Текст книги "Страсти Челси Кейн"

Автор книги: Барбара Делински

сообщить о нарушении

Текущая страница: 16 (всего у книги 33 страниц)

– И ведь вы далеко не единственная, кто хотел бы завладеть ею, – пробормотала Маргарет, будто не слыша слов Челси. – Хантер Лав желает того же. И это после всего, что мой муж для него сделал. Боже, сколько зла в этом человеке!

– А мне он показался вполне безобидным.

– Он совершал поджоги. Вам это известно?

– Поджоги?!

Маргарет кивнула. В глазах ее блеснуло торжество.

– А что именно он поджег?

– Службы в нескольких домах.

– И дома сгорели?

– Не сами дома, а гаражи и сараи во дворах.

– Это произошло недавно?

– Несколько лет тому назад. Я видела вас с ним, Челси. Имейте в виду, вы очень рискуете. Этот человек непредсказуем и способен на любое зло.

Челси ни в коем случае не склонна была считать Хантера лучше, чем он был на самом деле. Она отдавала себе отчет в том, насколько у него тяжелый, импульсивный характер, как мало склонен он придавать значения существующим нормам и обычаям. Но в то же время Хантер нисколько не казался ей опасным. Да, он рисковал своей и ее жизнями, несясь тогда на мотоцикле с безумной скоростью, но, когда ей стало плохо, он проявил к ней неподдельное участие, был терпелив и внимателен.

– А его привлекали к ответственности за поджоги? – спросила она.

– Нет. Он слишком умен и прекрасно умеет заметать следы. Прямых улик против него не обнаружили. Как и тогда, в случае с насильственной смертью его матери.

– Тогда почему же вы обвиняете в этом именно его?

– Потому что это могло быть делом только его рук.

– А Оливер разделяет вашу точку зрения?

– Да.

– И тем не менее он не увольняет Хантера с работы. Мне это кажется несколько странным. – Однако если Хантер и впрямь сын Оливера, подумала она, то все становится на свои места. Тогда ненависть к нему со стороны Маргарет также получает вполне правдоподобное объяснение. Но Челси не могла поверить, что Хантер – поджигатель. И уж тем более нелепым казалось ей уверение Маргарет в том, что он, будучи пятилетним ребенком, убил свою мать.

– А вы не задумывались над тем, – воскликнула Маргарет, еще крепче вцепившись в края пухлой папки, – сколько странного и непонятного случается в этой жизни на каждом шагу? Разве не странно, что Бог не дал мне сыновей? А я так мечтала о сыне! Он теперь взял бы бразды правления компанией в свои руки, и никто из посторонних даже близко не смог бы к ней подступиться! Вот как все должно было сложиться. – Она кивнула головой и задумчиво повторила: – Вот как все должно было сложиться…

– Маргарет, дорогая! – воскликнула высокая, полная женщина, стремительно входя в комнату. Челси вспомнила, что, знакомя их, Маргарет представила ее как «Дотс». Она подошла к качалке и, обняв Маргарет за узкие плечи, с мольбой произнесла: – Мы без тебя просто пропадаем! Ведь ты говорила, что покинешь нас ненадолго… – Взглянув на папку, она бодро продолжала: – Почему бы тебе не отдать это мисс Кейн и не оставить ее наедине с подшивкой? Боюсь, мы без тебя все перепутаем.

Взгляд Маргарет, глубоко погрузившейся в воспоминания, поначалу выражал лишь растерянность и недоумение, но не прошло и нескольких секунд, как она вернулась к действительности и, одарив Дотс мягкой улыбкой, возразила:

– Но ведь я много раз объясняла вам, что и как надлежит делать.

– Ну, так расскажи нам это еще разочек! – ответила Дотс и, взяв в руки папку, протянула ее Челси, ни разу за все это время не взглянув на нее.

Маргарет поднялась из кресла и, не произнеся больше ни слова, удалилась в сопровождении Дотс.

