Текст книги "Призрачный Странник"

Автор книги: Барбара Джоан Хэмбли

сообщить о нарушении

Текущая страница: 16 (всего у книги 18 страниц)

Глава 18

– Внимание! Угроза вторжения! Повторяю: угроза вторжения! Красная тревога!

Спок, в раздумье меривший шагами тесное пространство потайной секции, резко вскинул голову на звук капитанского голоса.

– Всему персоналу службы безопасности немедленно обыскать пятнадцатую, шестнадцатую и девятнадцатую палубы! Повторяю: всему персоналу службы безопасности обыскать…

– Это вы, капитан? – Он быстро обернулся к компьютеру. – Но чем вы докажете?..

– Это не я, – ответил голос Кирка из синтезатора. – Это фальшивый я – или настоящий я, с какой стороны посмотреть. Компьютер не принял бы синтезированный голос для команды общей тревоги, это единственный уровень защиты, который вам не под силу взломать.

– Конечно, нет… – нахмурился Спок. – И обойти его тоже нельзя. Он пытается сбить мистера Скотта со следа и отвлечь людей от поисков на пятой палубе и проверки систем жизнеобеспечения на восьмой…

Сигнальная лампочка, установленная Ухурой, внезапно замигала. Спок одним длинным шагом скользнул к запертой переборке, прислушался и распознал знакомые быстрые шаги лейтенанта Ухуры, но с присущей ему осторожностью дождался, пока она сама откроет панель. – Это всё, что мне удалось найти на четвёртой палубе, – Она протянула ему три маски. – Мне некогда было искать дальше, но на уровне мостика и в научном отделе всё пусто. – В её тёмных расширенных глазах отражались вспышки красного света из коридора. – Я должна вернуться наверх. Если кораблю грозит потеря воздуха, надо как-то предупредить экипаж, и мне всё равно, чего это будет нам стоить.

– Согласен, – проговорил научный офицер, принимая маски – треугольные лицевые щитки старой модели, снабжённые маленькими баллонами высокосжатого кислорода и системами фильтрации углекислоты. – И я считаю, что мой долг – сопровождать вас. Мне нет смысла скрываться дальше, поскольку, с точки зрения логики, Ярблис уже уничтожил всякую возможность придать хотя бы иллюзию нормальности тому, что происходит на корабле.

Ухура закатила глаза.

– Да уж, трудно делать вид, что всё нормально, когда вся система жизнеобеспечения летит к чертям…

Спок – он собирал инструменты и опускал их в сумку на боку – на минуту прервался.

– Не забывайте, что даже в случае крупной пробоины в герметичной оболочке корабля или серьёзной утечки воздуха опасные зоны будут автоматически изолированы с помощью аварийных переборок. А при отказе насосов на корабле останется достаточно кислорода, чтобы экипаж успел эвакуироваться на планету задолго до того, как понадобятся дыхательные маски. Тот факт, что Ярблис испортил маски, свидетельствует, что…

– Спок! – перебил его голос Кирка из синтезатора. – Ещё один отказ… на этот раз в запасном фазерном отсеке! Отрезано всё компьютерное управление фазерными батареями.

Из коридора донёсся отдалённый вой тревожной сирены; Спок шагнул к переборке и прижался ухом к толстой стенке, прислушиваясь к происходящему снаружи. Ухура оттёрла его плечом и чуть-чуть отодвинула переборку, чтобы ей тоже было слышно. Алый мигающий свет аварийных ламп пролился в щель, прерывистой молнией озарив их лица.

– Угроза разгерметизации, – размеренно повторял женский голос бортового компьютера. – Угроза разгерметизации на девятой и десятой палубах. Чрезвычайная ситуация на седьмой и восьмой палубах. Немедленно начать эвакуацию на седьмой и восьмой палубах…

Ухура выругалась.

– Лазарет, – сказал Спок. – Главный транспортный отсек, камбуз, служба безопасности, все зоны отдыха…

– Спок! – позвал голос Кирка из компьютера. – Скорее на мостик! Внутренние сенсоры обнаружили утечку хладагента на этих палубах!

