Текст книги "Воинство Рассвета"

Автор книги: Барбара Джоан Хэмбли

сообщить о нарушении

Текущая страница: 6 (всего у книги 19 страниц)

ГЛАВА 6

– Минальда? – Голос Ингольда был ласковым, но, казалось, что он, как и аура его силы, заполнял всю небольшую комнатку. – Ты слышишь меня?

Она ответила бесцветным голосом:

– Слышу.

В голубом флуоресцентном свете подземной наблюдательной комнаты побелевшее лицо Минальды выглядело расслабленным, широко раскрытые глаза зияли пустотой.

Руди и Джил сидели у входной двери, как сторожевые собаки. Руди задумался, какой хрупкой и беспомощной кажется сейчас его возлюбленная. Похоже, что сила Ингольда поглотила ее, та сила Архимага, которую Руди уже как-то испытал на себе. Страшная магия словно отгородила эту пару, старика в изношенной одежде и девушку, с лицом, прекрасным, как лилия, от всего мира, заключив их во вселенной, где единственными реальностями были голос Ингольда и колдовство, которое нависло над ними в воздухе блестящим пульсирующим облаком.

«Неудивительно, что Церковь боится его, – подумал Руди. – Бывает, что я и сам его побаиваюсь».

– Минальда? – мягко сказал волшебник. – Где ты сейчас?

– Здесь, – ответила она, уставившись на тени, которые вплотную обступили их. – В этой комнате.

Это Ингольд предложил заняться гнодирром в наблюдательной комнате, затерявшейся в глубине подземных лабораторий. Она казалась самым безопасным местом в переполненном Убежище. Ингольд утверждал, что здесь даже маг с волшебным кристаллом не сможет шпионить за ними.

– Ты в этом уверен? – поинтересовался Руди, когда они пробирались в эту комнату через пыльные пространства заброшенных помещений.

– Конечно, – ответил волшебник. – Любая культура, основанная на магии, использует защитные меры. Не так уж сложно наложить поглощающие защитные заклинания на камни и раствор стен, и тогда то, что будет происходить за ними, надежно укроется от посторонних глаз. Руди, ты же сам знаешь о существовании комнат, в которых бессильна любая магия... Говорят, несколько таких помещений есть и в Убежище.

Руди передернуло от воспоминаний о подземелье в Карсте и подвалах без дверей с их бесцветным стерильным запахом... Он притянул Минальду к себе, и она ответила ему благодарным взглядом. Тяжелая темнота лабораторий, казалось, еще сильнее и ощутимее давила на них.

– Зачем? – спросил Руди. – Зачем, черт возьми, они делали подобные комнаты? Ведь это же маги построили Убежище!..

Джил ответила:

– Для этого были свои причины. Джованнин говорила мне об этом... о магах-отступниках, о волшебниках, что использовали свои силы и знания с дурными целями. Нужен был какой-то способ держать их под контролем. Даже Совет Магов согласился на это.

Сейчас, наблюдая за стариком и девушкой, которая полностью находилась во власти волшебника, Руди задумался о значении этих слов. Теперь-то он понял, почему гнодирр был запрещенным заклинанием и его применение наказывалось самым строгим образом. Единственное, что защищало Минальду от полного порабощения Ингольдом, был сам Ингольд... его уважение к свободе других и его безграничная доброта.

«А если бы Алвир обладал такой силой, – внезапно пришло в голову Руди. – Или Джованнин?»

– Минальда, – сказал Ингольд мягким скрипучим голосом, – посмотри за пределы этой комнаты. Расскажи мне, что ты видишь.

Она замигала, ее тонкие брови над обращенными куда-то в глубины собственной души васильковыми глазами насупились. Затем губы раскрылись, и лицо озарилось радостью, как будто она увидела что-то необыкновенное, восхитительное. Она прошептала:

– Сады.

Руди услышал, как Джил с присвистом втянула в себя воздух.

– Расскажи мне об этих садах.

