Текст книги "Искушение гувернантки"
Автор книги: Барбара Картленд
сообщить о нарушении
Текущая страница: 2 (всего у книги 8 страниц)
– А твоего, конечно, могут, – засмеялась Арлетта. – Джейн, я стала взрослой! Мне уже почти двадцать! И несмотря на то, что мы живем вдали от мира, я читаю газеты и романы. Когда папа болел, единственной отдушиной для меня было поболтать с прислугой.
Джейн рассмеялась.
– Очаровательно!
Подумав, что это была вольность с ее стороны, Джейн попыталась сгладить свою реплику:
– Дорогая, я знаю, как тебе было трудно. Если тебе действительно так важно поехать во Францию, если это сделает тебя счастливой, если ты клянешься беречь себя, я соглашусь. Несмотря на то, что мой разум говорит мне обратное.
– Правда?! – радостно воскликнула Арлетта.
Она оживилась и стала настолько хорошенькой, что Джейн испугалась, решив, что отпустить ее одну в незнакомое место было бы безумием.
– Я подумаю, – сказала она вслух.
– Нечего думать! Кроме одного: как мне стать тобой? У тебя есть паспорт?
– Есть. И он мне скоро не понадобится, потому что Саймон собирается вписать мое имя в свой, когда мы поженимся.
– О, как чудесно! – воскликнула Арлетта. – Я буду мисс Джейн Тернер!
– Это тебя не спасет.
– Нет, спасет. Намного больше, чем ты думаешь. Я стану мисс Тернер, едущей во Францию поглядеть мир!
– Боюсь, что этот мир окажется совсем крошечным, – засмеялась Джейн. – Замок одиноко стоит в центре горной долины, и, кроме двоих детей и огромного количества слуг, во всей округе нет ни души.
– Я очень расстроюсь, если не встречу ужасного герцога!
– Если встретишь, обещай, что будешь выглядеть предельно серьезной и занятой. Помни, что тебе надо походить на настоящую дочь викария!
Джейн на секунду замолчала, потом озабоченно сказала:
– Арлетта, поклянись, что ты всегда будешь запирать дверь спальни.
Арлетта недоуменно уставилась на подругу, затем безудержно рассмеялась.
– О, Джейн, – проговорила Арлетта между приступами смеха. – Ты, видно, перечитала бульварных романов! Ни за что не поверю, чтобы великий и ужасный гордый герцог хотя бы на мгновение снизошел до маленькой, незаметной, скромной гувернантки. Он живет в Париже и общается с самыми удивительными и великолепными женщинами, существование которых ни одна настоящая леди не может даже допустить.
– Ты и есть настоящая леди, Арлетта!
– Но и не такая простушка, чтобы не знать о парижских куртизанках. Что они самые экстравагантные, самые притягательные и самые искусные в мире.
Джейн строго посмотрела на Арлетту.
– Ты не должна даже думать о таких вещах. Откуда ты вообще узнала о существовании этих ужасных женщин?
– Я читала о них, слышала о них и, если хочешь знать, папа тоже о них рассказывал! – сказала Арлетта. – Правда, Джейн, уж если кто и прячет голову в песок, как страус, то это, наверное, ты!
Джейн беспомощно махнула рукой, что окончательно развеселило Арлетту.
Вся комната наполнилась ее мелодичным смехом, и казалось, что в ней стало еще светлее.
ГЛАВА ВТОРАЯ
Корабль приближался к порту Бордо. Арлетта стояла на палубе, наслаждаясь удивительным путешествием.
Перед отъездом ей пришлось еще долго уговаривать Джейн, приводя ей самые неоспоримые доводы. Наконец Джейн капитулировала.
– Помни, милая Джейн, – не раз повторяла Арлетта, – я всегда смогу уехать, ведь мне не нужны рекомендации настолько, насколько они были бы необходимы тебе.
Для Джейн это послужило веским аргументом.
В то же время она сильно беспокоилась за подругу. Девушка была невинной и неискушенной и могла встретиться с такими трудностями, которые окажутся ей не по плечу.