* * *

Челси, сколько она себя помнила, чрезвычайно трепетно относилась ко всем материальным свидетельствам своего прошлого. Она хранила фотографии и почтовые открытки прошлых лет, ленточки и призы за победы в различных соревнованиях, засушенные цветы, табели успеваемости, корешки театральных билетов и программы концертов начиная с первых классов школы и кончая последним годом, проведенным в стенах университета. Она складывала книги, спортивные принадлежности и одежду в большие картонные коробки в надежде, что когда-нибудь все это еще пригодится ей. Она полагала, что чем больше таких вещей, связанных с далекими воспоминаниями, будет храниться в ее нынешнем жилище, тем более уверенно станет чувствовать себя она сама, лишенная корней и каких бы то ни было сведений о своем происхождении. Ей предстояло разобрать и упаковать еще множество таких реликвий, для того чтобы отвезти все это в Норвич Нотч.

Была середина августа, и они с Джаддом приехали в Балтимор по делам компании. Цех по обработке гранита работал уже на полную мощность, и у Джадда были с собой образцы гранита из всех пяти каменоломен для показа их потенциальным клиентам. Они провели весь день в помещении "Харпер, Кейн и Ку". Деловые встречи следовали одна за другой, и оба порядком устали. Лишь поздним вечером они вернулись в старый дом.

В подвале царил запах пыли и плесени. Значительную часть просторного помещения занимал котел отопления, почерневший от времени. Вдоль одной из стен располагались стиральная машина, сушилка и гладильная доска, неподалеку от которой стоял запасной холодильник. Когда-то он буквально ломился от продуктов в ожидании гостей, которые в несметном количестве стекались в их гостеприимный дом в преддверии праздников. Теперь он был совершенно пуст и настежь открыт для проветривания. Другие стены были уставлены широкими и прочными металлическими полками. На них громоздились стопки одеял, мешки с одеждой, всевозможные электроприборы и картонные коробки. Некоторые из последних были уже заклеены липкой лентой и готовы к отправке. Сбоку на них было написано «Кевин» или «Челси». Почти все свободное пространство пола занимали груды еще не рассортированных вещей.

– Чемпионат по плаванию среди юниоров? – спросил Джадд. Сидя на перевернутом ящике, он разглядывал ленточку с надписью, вынутую им из коробки для обуви.

– О, это последнее свидетельство моего былого конформизма, – усмехнулась Челси. – Вскоре после этого я объявила, что остальные члены команды – ужасные зануды, и покинула их ряды. – Она вынула из коробки стопку фотографий и принялась с улыбкой рассматривать верхнюю, затем, пробежав глазами надпись на обратной стороне, протянула снимок Джадду. – Это я в возрасте восьми лет, если верить папиным записям.

– Ты здесь похожа на мальчишку. Челси молча кивнула.

– Мама почти всегда ходила со мной на тренировки. Она и сама любила плавать. Ей это очень помогало в борьбе с недугом, – сказала она, с любовью вглядываясь в старую фотографию.

Джадд тоже взглянул на снимок.

– Она, судя по всему, была очень привлекательной женщиной.

– Она была очень жизнерадостной, энергичной и общительной до конца своих дней. Ей так нравились праздники и всякие торжества! У нас всегда очень пышно отмечались дни рождения и все более или менее значительные события.

Знаешь, я уверена, что ей по душе пришлось бы Четвертое июля в Норвич Нотче! – Челси невольно удивилась тому, что говорит о городке без прежнего чувства горечи и разочарования.

Она продолжала рассматривать фотографии из стопки и снова протянула одну из них Джадду.

– Это мой отец, – сказала она, хотя в данном комментарии и не было нужды. Джадд много раз видел портреты обоих ее родителей в ее спальне в Болдербруке.

– Он, как всегда, величествен и импозантен.

– О да, уж чего-чего, а величественности ему не занимать! – горячо согласилась Челси. – И упрямства – тоже. Я надеялась, что он сегодня приедет сюда из Ньюпорта, – грустно добавила она.

– Но ведь он будет здесь завтра!

– Знаю. Но мы так мало видимся с ним теперь! Было бы замечательно, если бы он постарался приехать пораньше!