– Я свяжусь с вами оттуда, капитан, – Спок закинул сумку на плечо и, сопровождаемый по пятам Ухурой, быстрым шагом вышел из потайной комнаты, закрыв переборку за собой.

Пока они спешили к ближайшему турболифту среди неровно пульсирующих вспышек аварийных огней, Спок перебрал в уме свой комплект инструментов и подсчитал, сколько времени ему потребуется, чтобы с их помощью пробиться сквозь опечатанные герметичные перегородки и починить то, что Ярблис вывел из строя. Он также задался вопросом, повреждены ли системы контроля температуры, и если да, то как долго корпус корабля сможет удерживать тепло?

Он остановился перед дверями турболифта.

Ничего не произошло.

Турболифты были отключены.

* * *

– Мы прибыли спустя не более сорока восьми часов после ухода корабля, доставившего сюда доктора Чу, – сказал коммандер Коалтар. Он вежливо качнул головой, когда доктор Маккой жестом предложил ему присесть на одно из брёвен вокруг давно погасшего костра Исследовательского Института. – Нет, благодарю вас. Мы предпочитаем показывать свою цивилизованность иначе, нежели сидя в грязи с этими… полагаю, мы теперь должны называть их «аборигенами», а не местной фауной, поскольку Объединённый Совет по Контактам, похоже, склоняется к мнению тех, кто считает пигминов разумными.

Коммандер потёр тонкие руки – он был небольшого роста и казался почти хрупким, а чёрно-бронзовая полевая форма сидела на нём ладно и даже по-щегольски. Но что-то в его тёмных глазах говорило совсем о другом: Маккой поймал себя на мысли, что ему не хотелось бы штопать то, что останется от дурака, вздумавшего затеять драку с этим клингоном. Среди боевых нашивок на рукаве Коалтара блестел маленький золотой значок высокопоставленного учёного.

– И что самое странное, – добавил клингон, обводя взглядом кружок врачей и охранников, – я начинаю верить, что это определение может соответствовать истине.

– Что же привело вас к такому заключению? – саркастически спросил Маккой.

– И что случилось с доктором Чу и остальными? – вставила Хелен, сидевшая на бревне рядом с доктором. Даже после короткой прогулки по тропе она выглядела совершенно измотанной. Конечно, её нельзя было оставлять на корабле, подумал Маккой, но лучше бы она никуда не ходила, а отдохнула в шаттле. – Вы… – она заколебалась.

– Имеете к этому какое-то отношение? – Коалтар поднял аккуратно подстриженную бровь. – В некотором смысле, да.

– Несомненно, мы могли бы найти более удобное место для беседы, – добавил его компаньон, которого звали Урак. Он был выше ростом и немного старше и, несмотря на пятнистое камуфляжное одеяние, куда больше походил на учёного. Вероятно, гражданский, подумал Маккой – гражданский, которого прогнали через такой же курс базовой физической подготовки, какой прошёл он сам, вступая в Звёздный Флот. – Наша исследовательская станция расположена на той стороне холма; хотя она ещё не до конца развёрнута, мы сможем по крайней мере предложить вам стулья, чтобы сесть, и более изысканные напитки.

ДеСаль покачал головой.

– Благодарю, мы лучше останемся здесь.

Ояма и Гомес скромно держались в стороне, на небольшом расстоянии от кустарника – в пределах видимости, но слишком далеко, чтобы их можно было снять одним выстрелом. Хотя ДеСаль и делал вид, что полностью полагается на заверения клингонов об их мирных намерениях, но он был не из тех, кто рискует попусту.

– Нам всё равно нельзя уходить, – тихо добавила Хелен, – мы должны поговорить с патриархами селения, как только они выйдут из транса.

– Не рассчитывайте, что это будет скоро, – предупредил Коалтар, усаживаясь на бревно возле Маккоя. – Они то впадают в этот транс, то просыпаются, и так уже целую неделю – с тех пор, как пришли новости об эпидемии.

Маккой и Чепэл переглянулись.

– Эпидемия?