Хотя она не верила тому, что леди Лэнгли говорила ей о герцоге Сотере. К тому же Арлетта и в самом деле могла в любой момент вернуться домой.
– В любом случае, – уверяла Арлетта, – это лучше, чем сидеть в поместье или на шее у неприветливых родственников.
Они обсудили возможность найти в Лондоне даму, которая могла бы помочь Арлетте быть представленной ко двору.
Они решили, что лучшей кандидатуры, чем леди Лэнгли, им не найти.
– Как только она вернется из путешествия, поговорим с ней, – сказала Джейн. – Я думаю, что если она узнает, что ты была так добра и заменила меня у ее племянников, она с радостью поможет.
Арлетта знала, что Джейн права. К тому же леди Лэнгли была близкой подругой ее матери.
Она уже проявила доброту, когда откликнулась на просьбу отца найти место для Джейн и взяла ее в свой дом в качестве гувернантки.
Отец тогда написал ей письмо, где просил за Джейн, и леди Лэнгли ответила, что любой человек из их деревни заслуживает ее доверия.
Джейн и вправду была прекрасной гувернанткой ее детям. Когда пришло время покинуть семью Лэнгли, она очень печалилась, потому что годы, проведенные с ними под одной крышей, стали самыми счастливыми в ее жизни.
– Леди Лэнгли так похожа на твою матушку! – говорила ей Джейн. – Я точно знаю, что она позаботится о тебе так же, как обо мне.
– Поэтому теперь нужно лишь с пользой провести время, оставшееся до возвращения леди Лэнгли из путешествия, – сказала Арлетта, – и поехать во Францию, вместо того чтобы бесцельно проводить дни в маленьком доме. Ты же знаешь, дорогая, я так давно мечтала увидеть эту страну!
В конце концов Джейн сдалась и показала Арлетте письмо с пожеланиями, написанное секретарем герцога Сотера.
Оно было составлено на небезупречном английском, и Арлетта смеялась, представляя, что они подумают по поводу ее французского.
– Ты говоришь по-французски намного лучше, чем я, – уверенно сказала Джейн. – Как будто это твой родной язык.
Это было правдой. Мать Арлетты всегда хотела, чтобы дочь в совершенстве изъяснялась на парижском арго. Когда Арлетта была ребенком, они устраивали в замке «французские дни». В эти дни, что бы они ни делали, говорить можно было только по-французски. Это была увлекательная игра, и девочка с удовольствием включалась в нее. Иногда к ним присоединялся отец, и это доставляло всем еще большее удовольствие.
Теперь пришло время пожинать плоды, и дорогой Арлетта развлекала себя тем, что составляла сложные фразы и читала на палубе французский роман, который прихватила в библиотеке матери.
Порт Бордо был залит ярким лучами солнца. Город выглядел как игрушка, и Арлетта невольно залюбовалась причудливой декорацией.
Отец рассказывал, что это большой промышленный город. Там же производили тот самый сорт вина, пристрастие к которому помогало переносить сильные боли, терзавшие его в последние месяцы жизни.
Джейн подробно проинструктировала Арлетту, что ей делать после высадки в порту. Надлежало отправиться на железнодорожный вокзал и сесть на поезд, который доставит ее на ближайшую к замку Сотер станцию. Там ее будет ждать карета.
Но корабль отправился из порта Плимут Харбор на несколько часов позже, и поэтому причаливал с сильным опозданием.
Арлетта знала, что, если бы они прибыли вовремя, у нее было бы в запасе несколько часов.
Она путешествовала впервые и была приятно поражена, увидев, как много людей изъявляли желание ей помочь.
Носильщики расталкивали друг друга, предлагая свои услуги, чтобы отнести багаж. Несколько женщин постарше спрашивали, не могут ли они быть полезны. Арлетта не знала, чем это вызвано. То ли ее молодостью, то ли тем, что она выглядела такой беспомощной.
Перед отъездом у них с Джейн состоялась обстоятельная беседа о том, как ей следует одеваться.
– С тех пор, как папа заболел, я ни разу не покупала ничего нового, – говорила Арлетта. – Кстати, я буквально на днях собиралась в Лондон, чтобы полностью обновить свой гардероб.
