Текст книги "Хроники Черного Лиса (СИ)"

Автор книги: Б Солврев

сообщить о нарушении

Текущая страница: 2 (всего у книги 6 страниц)

Рассказчик обиженно показал язык и отвернулся от костра. Страх куда-то весь улетучился.

– Ай, за что? – схватил оплеуху теперь задира.

Снова слышатся тихие шорохи, пошкрябывание.

– Брось второй раз уже не страшно – всхлипывает младший.

– Чур тебя, это не я – испуганно ответил задира.

Шорохи ставятся громче. Теперь кажется, кто-то скребется когтями по стенкам каменной могилы. Дети испуганно переглядываются. Слышится тихий рык, кто-то натужно стонет. Скрежет все громче. Звуки доносятся из колодца. Из черного зева повалил рыжий дым, словно от подземных костров.

Над колодцем появилась покрытая черной шерстью лапа. Страшные когти ухватились за край. Черный силуэт, оплетенный древней паутиной, поднимается над бездонной дырой. Зеленые кошачьи глаза блестят в свете костра, слепо уперлись в ребят. Длинные острые клыки проступают в темной разверзнутой пасти.

– Бежим, – тихонько и жалобно простонал рассказчик. Дети бросились в рассыпную. Только колпак лежит у костра.

Монстр с трудом перевалился через бортик. Лис бессильно опустился на четвереньки. Задыхается от кашля, сопит, чихает. Черные куски грязи сплевываются на землю. Руки неуклюже воюют с паутиной. В свете огня клубами расходятся облака рыжей вековой пыли.

Оборотень наконец продышался и с трудом встал. Старые хилые сосны немым взглядом проводили его в темную чащу. Костер догорал. Слышится только тихий треск тлеющих поленьев и удаляющееся чихание.

Лис идет напролом сквозь темноту и колючие ветки. Носом считает стволы, ногами коряги. Высокая мокрая трава цепко оплетает ноги. По колено вступил в холодный ручей, рыкнул от обиды. Вскинул голову к небу. Лес не так высок – совсем близко звездчатый купол. Глаза, ослепленные костром, привыкли к ночи. Уже ловчее проходит между частыми деревцами и не забирается в густой кустарник.

Роща редеет. Все больше мха, в который мягко проваливаются лапы. Опасно шатаются под ногами невидимые под сплошным ковром валуны. Вниз сорвался камень, раздался всплеск. Прямо перед Оборотнем появилось опрокинутое бездонное небо. Скачут на волнах от булыжника разноцветные звездочки.

Лис аккуратно спустился к горному озерцу. Над черным зеркалом разносится фырканье от студёной воды. Неспешно поплыли по водной глади остатки паутины. Оборотень обмылся и растянулся на сухом мху на берегу. В голове роятся мысли, страхи. Понятно, дорога его лежала на восток, к Властелину Востока. Но как туда добраться?

Странные и далекие образы прошлой жизни поплыли перед глазами. Уже чужие. Казалось всегда был в обличие Лиса. Все глубже проваливается в сон. Последним перед глазами появилась толстая черная книга, мерцающая таинственным изумрудным светом.

Светает. На сосне, что чуть ли не вдвое выше низкого горного леса, свежие зарубки от когтей. На верхушке раскачивается Лис. Оборотень вглядывается в светлеющий горизонт. Над горами показалось багровое солнце. Теперь знает куда держать путь.

Розовый туман поднимается все выше и тает над узкой долиной. Прямо перед ним внизу у длинного озера вместе с первыми лучами просыпается Стольный Град. То тут, то там начинает подниматься черный дымок растапливаемых печей.

По левую руку на скале высится окруженная двойными стенами белая громада Цитадели. Между мощными зубцами укреплений крошечными рыжими звездочками вспыхивает оружие стражи. Тонкими полосками развеваются в утреннем ветре белые стяги.

По правую руку сквозь лесок вьется вниз дорога. Едва доносится стук копыт. Лис спустился вниз.

Старая кляча мерно перебирает тощими ногами по грязной проезженной дороге. В телеге сидит купец после веселой пирушки на постоялом дворе. Возница укутался в потертый дорожный плащ и дремлет. Руки с поводьями мирно лежат на коленях. Кобыла сама хорошо знала дорогу до лавки.