– Они... они как плавающие джунгли, – заикаясь, пробормотала она. – Поля на воде. Листья... темные, пушистые, как бархат, или яркие, жесткие и блестящие. Повсюду запах растений. – Она подняла личико, как будто взглядом следовала за тонкими лианами, укрывавшими стены и потолок, которые уже несколько веков были сухими. – Все вокруг зеленое, теплое и яркое, хотя за стенами бушует вьюга.

– Ага, – тихо отозвался Ингольд. – И как же они растут, эти сады?

Она пристально всматривалась вдаль, и у Руди внезапно появилось ощущение, что выражение ее лица уже больше не принадлежит ей самой. Теперь она выглядела совсем другой женщиной, намного старше. Тембр и звучание ее голоса неуловимо изменились.

– Это все... все есть в архивах. Я... все записано. Как работают насосы, как сделать жидкость, которая будет питать растения...

– И где же эти архивы, где записи?

Она попробовала сделать какой-то жест, но Ингольд не выпускал ее рук из своих.

Глаза Минальды продолжали смотреть в пустоту, в прошлое, на несколько сотен человеческих жизней назад.

– Они... их берут те, кому они нужны. Центральное книгохранилище находится в восточном конце второго уровня, за пустым пространством в Зале Совещаний. В основном, ими пользуются маги из лабораторий, но это не обязательно. Вход открывают простые слова.

– Какие слова?

Она произнесла их – короткое заклинание на певучем языке, и Ингольд выслушал его со вниманием опытного филолога.

– Библиотека открыта для всех, – добавила она, – в этом нет никакого секрета.

Джил пробормотала:

– Вся восточная часть второго уровня – это королевские покои. Самая большая комната, которая сохранила свои первоначальные размеры, находится позади верхней части Святилища, она, как я догадываюсь, и была старым Залом Совещаний. Ныне Алвир использует ее как зал правосудия. Когда мы вошли в Убежище, там не было ничего, ни единой книги.

– Конечно, по прошествии столь долгого времени там ничего и не должно быть, – мягко согласился Ингольд. – Даже если бы не было периодов гонения на волшебников, архив должен был куда-то переехать, по мере того как росло число обитателей Убежища.

– Может сами маги спрятали записи? – спросил Руди. – Если на волшебников начались гонения, они вполне могли укрыть их где-нибудь в лабораториях?

– Разумеется, – согласилась Джил. – Вот только мы пока нигде ничего не нашли.

Руди вздохнул.

– В детстве, когда у меня было что-то ценное, мне всегда хотелось спрятать это в потайное место.

– Да, настолько потайное, что потом эту ценность уже было не отыскать, – подтвердила Джил. – Я делала то же самое.

– Ну, – мрачно отозвался Руди, – мои ценности были животного происхождения... и мы их неизменно потом обнаруживали. По запаху.

– Говорили... говорили, что записи могут потеряться, – прошептала Минальда, болезненно сморщившись. – Или что секрет может быть утрачен. Вот почему Правитель сказал, что мы должны все запомнить.

– Правитель сказал? – поднял брови Ингольд. – Значит, твои воспоминания идут не от Правителя?

Она покачала головой.

– Нас было двадцать человек. Волшебники не хотели, чтобы женщины хранили эти воспоминания. Они сказали, что у женщин и без того достаточно печалей и потерь. Мой ребенок умер в ту первую зиму. Было так холодно, – беспомощно прошептала она, – так холодно. Но многие из мужчин, которые могли бы запомнить, отказались от этого. Одни назвали эту затею дьявольской, другие – слишком тяжкой ношей, чтобы взвалить ее на плечи своих детей. Да и к тому же слишком мало оказалось тех, кого волшебники могли наградить такой памятью.

Ее голос изменился, она стала запинаться, будто подыскивала слова, иногда начинала говорить с акцентом, напоминавшим о мягком раскатистом заклинании, которое открывало исчезнувшие архивы Убежища.

– Это время ушло так глубоко, – пробормотала она, – столько всего утонуло в его бездне. Правитель сказал, что мы обязаны все запомнить.

Бледный магический свет засверкал в слезах, которые вдруг покатились по щекам. Ингольд осторожно и нежно смахнул блестящие капельки с ее лица.

– Что ты должна помнить? – мягко спросил он.