– Ни в коем случае не одевайся слишком нарядно, – инструктировала ее Джейн. – А то герцог заподозрит неладное и поймет, что ты не та, за кого себя выдаешь.
– Мне не хочется выглядеть нищей служанкой. К тому же то, что я сейчас ношу, даже у детей не вызовет уважения.
Джейн подумала, что этим людям не важно, во что она одета, их интересуют ее способности как учительницы. Но не стала об этом говорить, а продолжала объяснять Арлетте, что ей можно делать, а чего лучше избегать.
– Лучшее, что мы можем сделать, – предложила Джейн, – это поехать в Ворчестер и купить что-нибудь не слишком дорогое и экстравагантное, что по карману обычной гувернантке.
На следующее утро они отправились в Ворчестер за покупками. Выехали еще засветло, чтобы успеть вернуться к приезду Саймона Саттона.
Ворчестер был торговым городом, и Арлетта знала множество магазинов, где продавались прелестные платья.
Джейн видела, что любое, даже самое скромное платье, становилось на подруге изящным и только подчеркивало ее красоту.
У Арлетты была особая манера носить одежду, она была исключительно элегантна, что подтверждало ее французское происхождение.
«У нее есть шик, – подумала Джейн. – Чего в помине нет у меня».
Она была до слез тронута, когда Арлетта уговорила ее принять в подарок пальто, шаль и прелестное платье для поездки на Ямайку.
– Это часть моего свадебного подарка, – сказала Арлетта. – По-моему, это куда более полезные вещи, чем браслеты и ожерелья, которые я все равно тебе подарю.
– Не будь такой расточительной! – машинально ответила Джейн.
– Если таким тоном ты говоришь со своими подопечными, мне их очень жаль, – засмеялась Арлетта.
Они еще долго хохотали и веселились, наслаждаясь примерками и покупками. Им казалось, что этот солнечный день никогда не кончится.
Наконец пришло время возвращаться. Саймон Саттон уже ждал их. Когда Арлетта увидела, как он смотрит на Джейн, то поняла, что подруга нашла свое счастье.
То, что Джейн некрасива, ровным счетом ничего для него не значило. Он любил ее такой, какая она есть, и Джейн отвечала ему взаимностью.
На церемонии венчания, состоявшейся следующим утром, Арлетта с восторгом слушала возвышенные звуки церковного хора. Ей казалось, что это ангелы спустились с небес и поют молодоженам приветственные гимны.
Арлетта вспомнила, где хранилась кружевная фата, переходившая в семье от невесты к невесте, и настояла, чтобы Джейн надела ее вместе со старинной бриллиантовой диадемой.
Украшение было изящным и так же, как фата, было семейной реликвией Вэйров. Хотя Арлетта была уверена, что кузен Хьюго нашел бы ее недостаточно массивной и впечатляющей.
Огромное количество старинных браслетов, колец и ожерелий ее отцу пришлось продать, чтобы погасить долги деда.
Матери он оставил только эту небольшую диадему, которую она надевала в особо торжественных случаях.
Маленькая Арлетта часто рассматривала семейные портреты, на которых женщины были увешаны драгоценными украшениями и сверкали, словно рождественские елки. Ей было немного жаль, что их продали, а мать только посмеивалась над девочкой.
– Я и без них счастлива, – говорила ей мать. – Лучшее украшение человека – это ясный ум. Он дороже всей этой драгоценной мишуры.
Джейн в свадебном наряде была просто великолепна. Арлетта знала, что для невесты очень важно чувствовать себя красивой. Фата и украшения придавали особое очарование и без того счастливой паре.
Гостей было очень мало. Все собрались выпить за здоровье молодых, которые сразу после обеда собирались на несколько дней уединиться. Это был коротенький «медовый месяц» перед отъездом на Ямайку.
На прощание Джейн крепко обняла Арлетту и прошептала:
– Обещай, милая Арлетта, что ты будешь беречь себя! Я же буду постоянно о тебе молиться.
– Обещаю, – уверяла ее Арлетта, – и если что-то будет не так, я просто скажу герцогу все, что о нем думаю, и вернусь домой. А здесь я всегда смогу обратиться за помощью к твоему отцу.
