Текст книги "Новобрачная поневоле"

Автор книги: Барбара Картленд

сообщить о нарушении

Текущая страница: 5 (всего у книги 8 страниц)

– Они такие красивые! – заметила Харита.

– Для древних египтян они воплощали храбрость, – объяснил лорд Вернем. – А львы были эмблемой власти и королевского дома. Существуют лишь два свидетельства, что гепарды были домашними животными царей.

– Кто же продемонстрировал такой хороший вкус? – поинтересовалась Харита.

– Чингисхан и император Шарлемань.

– Вы оказались в весьма достойной компании, – улыбнулась она.

Гепарды перевернулись на спины, чтобы Харита и лорд Вернем могли почесать им животы. Пока их чесали и гладили, они так громко издавали знаменитое мурлыкание гепардов, что их тела дрожали.

Мина тихонько покусывала ухо лорда Вернема, что было, как он объяснил Харите, знаком большой любви.

Харите показалось, что, когда они прощались, гепарды укоризненно смотрели на них, потому что они должны оставаться взаперти и не могут следовать за своим хозяином.

В оранжерее, где разместили попугаев, Харита пришла в восторг от сверкающего оперения птиц.

Как только они вошли, один большой макао взлетел и сел на плечо лорда Вернема.

– Какой он красивый! – восхитилась Харита, глядя на сине-красный хвост.

– Дуррак! – грубо заявил попугай, и Харита засмеялась.

– О, так он умеет говорить!

– Многие из них разговаривают, когда остаются со мной наедине, – ответил лорд Вернем. – Этот старый негодяй, которого зовут Горацио, готов ругать любого, и, боюсь, он бывает не слишком любезен.

Он принес Горацио из оранжереи и посадил его в холле.

– Здесь ему будет гораздо лучше. Ему нравится, когда вокруг люди. Он развлекается, ругая слуг, и очень скоро научится звать их моим голосом или голосом дворецкого, и бедняга лакей даже не поймет, кто отдает ему распоряжение.

– Мне бы хотелось прямо сейчас послушать, как он это делает, – обрадовалась Харита.

– Придется подождать, пока он усовершенствует свой репертуар по-английски, – ответил лорд Вернем. – Слуги, которых он звал в Африке, были чернокожие парни, и они ужасно злились на него!

За обедом Вернем обратил внимание, что Харита более оживленна и выглядит спокойнее, чем накануне.

На следующий день после свадьбы он не позволил ей встать с постели и, поскольку она весь день проспала, убедился в правильности своего решения.

Миссис Уильямс и все остальные услышали историю о том, что леди Вернем, разыскивая мужа, который, как она считала, пошел проведать львов, в темноте свалилась в озеро.

– Это так глупо с моей стороны, – сказала Харита.

– Это просто ужасно, миледи, – ответила миссис Уильяме. – Пережить такое, да еще после всех волнений вчерашнего дня!

Харите хотелось многое увидеть, но на следующий день она чувствовала себя слишком слабой, и, хотя она не жаловалась, спина очень болела.

Она знала, что испытывает реакцию после ужаса, терзавшего ее с того момента, как она узнала о своем замужестве. Эта мысль мучила ее день и ночь, и даже до того, как отец избил ее, Харита почти не спала. А после этого спать стало уже невозможно – ей пришлось лежать лицом вниз, и каждое прикосновение к спине причиняло невыносимую боль.

Мисс Доусон старалась, как могла, облегчить ее страдания, применяла всевозможные мази, но все это мало помогало, и к тому же, заживая, рубцы нестерпимо чесались.

Больше всего Хариту мучило то, что свой гнев отец вылил не только на нее, но и на мисс Доусон.

– Доуси, что вы будете делать, когда я выйду замуж? – спросила она.

– Я должна покинуть дом сразу же после свадебной церемонии, – ответила мисс Доусон.

– Это папа вам велел?

– Он бы выставил меня еще раньше, но ты была так больна после его наказания, мне кажется, он боялся, что в день свадьбы ты не сможешь держаться на ногах.

– Он вас выгнал? – в ужасе переспросила Харита. Почему-то, несмотря на то, что сказала мисс Доусон, ей казалось, что отец оставит гувернантку в Кингсклере.

