, как бы желая защитить себя.

– Он навещал вас каждый день, желая лично убедиться в том, что вы выздоравливаете, – улыбаясь, объяснила Нэтти. – С таким пристрастием он относится только к строительству новых сооружений.

Лалита молчала, не находя слов. Она чувствовала, что дрожит. Как она встретится с лордом Ротвином? Что она скажет ему? Неожиданно ей пришла в голову мысль, что он желает видеть ее, чтобы обсудить их будущие взаимоотношения и то, как он может избавиться от нее. Размышляя над предстоящим разговором, Лалита едва ли заметила, что Нэтти достала из комода шифоновую накидку, отделанную кружевами, и накинула на плечи хозяйке. Добрая женщина взбила подушки, поддерживающие Лалиту, и еще раз поправила ей волосы. Потом, будто чувствуя, что приближается господин, Нэтти подошла к двери, распахнула ее и произнесла:

– Входите, ваша светлость.

В комнату вошел лорд Ротвин. У Лалиты перехватило дыхание. Она ожидала увидеть его в черном одеянии, в каком он был в церкви, и удивилась, обнаружив на лорде Ротвине костюм для верховой езды. Супруг ее выглядел очень элегантно.

В течение долгой секунды Лалита не могла заставить себя взглянуть в лицо своему мужу, а когда наконец посмотрела на него, то со счастливым удивлением обнаружила, что в его лице нет ничего сатанинского. Более того, она вынуждена была признать, что красивее мужчины никогда в жизни не видела. Лорд Ротвин был высок, и с первого взгляда было понятно, что он очень властный человек, от этого Лалита чувствовала себя маленькой и беззащитной.

Полуденное солнце струило в комнату золотой свет, но Лалита находилась несколько в тени. Взглянув на нее, лорд Ротвин подумал, что никогда не видел женщин с таким необычным цветом волос. Волосы казались серыми, и такого же глубокого серого цвета были глаза. Цвет ее глаз напоминал цвет бурного моря перед самым началом грозы, когда золотые лучи еще не ушедшего за тучи солнца пронзают бурлящие волны.

–Я рад тому, – глубоким низким голосом произнес лорд Ротвин, – что вы поправляетесь.

Пальцы Лалиты нервно перебирали накидку, заботливо наброшенную ей на плечи Нэтти. Чтобы дать возможность девушке справиться с волнением, лорд Ротвин продолжал:

– Право слово, вы заставили нас с Нэтти понервничать, но скоро вы обретете довольно сил, чтобы выйти из дома и полюбоваться моим садом. Признаться, в это время года сады прекрасны.

– Я бы… мечтала об этом, сэр, – чуть слышно прошептала Лалита.

– Тогда вам следует полностью довериться наставлениям Нэтти, – заметил лорд Ротвин. – Я был вынужден делать это всю мою жизнь.

Супруг улыбнулся, и губы Ланиты сложились в ответную улыбку. Девушка чувствовала, что ее собеседник ждет, чтобы она добавила что-нибудь к сказанному, и она произнесла:

– Простите… меня.

– Вам не за что просить прощения, – с удивлением заметил хозяин дома. – Это мне следует извиняться.

– Мне… следовало остановить вас… Сегодня я думала о том… что случилось. С моей стороны… было неправильно позволить вам…

– Вы не в силах были что-либо поделать, – прямо ответил лорд Ротвин.

– С моей стороны… это было постыдной трусостью. Маме было бы… стыдно за меня.

Лорд Ротвин пододвинул стул поближе к кровати и сел возле Лалиты.

– Мы обвенчаны, Лалита, – твердо сказал лорд Ротвин, – поэтому между нами не должно быть никакого притворства или лжи. В ночь, когда вы потеряли сознание из-за моего жестокого обращения, ибо на вас я выместил свою обиду на Софи, вы сказали, что вас избивала ваша мачеха, а потом, испугавшись, сказали, что это была ваша мать. Я хочу, чтобы вы знали, пока вы находитесь под моей защитой, ни один человек не осмелится обидеть вас. Отныне вы моя жена, и все ваши жизненные неурядицы остались позади, в прошлом!