– Конечно, он тебе поможет, – заверила ее Джейн. – Правда, я ему ничего не рассказывала.
– И не надо, – быстро сказала Арлетта. – Никто не должен знать. Иначе они постараются меня остановить.
Джейн снова расцеловала подругу, которая уже спешила присоединиться к ожидавшему ее мужу.
Арлетта вернулась домой и села писать письмо. Через три дня предстоял отъезд.
Она писала мистеру Меткальфу. В послании говорилось, что она едет во Францию навестить друзей и оставляет ему адрес. Это был адрес замка герцога на случай, если мистеру Меткальфу понадобится срочно с ней связаться.
Арлетта была так занята эти дни, упаковывая и разбирая вещи, что у нее не оставалось времени на мысли о будущем.
Она понимала, что если она останется в Вэйре, то ей придется о каждом пустяке спрашивать позволения у кузена, чего ей совсем не хотелось.
Она попросила садовника и слуг помочь разобрать вещи. Самые дорогие, те, что составляли для нее особую ценность, она велела отнести в маленький домик, доставшийся ей по наследству. В основном это были вещи, когда-то принадлежавшие ее матери.
Арлетта даже не представляла, что их так много. Кроме того, она вовремя вспомнила про большие сундуки, стоявшие на чердаке, в которых хранилась мамина одежда. Когда-то она сама отправила ее наверх. Старая служанка следила, чтобы в них не заводилась моль.
Там было много красивых пальто, меховых накидок и платьев, но Арлетта никогда не надевала их, чтобы не переживать заново боль потери любимой матери.
Когда заболел отец, она поняла, что именно смерть жены явилась главной причиной его медленного угасания. Если бы она появилась перед ним в тех нарядах, которые подчеркивали когда-то нежную красоту матери, воспоминания о счастливых годах, прожитых вместе, принесли бы ему дополнительные мучения.
Многие платья давно вышли из моды, но Арлетта решила оставить их как память о маме. Меха могли бы пригодиться ей в холодные зимние месяцы.
Из этих вещей Арлетта упаковала в багаж несколько изящных ночных рубашек и синее шелковое неглиже, которое было во сто крат прекрасней ее нынешнего, сшитого из простой серой ткани.
Она подумала, что раз уж ей нельзя будет наряжаться в замке герцога, то по крайней мере в спальне ей никто не помешает наслаждаться изысканным туалетом.
– Ведь меня никто не увидит, – размышляла она, – почему бы не быть привлекательной наедине с собой?
Хотя Джейн расписала ей герцога в самых мрачных красках, Арлетта относилась к этому пересказу слов леди Лэнгли, как к сказке. Она и ехала в сказочный замок, где веками жили предки Сотеров.
Она знала, что провинция, в которую ей предстоит попасть, известна своими древними замками.
Арлетта пожалела, что очень мало знает об этих местах, и постаралась отыскать в библиотеке какую-нибудь книгу. Но ей не удалось найти ничего определенного, поэтому она решила изучить путеводитель, чтобы познакомиться с провинцией поближе.
В Бордо Арлетта была очарована всем и всеми, кто попадался на ее пути. Люди были так не похожи на англичан, что она, не отрываясь, разглядывала их прически, одежду, манеру держаться.
Ей нравились длинные рубашки крестьянок и разнообразные головные уборы монахинь.
Она заметила на улицах женщин, носивших странные кружевные шляпы и накидки. Потом она узнала, что это была отличительная черта жителей одного из кварталов города.
Даже жандармы казались великолепными в своих расшитых мундирах. Создавалось впечатление, будто они только что сошли с оперной сцены.
Времени было в обрез. Арлетта села в поезд за четверть часа до отправления и благополучно доехала до станции, где ее поджидал экипаж.
Глядя в окошко на проплывающий мимо холмистый пейзаж, она любовалась зелеными массивами лесов, драконьими хвостами стелившимися по извилистым лощинам.
Первое впечатление от замка герцога Сотера полностью соответствовало ее представлениям. Он выглядел величественно и немного пугающе.
