Текст книги "Короткая история вечной любви"

Автор книги: Барбара Дэйли

сообщить о нарушении

Текущая страница: 7 (всего у книги 7 страниц)

– Уилл, – начала Сесилия с беспечной улыбкой, но с тяжелым сердцем, – мы очень весело проводим время. Своеобразная компенсация за то, что не радовались жизни в подростковом возрасте. Однако наше приключение грозит обернуться будущими страданиями, поэтому мы не можем позволить эмоциям одержать верх над разумом.

Он погладил ее по руке и с тяжелым вздохом проговорил:

– Сесилия, почему там, в коттедже, ты не позволила мне поцеловать тебя?

Девушка внимательно посмотрела на него.

– Потому что персоналу было строжайшим образом запрещено вступать в отношения с наездниками. Я высоко ценила работу в конюшнях. Если бы ты поцеловал меня, меня бы уволили.

– Работа важнее моего поцелуя? – Она почувствовала, что он пытается сохранить дразнящий тон, но голос его срывался от волнения. Он явно спрашивал ее о чем-то более глубоком и существенном.

– Важнее или нет, но я получила работу и обязана была подчиняться существовавшим там правилам, – объяснила она.

– И это играло для тебя столь важную роль?

Она не могла смотреть ему в глаза и перевела взгляд на стол.

– Думаю, да.

– И сейчас тоже работа для тебя важнее личных отношений?

– Не знаю, – прошептала Сесилия. – Я сама постоянно задаю себе тот же вопрос.

Она видела, что ответ пришелся ему не по душе, но руки он не отпустил.

Уилл понимал, что Сесилии трудно говорить на эту тему. За те несколько часов, что они провели вместе, он обнаружил, что между ними возникли отношения одновременно нежные и в то же время прочные как сталь, и ему хотелось, чтобы они имели шанс на продолжение.

По всему видно, что Сесилия очень серьезно относится к своей профессии, и он высоко ценит это ее качество. Он сам любил основательность во всем, а поэтому ему нужны отношения глубокие и длительные, а не приключение на одну ночь. И он чувствовал, что эта женщина способна подарить ему настоящую привязанность и нежность. Ее разговоры о легкомысленных связях всего-навсего бравада.

Он влюблен, чего не скажешь о Сесилии. Впрочем, как бы правда ни жалила, он не намерен позволить ставшей ему столь близкой девушке ускользнуть, не выяснив ее чувств к нему.

– Я не собирался пугать тебя, – сказал он, осознавая, что уже напугал. – Я просто посчитал, что мы могли бы придумать способ встречаться и впредь.

– Возможно, – согласилась Сесилия, но глаза ее все еще оставались настороженными. – Например, путешествовать вместе время от времени. Правда, я ужасно занята, даже в выходные…

Он махнул рукой.

– Я тоже, особенно в месяцы подачи налоговых деклараций, но мы все же попробуем. А потом, если мы все еще будем нравиться друг другу, – он сделал паузу и соблазнительно улыбнулся, – ты сможешь разузнать, нельзя ли устроиться на работу ветеринаром где-нибудь в Техасе Уилл запаниковал, когда увидел, как сузились ее глаза.

– Между прочим, многие бухгалтерские фирмы имеют офисы в Берлингтоне, – с деланным равнодушием заметила она.

– Да, конечно, – поспешил согласиться он, но затем, осознав, что ему следует подчеркнуть собственную важность, добавил: – В финансовом бизнесе удачную карьеру обычно делают в одной фирме.

– И ты хочешь получить как можно больше денег, чтобы расходовать их на дорогую одежду и автомобили.

– Что?

– Ничего.

– Конечно, я разузнаю о Берлингтоне, – заверил он, пытаясь понять, в чем заключалась его ошибка.

Прогресс налицо, обрадовалась Сесилия. Уилл не стал эгоистично просить ее оставить ради него свою работу, а главное, сам предложил ей решить профессиональные проблемы в пользу их отношений. С работой проблем не возникнет, она легко найдет место ветеринара, а кроме того, около Хьюстона есть ветеринарная школа, если она, конечно, не оставит мысли о преподавании. Поэтому перед ней вставала проблема выбора, продолжить карьеру в Вермонте или попытаться наладить совместную жизнь с Уиллом. Конечно, это не выбор между жизнью и смертью, но шаг, требующий определенной смелости.