Лалита подняла на мужа глаза, и ему показалось, что она верит ему. Неожиданно она сказала:

– Но я не могу… оставаться у вас.

– Почему?

– Потому что… вы ведь не желали, чтобы я стала вашейженой, и, если вам вздумается отослать меня обратно, никто не поверит, что мы были обвенчаны.

Лорд Ротвин пристально посмотрел на Лалиту и произнес довольно странным голосом:

– Не хотите ли вы сказать, Лалита, что вы готовы умолчать о том, что мы женаты? Что вы готовы исчезнуть из моей жизни?

– Сделать это будет нетрудно, – ответила девушка. – Кроме того, это единственный выход из ситуации: я совсем не та женщина, которую вы мечтали взять в жены.

– Я принудил вас выйти за меня замуж, – сопротивлялся лорд Ротвин. – Я хотел отомстить вашей сестре. Кроме того, я заключил с вами сделку, выгодную мне не только на небесах, но и на земле, ведь я женился-таки на мисс Стадли!

Помолчав, Лалита переспросила:

– Так я спасла вас от уплаты десятитысячного пари?

– Спасли, – ответил лорд Ротвин. – Но я отказался принять деньги, когда мне их предложил проигравший.

– Но почему?

– Хорошо, – согласился супруг Лалиты, – я скажу вам правду и надеюсь, что в будущем смогу рассчитывать на вашу искренность. Итак… когда ваша сестра дала согласие выйти за меня замуж, я посвятил в эту тайну двух своих ближайших друзей, и один из них сказал мне, что я дурак.

– Почему?

– Он сказал мне, что Софи Стадли ради упрочения социального положения готова на все; если она отвергнет предложение Джулиуса Вертона, то только потому, что полагает, что герцог, его дядя, будет здравствовать еще долгие годы. В этом смысле я более предпочтительный муж для нее, чем бедняга Джулиус.

Пока лорд Ротвин рассказывал, Лалита думала о том, что то же самое и даже почти теми же словами говорила ее сестра.

– Я был влюблен, – продолжал лорд Ротвин, – и очень рассердился на своего друга. Софи любит меня ради меня самого, как зеленый юнец, уверял я сам себя. Приятель предложил мне пари на десять тысяч гиней. Он утверждал что если Софи узнает, что герцог Йелвертонский при смерти, она не разорвет свою помолвку с Вертоном. Я презрительно насмехался над ним, поскольку был уверен, что Софи клялась мне в любви со всею искренностью юной души. Чтобы выяснить правду, мы составили письмо, которое, по нашему замыслу, ваша сестра должна была получить, прежде чем она отправится к церкви Святого Гроба Господня.

– Вы придумали довольно жестокое испытание, – вымолвила Лалита.

– Жестоким оно было или нет, но оно ясно показало, что мой друг оказался совершенно прав, а я был дураком!

– Следовательно, он выиграл пари!

– Откровенно говоря, да, но, когда вы направились к карете, чтобы уехать домой от церкви, я вспомнил, что в договоре сделки значилось «мисс Стадли», а вовсе не «мисс Софи Стадли».

– Я поняла… – с грустью прошептала Лалита. – Впрочем, с вашей стороны было весьма благородно отказаться от денег, которые формально ваш друг проиграл вам.

– Я рад, что заслужил ваше одобрение! – засмеялся лорд Ротвин.

– Впрочем, – продолжала Лалита, – вы понесли ущерб…

– Я? Ущерб? – изумился хозяин дома.

– Да, ведь… теперь вы женаты на мне.

– Я бы не стал живописать наш союз в таких трагических тонах!