Устремленный в небо заостренными шпилями круглых башен, он создавал впечатление силы и основательности. Одного взгляда на это сооружение было достаточно, чтобы понять, что любой враг будет немедленно отражен и обращен в бегство.
Круглые в основании башни с казавшимися издали крохотными стрельчатыми окошками наводили на мысль о заключенных в темнице узниках. Арлетта отчетливо увидела их томящиеся по свету и свободе глаза и вздрогнула, испугавшись собственных фантазий.
Наконец колеса экипажа простучали по каменному мосту. Они въехали в парк с восточной стороны. По обеим сторонам узкой дороги стояли небольшие коттеджи.
На вершине холма, в излучине маленькой речки, живописно располагалась старинная церковь. Арлетта подумала, что ее, как и замок, построили в двенадцатом веке.
Они миновали двойные ворота в центральной части толстенной крепостной стены, за которыми находился сам замок.
Арлетта перевела дух. Экипаж направился к дальней части площади. Там каменные ступени вели к стрельчатой арке входа, поражающей причудливым разнообразием узоров. Зрелище было прекрасным и немного пугающим.
Экипаж, запряженный четверкой превосходных лошадей, наконец остановился, и кучер, одетый в расшитую золотыми галунами ливрею, распахнул дверцу.
Когда Арлетта выходила из экипажа, она поймала на себе удивленный взгляд.
На верхней ступеньке у входа возвышалась монументальная фигура мажордома.
– М’мзель Тернер? – спросил человек по-французски.
– Да, это я, – ответила девушка.
– Прошу вас, следуйте за мной, м’мзель.
Они прошли через величественный зал, и Арлетта не могла не обратить внимание, каких гигантских размеров здесь камин. Арлетта подумала, что зимой в него кладут деревья прямо целиком, не распиливая.
По обе стороны от камина висели древние знамена с геральдическими знаками, но она не успела их хорошенько разглядеть, потому что мажордом уже свернул в длинный коридор.
Арлетта гадала, куда ее ведут, но тут путешествие закончилось. Мажордом открыл перед ней дверь, и они оказались в кабинете секретаря герцога.
– М’мзель прибыли, месье! – произнес мажордом и скрылся за дверью.
Арлетта оказалась перед сидящим за массивным резным столом седеющим человеком средних лет, она догадалась, что это месье Бьена, который прислал для Джейн инструкции.
Он поприветствовал ее, но улыбка застыла на его губах, – месье Бьен изумленно уставился на девушку.
– Вы мадемуазель Тернер?
Это был вопрос.
– Я хочу поблагодарить вас, месье, за великолепные наставления, которые вы прислали в своем письме, – сказала Арлетта на прекрасном французском. – Путешествие прошло как нельзя лучше, если не считать того, что пароход прибыл с опозданием. Я опасалась не успеть на назначенный поезд. Но все кончилось благополучно, и я здесь.
– Не присядете ли, мадемуазель Тернер?
Месье Бьен указал на стул напротив, и Арлетта села. Ей пришла в голову мысль, что надо было надеть очки, чтобы выглядеть старше.
Но тут же она поняла, что этот маневр был бы раскрыт буквально на следующий день. У нее было прекрасное зрение, и поскольку очки не были ей нужны, то месье Бьен разоблачил бы ее очень скоро.
Арлетта и так постаралась завуалировать свой возраст и надела накидку своей матери, в которой выглядела старше. Она гладко зачесала волосы назад, что, по ее мнению, ей совсем не шло.
Но ее усилия оказались тщетны, потому что месье Бьен в конце концов сказал:
– Как я понял со слов леди Лэнгли, мадемуазель намного старше!
– Мне казалось, месье, что мужчинам не принято обсуждать вопросы возраста с женщиной, – парировала Арлетта. – Если вы считаете, что я молодо выгляжу, то я позволю себе принять ваши слова как комплимент.
Месье Бьен криво улыбнулся, но улыбка быстро исчезла с его лица.
– Не будем обсуждать это, мадемуазель, – произнес он, – вы должны простить меня. Я действительно не ожидал, что английская гувернантка будет похожа на вас.