Кляча остановилась и испуганно заржала. Задремавший купец чуть не опрокинулся вперед наземь.

– Тпруу, проклятая, – возница встряхнул головой, весь сон как рукой сняло.

Впереди на дороге стоит и скалится оборотень-лис в рваных лохмотьях. Хвост распушен, обнажены острые клыки. Глаза в хищном прищуре буравят несчастного. Острые пушистые уши прижаты к голове.

Кобыла нервно бьет копытом и оглядывается назад. Торговец смотрит, как чудовище подходит ближе.

Трясущейся рукой вытащил кинжал, которым резал разве булки да жаренное мясо, и выставил вперед. Лис на полусогнутых ногах подкрадывается. Все ближе и ближе. На морде вместо оскала проступило подобие звериной улыбки. Кинжал уперся в черную шерсть. Щелочки кошачьих глаз, не мигая, заглядывают в самую душу купцу.

– Да чтоб тебя, – взревел слабак. Стукнул оборотня по макушке рукоятью и был таков.

На кустах повис кожаный плащ. Его владелец с криками скрылся в чаще. Лис обиженно потирает ушибленную макушку.

Бравая стража в белоснежных накидках поверх кольчуги горделиво вышагивает по центру чистой мощенной улицы. На перевязи бряцают дорого отделанные ножны с вложенными клинками. Горожане послушно расступаются и склоняют головы.

По обе стороны стоят уютные дома с красными черепичными крышами. На каждом перекрестке свешиваются серебряные стяги с большой печатью Ордена, вышитой огненно-красной вязью. Богатые лавки ломятся от товаров со всего Светлого Предела.

– Где шлялся, проклятый? Какой черный чародей? Куда вернулся? Даром что отец в восточных землях, выпорол бы как следует, – мать за ухо тащит малыша. Девчата выглядывают из окон и хихикают.

Но стоит свернуть с главных улиц – лачуги стремительно ветшают. Черепицу заменяют черепки, потемневшее от времени дерево, а то во все – гнилая солома. Зажиточных мещан сменяют бедные, а то нищие, но все также любящие Орден и Магистра.

Еще дальше на окраинах Града районы, куда стража наведывается только огнем и мечом с облавой на очередного чернокнижника или шпиона Темного Властелина.

Среди ветхих хат и лачуг попадаются добротные строения, построенные в эпохи, не знавшие Ордена. Редкие корчмы, кабаки и таверны притягивают всякий сброд, проходимцев и неприятности на голову случайно забредших в эти районы.

Вечером у одной и таких таверн на самом краю Стольного Града в свете тусклых фонарей появился странный человек. Полностью укутался с головы до пят в дорогой плащ. Капюшон целиком закрывает лицо. Под плащом угадывается тяжелая наплечная сумка. На своей спине чудак чувствует десятки жадных глаз.

Толстой перчаткой толкнул дверь, затхлая вонь ударила в ноздри. Незнакомец фыркнул. Клубы пара и гари поднимаются к небу. Немного промедлив, вошел в темный и душный зал с низкими потолками.

Немногочисленные фонари освещают остатки былой роскоши. Внутри многолюдно. За столами сидит разный люд и разный сброд. Оборванцы глазами ищут у кого бы стянуть еды или кошелек. Пропойцы пьют и ждут пинка. Бродяги с большой дороги, хитро посматривая на чужака, тратят честно отнятое по праву сильного. Во всей разномастной компании выделяются несколько, что тихо едят и не встревают ни в какие разговоры и пересуды. Крепко сшиты и ладно скроены. Мрачные смуглые лица насупились. Ни один не проронил ни слова

Чужак бесшумно прошел в темный угол и сел. Звонко звякнули об стол пара золотых. Хозяйка толстушка в грязном переднике смерила дурака взглядом, пожала плечами. Гостю принесли миску с похлебкой, жирную рульку с ломтем хлеба и две кружки пива.

Дни незнакомца сочтены. Между столами хищно переглядываются завсегдатаи. Наготове острые клинки. Они ждут, только бы чудак куда-нибудь вышел, а труп не найдут.