Джадду было известно, что Челси – приемная дочь Кейнов. Но о том, что она родилась в Норвич Нотче, он пока не знал. Челси собиралась сказать ему об этом, так же как и о своей беременности, но что-то все время удерживало ее от этого разговора. В глубине души она боялась, что Джадд будет возмущен услышанным и покинет ее. А терять его она не хотела.

Ей пришло в голову, что подобными же чувствами она руководствуется и в том, что касается Норвич Нотча. Ей не удалось узнать ничего нового о своем рождении в Историческом обществе городка. Разве что из старых газет выяснилось, что погода в том далеком марте, когда она появилась на свет, была на удивление теплой и мягкой. Челси не подавала объявлений о серебряном ключике и не пыталась разыскать повитуху, которая принимала роды у ее матери. Временами ее охватывало желание, встав с церковной скамьи, во всеуслышание объявить прихожанам, где и когда она родилась, и назначить крупную награду за какие-либо сведения о своих родителях. Но она не могла решиться на подобный отчаянный шаг, который поставил бы под угрозу ее спокойную, размеренную жизнь в Болдербруке. Жизнь эта многими своими сторонами устраивала ее как нельзя больше. Ей очень хотелось выносить и родить свое дитя в Норвич Нотче.

– Ему, должно быть, чертовски нелегко так резко менять свой образ жизни, – предположил Джадд, окидывая взглядом подвал.

Челси вздохнула и покачала головой.

– Это он принял решение продать наш дом. Никто не заставлял его делать это.

– Он принял разумное решение. Которое, к тому же, далось ему нелегко. Обычно так и бывает. Чем правильнее поступок, тем труднее решиться на него.

В голосе Джадда слышалась горечь, и Челси знала, что он думает сейчас о старом Лео, которого ей пока не довелось увидеть. Джадд редко говорил об отце, и Челси старалась не затрагивать этой болезненной для него темы. Она чувствовала, что не имеет права спрашивать его о столь сокровенных вещах. Ведь она тоже не делилась с ним своими секретами. Но ей было чрезвычайно жаль его, когда он вот так внезапно умолкал, уносясь мыслями к безнадежно больному отцу.

На сей раз она все же отважилась спросить его:

– Ты думаешь о своем отце?

– Некоторые считают, что держать его дома бессмысленно.

– Нет, не отдавай его в дом призрения! – горячо воскликнула Челси, но внезапно осеклась и добавила: – Ты сам должен решить, как будет лучше для вас обоих.

Джадд, опершись локтями о колени, бессильно свесил руки между широко расставленных ног.

– Трудно сказать, что для него лучше. Он нуждается в постоянном бдительном присмотре. В больничных условиях с этим все будет в порядке. Во всяком случае, там в этом смысле гораздо безопаснее, чем у нас дома. Не далее как вчера он опять ушел из дома, когда Милли прилегла вздремнуть. Прошел целую милю, пока старина Бак не догнал его.

Челси поняла, как тревожно на душе у Джадда. Ведь в следующий раз все может закончиться далеко не столь благополучно.

– Главная проблема в том, – продолжал Джадд, – что временами, хотя и очень редко, память частично возвращается к нему. И он узнает меня. Правда, длится это обычно недолго. Но вот представь себе, как он будет чувствовать себя в такие периоды просветления в окружении чужих людей, зная, что я бросил его.

– А сейчас ты очень беспокоишься о нем?

– Нет. Сейчас с ним Сара Хевитт. И Бак. Он находится среди друзей. Если он вдруг спросит обо мне, Сара скажет ему, куда я уехал и когда вернусь. – Помолчав, он с улыбкой добавил: – Сара – молодчина. Она знает, что он может отмочить. Ведь он включает газ, а потом уходит, забыв зажечь конфорку. Или, налив себе стакан воды, оставляет кран не завернутым. Если за ним не присматривать постоянно, он может попросту утонуть в собственном жилище. Или потянется к электророзетке, стоя по щиколотку в воде… – Он сцепил пальцы и понурился.

