Текст книги "Вкус вина и любви"
Автор книги: Барбара Босуэлл
сообщить о нарушении
Текущая страница: 11 (всего у книги 23 страниц)
ГЛАВА 9
– Вот это удар! Сногсшибательный в прямом смысле слова! Не ожидал от вас такого, – признался Ади.
Ванесса улыбнулась. Вид беспомощно распростертого на диване тела своего врага доставил ей огромное удовольствие. Не она одна такая неуклюжая, вот и он тоже приземлился на диван. Теперь счет сравнялся.
– При чем тут я! Нельзя же быть таким неловким! – мстительно сказала она.
Ванесса так удивилась видом поверженного врага, что не заметила, как он приподнялся и дернул ее за руку так, что она упала прямо на него.
Тут уж ей стало не до смеха.
– А вот это вы зря! Не распускайте руки, – мрачно сказала она.
Но Ади и не думал извиняться:
– Так кто из нас более неуклюжий?
– Разве можно сравнивать? Вы бы еще сделали мне подножку, Динен. Так ведут себя только мальчишки на перемене в школе.
Она попыталась встать, но Ади оказался проворнее. Он обхватил ее обеими руками и, просунув ногу между ее ног, не давал двинуться с места. Ванесса ощутила запах туалетной воды, которой он пользовался после бритья, – едва уловимый терпкий аромат его тела, тепло, что исходило от него, крепость его мускулов и… напряженную плоть.
– Пусти меня, – охрипшим голосом потребовала она. Ни оттолкнуть его, ни вырваться из сильных объятий она не могла. Но каждое движение – и они оба понимали это – вызывало еще большее возбуждение.
– Не могу, – покачал головой Ади. – Я не могу отпустить тебя, Ванесса. Ведь тогда ты уйдешь.
Теперь от ее гнева не осталось и следа, он весь растворился в неистовом желании.
– Я и сам не представляю, как такое могло случиться, – почти сердито проговорил Динен.
– Это какое-то безумие, – согласилась она. Безумием было с ее стороны соглашаться заходить в его дом, переодеваться, разговаривать с ним. За полтора года, которые прошли с той минуты, когда она впервые увидела Ади, не было ни одного дня, когда бы Ванесса не вспоминала о нем, и даже ночью, глядя перед собой в темноту, продолжала проигрывать в уме его и свои реплики, видела выражение, с которым он смотрел на нее, придумывала, что ей следовало бы сказать в ответ, как лучше отразить насмешку. И была уверена, что все это связано с тем, что она борется за правое дело.
Даже в страшном сне ей не могла присниться такая сцена: она лежит на нем, его нога между ее ног, а она почти касается ладонями его восставшей от возбуждения плоти. И жадный взор Динена устремлен на нее.
И она сама смотрит на него с неменьшей жадностью. Желание слиться с ним воедино было таким сильным, что она и подумать не могла о том, что может потребовать отпустить ее. Тем более пригрозить арестом, обвинить его в том, что он применяет насилие.
– Чистое безумие! – Динен не сводил с нее голубых глаз, вдруг потемневших от страсти. – Но я хочу тебя, Ванесса.
И его взгляд, и звук его голоса, и это неприкрытое желание возбуждали еще сильнее. И ответная дрожь, что прошла по ее телу, стала ответом на его слова. Ванесса не могла вымолвить ни слова, ей даже трудно было дышать. Его губы коснулись ее шеи, и она замерла в ожидании ласки.
Его губы слились с ее губами. И это был требовательный, страстный поцелуй, а не ласковое нежное прикосновение. И ее губы открылись шире, пропуская его язык. Тонко вскрикнув, как если бы она обожглась, она ответила таким же страстным поцелуем, словно изголодавшийся путник.
И сама удивилась той жадности, с которой приникла к нему. Еще ни разу поцелуй не вызывал в ней такой бури. Пальцы перебирали его густые волосы, и она прижималась к нему все теснее и теснее.
