Текст книги "Искушение гувернантки"

Автор книги: Барбара Картленд

сообщить о нарушении

Текущая страница: 6 (всего у книги 8 страниц)

Дэвид пришпорил коня и рысью направился в сторону длинной просеки. Когда он вышел на прямую, то взмахнул хлыстом, немного пригнулся и перешел на галоп. Он мчался так быстро, что у Арлетты захватило дух.

Герцог улыбнулся и повернулся к Арлетте:

– Мне кажется, мадемуазель, что нам следует отправиться вслед. Вам нравится кататься?

– Очень! А эта лошадь прекрасней всех на свете!

– Наверное, это лошадь вашей мечты? – спросил он.

Герцог улыбнулся снова, и они вместе поскакали к Дэвиду. Они ехали бок о бок, и герцог сказал Арлетте:

– Вас хорошо учили!

– Мой отец позаботился об этом.

– Я уверен, что ученица его не разочаровала!

Это был комплимент, и Арлетта подняла на него свои смеющиеся глаза и ответила:

– Перед вашим приходом я думала о том, какое счастье иметь таких прекрасных скакунов! Они заставляют позабыть обо всем на свете, гонят прочь все трудности и разочарования.

– А у вас их много? – поинтересовался герцог.

– Бывают, – ответила она.

– Возможно, я помогу их решить.

Арлетта была удивлена и недоуменно посмотрела на герцога.

– Нет, нет! Не надо! Мне надо учиться заботиться о себе самой! И ведьма мне так сказала.

– Ведьма? – переспросил граф. – Вы хотите сказать, что уже успели побывать у этой старой шарлатанки?

Он явно рассердился. Но они уже оказались возле Дэвида, и Арлетте не пришлось ничего объяснять.

– Дядя Этьен, ну как? – спросил мальчик.

– Очень хорошо! Если бы тебя видела мама, она бы гордилась своим сыном!

С этими словами герцог пришпорил коня и ускакал прочь. Арлетта и Дэвид еще некоторое время молча смотрели ему вслед.

– Вы слышали, мадемуазель? – воскликнул Дэвид. – Вы слышали! Он похвалил меня! А раньше такого никогда не было!

ГЛАВА ШЕСТАЯ

Во время ленча герцог был в прекрасном расположении духа и порадовал Арлетту многочисленными историями о замке.

К великому облегчению девушки граф еще не вернулся.

Разговор был легким и непринужденным, и Арлетта подумала, что герцогу надоело ее ненавидеть. Он больше не высказывался против ее уроков английского и был очень добр и внимателен с Дэвидом и Паулиной.

Когда трапеза подошла к концу, он удивил Арлетту вопросом:

– Что вы собираетесь делать после ленча?

Арлетта ответила не сразу.

– Сегодня такой чудесный день, монсеньор! Мы с Дэвидом хотели покататься еще… Но если вы думаете, что этого слишком много, мы займемся чем-нибудь другим.

– Я думаю, что это отличная идея. Только катайтесь в тени, там прохладнее. Кстати, вы еще не успели побывать в одном интересном месте. Я покажу вам дорогу!

Арлетта была приятно удивлена предложением, и приняла его с благодарностью.

Оседлав коней, они направились в противоположном от парка направлении. Вскоре они оказались в настоящем лесу, где было более сумрачно и прохладно, а деревья выглядели такими древними и мощными, что казались ровесниками замка.

Дэвид перестал бояться герцога, и они весело и непринужденно болтали. По дороге герцог много рассказывал об этих краях и даже показал им нескольких редких птиц.

Вскоре они оказались на круглой поляне. Посреди нее стояла небольшая часовня, такая же старая, как деревенская церковь. Она была заброшена много веков назад. Внутри царил тот же дух, который уловила Арлетта в церкви.

Но в часовне не было ни алтаря, ни скамеек, ни статуй. Из щелей между толстыми каменными плитами, поросшими мхом, росла сочная трава и лесные цветы.

Множество птиц свили под куполом свои гнезда, а по стенам шныряли юркие ящерицы. Арлетта подумала, что звери и птицы приходят сюда, чтобы найти убежище от охотников и стрелков. Дух благочестивых монахов, которые построили эту часовню, охранял их жизнь.