– Не только выгнал, – ответила мисс Доусон, – но и не отдал мое жалование за последний месяц и отказывается написать рекомендацию.

Она тихонько вздохнула.

– Ты знаешь, что это значит, моя девочка. Мне будет очень трудно найти другую работу.

– Как он мог так гадко поступить?! – воскликнула Харита.

Это был глупый вопрос. Она прекрасно знала, что ее отец всегда делает по-своему и, если ему противоречить, становится очень злым и мстительным.

Вдруг ее глаза радостно заблестели.

– Доуси, дорогая, вам не надо заботиться о рекомендации! Я сама дам ее вам!

Мисс Доусон засмеялась и села на ближайший стул.

– А ведь и правда. Я даже не подумала об этом.

Они посмотрели друг на друга, и обе подумали, что хотя бы таким образом смогут отплатить мистеру Муру.

– Как только я выйду замуж, немедленно напишу вам самую лучшую рекомендацию, какая только может быть, – пообещала Харита.

Она думала об этом за обедом и, когда они с мужем встали из-за стола, заговорила неуверенным тоном, который лорд Верн начал уже узнавать:

– Я… я хотела… попросить вас.

Он молча ждал.

– Вы можете отказать, – продолжала она, – но если это возможно… не могла бы я послать немного денег моей старой гувернантке … совсем немного? – Она умоляюще подняла на него глаза и продолжала: – Из-за того, что я… убежала, папа уволил ее без рекомендации… и отобрал деньги, которые должен ей за последний месяц.

Лорд Вернем сжал губы.

Чем больше он узнавал о Теобальде Муре, тем больше он презирал этого человека, способного поднять руку на такое нежное и хрупкое существо, как Харита, и готового наказать гувернантку за то, в чем она совсем не виновата.

– Вы сердитесь! – испуганно вскрикнула Харита. – Я… я… простите, что спросила. Я не хотела… вас рассердить.

– Я хочу поговорить с вами, Харита, – сказал лорд Вернем.

Он увел ее из столовой, где их разговор могли услышать слуги, в гостиную, в которой в первый день своего возвращения они беседовали с дядей.

Сегодня здесь все выглядело по-другому. Проданная мебель вернулась на свои места и была теперь заново обтянута малиновым шелком. На стенах снова висели принадлежавшие Вернам картины, некоторые из них были написаны много веков назад; глаз радовала старинная мебель из ореха и розового дерева.

Закрывая за собой дверь, лорд Вернем прекрасно понимал, что большие испуганные глаза Хариты не видят ничего, кроме сердитого выражения его лица.

– Садитесь, – сказал он.

Она повиновалась, и, увидев, как крепко Харита сжала сложенные на коленях руки, он понял, что она пытается сдержать охватившую ее дрожь.

– В первую ночь после нашей свадьбы я сказал, что вам не надо меня бояться, Я хочу, чтобы вы об этом помнили и знали, что, о чем бы вы ни попросили меня, что бы ни сказали, я никогда не буду сердиться на вас.

– Но вы… вы выглядели сердитым.

– Я рассердился, что ваш отец поступил так безобразно. Я не говорил вам раньше, Харита, но скажу сейчас. Мне не нравится ваш отец, и я не могу удержаться, чтобы вам этого не сказать.

– Значит, вы… не сердитесь на меня за то, что я попросила денег?

– Это еще одно, что вы должны понять, – продолжал лорд Вернем. – Деньги, которые я трачу на аббатство, – ваши. Я знаю, что по закону они принадлежат мне как вашему мужу, но ваш отец превратил наш брак в чисто деловую сделку, о которой нам обоим следует помнить.

Харита удивленно посмотрела на него.

– Я получил ваши деньги в обмен на свой титул. – Он улыбнулся и добавил: – Лично я, учитывая ваше огромное приданое, считаю такую сделку неравноценной. Но ваш отец остался доволен, а для меня все, что относится к аббатству и поместью, принадлежит нам вместе – половина мне и половина вам, Харита.

Он уже понял, что она умна и сообразительна. Когда она поняла, глаза ее вспыхнули, а выражение испуга сменилось недоверчивой радостью.