Если она поступится карьерой, а совместная жизнь принесет разочарование, ей придется долго и упорно трудиться, чтобы восстановить свое положение в мире ветеринарии. Если же она выберет профессиональную стезю, то, возможно, упустит свой единственный, может быть, шанс стать счастливой и будет сожалеть об этом всю жизнь. Карьера приносит удовлетворение, но она не согреет по ночам, не даст детей и того, кто разделит с ней старость.

– Мы устали, и нам необходимо отдохнуть, – вздохнул Уилл. – Завтра получим новую информацию. До Далласа остался час с хвостиком. Зачем тратить время на то, чтобы беспокоиться о будущем?

Ох, нелегкий выбор, но у нее еще есть время подумать.

ГЛАВА ДВЕНАДЦАТАЯ

– Поднимись в номер и начинай отглаживать платье, – предложил Уилл, когда такси подкатило к гостинице. – А я пока расплачусь с водителем и позвоню Гейтору, чтобы узнать новости о Гасе.

Он поцеловал девушку в нос.

В номере Сесилия сняла мятое шелковое платье и уложила его в чемодан. Интересно, в Блу-Хилле хорошая химчистка? Она надела свою любимую полосатую рубашку и отправилась в кладовку за утюгом и гладильной доской.

Раздался стук в дверь, что вовсе не удивило ее: должно быть, Уилл не сумел дозвониться до Гейтора.

– Мама! – Саманта Коннат была последним человеком, которого она ожидала увидеть за дверью.

Как всегда безупречно одетая, но с бледным лицом, без косметики и со стоящими дыбом волосами.

Она была похожа на сбежавшую из больницы пациентку.

– Мама, что произошло?

– Что произошло, спрашиваешь? После твоего звонка я не спала целую ночь, все гадала, какая беда приключилась с моей дочерью. И теперь, когда я тебя вижу, мои худшие предчувствия оправдались. Ты еще не готова, хотя в одиннадцать должна уже стоять внизу. О, дорогая, ты только готовишься гладить платье?

Она влетела в комнату, откуда через минуту донесся крик.

– Полюбуйтесь-ка на это! – Саманта уставилась на платье, лежащее на кровати. – Кошмар! Слава богу, я здесь. Я помогу тебе, а затем займусь собственной внешностью. А ты иди прими душ. А то выглядишь так, будто всю ночь не спала.

– Ты же знаешь, предсвадебные торжества – вечеринка, вечеринка, вечеринка, – проворковала Сесилия.

– Я слышала, репетиция свадьбы скорее напоминала похороны, – заметила Саманта, внимательно разглядывая лежавшее на кровати платье.

– Ты знаешь о Гасе? – Глаза девушки превратились в бездонные озера.

– Сразу после тебя мне позвонила Элейн. Она была в истерике. Джим Боб не купился на историю, рассказанную дочерью на вечере, поэтому, пока мы разговаривали, он носился по дому, не выпуская из рук мобильный телефон. Кричал, что никому не позволит обижать его девочку. Он решил во что бы то ни стало отыскать жениха и заставить его жениться, даже если для этого им придется перенести бракосочетание на неделю или две. Она рассказала мне, как ты чудесно выглядела на ужине. Какое облегчение! Но вы обе нарушили мой сон, и я лежала и думала, как мне быстрее добраться до вас.

– Забудь обо мне и помоги Элейн.

– А тебе разве не нужна помощь? У тебя мешки под глазами. Всего тридцать лет, и уже мешки под глазами. – Саманта сокрушенно покачала головой. Иди, милая, прими душ.

О боже! – обмерла Сесилия. И ей было от чего прийти в ужас. Пока Саманта колдовала над утюгом, дверь из соседнего номера открылась, и на пороге появился Уилл во всем великолепии своей наготы. Увидев склоненную спину незнакомой женщины, он замер на месте, но уже в следующую секунду молча попятился и осторожно закрыл за собой дверь.

Сесилии ничего не оставалось, как отправиться в душ.

