Текст книги "Королева спасает короля"

Автор книги: Барбара Картленд

сообщить о нарушении

Текущая страница: 5 (всего у книги 7 страниц)

Глава 5

Король смеялся. Оглянувшись, он увидел, что все остальные тоже смеются.

Он ожидал, что за обедом обнаружится, как невыносимо скучна англичанка. Вместо этого, едва увидев ее, он был потрясен.

Он заранее решил, и сказал об этом Наташе, что она будет большой, толстой и скучной. Но когда Пифия появилась перед его глазами, он увидел маленькую, хрупкую и прекрасную женщину, такую легкую и изящную.

Она была одета в великолепное платье бледного цвета «нильской воды». Корсаж обрисовывал линию ее груди и тонкую талию.

Она поклонилась ему с необычайной грацией. Когда она поднялась, он взглянул в ее голубые глаза, обрамленные темными ресницами, и почувствовал, что грезит наяву.

Он намеренно устроил лишь небольшой прием, ожидая, что будет стыдиться своей невесты, но вместо этого увидел, что Пифия, едва появившись, покорила сердца присутствующих.

На этот раз на ней было белое платье, о чем-то напоминавшее ему, хотя он и не смог вспомнить, о чем именно, а в ее волосах была приколота маленькая розовая роза.

Сделав реверанс, она застенчиво улыбнулась ему.

Он провел ее по залу и представил своим родственникам, а также несколькими офицерам. Он видел, что все они очарованы ее нежностью и молодостью.

За обедом он сказал ей:

– Неужели вы действительно англичанка?

Ее глаза блеснули.

– Мои мать и дедушка были бы оскорблены таким предположением!

Сначала король не понял ее слов, но потом воскликнул:

– Конечно – ирландка! Я прошу прощения!

– Мы очень гордимся своим изумрудным островом, – сказала Пифия.

– Если все тамошние женщины похожи на вас, – заметил король, – то не могу понять, почему я там еще не побывал!

Пифия почувствовала печаль оттого, что хотя отец много рассказывал об Ирландии и любил ее, но ей так и не довелось там побывать.

Патрик О'Коннор намеревался отвезти туда жену и дочь после поездки в Италию.

Но он утонул, и Пифия провела тоскливый год в Виндзорском парке.

– Я думаю, – произнес король, когда они вышли и направились в гостиную, – что должен поздравить вас с выбором нарядов. – Он улыбнулся и продолжал: – Если все ваши платья так элегантны, как те два, которые я видел, то каждый день я буду восхищаться вами.

– За это вы должны поблагодарить англичан, – ответила Пифия, – ведь мое приданое – подарок королевы Виктории.

– Я и не знал, что у нее такой хороший вкус! – воскликнул король.

Они оба снова засмеялись.

– Что запланировано для нас на завтра? – спросила короля Пифия.

– Множество необычайно тягостных вещей, – вздохнул король, – вас представят членам парламента, придется принять несколько депутаций и поблагодарить за коллекцию свадебных подарков, без которых мы вполне могли бы обойтись!

– Звучит довольно утомительно! – заметила Пифия. – Она взглянула на короля и затем застенчиво спросила: – Будет ли у меня… возможность ездить верхом?

– Я слышал об ирландских лошадях, – ответил король, – но надеюсь, что мои не проиграют при сравнении.

– Так я могу… поехать верхом? – настаивала Пифия.

– Только если вы присоединитесь ко мне в семь часов утра.

Он заметил, что ее лицо засветилось от радости.

– Конечно!

– Тогда у нас будет полтора часа до завтрака, – заметил король.

Когда он прощался, она добавила:

– Я обещаю, что не опоздаю!

Он смотрел, как, окруженная придворными дамами, она поднимается по лестнице.

Когда она исчезла из виду, он почувствовал, что устал. Он не испытывал желания видеть Наташу, хотя обязательно она будет его ждать, и пошел прямо в свою комнату.

Лежа в постели, он думал о Пифии.

