Текст книги "Страсти Челси Кейн"
Автор книги: Барбара Делински
сообщить о нарушении
Текущая страница: 14 (всего у книги 33 страниц)
ГЛАВА XIII
Разобраться в происходящем стремилась в это утро не одна Челси.
Двумя часами позже, примерно около семи утра, Джадд сидел над дымящейся чашкой черного кофе в одной из кабинок бара "У Крокера". Помещение наполнял запах жареного бекона и сдобных булочек. Как всегда по утрам, здесь было людно и шумно. Звенела посуда, рабочие гранитной компании, торопливо поедавшие свой завтрак, обменивались отрывистыми репликами, то и дело перемежавшимися взрывами смеха. Эта привычная, будничная атмосфера действовала на Джадда как нельзя более успокаивающе после ночи, проведенной им с Челси.
Дверь бара распахнулась и с грохотом захлопнулась за вошедшим. В кабинку Джадда ввалился Хантер. Он сел в углу, снял темные очки и положил их на стол, неторопливо оглядел присутствующих, придвинул к себе чашку кофе, которую подала ему Дебби Поттер, и стал прихлебывать обжигающий напиток маленькими глотками. Дебби поставила перед ним тарелку омлета, и, съев почти полпорции, Хантер произнес так тихо, что никто из посторонних не мог его услышать:
– Я тебя засек. Вот уж не подумал бы, что ты у нас такой прыткий!
Джадд чувствовал, что у Хантера определенно было что-то на уме, но никак не ожидал, что разговор коснется событий прошедшей ночи.
Надеясь хоть немного оттянуть время, чтобы собраться с мыслями для ответа, он спросил:
– А о чем, собственно, речь?
Проглотив очередной кусок омлета, Хантер невозмутимо пояснил:
– Ты провел ночь у Челси Кейн.
Джадд сделал глоток из своей чашки. Он не был готов дать полный отчет о случившемся даже себе самому, не говоря уже о посторонних.
– Откуда тебе это известно? Кто мог тебе сказать, где именно я провел ночь?
– Никто мне ничего не говорил. Я сам видел.
– Видел?
– Я был на холме, неподалеку от ее дома.
При мысли о том, что Хантер мог увидеть все происходившее между ним и Челси, – ведь занавески на ее окнах не были задернуты, и они, сами того не подозревая, уподобились рыбкам в ярко подсвеченном аквариуме, – Джадда обуял неистовый гнев. Но он спокойно, не повышая голоса спросил:
– Вот, значит, как ты развлекаешься. Подглядываешь за людьми?
– Да не подглядывал я! И ровно ничего не видел, кроме разве того, что в окне всю ночь горел свет, а у дома болтался твой «блайзер». Тут ведь и дураку все было бы ясно. – Подцепив на вилку еще один кусок омлета, он с любопытством спросил: – Ну и как она, ничего?
– Вот уж это ни в коем случае не твое свинячье дело! – яростно прошипел Джадд, сжав свою чашку обеими руками. Была ли Челси хороша? О да! Она была невероятно, неправдоподобно хороша, и воспоминание об этом обдало его волной гордой радости, но гнев на бесцеремонного Хантера не утих в его душе, а напротив, стал еще неистовее.
– Ведь ты обычно не остаешься у женщин до самого утра, – пробормотал Хантер.
– Бога ради, что ты хочешь этим сказать? Хантер молча пожал плечами.
– Ты что, и прежде следил за мной?
– Ни прежде, ни теперь я этого не делал. Просто въехал на вершину холма и увидел твой "блайзер".
– И остался понаблюдать за происходящим. Хантер снова пожал плечами.
– Ночь была теплая, спокойная. Мне нечего было делать. – Он отодвинул от себя тарелку с остатками омлета. – Я не ожидал, что она окажется такой доступной.
Джадд знал, что это не так. Неодолимая сила тянула их с Челси друг к другу, и противиться этой силе не могли ни он, ни она. Если бы накануне вечером он не держал ее в объятиях во время танца, не прикасался к ее руке, не вдыхал пьянящий запах ее волос, то случившееся было бы всего лишь отсрочено на несколько часов, дней или недель. Но они непременно стали бы близки. В этом он не сомневался ни минуты.
