Текст книги "Время любить"
Автор книги: Барбара Гилмур
сообщить о нарушении
Текущая страница: 2 (всего у книги 10 страниц)
– Я не могу разобраться в своих чувствах.
Дэвид почувствовал, что это правда, и замолчал.
– Дэвид, прости.
Он включил сцепление.
– Ладно, тебе жаль! Мне тоже. Тебе не нравится реальная жизнь, ты бежишь в сказку. Потом ты делаешь еще шаг и добровольно хоронишь себя в этой глуши. Почему бы тебе не взглянуть в глаза действительности?
– Ты не понимаешь меня.
Машина резко тронулась с места.
– Нет, я не понимаю... Возможно, со временем ты поймешь. Чего ты ищешь, Джиллиан? Принца на белом коне? Но мы ведь обычные люди.
Скрытая критика книги уязвила ее больше, чем критика ее самой. Джиллиан устало попросила:
– Оставим это, Дэвид. Я приняла решение и больше не хочу об этом говорить.
Остаток пути они ехали молча.
Поздно вечером Анна пришла в квартиру. Когда она поднималась по лестнице, то услышала судорожный стук пишущей машинки. Она улыбнулась с облегчением. Джиллиан надеется, что ее потревожат. Она будет ворчать, притворяться, что сердится, а потом отодвинет машинку со словами:
– Ладно, говори! Сестра Бозон вела себя ужасно. Капельница сломалась. Джо пригласил тебя в свою холостяцкую квартиру.
Но вместо этого Джиллиан развернулась на стуле и заявила:
– Я устроилась на работу.
Она говорила и выглядела подавленно. Анна, забывшая про все, радостно ответила:
– Отлично, я рада за тебя. – Пристально посмотрев на Джиллиан, она добавила: – А может, не стоит?
– Не знаю. Место не внушает доверия. Дэвид считает меня сумасшедшей.
Анна сняла туфли и уселась на диван. Она провела рукой по своим светлым волосам, и они упали ей на плечи. Ее отличала хрупкая, изящная красота. Несмотря на то, что сестры были близнецами, Анна совершенно не походила на Джиллиан, ни внешне, ни по характеру. Она не обладала достаточным воображением, чтобы глубоко чувствовать. Она жалела своих пациентов, но никогда не могла представить себя на их месте. Джиллиан и дня бы не протянула в палате для раковых больных. Анна видела, принимала и была добра. Ничто не могло поколебать ее. Она никогда сильно не страдала.
Она слушала рассказ Джиллиан о школе. Это ей было неинтересно. После тяжелого дня она любила расслабиться – яркие огни, танцы, скромный ужин в одном из лучших отелей, если только у кого-нибудь из молодых сотрудников были деньги, чтобы ее угостить.
Сестры выросли в богатой семье. То, что они решили работать, было вызвано скорее их желанием быть как все, нежели необходимостью. У всех друзей была работа. Образ жизни был задан еще в школе, когда все упорно учились, чтобы хорошо сдать экзамены. Целью сестер была независимость. Они обе узнали, что независимость и нищета часто бывают синонимами, но держали это открытие при себе. Им казалось немыслимым принимать регулярно посылаемые чеки из дома. Они были независимы, свободны.
Анна оглядела квартиру. Владелец квартиры предоставил им право самим обставить ее. Они выбрали старинную мебель из красного дерева, а посередине постелили плюшевый темно-коричневый ковер. В довершение они оживили комнату разбросанными подушками, огромной птичьей клеткой белого цвета и парой туристских постеров на стенах.
Впервые увидев квартиру, Дэвид улыбнулся про себя. Анна не поняла его улыбки, а Джиллиан вспыхнула и свирепо выпалила:
– Ладно, значит, по-твоему, это нечестно, но что ты от нас ожидал?
Дэвид мягко ответил:
– Ожидал? Как раз этого.
