Текст книги "Воинство Рассвета"

Автор книги: Барбара Джоан Хэмбли

сообщить о нарушении

Текущая страница: 16 (всего у книги 19 страниц)

– Джил!

Минальда быстро высвободилась из его объятий и удивленно уставилась на него.

– Что такое?

– Я получила от нее записку, – Минальда дрожащими руками откинула назад волосы. – Поэтому-то я и пришла сюда. Она... она написала, что ты умираешь.

– Что? – Руди резко сел. – Что ты говоришь?

– Она послала мне записку.

– Сегодня вечером?

– Да, только что. Только...

Она замолкла на полуслове, ее огромные испуганные глаза уставились на него. В коридоре послышался шум шагов.

– О, Господи!

Руди кубарем скатился с кровати, еще не зная, что собирается делать, но дверь уже с треском распахнулась, и теплая темнота комнаты растаяла под светом факелов.

Побледнев от ужаса, Минальда вскочила на ноги и поспешила навстречу человеку, который явился в этом ослепительном сиянии.

Элдор даже не взглянул на нее. Он грубо оттолкнул ее в сторону, и гвардейцы, которые заполнили комнату, схватили девушку. Минальда рванулась было к королю, но ее крепко держали.

Довольно долго Руди и Элдор смотрели друг на друга. За щелями безликой маски зияла темнота, но Руди чувствовал, как злобный взгляд короля, направленный на него, дымится от ненависти. Затем Элдор шагнул вперед и ударом тыльной стороны ладони сбил его с ног.

Руди упал на одно колено и, несмотря на поднявшуюся в нем волну ярости, заставил себя оставаться в этом положении.

Если он ответит на этот удар ударом, то это не поможет ни ему, ни Минальде. Стоя на одном колене, с гудящей от удара головой, Руди взглянул в сторону гвардейцев и увидел среди них Алвира – именно из его цепких объятий пыталась вырваться Минальда. Заметив презрительную усмешку на полных губах канцлера, он понял, кто послал Минальде предательскую записку.

– Ваша возлюбленная слишком нетерпелива, юноша, – мягко проговорил Элдор. – Подождали бы для приличия, пока я отлучусь из дома.

Слепая личина словно гипнотизировала его. Руди почувствовал, как во рту у него пересохло.

– Это... все было не так, – запинаясь, выдавил он.

Король злобно рассмеялся:

– Да неужели?

– Элдор! – Минальда устремила на мужа отчаянный взгляд. – Это не его вина. Я сама пришла к нему. Он просил меня уйти. Элдор, послушай меня! Я должна была с ним поговорить...

Он повернулся к ней, и она отпрянула, увидев, как яростно блестят за щелями маски демонические глаза короля.

Он сделал шаг в ее сторону, и Минальда прижалась к брату.

– У него было достаточно времени, чтобы отослать тебя прочь, – ядовито прошептал он. – Я могу понять, что ты распутничала с ним, когда считали меня мертвым. Впрочем, возможно, тебе и сейчас бы этого хотелось.

Король потянулся, чтобы дотронуться до ее лица, и Минальда резко отпрянула в сторону.

В хриплом голосе Элдора послышались насмешливые нотки.

– Думаю, и в темноте ты не забываешь лицо человека, который делит с тобой ложе. Но ты королева и мать моего наследника. И я должен быть уверен, что в будущем именно я стану отцом твоих детей.

Белое, как мел, лицо Минальды было искажено ужасом, но ее голос прозвучал очень ровно:

– Позволь мне поговорить с тобой. Наедине. Пожалуйста, прежде, чем ты что-либо предпримешь.

Скрюченные пальцы коснулись ее волос, затем щек. На этот раз она осталась неподвижной.

– У нас еще будет на досуге время для того, чтобы выслушать твои оправдания, – ответил он. – Как я уже сказал, я вполне понимаю твою потребность в молодом и пригожем любовнике, у которого есть время развлекаться с тобой. Ты молода, а молодые легко впадают в скуку. Но я не хочу, чтобы все Убежище говорило о том, что их король – рогоносец. Я не допущу этого, даже чтобы угодить тебе, моя драгоценнейшая из королев.

– Все было не так!