Ванесса понимала, что должна положить этому конец, но не могла ничего поделать с собой. И она прильнула к нему, словно искала избавления от мучительного томления, переполнявшего ее.
– Сейчас, дорогая, – пробормотал Ади, вновь целуя ее, – ты получишь то, чего хочешь.
И он приподнял свитер, обнажая ее грудь. Ванесса выгнулась, чтобы облегчить ему задачу.
Теперь его ладонь могла свободно скользить по телу, лаская ее кожу. Ресницы Ванессы затрепетали от несказанного удовольствия, и, когда его губы вдруг коснулись сосков, она вздрогнула, настолько сладостным было испытанное ею ощущение. Он мягко сжал сосок губами.
Одурманивающее, парализующее волю желание было столь сильным, что смело все сомнения, все колебания и страхи. Тело само диктовало, что ей дальше делать. И Ванесса не имела ни сил, ни желания бороться с этим.
Точно так же, как и сам Ади. Она видела, насколько захватило его вожделение. Она понимала, что он не притворяется и не лжет. Жажда обладать ею угадывалась в тембре его голоса, в том огне, что пылал в глазах, и в том, как он целовал ее и как нежно и страстно ласкал.
Чем вызывал еще большее возбуждение. Она вся трепетала от каждого его прикосновения. У Ванессы было такое чувство, словно она погрузилась в какую-то сладостную дрему, еще неведомую ей, ни разу не пережитую ею. Ади уложил ее на спину, раздвинул ей ноги пошире и сам лег сверху. Ванесса больше не владела собой – спина ее выгнулась, и она качнулась ему навстречу, поддавшись какому-то внутреннему ритму.
– Сними брюки, – прошептал он ей прямо в ухо. И, слепо повинуясь его приказу, она потянулась к застежке. Но это движение на миг привело ее в чувство. Она открыла глаза и встретила его горящий взгляд.
– Не стесняйся, – тихо проговорил он. – Ты такая красивая, Ванесса. Я так хочу тебя!
И его желание подействовало на нее как пьянящий напиток – как напиток, дарующий забвение, заставляющий забыть обо всем.
Он помог ей справиться с «молнией», и его губы коснулись темного треугольника волос. Его рука пришла на смену губам. Ванесса с низким протяжным стоном подалась ему навстречу, вцепившись в его предплечья. Отрешенно она отметила, что на нем уже нет рубашки. А она даже не помнила, когда и каким образом Ади успел сбросить ее. Почему-то именно это заставило ее очнуться – как же могло случиться такое, что она впала почти в бессознательное состояние, в котором ничего не видела и не слышала, сосредоточившись на своих ощущениях.
– Я не… не могу, – начала она. – Я не должна…
Но фраза закончилась очередным протяжным стоном, потому что его большой палец коснулся лона и начал нежно ласкать его. Сладкая и жаркая волна снова накрыла ее и унесла прочь от спасительного берега.
Стон Ванессы отозвался в теле Ади дрожью. Он больше не мог себя сдерживать. И это неукротимое чувство поразило его. Еще час назад он считал, что эта женщина не вызывает у него ничего, кроме раздражения, а теперь совершенно потерял голову и власть над собой.
Сейчас они думали только об одном: как бы утолить взаимное желание. Как насытить друг друга.
Он вошел в нее настолько естественно, что сначала Ванесса не почувствовала ничего, кроме странного облегчения, а потом легкая боль заставила ее вздрогнуть, слезы навернулись от неожиданности на глаза. Ади замер. Он не успел войти в нее полностью, потому что вдруг ощутил препятствие. И только в последнюю секунду осознал, что это такое. Она была девственницей.
– Боже! – воскликнул он. И замер, приподнявшись на локтях.
– Бог тут не поможет, Динен, – сказала она, встретив его взгляд.
Боль отчасти отрезвила ее, но в то же время Ванесса осознала, что уже не может остановиться. Тело ее требовало большего, дрожало от возбуждения, о котором она прежде только читала в книгах. И потому что рядом был Динен, ей было легче справиться с болью. Он был настойчивым и вместе с тем нежным, страстным и внимательным. И Ванесса вдруг осознала свою женскую власть над ним.