Минальда начала говорить, сначала запинаясь, но, по мере того как ее речь раскрашивалась горем, страхом и удивлением, постепенно слова стали набирать силу и уверенность. Время от времени она останавливалась, борясь с образами или воспоминаниями, которые не могла до конца понять: машины, работавшие благодаря магии и заклинаниям, они притягивали молнии с неба и земли, чтобы взрывать камни для строительства прочных стен Убежища. Она рассказывала о сражениях между волшебниками и Дарками, которые вырывались из Логова в Долине на севере, о безнадежности, ужасе и холоде.

– Убежище должно было быть построено, – говорила она, уставившись в темноту сумеречной комнаты, что находилась в самом сердце этой, уже созданной крепости. – Для этого жертвовали всем: топливом, силой, энергией, магией. Это была морозная и тяжелая зима. Каждую ночь Дарки атаковали нас, убивая или захватывая пленных.

Она замолчала, крепко сжав губы, чтобы унять дрожь, ее глаза расширились от ужасающих воспоминаний.

– А потом?

Голос Ингольда прозвучал в тихой темной комнате не громче вздоха. Когда он подался вперед, его тень потревожила один-единственный отблеск от серого кристалла, вставленного в центр каменного стола.

– Скажи мне, Минальда, какую идею, какое оружие использовал Правитель Ренвета в своей битве с Дарками? Как они боролись с ними?

Какое-то время Минальда сидела, неподвижно уставившись в темноту. Затем ее глаза начали расширяться до тех пор, пока, казалось, зрачки совсем не скрыли радужную оболочку, оставив только вокруг узенький голубой ободок. Она закрыла глаза и зарыдала, тяжелые всхлипывания сотрясали все ее тело.

Руди, изумленно вскрикнув, вскочил на ноги. Ингольд жестом остановил его и, обняв девушку, начал гладить ее голову, темные, заплетенные в косы волосы, тихо бормоча что-то успокаивающее. Руди почувствовал, как потихоньку комнату покидает страшное заклинание. Казалось, начал меняться даже воздух. Ощущение силы исчезло, темная аура растворилась. А Ингольд превратился в обычного бродягу, как ребенка укачивавшего перепуганную девчушку.

В конце концов, Минальда успокоилась. Откуда-то из складок одежды Ингольд извлек чистый носовой платок и дал его ей.

– С тобой все в порядке? – участливо спросил он.

Она кивнула.

– Почему я плакала? – прошептала она.

Волшебник отцовским жестом убрал с ее лица мокрые пряди волос.

– Ты не помнишь?

Минальда покачала головой. Руди нежным жестом положил ей руку на плечо, и она взглянула ему в глаза, измученно улыбаясь.

– Ну, вы... вы выяснили, что хотели?

– Мы узнали кое-что очень ценное, – помолчав, ответил волшебник. – Кое-что об основании Убежища.

Он нахмурился и встал, помогая подняться и Минальде. Мягкое мерцание магического огня свернулось в светящийся шар, который поплыл перед ними к двери, освещая путь через темноту высохших садов.

– Но ничего о том, как человечество одолело Дарков?

Лицо Ингольда внезапно посуровело, и он спокойно ответил:

– Может быть, даже больше, чем мы в состоянии осознать.

* * *

Эксперимент Минальды с запретной магией кроме неясного страха принес и другие плоды. Находясь в трансе, она говорила про пещеры, в которых беженцы из долин королевства пережили ту первую суровую зиму, пока строилось само Убежище.

– Мы не можем сказать Алвиру, как узнали про их существование, – сказал Ингольд, когда они вернулись в общую комнату Совета, – учитывая к тому же пограничную войну, которая уже несколько поколений идет между Геттлсендом и Алкетчем. Но, думаю, обстановка в Убежище будет более подходящей для такого «открытия», когда прибудет армия с юга.

– Пещеры надо будет укрепить, – вслух подумала Джил, зажигая огонь и копаясь на темной кухне в поисках хлеба и сыра.