– Чего ей надо? – спросил Хантер. Ухмылка исчезла с его лица, и голос его звучал серьезно, в нем теперь слышались нотки озабоченности.
– Откуда мне знать, черт побери? – возмущенно воскликнул Джадд и, опустив голову, стал пристально изучать содержимое своей чашки.
Он думал, что с первого взгляда разобрался в характере Челси, решив, что она – типичная жительница большого города, такая же, как, к примеру, Джанин. Но она оказалась совершенно иной. Она отдалась ему с такой искренней страстью, с такой подкупающей нежностью, что Джадд почувствовал себя озадаченным и совершенно сбитым с толку. Джанин, едва высвободившись из его объятий, обычно сразу же закуривала сигарету и принималась за неотложные дела: звонила по телефону, мыла волосы и сушила их под феном, писала письма и делала пометки в своем деловом блокноте. Челси же тесно прижалась к нему, не разжимая рук, словно ощущение его присутствия было для нее в эти минуты важнее всего на свете.
Ничего подобного он от нее не ожидал. Но, если разобраться, много ли ему было о ней известно? Челси была и остается загадкой. И он был твердо уверен лишь в одном – ему меньше всего на свете хотелось закрутить интрижку с этой женщиной.
– Она несомненно что-то затевает, – сказал Хантер, хмурясь.
Джадд ухватился за возможность сменить тему разговора.
– А что именно?
– Не знаю. Но она наверняка неспроста явилась сюда. Зачем бы ей ввязываться в наши дела? У нее и без того есть все возможности делать свои деньги в Балтиморе.
Когда Джадд спросил ее о причине приезда в Норвич Нотч, Челси сказала, что недавно потеряла троих близких людей и нуждается в смене обстановки. Джадд также слышал от нее, что мать ее умерла. Интересно, кем были для Челси остальные двое.
– Долго она собирается здесь болтаться? – спросил Хантер.
– Откуда же, черт побери, я могу это знать?!
– Так ведь ты же с ней трахаешься! Скабрезное словцо Хантера задело Джадда за живое. Оно принижало значение того, что произошло между ним и Челси, придавало их объятиям вульгарный, пошлый смысл. Спору нет, их взаимное притяжение носило чисто физиологический характер, но все же отношения, возникшие между ними, выходили за пределы одной лишь физиологии. Челси Кейн была настоящей леди, не имевшей ничего общего с вульгарностью и пошлостью. Она отдалась ему с подкупающей искренностью и щедростью, не стараясь казаться лучше, чем она есть, и ничего от него не требуя сверх того, что он мог и готов был ей дать. Кто знает, может быть, она просто играет такую роль. В этом случае Джадду оставалось лишь отдать должное ее актерскому таланту. Но ему очень хотелось бы узнать, какова же она на самом деле.
Он мрачно взглянул в глаза Хантера и, все еще продолжая сжимать в руках свою чашку, с угрозой произнес:
– Я хочу кое-что сказать тебе, Хантер, и надеюсь, что ты поймешь меня правильно. Надеюсь, ты не станешь отрицать, что я не раз вытаскивал тебя из дерьма и всячески выгораживал перед стариком. Если бы не я, ты в лучшем случае управлял бы сейчас экскаватором. Никто меня об этом не просил, но мне всегда казалось, что ты заслуживаешь лучшей участи. Вспомни, о скольких твоих проделках и далеко не невинных выходках старику не стало известно лишь благодаря моему вмешательству. Так вот, я не желаю, чтобы ему или кому-нибудь другому стало известно о том, свидетелем чего ты стал вчера ночью на холме. Это совершенно никого не касается, черт побери! То, чем я занимаюсь в свое свободное время, – это мое дело. И как проводит свои дни и ночи Челси Кейн – это лишь ее забота. – Он с угрозой выставил вперед указательный палец. – Попробуй только открыть рот, и я навсегда отступлюсь от тебя. Останешься один на один со стариком, а я больше не буду буфером между вами. Ты все понял?
Хантер откинул голову назад и, поджав губы, бросил на Джадда неприязненный взор.
– Вот и отлично. – Джадд одним глотком допил остатки своего кофе.
– А ты и дальше будешь таскаться к ней?