– Ты хочешь, чтобы я прекратил? – глухо спросил он. – Прекратил? – Его вопрос ошеломил Ванессу. Неужели он хочет, чтобы она попросила его продолжать дальше? Может, с ней что-то не так? – Ты смотришь на меня, как на инопланетянку. Я что, вызываю отвращение?
– Ванесса! Как ты можешь такое говорить? – Тогда продолжай! – прошептала она.
И он снова поцеловал – ее губы ответили с тем же пылом.
Ади медленно продвинулся вперед, еще чуть глубже. Ритм его движений был медленным и осторожным, он что-то ласково шептал ей, подбадривал, подсказывал, что надо делать.
– Мне хочется, чтобы тебе было хорошо, моя милая, – сказал он, с трудом сдерживая себя. – В следующий раз тебе будет намного лучше. Поверь мне.
И Ванесса прижалась еще теснее, полностью доверяясь ему. Боль прошла. Легкое напряжение в теле еще осталось, но тем не менее она испытала облегчение, и тепло снова разлилось внутри.
Ноги сами обвились вокруг его бедер, и Ади испытал ни с чем не сравнимое наслаждение. Наслаждение, которое ему не удавалось пережить ни с какой другой женщиной. Ванесса оказалась такой податливой и чувственной, такой нежной и беззащитной. И вместе с тем она обладала такой властью над ним.
Несколько мгновений он, совершенно обессиленный, продолжал лежать в ее объятиях, а потом вдруг воскликнул:
– Мы… мы не предохранялись… Ты ведь не принимаешь противозачаточные таблетки?
– Нет, – ответила она, растерявшись еще больше, чем он. Сейчас ей так не хотелось думать ни о чем, только покоиться в его объятиях, слышать ласковые, убаюкивающие слова. Он разрушил сладкую дрему. – Черт тебя побери, Динен! Ты ведь более опытен, чем я. Неужели ты не мог заранее подумать об этом?
Ванесса была рада, что он сумел рассердить ее. Правда, в ее голосе не было той непреклонности и твердости, которые ей бы хотелось ему придать. Но, по крайней мере, она нашла в себе силы не расплакаться. Мысль о том, что она может разрыдаться от переполнявших ее чувств, ужаснула Ванессу. Хуже ничего нельзя было придумать. Гордость и чувство собственного достоинства помогли ей взять себя в руки.
– Да, должен был… Первый раз я не позаботился о столь важном деле.
Динен вскочил с дивана, схватил майку и джинсы и мгновенно натянул их на себя.
Ванесса молча наблюдала за ним, хотя понимала, что тоже должна встать и одеться.
– Прости, что сделал тебе больно, – не глядя на нее, проговорил Ади.
Ванесса медленно опустила ноги на пол. Она испытывала страшную слабость. Ноги не слушались ее. И у нее было такое ощущение, словно она все еще находится в каком-то фантастическом сне, где должна играть неизвестную ей роль, и надо заглянуть в сценарий, чтобы узнать, какую реплику произнести.
– Заткнись, Динен, – буркнула она, натягивая свитер. Кожа отозвалась на прикосновение мягкой шерсти, и это прикосновение снова возбудило ее.
Она вспомнила, как он раздевал ее взглядом. И воспоминание об этом доставило ей удовлетворение. Тело по-прежнему ощущало прикосновения его нежных и сильных рук. Вряд ли она теперь когда-нибудь сможет выбросить из памяти эти воспоминания.
И в этот момент Ади обнял ее за плечи, осторожно привлек к себе.
– А может быть, ты и в самом деле инопланетянка? – спросил он, проводя рукой по плавному изгибу ее бедра. – Иначе каким образом ты могла остаться девственницей? Сколько тебе лет, кстати?
Ванесса прильнула к нему всем телом, совершенно забыв о том, что должна держаться настороже, не позволять себе распускаться. Покоиться в его крепких объятиях – что может быть лучше?