Голос короля внезапно посуровел:

– Тогда скажи, как это называется, когда женщина подкупает слуг, чтобы улизнуть из своей комнаты и в темноте пробраться к любовнику.

– Он мне не любовник! – воскликнула она, и король рассмеялся трескучим смехом, как в тот день, когда узнал о нашествии Дарков на Алкетч.

Его смех был хриплым и грозным, но не истеричным.

Руди почувствовал, как у него по телу побежали мурашки.

Наконец Элдор умолк, тяжело дыша. Кожаная маска прилипла к лицу.

– Может, он и не твой любовник, дорогая, – проскрежетал он, – но, по крайней мере, он – маг, который нарушил мой приказ и остался в Убежище после того, как ему было велено его покинуть. И коли он по причинам, о которых мы можем только догадываться, выбрал такую судьбу, пусть получит то, что ему присудила аббатиса Джованнин.

Он повернулся к гвардейцам.

– Возьмите этого человека и заточите его в цепи на холме.

– Сейчас? – беспокойно уточнил Янус. – Но ворота закрыты...

– Я сказал: немедленно! – рявкнул король. – И пусть Силы Мрака, если хотят, забирают его! А вы, сударыня, порадуйтесь, что я не предложил вам составить ему компанию!

ГЛАВА 5

Руна Уз висела на правой руке Руди. В его смутном бреду она принимала отвратительные формы, но когда на короткие мгновения его сознание прояснялось, он видел ее такой, как она есть: круглая свинцовая печать, помеченная ужасной Руной, медленно вращалась на черной ленте. Ее излучение разрушало любую магию, а разум, надежда и знания тонули в зловонном колодце отчаяния.

Где же Дарки, удивлялся Руди. Ночь была тихой и холодной; лунный свет, пробивавшийся сквозь рваные облака, превращал снег в твердую сверкающую пыль. Силам Мрака нравились такие ночи. Руди задумался, что окажется болезненнее, – когда его плоть будут отдирать от костей или когда ему придется медленно расставаться с жизнью на трескучем морозе, – и обнаружил, что ему это совершенно безразлично. Плечи болели, так как руки, прикованные цепями к двум столбам, на которых он был подвешен, оказались почти вывихнутыми под тяжестью тела. Время от времени он пытался встать на ноги, чтобы ослабить нагрузку на руки, но усталость, холод и тупое головокружение лишили его всяких сил. Затем Руди потерял сознание и пришел в себя только от возобновившейся боли в руках.

Им овладело странное ощущение: будто его чувства простираются, как огромная сверкающая сеть Млечного Пути, по всей земле. Он явственно ощущал запах собственной крови на запястьях и дыхание сползавших с горных вершин ледников. Он слышал все звуки ночного мира – легкую переливчатую музыку, которую при движении издавали звезды, отдаленный стон льдов на севере, что продвигались вперед на несколько дюймов каждый год, и шум ветра в покровах, отделявших одну вселенную от другой.

А из-под земли до него доносились стук когтей Дарков и крики Ингольда.

* * *

Внезапно он очнулся. В сиянии лунного света прямо перед собой Руди увидел угрюмое бледное лицо и сквозь лохмотья своей разорванной рубахи почувствовал теплоту рук на своей замерзшем предплечье. Должно быть, он вскрикнул от боли, так как услышал шепот:

– Помалкивай.

Тонкие, покрытые шрамами пальцы орудовали ключом.

Освобождение левого запястья ознаменовалось болью, которая прошила его, как молния. Когда он повис на правой руке, Джил, как могла осторожно, опустила его тело.

«Черт с ними, со всеми экранными красотками и даже с Минальдой, – отупело подумал Руди. – На сегодня для меня нет никого прекраснее Джил Патерсон».

– Что это такое, черт побери? – прошептала она, внезапно отпрянув от печати.

С трудом Руди выдавил из себя:

– Это Руна Уз. Они использовали ее в Карсте, когда заточили в темницу Ингольда. Джованнин согласилась расстаться с ней только ради для меня.

– Очень мило с ее стороны.

Джил с отвращением вытерла ладонь о штаны. Затем вытащила меч и осторожно перерезала черную ленту. С легким хрустом свинцовая печать упала на снег. Джил пинком отбросила ее как можно дальше, затем снова принялась возиться с ключом.