– А теперь займемся твоими волосами, – защебетала Саманта, когда дочь вышла из ванной комнаты, закутавшись в огромное полотенце. Она нахмурилась. – И макияжем.

– Мама, я могу…

– Нет, ты что-нибудь сделаешь не так. А тут такое событие. Доверься мне, дорогая.

– Хорошо, мама. Может быть, выпьешь кофе? – Она указала на серебряный поднос, накрытый салфеткой.

– Одевайся. Я сама налью.

Когда Сесилия, причесавшись, вернулась в комнату, мама уже разлила кофе по чашкам. Напиток оказался крепким и горячим.

– Пусть платье повисит немного, – сказала Саманта, – а мы займемся волосами.

Сесилия внезапно почувствовала усталость и, пока Саманта убирала утюг и гладильную доску, развалилась в кресле, не в состоянии пошевелиться. Когда теплая струя воздуха коснулась головы и мать начала поднимать тяжелые пряди, на Сесилию снизошло успокоение. Она снова почувствовала себя маленькой девочкой, которую мама наряжает на праздник. Саманта была прекрасной матерью, любящей и нежной, и почти во всех ссорах, возникавших между ними, виновата была сама Сесилия. Впрочем, в этой любви чувствовалась немалая доля эгоизма. Даже имя своей дочери Саманта дала необычное, ей явно хотелось иметь куклу, чтобы наряжать и баловать ее, и в эти отношения не вписывались ни лошади, ни гимнастика, ни ветеринария.

Сесилия решила, что сейчас может некоторое время побыть куклой, так, ненадолго.

– У тебя чудесные волосы! Ты носишь их поднятыми вверх или распущенными? – голос матери звучал мягко, словно она тоже окунулась в атмосферу прошлого.

– Когда работаю, то обычно ограничиваюсь конским хвостом. Самая подходящая прическа для ветеринара.

– Тебе бы все шутки шутить.

– Мама… – уже много лет Сесилия хотела задать этот вопрос и сейчас решила, что момент подходящий, едва ли она дождется когда-нибудь своей свадьбы. – Почему ты выбрала папу, а не карьеру?

Саманта направила фен на локон.

– Догадываюсь, ты уже выросла для подобных разговоров.

Сесилия надеялась, что выросла. Она настроилась на ужасные открытия, которые изменят ее представления о родителях навсегда. Глоток кофе и железная сила воли.

– Откровенно говоря… – Саманта запнулась, потом вздохнула и продолжила: – Откровенно говоря, в постели ему нет равных.

Сесилия чуть не подавилась кофе.

– Мы говорим о папе? – закашлялась она.

– Конечно, – ответила Саманта. – О ком еще я могла бы сказать такое?

– Но он такой тихий, скрытный. Он почти не слушает тебя, не отвечает тебе…

– Это когда он работает. – На лице матери расцвела счастливая улыбка. – Ночью он другой. И утром. А иногда и днем. Мы хотели иметь еще детей, но я думаю, нам это не удалось потому, что его сперма оказалась недостаточно…

– Мама, – тихо перебила ее дочь, – может, мы подождем, когда я стану лет на десять старше, чтобы ты посвятила меня в детали?

– Конечно, я не хочу смущать тебя.

– Поздно, ты уже смутила.

Саманта вздохнула.

– Я очень беспокоилась за тебя в старших классах, искала признаки нимфомании. У нас с папой очень высокий сексуальный уровень, но, кажется, ты не унаследовала…

– Нет, – резко отрезала Сесилия, – не унаследовала.

Резкий тон удивил Саманту, той, видимо, очень хотелось узнать причину расспросов, но Сесилия с озадаченным видом поднялась и направилась в ванную накладывать макияж. Ее мама вышла замуж ради любви и интимных отношений, забросив карьеру. Господи, бывает же такое: ее отец, замкнутый, тихий человек, книжный червь, в постели настоящий Казанова!

Удивительно еще и то, что услышать об этом ей довелось, пожалуй, в самый ответственный момент ее жизни.

Десять минут спустя она все еще трудилась над макияжем. Нанесла тени, подкрасила карандашом нижнее веко, верхнее, затем наложила тушь на ресницы, подвела брови. Взглянув в зеркало, Сесилия решила, что встречала клоунов с более изящным гримом.