– Позвольте вас уверить, месье, что я вполне сведущая учительница английского, в качестве каковой меня и пригласили в этот дом. Не думаю, что моя внешность тем или иным образом может повлиять на знание языка.
– Английский ваш родной язык, – ответил месье Бьен, – но примите мои комплименты по поводу вашего французского.
– Благодарю вас, – сказала Арлетта. – Раз вы признаете, что мой французский хорош, то поверьте, что английский еще лучше.
– Действительно, только это имеет для нас значение, – сказал месье Бьен.
Арлетта заметила, что месье Бьен все еще смотрит на нее недоверчиво. Но он поднялся из-за стола и сказал:
– Уверен, мадемуазель, что вам будет интересно посмотреть ваши комнаты и встретиться с подопечными. Они с нетерпением вас ждут.
Они вышли из кабинета и длинными коридорами обогнули центральную часть замка.
Поднявшись по узкой лестнице, которая явно не была парадной, они оказались на втором этаже. Арлетта подумала, что помещение, в которое они вошли, находится в одной из круглых башен замка.
Это была комната для занятий. Арлетта огляделась. За небольшим столиком, окруженный строем деревянных солдатиков, сидел мальчик. Он рисовал.
Напротив него с куклой в руках сидела маленькая девочка. Она внимательно наблюдала за тем, что делает брат.
Услышав шаги, оба повернули головы. Две пары внимательных детских глаз с интересом изучали Арлетту.
Месье Бьен подошел к детям и сказал:
– Мадемуазель, это Дэвид, и у него, как видите, прекрасная коллекция солдатиков. А это Паулина.
Арлетта помахала им рукой в знак приветствия.
– Очень приятно, Дэвид, – сказала она. – Ты покажешь мне своих солдатиков? У моего отца тоже была коллекция, которой он очень гордился.
Ей захотелось рассказать мальчику, как они с отцом устраивали игрушечную битву при Ватерлоо, но она передумала, решив, что для французов это прозвучит как бестактность.
Девочка продолжала смотреть на Арлетту своими огромными, как два темных озера, глазами. На детские плечики спадали волны каштановых локонов, они обрамляли миловидное бледное личико.
– Вы будете давать нам много уроков, мадемуазель? – спросила Паулина.
– Надеюсь, что немного, – ответила Арлетта. – Но я хочу попросить вас рассказать мне побольше об этом замечательном замке. Это будет уроком для меня.
Дети изумленно уставились на Арлетту, а месье Бьен сказал:
– Ваша комната, мадемуазель, находится этажом выше, над детскими. Как только вы захотите подняться, Паулина покажет вам дорогу.
– Благодарю вас, месье, – ответила Арлетта.
Он снова внимательно посмотрел на девушку, и ей показалось, что в его глазах все еще витает тень беспокойства. Затем он вышел из комнаты, хлопнув дверью.
Арлетта наконец-то смогла снять теплую дорожную накидку. Ей было очень жарко, и она мучилась добрую половину пути. Развязав ленты на капоре, она сняла его и положила на стул возле входа.
– Вы, наверное, знаете, что я приехала учить вас английскому. Скажите мне, как вам удобнее учиться. Особенно это важно для тебя, Дэвид, потому что до школы осталось мало времени.
Дэвид опустил голову, словно разглядывая своих солдатиков, и тихо сказал:
– Я очень хочу знать английский. Тогда я уеду в Англию и больше никогда не вернусь!
Он говорил негромко, с опаской поглядывая на дверь. В голосе мальчика было столько злости, что Арлетта была поражена.
– Ты хочешь сказать, что тебе не нравится жить в этом замке? – спросила она.
Дэвид немного помолчал, словно прикидывая, можно ли быть откровенным, но решил, что нет причин говорить неправду.
– Я ненавижу замок! Я – англичанин! Я не француз! Они наши враги!
Пока он говорил, то бросал быстрые взгляды на строй солдатиков.
– Теперь они уже не враги, Дэвид, – мягко сказала Арлетта. – Мы заключили перемирие. Англия и Франция друзья. Но ты, конечно, англичанин. Был ли ты когда-нибудь в Англии?
Дэвид покачал головой.