Джадд с размаху опустил чашку на блюдце, которое чуть не раскололось от этого внезапного удара. Он сам не знал, будет ли продолжать отношения с Челси. Ему хотелось закричать от злости.
– А что тебе до этого? – Хантер лишь пожал плечами. – Ты, никак, тоже интересуешься ею?
Джадд знал, что не потерпит соперничества Хантера. Он первым завоевал Челси и готов был бороться за нее. Он был уверен, что между нею и Хантером не может существовать той незримой связи, того непреодолимого влечения, которое минувшей ночью толкнуло их в объятия друг друга. Но в то же время у Челси явно было нечто общее с этим полудикарем. Они питали друг к другу симпатию и приязнь. Джадд вспомнил, как они неслись на мотоцикле, тесно прижавшись друг к другу, словно две горошины из одного стручка. Но ему казалось, что в этом единении, как и вообще в их взаимоотношениях, не было ничего сексуального.
– Да, но совсем не в этом смысле.
– А в каком?
Хантер молча перевел взгляд на посетителей бара, сидевших за стойкой, внимательно посмотрел на Би Джи, толстую барменшу, затем на Дебби, деловито сновавшую из одной кабинки в другую, разнося кофе и тарелки с завтраком. Чем дольше он молчал, тем сильнее хотелось Джадду услышать из его уст, что за интерес питал он к Челси Кейн.
– Так в каком же смысле она тебя интересует?! – переспросил он Хантера.
– Сам не знаю.
Джадд почувствовал разочарование и выругался сквозь зубы.
– А что бы ты хотел от меня услышать? – обиделся Хантер. – Что-то в ней такое есть. Она кажется мне очень странной. Я все время жду от нее какого-то подвоха, а она ведет себя со мной так мило… – Он умолк, и слово «мило» повисло в воздухе, словно тяжкое обвинение против коварной Челси Кейн.
Джадду снова вспомнились легенды о сиренах, сладостным пением завлекавших мужчин в объятия смерти. Он ни за что больше не станет жертвой женской хитрости и коварства. Челси Кейн являла собой почти непреодолимый соблазн. Значит, надо сделать все от него зависящее, чтобы она как можно скорее покинула Норвич Нотч.
– Сколько еще времени осталось до окончания работ в ее доме? – спросил он Хантера.
– Четыре-пять недель.
– К этому времени и цех по шлифованию гранита заработает на полную мощность. Я уже нанял троих новых рабочих, но нам понадобятся еще минимум шестеро. Резать глыбы я хочу поручить Диггсу и Богану. Глаза и руки у обоих хорошие, и в заработке они очень нуждаются. – И Диггс, и Боган были обременены большими семьями. Джадд не сомневался, что им можно поручить ответственную работу. Эти не подведут. Разрезание гранитных глыб явилось бы для обоих шагом вперед в деле овладения мастерством. Джадд заранее радовался за них. – В моем списке еще десять имен. Большинство – наши бывшие рабочие. Они выполняли операции, в которых теперь нужда отпала. Двое – настоящие артисты своего дела. Но они весьма скептически настроены по отношению к грядущим переменам. Поговори с ними. Ты знаешь, в каких именно работниках мы сейчас нуждаемся прежде всего.
– Я занят в Болдербруке.
– Прошу тебя, выкрои время для этого разговора.
– Хочешь, чтобы я поменьше ошивался возле нее, так, что ли?
– Нет, – тихо и отчетливо проговорил Джадд. – Я стараюсь максимально хорошо организовать работу компании, чтобы не мы, а она не смогла выполнить условий сделки и чтобы через год и духу ее здесь не было. И ты можешь значительно облегчить мою задачу. Так согласен ты или нет?
Самую большую тревогу вызывали у Челси мысли о Карле. Ее беспокоило вовсе не то, что он мог узнать о ее связи с Джаддом. И даже не то, как возмутился бы он, что она, будучи беременной от него, провела ночь с Джаддом. Она не могла не признать справедливости его воззрений на возможность возникновения интимной близости между мужчиной и женщиной. Карл всегда считал, что обоим следует сперва хорошо узнать друг друга, удостовериться во взаимной приязни и уважении и лишь затем становиться любовниками. До сих пор Челси вела себя именно так. Все эти стадии взаимоотношений она последовательно прошла с теми немногими мужчинами, с которыми на протяжении своей взрослой жизни была близка. А уж с Карлом они были знакомы гораздо дольше, чем с кем бы то ни было. По правде говоря, они с ним выжидали чего-то даже слишком долго.