Как-то раз он приводил Джиллиан в дом своих родителей. Его отец, рабочий на металлургическом заводе, как раз спал после ночной смены и даже не вышел к ним. Мать, простоявшая целый день за прилавком в магазине, только что вернулась домой. Джиллиан, пытаясь привыкнуть к маленькому типовому коттеджу на улице в промышленном районе, добилась того, что обычно разговорчивая мать Дэвида за весь вечер почти не произнесла ни одного слова. Они были готовы понравиться друг другу, и со временем это, возможно, произойдет. То, что Дэвид пригласил Джиллиан домой, означало, что он намеревается жениться на ней, но Джиллиан тогда этого не понимала. Зато мать обеспокоилась. Она и сама не знала, какую жену хотела бы для своего сына. Если он выбрал эту девушку, значит, и говорить не о чем, но ей было не по себе в присутствии этой расфуфыренной красавицы. Несмотря на все старания Дэвида, разговор не клеился, и обе женщины, мать Дэвида и Джиллиан, чувствовали себя неловко.
Позже, отвозя Джиллиан домой, Дэвид заговорил:
– Сын с перепачканными мелом, а не копотью руками, недостаток денег, муж, который, несмотря на свое пристрастие к выпивке, глаз с нее не сводит, – это ее мир. Она в нем счастлива.
– А ты? – Джиллиан быстро посмотрела на него. – Ты счастлив?
Дэвид ответил честно:
– Вполне. Я согласился стать учителем, потому что мне этого хотелось.
– Мне понравилась твоя мать. Я бы тоже хотела ей понравиться.
Дэвид поправил:
– Ты просто знаешь, что со временем сможешь ее полюбить. Она решила, что должна перед тобой оправдаться.
– Почему?
– Да ладно, забудь!
Джиллиан огорчило, что ей не удалось понравиться матери Дэвида. Снобизм ей противен, но она поняла, что именно его и проявила, оказавшись в рабочем районе. Ей очень тогда захотелось определиться в своих чувствах к Дэвиду. Она хотела любить его глубоко и искренне, как герои ее книги. Герои ее книги точно знали, что они чувствуют.
Джиллиан поднялась и защелкнула футляр на пишущей машинке.
– Дэвид сделал мне предложение, – сообщила она Анне.
Анна выглядела ошарашенной. Она знала, что рано или поздно это произойдет, и ей было интересно, что ответит Джиллиан.
– И что?
– Он рассердился, что я согласилась работать в этой школе.
Анна нахмурилась.
– Я не понимаю.
Джиллиан рассказала ей о поездке в школу.
Анна ответила:
– Этого и стоило ожидать. Он ведь любит тебя.
Джиллиан сложила страницы рукописи и убрала их в ящик.
– Возможно. Я не знаю.
– А ты его любишь?
– Мне он нравится.
– И все?
Джиллиан не ответила. Внезапно ей остро захотелось остаться в одиночестве. Она любила Анну и будет по ней скучать, но теперь ей было неприятно, что кто-то заставляет ее принимать какое-то решение. Она не в состоянии анализировать свои чувства к Дэвиду. Она просто не знает. Ее книга была реальнее жизни. Когда работа шла гладко, Джиллиан успокаивалась. Это было своего рода лекарство. Усталость после работы на машинке не имела отношения к усталости после школы. Здесь не было примеси раздражения.
Поздно вечером она позвонила родителям и сообщила, что устроилась на работу. Ее мать была изумлена.
– Ты будешь директором? – Мысль о том, что она станет матерью школьной директрисы, была нелепа. Она оглянулась на мужа и, встретив его взгляд, начала смеяться. Он ухмыльнулся и взял у нее трубку.
– Это самый быстрый карьерный рост за всю историю существования учительской профессии. – Поняв, что Джиллиан слишком обеспокоена, он добавил: – Если там так одиноко, как ты говоришь, возьми «мини» своей матери, она все равно хочет купить новую машину.
Джиллиан не приходило в голову, что так легко можно решить одну сложную проблему. Она с благодарностью ответила:
– Как хорошо, что ты об этом подумал! Машина все изменит.
Отец сухо сказал:
– Да, это так.
Внезапно Джиллиан обеспокоило, как может отреагировать Анна.
– Ты думаешь, Анна не будет возражать?
– Пока твоя сестра живет в цивилизованном мире, может пользоваться услугами общественного транспорта. Машина нужна тебе, а не ей.
Он передал трубку жене:
– Возьми, Марион. – Телефонные разговоры жены с дочерьми всегда были долгими.
Та взяла трубку и уютно устроилась в кресле.
– А теперь, милая, расскажи мне все.
Джиллиан рассказала, только далеко не все.
Когда через несколько недель Марион сама приехала к дочери на машине, то пришла в ужас.