Ей еще осталось попудриться, подрумяниться, покрасить губы и нанести блеск на кожу. Она заскрежетала зубами, худшее еще впереди.

Сесилия рассматривала кисточки для пудры, когда услышала голоса из спальни. Узнав характерные нотки Уилла, она вышла.

– О, Уилл, привет, – поздоровалась она, голос ее звучал неестественно высоко. – Мама, это…

– Мы уже успели познакомиться, – заявила Саманта. Ее глаза блестели от радости – еще бы, такой красивый мужчина заинтересовался ее дочерью! – Я хорошо помню маму и папу Уилла с тех еще времен. Мы обсуждали круиз на Аляску, который они планируют совершить этим летом.

– Да, – подтвердил Уилл. Его глаза озорно поблескивали, он стоял посреди комнаты в брюках цвета хаки и черной рубашке с засученными рукавами, а в руках держал вешалку со смокингом. – Я сказал твоей маме, что Салли просила меня зайти к тебе и спросить, готова ли ты. А также отнести вниз твое платье.

Черт, да он наслаждается ситуацией!

– Ну, разве он не ангел, – закудахтала Саманта.

Сесилия почти услышала голос матери: "Какой благовоспитанный молодой человек!"

– Гас вернулся? – резко спросила девушка.

Веселье испарилось из глаз мужчины, и он перевел взгляд на маму.

– Мама знает, что он уехал, – объяснила она. Элейн Шипли позвонила ей. Джим Боб не поверил в историю с погодой. Он нанял сыщиков, а Элейн звонила маме. – Интересно, Элейн Шипли, у которой друзей полгорода, звонит Саманте, с кем видится от силы два раза в год!

– Последнее, что я слышал от Гейтора, а я виделся с ним пять минут назад: жених еще не появился.

Сесилия застонала.

– Салли, должно быть, готовит веревку с мылом.

– Ладно, мы будем держаться до конца, будто ничего не произошло, – твердо заявила Саманта. Оставайтесь веселыми и доброжелательными ради Салли, ради Элейн. Сесилия…

Когда женщина повернулась к дочери, Уилл взглядом оценил наряд девушки и поднял вверх большой палец. Мама смотрела на нее, а она не могла оторвать взгляд от мужчины за ее спиной.

Рушится свадьба Салли, а она не в силах думать ни о чем и ни о ком, кроме Уилла.

– Ты почти готова, не так ли, дорогая? – донесся до нее голос матери. – Нужна помощь с макияжем?

– Нет, – воскликнула девушка, пытаясь поймать взгляд матери. – Пойдем вниз, Уилл. Я могу отнести платье сама.

– Ее платье готово, – заспешила Саманта, – но почему вы не подождете Сесилию? Мы с вами могли бы поболтать, пока она приведет себя в полный порядок.

– Мне еще надо туфли захватить с собой! – вмешалась в разговор Сесилия.

– Жаль, я не догадалась захватить с собой маленькую сумочку для обуви.

– Не беспокойся, положи все в мою медицинскую сумку.

– Твою медицинскую сумку?

– Она никогда не путешествует без нее, – проговорил Уилл, лукаво подмигнув.

– Да, в мою медицинскую сумку, – подтвердила Сесилия, бросая на мужчину предостерегающий взгляд. – Я спешу.

– А что произошло с вашими туфлями, милая леди? Я почистила их, но…

– Я принимала в них роды, – крикнула Сесилия, направляясь в ванную.

– Ты в них что?

– Пусть Уилл расскажет, – отозвалась она. – Это же его ребенок.

Теперь мама воздержится от вопросов о наследственных болезнях и поведении членов клана Мерчисон, по крайней мере Сесилия сможет закончить макияж, каким бы изощренным он ни оказался. Свадебные фото обещают быть прелестными… даже без жениха.

– Замечательно, милая, выглядишь превосходно, а теперь я пойду, приведу в порядок волосы и лицо. – Саманта нежно поцеловала дочь и легко обняла Уилла. – Рада встрече, – сказала она ему. Я увижусь с вашими родителями и поздравлю Гейтора. Сесилия, не смей исчезать, пока не поговоришь с нами, хорошо?