– Она совершенно не такая, как я ожидал, – прошептал он, засыпая.

* * *

Пифия привыкла вставать рано, и, когда служанка пришла ее будить, она уже поднялась.

Она привыкла одеваться сама и успела примерить чудесный летний костюм для верховой езды, купленный на Бонд-стрит.

Он был необычайно дорогим, и Пифия не сразу решилась купить его, опасаясь, что королева Виктория посчитает это излишней тратой.

Когда Пифия рассказала тете о том, что она выбрала, принцесса Эйлин успокоила ее: «Не беспокойся, дорогая. Если королева не согласится, я смогу отдать ей деньги из суммы, которую получила от Маркоса. – И добавила: – На самом деле мне кажется, что ее величество мучает совесть за то, что она так долго пренебрегала Эриной и мной».

Пифия надела прелестную шляпку.

Без трех минут семь она выпорхнула из комнаты и поспешила вниз по лестнице.

Король уже ждал ее внизу.

– Я не опоздала! – чуть запыхавшись, произнесла Пифия, подходя к нему.

– Вы удивительно пунктуальны, – ответил он, – редкое качество для женщины.

– Смотря о каких женщинах вы говорите, – возразила Пифия, – я никогда не осмеливалась опоздать, если меня ждал отец.

Конечно, она думала о Парике О'Конноре, а не о принце Лусиане, как считал король.

Она сказала себе, что должна быть очень осторожной, чтобы ничего не перепутать. Она не должна была заронить в короле сомнение, что она не та, за кого себя выдает.

Они вышли через заднюю дверь. Увидев двух ожидающих их лошадей, Пифия издала крик восторга.

Король указывал ей путь через дворцовый парк. Тропа вела в долину, раскинувшуюся рядом с городом. Это была пустынная, необработанная земля, уходящая далеко к горизонту.

За ними, сохраняя дистанцию, ехали два адъютанта.

Пифия поняла, что королю ненавистно ощущение, что его постоянно охраняют. Не сказав ни слова, она пришпорила коня, он сделал то же.

Диким галопом они понеслись над землей. Бабочки, парящие над цветами, поднимались перед ними, как облака. Они растревожили множество птиц, взмывших в воздух.

Пифия думала о том, как же ей не хватало этого.

Когда– то таким же образом она, ее отец и мать путешествовали по степям Румынии. Но в Виндзоре она была полностью лишена радости верховых прогулок.

У принцессы Эйлин была лишь одна лошадь, которую запрягали в экипаж, когда они с Эриной ездили за покупками.

Пифии разрешали на ней покататься, если лошадь была не нужна. Но лошадь была ленивой, вялой и не любила упражнений, которые ее заставляли выполнять.

Но сегодня Пифия неслась как ветер. Ей казалось, что она может взлететь в небо и на вершину снежных горных пиков.

После долгой скачки они остановились.

Король взглянул на раскрасневшиеся щеки Пифии и белокурые кудри, выбившиеся из-под шляпки.

– Вы чувствуете себя лучше? – спросил он понимающе.

– Намного, намного лучше! – ответила Пифия.

– Мне показалось, что вы чем-то были испуганы, когда приехали, – заметил он, – это из-за меня?

– Все, что я слышала о вас, меня пугало, – честно ответила Пифия, – я также боялась, что если мы возненавидим друг друга, то мне будет очень трудно жить с вами здесь, в Валтарнии.

– А теперь? – спросил король.

– Бабочки больше не мечутся в моей душе, – произнесла она, – они летят впереди, показывая дорогу.

Засмеявшись, он сказал:

– Все, что вы говорите, так отличается от того, что я ожидал. Я и не думал, что можно быть похожей на вас и жить на земле, а не на Олимпе. – Он вскрикнул: – Именно об этом я думал прошлой ночью, но не нашел для этого названия. Конечно, это из-за вашей греческой крови.

Не желая больше лгать, Пифия тронула лошадь каблуком, и они снова помчались вперед.