– Когда я был маленьким, то думал, что раненые зверьки приходят сюда, чтобы найти покой или исцелиться, – внезапно сказал герцог, словно читая ее мысли. – Теперь вы думаете о том же.

– Откуда вы знаете?

Он загадочно улыбнулся и ответил:

– У вас очень живые глаза, мадемуазель!

Арлетта смутилась и по дороге обратно больше молчала, предоставив вести разговор Дэвиду.

В то же время она знала, что теперь герцог относится к ней совсем иначе. Ей казалось, что его предубеждение против нее, как англичанки, исчезло.

Арлетта надеялась, что такие перемены благотворно отразятся как на детях, так и на всех обитателях замка.

«Герцог очень сильная личность, – подумала она. – Эту силу он должен направлять на благо окружающих и вдохновлять их».

Герцог разговаривал с Дэвидом, но Арлетта не прислушивалась к беседе. Она была поглощена своими мыслями и не различала смысла слов, слыша лишь звучный и глубокий голос герцога.

– Он должен быть первым…

Мысли ненадолго остановились, и через мгновение внутренний голос добавил:

– …в любви.

Когда Арлетта вернулась в замок, ее ждал посыльный от герцогини. Она снова хотела ее видеть.

Арлетта переоделась. Сменив костюм для верховой езды на скромное платье, она проследовала вслед за Жаном в апартаменты герцогини.

Сегодня старая женщина выглядела еще более фантастически, чем в прошлый раз, когда Арлетта была поражена ее прической и обилием драгоценностей.

На обеих руках герцогини сверкали красными отблесками массивные браслеты, украшенные рубинами. В ушах были серьги с тем же камнем, а на груди сияло великолепной работы колье.

– Подойдите поближе! Расскажите мне, что вы задумали! – приказала герцогиня. – Я слышала, вами интересуется Жак, и вы катались верхом с моим внуком!

Арлетта не смогла удержаться и засмеялась.

– Почему вы смеетесь?

– Я смеюсь потому, мадам, – ответила Арлетта, – что вы, несмотря на то, что прикованы к постели, знаете обо всем происходящем в замке.

– А что еще по-вашему меня интересует? Теперь мне остались только чужие истории, – ответила герцогиня.

Арлетта промолчала, и старая герцогиня продолжила:

– Что вам говорил Жак? Странно, что он вами интересуется. Он никогда не увлекался гувернантками! Вы что, дали ему повод?

– Уверяю вас, мадам, – холодно ответила Арлетта, – что я ясно дала понять графу: он должен оставить меня в покое. Надеюсь, так и будет.

– Метите выше? – спросила герцогиня.

– Я наметила выучить Дэвида английскому и подготовить его к Итону. Он очень способный мальчик и занимается с большим старанием, поэтому ему легко дается учеба.

– Так вы считаете себя хорошей учительницей, не так ли?

– Надеюсь, что это так.

Герцогиня пристально посмотрела на Арлетту, словно пытаясь проникнуть в ее самые сокровенные мысли.

Наконец она сказала:

– А ну-ка, мадемуазель, расскажите мне о себе поподробнее! Мне очень любопытно!

– Боюсь, что мой рассказ вас разочарует, мадам. Я довольно скучная особа, – ответила Арлетта. – Прошу прощения, но меня ждет Паулина. Сегодня я весь день провела с Дэвидом, и она чувствует себя покинутой.

– Хороший повод, чтобы сбежать от меня, – сказала герцогиня. – Но правду не скроешь, рано или поздно она все равно станет известной!

– Я с вами полностью согласна, мадам. Но если кто-то не боится правды, тогда к чему другому так об этом беспокоиться?

Арлетта сделала реверанс и, не дожидаясь ответа, направилась к двери.

Ей почему-то казалось, что герцогиня ее окликнет, но этого не случилось. Со вздохом облегчения Арлетта вышла из спальни. Старая горничная ждала ее у двери и, провожая к лестнице, сказала:

– Не обращайте внимания, мадемуазель, на то, что вам говорит мадам! Даже если она немного грубовата. Она такая старая и такая больная! Ей так несладко от того, что она прикована к постели!