– В селении… как его… Вальпук, кажется, – ответил клингон. – Оно расположено ниже по течению. Это недалеко отсюда, так что ваши учёные должны вернуться с минуты на минуту. Как я уже говорил, мы находились здесь меньше суток, когда до патриархов дошли первые известия. Они, конечно, начали медитировать, пытаясь исцелить больных на расстоянии, как учит их вера…

– Полагаю, это больше, чем вера, – тихо заметила Хелен.

– Но меньше, чем уверенность, – возразил Коалтар, – и спустя ещё день и ночь им пришлось это признать. Да и что они могли сделать с последствиями длительного истощения и недоедания?

Маккой стукнул кулаком по колену.

– Проклятье, именно это я и пытался втолковать Тетасу!

– Он поверил вам, доктор, – ответил клингон своим негромким голосом. Его тонкая темнокожая рука подобрала с земли веточку и стала чертить беспорядочные узоры в зеленовато-жёлтой пыли. За его спиной вдоль кромки терновых зарослей пробежала малиновая ящерица, испуганно скосив на незнакомцев круглые чёрные глаза на подвижных стебельках. А от селения по-прежнему доносилось тихое бормотание Сети, мерным гулом наполняя тяжёлый и жаркий полуденный воздух.

– А со временем, судя по всему, поверили даже сами пигмины. Потому что их патриархи пришли к Шораку просить о помощи – о медицинской помощи и технической поддержке, впервые столкнувшись с проблемой, выходящей за пределы любых психических сил, которыми обладают эти создания.

Маккой горестно вздохнул.

– Я говорил ему. Я говорил ему, что это лишь вопрос времени.

Хелен с любопытством разглядывала худощавую фигуру в крапчатом чёрно-бронзовом наряде, почти невидимую среди резких пятен света и тени.

– Но у Шорака не было нужных лекарств, – сказала она. – Медицинские знания – да, ведь Л'джиан врач. Но у них не было антибиотиков, чтобы погасить такую вспышку заболевания. Они взяли на себя обязательство жить наравне с этим народом, учить их и работать вместе с ними. Даже Л'джиан ничем не могла помочь им, кроме советов.

– Нет, – согласился Урак. Он стоял за плечом своего аристократического коллеги, машинально пощипывая короткую чёрную бороду. – Они ничем не могли помочь. Однако мы не связывали себя подобными обязательствами… и у нас было некоторое количество универсальных медикаментов, а также запас пищевых концентратов, чтобы временно побороть недоедание, которое и было основной причиной эпидемии.

– И вы поделились с ними? – с глубоким недоверием спросил Маккой.

– Мы не чудовища, доктор, – Коалтар надменно вскинул голову. – Мы учёные и в некотором роде дипломаты. А поскольку Объединённый Совет склонен отнести пигминов к разумным расам и, скорее всего, проголосует за это, мы сможем представить наш собственный вклад в дело развития планеты в самом выгодном свете. Вероятно, Управление Экспансии раскритикует нас за перерасход средств, но через десять или двадцать лет это вложение может окупиться сторицей.

– Так это не вы уничтожили передатчик? – с сомнением спросила Чепэл.

Коалтар повернулся к ней, улыбаясь с удивительным добродушием.

– Моя дорогая леди, – сказал он, – поверьте, если бы клингон хотел уничтожить передатчик, он применил бы более эффективные средства, чем деревянная палка и камень. По словам доктора Тетаса – а он с самого начала был единственным членом федеральной группы, который не шарахался от нас с враждебным видом – так вот, по его словам, оба передатчика были найдены разбитыми на следующее утро после вашего отлёта. Я надеялся, что после того, как наши отношения улучшились, доктор Шорак проявит немного дружелюбия и воспользуется нашим передатчиком, но увы – для вулканца он удивительно крепко держится за свои предрассудки.

– Возможно, всё дело в том, что сестра его жены побывала у вас в плену после битвы при Плетаке, – заметил ДеСаль, и Коалтар протестующе взмахнул веточкой, которую всё ещё сжимал в руке.