– Нет. Мой папа рассказывал мне про Англию, и сказал, что когда-нибудь я буду там жить. Только дядя Этьен не хочет, – пожаловался Дэвид.
Понизив голос, он продолжал:
– Он надеется, что меня сразу выгонят из Итона. Но я не хочу оставаться здесь! Я убегу в Англию и спрячусь там, и никто не сможет вернуть меня во Францию!
Арлетта поняла, что столкнулась с неожиданными трудностями.
Но ей не пришлось придумывать, как поступить, потому что раздался стук в дверь и на пороге появился слуга с подносом в руках.
– Мадемуазель, шеф-повар приветствует вас. У нас в замке не принято пить английский чай, но этот был приготовлен специально для вас.
– О, спасибо! – воскликнула Арлетта. – Нет ничего приятнее чашечки чая после долгой дороги.
Слуга поставил поднос на столик. На нем был чайник и два старинных блюда. На одном из них высилась горка аппетитных сандвичей, а на другом были красиво уложены крохотные эклеры с заварным кремом, которые умеют делать только французы.
Как только слуга вышел, дети бросились к столу и удивленно уставились на чайник.
– Я помню, мой папа тоже пил такой чай, – сказал Дэвид. – Но нам нельзя. Мы можем пить только кофе и вино, как настоящие французы.
– Хотите, выпьем чаю вместе, – предложила Арлетта. – Наверное, вы оба не против сандвичей?
Дети с аппетитом съели большую часть сандвичей и пирожных. Паулина почти все время молчала.
– Возьмите меня с собой, когда Дэвид поедет в Англию, – попросила девочка, слизывая с пальчиков остатки крема.
– Когда Дэвид будет учиться, ты будешь жить у своей тети. Она будет очень рада.
– Дядя Этьен ее ненавидит! – бросил Дэвид. – Поэтому, когда я поеду в Англию, мне придется где-нибудь спрятаться, чтобы никто не смог меня найти.
Арлетта не нашлась, что ответить. Помолчав, она сказала:
– Ты должен рассказать мне, Дэвид, почему дядя Этьен не любит англичан?
– Он всех ненавидит! Но мы боимся сказать ему об этом.
– Это было бы очень грубо и неприлично, потому что вы живете в его доме.
– Он и нас ненавидит! – прошептал мальчик. – Он нас никуда не отпустит, а возьмет и застрелит где-нибудь в подземелье!
Арлетту рассмешил его тон, но она попыталась его успокоить.
– В наше время никто не стреляет людей в подземельях.
– Нет, дядя Этьен обязательно воспользовался бы темницей, если бы захотел. Я покажу вам подземелье, и вы увидите черепа и кости узников, которых там замучили.
Арлетта содрогнулась.
– Я не хочу, спасибо. Надеюсь, вы покажете, где моя спальня?
Поднявшись по винтовой лесенке, они оказались двумя этажами выше. Лесенка была настолько узкой, что Арлетта подумала, как трудно было слугам нести в ее комнату багаж.
Комната находилась в круглой башне, почти на самом верху. Здесь было ощущение полной удаленности от мира. Арлетта почувствовала, как высоко они находятся.
Три узких, высоких окна выходили на разные стороны. Вид был потрясающий. Зелень холмов и голубой купол неба над ними умиротворяли и навевали спокойствие.
Потолок между старинными резными балками был покрашен в красное, того же оттенка был ковер и короткие занавеси на окнах.
Над кроватью Арлетта увидела незнакомый геральдический знак.
Перехватив ее взгляд, Дэвид поспешил пояснить:
– Здесь когда-то жил один из предков дяди Этьена. Он сражался против англичан и убил двадцать человек, прежде чем они смогли его ранить.
Он замолчал, словно не желая продолжать.
– Слуги говорят, что в этой башне живет его дух, – сказал наконец Дэвид. – В замке вообще полно призраков!
– Правда? – спросила Арлетта. – Ты их видел собственными глазами?
– Я видела! – неожиданно сказала Паулина. – Я видела много-много духов. Слуги всегда убегают от них, потому что боятся. А мне не страшно. Я просто читаю короткую молитву, которой меня научила мама, и они исчезают.