В воздухе носились свежие сплетни. "Слышали, опять черная тень летала от Одинокой Скалы. Что-то Властелин оживился... не к добру." "Зигфрид предатель, мой знакомый видел, как озлобленный выехал в одиночестве из Крепости. Как бы на костре не оказался хи... хи..." "Что толку от стражи оборотень разгуливает вокруг столицы, куда смотрит орден" "А магистр чародействует... не стал бы сам властелином"

– А знаете ли вы, что вот все ваши слухи тут сплошное дерьмо – внезапно прогорланил уже изрядно выпивший белобрысый в изодранной и грязно-белой потускневшей накидке.

Он вскочил и чуть не сбил низко висящий масляный фонарь.

– Магистр не может чародействовать... да даже бы если чародействовал... что тут плохого – путанно продолжил белобрысый. – чародействовал бы давно бы победили Властелина. Только Орден мешает.

В кабаке утихли разговоры. В дальнем углу отставили кружки.

– Он ведь и так чуть не победил... он почти достал Властелина... и развеял бы, если бы не предатель Орн... Туда, к чертям, ему и дорога... Нет Властелина и нет войны, – горячится заблудший стражник.

– А с кем воюешь, родной? – послышалось из угла. – Неужели ты думаешь, что одного чудака и десятка доблестных воинов в сверкающих доспехах достаточно, чтобы удержать Властелина? Или может достаточно пары сотен, набранных первых встречных в новую дружину? А на что они, дураки, способны без таких как Орн?

Кровь приливает к лицу белобрысого. Медленно повернулся к сидевшим в темном углу. Суровые глаза из-под тяжелых бровей буравит стражника. Ладонь легла на эфес меча.

– Ты знаешь кому говоришь? Ты, ничтожество! Я здесь закон, я здесь и Орден, и Магистр!

– Костомир? А, Костомир? да ну их... допивай уж и пойдем... ик.. – раздалось за спиной у белобрысого.

– Костомир? да? А где твоя кольчуга и шлем? Пропил, родной? Или спустил куда и честь? Или тебя пнули уже из стражи?

Коренастый бородач в походной кожаной куртке поднялся из угла. Тяжелый взгляд насквозь буравит буйного. Ноздри белобрысого раздуваются, злобно втягивают воздух. Из ножен показалась тонкая полоска холодной стали.

– Твой Магистр не может установить порядок даже у себя под носом. Здесь в столице. Как он установит порядок в обоих пределах? – бородач вплотную подошел к Костомиру, заглядывает в глаза. – Твой Магистр только продолжает бесполезную войну. Орн понимал, берег и силы, и войско, а что будет если во главе станет такой как ты?

– Ты кто, тварь? Умри... – сквозь зубы процедил белобрысый. Из ножен выпорхнул обломок меча. Фонарь рухнул на пол и расплескал горящее масло.

– Дружина...

Старый дружинник одной оплеухой выбил дух из наглеца – не дал закончить удар. Звякнул в полумраке упавший обломок. У Костомира наливается здоровый фингал. Тишина повисла в кабаке. Назревает драка.

– Бейте предателей!.. Приспешники Властелина Востока!.. Шпионы! – разнеслось по кабаку.

На спине бородача повис собутыльник оглушенного. Потеха началась. Переворачиваются столы, со свистом выхватывают мечи, кинжалы, ножи. Крик стоит неописуем.

В дальний угол к незнакомцу прилетела пустая чарка и разлетелась на черепки. Но чудака и след успел простыть. Только оборванцы дерутся и катаются по полу за недоеденную рульку и полные пивные кружки.

Фигура в плаще бесшумно уходит к лесу. На темной улице за спиной острый слух выхватил тихие шаги.

– Эй, ты куда? А поделиться?

Полы плаща взметнулись, раскрывая пушистый хвост. Острое жало стилета только продырявило пустой плащ. Но на левой щеке неудачливого разбойника остались четыре рваные раны. Из-под плаща теперь выглядывало тонкое лезвие. Под капюшоном проступила клыкастая улыбка.

– Понял, не дурак. Ухожу. Ухожу. Ухожу, – спокойно сказал нападавший и скрылся в ночи.

Оборотень вернулся в лес.

В свете факела перед стражей на коленях стоит человек. Воины обступили его, да посмеиваются над пьяницей:

– Оборотень? Оборотень увел у тебя лошадь и повозку? По лесу кататься наверно хотел, да? Ха..

– Оборотень-лис? Ты где о таких слыхивал?