– Несколько минут назад вы сказали, что нам не следует лукавить друг с другом, – продолжала девушка. – Давайте поговорим по душам! Вы полюбили Софи за то, что она самая красивая девушка в Англии. Я не встречала существа прелестнее ее! Тем не менее вашей женой стала я, та, которую вы не любите и восхищаться которой не можете. Самое лучшее, что вы можете сделать, это… избавиться от меня!

– Почему вы думаете за меня, а не беспокоитесь о себе? – удивился лорд Ротвин.

– Со мной все будет хорошо, – ответила Лалита, – если вы мне поможете.

– Каким образом?

– Я подумала… что… если бы вы смогли дать мне немного денег… действительно немного… я бы купила домик в деревне, где меня никто не знает… и вы бы никогда не услышали обо мне больше.

Испугавшись, что это предложение не понравилось ее супругу, Лалита поспешно добавила:

– У меня есть старая няня, такая, как Нэтти. Моя мачеха… рассчитала ее, когда мы уезжали из Норфолка. Я знаю, что старушке очень одиноко, и она бы с удовольствием заботилась обо мне.

– Как вы полагаете, сколько денег вам понадобится? – спросил лорд Ротвин.

Лалита почувствовала себя неловко и отвела глаза.

– Если это не слишком много… – шепотом сказала она, – я думаю, мы смогли бы безбедно жить на… сто фунтов в год.

– И за эту внушительную сумму, – усмехнулся лорд РОтвин, – вы готовы навсегда исчезнуть из моей жизни?

– Я никогда и никому не расскажу о том, что произошло, – пообещала Лалита. – И в дальнейшем вы сможете жениться на той, которая полюбит вас так же сильно, как и вы ее.

– Скажите… отдаете ли вы себе отчет в том, что я очень… очень состоятельный человек? – спросил хозяин дома.

– Да, Софи мне говорила, что вы богаты.

– И, зная это, вы тем не менее считаете, что сотня фунтов в год была бы достаточной компенсацией за вашу услугу молчать?

– Я не расточительна и не привыкла к излишествам.

– В таком случае вы очень не похожи на молодых дам вашего возраста.

Лалита застенчиво улыбнулась:

– Счастье не зависит от денег.

Девушка вспомнила о том, как счастлива она была в кругу семьи, со своими родителями, которые не могли себе позволить больших трат, но познали радость, не покупаемую за все золото мира. Мысли ее прервал голос лорда Ротвина:

– Тогда я вновь вынужден заметить вам, что вы не похожи на прочих юных леди.

– К сожалению, это не комплимент, – печально ответила Лалита.

Помолчав немного, ее муж спросил:

– Может быть, у вас есть другие планы на будущее? Взглянув на Лалиту, лорд Ротвин изумился: глаза ее припухли и покраснели.

– Вы ведь… не скажете моим мачехе и сестре, куда я уехала, не так ли? Они могут разыскать меня и… – умоляла его девушка.

В состоянии неосознанной жалости лорд Ротвин наклонился к своей жене, а Лалита вытянула руки, как бы прося у него защиты. И он взял ее руки в свои.

– Неужели вы допускаете мысль, что я могу сделать что-либо, что заставило бы вас вновь испытать эти нечеловеческие мучения?

Пальцы Лалиты дрожали в его ладонях, как будто он держал трепещущую птицу.

– Я думаю, – нетвердым голосом произнесла девушка, – мачеха хочет, чтобы я умерла. Не могли бы вы сказать ей, что меня больше нет в живых?

– Но вы ведь живым-живехонька, – заметил лорд Ротвин. – И несмотря на то, что меня крайне интересуют ваши планы, у меня все-таки есть и свои собственные.

– Каковы же ваши планы?

Лорд Ротвин выпустил руки Лалиты и откинулся на спинку стула.

– Неужели Софи никогда не говорила вам, каково мое самое большое увлечение в жизни?

–Нет.