– Откуда мне знать? Во время той битвы мне было всего пять лет от роду, – сказал он. – Урак, может, сходишь в лагерь и принесёшь нам чего-нибудь выпить? Мистер ДеСаль, если вы считаете это действие подозрительным – а вы вправе так считать, поскольку мы находимся на спорной планете – можете послать одного из ваших охранников с ним или за ним. Но уверяю вас, если бы мы уничтожили группу доктора Шорака и собирались уничтожить вашу, последствия были бы для нас… чрезвычайно неприятными.

– Последствия от Федерации? Или от органианцев? – задумчиво спросил Маккой, в то время как ДеСаль кивком приказал Ояме следовать на почтительном расстоянии за клингоном, уходящим сквозь раскалённые солнцем, унизанные шипами заросли в сторону их предполагаемой научной станции. – Или от вашего императора – за усложнение и без того сложной ситуации?

Коалтар немного помолчал, не отрывая взгляда от линий, которые он начертал в пыли лёгкой рукой каллиграфа.

– И то, и другое, и третье, – сказал он наконец. – Но… – он поднял голову, и в его тёмных, как оникс, глазах мелькнула тревога, – но больше всего от самих пигминов.

* * *

– Чёрт тебя подери, парень, что значит – программа стёрта? – орал Скотти в интерком на запасном мостике. В минуты стресса его акцент, как и тягучий южный выговор Маккоя, становился гораздо заметнее. – Эт' всего-навсего чёртова утилита!

На маленьком пульте на подлокотнике вспыхнула ещё одна лампочка, и он ткнул пальцем в другой переключатель. Капитанское кресло уступало размерами тому, что стояло на главном мостике, но было точно так же снабжено связью со всеми интеркомами корабля.

– Мистер Скотт? – От напряжения голос Сулу звучал резко и отрывисто. – От капитана что-нибудь слышно? Мы эвакуировали всех от шестой палубы и ниже. Ведём перекличку…

– К чёрту перекличку! Вы наладили воздушные насосы?

– Пытались, сэр. Но они были заминированы – насколько можно судить, их перенастроили на перекачку ксирена, а как только мы открыли двери системного отсека, всё рвануло. Брэй сейчас чинит один из них, говорит, повреждения не очень велики… Вы можете подняться к нам?

– А как я, по-твоему, могу эт' сделать, если турболифты не работают, а седьмая палуба залита газом? Ну, знаешь ли…

Он прервался на полуслове и обернулся, уловив какое-то движение среди толпы, со стороны запасного выхода. Охранники, которых отправили ловить мнимого нарушителя на пятнадцатой, шестнадцатой и девятнадцатой палубах, тоже не могли вернуться наверх и сгрудились на запасном мостике, где было слишком тесно для такого количества людей. Взбешённый инженер открыл рот, собираясь спросить, кого там чёрт принёс, – да так и не смог его закрыть.

– Доложите о ситуации, мистер Скотт.

Это был покойный мистер Спок, собственной невозмутимой вулканской персоной, в сопровождении взволнованной и очень растрёпанной Ухуры.

Поперхнувшись от изумления, Скотти освободил капитанское кресло, и мистер Спок преспокойно уселся на его место, будто никогда в жизни не бывал на ангарной палубе.

– Все турболифты вышли из строя, сэр, – доложил инженер, героическим усилием взяв себя в руки. – Инженер по турбоустановкам докладывает, что программа, управляющая их движением, стёрта из компьютера – не только из главной системы, но и резервные копии тоже. Зафиксированы отказы энергоснабжения по всему кораблю – питание отрезано вместе с линиями связи… седьмая и восьмая палубы залиты ксиреновым газом, и на корабле, похоже, нет ни одной исправной кислородной маски…

– Таким образом, запасной фазерный отсек изолирован от нижних палуб, – подытожил Спок. – Можно ли запустить турболифты вручную?

Скотт покачал головой.

– Никак нет, мистер Спок. И капитан куда-то подевался…

– Мистер Спок, – вклинился в разговор голос капитана Кирка из интеркома на подлокотнике кресла. Динамики слегка искажали звук, но чуткий слух Спока всё равно распознал механические интонации, присущие искусственному голосу речевого синтезатора.

