Текст книги "Ветряная мельница любви"
Автор книги: Барбара Картленд
сообщить о нарушении
Текущая страница: 6 (всего у книги 6 страниц)
– С твоей стороны нехорошо было так задерживаться, – сказала герцогиня. – Наши гости прибыли из Англии, чтобы увидеться с тобой. Позволь представить тебе виконта Стрейнджа, который приехал вместо отца, поскольку, как ты знаешь, граф неудачно упал с лошади.
Герцог протянул Тони руку.
– Я весьма рад видеть вас и лишь сожалею, что ваш отец не смог навестить меня, как предполагалось ранее.
– Мой отец, – ответил Тони, – крайне разочарован тем, что не смог посмотреть ваших лошадей. Я не самая лучшая замена ему, но заверяю вас, что я заранее предвкушаю удовольствие, которое получу от осмотра ваших конюшен.
Валерия подумала, что эту цветистую речь Тони, должно быть, репетировал, пока они спускались по лестнице.
Она поняла, что брат не узнал в герцоге графа де Савена. Впрочем, это не особенно удивило ее.
Ведь Тони видел графа всего один раз, в «Мулен-де-ля-Мер», при тусклом освещении. В тот момент ее брата не интересовало ничего, кроме канкана.
– А теперь, – продолжала герцогиня, – ты должен познакомиться со своей кузиной леди Валерией Нетертон, которая, как я слышала, царила на всех балах этого сезона в Лондоне.
Валерия не смела двинуться, не смела поднять глаза, чтобы не встретиться взглядом с герцогом.
Потом она услышала его глубокий голос:
– Мне чрезвычайно приятно, леди Валерия, приветствовать вас в нашем фамильном замке.
Говорил он по-английски, спокойно, холодно, что поразило Валерию.
Когда она взглянула на герцога, он уже отвернулся и заговорил с кем-то из родственников.
Это казалось невероятным, но он, по-видимому, не узнал ее.
Валерия подумала, что, возможно, сейчас она действительно очень отличается от накрашенной и напудренной «мадам Эрар».
Потом всех пригласили к ужину, и герцог повел в столовую одну из гостей, какую– то маркизу.
За ужином Валерия сидела справа от него, но не рядом, а Тони, как новый гость герцога, – слева, поскольку мужчин было больше, чем женщин.
Валерия сидела между двумя молодыми людьми, своими дальними родственниками. Оба они весь вечер говорили ей цветистые комплименты, смешили ее и смеялись сами.
Однако она не смогла бы потом сказать, о чем они говорили.
Присутствие герцога заставляло трепетать каждый ее нерв.
Он сидел во главе стола, величественный и одновременно высокомерно-отчужденный. Примерно таким Валерия и представляла себе герцога де Лапара.
Но ей нужен был граф Рамон де Савен. Рамон, который целовал ее, который подарил ей чувства, о существовании которых она не подозревала. Рамон, который завладел ее сердцем.
Она думала, что ничто уже не сможет взволновать ее сердце, пока в салоне не появился герцог де Лапар, который, увы, не был ее Рамоном.
«Он меня не узнает, – думала Валерия, – а если бы узнал, то пришел бы в ужас от моего поведения».
Она не представляла себе, как выдержит целую неделю пребывания рядом с ним.
Ей казалось, что единственный выход – придумать какой-нибудь предлог и поскорее вернуться в Англию. Но Валерия понимала, что в таком случае не только семья герцога, но и ее брат потребуют объяснений.
«Что же мне делать?» – думала Валерия, пока оба ее соседа пытались развлечь ее или даже вызвать на спор, посмеиваясь над англичанами.
Наконец ужин кончился. Все покинули столовую и перешли в другой салон.
Рядом с ним находилась комната для игры в карты. В ней стоял также большой прекрасно освещенный стол для игры в бильярд.
Один из молодых людей тут же предложил Тони сыграть с ним, и брат с готовностью принял вызов.
Более пожилые гости сели играть в бридж. В комнате имелась даже небольшая площадка для игры в кегли. Герцог предлагал своим гостям выбрать ту игру, которая доставила бы им наибольшее удовольствие.
«Интересно, что он предложит мне?» – подумала Валерия и тут же услышала:
– Я хочу, леди Валерия, показать вам то, что, мне кажется, вас заинтересует.
Тон его был таким же холодным и отчужденным, как в тот момент, когда их представляли друг другу.