И никогда еще ей не случалось разделить ложе с незнакомцем. Она избегала подобного даже в самые бурные периоды своей жизни. И вот теперь она провела ночь с Джаддом, которого едва знала. И это оказалось так замечательно!
Вопрос о том, что выйдет из этого в дальнейшем, оставался открытым. Работая у себя в кабинете в мансарде, она то и дело возвращалась к нему, но мысль ее каждый раз заходила в тупик. Она с усилием переключала внимание на текущие проблемы, которых скопилось более чем достаточно. Она уже получила ответы от большинства знакомых архитекторов, к которым обратилась как к потенциальным клиентам, но никто из них не сделал серьезных заказов на продукцию "Плам Гранит". Челси понимала, что с этим придется подождать. Для начала надо было представить образцы гранита, а это можно будет сделать не раньше, чем цех по его обработке введут в действие. Но ее снедало нетерпение. Она слишком хорошо знала, что борьбу за потенциальных покупателей не следует откладывать. Напротив, вести ее надо целенаправленно и планомерно, к тому же – на всех возможных фронтах. Она попробовала созвониться с несколькими фирмами, но выяснила лишь, что большинство служащих штата предпочли объединить минувший праздник с уик-эндом и застать их на рабочих местах невозможно. Вздохнув, Челси написала несколько деловых писем, а затем склонилась над проектом загородного дома, который, если исходить из его размеров и планировки, смело можно было бы назвать дворцом. Проект заказал ей богатый клиент из Нантукета.
Работа поглотила ее целиком, и тем не менее, едва заслышав внизу чьи-либо шаги, она поднимала голову и с надеждой прислушивалась. Она спускалась вниз, чтобы отнести Ферн те или иные документы, выходила из здания Швейной Гильдии, чтобы поболтать с Донной и купить в булочной свежий круассан – и при этом невольно оглядывалась по сторонам, недоумевая, почему это Джадда до сих пор нет и когда же он наконец придет. В том, что он должен прийти, что он просто не может не прийти к ней после всего случившегося, у нее не возникало даже тени сомнения.
Но его все не было. Ближе к полудню в ее мансарду забрался Хантер. Он молча обошел кабинет, внимательно рассмотрел висевшие на стенах копии ее проектов и почетные дипломы, после чего бесцеремонно уселся на краешек ее рабочего стола и бросил на нее интригующий взгляд.
Челси не могла не догадаться, о чем он думает. Она решила сразу же взять инициативу разговора в свои руки и напрямик спросила его:
– Я вижу, ты пришел дать мне объяснения о том, что тебе понадобилось ночью на холме близ моего дома?
Возможно, Хантера и удивил этот вопрос, но лицо его осталось непроницаемым. Он пожал плечами и спокойно ответил:
– Я довольно долго ездил на мотоцикле и решил там передохнуть. Не скрою, меня удивило, что в этакую пору у твоего порога болтается "блайзер"…
Челси проигнорировала его невысказанный вопрос.
– А почему это ты катаешься на мотоцикле среди ночи?
– Я плохо сплю. А после прогулки на «кавасаки» засыпаю как убитый.
– Жители городка наверняка в восторге от твоих вылазок!
Хантер криво ухмыльнулся:
– Что правда то правда.
– Но мне вовсе непонятно, что тебе понадобилось среди ночи поблизости от моего дома.
Лицо Хантера приняло серьезное выражение.
– Ты ведь совсем одна в доме. Я решил, что неплохо будет удостовериться, что с тобой все в порядке.
– Ну и что же ты подумал, увидев возле моего дома машину Джадда?
– Подумал, что ты устала от одиночества и решила быстро кого-нибудь подцепить. Только это получилось у вас не очень быстро, да?
Челси вспомнила о том, сколько раз за прошедшую ночь они с Джаддом были близки. Щеки ее залил румянец.
– С твоей стороны не очень-то тактично так говорить, Хантер!
Он пожал плечами и отвел глаза в сторону.