– Вы правда так считаете? – спросила она.

– Конечно правда, – ответил лорд Вернем. – И я хочу, чтобы вы всегда об этом помнили, особенно когда речь идет о деньгах.

– Значит, я могу послать деньги Доуси?

– Столько, сколько хотите.

Харита посмотрела, чтобы убедиться, что он не шутит, потом нерешительно произнесла:

– Сто фунтов… это не слишком много?

– Я хотел предложить двести, учитывая, сколько лет она о вас заботилась, – ответил лорд Вернем. – Или, если хотите, можете заплатить за каждый проработанный ею год. Так обычно делается, когда оставляют деньги по завещанию.

– Я думаю, Доуси будет очень рада получить двести фунтов. – Если я предложу ей больше, она может отказаться.

– Если она такая, как я предполагаю, это вполне возможно, – согласился лорд Вернем.

– Я могу послать их прямо сейчас?

Он сделал жест рукой.

– Ничто не может вас остановить.

– Вы так добры… как мне вас благодарить?

– Вам совсем не нужно благодарить меня. Я же объяснил – это ваши деньги.

– Многие мужчины так бы не поступили.

Он понял, что она подумала о Жервезе, и серьезно ответил:

– Я ведь уже сказал вам – я другой, по крайней мере, надеюсь, что это так.

Вечером, когда они заканчивали ужин, Холден вошел в комнату и что-то прошептал на ухо лорду Вернему. Тот выслушал и тут же встал.

– Прошу меня извинить, – повернулся он к жене и вышел из столовой.

Ее немного удивил этот внезапный уход и к тому же ей хотелось, чтобы он позвал ее с собой. Что могло случиться? Кому-то из рабочих понадобилась его помощь? Что-то не так с ремонтом дома? Дел было так много, что дни, как казалось Харите, пролетали мгновенно.

Сегодня они ездили на одну из ферм и увидели, что новая крыша уже поставлена, а рабочие красят окна и двери.

Дом стал таким красивым, что ей самой захотелось пожить в нем.

– Я хотела бы быть женой фермера, – сказала она, когда они возвращались домой.

– Вам пришлось бы очень много работать, – улыбнулся лорд Вернем.

– Я уверена, это лучше, чем ничего не делать, – ответила она. – Вы же работаете много. Я думаю, поэтому вы и выглядите таким счастливым.

– Вы очень догадливы. Действительно, я всю жизнь много работал. И наверное, самой тяжелой работой была та, когда я карабкался на гору в Афганистане в компании на редкость упрямых яков, которых всю дорогу надо было или тянуть, или толкать.

Он улыбнулся, вспомнив то время, и продолжал:

– А еще у меня были носильщики, которые боялись джиннов, по их мнению собиравшихся мстить нам с вершин соседних гор.

Харита, как он и хотел, весело рассмеялась. Он чувствовал, что с каждым разом, когда она смеялась, страх, все еще прячущийся в ее глазах, отступает все дальше.

Хотя она уже начала доверять ему, он знал, что когда подходит слишком близко или случайно касается жены, она вздрагивает и все беспокойство, вся неуверенность снова возвращаются.

Это было совсем не похоже на приручение детеныша, в котором изначально заложено доверие к окружающему миру, говорил он себе. Это скорее похоже на то, что дикое животное взяли из джунглей и приучают к присутствию человека.

Харита поела и пошла в гостиную. Она не понимала, что случилось, что могло задержать лорда Вернема. Неожиданно она почувствовала себя потерянной без него. Незаметно для себя самой она привыкла, что он всегда рядом, и не чувствовала себя одинокой. Она заметила свое отражение в одном из зеркал в резной золоченой раме и впервые подумала о том, находит ли он ее привлекательной. Ей было трудно судить о том, какой она кажется мужчине.

Глаза ее были действительно очень большими, но это еще и потому, что лицо было очень худым. Она даже не могла есть от страха после того, что узнала о Жервезе Верне. Кожа была очень белой и чистой, волосы теперь, когда она успокоилась, начали блестеть так, как никогда не блестели раньше.