– Прямо вот среди бела дня, здесь у Стольного Града? Что? Видел как меня? Не смеши!.. Ха-ха

– Эй ты где такой сбитень нашел? Или то не сбитень был? Рассказывай, я тоже хочу!

По дороге раздается перестукивание копыт, да скрип немазаного колеса. Стража повалилась на земь от хохота, выронили пики. Мимо медленно вышагивает старая кляча без ездока с груженной повозкой, знает проклятая дорогу к своей лавке.

Глава 4

Дважды всходило солнце и закатывалось за горизонт. Одинокий Лис бежит навстречу восходу. Скалистые горы еще высятся за спиной. Первыми золотом наливаются на рассвете, первыми чернеют на огненно-красном закатном небе.

Деревца становятся выше, все ближе жмутся друг к другу. Толстые корни вгрызаются в перемолотые временем камни. На низком кустарнике мелкими звездочками зреют ягоды. На пути озера и озерца с прозрачной водой, словно голубые дыры в редколесье. Преграждают путь малые речки с бурлящими на камнях студёными струями. В ложбинах покоятся огромные замшелые валуны, неизвестно как и когда здесь появившиеся.

Воздух и свеж прозрачен. Кругом тишина. Все еще стоит безветренная погода. По бледно голубому небу медленно бредут редкие прозрачные облака.

Благородный олень с раскидистыми бархатными рогами издали провожает Оборотня взглядом. Черные когтистые лапы на каждом шагу утопают в колком мху. Раскачивающийся на бегу хвост едва касается земли. Редкие испуганные птицы взмывают в голубую высь.

Лис держится вдали от дорог и деревень. Костра не разводит – теплая шерсть надежно защищает от ночного холода. Только укутывается в плащ, спасаясь от ночной сырости. Зеленый взгляд долго перед сном всматривается в ночную темень. Кажется, всю жизнь в лисьей шкуре. Ничего не помнит, а было ли что до туннеля. Может так и скитался один в лесах. Тревожно во сне подрагивают острые уши.

Сумка купца заметно полегчала. Один раз удалось загнать зайца, да камнем на лету сбить куропатку. Клыками раздирает мясо – тупому ножичку жаркое лишь по силам. Звериный голод не унимается. Спелые ягоды только раззадоривают аппетит, словно дыра вместо желудка. Разок на пути попался молодой лось. Долго пришлось сидеть на дереве пока не ушел сохатый.

Солнце зашло в третий раз. Над головой по краю пепельно-серого диска острый серп молодой луны. Небольшая деревенька затерялась в лесу. Деревья скрывают со всех сторон, только над кронами поднимается дымок. В центре несколько крепких длинных срубов потемневших от времени. Чуть дальше вокруг избы поменьше. На крышах шевелится легким ветром толстый травяной ковер.

В густых кустах среди домов сверкают два зеленых глаза. Черная шерсть слилась с глубокими тенями. Нос жадно тянет запах жареного мяса. На листьях играют рыжие блики ярких факелов.

В одном из длинных срубов с вечера людно. Густо валит дым через дыру. Из открытой двери клубами пар уходит в ночной холод. Ярко светятся маленькие окна под крышей, неясные тени мелькают внутри в дверном проеме. Бодро играет волынка, стучат барабаны, льются песни и смех.

Лис затаился, ждет, вдруг перепадет чего. Или как уляжется все, курятник отыщется. Выпала роса, начал затягивать туман. Скоро светает. А праздник все тянется.

На свежий воздух вышло двое. Один крепок, высок – широкие плечи, грудь колесом. Русые выцветшие волосы собраны в тугой хвост. Другой помельче, уже старик. На посох опирается, не налюбуюется товарищем.

Воин вытащил из-за пазухи глиняную трубку.

– Лука, а это тоже оттуда? – кивнул старичок на трубку.

– Да, все там дымят через эти трубки, чтоб они не ладны...

– А много всех там? Или только наши?

– Живут тоже люди, на нас похожи. Больше чем нас. Порядки другие. Как-то сами по себе, себе на уме. Но ели, пили за одним столом.

– И Властелин ни разу не мешал? Набеги не устраивал?