– Да, капитан?

– Я нашёл. Среди документов, которые Ярблис копировал на свой планшет для личного ознакомления, был полный перечень всех программ управления фазерными батареями. Он может загрузить их в портативный компьютер производительностью 590 или выше – на корабле есть два таких и ещё три 670-х, считая тот, что позаимствовали Миллер с Бруновским.

– Капитан, – вмешался мистер Скотт, – где вы? Мы искали вас повсюду…

– Я в полной безопасности, мистер Скотт, но не могу до вас добраться, – вполне правдиво ответил Кирк, – Вы отлично потрудились, чтобы взять ситуацию под контроль, спасибо вам.

– А кто этот Ярблис, о котором вы толкуете?

– Пришелец, – тихо сказал Кирк. – Пришелец, который находился с нами от самого Пигмиса… и который умеет в совершенстве подражать моему голосу. Как я уже сказал, у него есть все возможности, чтобы захватить главный фазерный отсек. А оттуда, запустив программу управления фазерными батареями, он сможет либо сам воспользоваться нашими орудиями… либо перегрузить цепи предохранителей и взорвать корабль.

* * *

– Известно ли вам, доктор, что заставило нас принять всерьёз утверждения, что пигмины всё же являются разумными существами, а не… высшими приматами, какими их поначалу считали все, в том числе и Федерация?

Маккой посмотрел вверх по склону, в сторону высоких скал, обозначающих границы селения. Мягкое, монотонное воркование Сети Сознания всё ещё было слышно, но понемногу затихало, переходя в шёпот. Он вспомнил отчёты первых исследователей, описывающие Сеть как одно из проявлений «стадного поведения», объясняемое то брачными инстинктами, то защитой детёнышей и старейших членов популяции, которых обычно помещали в центр Сети. Даже после того, как доктор Шорак обнаружил, что пигмины общаются между собой в основном телепатически, клингоны продолжали утверждать, что Сеть Сознания ближе к роевому поведению перепончатокрылых или эспикотерий, нежели к действиям разумных созданий.

– Потому что им оказалось под силу перебить ваших разведчиков? – Он хотел было произнести это с иронией, но внезапно передумал – ему пришло в голову, что именно таким путём аборигены могли завоевать уважение клингонов.

– Не сам факт убийства, – сказал Коалтар. – При таком подходе следовало бы причислить к разумным видам и денебианских илистых дьяволов – хотя я не сомневаюсь, что в Лиге Защиты Разума найдётся немало сердобольных дураков, которые придерживаются именно этого мнения и обвиняют в нарушении Первой Директивы тех, кто разрабатывает болота Денеба-4. Но я имел в виду не убийства, а то, как они были совершены.

ДеСаль – он стоял, прислонившись к стволу карликового дерева и ненавязчиво поглядывая на всеракурсный сенсор в руке – нахмурился.

– Я думал, они были просто… убиты.

Клингон покачал головой.

– Есть доказательства, что один или несколько пигминов… по сути, вселялись в тела членов разведотрядов. Мы пришли к такому выводу, анализируя различные доклады от наших групп. Похоже, что по крайней мере некоторые из пигминов нашли способ… вселяться… управлять нашими солдатами. При этом они знали то, что знали жертвы, понимали то, что те должны были понимать. Они маскировались, ждали удобного момента и нападали врасплох.

– Да, – тихо сказал Маккой. – Да… я знаю.

ДеСаль взглянул на него с удивлением. Коалтар резко повернул голову, его тёмные глаза сузились.

– Вот как?

Но Маккой промолчал. После небольшой паузы Коалтар продолжал:

– Но, видите ли, чтобы понять и использовать информацию, извлечённую из разума жертвы, они должны быть… безусловно, разумными. И почти наверняка – высокоразумными. И, по правде говоря, доктор… несмотря на то, что нам поручено узнать о них как можно больше, наладить контакт и, по возможности, торговые связи, я очень рад, что они держатся от нас подальше.