"Может быть, ему не нравятся светловолосые женщины, – размышляла Харита. – Он так долго прожил в Азии и Африке, что наверняка предпочитает женщин с темными волосами».

Странно, но эта мысль ее огорчила. В этот момент появился лорд Вернем. Он нес что-то в руках. Она подождала, пока он подойдет, и подняла глаза. Он смотрел на нее с улыбкой.

– Я принес вам работу.

Харита с удивлением увидела, что он держит крошечного львенка. Он был немногим больше котенка, только голова казалась непропорционально большой.

Она протянула руки, и львенок прижался к ней, словно ища защиты.

– Холден готовит бутылочку, чтобы вы могли покормить малыша, – сказал лорд Вернем.

– Но Белла?.. – спросила Харита.

– Я должен объяснить. У львицы обычно бывает четыре детеныша, но один, как правило, умирает сразу после рождения, а другой бывает очень слабым. Поэтому львицу обычно сопровождают двое львят. Этот, как вы видите, слишком мал, и если мы не вмешаемся, он умрет. Харита внимательно слушала.

– Дэн, которого я обучаю ухаживать за львами, заметил, что другие львята отталкивают его и он целый день ничего не ел.

– Бедная крошка, – пробормотала Харита.

Она крепче прижала к себе хныкающего львенка. Он смотрел на нее круглыми глазами и напоминал мячик из пятнистого меха.

– Я подумал, что вы захотите спасти его, – сказал лорд Вернем. – Это потребует немало тяжелой работы, но мне казалось, это как раз то, чего вам хотелось.

Это просто замечательная работа, думала Харита позже, когда малыш высосал бутылочку теплого молока, принесенную Холденом, и крепко уснул.

– Вы возьмете его к себе на ночь? – спросил лорд Вернем.

– Ну конечно!

– Если он начнет беспокоиться, суньте ему палец в рот и он с удовольствием пососет его, пока вы позвоните Холдену, чтобы тот принес еще молока. Он не возражает, чтобы его разбудили.

– Куда вы? – спросила Харита, когда лорд Вернем направился к дверям.

– Взглянуть на Беллу. Может быть, я и ошибаюсь, но даже рядом с Аяксом ей, как мне кажется, иногда не хватает меня.

Он пошутил, но, когда лорд Вернем вышел из комнаты, Харита вдруг подумала, что ей его тоже не хватает.

Глава 5

Лорд Вернем заглянул в гостиную. Харита сидела на полу и играла с Бобо. Последние дни он много ел и теперь был совсем не похож на того заморенного детеныша, которого принесли в дом.

Харита с улыбкой обернулась и сказала:

– Сегодняшнее утро нам дорого обошлось. Бобо съел мою перчатку, на клочки разорвал две пары туфель и сделал дыру в покрывале. Миссис Уильямс очень рассердилась.

Лорд Вернем рассмеялся.

– Надо давать ему игрушки покрепче.

– Тогда их придется делать из гранита.

– Я сейчас еду на ферму «Вязы» с ее будущим хозяином, а когда вернусь, мы прогуляем гепардов, – пообещал лорд Вернем.

– Как хорошо, – обрадовалась Харита. – Цепи уже прислали утром. Очень легкие и, мне кажется, как раз то, что вам надо.

Он вышел, а Харита, взяв львенка на руки, зарылась лицом в его пушистый мех. Он пах медом, и она уже любила его так, как ни одно другое живое существо. У нее никогда не было своего животного, и то, что Бобо целиком зависел от нее, делало львенка еще дороже.

Но в то же время Харита очень привязалась к гепардам. Лорд Вернем беспокоился, что они не получают достаточной физической нагрузки, и решил брать их с собой на длинной веревке, когда они с Харитой отправлялись кататься верхом. Из-за оленей их нельзя было пустить свободно бегать, и к тому же, как бы хорошо они ни были выдрессированы, всегда есть возможность, что они могут испугать кого-то из работающих в поле фермеров или их детей.

Поэтому они с Харитой попробовали брать с собой на прогулку гепардов на очень длинных веревках. Хотя им хотелось бежать быстрей, приходилось приноравливаться к бегу лошади. Единственная трудность заключалась в том, что, когда лошади замедляли бег или останавливались, гепарды перегрызали веревки и удирали.