– Ты должна подумать еще раз. Ты не можешь здесь остаться. У меня не будет ни минуты покоя, пока ты будешь тут одна.
Было сырое субботнее утро. Они остановились в доме викария и забрали ключи. Контраст со старым, но теплым и уютным домом викария был очень заметен. Дождь стучал в высокие, узкие окна класса и капал на древние отливы. В доме царил мрак, словно вся школа была окутана туманом. Джиллиан, уже уставшая от споров с Дэвидом, теряя терпение, произнесла:
– Мне уже двадцать три года, и я могу позаботиться о себе сама.
– Если ты согласилась приехать в такое место, значит, ты не можешь сама о себе позаботиться.
– Здесь я смогу спокойно писать.
Марион не принимала новое увлечение дочери всерьез, но решила этого не говорить.
– Возвращайся в Стретфорд и пиши сколько хочешь. Там спокойно.
– И жить за счет семьи?
– Ты будешь не первым писателем, кто это делает. Ради бога, повзрослей же, наконец!
Анна, у которой было свободное от дежурств утро, приехала из любопытства, и поняла, что назревает серьезный скандал. Она миролюбиво проговорила:
– Ты можешь вытерпеть здесь полгода, а если нет, никто не мешает тебе уйти раньше. Возможно, так и поступила эта Стэншоу, и со временем ты выяснишь почему. – Она выразительно огляделась. – Если, конечно, не считать очевидных причин.
Джиллиан ответила:
– Днем я буду работать в школе, а по вечерам писать книгу.
Марион сердито воскликнула:
– Ты как будто крестоносец! Я и не знала, что молодежь в наше время проявляет такие благие порывы.
Джиллиан, не привыкшая к подобным резким высказываниям своей обычно мягкой матери, поморщилась.
Анна рассмеялась:
– Ради всего святого!
– В любом случае я остаюсь. Прошу прощения, если это вам неприятно, но я не собираюсь отступать.
Она подошла к окну. В тумане перед ней простирались выцветшие вересковые пустоши. Казалось, ее со всех сторон окружило одиночество. Внезапно Джиллиан вспомнила слова Иана Роско: «Если у вас есть воображение, представьте».
Джиллиан будет все свое свободное время тратить на работу над книгой. Она вдруг подумала, что и сама не знает, как воспримет вдруг свалившееся на нее одиночество. Она привыкла все время быть среди людей, а теперь добровольно обрекла себя на затворничество. Она вспомнила выражение лица Роско, и поняла, что он беспокоился за нее, он ведь знал это место, знал лучше ее и знал, с чем ей придется столкнуться. Никто не одобрял ее решения, но приезд в это ужасное место был порывом. Сопротивление еще больше ожесточило Джиллиан в принятом решении. Теперь она не могла не остаться здесь.
Глава 2
Иан Роско тоже действовал, подчиняясь порывам. Он желал для Джиллиан только лучшего и подарил ей Брэнди – молодого боксера. Роско привез в первый раз своего сына, Стивена, в школу, Брэнди был в машине. Он оказался хорошей сторожевой собакой. Джиллиан, стоя в классе в окружении любопытных детей и их родителей, выглядела так же, как и во время собеседования, – решительной, но совсем юной. Ночью она будет здесь одна, и собака составит ей компанию. Иан решил подождать, пока все разойдутся, и поговорить с ней. Он стоял со Стивеном в толпе, пока Джиллиан записывала имена. Комната была чистой, значит, викарий выполнил свое обещание насчет побелки. В углу Джиллиан установила кукольный домик – деревянное сооружение с маленькой дверцей красного цвета и детскими занавесками на окнах. Парты и стулья были расставлены в произвольном порядке. На полке красовались переплеты нескольких библиотечных книг.
Стивен подошел к парте, потрогал школьные принадлежности и серьезно произнес:
– Красиво.
Его отец последовал за ним и удивленно заметил:
– Думаю, со временем у вас все получится.
Джиллиан уловила изумление в его голосе.
– Я на это надеюсь.
Иан улыбнулся ей.
– Поздравляю! Должно быть, вам пришлось много потрудиться.
– У меня были помощники.