– Двадцать шесть, – ответила она, уткнувшись лицом ему в грудь, отчего голос ее прозвучал глуховато. – И только попробуй сказать что-нибудь вроде того, что обожали повторять ухаживавшие за мной однокурсники: «Дурочка, и ради кого ты приберегаешь себя?»
– Я бы не задал такого вопроса девушке, – сказал Ади серьезно. – Значит, так студенты проводят свободное время?
– Они толкутся у тебя каждый день, Динен. И ты знаешь их не хуже меня. – Ванесса слегка отстранилась и посмотрела на него. – А сегодня я слышала, как один из твоих клиентов заказывал коктейль «Такой убойный, что нарушает девственность».
Ади смутился:
– Убойными они называют коктейли, которые придумывает мой бармен Галлиано, – пробормотал он в ответ. – В них он обычно добавляет водку.
– Вот как! Теперь буду знать. – Она с отвращением поморщилась. – Тебе есть чем гордиться. Ты вносишь большой вклад в развитие нашего городка, Ади.
– Это слишком громко сказано, Ванесса. – Он вздохнул. – Но мне кажется, сейчас не время вспоминать про бар. Сегодня мы…
– Я собираюсь забыть все, что произошло сегодня между нами! – воскликнула Ванесса. – И советую тебе сделать то же самое. Мне пора домой.
Ванесса собиралась выйти из комнаты не спеша, с чувством собственного достоинства, но все кончилось тем, что она чуть ли не бегом бросилась к двери и скатилась по лестнице. Все произошло так быстро и так стремительно, пробудило такую бурю противоречивых чувств, что требовалось время осмыслить случившееся. Она потеряла девственность с мужчиной, который пропагандировал «убойные» коктейли в Эвертоне, с мужчиной, которого она мечтала упечь за решетку последние полтора года. И вот теперь он стал ее любовником.
Она что – сошла с ума? Ей нужно держаться от него как можно дальше. Не подпускать к себе и на пушечный выстрел.
Но Ади успел догнать ее на последней ступеньке.
– Я сказал, что довезу тебя до дома, и сделаю это, – сказал он решительным тоном.
– А я не хочу. И не собираюсь ехать с тобой. Позвоню сестре, и она заедет за мной! – отрезала Ванесса и выскочила под дождь.
– А мне что, прикажешь держать над тобой зонтик? – рассердился он. Но выскочил следом за ней под дождь, чтобы тотчас – уже во второй раз за сегодняшний день – вымокнуть до нитки в ту же секунду.
Пятнадцать минут спустя к крытой автобусной остановке на углу Озерной и Виноградной улиц подъехала Сьерра на своем голубом «Додже». Ванесса и Ади стояли под навесом поодаль друг от друга, словно случайные прохожие.
Динен не отрывал взгляда от телефонной будки, стоявшей поблизости, будто впервые увидел это чудо техники. А Ванесса рассматривала старые плакаты, словно критик в картинной галерее, которому предстояло высказать свое суждение о шедеврах мировой живописи.
Сьерра посигналила, и Ванесса пулей выскочила наружу.
– Спасибо, что приехала за мной, Сьерра, – сказала она, едва переводя дыхание, когда плюхнулась на переднее сиденье. – Давай, трогайся быстрее.
– А как же он? – Сьерра посмотрела на Динена. – Он был… с тобой? Наверное, надо подбросить его до дома?
– Нет, – замотала головой Ванесса.
– Но ведь дождь льет как из ведра. – Сьерра внимательно посмотрела на сестру и нажала на газ, не задавая больше вопросов. – Впрочем, он без труда найдет дорогу домой. И все равно он уже промок до нитки. Так что разница небольшая.
И они уехали, оставив Динена в одиночестве.
– Ты мне сказала по телефону, что твою машину угнали со стоянки у «Не винного погребка». Когда это произошло? – Заметив, что сестра дрожит, как в лихорадке, Сьерра включила обогреватель. И это в середине июня! – Ты уже сообщила в полицию? Что они думают по этому поводу?