Челси подошла к нему и положила руку ему на плечо. Она не могла сказать ему ничего утешительного. Джадд прекрасно осознавал всю степень опасности, которой подвергается его больной отец, оставаясь дома. Она вспомнила самые тяжелые периоды болезни Эбби, когда, не надеясь на чудо, они мечтали лишь о том, чтобы боль хоть ненадолго перестала терзать ее измученное тело.

– И все же, – спросил Джадд, по-прежнему не отводя взгляда от своих сцепленных ладоней, – ты считаешь, что мне не следует отдавать его на попечение сиделок и докторов?

– Нет.

– Несмотря на все опасности?

– Да. Пусть он будет с тобой.

– Но моя жизнь может сложиться так, что я не смогу оставить его дома.

– Когда это произойдет, тогда ты успеешь об этом подумать. А пока пусть лучше все остается как есть.

Он внимательно посмотрел на нее и мягко спросил:

– Вы, наверное, поступили в случае с Эбби подобным же образом?

– Да. Мама слабела день ото дня. У нее открылась пневмония, и нам предложили госпитализировать ее. В больнице ей, возможно, обеспечили бы лучший уход, чем дома, и постоянно держали бы ее состояние под врачебным контролем, но… Мы, конечно, знали, что оставлять ее здесь рискованно. Но она прожила в этом доме много лет. Они с папой въехали сюда, как только поженились. Она так любила наш дом! И я так хорошо понимаю ее! – Челси вздохнула и печально огляделась кругом. – Возможно, ты прав, Джадд. Как ни тяжело расставаться со всем этим, отцу, наверное, во сто крат тяжелее. Продажа дома знаменует окончание большого и очень счастливого периода его жизни.

Джадд вынул из ее рук стопку фотографий и стал неторопливо перебирать их.

– Кто это?

– Мамина сестра Энн.

– У нее такой недовольный вид.

– У нее были причины для недовольства. В том году мы собирались встретить Рождество в Англии, но мама сломала ногу за две недели до предполагавшейся поездки, и всем им пришлось явиться на праздники к нам.

Джадд еще с минуту глядел на снимок, а затем отложил его в сторону и стал рассматривать другой.

– Это я с двумя моими лучшими друзьями, – комментировала Челси. – Здесь нам по двенадцать лет.

– А кто этот парень? Он стоит позади тебя и выглядывает поверх твоей головы.

– Это Карл, – с улыбкой ответила Челси.

– А-а-а, твой мистический партнер!

Карл уехал в Нью-Йорк, и Джадд пока знал о нем лишь понаслышке. Он посмотрел на оборотную сторону следующей фотографии и произнес:

– А здесь вам обоим по девять лет. – Он нашел еще один снимок, где они с Карлом были вдвоем. – А здесь – по четырнадцать. – В последний раз они с Карлом фотографировались вместе позапрошлым летом. Выудив из стопки этот снимок, Джадд аж присвистнул от удивления: – А на этой фотографии вам по тридцать с лишним! Вот это да! Потрясающе!

– Что тебя так удивляет? То, что мы с ним дружим на протяжении всей жизни?

– То, что эта дружба так и не переросла у вас в нечто большее.

Челси взглянула на фотографию. Она была сделана на яхте Харперов. Оба они были одеты в шорты и майки, оба приветливо улыбались в объектив. Эбби была уже очень больна, и все хорошо понимали, что до следующего лета она может и не дотянуть. Челси находилась во власти тяжелейших переживаний, и Карл как мог старался утешить ее.

Только теперь она вспомнила, как добр и внимателен был он с ней в это трудное время. В последние месяцы к воспоминаниям о Карле неизменно примешивались мысли о Хейли, об их ребенке и о предательстве Карла. Лишь теперь Челси, похоже, окончательно оправилась от шока, пережитого ею, когда она застала их с Хейли полураздетыми в офисе. Она была рада, что прежнее теплое и дружеское чувство к Карлу мало-помалу снова заполняет ее душу.

– Или переросла?

Челси недоуменно посмотрела на него.

– Вы с ним были близки? Челси попыталась отшутиться:

– Мы всегда с ним были близки. С самого рождения. Ближе не бывает.

– Хорошо, спрошу иначе. Вы с ним были любовниками?

– Это слишком личный вопрос.