Воздух обжигал Руди легкие, при малейшем движении онемевшее тело пронзали резкие толчки боли. Когда Джил окончательно освободила его, он рухнул в снег, и его тут же накрыла и согрела темнота.

Откуда-то издалека он услышал голос Джил:

– Попробуй только вырубиться – и я тебя убью.

Он попытался объяснить ей, что чувствует себя великолепно, но слова так и не смогли вырваться у него из горла. Джил усадила его, и каждый мускул спины пронизало алой болью. Она набросила на него плащ, запрокинула голову и влила в глотку несколько галлонов напалма.

Руди задохнулся.

– Что это... – и спустя мгновение узнал вкус гвардейского джина.

Он начал возиться, пытаясь выбраться из плаща.

– Замолкни и лежи спокойно, – коротко приказала Джил.

Она стянула с себя куртку и накинула поверх плаща.

– Как ты думаешь, сможешь добраться до Геттлсенда? Я прихватила еды, но много принести не могла. Я дам Минальде знать, что ты в безопасности.

– Спасибо, – прошептал Руди. – Спасибо, Джил. Я даже не представляю, как ты все это сумела устроить, но...

– Выклянчила ключи у Януса. Думаю, он понял... по крайней мере, задавать вопросов не стал, – ответила она, – а в карауле у ворот сегодня ночью стоит Ледяной Сокол.

Руди попробовал шевельнуть рукой.

– Тогда тебе лучше вернуться, – прошептал он. – У вас у обоих будут неприятности, если кто-то заметит открытые ворота.

– Они заперты. – Джил удивленно уставилась на него. – Неужели я оставлю ворота открытыми?

– Но Дарки...

Она пожала плечами.

– Ледяной Сокол одолжил мне вот это. – Она вытащила из-за ремня маленький деревянный амулет, очень старый, ручной работы. Руди сумел разглядеть на нем вырезанную Руну Покрова. Не было смысла спрашивать, как эта штука попала к Ледяному Соколу от ее последнего владельца – племянника императора.

– На скотном дворе должно быть достаточно тепло, а как обойти волчьи капканы, расставленные вокруг, я знаю. Так что за меня не беспокойся.

Он взглянул на ее холодное и бесстрастное, словно высеченное из мрамора лицо, и подивился тому, что там, в теплом мире Калифорнии, считал ее обычным синим чулком. Руди повернулся на бок, и это усилие причинило ему нестерпимую боль.

– Слушай, Джил, – тихо сказал он, – ты спасла мне жизнь, и я никогда не сумею вернуть тебе этот долг. Но мне нужна твоя помощь. Очень нужна.

Она озадачено нахмурилась.

Руди тяжело вздохнул и попробовал сесть. Застонав, он упал обратно, снег забился ему в рукав, когда он попытался подставить руку, чтобы смягчить падение. Однако холода он почти не почувствовал.

– Джил, – продолжил он, – я не могу отправиться в Геттлсенд прямо сейчас. Сначала мне надо кое-что сделать, но я не справлюсь один. Я...

Руди замолчал. Его глаза устремились мимо нее к омытым лунным светом ступеням Убежища.

Там стоял Алвир.

Канцлер легко спустился вниз. Лунное сияние свинцовыми отблесками лежало в складках бархатного плаща, а в руке сверкал длинный обнаженный меч. Он пересек дорогу и начал подниматься на вершину холма по тропинке, протоптанной гвардейцами Элдора. Как только он подошел поближе, Джил поднялась ему навстречу.

– Отойди от него, Джил-Шалос, – низкий голос Алвира звенел в морозном прозрачном воздухе. – Я даже согласен притвориться, что никогда не видел тебя здесь. Но я никак не могу позволить Руди покинуть Ренвет.

Он еще на шаг приблизился к ним. Меч Джил ширкнул в ножнах и бледной молнией сверкнул в лунном свете. Скрытое удовлетворение промелькнуло в глазах Алвира.

– Что это значит? – Руди попытался встать, но поскользнулся на предательской ледяной поверхности. – Мне казалось, ты хочешь, чтобы я покинул Убежище! Элдор никогда не узнает, что произошло.

– Существует риск, на который умный человек не пойдет, – невозмутимо заметил канцлер. – Думаешь, я дам шанс вернуться в Убежище любовнику королевы, магу, который ненавидит меня?