Ванесса коротко описала, как обнаружила пропажу, но умолчала о том, что случилось в доме Динена. Сьерра слушала и чувствовала, что сестра что-то скрывает. Но не стала допытываться, поскольку видела, что Ванессе сейчас не по себе и расспросы ее будут только раздражать.
Если Ванесса считает нужным утаить что-то – это ее право, с которым надо считаться. Поэтому Сьерра сделала вид, что не заметила мужской свитер и мешковатые брюки на Ванессе, и не стала выяснять, куда делась ее форма. Ей удалось воздержаться и от вопроса, почему в такую позднюю пору сестра оказалась в обществе человека, который считался ее злейшим врагом. И самым странным в этом было то, что оба они были босиком.
Конечно, Сьерра просто умирала от любопытства, ей очень хотелось узнать, что же произошло между Диненом и сестрой, но она решила сейчас оставить Ванессу в покое.
Если сестра захочет, она все расскажет потом сама.
Дом был темен и молчалив. Сестры поскорее вошли в прихожую.
– Проклятая ночь! – Ванесса крепилась изо всех сил, но слезы уже катились по ее щекам. Она шла впереди Сьерры, радуясь только тому, что в темноте никто не увидит ее лица, и мысленно благодарила сестру за то, что она проявила столько такта. Сейчас у нее не было сил обсуждать случившееся.
– «Проклятая ночь» – это все, что ты можешь сказать. Тебе больше нечего добавить?
– Нет. – Ванесса старалась, чтобы ее не выдал голос, поэтому перевела разговор на другую тему: – Есть какие-нибудь известия о Карен?
– Никаких.
Они поднялись по лестнице и оказались прямо перед комнатой Кейта. Дверь была плотно закрыта. Сестры остановились перед ней.
– Было бы неплохо, если бы привидение появилось в эту ночь, – мрачно пошутила Ванесса. – А может, оно уже здесь? Может быть, это оно угнало мою машину? Бейсбольных карточек показалось мало, решило переквалифицироваться в угонщика?
Сьерра поморщилась. Ванесса не видела выражения ее лица, но угадала, что та думает.
– Сама знаю, что это глупая шутка, – поморщилась Ванесса. – Ты же знаешь, что это не имеет никакого отношения к памяти Кейта.
– Знаю. Но я вспомнила, что сказал Ник, когда узнал, что у тебя угнали машину.
– Мне что за дело до того? Это его не касается. Он же не совладелец и моей машины.
– Каким-то образом ему стало известно об этом. Наверное, сказал Динен. И он собирается прийти сюда завтра после обеда. Позвонил вечером и предупредил меня об этом. – Сьерра помолчала. – Мистер Николаи не ждет особого приглашения, он просто ставит нас в известность, что ему пришло в голову сделать, – проговорила она, положив руку на плечо сестры. – Ник считает, что к этим кражам имеет отношение Карен.
– К этим кражам? – недоуменно переспросила Ванесса. – И к налету на ночной магазинчик?
– Кого-то еще обокрали? – расстроилась Сьерра. – Нет, только не это! Он приплетет Карен и к этому тоже. Ник считает, что Карен в Эвертоне. Встретил двух каких-то бездомных подростков и не сомневается, что они приехали с Карен, что она дала им ключ от нашего дома. Более того, считает, что привидение, которое встретила бабушка, кто-то из этих ребят.
– И ты ему веришь?
– Конечно, нет! Даже мысли такой не допускаю, – возмутилась Сьерра. – Только, ради бога, не заговаривай с ним на эту тему. Он и тебя попытается убедить, что Карен сообщница этих воришек.
– Только пусть попробует! – успокоила ее Ванесса. – Спасибо тебе еще раз за то, что заехала за мной и не стала ни о чем спрашивать. Или ограничилась минимумом. – Она через силу улыбнулась на прощание.