Ей удалось уговорить Дэвида построить кукольный домик. В библиотеке ей выдали книги. Ей пришлось потратить больше времени и изобретательности, нежели денег, на деревянные столы и школьные принадлежности. Анна, ничего не понимавшая в образовании, все же чувствовала, что атмосфера в классе много значит. Несчастным детям должно быть уютно в этой дыре, сказала она. Она сделала занавески для домика и купила на распродаже в больнице подержанные игрушки. Джиллиан приготовила карточки-подсказки, карточки для чтения и настенные таблицы, но мысль о работе со старшими детьми пугала ее. Ей еще не приходилось учить детей старше восьми лет. Дэвид помогал ей книгами и советами, впрочем, без особого энтузиазма.
– Это твое место, – сказал он, – и очень неудобное место. Если ты не справишься, у тебя будет повод отказаться.
Джиллиан неуверенно ответила:
– Я справлюсь.
– Ради всего святого, не считай это вызовом себе. Тебе ничего не нужно никому доказывать. Как твоя книга?
– Слабовата.
– И чего же ты надеешься добиться?
– Мира, когда закончится вся эта подготовка. Потом все пойдет по наезженной колее.
– Будешь писать роман?
– По вечерам и в выходные.
Джиллиан посмотрела на высокого светловолосого мальчика, стоявшего рядом с Ианом Роско. Сам Роско был темноволос и крепок. Вероятно, мальчик пошел в мать. Интересно, почему она не пришла? Некоторые родители явились из любопытства. Иан Роско был единственным, кто пришел без жены.
Роско подтолкнул мальчика вперед:
– Стивен, это твоя новая учительница, мисс Уорд.
Он представил их без тени снисхождения к ребенку. Джиллиан, верившая в возможность равенства, оценила его поступок. Она улыбнулась мальчику.
– Надеюсь, тебе здесь понравится, Стивен.
Он честно ответил:
– Со Стэнни было не очень весело.
Стэнни? Тут она догадалась. Мисс Стэншоу. Джиллиан решила сменить тему.
– Что тебе больше всего нравится делать? – спросила она.
– Я люблю рисовать.
– Отлично. У нас есть мольберты и краски. Займись пока, если хочешь, а я уточню подробности у твоего отца.
Темно-карие глаза Иана сузились от удивления.
– Вы всегда так дипломатичны?
– Трудно защищать того, кого не знаешь.
– Ваша работа будет заключаться в том, чтобы защищать себя. С ними не так-то просто.
Джиллиан уже это поняла. Кто-то произнес слово «штучка» достаточно громко, чтобы она могла услышать. Миссис Кендрик обеспокоенно спросила про чтение, письмо и арифметику. Работа предстоит нелегкая. Роско вспомнил про Брэнди, послушно сидящего за дверью.
– Не знаю, ночевали ли вы тут одна, но, если вам будет неуютно, я с радостью подарю вам своего боксера.
Он позвал собаку. Джиллиан посмотрела на животное песочного цвета с хитрыми глазами и слюнявой мордой. Мысль о собаке не приходила ей в голову. Кажется, это неплохая идея. Роско продолжал:
– Если не хотите, можете отказаться. Но несколько фунтов собачьего веса отпугнут любых незнакомцев, а если вам дорого его кормить, Стивен может каждое утро что-нибудь приносить.
Джиллиан неуверенно сказала:
– Он красивый.
– Мощный, послушный, и его зовут Брэнди.
– Вы его мне дарите?
– У меня их и без него четыре. Стивен не станет возражать, если вы возьмете одного.
– Вы уверены?
– Если он будет знать, что здесь есть частичка его дома, ему будет легче привыкнуть.
– Хотите сказать, он сложный ребенок? – удивленно спросила Джиллиан.
– Непредсказуемый. Но вы можете ему понравиться. Прежнюю учительницу он терпеть не мог.
– Он выглядит таким спокойным, не застенчивым. – Она оглянулась на мольберт. Один из старших мальчиков, Тим Дэвенпорт, стоял у Стивена за плечом, глядя, как тот рисует.
Роско сказал:
– Он спокойный до определенного момента, но если ему кажется, что кто-то над ним смеется или... – Он замолчал. – Что ж, это ваша работа, думаю, вы найдете с ним общий язык.