– Вот уже несколько лет и по настоящее время я увлечен идеей вернуть позабытым и заброшенным старинным зданиям облик дней их былого величия и славы.

– Должно быть, это очень увлекательно!

– Я тоже так думаю.

– Ах да, я припоминаю… Софи однажды говорила мне, что даже регент интересуется вашим мнением в области строительства.

– На многие вещи мы смотрим одинаково, – подтвердил лорд Ротвин. – Я подал его королевскому высочеству кое-какие идеи по поводу принадлежащих ему особняков в Риджент-Парке и в Брайтоне. Он часто делает мне честь своими похвалами, когда мне удается дать вторую жизнь тому, что некогда было не больше чем груда развалин.

– Как бы мне хотелось взглянуть на творение ваших рук! – воскликнула Лалита.

– Непременно увидите, – пообещал лорд Ротвин. Совсем недалеко отсюда находится особняк, первоначально построенный для одного видного государственного деятеля времен королевы Елизаветы.

Лалита слушала рассказ лорда Ротвина, затаив дыхание и не сводя с него глаз.

– Особняк обветшал настолько, что даже Большой обеденный зал, где, бывало, трапезничала королева Елизавета, служил местным крестьянам конюшней. Деревянные украшения были отодраны от стен и разворованы, а то, что нельзя было украсть, сожги. Сегодня реставрация этого особняка почти завершена.

Когда лорд Ротвин рассказывал о своем детище, голос у него дрожал от волнения.

– Недалеко от городка Сент-Альбанс, который некогда был римским городищем, мне удалось раскопать небольшое древнее поселение, на месте которого вырос лес. Я приказал срубить деревья и провести раскопки. Можете себе представить, под несколькими культурными слоями я обнаружил удивительной красоты мозаики, искусно выточенные мраморные колонны и изумительные изразцы!

– Как вы догадливы! – с восхищением воскликнула Лалита. – Мне кажется, вы должны быть счастливы и довольны собой.

– Я горжусь тем, что подсознательно чувствую все, что имеет отношение к реставрации старинных зданий. Регент говорил мне как-то, что он испытывает приблизительно то же чувство, когда видит бесценную античную вещь или картину и понимает, что под слоем грязи и пыли скрывается творение Мастера.

– И вы ни разу не ошиблись?

– Практически ни разу! – отозвался лорд Ротвин. – Поэтому-то я убежден в том, что в отношении вас я тоже не ошибся.

– В отношении меня?

– Мне кажется, вы тоже нуждаетесь во…внутренней реставрации.

Лалита на секунду задумалась и произнесла:

– То, что вы находили, было в первую очередь красиво, и я боюсь, что по красоте я не соответствую уровню ваших интересов.

–Вы слишком скромны, – ответил лорд Ротвин. – Скажите, вы похожи на своего отца?

– Нет, я скорее похожа на мать, но являюсь лишь ее слабой копией. Она была красавицей!

Лалита ответила, не задумываясь, и лорд Ротвин – в который уже раз – заметил, что в глазах ее промелькнул испуг и внезапная дрожь прокатилась по хрупкому тельцу.

– Конечно… – прошептала девушка, не поднимая глаз на собеседника, – она существенно изменилась с возрастом.

– А мне-то казалось, – укоризненно сказал хозяин дома, – что мы договорились впредь не лгать друг другу.

– Я дала слово, – слабо защищалась Лалита, – и потом…

– И чем же вам пригрозили на тот случай, если вы нарушите слово? – допытывался лорд Ротвин.

– Она… она убьет меня! – едва слышно выдохнула Лалита.