Лунный свет блеснул на слезинке, которая скользнула по щеке Ванессы. Сердце Сьерры болезненно сжалось. Ей так хотелось прижать сестру к себе, обнять покрепче и утешить, успокоить. Но Ванесса стояла, гордо выпрямившись, явно не желая подпускать никого к себе. Потому что не хотела выказывать свою слабость. Сейчас для нее это было важнее всего.
– Ну а для чего тогда нужна сестра? – спросила Сьерра, стараясь говорить как можно мягче. – Спокойной ночи, дорогая. Не волнуйся насчет машины. Ты можешь взять служебную, из гаража завода. И ездить на ней, пока…
Она замолчала, поскольку не знала, чем закончится вся эта история. Вдруг машину разбили? Удастся ли ее найти и привести в порядок? Возместит ли страховая компания ущерб? Но все это лучше будет обсудить завтра с утра, на свежую голову.
– Хоть навсегда. Пользуйся ею, сколько тебе будет нужно, – закончила она.
Сьерра дождалась, когда сестра скроется в своей комнате, а потом медленно приоткрыла дверь, что вела в комнату Кейта, и вошла внутрь. Комната была пуста. Все свидетельствовало о том, что в ней давно никто не живет, хотя там бережно сохранялась прежняя обстановка, как будто поджидавшая своего владельца.
Сьерра включила свет и оглядела плакаты и вымпелы, которые завоевала школьная футбольная команда. Бейсбольные кепки висели каждая на своем крючке, и все спортивные трофеи горделиво располагались на столе рядом с любимыми комиксами Кейта. Все оставалось точно таким, как и в тот сентябрьский день, когда пять лет назад ее двенадцатилетний брат выехал из дома на своем новом велосипеде. Создавалось впечатление, что он отлучился ненадолго, быть может, уехал в летний лагерь. И вот-вот должен вернуться.
Горькая волна воспоминаний нахлынула на нее. Она вспомнила те кошмарные недели после трагического случая. Когда заставала в этой комнате мать, застывшую с какой-нибудь вещью единственного сына, которого она потеряла навсегда. Отец тоже часто заходил в комнату Кейта, смотрел на стены невидящим взглядом, его губы были плотно сжаты, а глаза красные от слез и выпитого вина.
Отец и мать скорбели о потере единственного сына, но всегда порознь – никогда не заходили сюда вместе. И с того момента они начали отдаляться друг от друга все больше. Вместо того чтобы утешить и поддержать друг друга, они замкнулись в себе, и это губило их брак.
Сьерра покинула комнату Кейта и вошла в соседнюю – комнату Карен. За пять лет, прошедшие после смерти брата, эта комната сильно изменилась. Карен выбросила все, что могло напомнить о детстве. Не осталось ничего из того, что могло бы напомнить о прошлом.
Сьерре это казалось странным и непонятным. И опечалило ее, потому что сама она сохранила самые ценные свои сокровища – несколько детских книжек, коллекцию кукол, которые бабушка дарила на каждое Рождество и дни рождения, – персонажей из сказки «Волшебник Изумрудного города», своего потрепанного плюшевого медвежонка, которого она укладывала с собой спать с трех лет до тех пор, пока не уехала в колледж.
Но Карен избавилась от всего, что вызывало воспоминания о детстве. Наверное, это ответная реакция девочки на настойчивое стремление родителей сохранить все в комнате Кейта в неприкосновенности, чтобы сын продолжал жить в их памяти, я не обращала внимания на то, как постепенно растет их младшая дочь.
В сущности, никому не было особенного дела до Карен, никто не замечал, чем она занимается. Сьерра нахмурилась. Она сама была всецело поглощена заботами о винзаводе. Отец неделями не интересовался, как идут дела на производстве, не заглядывал ни на виноградники, ни в погреба, ни в контору. Все заботы легли на плечи Сьерры, на нее сразу навалилось столько проблем, что к концу дня она полностью выматывалась. Ванесса и Трина после похорон Кейта уехали в колледж. Потом Ванесса продолжила учебу в полицейской академии, а после ее окончания вернулась в Эвертон. А вот Трина перебралась на другой конец страны, в штат Орегон, чтобы завершить медицинское образование. Она приезжала домой раз в году, потому что все в Эвертоне напоминало Трине о погибшем брате и болезненном разрыве родителей. Иной раз Сьерре казалось, что и все остальные члены семьи вызывают у Трины только горькие воспоминания.