– Они уже должны быть укреплены, если беженцы смогли прожить в них до весны. – Ингольд протянул руки к пламени, и отблески огня заплясали на медной пряжке его ремня и на рукоятях меча и кинжала. – Там можно будет создать укрепленные лагеря, защищенные не только от Дарков, но и от Белых Всадников.

Руди вздрогнул. Незатейливая грустная мелодия, которую он начал было наигрывать на арфе, оборвалась. Ему довелось видеть слишком много отвратительных жертвоприношений, которые варвары с равнин совершали, чтобы умилостивить своих жестоких богов.

– Когда мы с Руди отправимся на поиски пещер...

– Вы с Руди? – появилась из кухни Джил и через всю комнату бросила пресную лепешку, которую волшебник поймал, даже не привстав с места. – Раз вы собираетесь встретиться с Белыми Всадниками, то я там понадоблюсь не меньше Руди. Если, конечно, вы не хотите устроить очередной лесной пожар, – безжалостно добавила она.

– Меня вы тоже не можете оставить здесь, – неожиданно заявила Минальда.

Ингольд вздохнул.

– Это не увеселительная прогулка...

– Ты и впрямь уверен, что найдешь это место без меня?

Итак, наутро они все вчетвером отправились искать место, облик которого мог сильно измениться за последние три сотни лет. Ингольд выбрал утесы, простиравшиеся к северу от Убежища, основываясь на том, что пещеры, о которых говорили, судя по описанию, похоже, были выше, чем те, что располагались в Долине. Руди, у которого не было собственного мнения, замыкал шествие; огнемет, убранный в кобуру, бил его по ноге, а сам он внимательно осматривал мрачный лес в поисках каких-либо следов присутствия Белых Всадников.

Примерно в миле от Убежища Минальда остановилась и, прищурившись, стала рассматривать отвесную горную стену и небольшой необычный каменный бугорок у ее подножия. Их путь проходил между этим бугром и стеной, и Руди внимательно исследовал и то и другое в поисках каких-либо следов вмешательства человека. У него не было археологических навыков Джил и воспоминаний Минальды, поэтому ничего, кроме деревьев, он так и не увидел.

Отойдя немного, Минальда опять остановилась. Как раз под уступом, на котором они сейчас находились, в скале был небольшой своеобразный бассейн, почти полностью скрытый ветками окружавших его деревьев. Место выглядело пустынным, бесцветным и суровым. Минальда озиралась, несколько озадаченно нахмурив брови.

– Я не знаю, – пробормотала она. От ее дыхания поднялось легкое облачко пара. – Но... почему-то мне кажется, что это здесь.

– Звучит разумно. – Джил оглядела мрачные склоны. – Здесь есть вода и трещина в геологической формации утеса, а это может означать, что под нами пещера.

Минальда нахмурилась сильнее и плотнее запахнулась в плащ. Она с удивлением посмотрела на нагромождение снега и скал будто сравнивала то, что видит, с какой-то картиной внутри себя, которая хранилась в ее памяти уже несколько поколений.

– Здесь должна быть лестница...

Руди ткнул железным наконечником посоха в снег, покрывавший уступ.

– Для твоей лестницы достаточно одного хорошего оползня, – заметил он. – Черт подери, да и сама пещера может оказаться засыпанной.

– Не думаю.

Она повернулась к нагромождению булыжников и обломков утеса. Затем подобрала плащ и тяжелые юбки и полезла наверх.

Пещера оказалась не засыпанной, хотя ее единственный вход спрятался в зарослях карликовых дубов и покрытых инеем диких яблонь.

– Как видите, здесь когда-то был достаточно большой уступ, – заметил Ингольд, когда они забрались под низкую арку из ветвей над входом. – Землетрясение, которое обрушило часть уступа, должно быть, снесло и ступеньки.

Он сунул посох в темноту пещеры. На кончике посоха загорелся бледный свет, который осветил изогнутые, размытые водой стены и песчаный пол, покрытый сухими листьями и замерзшими костями каких-то мелких животных. В дальнем конце пещеры огонек высветил металлическую дверку, закрытую на засовы. Петли глубоко утопали в каменной стене, металл был темным, не тронутым ржавчиной.