– Да не... там его Владыкой кличут. Мы там за ненадобностью были. Только разок жиденькое темное войско приперлось, когда наши чейто отдавили на другом конце. А потом и во все, в Оплоте совсем заперся. В горах. То ли Орн постарался, то ли Магистр. Хотя про Магистра сомневаюсь, что он так далеко от Цитадели забыл? Уже перед моим уходом разве ворон к Владыке летал. Говорят, девку какую-то принес, чужую. Да слухи сейчас доходят, что чернота вокруг Оплота собирается.

Лука постучал трубкой по могучей руке. Из-за пазухи появился мешочек с бурой травой. Воин забил зелье и поджег.

– Затеял, видать, не доброе, – продолжил Лука. Сизый дымок тянется к небу. – Нас, видать, специально не трогал, чтобы расслабились и сомнение зародилось в сердце. Пакость какую-то готовит, а то вообще на наш предел войной пойдет.

Туман становится плотнее. Дальние деревья уже растворились в молочной дымке. Кусты зашевелились и прекратили. Лука нахмурил брови. Суровый взгляд что-то пытался разглядеть среди веток.

– Белка, наверно, – пожал старичок плечами. – Зверье далеко ушло нынче.

Зашелестело позади Лиса. Оборотня острым железом кольнуло чуть повыше хвоста. Рука пытается нащупать обидчика. Мелкие зубки вонзились в палец. Лис взвизгнул тихонько. В темных кустах блеснули желтые глаза. Чужак-коротышка еще больнее ткнул острым кинжалом в бок.

– Странная белка, однако, – ответил Лука. Воин взял приставленные к стене вилы. Старичок вытащил факел.

Кусты дергаются и повизгивают. Двоим там явно тесно. В свет факела вывалился Лис в плаще. Вскочил на ноги. Хвост нервно ходит из стороны в сторону. Скалится. В руке поблескивает ножик.

– Да... белки пожирнели, пока меня не было, – со злостью протянул Лука. – Все сюда! Оборотень тут! Не дать в лес! Видать не слухи про лиса оборотня, ну ничего поквитаемся.

Волынка умолкла. Крики доносятся из сруба. Хвост поник, уши прижались, глаза прищурились. В кустах поблескивает сталь. Сзади Лука с вилами. Рванул в сторону к лесу. Перед Лисом в стволе застрял топор.

– От леса гоним! От леса! – грозный голос тонет в сыром воздухе.

В тумане разгораются рыжие пятна факелов. Волынка снова задорно заиграла. В окнах зажигаются лучины. Толпа вываливается на улицу. Вооружились кто чем: топорами, тесаками, вилами, граблями. Огонек бежит от одного к другому. Разгорается пламя. Рыжие пятна выстраиваются вдоль леса.

– Вот так, так... держим круг, а теперь к центру! – командует Лука.

Оборотень бежит вглубь деревни. Шарахается от каждого светлого пятна. Кругом раздаются вскрики. Зычным голосом командует Лука. Из тумана навстречу выскочила покосившаяся изба с темными окнами. Хотел уж было бежать прочь, да опять мелкая ушастая тень под ноги бросилась. Скрипнула дверь, загремел засов. Лис замер у входа, прислушивается.

– Кто здесь? – тихо раздалось из глубины избушки. – Хотя... кто бы ни был принеси воды... Возле двери бочка с черпаком.

Раздался всплеск воды. Капли разбиваются о деревянный подгнивший пол. В избе сыро, нетопленно. Лис подходит с полной бадьей. Дряхлый старик привстал на сене в углу. Латанное одеяло сползло на пол. Белые глаза смотрят сквозь Оборотня

– Чего молчишь? Немой? Дааа.. Кто немой, а кто слепой, кхе-хе!

Лис сел на лавку рядом. Старик нащупал бадью и цепко ухватился пятерней за тонкое шерстистое запястье. В дрожащей руке до сих пор сила чувствуется.

– Так вот из-за чего галдеж, – вздохнул старик, – зверь, а не по-звериному ведешь.

Щель вокруг двери порыжела от света факела. Содрогнулась изба от мощного удара. Оборотень поник. Не пытается вырваться, так и держит черпак.

– Эй ты, сотник! Старый пердун, жив еще? Оборотень к тебе не забегал? – прогромыхал Лука.

– Чего раскричался то? Чего оборотня то ищите? Аль сделал он чего?