– Куда мы направимся теперь? – спросила она.

– К сожалению, обратно, – сказал король, – но другим путем.

Это означало, что они поедут на север. Повернувшись, Пифия увидела вдалеке двух адъютантов.

Они поехали дальше.

Добравшись до города, они пустили лошадей шагом.

– Все это так прекрасно! – воскликнула Пифия. – Весь день мне бы хотелось смотреть на эти дикие, нетронутые места!

– Мне бы тоже этого хотелось, – согласился король. – Все, что я должен делать, кажется ужасно скучным.

«Он не имеет права так думать», – расстроилась Пифия.

Она решила заставить его понять, что быть правящим монархом очень интересно, однако тут же упрекнула себя за самонадеянность, – с какой стати король послушает ее?

Город приближался, и уже показалось несколько грубо построенных деревянных домов возле скал.

Вдруг из одного выбежал маленький мальчик и бросился к ним навстречу.

– Помогите! Помогите! – кричал он по-валтарски. – Пожалуйста, помогите! Моей маме очень больно!

Пифии показалось, что она слышит крики женщины. Ни минуты не колеблясь, она отдала поводья своей лошади королю, ехавшему рядом, и сказала:

– Я пойду посмотреть, что случилось.

– В этом нет необходимости, – резко произнес король, но Пифия его не слушала.

Она соскользнула с седла, и вместе с мальчиком они побежали к дому.

Она увидела бедно обставленную комнату с очагом и дверь, открытую в спальню. Оттуда неслись громкие крики.

Пифия вошла и обнаружила там женщину, готовую дать жизнь ребенку.

Пифии не приходилось самой принимать детей, но она часто помогала своему отцу и, даже не думая, скинула жакет и шляпу.

Она сняла фартук с гвоздя на двери и надела его.

– Найди мне все полотенца, какие есть в доме, и одеяло, – велела она мальчику. – И попробуй вскипятить немного воды!

Ей приходилось говорить громко, чтобы заглушить стоны женщины.

Пифия обратилась к ней уверенным, но мягким голосом, как говорил в таких случаях Патрик О'Коннор.

Женщина, казалось, вняла ее словам и немного успокоилась.

Пифия увидела, что ребенок почти уже вышел и нужна лишь небольшая помощь. Она хорошо помнила, как действовал ее отец.

Мальчик вернулся с охапкой ветоши, которая, по крайней мере, была чистой, и одеялами, и она послала его за ведром.

Минут через десять в спальню вошел король.

Ему пришлось дождаться адъютантов, чтобы оставить с ними лошадей.

Он и представить не мог, чем занималась его невеста.

Он думал, что ее исчезновение выглядит довольно странно. Когда, с хмурым лицом, он появился в дверях, Пифия уже держала в руках завернутого в одеяло младенца.

Она уже собиралась отдать его матери, но, увидев короля, сказала:

– Новый гражданин для вашего величества, и мне кажется, в этих обстоятельствах вы милостиво разрешите ему получить ваше имя.

Секунду король смотрел на нее.

Она была прелестна, ее щеки разрумянились, вьющиеся волосы выбились из прически. К груди она прижимала ребенка.

Желая заинтересовать его, она подошла поближе:

– Боюсь, маленький Алексиус пока не слишком красив, но я уверена, что, нося ваше имя, он постарается во всем подражать вам.

Женщина ничего не понимала, так как Пифия говорила по-английски.

Король знал, что она поддразнивает его.

В то же время, догадавшись наконец, что она только что приняла роды, он не находил слов.

Пифия отдала ребенка матери.

– Вероятно, он скоро проголодается, – сказала она по-валтарски, – и я уверена, что вы рады иметь второго сына.

– Спасибо, милостивая госпожа, – слабо отозвалась женщина, – но правда, что это сам его величество король здесь стоит?

– Да, – сказала Пифия, – и он благословляет вас и дает вашему сыну свое имя.