– Я понимаю, – ответила Арлетта.

– К тому же мадам беспокоится, – продолжала старая горничная. – Особенно о том, что говорит граф Жак о герцоге.

Арлетта хорошо понимала, о чем говорит служанка.

– Может быть, попробовать убедить мадам, что на его слова нельзя полагаться? По-моему, граф просто мутит воду.

Арлетта подумала, что сказала слишком много. Но она примерно представляла, какие истории о ней самой и о герцоге граф рассказывает старой герцогине. Конечно, сплетничая, он пытается оправдать свое недостойное поведение!

«Надеюсь, что он уедет, – думала она по дороге в башню. – Без него намного лучше!»

Арлетта дала Паулине короткое задание по книгам, которые они нашли в библиотеке, пока Дэвид переводил отрывок по истории.

Когда урок подошел к концу, Дэвид сказал:

– В замке есть еще одно место, где вы не были, мадемуазель! Я имею в виду подземелье!

– После всех этих ужасных историй про узников у меня нет ни малейшего желания туда спускаться, – ответила Арлетта.

– Может быть, пойдем прямо сейчас? – настаивал Дэвид. – Просто удивительно, что вы до сих пор не слышали, как стонут погибшие узники и звенят цепи!

– Темницы находятся под этой башней?

– Да, почти все. В одной из них есть ловушка! Там стоит специальный механизм, а в полу есть большое отверстие без дна, которое ведет прямо в реку!

– Я много слышала о подобных ловушках, – сказала Арлетта.

– Один из герцогов Сотер в семнадцатом веке был необыкновенно кровожадным! – увлеченно рассказывал Дэвид. – Когда его жертва попадала в ловушку, то оказывалась в большой клетке, которая падала прямо в реку, где и тонула!

Арлетта содрогнулась. Сама идея капканов и ловушек казалась ей отвратительной. Это было против всех человеческих правил – не оставить узнику ни малейшего шанса на спасение, уничтожая его таким изощренным способом.

– Давай больше не будем об этом, – попросила она Дэвида. – У меня нет желания думать об этих подземельях.

– Они прямо под нами, – не унимался Дэвид. – Конечно, нет смысла думать о них, пока вы не услышите, как стонут души погибших.

– Я еще не видела и не слышала ни одного привидения, – отрезала Арлетта. – Я уверена, что это выдумки глупых людей, которым не о чем больше думать.

Вместо экскурсии в подземелье она предложила пойти покормить певчих птиц. Дэвид и Паулина радостно согласились. Они с удовольствием кормили с рук диковинных птичек фруктами и зернами.

Проходя по тому переходу, где ночью прогуливались рука об руку герцог и маркиза, Арлетта вспомнила прошедшую ночь.

Она не могла забыть, как маркиза признавалась герцогу в любви. Это было не ее дело, но она невольно начала фантазировать на тему их отношений.

«Интересно, – думала Арлетта, – герцог с ней был таким же холодным и циничным, как всегда?»

Не думать о герцоге было невозможно. Он был таким необычным, сильным и привлекательным.

– Я хочу птичку! – сказала Паулина. – Пусть одна живет в классной комнате!

– Тебе надо спросить разрешения у дяди, – сказала Арлетта.

– Он наверняка не позволит, – жалобно сказала Паулина.

– Не вижу причин для отказа, – возразила Арлетта. – К тому же нет ничего страшного, если ты попросишь.

– Он был очень добр ко мне сегодня, – заметил Дэвид.

– Кто это был «очень добр»? – внезапно раздался чей-то голос.

Арлетта обернулась. Это был граф Жак. Он стоял на пороге комнаты и смотрел на нее. А она-то думала, что он оставил их в покое!

Дэвид ответил:

– Я говорил о дяде Этьене.

– Почему же он был добр?

– Мы с мадемуазель вместе катались верхом. Он показал нам старую часовню! Было так интересно!

Дэвид был уверен, что кузен удивится, потому что это было необычное происшествие, но граф не ответил, продолжая странно смотреть на Арлетту.

– Так значит, мой любимый кузен был доволен, несмотря на общество англичанки?

Арлетта сама об этом думала, но то обстоятельство, что об этом говорит граф Жак, было ей крайне неприятно.