– Ничего еще!

– Ах, еще. А сами чего сделать хотите?

– Шкуру спустить, чтоб не повадно было всякой мрази шастать. Многовато вопросов задаешь, старик. Или совсем из ума выжил?

– Ум еще при мне. Нет, оборотня не видел и не слышал, ко мне не захаживал.

– Тьфу, толку от тебя, сотник! Только время отобрал, – зло прокричал Лука.

Шаги уходят в туман. Волосатая бровь вскинулась на морде оборотня. Непонимающий взгляд буравит старика. Уши недоверчиво насторожились. Сотник выпустил руку оборотня. Взял с трудом бадью и напился как следует. Лис принял черпак назад. Обессиленное тело с тяжелым вздохом завалилось на спину

– Ум еще при мне, и время бы своровал, да не зачем... пора... – протянул старый сотник. – Как люди меняются... или не меняются. Маленький был хвостом бегал, все о Восточном Пределе спрашивал. Сражаться с темным войском хотел. Свет нести. Много ему рассказывал, да многого не понял. Все также за оружие без надобности хватается. Не та порода нынче. Орн его одногодка, да весь в стариков пошел. Лишний раз меч из ножен не вытащит. Главное ведь было у старого Ордена и дружины, не мечом помахать и погорланить, а помочь, разобраться и защитить. Дружина его любила, не зря мое место занял. Добрый к своим, справедливый к чужим. Может за это и поплатился. Кинжал в спину не от чужих прилетает. Жаль старый Орден Магистр распустил, да дружина без Орна разбежалась... только неучи остались, как Лука...

Старик остановился. Слепой взгляд уперся в потолок. Хриплое дыхание доносится из угла.

– Тебя, зверь, попрошу еще одну вещь. Там у печки сундук стоит... если еще не утащили. В сундуке меч. Притащи сюда. Меч тебе не дам, он со мной пойдет. Все остальное, что хочешь бери. Карты обязательно возьми. Если в Темный Предел идешь, то слишком на север взял. А может и хорошо, что взял. Деревня моя там подчеркнута, разберешься как-нибудь. Карты старые, да верные.

Заскрипели старые петли сундука. На самом верху поверх ржавой кольчуги лежал меч. Ножны рассохлись в труху. Клинок потемнел, весь в зазубринах, но железный узор еще виднелся. Лис вернулся к старику.

– Спасибо, зверь. Заточить бы его напоследок, да сил уже нет, – старик водит пальцем по острию. – Лука нетерпеливый. Пересиди чуток тут, коль призраков не боишься. Ему быстро надоест и, глядишь, к рассвету храпеть на всю деревню будет. Зачем только вернулся, сидел бы там да нес бы мечом свет, как и хотел, кхах-кхех... а мужики то и подавно не вояки.

Старик с трудом поднял меч и положил на грудь.

– Последнее к тебе... Кхех... Будешь в сундуке рыться, маленькую серебряную подкову, пронзенную мечом, возьми. Брошка старая. Да застегни ее на плащ обязательно рогами и острием книзу. Натолкнешься на кого из наших объяснят... Странное нынче время... Зверь человечнее людей, а слепой видит дальше зрячих, хе-хе-кхех...кхе...кхах.

Старик зашелся кашлем и затих. Руки сжали рукоять. Слепые глаза уставились в потолок. Предсмертная гримаса искривила лик.

Лис опять во тьме один терпеливо ждет утра. Разглядывает отошедшего сотника. Показалось, рот еще шевелится, как будто медленно заглатывает воздух. Зачем помог? Как теперь отблагодарить? Шум и крики снаружи все тише. В маленьком окошке под потолком светлеет.

– Упустили, бездари! – громыхнул напоследок Лука, и все стихло.

Тихонько заскрипел засов. Острая морда потянула воздух. Черная тень бесшумно растворилась в светлеющем тумане.

Два желтых глаза заглянули в приоткрытую дверь. Маленькая лапа закрыла старому сотнику глаза.

Глава 5

Золотое солнце клонится к закату. Тени растут и сливаются друг с другом. Тихий ветер играет с высокой травой. На вечернем горизонте вдалеке появилась узкая полоска облаков.