Лорду Вернему пришлось послать за очень тонкими цепями, и теперь они хотели поскорей опробовать свое изобретение.

– Здесь столько всего интересного, – сказала Харита Бобо. Она привыкла разговаривать с ним наедине. – Это так замечательно – каждый день видеть, как меняются комнаты. Длинная галерея теперь самое красивое место, какое можно себе представить. – Бобо прижался к хозяйке. – Идем, – позвала его Харита, – нам нужен свежий воздух. Поглядим, что делается в саду.

Она вынесла его в холл. Подходя к дверям, она увидела на столе миску с яблоками и морковками. Их поставили сюда по распоряжению лорда Вернема, чтобы, отправляясь в конюшню, они могли захватить угощение для лошадей.

– Сначала мы пойдем в конюшню, – объявила Харита. – Я хочу повидать Кингфишера.

Это была лошадь, которую лорд Вернем купил всего два дня назад. Великолепный чалый с длинным хвостом и развевающейся гривой. Харите он очень нравился, особенно потому, что был приучен к дамскому седлу и легко слушался седока.

Она взяла несколько морковок и с Бобо под мышкой вышла на залитый солнцем двор. До конюшни было недалеко, и, зайдя внутрь, Харита увидела, что все оставшиеся дома лошади с интересом выглядывают из своих стойл.

Поблизости не оказалось ни одного конюха – в это время они обычно выгуливают лошадей в парке. Харита спустила Бобо на землю, одной рукой погладила Кингфишера, а другой протянула ему морковку. Он, похоже, уже узнавал ее, и было приятно думать, что это ее собственная лошадь и лорд Вернем выбрал ее специально для жены.

– Я хочу купить много лошадей, – сказал он, – но вашу я должен купить в первую очередь.

– Вы меня избалуете! – запротестовала Харита.

– Я думаю, это невозможно, – возразил лорд Вернем. – У меня такое чувство, что прежде вас совсем не баловали и мне придется наверстывать упущенное.

Ей очень нравились такие слова, потому что никто раньше так с ней не разговаривал. Отец только отдавал приказы, и ей всегда казалось, что она для него не человек, а лишь инструмент для выполнения его честолюбивых замыслов. Она была достаточно умна, чтобы понять – лорд Вернем сознательно делает ее участницей всех своих дел. В конце каждого дня они осматривали всю сделанную за день работу в аббатстве, и он спрашивал ее мнение, считался с ее советами.

Раньше с ней не случалось ничего подобного, и сначала Харита слишком смущалась, чтобы высказывать свои мысли. Потом поняла, что он действительно хочет услышать ее мнение, и стала его высказывать, правда очень осторожно, чтобы не вызвать его недовольства. Она радовалась, когда он одобрял ее предложения.

Что касается имения, он тоже держал ее в курсе всех дел. Единственное, что лорд Вернем делал один, – беседовал с фермерами, которые хотели получить в аренду заново построенные фермы.

– Когда они привезут жен, я бы хотел, чтобы вы с ними встретились, – сказал он, – а пока мне одному легче беседовать с мужчинами.

– Да, конечно, – согласилась Харита. – Должна признаться, выращивание зерновых – еще один пробел в моем образовании.

– Их, похоже, довольно много, – поддразнил ее лорд Вернем.

В ответ она скорчила ему гримаску.

– Если бы вы только знали, сколько часов я провела за книгами слушая своих учителей и делая домашние задания, вы бы поняли, как досадно чувствовать, что в моих знаниях есть пробелы.

– И слава Богу, что они есть, – ответил он. – Я боюсь умных женщин.

– Если я и умная, то только в каких-то теоретических вопросах, тогда как вы… – Она сделала жест рукой.

– Что я? – полюбопытствовал он.

– Вы так много знаете про все самое важное, – пробормотала она. – Про людей, которых я встречала так мало, про диких животных и, конечно, про то, как управлять имением и сделать аббатство самым прекрасным местом на свете.

– Вы правда так считаете? – спросил он.

– Я никогда еще не была так счастлива.