Алвир сделал движение мечом. Луч света, словно кровь, блеснул вдоль лезвия.

– Но я не собираюсь возвращаться! – воскликнул Руди. – Тебе нет нужды...

– Если не умрет Элдор, – в холодном спокойном голосе Джил не было и намека на цинизм. Ее тело покачивалось в едином ритме с вооруженной тенью, маячившей перед ней. В каждом движении проглядывалась готовность, которая не имела ничего общего ни со страхом, ни с гневом. – Не так ли, Алвир?

Руди переводил взгляд с одного на другого:

– Я не понимаю...

– Ну же, Руди, – усмехнулась Джил. – Король, который потерял свое королевство, честь, все, чем владел... как ты думаешь, что ему оставалось после того, как он увидел любимую жену в объятиях ученика своего лучшего друга? Что ты дал ему, Алвир? Маковый отвар? Или твой дружок Ваир снабдил тебя перед отъездом чем-нибудь покрепче?

– Ты схватываешь на лету. – Канцлер иронично улыбнулся. – С тех пор, как Его величество вернулся из подземелий, он каждый раз перед сном принимает маковый отвар. Это снадобье готовит для него только Бектис. А дозировка – дело тонкое. Оставайся на месте, Руди.

Алвир слегка двинулся, как будто хотел помешать неуклюжей попытке Руди подняться. Затем сделал еще шаг вперед. Его поступь по утоптанному скользкому снегу была очень осторожной. Тонкий луч серебряного лунного света сверкнул на бриллиантах, украшавших одежду, и на смертоносном острие меча.

Джил двинулась ему навстречу, подняв слабо засветившийся меч. Руди видел, что лицо ее спокойно, а глаза бесстрастны, как ледяная вода... и такие же холодные.

Алвир усмехнулся:

– Ну, как угодно. Я больше не могу себе позволить роскошь якшаться с безумцами и потакать капризам влюбленной девчонки. Пора избавиться от всех вас раз и навсегда.

Его выпад был стремителен, как снежная лавина. Сталь звякнула о сталь, когда меч Джил встретился с его клинком. Она парировала удар одним хлестким движением и вынырнула из-под дуги, которую описало его разящее оружие. Алвир был в два раза тяжелее ее и обладал большим опытом – он прекрасно знал, как использовать свой вес в схватке с более легким противником. Тем не менее, Джил не испытывала страха, так как не питала ни надежды, ни намерения спасти собственную жизнь, и это делало ее свободной. Она сражалась только для того, чтобы получить удовольствие от мести.

– Милая девочка, – с жалостью произнес Алвир. – Я сеял смерть своим мечом, когда ты еще не родилась.

Он махнул мечом, как топором, заставив ее попятиться. Джил поскользнулась на свежем нетронутом снеге, как только покинула утоптанную площадку. Когда она поднырнула под удар и сделала шаг в сторону, то почувствовала, как горячая струйка крови потекла по лицу. Она опять отступила, парируя удар. Алвир запнулся, утонув под тяжестью своего веса в рыхлом снегу, и упал на колени. Но когда Джил сделала выпад, он уже опять оказался на ногах. Он отклонил ее удар, сделал выпад, начал наступать. Снег скрипел под ногами Джил, когда она отскакивала назад, но при этом больше чем на дюйм за один раз продвинуться ей не удавалось.

Воздух саднил горло, как ледяная пила. «Выпад и отход, прежде чем он успеет коснуться тебя», – так учил Ингольд. Только так она могла защититься от направленных на нее сильных ударов, которые отбрасывали в сторону лезвие ее меча и уже оставили порез на боку в несколько дюймов длиной. Клинки скрещивались, и лунный свет разливался по их поверхности. Джил сделала выпад – на бедре противника появилась кровь.

Алвир выругался и атаковал. Однако, несмотря на то, что снег замедлял движения, он неуклонно приближался, постоянно обходя опасные участки и нанося тяжелые рубящие удары. Джил почувствовала, как клинок огненным когтем вновь распорол ее плоть. Она отступила, нога поскользнулась на льду.