Под высокой березой оперся о ствол Лис. На поясе вложен в крепкие кожаные ножны с ярким орнаментом кинжал старой дружины. Купеческий ножичек не чета грозному оружию. На плаще серебрится подковка – hога и меч смотрят в землю, как напутствовал сотник.

Зеленый прищуренный взгляд внимательно изучает старые пергаментные карты. Темные, потрепанные временем листы собраны в аккуратный атлас золоченной нитью.

Левый, западный, предел посеребрен, названия и важные отметки вызолочены. Отмечена каждая деревушка, очерчен каждый лесок и озерцо. Цитадель заботливо отрисована неизвестным гравером. Рядом с крепостью чернеет большая печать Ордена.

Восточный зачернен и пуст. Рваная линия берега, да грубые карандашные отметки старого владельца протянулись от побережья вглубь темной земли. Где-то галочками выделены горы и перевалы. Где-то неаккуратными заштрихованными контурами отмечены редкие реки. В самой глубине восточного предела высится черная скала – оплот Владыки Востока. Остальное заполнено белыми пятнами.

Строго на севере отмечен маленький островок тот самый, где начался весь путь.

Черный коготь скользит от Цитадели к побережью туда, где расположился вычеркнутый город. Здесь самое узкое место в проливе между двумя Пределами. Долгий путь впереди у Оборотня. Между Цитаделью и Берегом расположился Черный Лес. Все дороги лежат в обход, что в лесу неизвестно. Лис отложил карты и задумался, глаза прикрыты. Когтистая лапа лежит на рукояти кинжала. Он на самом краю Черного Леса, что ждет его впереди? Что скрывается в лесу?

Лисьи уши повернулись в сторону едва слышного шороха. Лапа одним движением смахнула старые карты в суму. Черная тень вскочила и устремилась в темную чащу. Весь день от самой деревни преследует непонятное чувство. Где бы ни остановился везде мерещится незнакомый запах, слышатся шорохи невпопад. Преследует ли его желтоглазый коротышка или новая напасть – разбираться нет времени.

Лес обступает кругом. Ели и сосны встречаются все реже, камни перетерты в песок. Все чаще смыкаются над головой раскидистые тяжелые кроны. Лапы утопают в прелой листве. Только тихий шелест следует за Лисом. Беглеца окружает тягучий таинственный сумрак. Солнечный свет заходящего солнца с трудом пробивается сквозь лиственные своды.

Кажется, десятки глаз следят за Лисом. Но острых слух слышит только звенящую тишину. Шорох позади – взгляд кошачьих глаз только перехватил лист в полете. Неясный шум в ветвях – кто-то спешно скрылся в листве. Оборотень замедлил бег и совсем остановился. Вязкий запах прелой листвы. Шелест запутавшегося в ветвях ветра, невольного пленника таинственной рощи. Неясные тени теряются и движутся в сгущающемся вечернем мраке. Сырость забирается под плащ.

Вдалеке сломалась ветка, вспорхнула птица. Лис не один среди призраков Черной Рощи. Беглец снова сорвался с места.

Стволы все плотнее прижимаются к друг дружке. За Оборотнем на плотной подстилке из гнилой листвы не остается следов. В надвигающейся темени все больше сомнений, а не бежит ли он кругами. Подушечки на лапах чувствуют приятную прохладу мягкой сырой земли.

На пути все чаще попадаются полусгнившие жертвы давнишних бурь. Исполинские стволы рассыпаются в труху под мягкими лапами. Редкие оставшиеся ветки покрыты лишаями, ломаются от малейшего прикосновения. Сквозь опавшую листву проступают мощные корни. Лис с тихим шелестом несется сквозь рощу. Лесная даль теряется в синеватой дымке.

Кто-то аккуратно попробовал наиграть мелодию на струнах и затих. Лис остановился и прислушивается. Может показалось? Кто может играть посреди темной чащи.

Рядом громом среди лесной тишины воткнулась тонкая стрела с красным оперением. Лис сорвался в сторону. Уже четко следом слышны чьи-то частые мягкие шаги. Тихий звон тетивы, и еще одна стрела вонзилась в дерево, Лис снова сменил направление. Теперь тень петляет между деревьями – не собирается становиться легкой добычей. Белый кончик хвоста появляется то слева, то справа, теряется и снова виден.