Какое-то время все молчали. Руди бросил взгляд в сторону и заметил в слабом пробивающемся свете дня, что глаза Минальды наполнились неожиданными слезами.

Затем он опять взглянул на темную дверь, память о которой осталась только у одного человека.

Волшебник осторожно пробрался в пещеру и коснулся рун, красиво вырезанных на темной стали, которые мог видеть только он сам.

– Ну и дела... будь я проклят.

– Джованнин определенно так и думает, – заметила Джил. Она последовала за Ингольдом и теперь пристально вглядывалась в глубокий полумрак.

Минальда быстро смахнула с глаз слезы и переступила через скрытый тенью порог. Руди поспешил за ней, крепко сжимая посох в одной руке и огнемет в другой. Их голоса гулко отдавались под низкими сводами пещеры.

– Нам явно повезло, – рассудительно отозвалась Джил, разгребая ногой мусор в углу пещеры, – что мы не нашли обосновавшегося здесь на зиму гризли.

Руди презрительно фыркнул.

– Ха! Да если бы он тут оказался, я бы прирезал его своим большим ножом, а потом вы, женщины, содрали бы с него шкуру! – с нарочитым ковбойским выговором заявил он.

– Врешь, бледнолицый, ты труслив, как половик у двери!

– Эй! – запротестовал он, обернувшись. – Должен тебе напомнить, что я убил дракона. Не так уж плохо для бедного мальчонки, выросшего на холмах Теннесси, – добавил он.

Джил перестала изучать закопченный потолок и взглянула на него с уважением.

– Самый зеленый из всех вольных штатов, – кивнула она с серьезным видом. – Так стало быть, ты вырос в лесах?

– Знаю там каждое деревце, – с гордостью заверил ее Руди.

– О чем это они? – поинтересовалась Минальда у Ингольда, который с удивлением прислушивался к этому диалогу.

Озадаченный, маг покачал головой.

– Это древняя мудрость нашего народа, – пояснила Джил, подходя к двери. – Тут какое-то заклинание?

Ингольд тронул гладкое стальное кольцо.

– Не настолько сильное, чтобы дверь нельзя было открыть. – Но эти пещеры была заперты на протяжении столетий. В те времена, когда здесь жили люди, они защищали свое обиталище от Дарков. Но нет никакой гарантии, что те до сих пор не проникли сюда.

Джил тревожно огляделась. Огонек на кончике посоха Ингольда запылал сильнее, его сияние отбрасывало черные тени и играло на зеркальной поверхности двери.

– Вы с Минальдой идите назад и встаньте на свету у входа в пещеру. Руди...

Руди достал из кобуры огнемет; острый как бритва полумесяц на конце его посоха начал излучать белое ясное свечение.

Ингольд шагнул вперед. Его глаза были полуприкрыты, а руки скользили по гладкой поверхности. В ледяном холоде пещеры дыхание двух волшебников смешивалось и висело в рассеянном свете, облачком алмазной пыли.

Затем резким движением Ингольд схватил кольцо, с видимым усилием повернул его, и дверь распахнулась вовнутрь.

Черная дыра уставилась на них, как зрачок преисподней. Но ничего оттуда не вырвалось, ни Дарк, ни какой-нибудь зверь, ни даже – как того ожидала Джил – стая летучих мышей. Волшебник наклонился, чтобы пройти сквозь низкий входной проем, и исчез за дверью.

Они могли наблюдать, как его тень двигалась на фоне яркого света посоха. Потом он окликнул:

– Идите и взгляните на это, дети мои.

– Неужто они здесь жили? – Минальда, пройдя через низкую дверь, выпрямилась и теперь оглядывала просторное помещение с ровным полом.

Свет от двух посохов рассеял древнюю темноту. Огромные тени задвигались и заплясали на промерзших стенах.

– Очевидно. – Джил наклонилась, чтобы осторожно потрогать пальцем нечто напоминающее большую серую кучу тряпья. – Видишь, вот, под кучей? Разбитая посуда. И какие-то кости... от кролика или цыпленка...

– Кролик, – уточнил Руди, заглянув ей через плечо. Он провел достаточно времени в пустыне, чтобы научиться различать кости.