Арлетта тут же представила, в каком искаженном виде эта история дойдет до ушей старой герцогини.

– Монсеньор признает, что изучение английского очень важно для Дэвида, – холодно сказала она, – потому что он поступает в английскую школу.

– О да! И Дэвид несомненно счастлив, что у него такая очаровательная и умная учительница, – заметил граф.

Арлетта вздохнула. Ее утомили комплименты графа, которые были однообразными и неискренними.

Ей казалось, что граф снова вернется к той теме, которая возмущала ее чувства.

Предлагая поехать с ним в Париж, он не отдавал себе отчета в том, что наносит ей оскорбление.

Если бы он знал, что она не простая гувернантка, а английская графиня, он бы даже не посмел заикнуться о подобном. Если бы за ее спиной стояли французские родственники, разве ему пришло бы в голову предлагать такие вещи?

– Дети, – решительно сказала Арлетта, – пора возвращаться в классную комнату.

– Хорошо пойдемте, – согласился Дэвид.

Паулина с трудом смогла оторваться от птичек. Она все время повторяла, как ей хочется одну.

Арлетта взяла девочку за руку и гордо проследовала мимо графа. Он смотрел на нее так пристально, что его взгляд буквально пронизывал ее насквозь.

«Он утомителен, – подумала Арлетта, – и я не хочу иметь с ним ничего общего!»

За обедом Арлетта с увлечением обсуждала с герцогом картины, которые были в замке. Она отметила, что герцог хорошо разбирается в искусстве.

Ей стоило больших усилий удержаться, чтобы не рассказать о коллекции семейных портретов Вэйров, которая считалась одной из самых лучших в Англии.

Графу пришлось молчать, и Арлетта почувствовала, что он сердит на нее за то, что она его игнорирует.

В его темных глазах заметно было очень неприятное выражение, и перед сном Арлетта снова забаррикадировала дверь и положила под подушку маленький русский револьвер.

День был насыщенным, и Арлетта мгновенно заснула. У нее не было времени размышлять ни о графе, ни о ком-нибудь еще.

Ей снилось, что она катается на великолепной лошади. Сон был так реален, что Арлетта не сразу поняла, где она находится, когда проснулась от странного ощущения беспокойства.

Первая мысль была о графе. Ей показалось, что он пытался проникнуть в комнату. Арлетта решила, что утром надо попросить управляющего сменить замок или сделать щеколду.

Но она живо представила, какие сплетни распространятся по всему замку и в каком виде все это достигнет ушей старой герцогини.

– Нет, – решила она. – Я справлюсь сама.

Конечно, двигать каждый день неподъемный комод было тяжело, но все-таки лучше, чем стать предметом обсуждения всей деревни.

Стояла тишина, и Арлетта уже повернулась на другой бок, чтобы снова погрузиться в приятные сновидения, как раздался жалобный, леденящий душу вопль.

Арлетта подскочила и замерла от страха. Ее сердце бешено колотилось. Арлетта тут же вспомнила о призраках, и ей даже показалось, что нечто бесформенное стоит прямо перед ее кроватью.

Но волна страха постепенно спала, и Арлетта разумно рассудила, что привидения не могут издавать вопли.

Звуки доносились откуда-то снизу. Арлетта встала и подошла к окну. Свесившись вниз, она внимательно всматривалась в ночную тьму.

Внизу в подножии башни располагались подземелья, о которых так много говорил Дэвид.

Вопли становились все более жалобными и настойчивыми. Внезапно Арлетту осенило, что какое-то животное попало в ловушку.

Продолжать спать было невозможно. Арлетта не могла игнорировать тот факт, что живое существо страдает от невыносимой боли, пытаясь освободить раздробленную железным капканом лапку.

Прямо у подножия башни протекала река, а за ней простирались поля, перед которыми росли деревья и кустарник. Высунувшись в окно, Арлетта пыталась понять, откуда исходят вопли. Несомненно, источник находился прямо под ней.

Животное продолжало кричать.

– Я должна его освободить, – решила Арлетта.