Глава 19

– Вы уверены, что хотите это сделать, мистер Спок? – Голос Скотти эхом отражался от стен длинного, узкого машинного отсека, проходящего по всей длине пятнадцатой, самой верхней палубы инженерного корпуса. В полумраке со всех сторон доносился слабый ритмичный гул вентиляционных систем с нижних палуб, и закруглённые стены, казалось, дрожали от мощи парных гондол двигателей, вынесенных на пилонах далеко наверх. – В смысле, я бы и сам справился с починкой воздушных насосов. Лучше бы вам взять охранника, чем мне тащить с собой Бисти, чтобы сделать мою работу быстрее.

Спок покачал головой и опустил кислородную маску на глаза и нос. В неверном свете ремни и колбы придавали его лицу жутковатое сходство с головой насекомого со стеклянными фасеточными глазами.

– Восстановление подачи воздуха – задача первостепенной важности, – затем необходимо как можно быстрее перепрограммировать турболифты. После этого вы сможете прислать нам помощь.

– А что если капитан заперт на восьмой палубе? Ведь она залита газом! – Тёмные глаза Скотти были полны тревоги.

– Капитан находится в совершенно безопасном месте, – ровно ответил Спок. Отвернувшись от сбитого с толку главного инженера и его помощника – одного из немногих, кто мог самостоятельно починить одну систему воздухоснабжения, пока Скотт занимается другой, – вулканец открыл технический люк, ведущий в пищевой конвейер, который тянулся от главного цеха переработки на двадцать первой палубе вверх до восьмой палубы. Он включил яркий белый луч налобного фонаря, заглянул в тесную, непроглядно-тёмную и очень узкую трубу с цепью соединённых друг с другом контейнеров, образующих подобие лестницы, и, стоически преодолевая отвращение, забрался в неё.

В любой другой среде обитания, кроме звездолёта, думал он, цепляясь за остановленные конвейерные цепи и быстро поднимаясь по круто уходящему вверх тоннелю, подобное место неизбежно превратилось бы в рассадник всевозможных паразитов и плесени. Несмотря на тщательно загерметизированные швы и регулярную дезинфекцию, стенки трубы были покрыты тонким налётом органического сырья. Теоретически эту тёмную полужидкую субстанцию, смесь чистого углерода, водорода, кислорода и азота, можно было преобразовать в любую питательную форму, от нежнейшего бламанже до ромуланского острого перца, хотя на практике результат зачастую отличался от задуманного в худшую сторону. Спок знал, что эта органика совершенно стерильна и что на корабле нет ни крыс, ни насекомых, ни антарианских мусорных червей и ни единого плесневого грибка… и всё же длинный тоннель с осклизлыми стенками, конец которого терялся в темноте над головой, выглядел так, словно все они здесь водились. Он был рад, что на нём кислородная маска. Каким бы чистым и безвредным ни было органическое сырьё, его запах едва ли можно было назвать приятным.

Кроме того, он понятия не имел, как далеко просочился по трубе охладительный газ с восьмой палубы.

Газообразный ксирен тяжелее воздуха и стекает вниз; свет налобного фонаря Спока и скрещивающиеся, гуляющие по сторонам лучи от фонарей Скотта и Бисти высветили первые розовые струйки и завитки на четыре-пять метров ниже того места, где тоннель выравнивался, проходя над пищевым цехом главного корпуса. К тому времени, как они добрались до горизонтального участка, трикодер Спока показывал достаточно высокую концентрацию, чтобы привести к потере сознания и быстрой смерти любого, кто вдохнул бы отравленный воздух. Палуба под ними наверняка была заполнена газом.

– Пятью метрами выше должен быть ещё один технический люк, – сказал голос Скотта в его наушнике.

Спок поднял голову; луч его фонаря метнулся вдоль трубы и высветил контур люка, сквозь незапаянные стыки которого вытекал полупрозрачный дымно-розовый шлейф.