– Смотрите, здесь ниша, в которой что-то хранили... я думаю, бутылки. – Руди встал на одно колено и тщательно обвел светящимся концом своего посоха вокруг углубления в полу. – Ага, под кучей пыли и листьев осколки стекла. Вы заметили, здесь нет никаких следов обитания животных?

– Было бы очень удивительно, если бы мы их нашли, – прокомментировал Ингольд из дальнего конца пещеры. Он стоял около длинной трещины в камне, залитой черным блестящим веществом, недалеко от маленькой металлической двери. – Судя по всему, эта пещера была образована древней подземной рекой. Такие пещеры расположены друг за другом и изолированы одна от другой: разумная предосторожность, когда не знаешь, где и когда могут появиться Дарки.

Руди отошел на несколько шагов и взглянул на пол, а затем внезапно нахмурился.

– Что это?.. Масляные пятна?

– Похожи на пятна на полу в твоей мастерской, – заметила Джил, внимательно разглядывая круглые темные отпечатки.

– Смотри, весь пол исцарапан, да и стены тоже. Они собирали здесь какие-то механизмы.

– Да, но мне казалось, они здесь жили...

– Пещера была перенаселена, – пояснила Минальда, засовывая руки в складки мехового плаща, чтобы согреться.

В ее глазах было все то же беспокойное выражение. Руди даже послышалась фраза: «Нас здесь было очень много...» Она продолжала:

– Тысячи людей собрались здесь, покинув речные долин. Для них еле-еле хватало места и пищи. Они селились везде, где могли.

– И хранили вещи везде, где только можно, – задумчиво добавила Джил, стоя на коленях и рассматривая еще одну пыльную кучу, в которой, кроме мятых тряпок и осколков светящихся камней, ничего не было. – Видите – царапины на полу: тут перетаскивали что-то тяжелое. Ага! – воскликнула она, указывая наверх. – Они еще что-то подвешивали под потолок.

Затем она продолжила копаться в сгнивших тряпках, осколках магических камней, маленьких косточках, обнаружила котелок с дырявым дном и, к великому удивлению, два многогранника – точно такие же Джил и Минальда находили в Убежище.

Руди осмотрел пятна и царапины на стенах.

– И, что интересно, – заметил он, оборачиваясь в ту сторону, где к раскопкам Джил присоединились Ингольд и Минальда, – пока нам не попалось ни малейшего клочка бумаги.

– Чего тут странного? – пожал плечами Ингольд. – Им потребовалось немало времени, чтобы соорудить дверь. Трещина на потолке в первой пещере вся покрыта копотью.

– А то, что не сожгли тогда ради защиты, – убежденно добавила Минальда, – сожгли позже, во время морозной зимы, чтобы хоть как-то согреться.

– Это когда здесь набилось людей, как коров в загоне?

– И кроме того, – бросила Джил через плечо, – разве ты, Минальда, сама не говорила, что записи собирали в библиотеке? А это значит, что их не уничтожили.

– Но даже самая плотная бумага без специальной обработки или без заклинания не сохранится три тысячи лет, – покачал головой Руди.

Джил внезапно присела на корточки, взгляд ее серых ледяных глазах стал задумчивым.

– Бумага?

Руди углубился в размышления.

– А что еще? Пергамент? Материя? Пластик?

– А видеозапись? – мягко подсказала Джил.

– Видеозапись!

– Что такое «видеозапись»? – спросила Альда.

Внезапно заговорил Ингольд, его голос дрожал от возбуждения.

– Это не тот... материал, на котором ваши люди записывают разные картинки, а потом ставят его на другое устройство и вызывают их изображения? Ты, Руди, мне об этом рассказывал...

Джил повернулась, все еще сидя на корточках, и протянула руку с многогранником.

– Вот именно, – спокойно произнесла она. – Видеозапись.

Ингольд издал совсем не подходящий Архимагу крик восторга, бросился к Джил и обнял ее вместе с кристаллом.

– Что такое? – воззрился на них Руди. А затем наконец и до него дошло. – Пресвятые угодники!..