Казалось, он хотел сказать больше, но его прервал громкий вопль около кукольного домика, где маленькие дочери Кендрика вырывали друг у друга игрушечный телефон. Джиллиан подошла, чтобы их разнять. Родители хотели увидеть, как она умеет управляться с детьми. К подобным ситуациям Джиллиан привыкла.
– Ты продавщица, а это твои товары, – спокойно сказала она Джули. – На них цены и названия. А ты, Джейн, домохозяйка, и у тебя есть телефон. Позвони Джули и закажи, что тебе нужно. – Джиллиан подавила назревающие протесты словами: – У тебя есть столько красивых вещей, которые нужно упаковать. Нечестно, если у тебя будет еще и телефон.
Дети согласились. Довольные родители отошли в сторону. Роско весело спросил:
– А если бы это не сработало, что тогда?
– Я не придумываю способы заранее, просто поступаю по ситуации.
– Разумно!
Миссис Вудли сказала:
– Я дала Салли в школу апельсиновый сок. Проследите, чтобы она его выпила?
– Да, конечно.
Роско заметил:
– Напишу вам данные Стивена и смоюсь. Постараюсь увести других родителей, иначе они весь день будут крутиться вокруг вас.
Он подошел к Джиллиан и продиктовал ей дату рождения и адрес Стивена. Брэнди потащился за ним. Роско решил, что не стоит держать крупную собаку в комнате с детьми.
– Давайте я пока запру Брэнди в доме, а вы займетесь детьми? Похоже, их тут уже много.
Джиллиан согласилась.
Роско увел собаку. Комната выглядела чище, чем прежде, но Джиллиан решила не загромождать ее мебелью. В коридоре лежал коричневый ковер в рубчик. Стулья в гостиной были явно подержанные, но вполне симпатичные. Роско скупо улыбнулся. Джиллиан его удивляла, но он не понимал почему. Он указал на коврик перед пустым камином.
– Сидеть! – приказал он Брэнди. Тот, неодобрительно взглянув на хозяина, сел. – Жди! – добавил Роско и подошел к Джиллиан. С ней разговаривал Дэвенпорт. Эмоционально жестикулируя, он положил ладонь на ее руку.
Роско с раздражением подумал: развратный старый черт!
Джиллиан встретилась с ним взглядом, заметила его раздражение и улыбнулась про себя. Дэвенпорт был из тех, кто любит распускать руки. Его жена уже ушла к машине, а он остался, чтобы рассказать про Тима.
– Он умный парень, но его надо дергать. – Дэвенпорт крепче сжал ее руку. – У него большой потенциал, но вам придется найти к нему подход.
Джиллиан выдернула руку.
– Я уверена, что справлюсь с Тимом, мистер Дэвенпорт.
Роско понял, что она не смущена и может поставить Дэвенпорта на место. Джиллиан была молодая и хорошенькая, но не дурочка. Но все равно он рад, что у нее есть собака. Ночью здесь будет не по себе, в большом, пустынном доме, когда все дети разойдутся.
Джиллиан смотрела, как Роско прощается со Стивеном.
– Я оставил Брэнди в гостиной. В обед выгуляй его во дворе. Я заберу тебя и ребят Локсли в три тридцать.
Стивен оглянулся.
– Да, хорошо. – Мальчик выглядел равнодушным, но, когда отец ушел, он встал у окна.
Джиллиан ожидала, что младшие дети начнут плакать, но они были увлечены кукольным домиком. Старшие осматривали класс, а Стивен стоял поодаль от всех.
Она подошла к нему:
– Можно мне посмотреть, что ты нарисовал?
– Да, если хотите.
Стивен нарисовал утесы и берег моря. Песок был сочно-желтого цвета, утесы – зеленоватого. Джиллиан удивленно заметила:
– Здорово...
Стивен по-своему истолковал ее колебание.
– Почему вы не спросите меня? Стэнни всегда спрашивала.
– О чем?
– О море.
Джиллиан заметила отсутствие моря.
– Тебе не нужно его рисовать, если не хочешь.
Стивен ответил почти с вызовом:
– Нет, я не хочу.
Он схватил кисть с желтой краской и окунул ее в воду. Потом поднес ее к верхней части листа и мягко провел по бумаге.
Джиллиан не смогла удержаться:
– Стой! Ты испортишь картину.
Потекли желтые капли, и лист намок. Стивен довольно смотрел на него, но внезапно на его лице появилась тревога. Он прикусил губу, пытаясь сдержаться.