Герцог и Валерия прошли обратно в салон, затем вышли в коридор, обставленный так, что это сделало бы честь любому музею. На стенах висели портреты членов семьи де Лапар, принадлежащие кисти великих мастеров своего времени.
Но Валерия сейчас не могла думать ни о чем, кроме того, что Рамон рядом с ней. Ей хотелось дотронуться до него, чтобы убедиться, что это не мираж.
Герцог отворил дверь, и они оказались в очень красивой комнате, которую Валерия еще не видела.
Мебель в комнате была скорее удобной, чем классического образца, часть комнаты занимал письменный стол.
Герцог подвел девушку к противоположной от входа стене, на которой висели четыре картины.
– По-моему, вы хотели их видеть, – сказал он.
Валерия не сразу поняла, почему Рамон решил показать ей эти картины. Потом она увидела, что перед ней полотна импрессионистов. Манера, в которой они были написаны, не оставляла сомнений на этот счет: сверкающие краски, удивительный свет, полное отсутствие черного цвета.
– Вот эти две картины, – произнес герцог, – принадлежат кисти Моне. Эту написал Сислей, а эту – Дега. Ведь вы, «мадам Эрар», хотели их видеть!
Валерия ахнула.
– Так вы… узнали меня! – вырвалось у нее.
– Я не слепой! – сухо ответил герцог.
Наступило молчание. Потом Валерия спросила:
– Вы… очень… шокированы?
– Дело не в этом. Но я очень сердит на вас за то, что вы уехали, не сказав мне ни слова!
Валерия вздрогнула. В его тоне прозвучало такое осуждение, что ей оставалось только оправдываться.
– Простите… мне… ужасно жаль, что… так получилось. Но Тони попал в беду… и нам… пришлось уехать.
– Насколько я понимаю, чуть ли не ночью?
– Откуда… вы узнали?
– Когда я заехал за вами в гостиницу в половине первого и не застал вас, я не мог поверить, что вы уехали, даже не оставив мне записки, просто исчезли.
– Мы… все равно должны были это сделать, – ответила Валерия с отчаянием в голосе.
– Почему?
– Потому что Тони… хотел иметь в своем распоряжении два лишних дня, чтобы… посмотреть канкан в «Мулен-де-ля-Мер».
– Это одно дело, – возразил герцог, – но мне казалось, что наши с вами взаимные чувства – это нечто другое?
– Это правда, но… откуда же я могла знать, что вы… так же, как я… выдаете себя… за другого человека?
– Рамон – одно из имен, данных мне при крещении, – ответил герцог, – а граф де Савен – один из моих титулов.
Валерия не смела взглянуть на него. Она только тихо проговорила:
– Если б я не… притворилась женщиной… вдовой… я не смогла бы пойти с Тони в «Мулен» и вынуждена была бы сидеть одна в номере.
– Это я понимаю, – сказал герцог. – Но в таком наряде вы вполне могли попасть в весьма неприятную историю. Неужели вы не подумали об этом?
– Я… не ожидала этого, – призналась Валерия. – Я и подумать не могла, что какой-то мужчина… способен вести себя… как этот испанец. Но вы спасли меня!
– Меня могло там не быть! И тогда Бог знает, что бы случилось с вами!
Тон его был столь суров, что Валерия жалобно воскликнула:
– Вы ведь не расскажете об этом папе! О, прошу вас, пообещайте мне, что не расскажете.
Он молчал, и она повторила снова:
– Пожалуйста… обещайте мне это! Если папа узнает, он очень рассердится… на нас с Тони!
– А если я пообещаю, что вы тогда предпримете в отношении нас с вами?
Валерия безнадежно махнула рукой:
– Тони вас не узнал… Он ведь видел вас лишь однажды. Когда мы вернемся в Англию… вы… забудете меня.
Валерия подумала, что она-то никогда не сможет забыть его, что бы ни случилось.
Все это время они по-прежнему стояли у полотен импрессионистов, но герцог смотрел на нее, а она все не смела встретиться с ним взглядом и надеялась только, что он сдержит слово и не расскажет отцу о них с Тони.
– Я жду ответа на свой вопрос, – напомнил герцог.
– Я сказала вам, что… должно случиться.
– А что же Рамону де Савен делать с мадам Эрар? – спросил хозяин замка.
Вдруг герцог заговорил совсем другим тоном.