– Пока, мама, – крикнула девушка. – Спасибо. Ты дала мне тему для размышлений. – Ее глаза посерьезнели. – Пойдем, Уилл. Из-за меня мы выходим на пять минут позже. Салли и так достаточно расстроена, не нужно доставлять бедняжке лишних хлопот.

После его появления в обнаженном виде за спиной Саманты Коннат Уилла чуть удар не хватил, в голове все смешалось, он думал о решении сразу обеих проблем – Гас и Сесилия. Вероятно, ему следует играть жестче. И узнать наконец, хочет ли она продолжать с ним отношения.

Они вошли в лифт вместе с несколькими приглашенными, что не позволило ему произнести комплименты своей спутнице и задать ей интересующий его вопрос.

Их встретила Пола Перри. Она заметно волновалась и чуть ли не подпрыгивала от нетерпения на своих невероятно высоких шпильках.

– Поспешите, свадебное торжество вот-вот начнется. А нам нужно еще отнести наряды в автобус. – Она потащила их за собой. – Нам придется приехать пораньше, чтобы сфотографироваться. Двигайтесь, двигайтесь… платья и смокинги в автобус, мужчины в черный лимузин, женщины в белый.

Им даже не удастся поговорить по пути в церковь.

– Вы не знаете, Гас вернулся? – спросила Полу одна из подружек.

– Жених будет, – сказала та, и ее губы вытянулись в зловещей усмешке.

Уилл, конечно, мог взбунтоваться и потребовать место в белом лимузине. Нет, вряд ли сработает.

Они будут не одни, рядом все женщины, включая и Муффи, а там и до сплетен недалеко, и его родители и друзья сразу начнут придумывать имя их первенцу. Тогда нужно потребовать посадить Сесилию в свою машину…

К несчастью, пока он раздумывал, как ему лучше поступить, смокинги уложили в автобус, а его усадили в черную машину. К тому моменту, когда решение созрело, менять уже что-либо было поздно. Сесилию он упустил.

Он вдруг представил, что она уедет после свадьбы, и ему сделалось нестерпимо горько. Почему на светлом празднике всегда найдется человек, которого одолевают мрачные мысли?

ГЛАВА ТРИНАДЦАТАЯ

Сесилия поискала взглядом Уилла, затем села в белый лимузин. Три подружки разместились сзади, поэтому Сесилии досталось среднее место.

Салли сидела впереди, бледная, тихая, но прекрасная. Сесилия обняла подругу за плечи.

– Все пройдет великолепно, я уверена, – солгала она.

– Конечно, – словно робот ответила Салли.

Дверца лимузина распахнулась, и появилась Муффи. Сесилия подвинулась.

– Чудесно выглядите, доктор! – воскликнула сестра Уилла, затем обняла Салли. – Не беспокойся, солнышко! Гас приедет вовремя.

– Перестаньте обнимать меня и говорить, что все будет замечательно, – взорвалась Салли. – Вы делаете это потому, что знаете, что ничего не будет замечательно. И я знаю это.

Ее бурная реакция удивила и напугала девушек, и до церкви в лимузине царило молчание. Из машины в сопровождении свадебного распорядителя они прошли в специально отведенную комнату. Женщина-парикмахер стояла около кресла, вооруженная расческами, щетками и лаком для волос.

– Медсестра, скальпель, – пошутил кто-то.

* * *

– Парни, вы выглядите отлично. – Ассистент распорядителя поправил манжету на рукаве Уилла. Оставайтесь здесь, пока мы не позовем вас.

– Почему? – спросил Уилл.

Мужчина заморгал.

– Таковы инструкции. Мы не хотим, чтобы кто-нибудь исчез. Кто-нибудь еще исчез, – поправил он себя.

– Мне нужно поговорить с одной дамой, – настаивал Уилл.

– Вы не можете пойти туда. – Мужчина стоял насмерть. – Подглядывать нельзя.

– Вы говорите о женихе и невесте, – спорил Уилл. – Жениху нельзя видеть невесту до свадьбы. – Хотя увидит ли Гас Салли в подвенечном наряде еще вопрос. – Разве остальным тоже запрещено видеться?

– Все, что я знаю…

– Кроме того… – Уилл чувствовал, что заводится, но не мог остановиться. – Нам обещали сделать групповой снимок, и мы увидим наряды наших дам. Так почему сейчас нельзя?