Увидев вопрос в его глазах, она покраснела.

– Откуда же я знала… как я могла подумать… что вы так отличаетесь… от того, чего я… боялась?

– Пусть это будет вам еще одним уроком и научит не судить поспешно о людях, – весело отозвался он. – Если бы вы внимательнее читали свои волшебные сказки, то знали бы, что чудовище всегда в конце концов оказывается заколдованным принцем.

Она засмеялась, но потом, ночью, оставшись одна, Харита сказала себе, что он прав. Она думала, что он такое же чудовище, как и его кузен, Жервез Верн. А вместо этого он оказался добрым, заботливым, и с каждым днем она боялась его все меньше.

Харита погладила Кингфишера, а он потянул морду еще за морковками.

– Ах ты жадина, – сказала она. – Прежде чем я дам тебе еще, надо хорошенько пробежаться.

Она снова погладила лошадь и повернулась, чтобы забрать Бобо, но его нигде не было. Харита огляделась и заметила его с другой стороны конюшни.

– Бобо, – крикнула она, бросаясь следом.

Львенок поспешно удирал прочь, прекрасно понимая, что делает что-то нехорошее. За конюшней росло много травы и сорняков, которые садовники должны будут скосить позже, когда закончат всю работу вокруг дома.

С врожденным инстинктом, Бобо прятался в высокой траве. Харита почти догнала его, но неожиданно раздался громкий треск, Бобо испуганно завопил и исчез. Харита пробежала еще несколько шагов, прежде чем поняла, что случилось. Среди мусора, в зарослях сорняков, на земле лежала круглая деревянная крышка с дыркой посередине. Сквозь нее и исчез Бобо.

Она наклонилась, оттащила в сторону разваливающуюся деревянную крышку и обнаружила, что она закрывает колодец. Им явно давно не пользовались, и, как и все в аббатстве, крышка прогнила, и ее никто не починил и не заменил.

Харита склонилась над колодцем и испуганно позвала:

– Бобо! Бобо!

В ответ она услышала жалобные вопли малыша. Похоже, при падении он не пострадал, и к тому же в колодце не было воды. Она оглянулась, собираясь позвать на помощь, но тут заметила, что к одной из кирпичных стенок колодца прикреплена лестница.

– Все в порядке, Бобо! – крикнула она. – Я сейчас спущусь за тобой, не бойся.

Харита не боялась ни лестниц, ни высоты. Наоборот, мисс Доусон часто сердилась, что она бегает по высоким стенам, окружавшим сад Кингсклера и лазает на крышу дома, чтобы посмотреть вокруг.

Ей никогда прежде не доводилось спускаться в колодец, но она отчетливо слышала хныканье Бобо и решила, что колодец не глубокий.

Поставив ноги на перекладину лестницы, она начала быстро спускаться. И вдруг, уже на полдороге, она услышала зловещий треск. Она крепче ухватилась за лестницу, но в этот момент прогнившее дерево не выдержало и лестница оторвалась от стены. Харита в ужасе закричала, почувствовав, что висит над черным отверстием. Потом ощутила, что падает, и все окутал мрак… Лорд Вернем вернулся в аббатство очень довольный своим новым арендатором. Это был шотландец, с превосходными рекомендациями, и лорд Вернем был уверен, что именно такой человек нужен, чтобы привести в порядок так долго пустовавшую землю.

– Может быть, вы хотите привести сюда жену и показать все ей, прежде чем примете решение, – предложил лорд Вернем.

Шотландец покачал головой.

– Старушке, как и мне, понравится дом и то, что милорд будет нашим хозяином.

Лорд Вернем остался доволен комплиментом. Он подумал, что если сумеет найти еще шесть таких же арендаторов для оставшихся свободных ферм, то поместье Вернем скоро вернет себе ту репутацию, которую имело во времена его деда.

Лорд Вернем ездил на ферму в легком экипаже и теперь, вернувшись, бросил поводья груму и приказал:

– Через четверть часа подайте Кингфишера и Руфуса. Мы с ее милостью поедем кататься до обеда.

– Да, милорд.

– И скажите Дэну, что мы берем гепардов с собой.