– Вижу, – ответил он. – Мистер Скотт, полагаю, дело пойдёт быстрее, если вы с мистером Бисти проследуете наверх к выходу на пятую палубу и приступите к ремонту насосов, обслуживающих седьмую палубу, вместо того, чтобы пытаться чинить здесь насосы, подающие воздух на нижние уровни.

– Тем более что в этих маленьких баллонах вряд ли хватит кислорода, чтобы успеть произвести сложный ремонт, – прозвучал в наушнике голос Бисти.

– Вот именно. Я отправлюсь вниз в главный фазерный отсек.

Он открыл люк и осторожно выглянул наружу. Когда отказали насосы, освещение тоже отключилось. Только мертвенное красноватое мерцание аварийных указателей разгоняло мрак, прерывистыми вспышками подсвечивая колышущийся розовый туман, превративший палубу в зловещего вида болото с тёмными островками пищевых синтезаторов. Спок переключил луч фонаря на самый широкий охват. Видимой опасности не было, и его чуткий слух не улавливал ни шагов, ни звука чужого дыхания. Аккуратно развернувшись в узком пространстве, он свесил ноги в проём люка, повис на руках и спрыгнул вниз.

– Вы уж поосторожнее, мистер Спок, – предупредил Скотти, спускаясь следом. Его красная рубашка, брюки, ладони и лицо – те участки, что не были прикрыты маской и ремнями – всё было заляпано бурым налётом органической смеси. – Я не хочу терять вас снова – по крайней мере, пока не узнаю, как вы вообще выбрались из того проклятущего ангара.

– Элементарно, мистер Скотт… – Перед аварийными выходами, расположенными по обе стороны турболифтовой шахты, им пришлось остановиться – тяжёлые герметичные двери, выдвинувшись из стен, наглухо преграждали путь.

– Разгерметизация, конечно, – пробормотал Скотт. Вытащив из своей сумки с инструментами тонкий лазерный резак, он опустился на одно колено и начал вскрывать замок. – Держу пари, что следующая дверь тоже закрыта.

– Как и должно быть, – согласился Спок. – Эти двери сконструированы таким образом, чтобы предотвращать утечку воздуха или, наоборот, распространение опасных веществ, которое могло бы произойти, если бы палуба над нами не была уже полностью залита газом.

– Но тогда и нижняя палуба тоже должна быть перекрыта. Может, мне спуститься с вами и помочь вскрыть перегородки?

Спок не успел ответить: из интеркома у дверей турболифта донёсся треск, а потом голос Кирка – его синтетический, компьютерный голос, насколько мог судить вулканец. Ну, разумеется, подумал он. Из безопасного убежища в компьютере капитан мог с лёгкостью отслеживать их перемещение по бортовой системе связи.

– Слишком долго, – решительно заявил Кирк. – Грузовой трюм за аварийным транспортным отсеком наполнен воздухом, оттуда есть проход вниз, в герметичную секцию корпуса – туда тоже закачан воздух – и в следующую, палубой ниже. Там довольно холодно, но жить можно. По этим отсекам вы доберётесь до десятой палубы, ниже зоны разгерметизации.

– Закачали воздух в секцию корпуса? – возмутился Скотт, потрясённый мыслью, что кто-то посмел так вольно обойтись с его возлюбленным кораблём. – Да кто же, чёрт его дери?..

– Только не потопчите коллекцию журналов мистера Гилдена – мы, как-никак, в долгу перед ним.

– Очень хорошо, капитан, – Спок выключил интерком и повернулся к Скотту. – Очистите седьмую палубу и приведите охрану в фазерный отсек так быстро, как только сможете, – сказал он, понизив голос. – Если во время ремонта насосов капитан выйдет на связь…

Он заколебался, гадая, как быть, если лже-Кирк снова начнёт отдавать приказы. И как быть, если это не настоящий Кирк только что направил его на опасный маршрут… слишком трудно было отличить синтезированный голос от живого через такую слабую, забитую помехами связь. Ещё он знал, что Ярблис несколько ночей бродил по кораблю, разведывая все его входы и выходы. Если он догадался, что пропавший речевой синтезатор был предназначен для подражания голосу Кирка…

– Спросите его, с какой стороны корабля находится шоколадная фабрика старшины Бруновского и на какой палубе. Он должен ответить: двадцать третья палуба, правый борт. Если нет – не верьте ему, что бы он ни говорил.