Для этого ей надо было спуститься в подземелье. Она, не колеблясь, надела синее сатиновое неглиже поверх рубашки и положила в карман маленький русский револьвер. Если освободить животное невозможно, она решила его пристрелить.

– Так будет гуманнее, – подумала она. Арлетта помнила, как отец говорил ей, что не каждое животное может выжить со сломанными лапами. Лисы, например, медленно и мучительно умирали, а любое животное, покалеченное капканом, становилось легкой добычей для хищников.

Арлетте претила сама идея убийства, но это был исключительный случай.

Стараясь не шуметь, она отодвинула тяжелый комод и с масляной лампой в руке выскользнула из комнаты.

Наконец Арлетта достигла первого этажа. Она поняла, что находится на площадке, откуда начинается ход в подземелье. Осветив лампой стены, она нашла проход и начала медленно спускаться вниз.

– Что вы здесь делаете? Куда вы идете? – внезапно раздался голос.

Арлетта резко повернулась и чуть не выронила лампу: перед ней стоял герцог. Он тоже лишился дара речи, и они некоторое время молча смотрели друг на друга. Герцог оправился первым.

– Что вы здесь делаете в такое время и зачем идете в подземелье?

Он был одет в тот же вечерний костюм, в котором Арлетта видела его за обедом, в то время как она снова была в ночной рубашке и неглиже, а волосы были распущены и разметались по плечам.

Она снова предстала перед ним в самом неприличном виде, так же, как тогда, когда она танцевала в бальной зале.

Арлетта смотрела на герцога, и ей показалось, что он глядит на нее с подозрением.

У нее мелькнула мысль, что герцог думает, что у нее здесь назначено свидание. Например, с графом.

Арлетта быстро сказала:

– Монсеньор, в капкан попало животное, оно кричало от боли, и я не могла больше спать.

– Животное? – переспросил герцог.

– Да, монсеньор, – ответила Арлетта, – оно кричало прямо под моими окнами.

– Так вы говорите, что не можете заснуть?

Арлетте казалось, что она говорит очень несвязно и неубедительно, и герцог ей не верит.

– Я уже спала, монсеньор, но крики несчастного животного меня разбудили, и я не могла больше спать. Невозможно делать вид, что ничего не происходит, когда кто-то рядом бьется в агонии.

– Раз так, мы вместе что-нибудь придумаем, – сказал герцог. – Дайте-ка лампу, я пойду впереди.

Причудливые тени заплясали на старых каменных сводах, а герцог и Арлетта все глубже и глубже спускались под землю.

Арлетта подумала, что герцог считает ее глупой.

Стояла тишина, но когда они достигли последней площадки, где находились железные двери, которые вели в темницы, Арлетта снова услышала громкие вопли животного.

Герцог тоже услышал крики и, прислушавшись, сказал:

– По-моему, это здесь.

С этими словами он открыл одну из дверей. Вопли стали просто душераздирающими. Они многократно усиливались, отражаясь от сводчатых стен старой камеры.

Потолок был совсем низким, не выше человеческого роста. В камере было единственное окошко, совсем крохотное. Оно было намертво закрыто частой металлической решеткой.

Лампа осветила камеру, и они увидели, что к одному из прутьев снаружи от окна привязана за лапку маленькая черно-белая кошечка.

Это был еще котенок, но уже достаточно большой, чтобы издавать такие пронзительные вопли.

Герцог передал лампу Арлетте и стал распутывать узел.

– Если мы его развяжем, он свалится в реку, – испуганно сказала Арлетта.

– Ничего с ним не случится, – ответил герцог.

Арлетта не видела его лица, потому что он стоял к ней спиной, но чувствовала, что герцог очень сердит. Привязать кошку мог только тот, кто живет в замке. Кто этот человек, Арлетта не знала. Она была уверена в том, что виновнику лучше не попадаться герцогу на глаза – он понес бы суровое наказание.

Наконец кошка была освобождена и, как предполагала Арлетта, выпала в окно. Она упала или в реку, или на камни у подножия башни. Но вопли прекратились.

Герцог повернулся к Арлетте. Она увидела, что он хмурится, и робко сказала:

– Кто мог совершить такой ужасный поступок?

– Это я как раз собираюсь выяснить, – сердито ответил герцог.