– Да, – подтвердил он и стал пристально смотреть на нее в ожидании ответа.

Челси хотела было заверить его, что ничего подобного между нею и Карлом не было, но пойти на явную ложь она не решилась. Ведь она никогда еще не говорила ему неправды. Достаточно и того, что она о столь многом умалчивала…

– Только однажды. И ничего хорошего из этого не вышло.

– Это ты так решила? Или он?

– Мы оба пришли к такому выводу. И решили впредь ограничиться дружескими и деловыми отношениями.

– Ну и как вам это удалось после того, как вы однажды были близки?

– Более или менее, – ответила Челси. В ее словах не было уверенности, и Джадд снова пристально и внимательно заглянул в ее глаза.

– Тебе нравится его жена?

– Хейли? Да, нравится.

– Давно он женат на ней?

– Недавно.

– Когда именно они поженились, Челси? Вздохнув, она нехотя ответила:

– В июне.

– Примерно тогда же, когда ты впервые появилась в Норвич Нотче. Значит, он – последний из тех троих близких людей, которых ты потеряла. Ты любила его, да?

– Нет. Именно поэтому у нас ничего не получилось. Помолчав с минуту, Джадд снова спросил:

– Он решил жениться на Хейли до или после того, как ты отправилась в Норвич Нотч?

– Мы с Карлом приняли независимые решения, которые просто случайно совпали по времени.

Они умолкли, и Челси, не желая продолжать этот разговор, сложила фотографии в коробку, которую поместила в один из ящиков на полке. Надо было приниматься за другие коробки и пакеты. Повернувшись к Джадду лицом, она оказалась в его объятиях. Он взял ее за плечи и долго молча смотрел ей в глаза.

– Я рад, – сказал он наконец хриплым от волнения голосом.

– Чему ты рад? – спросила Челси. Она лишь теперь обратила внимание на то, как красив его мужественный рот, и не сводила взора с его губ.

– Тому, что у вас с Карлом ничего не получилось. Иначе я никогда не встретил бы тебя. – Он еще крепче прижал ее к себе, не пытаясь целовать, а лишь заставляя ощутить, как напряжен его член.

Челси прерывисто вздохнула.

– Мне нравится этот звук, – пробормотал он. Челси нежно поцеловала его в шею.

– А это тебе нравится? – спросила она.

Вместо ответа он поднял подол ее платья. Покрой его был свободным, и легкая ткань с шелестом взметнулась почти до самых ее подмышек. Секундой позже он стянул с нее трусики, продолжая прижимать ее бедра к своим. Она обняла его за шею и нежно проговорила:

– Джадд…

– Да или нет? – спросил он.

Она лишь застонала от наслаждения, когда он провел ладонями по ее ягодицам.

– Да или нет? – повторил он.

– Там наверху экономка…

– Да или нет?

– Да…

– Тогда раздевайся, – прошептал он и принялся стягивать с нее платье. Он расстегнул ее лифчик и швырнул его на пол. Следом полетели ее легкие кружевные трусики. Она едва успела выпрямиться, как горячие, нежные пальцы Джадда прикоснулись к ее лону. Она схватилась за пояс его брюк и принялась расстегивать его.

– Не теперь. Погоди.

– Пожалуйста! – выдохнула она. – Я больше не могу! Ноги не держат меня!

Продолжая ласкать рукой ее лоно и ягодицы, Джадд оглянулся. Взгляд его скользнул по дальнему затемненному углу подвала.

Челси все еще достаточно владела собой, чтобы понять, что у него на уме.

– О, только не на столе для пинг-понга! – воскликнула она.

– У тебя есть другие предложения? – спросил он, поднимая ее на руки.

– Этот стол не выдержит нашего веса! – усмехнулась она, переводя дыхание. – Уж лучше мойка! На ней прочная крышка, и она гораздо ближе!

Она не успела сказать больше ни слова. Джадд усадил ее на крышку мойки и стал торопливо расстегивать брюки. Челси едва успела развести бедра в стороны, как Джадд единым мощным толчком вошел в нее. Откинув голову назад, она громко вскрикнула от наслаждения. Она забыла обо всем на свете, как бывало всегда, когда она находилась в объятиях Джадда. Но, теряя всякую связь с реальностью, в такие моменты она обретала себя.