– Этого не случится никогда, – твердо пообещал ей супруг. – Я не хочу, чтобы вы беспокоились, и хочу, чтобы вы забыли все ужасы, которые остались для вас в прошлом. – В глазах Лалиты он прочел благодарность и продолжал: – Я бы хотел, чтобы вы не думали ни о чем, кроме собственного выздоровления. Когда вы наберетесь достаточно сил, мы сначала будем гулять с вами по саду, а потом отправимся к минеральному источнику, который бьет недалеко от местечка Сент-Альбанс, и, прежде чем я найду достойного арендатора, посетим особняк елизаветинского вельможи. – Лорд Ротвин поднялся. – Обещайте, что не будете переживать по поводу собственного будущего.

– Я постараюсь, – ответила Лалита.

– О вашем будущем мы побеседуем позже, когда вы наберетесь сил, помните, однако, что я буду разочарован реставрацией дворца под названием «Лалита», если восстановительные работы пойдут медленнее, чем я рассчитываю.

В ответ Лалита слабо улыбнулась:

– Пожалуйста, не требуйте от меня слишком многого.

– Я ценю во всем законченность и совершенство, – пошутил лорд Ротвин. С этими слова он поднес ее руку к губам и слегка поцеловал. – Отдыхайте, Лалита. Завтра я вновь приду навестить вас, – добавил великий реставратор.

Лорд Ротвин уже взялся за ручку двери, когда Лалита неожиданно спросила:

– Почему вы живете здесь, а не в столице? Лондонские сезоны еще не закончились.

– Они завершаются, – ответил хозяин дома. – Кроме того, наблюдение за последним этапом работы по реставрации здания я никому не доверяю.

С этими словами муж улыбнулся Лалите и вышел, а она откинулась на подушки. Сердце ее трепыхалось в груди, как пойманная птица, но страха больше не было. Как он добр, отметила про себя девушка, вместе с тем она решила настоять на том, чтобы он освободил себя от нее. Лорд Ротвин был, безусловно, воспитанным человеком, но Лалита не сомневалась, что на его друзей она произведет удручающее впечатление. Они рассчитывали увидеть в качестве жены лорда Ротвина красавицу Софи, несравненную, голубоглазую, золотоволосую Софи. Лалита догадывалась, что в жизни ее супруга было много красивых женщин, но никому из них он не делал предложения. Софи как-то проболталась, что лорд Ротвин принадлежит к числу самых богатых людей Англии, и совершенно ясно, что любая честолюбивая мамаша была бы не прочь заполучить его в зятья. Любая великосветская юная леди могла бы жить припеваючи в особняке на Парк-Лэйн или в замке в Рот-Парке. В драгоценностях, принадлежащих семейству Ротвинов, хозяйка дома смогла бы достойно принять гостей любого ранга, включая и самого регента. У Софи было одно качество, необходимое, по мнению Лалиты, женщине, которая хочет занять высокое положение в свете: она поражала своей красотой с первого взгляда. Кроме Софи, на место супруги лорда Ротвина могли обоснованно претендовать многие, имеющие древнюю родословную, большое приданое или просто-напросто замечательные сами по себе девушки. Я не обладаю ни тем, ни другим, ни третьим, внушала себе Лалита..С этой мыслью она погрузилась в мягчайшие подушки и закрыла глаза. Но и ускользая в сон, она продолжала твердить себе, что ей надо быть разумной, рассудительной и практичной. Еще немного, пока не наберется сил, она побудет здесь, в мире красоты и изысканности. Девушка всегда чувствовала отвращение ко всему уродливому, грязному, жестокому и лживому, к тому, в окружении чего ей пришлось прожить последние несколько лет жизни. И ей удалось исчезнуть из этого грязного мира! Однако не следует думать, что она избавилась от этого навсегда. Да, лорд Ротвин был добр по отношению к ней, но только потому, что она была больна, а он заставил ее поступить в соответствии со своим своевольным и эгоистичным желанием. Он должен презирать меня за мои слабости, думала Лалита. Если бы я достаточно энергично протестовала, если бы закричала и отказалась давать клятвы перед алтарем, он бы не находился в том двусмысленном положении, в котором он оказался.