Джиллиан ласково спросила:
– Что случилось, Стивен?
– Ничего. Просто картина. Я могу нарисовать другую. – Он повернулся и пошел к парте.
Джиллиан поняла, что разговор окончен. Вернувшись к столу, она взяла классный журнал и посмотрела на дюжину имен. Было бы формальностью проверять присутствующих, но дети, наверное, привыкли к этому, к тому же она сможет выучить их имена. Джиллиан опять посмотрела на Стивена. Он уже успокоился, но зато она была встревожена. Ее беспокоило, что ребенок в ее классе мог быть несчастлив. Стивен был несчастлив, а она пока не знала почему.
День прошел быстро и не принес никаких происшествий. Старшие дети под контролем Джиллиан осмотрели класс, оценив количество белил, которые потратил викарий, и подсчитав их стоимость. Они написали рассказ о своем районе, потому что Джиллиан было это интересно. Мэри Кэрилон сказала, что у нее есть хомячок, она может принести его в класс, и они с Френком Стивенсом построили для него домик. При этом Мэри чуть не забила гвоздь в палец, а Френк пролил краску. Кто-то из младших детей собрал с картинки все игрушечные ягоды и чуть их не съел. Обычный день. Джиллиан привыкла управляться и с большим количеством детей. Это ее не беспокоило. Но когда пришел вечер и детей забрали домой, она поняла, что очень устала.
Родители ждали детей у ворот, но Джиллиан ни с кем из них не разговаривала. Если бы она увидела Иана Роско, тот бы напомнил ей о Брэнди, она же вспомнила о собаке, только когда пошла на кухню, чтобы открыть банку с мясом. Брэнди в доме не было.
Джиллиан вышла на улицу и свистнула, но собака не появилась. На бледно-голубом вечернем небе появились оранжевые полосы. В воздухе пахло древесным дымом. Вересковые поля были пустынны, траву не шевелил ветер, и птичьи голоса не нарушали тишины. Джиллиан вернулась в мрачный дом, беспокоясь о собаке. Ей хотелось, чтобы та была рядом.
Когда она была в коридоре, зазвонил телефон, и Джиллиан вошла в пустой класс, за окном которого уже сгущались осенние сумерки. Она сняла трубку.
– Простите, если помешал вашему обеду, – раздался голос Иана Роско.
– Я еще не приступала. – Джиллиан была рада, что он позвонил. Хорошо услышать чей-то голос. Она быстро спросила: – Брэнди у вас?
– Да, именно это я и хотел вам сказать.
– Простите. Наверное, он выбежал.
– Это не ваша вина. Вы были очень заняты. Понадобится время, чтобы он понял, что здесь больше не его дом.
– Да, я знаю.
– Вы действительно хотите собаку? Не хотелось бы вам ее навязывать, но это довольно общительный зверь.
– Да, честное слово.
– Тогда я приведу его через пару часов. Простите, что не могу раньше, но у меня будет посетитель.
– Не беспокойтесь. Можете привести его завтра. – Но голос Джиллиан звучал неубедительно. Ее голос в большой, пустынной комнате был подобен камешку, брошенному в глубокое озеро.
– Тогда до встречи.
– До встречи.
Джиллиан повесила трубку и заперла дверь в класс. Она решила, что Иан Роско войдет через главный вход. Вернувшись на кухню, она начала зажигать лампы, и поначалу пламя заревело под стеклянными колпаками, наполнив воздух запахом раскаленного масла. Джиллиан подкрутила фитили. Пол в классной комнате требовал мытья, но горячей воды не было, а кипячение на плите требовало времени.
Опять зазвонил телефон. Это был Дэвид.
Он ласково произнес:
– Привет! Как поживает роман?
Джиллиан провела по лбу горячей запачканной рукой.
– Иди к черту!
Дэвид усмехнулся.
– Я мог бы многое тебе сказать...
– Но ты этого не сделаешь.
– Только одну вещь. Я люблю тебя.
Джиллиан молчала.
– Джиллиан?
– Да?
– Не забудь, что в твоем курятнике или гараже стоит машина. До Шеффилда рукой подать. Как насчет того, чтобы провести вечер вместе?
– Не сегодня.