Парень занервничал.

– Я сейчас все выясню, – помощник скрылся за дверью.

Уилл выскользнул в коридор прямо за ним. Это оказалось служебное помещение церкви. Он открыл ближайшую дверь и позвал:

– Сесилия.

Ответа не последовало.

Мимо прошла симпатичная женщина.

– Случайно, не знаете, где комната для подружек невесты? – спросил он.

– Подглядывать нельзя, – бросила она.

Тем не менее он последовал за ней. Женщина держала сумку, а на запястье у нее было что-то наподобие подушечки для булавок. Вероятно, швея, догадался Уилл, а ему было известно, что платье Муффи нужно было слегка ушить.

Женщина привела его на второй этаж.

– Сесилия! – снова позвал он.

Дверь приоткрылась, и появилась голова девушки.

– Уилл! Они держат нас здесь, словно в тюрьме. – Она жестом приказала ему остановиться.

– Сесилия, – снова заговорил он охрипшим от волнения голосом, – в этом платье ты выглядишь сногсшибательно. – Только опусти, пожалуйста, волосы, – попросил он.

– Я бы хотела, но не могу. – Девушка показала пальцем на парикмахера за спиной. – Она только что зачесала их наверх и убьет меня, если я их опущу. На них вылили столько лака, что они теперь вообще вряд ли когда-нибудь опустятся, – пробормотала она себе под нос. – Но… – Сесилия выскользнула из комнаты, – я могу сбежать.

Она летела к нему в белом платье и длинных белых перчатках, элегантная и изящная. Уилл открыл ей объятия, и сердце от любви сжалось в груди.

Коридор вдруг наполнился шумом.

– Дамы, дамы, мы идем фотографироваться. Спускаемся.

– Уилл, что ты здесь делаешь? – раздался голос Муффи. Уилл попытался приблизиться к Сесилии, но сестра удержала его.

– Уилл, у меня есть новости.

– Позже, Муффи.

– Нет, сейчас.

Они достигли банкетного зала, где фотограф налаживал свой аппарат. Господи, ему ведь нужно срочно поговорить с Сесилией! Он нетерпеливо посмотрел на сестру.

– Спасибо, – сказала она, кладя руку на его плечо, – что позаботился обо мне вчера. Ни у кого нет такого чудесного брата-близнеца, как у меня.

Наконец ей удалось полностью завладеть его вниманием, Муффи улыбнулась

– Я плохо относилась к тебе, когда мы были детьми… – Ее рот искривился. – Но во всем виновата ревность. – Она вздохнула. – Я была старшей, а ты казался мне и умнее, и красивее, и милее, и спортивнее… лучше во всем.

Уилл пристально смотрел на сестру. В глазах защипало. Черт, только без слез!

– Я не хотела быть такой стервой, – ее глаза тоже засверкали, еще мгновение – и она расплачется. – Кажется, я чуть не упустила нечто очень важное в этой жизни. Можем мы стать друзьями?

Только если быстро! – пронеслось в голове Уилла, тем не менее он осторожно, чтобы не помять платье, обнял сестру. Эта свадьба, свадьба постороннего человека становится для него началом начал.

Как только Муффи умчалась, бросив ему прощальную улыбку и похлопав по руке, он отыскал в толпе Сесилию и направился прямо к ней.

– Сесилия. Нам нужно поговорить…

– Дорогие друзья, мы готовы и хотим начать с фотографий подружек невесты…

Черт! Пока фотограф отщелкивал метры пленки, снимая под различными ракурсами стоящих в ряд подружек, Уилл клял на чем свет стоит весь мир и не мог оторвать взгляда от одной-единственной женщины – Сесилии. Волосы ее были зачесаны вверх и держались благодаря лаку. А ему хотелось видеть ее без лака, в джинсах и рубашке, все равно она самая красивая.

Сесилия стояла и улыбалась в своем белом платье с маленьким букетом белых цветов. Он хотел дотронуться до нее, поцеловать, пообещать ей, что у них все будет хорошо!

И то, что он действительно желал сейчас, так это снять с нее платье.

Она посмотрела на него и, словно прочитав его мысли, слегка приоткрыла губы. Уилл шагнул вперед.