Сырой холод обжег колени. Джил поспешила подняться, подгоняемая воспоминаниями о тысячах часов тренировок под руководством Гнифта. Она нырнула под рубящий удар Алвира и отскочила в сторону. Джил заметила, что, несмотря на жгучий мороз, его лицо блестело в лунном свете от пота, а изо рта вырывались клубы белого пара.

«Он немолод и довольно грузен, – думала она, – пыхтит как буйвол...» Правда, и сама она уже изрядно выдохлась.

Когда Джил в очередной раз отступила, то увидела, что за ней по снегу тянется кровавый след. Алвир заставлял ее постоянно двигаться, зная, что она слабеет с каждой минутой. Их ноги скользили по ледяному насту, тяжелое дыхание наполняло ночную тишину.

Выпад, парирование, отход! Запястья онемели от мощных ударов. Удар и контрудар! Весь мир для нее сузился до размеров его тела. Увязла в снегу, выбралась, поскользнулась, восстановила равновесие – контратака... Отойти, заманить его в глубокий снег, нырнуть из-под удара противника, опять назад – и атака! Она ничего не чувствовала, кроме обжигающего воздуха в легких и холодного наслаждения поединком.

Алвир отбил в сторону ее клинок, выкарабкался из сугроба, сверкнув в темноте мечом и снова бросился на нее. Джил отпрыгнула, затем сделала выпад...

Чужая кровь хлынула ей на руки, неожиданно горячая в морозном воздухе ночи. Пронзенный ее лезвием, Алвир какое-то мгновение удивленно смотрел на Джил. Затем глаза потускнели, но удивление так и застыло на его лице, а тело начало медленно оседать. Джил высвободила клинок и отступила. Враг лежал у ее ног в утоптанном сугробе: огромная темная тень, накрытая бархатом плаща, в луже крови.

В этот момент казалось, что ночная тишина заполнила всю землю. Джил победила в поединке, в котором даже не надеялась выжить. И тем не менее, она отомстила и осталась жива. Она не испытывала ни радости, ни удовлетворения. И только теперь она увидела, как прекрасна ночь, как лунный свет четко выделяет следы на утоптанном снегу, как ясно сверкает каждая звезда над сияющими льдами вершинами гор. Пот уже начал замерзать у нее на лбу, но кровь все еще грела ей руки. Меч вдруг стал непомерно тяжелым.

Волшебный покой разрушил голос Руди.

– Черт, – произнес он потрясенно. – Я бы должен был сделать это сам.

Джил глубоко вздохнула, как будто только что проснулась, и разразилась неудержимым смехом. Она наклонилась, вытерла руки о снег, а потом краем плаща своего противника очистила от крови клинок. Но когда она подошла к Руди, ее уже начало трясти.

– Ты можешь идти? – спросила она его.

– Боже, да это мне надо у тебя спросить!

Она подняла его на ноги, немного пошатываясь от навалившегося веса. Руди накинул плащ так, чтобы укрыть их обоих. Еще несколько минут назад он видел перед собой хладнокровную расчетливую убийцу, но сейчас, когда она уютно устроилась рядом с ним, согреваясь под плащом, Руди почувствовал, что ей необходима его защита.

– Сколько времени прошло с тех пор, как меня подвесили здесь? – спросил он.

Джил нахмурилась, сосредоточившись на спуске со скользкого склона.

– Около трех часов.

– Тогда, если я сумею достать лекарства, то, может быть, еще удастся спасти Элдора.

Джил удивленно взглянула на него.

– Но до рассвета ворота не откроют.

– Ты думаешь?

Законы Убежища впитались ей в кровь, ей и в голову не могло прийти, что Алвир способен их нарушить. Но Джил даже не надо было последовать взглядом за рукой Руди, когда он указал в сторону черной полоски в тени западного фасада Убежища, чтобы осознать случившееся.

– Это... – начала она, но запнулась. Руди заметил, что в Гвардии Джил научилась не только владеть мечом. Оглянувшись на распростертое тело, она решительно заявила: – Будем надеяться на лучшее. Пойдем. До сих пор удача сопутствовала нам. Если...

Слова застряли у нее в горле. Джил крепче обхватило Руди, торопясь быстрее дотащить его до Убежища. Поднявшийся ветер взъерошил их волосы, лунный свет вокруг померк. Ощущение пугающего присутствия Дарков нарастало, как прилив при прибрежном ветре; они сверкающими завихрениями поднимали снег.