Дэвид не стал настаивать. Он понимал, что удача на его стороне. Это место сломит ее сопротивление быстрее, чем он. Он был уверен, что это лишь вопрос времени.
Она как раз переоделась в старые джинсы и желтый свитер, когда пришел Иан Роско. Раз в неделю, по субботам, приходила уборщица, а в остальные дни мыть школу должна была Джиллиан. На улице уже совсем стемнело, и Джиллиан немного помедлила, прежде чем открыть.
Роско быстро проговорил:
– Все в порядке. Просто одна собака, как обещал. – Он заметил усталость на ее лице. – Не перегружайте себя слишком сильно. Вы выглядите так, словно мыли все здание.
– Так и есть.
Она отступила в сторону, и Брэнди вбежал в гостиную. Она была рада ему. Роско передал ей сверток с мясом.
– Кормите его, пока не наестся. Тогда он навеки полюбит вас, если, конечно, не лопнет.
Он уже собирался уходить, но Джиллиан его остановила:
– Могу я поговорить с вами о Стивене?
– О Стивене? – Роско заметил, что она встревожена. – Да, конечно.
Он последовал за ней в гостиную и сел. Джиллиан не знала, как начать, и Роско понял, что она растеряна. Он попытался ей помочь:
– Мальчишка вам досаждал?
– Нет, конечно нет. – Джиллиан медлила. – Положу мясо в холодильник.
Брэнди пошел за ней следом. Джиллиан нарезала для него мясо и положила на тарелку. Внезапно она поняла, что очень проголодалась, и открыла банку с бисквитами. Быстро съела один и уже потянулась за вторым, – когда вошел Иан.
Он заметил и подавил улыбку.
– Я пришел вам сказать, что Брэнди любит сырое мясо.
– Знаю.
Он посмотрел на собаку.
– Ему нравится ужин. А вы, наверное, даже чаю не выпили?
– Нет.
Он указал на чайник:
– Как насчет чая? Пока вы готовите, мы можем поговорить о Стивене.
– Вы присоединитесь ко мне?
– Нет, я обещал ему вернуться пораньше. Мы читаем Жюля Верна. Он и сам читает сносно, но язык Верна нелегок для восьмилетнего ребенка. Обычно я читаю ему полчаса перед сном.
Слова сами вырвались у Джиллиан:
– Вы знаете, что он несчастен?
Лицо Роско напряглось, и он холодно спросил:
– Почему вы так думаете?
Джиллиан обеспокоенно произнесла:
– Я чувствую. Сегодня утром он нарисовал картину – утесы и песок, но там не было моря. Внезапно его что-то расстроило. Что-то невыносимое, он чуть не заплакал.
Роско сказал:
– Его мать утонула два года назад.
Хотя Джиллиан почти была готова услышать нечто подобное, она все равно поморщилась от боли. Роско произнес эти слова почти грубо, и в его темных глазах застыло выражение, которого она не могла понять.
– Простите меня, – тихо произнесла она.
– За то, что спросили? Вам лучше знать.
– Простите за Стивена.
Иан пожал плечами.
– Со временем он забудет. Мне посчастливилось найти хорошую экономку. Она добра к нему. Я могу проводить много времени дома, так что он не одинок. – Роско говорил без нежности. Казалось, он оправдывался перед собой. Джиллиан удивилась. – Я делаю для него все, что могу. Если он иногда несчастлив, я ничем не в состоянии ему помочь.
Джиллиан молчала. Чайник все еще был у нее в руке, и она поставила его на стол. Она понимала, что ради Стивена должна знать больше.
– Он был там, когда это случилось?
Роско подошел к двери, словно собирался уйти не ответив. Потом прислонился к косяку и засунул руки в карманы.
– Очень хорошо, если вы хотите все знать, пожалуйста. Мы отдыхали на полуострове Ллуэн, на побережье Уэльса. У Стивена был надувной матрас. Я предупредил его, чтобы он не заплывал далеко, но он вместе с мальчиком постарше взял матрас, жена заметила, когда было уже слишком поздно. Я шел между утесов, когда увидел, что случилось. Рейчел плохо плавала, а матрас отнесло далеко от берега. Когда я подоспел, ей уже нельзя было помочь. Со Стивеном ничего не случилось.
«Со Стивеном ничего не случилось». Эти слова прозвучали почти как обвинение.