– Не надо ничего выяснять! – раздался голос из дверного проема. – Я скажу вам, кто это сделал.

Арлетта и герцог одновременно обернулись и увидели у входа графа Жака. Он ухмылялся.

– Ты знаешь, кто привязал кота? – резко спросил герцог.

– Это я! – ответил граф. – Это была приманка для поимки макрели! У меня отличные сети, и, похоже, сегодня великолепный улов! Вместо одной рыбки попались целых две!

– Не пойму, о чем ты, – жестко сказал герцог. – Мы с тобой еще поговорим, но не здесь, а когда выйдем отсюда.

– Кто тебе сказал, что вы вообще отсюда выйдете? – рассмеялся граф. – Посмотри, дражайший кузен! Моя рука лежит на рычаге, и скоро вы оба исчезнете!

Арлетта оцепенела от ужаса. Она вспомнила рассказы Дэвида про потайные ловушки. Он говорил, что поворотом рычага приводится в действие скрытый механизм, и в полу под ногами жертвы открывается люк, который ведет в бездонный колодец. На дне колодца течет быстрая река, в которой они должны утонуть!

Все это с быстротой молнии пронеслось в ее уме. Арлетте казалось, что это сон, все происходящее не может быть правдой, и она скоро проснется.

– Что ты несешь, Жак? – спросил герцог. Он говорил медленно, отчетливо произнося каждое слово.

– Я думаю, тебе понятно, милый кузен, – ответил граф, – что у меня нет ни малейшего желания позволить тебе увлечься этой девушкой, какой бы хорошенькой она ни была.

– Не пойму, о чем ты. Полагаю, нам нужно поговорить, но не в этом сыром и темном месте.

– Это я заманил сюда мадемуазель, – не слушая герцога, продолжал граф. – Я заметил, что ты присматривался к ней, а это составляет реальную угрозу моему будущему. Я уверен, что, если она внезапно и бесследно исчезнет, никто о ней даже не вспомнит.

– Конечно, – согласился герцог.

Граф расхохотался, и его дьявольский смех эхом прокатился по подземелью, что заставило Арлетту содрогнуться. Она подумала, что граф совершенно безумен.

– Никто бы не узнал, куда подевалась хорошенькая учительница, – глумился граф. – А как ты думаешь, кузен Этьен, кто столкнул со стены твою женушку? Это был я! Она плакала, когда ты оставил ее одну, и это было так просто! Так я избавился и от твоего сына, которого она могла произвести на свет!

Арлетта начала понемногу понимать, в чем дело.

– Ты очень умен, Жак, – медленно произнес герцог. – Как ловко ты все обставил, ведь никто до сих пор тебя не подозревал.

– Я все продумал, – хвастливо сказал Жак.

– Так значит, – сказал герцог, – ты убил и Мадлен Монсаррат?

Арлетта услышала в его голосе горечь, которую она чувствовала в первые дни его пребывания в замке.

– Ну конечно! – воскликнул граф. – Это было еще проще! Она постоянно пила кофе, и я просто подлил ей побольше опия, и все! Бедняжка Этьен, ты был несправедливо обманут!

– Мне одно непонятно, – задумчиво сказал герцог. – Почему же ты до сих пор не тронул меня?

– Мне не хотелось, чтобы твое внезапное исчезновение привлекло внимание к тому обстоятельству, что следующий герцог – я! – ответил граф. – Но теперь ничего не поделаешь. Тебе придется исчезнуть вместе с этой хорошенькой англичанкой. А я позабочусь о том, чтобы пошли слухи, что вы вместе сбежали. Это будет великолепное объяснение!

Арлетта вскрикнула.

– Как вы можете… думать о таких низких… таких дьявольских вещах?

До сих пор она молчала, но теперь привлекла внимание графа.

– Милочка, вам некого винить, кроме себя самой! Я дал вам возможность оказаться вдали от герцога, я приглашал вас в Париж!

– Ни за что не поверю, что вы всерьез думали, что я приму ваше предложение! – разозлилась Арлетта.

– Почему нет? – пожал плечами граф. – Поверьте мне, мы бы прекрасно провели время. А у меня была бы уверенность, что кузен не влюбится в вас, как когда-то в графиню.