Нога Руди коснулась первой ступеньки, и он упал, увлекая за собой Джил. Им в лицо ударил ветер с резким металлическим привкусов кислоты...

...и взглянув вверх, Руди увидел, как Дарки свернули в сторону, и спустя некоторое время огромная туча, застившая все небо, растаяла вдали.

– Что случилось? – прошептала Джил. Она стояла на коленях, ступенькой выше Руди; ее пальцы сжимали рукоятку меча. – Они летели из Геттлсенда, но я и не подозревала, что в тамошних Логовах столько Дарков. Может, это наши маги...

– Нет, – мягко ответил Руди, – никто из них не способен всерьез повредить Мраку.

– Тогда что же это такое? Куда они направились?

Руди уже знал ответ, хотя и не смог бы объяснить, почему так уверен в этом. Отвернувшись, он неохотно ответил:

– Они направляются в Гай.

* * *

– Господи, ну почему я так мало смыслю в целительстве?..

Руди смотрел на охваченное лихорадкой тело, которое скорчилось перед ним на узкой кровати. Без маски лицо Элдора было ужасно – и не только из-за множества шрамов, но и из-за выражения невыносимых предсмертных страданий.

– Скажу тебе только одно: маковый отвар тут ни при чем. – Он встал на колени и начал искать пульс на горячем запястье.

Элдор смотрел на Руди, не узнавая его. Глаза короля были наполовину скрыты лишенными ресниц веками. Он часто и прерывисто дышал приоткрытым ртом.

– А где Альда?

Джил покачала головой:

– Когда я рассказала ей, что происходит, она задержалась здесь только для того, чтобы закутать в одеяло Тира, и убежала.

– Не могу ее за это осуждать, – пробормотал Руди. Он откинул одеяло с мечущегося в жару тела. – Ты знаешь, где Бектис держит свои лекарства?

Джил подняла взгляд от очага. Она ставила кипятиться котелок с водой. Огонь блеснул на запекшейся крови, перепачкавшей ее лицо.

– Инквизиция уничтожила все, что у него было, – сказала она, а затем несколько смущенно добавила: – Но я сохранила все вещи Ингольда. Они... они под моей койкой, там же, где и твоя арфа. Я сейчас сбегаю за ними.

Джил встала, отряхивая пепел с рук.

Руди снова укрыл короля одеялом. За дверьми был слышен спокойный голос Ледяного Сокола, отгонявшего слуг, чиновников и гвардейцев, привлеченных суматохой.

Руди попробовал сосредоточиться. Но после всех событий этой ночи голова у него была словно чугунная.

– Побудь с ним, а я пойду поищу какое-нибудь слабительное. На обратном пути зайду к тебе.

Из коридора внезапно послышалась приглушенная поступь множества ног, и Ледяной Сокол негромким голосом предупредил:

– Это Джованнин.

Руди простонал:

– Нам сейчас только ее и не хватает!

Хриплый, сухой голос отдал команду. Спустя мгновение дверь распахнулась, и аббатиса Гая вошла в комнату.

Злобные темные глаза под изящными изогнутыми бровями уставились на Руди. Так садовник взирает на слизня.

– Итак, колдун, ты вернулся.

Он стоял перед ней; усталость бесконечной ночи, казалось, снедала его плоть, и все же, словно глоток огненного бодрящего виски, внутри растекался гнев.

– Мне сказали, что здесь страждущий, сударыня.

Она презрительно фыркнула:

– Полагаю, это последний человек, кому бы ты хотел помочь.

– Еще бы вы так не думали, – устало произнес Руди. – А учитывая, что он пытался подорвать вашу власть в своих владениях, он, должно быть, последний человек, кому помогли бы вы сами. Считайте меня, кем хотите, но я – прежде всего маг, и хотя мы не даем никаких клятв и не указываем людям, как им жить, среди волшебников существует неписаный закон: считать магическую силу данной свыше и всегда оказывать помощь нуждающимся. И неважно, что этот страдающий человек недавно обрек нас на смерть, или что наши близкие желали бы его смерти... А теперь, если вы не собираетесь мне помогать, то идите отсюда к чертовой матери, сударыня.

Джованнин бросила взгляд на монахов, которые за ее спиной заполнили весь дверной проем.