Лорд Вернем вошел в дом. Отдавая лакею шляпу и перчатки, он с улыбкой подумал о том, что очень немногие женщины способны за четверть часа переодеться в платье для верховой езды. Но он уже успел убедиться в проворности Хариты. Она никогда не заставляла его ждать.

Он полагал, что застанет жену в гостиной, но комната оказалась пустой. Вернувшись в холл, он спросил лакея:

– Вы видели ее милость?

– Она вышла полчаса назад, милорд.

– Наверно, она в саду, – решил лорд Вернем.

Он обнаружил там целую армию садовников: кто-то возвращал лужайкам прежний вид зеленого бархатного ковра, кто-то подстригал кусты, разросшиеся так, что превратились в непроходимые заросли.

Полдюжины садовников высаживали на клумбы цветы, которые пришлось покупать, так как было уже слишком поздно выращивать их из семян.

Поражало, чего можно добиться за такое короткое время, но лорд Вернем понимал, что впереди еще очень много работы. Он вспомнил, как однажды его бабушка сказала:

– Нельзя торопить природу. Это действительно так, и лишь на будущий год сад сможет стать достойным обрамлением аббатства.

– Вы видели ее милость? – спросил он у садовника, подстригавшего тиссовую изгородь.

– Нет, милорд, сегодня не видел.

«Она пошла в конюшню», – заверил себя лорд Вернем. Нужно было сразу догадаться, что она захочет покормить свою новую лошадь. Ему пришлось немало постараться, чтобы приобрести эту кобылку, и, увидев вспыхнувшие радостью глаза Хариты, он почувствовал себя полностью вознагражденным за все хлопоты.

И все-таки, думал он, направляясь к конюшне, это маленький Бобо сделал ее новым человеком. Это было очень удачной мыслью – отдать ей львенка на воспитание. Ужас, который стоял в ее глазах с самой свадьбы, теперь исчез, и лорд Вернем очень надеялся, что он больше никогда не вернется. Он не спрашивал, но ему казалось, что спина Хариты уже заживает.

Наблюдая за ней, он обратил внимание, что она теперь садится удобнее, прислоняется к спинке стула или дивана, чего раньше делать не могла. К счастью, Теобальд Мур ни разу не появился у них. Возможно, он просто проявлял такт, поскольку официально у них сейчас был медовый месяц, но лорд Вернем твердо решил на будущее дать ясно понять этому человеку, что его появление в аббатстве совсем нежелательно.

Конечно, невозможно совсем не видеться с ним, но лорд Вернем был уверен, что его появление окажет очень плохое воздействие на Хариту, и намеревался предотвратить это любой ценой.

Лорд Вернем подошел к конюшне, и в этот момент с дальнего конца в нее вошли несколько конюхов с лошадьми. Он посмотрел на лошадей без особого интереса. В основном это были лошади, одолженные ему тестем, и лорд Вернем собирался вернуть их, как только приобретет своих. Пока же приходилось довольствоваться лошадьми Теобальда Мура, чтобы выезжать в экипажах, совершать прогулки верхом и посылать грумов с многочисленными поручениями.

Кроме того, нужно было доставлять в аббатство провизию и привозить огромное количество различных строительных материалов, каждый день требовавшихся рабочим. Но лорд Вернем знал, что не успокоится, пока в конюшнях не будут стоять лошади, принадлежавшие только им с Харитой.

Старший конюх спрыгнул с лошади и поспешил навстречу хозяину.

– Доброе утро, милорд! Я могу что-то сделать для вашей милости?

– Я думал, может, ее милость здесь, – ответил лорд Вернем. – Я велел немедленно оседлать Кингфишера и Руфуса.

Старший конюх бросил взгляд в сторону стойл.

– Их уже седлают, милорд.

– Тогда, может быть, ее милость около своей лошади?

Но Хариты нигде не было, и, заглянув в каждое стойло, лорд Вернем вернулся в дом.

Может быть, она отправилась посмотреть, что сегодня сделали рабочие, но это не похоже на нее, потому что каждый вечер они делали это вместе.

Ее никто не видел. Он заглянул в галерею, в библиотеку, осмотрел всю оранжерею и даже дошел до вольеров – вдруг она пошла поговорить со львами и гепардами.