– Что вы чувствовали, когда я оставил вас вчера вечером, а вы были уверены, что мы с вами больше не увидимся?
Валерия вспомнила, как безудержно она рыдала, и прошептала:
– Я… ничего не могла с этим поделать.
– Но ведь я сказал, что буду заботиться о вас и защищать вас. И я собирался сдержать слово.
– В… вашей холостяцкой квартире в Париже? – Валерия вспыхнула. – Вы знаете… теперь, что… это невозможно.
– Я знал это и раньше. Но вам удалось немного запутать меня и сбить с толку, хотя я с самого начала знал, что вы не та, за кого себя выдаете.
– Как… вы узнали, кто я? – спросила Валерия.
– Когда я понял, что вы уехали, не оставив мне ни адреса, ни записки, я был вне себя! Я расспрашивал всех портье в гостинице, но никто не мог сообщить мне ничего вразумительного, пока кто-то не посоветовал обратиться к ночному портье.
Валерия вспомнила, что Тони расплачивался именно с ним, и он же переносил их багаж.
– И он… сказал, куда мы уехали? – спросила она.
– Когда он явился на службу в четыре часа, – продолжал герцог, – он рассказал мне, что вы с Тони уезжали в страшной спешке, но куда вы отправились, не знал и он, хотя запомнил имя кучера, чей экипаж вы наняли.
– И он вам сказал, что отвез нас в порт?
– Да, на яхту «Морская змея».
– Вы… очень удивились?
– Я был страшно потрясен и очень рассержен, узнав, что молодая леди оказалась в «Мулен», да еще чуть не стала жертвой этого испанца, хотя, признаться, она этого заслуживала!
Снова наступило молчание, потом Валерия заговорила:
– Я… понимаю ваши чувства и поэтому… за ужином я уже думала… что нам с Тони лучше поскорее вернуться в Англию.
Она с трудом сдержала слезы, которые навернулись ей на глаза.
– И ты думаешь, я позволил бы тебе это сделать? – спросил вдруг герцог, обнимая ее.
В первые мгновения Валерия не могла поверить, что это ей не снится.
Потом он нежно и властно поцеловал ее, и она снова испытала удивительное чувство восторга и блаженства.
Рамон поднял голову и спокойно спросил:
– Скоро ли ты станешь моей женой, дорогая?
Валерия посмотрела ему в глаза. Ее лицо сияло, озаренное внутренним светом. Казалось, женщина не может быть так прекрасна. В ее красоте было что-то неземное.
Однако ответ девушки прозвучал неожиданно резко:
– Нет!
Герцог изумленно посмотрел на Валерию.
Она высвободилась из его объятий и, словно ничего не видя вокруг, отошла к окну. В лучах заходящего солнца струи воды в садовом фонтане казались темно-красными.
– Так ты отказываешься выйти за меня замуж? – с удивлением спросил герцог. Все его родственники постоянно умоляли, уговаривали его жениться, и ему не приходило в голову, что женщина может отказать ему. – Мне казалось, ты любишь меня.
– Я действительно люблю тебя, но… не могу стать твоей женой.
– Но почему? Должна быть какая-то причина!
– У меня… есть причина.
Герцог подошел к ней.
– Я хочу услышать какая, – сказал он.
– Это… очень просто. Я тебя… так люблю, что не смогу без тебя жить. А если мы поженимся… я тебя потеряю, и тогда мне… останется только… умереть.
– Но почему ты так уверена, что непременно потеряешь меня?
– Бабушка мне рассказывала, что ты… любил… многих женщин, но рано или поздно они… надоедали тебе. А ведь они были красивые, умные… блестящие – настоящие француженки. Почему же со мной… должно быть по-другому?
– Так вот почему ты не хочешь выйти за меня!
– Вот почему я… не смею выйти за тебя, – ответила Валерия.
Ей было очень больно говорить все это, она понимала, что сама обрекает себя на вечное страдание. Однако теперь, зная, кто такой на самом деле Рамон, она не верила, что они с ним могут быть счастливы.
– Думаю, – заговорил герцог, – твоя бабушка, как женщина весьма разговорчивая, рассказывала тебе и историю моей женитьбы?
– Да… и мне очень жаль… что тебе пришлось пережить.
– Мне не нужны твои сожаления! – резко ответил герцог. – Но, может быть, ты в состоянии понять, что мне хотелось не только забыться, но и получить удовольствие.
– Понимаю. А для француза… – Она не закончила фразы.