– Взять его!

Послышался лязг стали, – Джил вынула из ножен меч. Было заметно, как монахи растерялись.

Ястребиные глаза Джованнин оставались неподвижными.

– Арестуйте их обоих. Болезнь Элдора – это кара за то, что он якшался с колдунами.

Руди выкрикнул:

– Для человека, который сам использует Руну Уз, вы слишком много говорите о магии!

Изумленные монахи уставились на аббатису, и ее темные глаза угрожающе сузились:

– Заткните рот этому лжецу.

– А он и правда лжет? – послышался мягкий голос из коридора.

Джованнин, обернувшись, зло поджала губы.

– А тебе что здесь надо, крестьянский выскочка?

– Ну, крестьянин я или нет, – ответил тот же добродушный голос, – но я по всем правилам посвящен в сан и избран аббатом Пенамбры, и если вы, миледи, действительно воспользовались такой проклятой вещью, как Руна Уз, это полностью относится к моей юрисдикции и дает мне право арестовать вас по обвинению в ереси.

Майя из Пенамбры, сопровождаемый полудюжиной своих обтрепанных воинов, прихрамывая вошел в комнату. А следом за ними – стройная темноволосая женщина с синими тенями усталости под глазами, и коренастый молодой человек, босой, с бритой головой, одетый в пыльную власяницу. Он держал подмышкой пакет с лекарствами.

Еще несколько дней назад Руди сразу же бросился бы к Минальде, обнял ее и поцеловал – не только за то, что она нашла брата Венда, но и за то, что она научилась у Джил предусмотрительности и первым делом позаботилась о поддержке. Но сейчас их глаза встретились, и она тут же отвела взгляд. Хотя Руди был измучен и душой и телом, он сразу все понял. Она приняла решение, и сейчас ставка была слишком высока, чтобы сомневаться. Каждый из них должен был исполнить свой долг, даже если это и разрушит последний шанс возродить их любовь.

Глаза Джованнин метались от одного к другому, излучая откровенную ненависть и, наконец, остановились на брате Венде, который склонился над Элдором.

– Еретик! Ты смеешь мне говорить о ереси, ты, невежественный мясник! – зашипела она. – А что мы можем сказать о прелате, который занимается магией? Или о монахе, который принял обет пожизненного отшельничества и уже через три дня нарушил его?

От этих слов брат Венд вздрогнул, как от удара бича, но не оторвался от больного.

Майя помог Минальде усесться на стул в тени очага, затем повернулся и спокойно ответил:

– Мы скажем, миледи, что ни прелат, ни монах не поддались искушению использовать черную магию, каковой несомненно является Руна Уз, согласно единодушным постановлениям Совета аббатов.

– Вся магия одинакова! – в ярости завизжала Джованнин. – Это все козни дьявола!

– Согласно уложениям Совета, это вовсе не так, – возразил епископ Пенамбры.

– Схоластическая болтовня! – закричала она.

Брат Венд поднял взгляд, его грустные темные глаза были полны страдания.

– Это не она наложила Руну на дверь, – горестно вздохнул он. – Это я. Она ведь не владеет магией и не смогла бы начертать ее...

Джованнин резко повернулась к нему.

– Молчи, поганый еретик!

– На какую дверь? – внезапно спросила Джил. – Руна Уз была на печати, и по виду ей уже несколько сот лет.

– Молчи, под страхом вечного проклятия!

Джил схватила монаха за рукав.

– На какой двери ты начертал Руну?

Но Венд озадачено смотрел на Джованнин:

– Печати? Какой печати?

Ответ дал Руди.

– У Джованнин была Руна, начертанная на печати, она уже не в первый раз использует ее. Минальда может это подтвердить. Ваша аббатиса одолжила ее вчера вечером Алвиру для казни.

Глаза Венда расширились от ужасной догадки. Больной на кровати был тут же забыт.

– Так, значит, вы сами использовали ее? – прошептал он. – Дверь, которую запечатали мы с Бектисом... Вы не в первый раз обратились к черной магии!

– Что это за дверь? – продолжала допытываться Джил. – Где она?

– Если ты скажешь, – прошипела, как змея, Джованнин, уставившись на Венда, – то, клянусь властью аббатисы Гая...