Волшебник помог Джил подняться. Они бросились друг другу в объятия и смеялись, как два восторженных идиота, радуясь своему открытию. Джил наставительно обернулась к Руди:

– Вот потому-то в комнатах рядом с лабораториями или с мастерскими и стоят эти столы для кристаллов. Чтобы в любой момент можно было ознакомиться с тем, что на них записано.

– Точно! – взревел Руди, заражаясь ее энтузиазмом. – Господи, Джил, да ты просто гений!

Он с размаху обнял ее и крепко поцеловал в губы. А затем повторил то же самое и с Минальдой.

– Проклятье, в Убежище столько магов... должен же найтись кто-то, кто сможет заставить эту штуку заработать!

Затем они заговорили все одновременно, перебивая друг друга: Джил и Руди объясняли Минальде основы теории видеозаписи, Ингольд размышлял о связи столов и кристаллов, а Джил проклинала собственную глупость за то, что не додумалась до этого раньше. На какой-то миг, охваченные чувством совместной победы и зародившейся надеждой, они забыли о мрачном будущем, да и о прошлом тоже. Словно не было у них за плечами ни расставаний, ни опасностей, ни потерь.

И вдруг они застыли как вкопанные. У входа в пещеру молчаливой тенью, четко вырисовываясь на фоне света, проникавшего внутрь сквозь сеть ветвей, застыл незнакомец, судя по силуэту – Белый Всадник.

Ингольд концом посоха остановил руку Джил, потянувшуюся к мечу, и в тот же самый момент другой рукой успел схватить Руди за запястье.

– Нет, – сказал он спокойно, – если бы Всадники захотели нас убить, мы бы не успели их увидеть.

Довольно долго загадочный силуэт не двигался. Холодный отраженный луч дня скользнул по косичкам цвета слоновой кости, когда он наконец повернул голову, словно леопард, сидящий в засаде. Легкий ветерок зашевелил ветки деревьев и взъерошил волчьи шкуры, которые были на нем.

Затем он сказал:

– Мой народ прав. – Веселый, ясный голос показался Джил очень знакомым. – Они говорят, что нужно быть отважным человеком, чтобы подружиться с мудрецом. Похоже, так оно и есть.

– Ледяной Сокол! – воскликнула Джил.

– Твой народ прав, – невозмутимо подтвердил Ингольд; в его глазах заплясали радостные огоньки. – Похоже, что охранный талисман, который я тебе дал, не сослужил доброй службы, ибо из-за него Стюарт Алкетчский пытался убить тебя. Рад, что его попытки окончились неудачей, – как всегда бывает с теми, кто пытается исподтишка убить Всадника.

Ледяной Сокол вошел в пещеру. Он был худ, как изголодавшийся волк, но все равно оставался тем же надменным и слегка высокомерным капитаном королевской стражи, которого Алвир когда-то послал с донесением в Алкетч.

Он обратился к Джил:

– Судя по твоему восторгу, гвардейцы держали пари на немалые деньги на мое возвращение?

– Ни единого медяка не поставили, – расплылась в улыбке Джил. – О тебе все давно позабыли.

Ледяной Сокол изобразил на лице тревогу.

– И кто же занял мою койку?

Джил с сожалением покачала головой.

– Все отказались от нее. Даже после того, как Янус поклялся всеми святыми, что ее обкурили дымом.

Другой человек, не столь высокомерный, наверняка бы сейчас расплылся в улыбке. Но все равно, по его глазам Джил видела, что Ледяной Сокол рад ее видеть.

– А что это такое? – Ледяной Сокол указал на огнемет.

Руди не спеша навел огнемет на дальнюю стенку и выпустил столб пламени, который отскочил от стены, оставив на ней большое обугленное пятно.

– Не хватает точности, – пожал плечами Ледяной Сокол.

Он повернулся к Ингольду, оставив возмущенного Руди подыскивать слова, чтобы выразить свое негодование.

Когда, они покинули пещеру, ветер уже стал ледяным, он обжигал им лица и обрушивал с неба снежные заряды. Под его порывами маленькие косточки, вплетенные в длинные косички Ледяного Сокола, начинали негромкий перестук. «Прокипяченные и очищенные, – подумала Джил, – они определенно напоминают...»