Та в изумлении только и смогла ответить:

– Спасибо, ваше величество! Спасибо! Спасибо!

– Вы должны поблагодарить вашу будущую королеву, – наконец сумел выговорить король, – она замечательный человек!

Женщина была настолько потрясена его присутствием, что лишь слабо улыбнулась.

Пифия поправила ей постель, затем отправилась в кухню вымыть руки. Король, взяв ее жакет и шляпу со стула, последовал за ней.

– Где твой отец? – спросила она уставившегося на них мальчика.

– Он пошел в город купить еды.

– Хорошо, – сказала Пифия, – скажи ему, чтобы он дал твоей матери поесть и, если можно, немного молока.

Мальчик, которому было лет шесть, понял ее.

Пифия взглянула на короля. Чувствуя ее молчаливую просьбу, тот достал из кармана серебряную монету и отдал ее ребенку. С криком радости тот зажал ее в ладони.

– Ты очень помог своей матери, – улыбаясь, заметила Пифия.

Король вышел из дома, и она последовала за ним.

– Мы успели вовремя. Не будь меня, ребенок бы умер! – воскликнула она, приблизившись к нему.

– Откуда вы знали, что делать? – с удивлением спросил король.

Пифия чуть было не рассказала ему правду, но, опомнившись, быстро перевела разговор на другое:

– Нам нужно торопиться! Мы опоздаем к приему первой депутации, а значит, и всех остальных.

Спешившийся адъютант помог Пифии забраться в седло.

Как можно быстрее они помчались в город. Когда они были уже возле дворца, король сказал:

– Весь парадокс в том, что все подумают, что мы просто развлекались. Но я уверен, история о том, как вы были «ангелом-восприемником», станет известна в городе еще до ночи.

– Надеюсь, что нет, – ответила Пифия, – иначе мне придется бесконечно принимать детей, и тогда не останется времени на все остальное!

Она сказала это с таким забавным видом, что король снова рассмеялся.

Как он и предвидел, их ожидало несколько депутаций.

К счастью, король был с ней рядом и Пифии пришлось говорить очень мало.

Она только пожимала руки и улыбалась, пытаясь понять ломаный английский некоторых членов парламента.

Она думала, что было бы бестактно и, может быть, не очень учтиво показать, что она говорит на их языке. Они же делали очевидные усилия, чтобы говорить по-английски.

Тем не менее когда ушла последняя депутация, она, так же как и король, ощутила усталость. Им приходилось по нескольку раз произносить одни и те же фразы.

– Что же теперь? – спросила Пифия, когда они выходили из зала, предназначенного для приемов.

– Я едва осмеливаюсь вам сказать, – ответил король, – что нам предстоит обед, на который мне пришлось пригласить премьер-министра, членов кабинета, моих родственников, а также вашего посла и его супругу.

– Я бы предпочла остаться с вами наедине. Мне хочется о многом расспросить вас.

– Завтра день нашей свадьбы, – сказал король, – и после этого, если повезет, мы останемся одни.

Говоря это, он подумал, не предложит ли она поехать куда-нибудь на медовый месяц. До ее приезда это не приходило ему в голову. Он давно решил, что сразу после свадьбы постарается как можно реже встречаться со своей женой-англичанкой.

Пифия, как будто почувствовав, что навязывает ему свое общество, быстро сказала:

– Конечно, сначала надо пройти через свадьбу. Поскольку мне тоже предстоит короноваться, надо подготовиться, чтобы не допустить оплошность.

– Я уверен, что вы все сделаете правильно, – откликнулся король, – даже если возникнет нечто неожиданное, например, принять ребенка в центре собора!

– Вы не очень добры, – возразила Пифия, – и, по крайней мере, вам придется признать, что благодаря мне выросло население страны.

Король расхохотался, а она убежала вверх по лестнице в свою спальню.

* * *

После бесчисленных и бесконечных речей, вечер наконец окончился.

Не одна Пифия чувствовала, что силы ее на исходе, – король тоже устал.