– Но… вы же не собираетесь нас… убить!

Арлетта пыталась говорить спокойно, но она дрожала, и слова давались ей с большим трудом.

– Утонуть – приятный вид смерти, – ответил граф. – Поскольку мне жаль расставаться с моим любимым кузеном, то я даю обещание стать самым образцовым герцогом Сотер за всю историю рода!

При этом он посмотрел на Арлетту. Встретившись с ним глазами, она поняла, что он, не колеблясь, нажмет на рычаг, а у них с герцогом остались считанные секунды.

– Послушай, Жак, – жестко сказал герцог. – У меня есть к тебе предложение.

– Какое же?

– Если тебе так хочется, то утопи меня одного, но пожалей молоденькую девушку. Эти наши семейные дрязги не имеют к ней ни малейшего отношения! Она из Англии. Отпусти ее, пусть она вернется на родину и забудет об этой грязной истории.

Граф чуть не подавился от смеха.

– Предложение героя! – воскликнул он глумливо. – Но я не такой дурак, как ты себе это воображаешь! Ни одна женщина не умеет держать язык за зубами, уж это я знаю наверняка!

Он снова засмеялся.

– Ты ничего не можешь поделать! Ничего! Ты бессилен, Этьен. Я – победитель!

Как только Арлетта услышала слово победитель, то сразу вспомнила пророчество старой колдуньи. Победить должна она! Колдунья сказала, что она сама спасет себе жизнь.

– Прощай, кузен Этьен! – патетически воскликнул граф Жак. – Мне очень жаль, но у вас нет времени помолиться!

Он не успел договорить, как Арлетта выхватила из кармана синего неглиже русский револьвер.

Раздался оглушительный выстрел. Казалось, что стены сейчас треснут, так громко прозвучал он в замкнутом пространстве темницы.

Граф недоуменно уставился на правое плечо. На белоснежном батисте рубашки медленно расплывалось алое пятно.

В тот же момент его свалил на пол сокрушительный удар в челюсть, который нанес ему герцог левой рукой – правая была занята лампой.

Герцог обернулся к Арлетте и, схватив ее за руку, быстро вытащил из камеры. Арлетта ухватилась за него, как за спасительную соломинку.

Когда она вышла из оцепенения, ее охватил ужас. Она прижалась к герцогу, спрятав голову у него на груди.

Герцог поставил масляную лампу на пол, и обнял ее.

– Все хорошо… все в порядке, – нежно повторял он. – Ты спасла жизнь нам обоим.

– Я… его… убила? – зубы Арлетты стучали и ей было трудно говорить.

– Нет. Он жив. Мы с ним еще разберемся, – ответил герцог.

Не выпуская Арлетту из объятий, герцог высвободил одну руку, и, увлекая за собой девушку, запер на засов дверь в камеру, где граф лежал без сознания на полу.

– Я понесу лампу. Ты уверена, что сможешь подняться по лестнице?

– Со мной… все в порядке.

Герцог поддерживал Арлетту под руку, освещая путь, ведущий вверх из мрачного подземелья. Они медленно шли бок о бок, прижавшись друг к другу, пока не вышли в освещенный газовыми рожками коридор.

Герцог поставил лампу и, увидев, что Арлетта близка к обмороку, поднял ее, как перышко, и понес.

Она хотела было протестовать, сказать, что может идти сама, но не смогла произнести ни слова. Арлетта уткнулась лицом в темные каштановые кудри герцога и разразилась слезами.

Пелена слез застилала ее глаза, и она не видела, куда несет ее герцог. Ей было все равно. Только когда он поставил ее на ноги, она с трудом подняла на него свои огромные заплаканные глаза.

– Все хорошо, милая, – тихо сказал герцог. – Мы оба живы, и я клянусь, что такое больше никогда не повторится.

Его глубокий голос, полный нежности, заботы и обожания, прервал оцепенение Арлетты. Она смущенно посмотрела на герцога, а он притянул ее ближе и крепко прижал к своей груди.

Они оба молчали. Арлетта чувствовала, как в унисон бьются их сердца, и знала, что он чувствует то же.

И тут она ощутила, как губы герцога коснулись ее губ.