– Это человеческие кости?

Глаза Ледяного Сокола казались серебристыми на смуглом обветренном лице.

– Когда я стал гвардейцем, – проронил он, – я поклялся, что стану цивилизованным и буду сражаться честно, как положено цивилизованным людям. Это кости человека который наткнулся на меня, полумертвого, после того, как наш цивилизованный друг Стюарт Алкетчский... расстался со мной. Я попросил этого человека дать мне воды, а он снял с меня сапоги и плащ. – Ледяной Сокол пожал плечами. – Потом меня нашли и вылечили мои братья и сестры, дикари из племени Белых Озер. Какое-то время я кочевал вместе с ними, хотя на равнинах эти люди и считаются врагами моего народа. Они-то и помогли мне вернуть мой плащ и сапоги.

Порыв ветра вновь застучал костями в его волосах.

Джил остановилась и прислушалась, уловив сквозь возрастающий вой ветра посторонний звук.

– Это что, гром? – спросила она.

Теперь и остальные услышали слабый низкий гул, который подпевал завываниям ветра на басовой ноте. Тонкий свист налетевшего шквала заглушил его, но затем рокот зазвучал опять, его даже скорее можно было почувствовать в вибрации воздуха.

Ингольд натянул на голову капюшон.

– Полагаю, – спокойно сказал он, – это барабаны Армии Алкетча. Сейчас они, наверное, еще высоко в горах, а завтра должны появиться в Убежище.

* * *

Джил не знала, как поздно закончилось празднование по случаю возвращения Ледяного Сокола, она даже не знала, что сейчас, – ночь, или уже настало утро. Время в Убежище не имело значения, а сюда, в скрытые нижние уровни, не доносился даже топот ног ночного или дневного караулов.

На черном каменном столе перед ней лежали две груды кристаллов, холодно-серые многогранники, сделанные из того же материала, что и вставки в центре столов, по форме и размерам они напоминали мерцающие камни. И почему она раньше не обращала внимания на это соответствие?

Джил взяла наугад кристалл из горки побольше и, вздохнув, нацарапала цифру четырнадцать на восковой табличке, лежавшей у нее под рукой. После этого положила кристалл перед собой, накрыла его обеими руками и спокойным тоном повторила заклинание, которое сообщила им Минальда, слова, открывавшие библиотеку. Когда Джил наклонилась вперед, чтобы взглянуть в засветившуюся в центре стола вставку, острые углы многогранника врезались ей в ладонь.

Сначала она ничего не увидела, кроме собственной огромной тени да тусклого отражения света единственного мерцающего камня, который она захватила с собой. Ее обступили темные стены наблюдательной комнаты. Джил прогнала из головы все посторонние мысли, так ее учил Ингольд, и, уставившись в сердцевину кристалла, ждала.

Далеко внизу что-то сверкнуло яркой вспышкой, которая вдруг превратилась в солнечные блики на воде. Она увидела корабль, каждый дюйм которого был разукрашен замысловатой резьбой. Корабль медленно плыл, под тяжестью собственной позолоты глубоко погрузившись в воду. Весла ударили по воде, и солнце резануло Джил по глазам. Цвета казались ослепительными. Птицы с ярким оперением с шумом вылетели из зарослей лотоса, густо покрывавших заболоченные берега. Корабль повернул и аккуратно причалил к лестнице – из розового с черными прожилками мрамора.

В жуткой тишине на лестнице было заметно движение среди обнаженных по пояс загорелых мужчин и женщин в ожерельях и нагрудниках, усыпанных драгоценными камнями. На лагуну налетел легкий бриз и пробежал рябью по тонким кружевам воланов и оборок легких дымчатых юбок, растрепал раскрашенные во все цвета радуги локоны слуг, которые несли стул. Мебель в таком же стиле они с Минальдой обнаружили в одной из самых древних кладовых Убежища.

Джил не могла понять, что это: доклад, хроника, учебник или вступительная глава какого-нибудь романа, не имела ни малейшего представления о времени и о возможном историческом контексте. Но она сумела заглянуть в прошлое.