– Это просто тени, – сказал Дэвид уверенно. – Настоящие духи невидимые, зато их можно услышать. Звон цепей и стоны узников, рыдания приговоренных к смерти.
Он проговорил это так драматично, что Арлетта невольно вскрикнула.
– Не пугай меня! К тому же ты можешь испугать сестру.
Дэвид повел плечами в типично французской манере.
– Приходится с этим мириться, ведь мы здесь живем, – сказал он. – Знаете, мадемуазель, мне не верится, что мы сможем отсюда выбраться.
– Чепуха, – быстро сказала Арлетта. – Через год ты уже будешь в Итоне, лучшей английской школе. Поэтому твой дядя и попросил леди Лэнгли найти для вас английскую гувернантку, чтобы выучить язык.
Она сделала паузу и сказала очень внушительно:
– Ты должен стараться, Дэвид, иначе будешь единственным мальчиком в Итоне, который не сможет ни с кем разговаривать. Так что чем раньше мы начнем, тем лучше.
– Я хочу заниматься, – сказал Дэвид. – И не только потому, что мне надо ехать в Итон, а и потому, что дядя Этьен может мне запретить учиться. А я не хочу этого. Я…
Тут Дэвид осекся, подошел к окну и стал делать вид, что любуется пейзажем. Наверное, он не хотел посвящать Арлетту в свои тайны.
Арлетта огляделась. Она увидела, что ее вещи уже принесли. Сундуки были открыты, но не распакованы. Только она задумалась, разобрать их самой или попросить помочь детей, как дверь отворилась и на пороге появилась горничная.
Она сделала легкий реверанс и сказала:
– Управляющий велел вам помочь, мадемуазель.
– Спасибо. Надеюсь, у вас есть шкаф, чтобы повесить вещи?
– Найдется, – ответила горничная.
Арлетта посмотрела на часы. Когда-то их носила мама, и девушка оставила их на память. Было около шести.
– Скажите, дети, во сколько вы ложитесь спать?
– В семь часов мы обедаем внизу, в столовой, – ответил Дэвид.
– В столовой? – удивленно переспросила Арлетта.
– Дядя Этьен говорит, что французские семьи обедают вместе, и что только англичане отправляют детей спать, потому что им не хочется их видеть!
– Но это неправда! – воскликнула Арлетта. – Детей рано отправляют в кровать только потому, что они еще маленькие, и им надо спать дольше, чем взрослым.
– Дядя Этьен говорит, что только французы относятся одинаково ко всем членам семьи, начиная от бабушек и дедушек и кончая маленькими детьми. Что только англичане отправляют своих детей к няням и отсылают их в детскую комнату, потому что им с ними скучно!
Арлетта подумала, что в этом есть доля правды. Но со стороны герцога было нечестно использовать этот факт как оружие, чтобы настраивать детей против земли их предков.
Вслух она сказала:
– У меня много аргументов в защиту Англии, но сейчас мне надо отдохнуть, почистить одежду и привести себя в порядок. Я очень устала с дороги. Увидимся позже, и вы покажете, где мы будем обедать.
– Хорошо, – сказал Дэвид. – До свидания, мадемуазель.
Когда дети вышли, Арлетта обратилась к горничной:
– Не скажете ли вы, где можно помыться? Я бы с удовольствием приняла ванну.
– Ванну, мадемуазель? – удивленно воскликнула горничная. – Как это по-английски! Если хотите, я попрошу, чтобы ее принесли сюда.
Арлетта не стала отказываться, она подумала, что так и поступила бы обычная гувернантка.
С большим трудом ванну внесли в комнату и поставили в нишу, скрытую ширмой, где стояла небольшая раковина. Двое слуг принесли несколько ведер горячей воды.
С наслаждением растянувшись в воде, Арлетта тихонько засмеялась. Она представила, как разозлится герцог, если узнает, как часто ей придется просить слуг наливать воду.
Замок был таким огромным, что вряд ли герцог знал до мелочей, что там происходит. Насколько она поняла со слов Дэвида, он мало интересовался племянниками, тем более прислугой, включая самого месье Бьена.