Дэн примерял на гепардах длинные цепи, и на зверях были надеты ошейники. Они бросились к хозяину, но лорд Вернем быстро сказал:

– Я еще не готов гулять с ними, Дэн. Никак не могу найти ее милость.

– Сегодня утром ее здесь не было, милорд.

Лорд Вернем начал беспокоиться. Неужели Харита снова убежала? Он не мог в это поверить, потому что был убежден – она говорила правду, когда сказала ему, что еще никогда в жизни не была так счастлива. Так где же она?

Наверняка ее исчезновение должно очень просто объясняться. Уж если ей в голову пришла нелепая мысль сбежать, она бы никогда не взяла с собой Бобо.

– С ними обоими что-то случилось, – пробормотал он.

Вряд ли кто-нибудь случайно запер их в какой-то комнате, и теперь они не могут выбраться. Почти все двери в аббатстве были без замков, да и большинство дверей еще не было поставлено на место.

Он снова вернулся к конюшне, почему-то уверенный, что Харита пошла именно туда. Кингфишер и Руфус, уже оседланные, ждали во дворе, и собравшиеся вокруг них кучкой конюхи что-то обсуждали, наверняка загадочное исчезновение Хариты.

Когда он подошел к ним, воцарилось неловкое молчание и несколько человек поспешно отошли в сторону. Только тогда лорд Вернем заметил малорослого мальчишку-идиота, стоящего чуть в стороне от конюхов. Одной рукой он ухватил проходившего мимо грума, а другой куда-то показывал, словно пытаясь что-то рассказать.

– Кто это? – спросил лорд Вернем старшего конюха.

– Это Чокнутый Билли, милорд. Он приходит из деревни посмотреть на лошадей, и мы не можем его прогнать. Кое-кто из наших парней жалеет его, потому что деревенские ребятишки очень обижают беднягу.

Лорд Вернем скользнул взглядом по маленькому оборванцу, но случайно услышанное слово заставило его подойти поближе.

– Повтори, Билли, что ты сейчас сказал?

Какое-то мгновение Билли не мог ничего ответить. Он испуганно смотрел на лорда Вернема, потом с трудом произнес:

– К-кошка… большая кошка!

– Где ты видел большую кошку?

Билли снова показал на другой конец двора, и лорд Вернем ласково сказал:

– Покажи мне, Билли, покажи, куда пошла большая кошка.

Бедняга не сразу понял, чего от него хотят. Потом, прихрамывая, – одна нога у мальчика была короче другой – медленно направился к проходу между зданиями. Лорд Вернем двинулся следом за ним, остальные молча стояли у конюшни.

– Покажи, куда пошла большая кошка, – настойчиво повторил лорд Вернем, когда они дошли до высокой травы.

Билли показал в самую середину зарослей. Одного взгляда было достаточно, чтобы увидеть дыру и понять, что случилось. Он не только мог видеть сломанную лестницу, но и слышать доносящееся из темноты хныканье Бобо.

Лорд Вернем закричал, и на его крик прибежали конюхи.

– Фонарь и крепкие веревки, быстро! – приказал он.

Несколько человек бросились выполнять его распоряжение. Лорд Вернем повернулся к старшему конюху:

– В колодце есть вода?

– Я даже не знаю, милорд. Никогда его не видел, этот колодец. Мы, как приехали, успели только вычистить конюшни – тут такое было!

– Я понимаю, – ответил лорд Вернем.

Он едва дождался, пока принесли фонарь и веревку. Привязав фонарь, он лег на край колодца и стал осторожно опускать его вниз. Трудно было что-то рассмотреть как следует, но ему показалось, что он видит внизу что-то белое, и он понял, что колодец не очень глубокий.

Когда принесли еще веревки, лорд Вернем велел старшему конюху держать фонарь поближе к стенке колодца, а остальным. – очень медленно опускать на веревках его самого.

На полдороге ему пришлось убрать застрявшую поперек колодца сломанную лестницу. Это оказалось несложно, но потребовалась еще одна веревка, и когда лестницу вытащили наверх, он смог опускаться дальше.