– Ты же сама спросила.
Челси вынуждена была признать, что он прав. Задавая ему этот вопрос, она пыталась представить себе реакцию жителей городка на ее поведение.
– Ты неправ, – горячо возразила она. – Не в моих правилах кого-либо «подцеплять», как ты выразился. Все это вышло случайно и неожиданно для меня самой. Я никогда до этого не бросалась на шею первому встречному. – Она не знала, почему ей так хотелось оправдаться перед Хантером, но чувствовала, что от этого ей определенно стало легче. Пытаясь до конца объяснить ему причину своего поступка, она добавила: – У нас с ним возникло очень сильное взаимное влечение. Скажи, разве с тобой не бывало ничего подобного?
– Я – другое дело. Я ведь мужчина, – отозвался он угрюмо.
– Ты говоришь как противник равенства полов, – возразила Челси. – Физическое влечение у женщин бывает таким же сильным и непреодолимым, как и у мужчин.
– Но мужчины стремятся лишь к удовлетворению этого влечения. А женщинам всегда нужно нечто большее.
– Как правило, да. – Челси немного подумала над словами Хантера и добавила: – Но далеко не всегда.
Хантер долго вглядывался в ее лицо, словно пытаясь прочитать ее мысли, и после некоторого молчания серьезно спросил:
– Как ты относишься к Джадду?
– Мне трудно сказать тебе что-либо определенное. Ведь я его совсем не знаю.
– Но зато я знаю его и могу рассказать тебе все, что тебя интересует.
Челси решила было, что он издевается над ней, но лицо его было серьезно. Похоже, он и в самом деле готов был ответить на любые ее вопросы о Джадде. Она вспомнила об их последнем разговоре, о том, как он был с ней откровенен. Навряд ли многие слышали от него то, чем он поделился с ней. Она была рада тому, что между ними установились столь доверительные отношения. Немного помедлив, она глубоко вздохнула и спросила:
– Я прежде всего хотела бы знать, как он проводит свое свободное время, кому назначает свидания и почему он не женат.
– Он был женат.
Это сообщение взволновало Челси гораздо больше, чем она ожидала.
– Когда? – спросила она слегка охрипшим голосом.
– Когда жил в Питтсбурге. Они вместе учились в колледже и поженились, когда окончили его. А после он послал ее в юридическую школу. А она послала его к чертям собачьим.
Челси подумала о Хейли. Та тоже была юристом по профессии. Но Карл, похоже, очень счастлив в браке с ней.
– А что именно она сделала?
– Использовала его как хотела. Делала вид, что ей нужна семья и все такое. Таскала его всюду за собой, когда ей нужно было что-то вроде почетного эскорта. Но она нуждалась в нем все меньше и меньше. Ввязалась, понимаешь ли, в местную политическую жизнь и пустила старину Джадда побоку. Когда старый Лео заболел и Джадд решил вернуться сюда, она отказалась присоединиться к нему. Вот и все.
– Лео?
– Стриттер. Отец Джадда.
– Джадд жил вместе с ним?
– И по сей день живет.
– А что же неладно со старым Лео?
– Все. У него болезнь Альцхаймера.
Челси умолкла, осмысливая услышанное. Она никогда бы не подумала, что Джадд делит кров с безнадежно больным стариком и заботится о нем.
– Вот потому-то Джадд и вернулся сюда. Уверен, что стоит Лео сыграть в ящик, как Джадда и след простынет. Котелок у него варит что надо. Он слишком умен и образован для такой унылой дыры, как наш Норвич Нотч.
Но Челси не давала покоя мысль о болезни старого Лео.
– Болезнь Альцхаймера. Какой ужас! – Сердце ее преисполнилось сочувствия к обоим Стриттерам. Она не понаслышке знала, что такое страдание. Но ситуация с Эбби была совершенно иной. Разум ее приемной матери оставался ясным, тогда как тело день ото дня слабело. С отцом Джадда все обстояло как раз наоборот.
– Он живет дома? Хантер кивнул.
– Джадд нанимает людей, чтоб присматривали за ним. Он часто сбегает.
– Сбегает?!
– Уходит куда глаза глядят в любое время суток. Он ведь совершенно ни черта не соображает! Как правило, уйти далеко ему не удается. Его останавливают и приводят домой. Но беднягу Джадда это ужасно огорчает. Он так привязан к старикашке!