– А для француза это означало, что в моей жизни должны были быть женщины. Как ты и говорила, они были красивыми, остроумными, забавными, неглупыми.
Валерия промолчала, и герцог продолжал:
– Я сам не мог ответить, почему они надоедали мне. Не мог, пока не встретил тебя. Всякий раз, пережив разочарование, но оставаясь оптимистом, я снова и снова пытался найти ту, которая была бы моей «половинкой». Я искал в женщине не просто красоту, ум, живость, остроумие, но что– то еще, что не мог выразить словами. – Он немного помолчал. – Когда я впервые увидел тебя в «Мулен», то вдруг почувствовал, что ты совсем не такая, как те, кого я знал.
– Я не могу объяснить этого чувства, но именно благодаря ему я сел рядом с тобой.
– Ты действительно почувствовал, что я… совсем другая?
– Я чувствовал, что мне необходимо видеть тебя, быть с тобой. Когда после ужина я отвез тебя в гостиницу, я уже понимал, что меня влечет не только твоя красота. Мне хотелось говорить с тобой, ты стала мне необходима. На следующее утро мне показалось, что я преувеличил силу своих чувств. Но когда мы провели вдвоем с тобой этот сказочный день, я понял, что люблю тебя, что уже не представляю себе жизнь без тебя. Об этом я хотел сказать еще в карете, когда провожал тебя в гостиницу, но ты не позволила мне…
– Я боялась, что это… может испортить… такой удивительный день… – прошептала Валерия.
– Когда я услышал твой крик, – продолжал герцог, – после того, как вышвырнул в окно этого мерзавца, я понял, что не смогу с тобой расстаться.
– Но ведь ты не собирался бы жениться… на мадам Эрар? – спросила Валерия.
– Такого вопроса для меня не существовало. Я просто твердо знал, что не дам ей уйти и не допущу, чтобы она принадлежала другому.
– Но ты же не хотел бы жениться на мне, – настаивала Валерия.
– Честно говоря, – ответил он, – я знал, что «мадам Эрар» не была замужней женщиной.
– Как… как ты догадался? – удивилась Валерия. – Я ведь носила обручальное кольцо!
Герцог улыбнулся:
– Ты была так восхитительно невинна! И потом, настоящая мадам Эрар не стала бы закрывать глаза во время выступления Мими Бланк.
– Так ты это заметил?
– Конечно. Я наблюдал за тобой. Кроме того, она бы стала флиртовать со мной, чего ты и не думала делать. – Он снова улыбнулся. – Я никогда прежде не встречал женщины, которая не флиртовала бы со мной и не пыталась завлекать меня. Милая, ты так невинна, так неиспорченна, что я готов поклясться на Библии: до меня тебя никто не целовал.
Валерия промолчала, и он спросил:
– Ведь это правда?
– Это… правда. Но если я, как ты говоришь, невинна, то как я могу… удержать человека, сохранить его любовь… если его… считают современным Казановой.
Герцог рассмеялся:
– Тебе не придется удерживать меня. Это я всегда буду бояться потерять твою любовь. Ты так прекрасна, что мне, пожалуй, придется всю жизнь ограждать тебя от притязаний со стороны других мужчин. Но предупреждаю: я убью любого, кто посмеет тебя коснуться, и убью тебя, если ты попытаешься бросить меня.
– Но… я как раз… хочу тебе сказать, что не могу быть с тобой, – сказала Валерия очень тихо. – Подумай, когда я не буду уже… так красива, как сейчас… или когда… рожу ребенка… разве ты не найдешь другую, более привлекательную женщину?
– Древние греки утверждали, что нет ничего прекраснее женщины с ребенком, возразил герцог.
– Но ты не грек!
– Да, я француз, и я не могу себе представить ничего более замечательного, чем весть о том, что ты носишь моего ребенка, и ничего более прекрасного, чем мой сын у тебя на руках.
– А если… родится дочка? – спросила Валерия совсем по-детски.
Герцог улыбнулся:
– В таком случае, моя радость, мы попытаемся снова.
Мягким движением он повернул ее к себе лицом.
– Мы не можем спорить об этом всю ночь, но в день нашей золотой свадьбы ты признаешь, что была не права. Я люблю тебя и хочу на тебе жениться!
Не дожидаясь ответа, он снова поцеловал ее, страстно, горячо, требовательно, как не целовал еще ни разу. Он целовал ее губы, щеки, шею и снова губы. Валерия чувствовала, что его страсть захватила и ее, что она не в силах больше противиться его воле.