Он отправился в свою комнату.

Как только его голова коснулась подушки, он заснул, даже не вспомнив о Наташе.

* * *

Когда утром следующего дня Пифия проснулась, она едва могла поверить в то, что это день ее свадьбы.

Она подумала, что король совсем не такой, как она ожидала.

Ей было бы страшно выходить замуж за человека, с которым бы у нее не было ничего общего. А теперь она по крайней мере знала, что он прекрасно ездит верхом и у него есть чувство юмора. И без сомнения, это самый красивый мужчина из всех, кого ей приходилось встречать.

«Мне очень повезло, папа, – сказала она про себя, – я не люблю его так, как мама любила тебя, и знаю, что он не любит меня, но, может быть, у нас есть хотя бы кое-что для того, чтобы построить счастливый брак».

Чем больше она узнавала дворец, тем больше убеждалась, что он построен для любви.

Он был так прекрасен. Каждый день воздух был наполнен ароматом срезанных в саду цветов. Солнце, врывавшееся сквозь окна, слепило глаза.

Она думала, что сейчас медовый месяц Эрины и Маркоса подходит к концу. Они собираются в Перу, куда потом отправится ее тетя.

Пифия не знала, подумает ли кто-нибудь из них о том, как ей живется в чужой стране, с мужем, околдованным русской графиней.

Понимая, что это неосторожно, она все же сказала Афайе:

– Я знаю, что в доме для гостей живет русская дама. Вы ее видели?

Горничная бросила на нее быстрый понимающий взгляд:

– Да, ваше высочество.

– Она красива?

– Очень красива, – ответила горничная, – но эта красота от дьявола, а не от Бога!

Пифия ничего больше не спрашивала. Она поняла.

Что– то говорило ей – она должна спасти короля от чего-то злого и жестокого.

«Как мне это сделать, папа?» – спрашивала она.

В своих путешествиях она узнала, что бывают женщины, которые увлекают мужчин, отрывая их от жен и семей. Они погрязли в грехах, и их часто позорили и клеймили, как колдуний.

Поскольку графиня была русской, Пифию не покидала уверенность в исходящей от нее опасности не только потому, что та соблазнила короля как мужчину, но и потому, что он – король.

Как всегда в минуту горестей и проблем, ее мысли обратились к Дельфам.

Когда ей было десять лет, отец взял ее туда.

Он показал ей развалины хижины, где она родилась, он показал ей «сияющие скалы» и рассказал, почему в честь жрицы, чьими устами говорил бог, он назвал ее Пифией.

«Я уверен, – заявил Патрик О'Коннор, – что жрица Пифия всегда охранит и защитит тебя, а если в минуту опасности ты позовешь Аполлона, он придет к тебе».

Мысли Пифии, одетой в подвенечное платье, вернулись к «сияющим скалам».

Ей почему-то казалось, что свет Аполлона льется в ее сердце.

Она думала о том, что, возможно, король провел эту ночь с прекрасной графиней и, может быть, он предпочел бы жениться на ней.

Когда служанки прикалывали к ее волосам фату, Пифия молилась, чтобы однажды он смог отдать ей все свое сердце, а не его часть.

Ее платье было необыкновенно прелестно. Оно выглядело довольно простым по сравнению с богато расшитым шлейфом, который тянулся за ним. Его должны нести два пажа, сыновья одного из кузенов короля.

У невесты не было подружек ее возраста. Вместо них за пажами пойдут шесть одетых в розовое маленьких девочек – родственниц короля. Увидев их, Пифия подумала, что они похожи на букет роз.

Она была очень благодарна жене посла: именно она сказала, что взрослые девушки отвлекут внимание от невесты.

Сначала даже и в голову не приходило, как хрупка и изящна Пифия. Но, посетив ее перед тем, как отравиться в церковь, жена посла воскликнула:

– Вы выглядите прекрасно, ваше высочество! Вы так молоды и невинны, что кажетесь ангелом, а не невестой!