Челси вспомнила, как участливо Джадд выспрашивал ее о болезни и смерти Эбби. Ей тогда уже следовало догадаться, что не из праздного любопытства он задавал ей все эти вопросы. В волнении она поднялась из-за стола и подошла к окну. На город опустились сумерки, и закатное солнце нежно золотило листву высоких деревьев. На душе у Челси было не менее сумрачно. Как мало она знала о Джадде! Кто знает, сколько еще открытий предстояло ей сделать о прошлом и настоящем человека, которому она отдалась с такой безудержной страстью!
– Я считала, что мать его умерла. Это правда?
– Да. Но ее-то он едва знал. Она их бросила, когда ему было всего года четыре.
Челси повернулась лицом к Хантеру и переспросила, не веря своим ушам:
– Бросила? И Лео, и маленького Джадда?
– Она не смогла жить в нашем городишке. Девчонкой приезжала сюда на лето вместе с родителями. Но одно дело – отдыхать здесь, а совсем другое – поселиться на всю жизнь. Они с Лео приглянулись друг другу, потом поженились, она родила ему сынишку, а потом ей все до чертиков опостылело.
– Но как же она могла бросить сына?! – Подобное просто не укладывалось у Челси в голове. Одно дело – отказаться от новорожденного ребенка, когда к этому вынуждают какие-либо обстоятельства, как поступила в свое время ее родная мать, и совсем другое – покинуть четырехлетнего сына, который зовет тебя мамой и у которого есть имя, характер, привычки, неповторимый склад личности.
Хантер не ответил ей. Нахмурившись и засунув ладони под мышки, он глядел в пол, думая о чем-то своем.
Челси вспомнила о том, что поведала ей Маргарет относительно детства Хантера и смерти его матери. Возможно, именно об этом он сейчас и вспомнил. Но прежде чем Челси решилась задать ему очередной вопрос, он вскинул голову и невозмутимо спросил:
– Что еще ты хотела бы услышать о нем?
Она подошла к столу и уже собралась присесть на его краешек вплотную с Хантером, но вспомнив, что тот не любит, когда к нему прикасаются, осталась стоять.
– Есть ли у него братья и сестры? – спросила она. Хантер покачал головой.
– А что послужило официальной причиной его развода с женой?
– Она обвинила его в том, что он покинул ее, и суд развел их.
– Как ты думаешь, он все еще любит ее?
– Вот уж нет! Он считает женитьбу на ней своей большой ошибкой и клянется, что никогда больше не повторит ничего подобного!
Взгляд Хантера, брошенный на Челси после этих слов, был столь многозначителен, что она не могла не спросить:
– Мне следует расценить это как предупреждение? – Хантер пожал плечами и отвел глаза. – Ведь мы провели вместе всего одну ночь, Хантер. Это никого ни к чему не обязывает. Так что ты зря беспокоишься.
– Но ты задаешь вопросы о нем. Выходит, для тебя это что-то да значит.
– Почти ничего, Хантер! – уверенно ответила она. – Честное слово, почти ничего! – Ей вовсе не хотелось связывать себя сейчас устойчивыми отношениями с мужчиной. У нее на ближайшие месяцы и без того хватит забот и волнений.
– Но тебе наверняка хотелось бы узнать, с кем он проводит свободное время.
Хантер был прав. Она многое бы дала, чтобы узнать об этом. Но лучше пока не давать воли любопытству.
– Между прочим, – сказала она, подойдя к нему ближе, – мне гораздо интереснее было бы услышать, с кем встречаешься ты. Почему ты не женат, Хантер? Почему у тебя нет семьи, детей?
– У меня?!
– Да, у тебя. Ведь лет-то тебе уже немало. У всех твоих сверстников наверняка есть дети.
– Да я просто не знал бы, как с ними обращаться, – ответил он, соскакивая со стола.
– Так научился бы.
– Только этого мне недоставало, – буркнул Хантер, направляясь к лестнице.
– Почему, черт возьми, ты уходишь?!
– Потому что говорить нам больше не о чем!
Она бросилась за ним следом, надеясь удержать его.