– Друзья жениха.

Уилл замер.

– Свидетеля еще нет, поэтому сделаем групповой снимок, затем индивидуальные по парам – подружка невесты и друг жениха.

Уилл выдернул из ряда подружек Сесилию – настал его шанс.

– Правильно, Уилл и Сесилия, вы стоите напротив друг друга в линии. Муффи, вам придется подождать Дерека, он еще не прибыл, опаздывает. Уилл, станьте рядом с Сесилией, чуть сзади нее…

– Сесилия, – прошептал он, – нам предстоит скоро расстаться…

– … руку на локоток, так… Хорошо… хорошо…

– У меня есть план, – чуть слышно ответила она, почти не двигая губами. – Ты сможешь приехать в Вермонт на следующие выходные?

– Нет, – ответил он. – Мне придется работать, но…

– А на День поминовения освободишься? – Приподнятое настроение мигом улетучилось, и голос ее зазвучал тихо и печально, ей не хотелось говорить ему "прощай".

– Не знаю, где я точно буду на День поминовения, но…

– А Четвертого июля?

Уилл вздохнул.

– Рано говорить о Четвертом июле.

– А на День труда? – В ее голосе зазвучало отчаяние. Неплохой знак.

– Преждевременно планировать мероприятия на День труда. Это же не скоро.

– Улыбнитесь, Сесилия, – обратился к ней фотограф. – Вы выглядите так, словно увидели привидение. Отлично, ослепительная улыбочка…

– Ты прощаешься со мной навсегда? – Улыбка Сесилии смахивала на оскал манекена.

– Нет, я думал, что было бы легче, если бы я…

– Смотрим в камеру. И, пожалуйста, перестаньте двигать губами, вы оба.

– Если я перееду в Вермонт, – зашипел он сквозь сжатые в линию губы, – тогда мне не придется тратить время на постоянные поездки.

– Что? – Сесилия развернулась к нему лицом.

Фотограф издал протяжный стон.

– Можем мы немного постоять спокойно?

Девушка снова повернулась к камере лицом, и Уилл решил продолжить провокационный соблазн.

– Я решил уйти из фирмы и открыть собственный офис. В Вермонте, если не возражаешь. Ты можешь оказать мне финансовую помощь, пока я буду становиться на ноги и налаживать бизнес. – Здесь он немного преувеличил, но решил, что трудности лишь подстегнут ее.

– Однако, Уилл, ты-то хочешь этого? Маленький офис вместо службы в большой респектабельной фирме? – расспрашивала она, перекосив рот на одну сторону.

– Сесилия, у вас что, нервный тик? – воскликнул фотограф.

– Таков мой выбор, – продолжал Уилл тихо. – Я не могу лгать и причинять боль людям, которых люблю. У меня уйдет месяц или два на то, чтобы упаковать вещи, заботу о налоговой декларации Гаса я собираюсь поручить моему коллеге. Пусть Гас войдет в семью, кем бы он ни был и где бы ни находился. Если Салли любит его, то мне достаточно ее любви. – Он придвинулся ближе. – И если ты думаешь, что сможешь научиться любить меня, то я перееду хоть на край света.

– О, Уилл. – Казалось, Сесилия забыла, что они не одни в зале. Она повернулась к нему и, не отрываясь, смотрела ему в глаза. – Я думаю, что это очень большой козырь, самый большой, который давала мне Удача. – Ее глаза сияли. – Ты действительно оставишь Даллас, чтобы быть ближе ко мне?

– Я умоляю вас, дайте мне возможность сделать хотя бы один приличный кадр…

– Да, – прошептал Уилл. – В постели у тебя нет соперниц. – Он улыбнулся и обнял девушку. Она вся потянулась навстречу любимому, как цветок к солнцу.

– Мое терпение лопнуло, – в ярости воскликнул фотограф. – Давайте мне другую пару.

– Ох, уж эти свадьбы! – драматично вздохнула Пола Перри. – Все исчезают, опаздывают или влюбляются… Кто-нибудь в курсе, Гас вернулся?

– Гас? А кто такой Гас? – спросил Уилл.

Он наклонился и на виду у всех гостей поцеловал Сесилию.