– Мне бы хотелось быть и тем и другим, – сказала Пифия, – и благодарю вас, ваше превосходительство, за то, что вы так великолепно все устроили!

– Надеюсь, дети будут себя хорошо вести, – с беспокойством заметила ее собеседница. – Но они так прелестны, что им все простят.

– Ну конечно, – согласилась Пифия.

Жена посла заколебалась:

– Правду ли, моя дорогая, говорят будто бы вы вчера приняли ребенка во время прогулки с его величеством?

– Женщина упала, и роды начались раньше, чем предполагалось, – объяснила Пифия, – никого рядом не было, кроме ее сына лет шести, и, если бы не я, ребенок бы умер.

– Так трудно было в это поверить! – сказала жена посла. – Моя служанка говорит, что все в городе об этом друг другу рассказывают. Вероятно, впервые в истории королева принимает роды!

– Надо посмотреть в книгах, – с улыбкой откликнулась Пифия. – Я очень рада, что не растерялась.

– Ваш поступок необыкновенен! – ответила жена посла. Пифия подумала, что чем меньше говорить об этом, тем лучше.

С облегчением она заметила, что к двери подошел майор Данило, который сообщил, что его величество отправился в собор, а посол ждет ее, чтобы сопроводить туда же.

Жена посла поспешила выйти.

Поблагодарив служанок, Пифия вместе с майором спустилась по ступенькам.

– Я надеюсь, вы понимаете, – сказал он, – тем, что вы вчера сделали, вы завоевали сердца всех женщин в городе.

– Это, конечно, было сюрпризом, – ответила она, – надеюсь, сегодня их не будет!

– Вы знаете, что если понадоблюсь вам, я здесь, – тихо произнес майор Данило.

Его слова удивили Пифию, но времени на вопросы не оставалось. Внизу ее ждал посол.

Лакей уставился на нее, как на некое неземное существо.

Пажи и девочки уже дожидались ее у дверей собора.

В открытый экипаж, который предназначался для Пифии и посла, были запряжены две белые лошади, их уздечки украшали гирлянды цветов. Открытый верх экипажа был также убран цветами.

Они двинулись по дороге, ведущей в собор.

Дети, пробравшись между стоявшими вдоль дороги солдатами, подбегали к экипажу и бросали в него букеты.

Это были полевые цветы, среди которых вчера мчалась Пифия.

Она улыбалась детям и махала толпе, собравшейся по обеим сторонам дороги.

Пифия надеялась, что все происходящее окажется хорошим предзнаменованием и больше ей не придется бояться будущего.

Когда она прибыла в собор, ее встретили приветственные возгласы. Женщины кричали:

– Желаем счастья! Благослови вас Бог!

У западной двери ее ожидали пажи и девочки в розовом. Они так разволновались, оттого что принимают участие в такой важной церемонии, что забыли идти парами.

Когда Пифия пошла вперед по проходу, они последовали за ней гурьбой, словно букет роз.

Собор был полон родственников короля, богатых землевладельцев, горожан и даже крестьян. Многие из них были бедно одеты и прошли немало миль, чтобы потолкаться в толпе где-нибудь сзади.

* * *

Король во всех регалиях выглядел великолепно.

Пифия глядела на него сквозь вуаль. Она заметила, что на его лице нет выражения недовольства, которого она так опасалась, и он не хмурится.

Церемония венчания была долгой и впечатляющей.

В конце ее, когда они уже были мужем и женой, Пифия преклонила колени перед королем.

Он надел ей корону королевы.

В этот момент она молилась о том, чтобы с помощью короля принести пользу Валтарнии, сделать ее более богатой и процветающей, чем сейчас.

Это была очень искренняя молитва. В своем сердце она говорила:

«Пожалуйста, Господи, помоги мне… пожалуйста!»

Вдруг она почувствовала, как свет Аполлона ослепил глаза и она ничего не видит. Корона была на ее голове, и она стала королевой Валтарнии.