Джиллиан дрожащим голосом произнесла:
– Ему было шесть лет. Он не понимал.
– Конечно не понимал. – В глазах Роско сверкала ярость. – Вы намекаете, что я виню его?
Его гнев испугал ее.
– Конечно нет.
Он успокоился.
– Он не знал. Это был несчастный случай. Конечно, он страдает. Он скучает по матери. Это естественно.
И ты скучаешь по жене, подумала Джиллиан. Ты любил ее, и это сломало тебя. Ты пытаешься любить Стивена. Ты делаешь все, чтобы любить его, но он сделал то, чего ты не в силах простить. И он это знает. Внезапно ее глаза наполнились слезами, и она отвернулась.
Иан Роско заметил слезы и удивился.
– Вы не должны расстраиваться. Если бы вы выясняли прошлое всех детей в вашем классе, то, возможно, слышали бы не одну страшную историю. Детство не всегда бывает безоблачным. Уверен, вы уже это поняли? – Он говорил сурово.
– Да, я поняла. Дети более умны и чувствительны, чем все думают. Они могут сильно страдать.
Роско ощутил в ее голосе осуждение.
– Думаете, я этого не знаю? Думаете, я не пытаюсь? – Он понял, что оправдывается, и опять рассердился. Он повернулся к двери. Их дружеские отношения улетучились после этого разговора. Он холодно произнес: – Я ценю вашу заботу о Стивене, но ради благополучия мальчика лучше не заострять на этом внимания.
Джиллиан заметила лед в его глазах.
– Я не сентиментальна, мистер Роско. – Джиллиан старалась говорить твердо.
Роско догадался, вспомнил ее слезы, но был слишком сердит, чтобы простить ее. Он решил перейти на нейтральную тему:
– Не думаю, что собака опять убежит. Но если это случится, не волнуйтесь. Он не причинит никому вреда.
Да, подумала Джиллиан, он не причинит никому вреда. Но твой сын? Неужели ты не понимаешь, что он видит, каких усилий тебе стоит любовь к нему, как ты стараешься компенсировать свое негодование? Роско вышел в коридор, и Джиллиан проводила его до двери. Он сказал:
– Обычно я довожу Стивена до ворот школы, поэтому мы вряд ли еще встретимся, если только вы не захотите поговорить о нем. Тогда свяжитесь со мной.
Ее голос был ровным.
– Хорошо.
Джиллиан смотрела, как его высокая, крепкая фигура исчезает в темноте, и закрыла дверь. Дом вновь опустел, к ней подошел Брэнди и заскулил. Джиллиан присела на корточки и положила его голову себе на колени.
Иан Роско поехал домой более длинной дорогой, чем обычно. Разговор с девушкой встревожил его больше, чем он мог себе признаться. Конечно, можно было бы отправить Стивена в интернат. Иан подумывал об этом, но сам испугался своих мотивов. Он остановил машину перед домом и закурил. Он видел, что в комнате Стивена горит свет, видимо, миссис Пирсон, экономка, укладывает его спать. Он сидит в постели с книжкой на коленях.
Иан вылез из машины и захлопнул дверцу. Внезапно он мысленно увидел Рейчел, ее длинные, прямые, густые светлые волосы, почувствовал прикосновение ее нежной кожи. Потом он представил Джиллиан в ее маленькой ужасной кухне с нелепым чайником в руках, пытавшуюся сказать то, чего нельзя было говорить. «Черт побери эту девушку за ее вмешательство, за ее непрошеное участие! Неужели она не видит, как я стараюсь, как борюсь?»
Когда наконец Иан вошел в комнату Стивена, он был внешне спокоен. Он извинился:
– Прости, что задержался. Тебе удалось почитать самому?
– Немного. Я не хотел много читать. Я бы тебе все испортил.
Роско шутливо произнес:
– Наверное, истинная причина в этих комиксах?
Он указал на прикроватный столик. Стивен вежливо ответил:
– Так быстрее шло время.
«Ты тоже стараешься, – подумал отец. – В твоем возрасте этого нельзя делать, но ты делаешь. Ты чувствуешь мое настроение так же, как я чувствую твое». Внезапно на Роско накатилась волна усталости.
– Может, сегодня пропустим? Мне нужно сделать кое-какую работу.
– Хорошо, я не против.
– Ты можешь почитать что-нибудь из комиксов?