Оффис, занимаемый компанией "Харпер, Кейн и Ку", выглядел, по мнению Джадда, весьма впечатляюще. Пожалуй, они лишь слегка переусердствовали с блестящими хромированными поверхностями, но он не мог не понять, что сделано это с учетом вкуса потенциальных клиентов. Все, что он видел перед собой, свидетельствовало об успехе и процветании. При виде всего этого великолепия он почувствовал, что не может взять в толк, как это Челси решилась уехать отсюда на целый год, чтобы погрязнуть в Норвич Нотче, предаваясь своим нелепым играм с "Плам Гранит".

В подобном ее решении не было, по его мнению, ни малейшего проблеска здравого смысла. Даже того, что мать ее умерла, отец отдалился от нее, а лучший друг, партнер и несостоявшийся любовник женился, и все это в течение довольно непродолжительного времени, не объясняло этого ее в высшей степени странного поступка. Ее дело в Балтиморе было слишком доходным и процветающим, чтобы, бросив его на целый год, переехать в захолустный городок.

Кроме всего прочего, он успел заметить, как хорошо к ней здесь все относились. Сотрудники компании были непритворно рады ее появлению, пусть даже и кратковременному. А ведь она так переживала из-за холодности жителей Нотча!

Мелисса Ку оказалась именно такой, какой описывала ее Челси. А Карл Харпер слегка удивил Джадда.

На следующий день он появился-таки в офисе, но не в девять, как ожидала Челси, считавшая его очень пунктуальным человеком, а лишь в десять часов. На нем был ярчайший галстук, вышитый вручную, при виде которого даже сдержанная Челси недоуменно подняла брови.

– Дело рук Хейли? – усмехнувшись, спросила она. Карл взглянул на галстук и, густо покраснев, пожал плечами.

– Все в порядке! – подбодрила его Челси. – Мне так он даже нравится. – Помолчав, она спросила: – Как она себя чувствует?

– Хейли? – оживился Карл. – Спасибо, она здорова. Но очень уж быстро прибавляет в весе. Доктор считает, что у нее, скорее всего, близнецы.

Выходит, жена Карла беременна, подумал Джадд. Челси не выглядела ни удивленной, ни растерянной, следовательно, ей давно было известно об этом, но она почему-то не сочла нужным сказать об этом ему в их вчерашнем разговоре. А если Карл и Хейли поженились в июне, но она уже "быстро прибавляет в весе", то нетрудно догадаться, что забеременела она до свадьбы. Возможно, Челси узнала о ее беременности незадолго до своего приезда в Норвич Нотч. Это могло стать для нее тяжелым ударом. Но могла ли она из-за этого так круто изменить свою жизнь? Джадд затруднялся дать однозначный ответ на этот вопрос.

Ему показалось, что улыбка Челси выглядит натянутой.

– Близнецы? Вот это здорово. Ты передашь ей привет от меня?

– Ну конечно же! Спасибо! – ответил Карл и повернулся к Джадду. – Вы работаете с Челси?

– Да, но лишь до некоторой степени, – неторопливо проговорил Джадд. Карл ему не понравился. Как он мог за столько лет знакомства не оценить Челси по достоинству? Интересно, какова из себя беременная Хейли? – Дело в том, что я руковожу добычей и обработкой гранита. Слежу за тем, чтобы заказы, которыми обеспечивает компанию Челси, выполнялись вовремя. А вы тоже участвуете в этом бизнесе?

Карл не ответил, и вместо него заговорила Челси:

– Нет. В этом деле Карл не участвует.

Джадд подумал, что Карл оказался предателем не только в частных делах.

– Но почему же? – спросил он его. – Челси говорила мне, что вы – многолетние партнеры и ведете множество совместных проектов.

Карл явно чувствовал себя неловко.

– Мне недосуг было заниматься этим делом.