* * *

Когда в карете, запряженной шестью белыми лошадьми, они возвращались во дворец, приветствия толпы стали оглушительными.

Нельзя было запретить детям бежать рядом с ними. Казалось, цветов стало еще больше. Цветы теперь почти покрывали их, а приветствия звучали так громко, что невозможно было разговаривать.

Взволнованная этим энтузиазмом, Пифия вложила одну руку в руку короля, другой же продолжала махать толпе.

Когда его пальцы сжали ее руку, она почувствовала, что он словно стремится защитить ее, хотя и не знала от кого.

Они въехали во дворцовый парк.

Солдаты преградили путь толпе, и она осталась бушевать за воротами.

Поднявшись по лестнице, король и Пифия обернулись, чтобы помахать приветствовавшим их людям.

Постояв там немного, они вошли во дворец, и начался Прием.

– Я никогда не наблюдал у нашего народа такого энтузиазма! – заметил один из родственников короля.

– Они приветствуют свою новую королеву – не меня! – отозвался король.

Пифия надеялась, что это неправда, но что-то подсказывало ей, что это действительно так.

«Я должна помочь ему», – подумала она. И снова ей было непонятно, как именно.

Банкет состоялся только в четыре часа. Столы ломились от еды и питья, и им пришлось выслушать множество речей.

До этого король и королева принимали гостей.

Они подходили один за другим, среди них было несколько послов из других балканских стран. Изумленный король обнаружил, что с каждым из них Пифия разговаривает на его родном языке. Сначала он решил, что, должно быть, ошибся, но потом услышал, как она расспрашивает румына о разведении лошадей в его стране и оживленно болтает с послом Сербии.

Он подумал, что это просто невероятно. Он ожидал, что она с легкостью будет общаться с гостями из Греции, но он не предполагал, что она знает другие балканские языки.

Возможно, живя с принцем Лусианом на Серифосе, она общалась со многими людьми, но в то время она была совсем еще девочкой.

Насколько ему было известно, принцесса Эйлин, став вдовой, жила очень бедно в Англии и при дворе ее почти не замечали.

Откуда королева так много знает?

– Она так необычна, – прошептал он, – и совсем не такая, как я ожидал.

Пифия повернула голову и улыбнулась ему. Король подумал, что невозможно быть прелестнее.

В то же время ее окружает аура чистоты, чего он еще не встречал ни в одной женщине.

Но в этом не было ничего удивительного, если принять во внимание тип женщин, с которыми он проводил время, путешествуя по миру.

Все связанное с этой девушкой казалось волшебным. Он относился к ней совсем не так, как к женщинам из своего прошлого, к которым он не испытывал ничего, кроме жгучего физического влечения. Но он всегда знал, что их связь долго не протянется. И вскоре он, по его собственным словам, пускался «на поиски новых пастбищ».

Но теперь рядом с ним стояла его жена.

Он подумал, что она подобна бабочкам, взлетавшим перед их лошадьми вчера утром. Она так же хрупка, так же прекрасна – и в то же время ее трудно схватить и удержать.

Он не знал, почему его посещают такие мысли, но они не оставляли его все время, пока они принимали гостей. Он благодарил их за поздравления совершенно искренне.

Только после того как была сказана последняя речь и произнесен последний тост, король смог сказать Пифии:

– Еще чуть-чуть, и мы сможем отдохнуть!

– Я буду рада снять свою диадему, – ответила Пифия, – она очень тяжелая!

После приема она сняла корону. Однако занявшая ее место диадема, сияющая огромными бриллиантами, оказалась довольно тяжелой.

– Помню, что моя мать тоже жаловалась на это, – ответил король. – И я думаю, что мы поднимемся в ваш будуар и немного отдохнем.

– Это было бы чудесно! – воскликнула Пифия.

Но когда она это говорила, к королю подошел майор Данило:

– Боюсь, ваше величество, что возникли некоторые неприятности!