С этими словами Спок повернулся и быстрым шагом направился вниз по коридору к аварийному транспортному отсеку; его угловатая фигура почти сразу растаяла в кровавой полутьме.

* * *

Час был близок.

Ярблис Гешкеррот, Призрачный Странник, сидел в самом глубоком закоулке плавучего селения Голодных, глядя на экран «Аркрес-670», портативного компьютерного модуля, в который он загрузил все программы, чтобы направлять убивающие лучи… слова, которыми они назывались, спутались и переплелись в его сознании. У Голодных, которые желали всё сосчитать и измерить, которые делали машины, подражающие силам разума и тела, было больше слов, чем у его народа, и эти слова было легче произнести про себя, чем длинные, сложные фразы, заставляющие заново осознать, что именно должно свершиться.

Как просто, как приятно было бы не думать о том, что ему предстоит сделать.

Вокруг загорались и угасали красные огни – это было как чудовищно ускоренная смена дней и ночей, и за каждой мерцающей вспышкой красного следовал провал обратно в вечную тьму. За внутренними окнами из триплекса в проволочном переплёте отливали кровавым пурпуром механизмы фазерных батарей, и ровные ряды алых глаз-индикаторов следили за ним навязчиво-внимательным взглядом безумцев. По крайней мере, он избавился от сирены, что завывала над ним, как баргамп в пору брачного гона, – его рука всё ещё слегка кровоточила после того, как он выдрал динамик из стены со всей силой, на какую способна ярость.

Тишина была словно бальзам на сердце, пока он работал, вводя в программу то, что переписал, изучил, вызубрил наизусть в течение этих бесконечных мучительных дней и ночей, – всё, что он сумел выжать из найденных в компьютере схем, все знания и умения, добытые из памяти Джеймса Т. Кирка.

Скоро он будет свободен.

И Рея будет спасена.

Рея…

Он мог видеть её на обзорном экране – как видел её вчера на мостике, как увидел её на один-единственный ослепительный, разрывающий сердце миг в первый день этого маскарада, когда «Энтерпрайз» уходил с орбиты. Он едва заставил себя отвести от неё взгляд и действовать так, как должен был действовать капитан. И это тоже взбесило его – что они были так буднично равнодушны к ранящей душу красоте и к чуду созерцания мира.

Но теперь она сияла перед ним на экране, и он был волен смотреть на неё, сколько угодно. Она была такой тёмной, такой ослепительно-золотой, с шёлковой гладью океанов и мягким пухом шафрановых облаков. Невыразимо прекрасное многоцветье – янтарные и дымчато-серые тона, тёмно-коричневые разломы скал и лиловые переливы морей, и снежные шапки полюсов – как морозные узоры на кожице спелого, нежного плода. Если бы он мог, он выбил бы стёкла во всех иллюминаторах корабля, чтобы выглянуть наружу и услышать её песнь.

Он работал быстро и умело, маленькие мягкие руки, на которые он всё ещё смотрел с удивлением, ловко стучали по кнопкам с символами, выстраивая краткие, точные команды, понятные для этих ненавистных счётных машин. Он обрезал кабели, ведущие к главному компьютеру, и открытый порт доступа зиял, как рана, на стене за его спиной, прямо под вырванным динамиком, что висел, запутавшись в слабо искрящих проводах. Он включил вспомогательный компьютер и с помощью своего голоса – голоса отважного воина Кирка – проник сквозь защиту программы. По его оценке, должно было пройти ещё немало времени, прежде чем они смогут прогнать злой воздух с палуб, отделяющих его от стражей в красных рубашках, – примерно столько, сколько нужно, чтобы собрать две полные горсти съедобных семян в сухое лето. Узнав, что их компьютер потерял связь с комнатой убивающих лучей, они придут сюда так быстро, как только смогут, но герметичные переборки закрыты, их придётся прорезать по одной, а на это тоже уйдёт время.