Он целовал ее, пока им не стало казаться, что нет больше ничего земного, что на крыльях любви они воспарили в небо, где звезды тихо сияли, и не было ни несчастий, ни горя, а лишь неизъяснимое блаженство. Яркий, ослепительный свет, свет их любви, окутывал их, словно покрывалом, он пронизывал все существо девушки, ей казалось, что она умирает от счастья.
Она очнулась, только услышав голос Рамона:
– Так когда же ты станешь моей женой?
– Сейчас же! – прошептала Валерия. – И пусть я буду счастлива с тобой… хоть несколько месяцев… это будет лучше, чем… годы убогой жизни без тебя!
– Мы будем счастливы всю жизнь! – ответил герцог и снова поцеловал ее.
Валерия сидела на диване, положив голову на плечо герцога.
– Я люблю, я обожаю тебя! – говорил он. – Нам надо решить, когда мы скажем моим родным, что ты выходишь за меня замуж. Они будут вне себя от счастья, когда узнают об этом.
– Пожалуйста, не объявляй об этом слишком скоро, – взмолилась Валерия. – Им это может показаться странным. Ведь они считают, что мы с тобой сегодня днем встретились впервые.
– Мне кажется, что я знаю тебя уже тысячу жизней, и готов любить тебя еще столько же. Я верю, что мы с тобой всегда были нераздельны.
– Ты действительно в этом уверен?.. Я люблю тебя и хотела бы вечно принадлежать тебе. О, как я люблю тебя, Рамон!
– Так же, как я тебя. Если бы ты отказалась за меня выйти, я бы, кажется, бросил тебя в один из наших подвалов и держал там, пока ты не согласилась бы.
Валерия засмеялась:
– Ты бросил мне вызов в Биаррице, и ты, конечно, победил, и ты завоевал меня.
– Это единственная победа, которую я ценю! – ответил герцог. – Как мне повезло, моя дорогая, что я нашел тебя, когда уже начал думать, что женщины, подобной тебе, не существует на свете!
– А я ждала тебя… в «Мулен-де-ля-Мер», – поддразнила его Валерия.
– Для меня это всегда будет «Мулен-де– Л'амур» – «Ветряная мельница любви». Ветер любви занес в «Мулен» нас обоих.
Теперь мы нерасторжимо соединены нашей любовью.
– О, Рамон, – только и смогла сказать она.
– Но вот что ты должна знать, – заявил герцог. – Моя герцогиня будет вести себя подобающим образом. Больше никаких визитов в «Мулен» и в подобные заведения! И если я увижу, что ты подкрашиваешь свои длинные ресницы или прекрасные губы, я очень рассержусь.
Он поцеловал Валерию, прежде чем она успела возразить.
Но когда Рамон отпустил ее, она сказала:
– Смотри, если ты будешь со мной плохо обращаться или начнешь скучать, я снова превращусь в «мадам Эрар».
– Она была по-своему очень хороша, – признался герцог, – но та милая дебютантка, которую я сейчас держу в своих объятиях, – совсем иная.
– В каком смысле? – спросила Валерия.
– Она – юная, невинная, неиспорченная, и, хотя она сама еще не призналась в этом, так любит меня, что готова сделать все, что я захочу.
– Кажется, это начало спора, который может продолжаться всю жизнь, – заметила Валерия.
– Я хочу очаровать и поработить тебя, дорогая, и этого же хочешь ты сама, хотя и не готова признать это.
– Конечно! Рамон, я так люблю тебя, люблю всем сердцем, всей душой!
– Они принадлежат мне! – воскликнул герцог.
И он снова целовал, целовал ее, пока они не перенеслись в светлый мир любви. Отныне и навечно Ветряная мельница любви подчинила их своей власти.
Внимание!
Текст предназначен только для предварительного ознакомительного чтения.
После ознакомления с содержанием данной книги Вам следует незамедлительно ее удалить. Сохраняя данный текст, Вы несете ответственность в соответствии с законодательством. Любое коммерческое и иное использование кроме предварительного ознакомления запрещено. Публикация данных материалов не преследует за собой никакой коммерческой выгоды. Эта книга способствует профессиональному росту читателей и является рекламой бумажных изданий.
Все права на исходные материалы принадлежат соответствующим организациям и частным лицам.