– Выходит, вы не так смелы и безоглядны, как можно было бы предположить, судя по расцветке вашего галстука, – заключил Джадд. – А зря! На этом можно заработать очень неплохие деньги! Ведь вам они наверняка не помешали бы ввиду грядущего прибавления семейства.

– С самого начала идея эта целиком и полностью принадлежала Челси. Это она у нас занимается гранитом.

– Понятно, – сказал Джадд. – Выходит, мне и нашей компании просто повезло. Иметь такого партнера, как Челси, – большая удача. – Он мельком взглянул на Челси. – В десять тридцать у меня деловая встреча. С вашего позволения, я хотел бы откланяться. – Он отсалютовал Карлу, приложив два пальца к полям воображаемой шляпы, и вышел в коридор. Челси проводила его к лифту.

– В чем дело? – с тревогой спросила она.

– Он мне не нравится.

– Ты его совсем не знаешь.

– Я не могу поверить, что ты добровольно отдалась ему! – Мысль об их близости, пусть и эпизодической, не давала ему покоя. Он не мог понять, почему это так тревожит его. То, чем занималась Челси до того, как они стали любовниками, было ее личным делом.

Помолчав, она сказала:

– Карл – очень надежный друг.

– Он просто размазня!

– Он мой очень давний и близкий друг, – не сдавалась Челси. – Если бы мне понадобилась его помощь, он не задумываясь выручил бы меня из любой беды!

Джадд покачал головой.

– Теперь твой Карл прежде всего – муж Хейли и отец их будущих детей.

Слова эти ранили Челси в самое сердце. Джадд с радостью отметил про себя, что лицо ее помрачнело, она поджала губы и молча смотрела на него, не в силах опровергнуть его утверждения. Хорошо, если ее привязанность к Карлу хоть немного ослабеет! Но, садясь в лифт, он внезапно осознал, что причинил ей боль. Какое он имел на это право, черт побери? Ведь ей, бедняжке, и без того пришлось несладко. Ее дружба с Карлом длилась несколько десятилетий. Как же он, лишь недавно ставший ее любовником, осмелился ставить под удар столь давние и прочные отношения, занимавшие такое важное место в ее непростой жизни?

Во время обеда Кевин старался с помощью всевозможных вопросов выяснить, в каких отношениях находится его дочь с Джаддом Стриттером. Он спрашивал о том, какое у Джадда образование, какое положение занимает тот в компании, какие деловые контакты существуют у него с Челси.

– Значит, вы являетесь как бы связующим звеном между нею и производителями работ, – заключил он.

– Да, примерно так оно и есть.

– Я очень беспокоюсь, как бы она не свалилась в карьер!

– Ну что ты, папа!

– Она не бывает на опасных участках, – заверил его Джадд. – К тому же я в таких случаях всегда сопровождаю ее. – Он сказал правду. Челси нечасто доводилось спускаться в карьер, и он всегда находился подле нее, не столько из-за опасности какого-либо увечья, сколько ради ограждения ее от грубых шуток каменотесов, которые не решались распускать языки в его присутствии.

– А что вы скажете о ее доме? – спросил Кевин. – Челси говорила мне, что он построен давным-давно.

– Он в свое время служил перевалочным пунктом на Подземной Железной Дороге, – вставила Челси, сияя от гордости. – Я вычитала об этом в архивах Исторического общества. Беглые рабы пользовались этой дорогой, которая вела аж в Канаду!

Кевин, судя по его виду, остался равнодушен к этой потрясающей новости. Навряд ли он являлся сторонником рабства, но было похоже, что проблемы беглых рабов, давно почивших в бозе, как и их жестокие хозяева, волновали его гораздо меньше, чем сиюминутные заботы его единственной дочери.

– Она там в безопасности? Крыша не рухнет ей на голову? – строго спросил он Джадда. – Надеюсь, ремонт и реконструкция были проведены добросовестно?

– Там совершенно безопасно, – заверил его Джадд. – Я лично нисколько не побоялся бы жить там.

– Но вы не живете там?

– Папа!

– Нет, – правдиво ответил Джадд. Он не мог не отдать должного проницательности Кевина, который был явно близок к догадке о том, что за отношения установились между ним и Челси. – Нет. Я живу в городе со своим стариком отцом.