– Но мне так нужно поговорить с кем-нибудь! – Она чувствовала, что смертельно устала от одиночества.
– Так поговори! – бросил он, спускаясь вниз по винтовой лестнице.
– С кем?! С кем мне говорить? – крикнула она ему вслед. – Никто не хочет общаться со мной. Все в Норвич Нотче словно онемели!
– Так возвращайся в свой Балтимор, – отозвался он, исчезая внизу.
Челси почувствовала, как глухое, безысходное отчаяние овладевает ее душой. Неделями все только и делали, что смотрели на нее как на пугало, переговаривались за ее спиной и не желали общаться с ней. Она терпела все это, надеясь, что со временем ситуация изменится. Но этот неожиданный уход Хантера оказался последней каплей, переполнившей чашу ее терпения.
Отойдя от перил лестницы, она скорбным взглядом окинула свой кабинет, вид которого еще недавно так радовал ее.
– Я сделала большую ошибку, – пробормотала она, снова подходя к рабочему столу. – Мне не следовало сюда приезжать. – Она выключила верхний свет, погасила настольную лампу и добавила: – Я не могу оставаться в одиночестве. Мне необходимы дружеские контакты, общение, сотрудничество. Я не сделала этим людям никакого зла и вправе рассчитывать хоть на малую толику внимания и участия с их стороны. – С этими словами она подхватила под мышку свою рабочую сумку и быстро спустилась по лестнице. Проходя мимо Ферн, она на ходу бросила: – Я ухожу, – не заботясь о том, что слова эти прозвучали резко, почти неприязненно. Прежде она никогда не позволяла себе говорить с кем-либо подобным тоном. Но теперь она считала себя вполне вправе платить жителям Норвич Нотча их же монетой.
"Патфайндер" был припаркован в дальнем конце стоянки, принадлежавшей Швейной Гильдии. Челси резко открыла дверцу, бросила сумку на сидение, села в машину и, свернув на подъездную аллею, дала полный газ. Внутри у нее все клокотало от бешенства. На предельной скорости она миновала пустынные улицы городка и въехала в свой двор. Несколько рабочих занимались электропроводкой в комнатах нижнего этажа. Челси молча прошла мимо них, направляясь в спальню. Там она сняла с себя одежду и, облачившись в шорты и майку, надела на ноги кроссовки, сбежала вниз по лестнице и выскочила во двор.
Воздух был влажным и тяжелым. От земли поднимался пар. Некоторое время Челси бежала трусцой, затем увеличила скорость. Бег дал ей разрядку, в которой она так нуждалась. Дыхание ее было ровным, усталости она не чувствовала, хотя через несколько минут одежда ее взмокла от пота и стала прилипать к телу. Где-то вдалеке гремел гром, но Челси, не боявшаяся грозы, продолжала удаляться от своего дома по главной магистрали, ведущей прочь из Норвич Нотча. Дорогу пересекал бугристый проселок. Челси свернула на него, вспомнив, что они с Хантером проезжали здесь на его мотоцикле. Но бежать по неровной почве оказалось тяжело, и Челси повернула на первое же встретившееся ей шоссе. Порядком устав, она вернулась на главную магистраль, и здесь обнаружилось, что она, не рассчитав свои силы, очутилась гораздо дальше от дома, чем могла предположить.
Вздохнув, Челси побежала назад. Небо над ее головой заволокли тучи. Собиралась гроза. Челси присела отдохнуть на небольшой холмик у дороги. Она уронила голову на руки и расслабилась, восстанавливая дыхание. Мимо проносились легковые машины и грузовики. Некоторые из них притормаживали. Водители готовы были предложить подвезти ее. Но Челси продолжала сидеть, не поднимая головы. Когда она встала и попыталась развить прежнюю скорость, оказалось, что ноги едва слушаются ее. Она бежала теперь медленнее, успокаивая себя мыслью о том, что каждый шаг все же приближает ее к дому, к горячей ванне и мягкой постели. Она не уставала корить себя за то, что осуществила свою нелепую затею с Норвич Нотчем. Похоже, ничего хорошего из этого не выйдет. Мысль о ночи, проведенной с Джаддом, продолжала неотступно преследовать ее. Она думала о происшедшем с оттенком сожаления и раскаяния.