– Уведите ее отсюда, – велел Майя.

Ни один из монахов не воспрепятствовал пенамбрийским солдатам, которые окружили разъяренную Джованнин.

– Где эта дверь, Венд? – продолжил Майя. – Какой подвал вы опечатали? Сейчас от этого зависит жизнь или смерть Элдора.

Венд беспомощно покачал головой.

– Не знаю. Где-то на первом уровне, на Церковном ярусе. Нас привели туда с завязанными глазами. На подвал было и раньше наложено заклинание. Камера очень маленькая, в ней не действовала никакая магия. Я и Бектис всего лишь обновили чары, что уже были наложены до нас.

Майя взглянул на Джил:

– Джил-Шалос, ты знаешь дальние коридоры Убежища. Может, возьмешь моих людей и отправишься на поиски?

Джил кивнула и встала. Хотя в королевской спальне, с ее меховыми коврами и стоящими вокруг кровати жаровнями, было тепло, из двери потянуло сквозняком. Руди снял с себя поношенную черную накидку, которую Джил раньше одолжила ему, и набросил ей на плечи.

Та запахнулась в нее поверх порванной и перепачканной кровью рубахи и направилась к двери.

– Джил-Шалос, – остановил ее Майя и осторожно развернул лицом к свету. – С тобой все в порядке?

– Да, все в порядке, – спокойно ответила она.

Большая часть ран, которые нанес ей Алвир, перестали кровоточить, включая и самую глубокую, которая была у нее на правом боку. Руди поспешно обработал ее, прежде чем заняться Элдором. Его поразило то, что Джил не могла вспомнить, как и когда она получила эти раны, кроме самой первой, на щеке. Теперь у Джил останется шрам на всю жизнь.

Несколько пенамбрийцев, которые остались в спальне после того, как увели Джованнин, молча последовали за Джил в темный коридор. Брат Венд оторвал взгляд от своего пациента.

– Кто там был? – прошептал он. – Кого вы ищете?

– Да, – недоуменно вопросил Руди. – Кого там заперли?

Аббат Пенамбры поднял брови, и его узкий лоб прорезали мелкие морщинки.

– А вы не догадываетесь?

Руки, лежавшие на запястьях Элдора, дрогнули. Дрожащим голосом Венд пробормотал:

– Она сказала мне, что он мертв. Что я убил его. Я...

Он опустил голову не в силах продолжать.

– Я искренне в этом сомневаюсь. – Майя положил руку на плечо священника. – Вряд ли ты, со своими знаниями, получил такой сильный яд, который бы мог убить Воса Грамотея. Да и миледи Джованнин не допустила бы, чтобы кто-то из волшебников умер без мучений. А ведь это было безболезненно, правда?

Венд удрученно кивнул. Епископ продолжал:

– Она не позволила бы ему умереть безболезненно и быстро, если у нее был выбор. Так что мужайтесь, брат: ее ненависть, возможно, послужит ее собственной погибели. – Он выпрямился и направился обратно к двери, в то время как потрясенный Венд вернулся к своему занятию. И только в дверях Майя обернулся к Руди: – Судя по виду милорда Элдора, – тихо сказал он, – Восу потребуется все его великое мастерство, чтобы спасти короля. Только бы его нашли!

Однако уже начало заниматься утро, а Джил со своим взводом еще не появилась. Руди и брат Венд старались изо всех сил. Они использовали запас трав Венда и набор лекарств Ингольда, они воздействовали на короля совместной магией, только чтобы душа Элдора не рассталась с телом. Но Руди чувствовал, как жизнь короля ускользает от них.

Голова Руди налилась свинцом, тело онемело, а руки плохо слушались. Он потерял ощущение времени и не замечал, что происходит вокруг, почти не испытывал голода и жажды. Он только помнил о стоящей перед ним задаче и чувствовал усталость, которая превратилась в тупую муку. Золотые отсветы пламени на расшитом золотом пологе кровати плыли у Руди перед глазами, а его редкие реплики, обращенные к брату Венду, становились все более неразборчивыми. Руди очень удивился, когда неожиданно вспомнил: ведь только вчера утром к ступеням Убежища прибыл гонец. Прошло менее двадцати четырех часов с того момента, как отправилась в обратный путь армия Алкетча.