Изабелла как могла пыталась помочь маленькой Карен, но той было недостаточно любви только одной бабушки. У девочки создалось впечатление, что родители забыли, предали ее. И когда отец с матерью развелись и уехали на Западное побережье, Карен восприняла это как личное оскорбление. Она никак не могла смириться с этим, и до сих пор ее отчаяние не прошло. И вот теперь ее комната пустует точно так же, как комната Кейта. Они потеряли и ее.
С глазами, полными слез, Сьерра ушла к себе. Капли дождя продолжали барабанить по подоконнику, усугубляя ее тоску. Она думала о гибнущем винограде. Неужели теперь им вдобавок ко всему предстоит потерять весь урожай из-за разбушевавшейся непогоды?
«Это было трудное время, но именно благодаря трудностям Эверли стали тем, кем они стали», – любила повторять Изабелла, вспоминая о том времени. Но сейчас Эверли утратили возможность отвечать за все. И за свою судьбу в том числе. Почему именно сейчас в их жизни появился Ник?
И Сьерре вдруг показалось, что это не случайно. Он возник в ту минуту, когда компания переживает самое сложное время, стоит на грани разорения. Но, быть может, благодаря ему все каким-то образом уладится? Ведь однажды Ник уже потерял все, что у него было, – дом, семью. Но не стал предаваться скорби и отчаянию, как ее собственные родители, которые бросили все на произвол судьбы. А он, напротив, пошел наперекор ей и сумел справиться с потерей. И не просто справиться, пережить ее, напомнила самой себе Сьерра. По всем меркам, он достиг высокого положения. Основал свою собственную компанию и управляет ею твердой рукой, привык вникать во все мелочи и принимать нужные решения. Такой человек не может проявлять снисхождение к тем, кто плывет по течению без руля и без ветрил. У него масса идей и предложений, которые он хочет воплотить в жизнь, он знаком с новейшими достижениями науки и техники, ему нравится экспериментировать. Он типичный технократ, которому нет дела до старых традиций, которые он не понимает, не принимает и считает тормозом.
А в арсенале Сьерры были только традиции и приемы, усвоенные от своих предков. Они служили звеном, которое связывало воедино прошлое и будущее Эверли. И она не позволит Нику взять в свои руки контроль над производством вина только потому, что ему захотелось попробовать свои силы на новом поприще. Если ему нужно хобби – пусть займется на досуге резьбой по дереву или фотографией.
Она быстро разделась и забралась в постель, натянув теплое одеяло до самого подбородка. И снова ее мысли вернулись к Нику. Поймав себя на этом, она поморщилась, глядя в темноту. И без того весь день ее мысли были занятым им, неужели она позволит, чтобы и эти последние минуты перед сном снова принадлежали Нику?
Но так оно и произошло. Стоило только Сьерре погрузиться в дрему и забыться, как она тотчас начинала представлять его плавучий дом – гадать, отогнал ли он его к центру озера или бросил якорь у самого берега? Лег ли он спать в пижаме или спит раздетым? При мысли об этом она вся вспыхнула. Сразу стало так жарко, что она даже сбросила с себя одеяло.
И тотчас проснулась. Застонав от досады, Сьерра взбила подушку и перевернулась на живот. Может быть, начать считать овечек, чтобы снова погрузиться в сон? Закрыв глаза, она попыталась представить перепрыгивающих через загородку овец. Одна, две… Сьерра старательно продолжала считать: три, четыре, пять…
А вот Ник, наверное, видит уже пятый сон и совершенно забыл о том, что она существует на белом свете. А если не спит, вспомнил ли хоть раз про нее? Забыв про овец, Сьерра полностью отдалась мыслям о Нике, пока наконец не погрузилась в сон, который не принес ей долгожданного покоя.