Начался дождь, его крупные холодные капли падали на разгоряченное тело Челси. Но раскаты грома слышались все так же далеко. Машины, замедляя ход, освещали ее своими яркими фарами и проносились мимо. Она была уже у самого поворота к Болдербруку, когда один из легковых автомобилей, поравнявшись с ней, притормозил и не стал обгонять ее. Челси нетерпеливо махнула водителю рукой, давая ему понять, что не нуждается в его услугах, но машина продолжала преследовать ее примерно на одной с ней скорости. Челси встревоженно оглянулась и узнала «блайзер» Джадда.
Она еще неистовее замахала рукой. Меньше всего на свете она хотела бы сейчас видеть этого человека, говорить с ним. Раз у него не хватило духу прийти сегодня к ней на работу, то пусть проваливает отсюда ко всем чертям!
Обогнав ее, он остановил машину, открыл окно и крикнул:
– Залезайте!
Дождь усилился, но Челси, помотав головой, продолжала упрямо бежать вперед. Джадд просигналил, но она даже не оглянулась.
Вот и долгожданный поворот к Болдербруку. Челси насколько могла прибавила скорость. Джадд в своем «блайзере» не отставал. Старый фермерский дом находился примерно в полумиле от поворота. Челси рассчитывала добраться до него минуты за четыре. Она мечтала залезть в горячую ванну, выпить бокал вина и от души выплакаться.
Но Джадд смотрел на происходящее совершенно иначе. Обогнав Челси, он поставил машину поперек дороги, выскочил под дождь и большими шагами направился к ней. Она попыталась проскользнуть мимо, но Джадд ухватил ее за руку и с силой рванул к себе. Движимая силой инерции, Челси через мгновение оказалась в его объятиях.
– Что же вы делаете, черт побери? – с негодованием воскликнул он.
Она попыталась высвободиться из его рук.
– Отпустите меня!
– Ведь дождь льет как из ведра!
Челси продолжала вырываться, но Джадд был слишком силен, и подошвы ее кроссовок лишь беспомощно скользили по мокрой траве.
– Я всегда бегаю под дождем.
– И в грозу тоже?
– Отпустите меня, Джадд!
Но он лишь еще крепче сжал ее плечи.
– Что с вами такое, Челси?
– Я не желаю вас видеть! – крикнула она. – Я устала и хочу домой. – Она снова стала отбиваться от него, чувствуя, что ноги ее стали ватными. Но виной тому была вовсе не усталость, а близость Джадда. Даже теперь, когда их обоих окатывали ледяные струи дождя, когда он силой удерживал ее подле себя, внутри нее разливалось знакомое тепло.
Он попытался было подтолкнуть ее к машине, но она уперлась что было сил и гневно воскликнула:
– Черт побери, отпустите же меня наконец!
Джадд еще теснее прижал ее к себе и собирался взять ее на руки, чтобы нести к «блайзеру», но в этот момент Челси удалось-таки высвободиться. Триумф ее, однако, длился лишь долю секунды. Джадд снова схватил ее за плечи.
– Прошлой ночью вы ничего подобного мне не говорили, – полунасмешливо-полуукоризненно произнес он, обнимая ее за талию.
Она уперлась руками ему в грудь и с негодованием ответила:
– Прошлой ночью вы ни к чему не принуждали меня силой!
– Я и теперь вас ни к чему не принуждаю, – возразил он, не разжимая объятий. – Но я не могу позволить вам и дальше мокнуть под этим проклятым дождем!
– Ах, скажите на милость, какая трогательная заботливость! – язвительно произнесла она. Эмоциональное напряжение, в котором она пребывала в течение нескольких месяцев, требовало немедленной разрядки. Челси едва владела собой. Слова лились из нее потоком. – Неужели кто-то проявил участие ко мне, недостойной? Не может быть! Я просто сгораю от смущения! Ведь всем жителям этого богоспасаемого городка, похоже, глубоко наплевать на меня! Никто ни о чем не говорит, ни о чем не думает и ничего не чувствует. Просто не представляю, почему я готовилась к совсем иному приему. Мой отец был совершенно прав! Мне не следовало даже появляться здесь. Все от меня отказались. Тогда, в первый раз, да и теперь тоже!