– А чем он занимается?

– В последнее время – ничем. – И Джадд рассказал Кевину о болезни старого Лео. Тема эта на некоторое время завладела вниманием обоих. Кевину было известно обо всех последних достижениях в борьбе с болезнью Альцхаймера, и он сообщил о них Джадду в доступной для непосвященного форме. Он не смог предложить тому никаких чудодейственных средств и даже мало-мальски надежных лекарств, но благодаря этому разговору Джадд стал гораздо лучше представлять себе саму природу и физиологию этого недуга.

Он горячо поблагодарил Кевина за оказанное ему внимание, и тот покровительственно проговорил:

– Очень жаль, молодой человек, что вы живете в такой глуши. Доктора там, насколько я могу судить, мало чем могут помочь вашему отцу.

Тон его не понравился Джадду и он, всегда презиравший в людях хвастливость, не выдержал и со сдержанным достоинством ответил:

– Мы не ограничились их услугами. Я возил отца на консультацию к Дункану Хартигану.

– В Бостон? – спросил Кевин, слегка приподняв брови. Имя известного специалиста явно произвело на него впечатление.

– Да. Отца наблюдает также Нейл Саммерс. Он возглавляет местную больницу. Практику он проходил в центре Джона Гопкинса.

– Да-а, это великолепный центр, – согласился Кевин. В течение нескольких минут он представил Челси и Джадду краткую сравнительную характеристику тех медицинских центров, которые ему довелось посетить в течение последних месяцев.

Джадд, почти не слушая Кевина, лишь время от времени вставлял в его речь ничего не значащие междометия и кивал головой. Он отчетливо ощущал, что между отцом и дочерью день ото дня растет отчуждение, и это казалось ему странным и необъяснимым. Смерть горячо любимой жены и матери, по его мнению, напротив, должна была бы сблизить их. Подобная близость возникла в свое время между ним и Лео, когда его мать оставила их. Лео стал для него всем, он изо всех сил старался быть для сына одновременно и отцом и матерью. Пусть Джадд был беспомощным ребенком, вызывавшим у Лео, кроме родительской любви, еще и острую жалость, в которой Челси, будучи взрослой самостоятельной женщиной, вовсе не нуждалась, но факт оставался фактом – связь между ним и Лео, взаимная привязанность и любовь были неподвластны времени. Поэтому Джадд так болезненно переживал полную беспомощность отца. Мысль о том, что он может потерять его, приводила его в ужас.

Он внимательно присматривался к Челси, стараясь понять, насколько сильно это задевает ее чувства. Она была напряжена и, как показалось Джадду, изо всех сил старалась угодить Кевину. Происходящее безусловно огорчало ее до глубины души.

Она заказывала для Кевина его любимые блюда и напитки, внимательно вслушивалась в его слова, с лица ее не сходила дружелюбная улыбка. Она делала вид, что нисколько не возражает против того, что Кевин гораздо чаще обращается к Джадду, чем к ней. Ее выдержке и терпению, казалось, не было границ. Лишь в глубине ее больших, серьезных глаз затаились горечь и обида. Когда Кевин пустился в пространные разглагольствования о медицине и своих бывших коллегах, Челси не сделала ни малейшей попытки перевести разговор на другую тему, но стоило ему упомянуть Норвич Нотч, как в глазах ее мелькнул неподдельный страх. Джадд почувствовал, что она многое отдала бы, чтобы снова услыхать о какой-либо из больниц штата Мичиган.

– Ты по-прежнему намерена провести там целый год?

– Угу.

– Тебе не надоела эта затея? Челси засмеялась.

– Что ты, папа! Я мечтаю о том, чтобы в сутках было хотя бы на несколько часов больше! Мне порой и присесть-то некогда, так я занята делами компании. – Улыбнувшись обезоруживающей улыбкой, она мягко добавила: – Я так хотела бы, чтобы ты приехал ко мне туда! В конце месяца комната для гостей в моем доме будет уже отремонтирована. Может быть, ты все же выберешься в Норвич Нотч? Скажем, в День труда?