Стрелы аккуратно ложатся рядом с Оборотнем. Какой-то меткий стрелок аккуратно ведет беглеца, но куда? Рывок в сторону в попытке уйти с чьего-то намеченного пути. Стрела прострелила плащ, больно обожгла бок. Сквозь шерсть бежит тоненькая струйка крови.

Еще шаг, щелчок, и запутавшиеся в крепкой веревке лапы взмывают к кронам. Лис беспомощно раскачивается из стороны в сторону. Из темноты выходит охотник. В темном плаще, на ногах мягкие сапоги. Под плащом толстая кожаная куртка, высушенная жарким солнцем. В руке длинный лук и несколько стрел. Из колчана за спиной выглядывают остальные.

Из старых ножен выпорхнул кинжал. Обрезанная веревка теперь болтается сверху. Оборотень снова на земле, скалится, готовится дать отпор. Длинные пальцы крепко сжимают стальное жало. Шерсть щетинится. Но лапы еще крепко стянуты петлей.

– Лис-оборотень. Кого только не встретишь в Черном Лесу. В деревню за курятинкой заглядывал? Шерсть не подпалили? Зря, а надо бы, – лучник вложил стрелу и растянул лук. Замер готовый к выстрелу. Правая рука в одну линию со стрелой. Левая железно вытянута вперед. Всем телом пронзает жертву.

– Не вздумай чудить, я уже дважды хотел тебя подстрелить и дважды откладывал выстрел, третий раз не буду. Хотел только узнать про брошь. Зачем тебе беспомощный старик понадобился? Что от него хотел? Как он умер?

Лис вспомнил про сотника. Уши поникли, оскал исчез, кончики губ опустились. Взгляд потупил в земелю Темная ночная поляна заполняется неясным голубым свечением.

– Ну раз молчишь, тогда не обижайся – сказал разъяренный охотник, дотягивая лук. Рука ушла за голову, но стрела осталась на тетиве.

Охотник отпустил лук. Растянутая смертоносная дуга замерла в воздухе. Длинные деревянные плечи оплетены призрачными струями. Лук висит не шелохнется.

– Хех... вот дураки – раздалось из мрака. На поляне словно из ниоткуда появился старичок. Голубой свет разливается по поляне.

Короткие седые волосы, аккуратная бородка. За поясом заткнут смычок, за спиной свешивается лира. Жилистая рука сжимает крепкий посох. Добрые ярко-голубые глаза сравнивают охотника и добычу. Тьма черной стеной отступила далеко в лесную чащу.

– Эт почему еще? Кто ты, чтоб судить? – с обидой отвлекся от зачарованного лука охотник.

Оборотень с вскинутой бровью изучает старичка. Уши насторожились. Лирник бесшумно приближался.

– Ольв, старик я стал совсем. Напомни, что говорит тебе брошь у Оборотня? За что ты хочешь погубить? – с улыбкой обращается к охотнику.

– Откуда... гхм... Эта брошь нашей дружины. Сотник учил – клинок к верху собираем на бой, клинок к земле – ищем помощь. Но он оборотень, зверь – не место среди людей...

– Оборотнями не по своей воли становятся, не от хорошей жизни зверь рычит в лесу. Ты хочешь лишить жизни ищущего помощь. Что бы сказал старый сотник? Не дурак ли ты часом? Хе-хе А ведь зверь помог сотнику достойно отойти – с мечом в руках как положено старому воину.

– Старый сотник – умер в забвении. Орн исчез. Может даже лежит на востоке с кинжалом в спине. А вот Магистр здравствует и идет к своей цели. Кто здесь дураки? Чего стоят сейчас старые принципы? Верны ли старые истины?

– Ха-ха. Хорошие вопросы! Подумай на досуге. Подумай, а потом прочувствуй. Лисенка не тронь, пока не подумаешь... Хе-хе. Ему и так достанется. Да и тебе, авось, сгодится.

Сияющий взгляд остановился на Оборотне. Теплые глаза заглядывают в самую душу. Улыбка исчезла с уст. Густые брови нахмурились. Темные морщины проступили на лице.

– А теперь ты. Думаешь в твоих бедах виноват тот коротышка? Или может быть Владыка? Вдруг Магистр, что лишил тела? Не думал, что сам подставил себя и сестру? А за сестрой ли ты вообще идешь? Не можешь вспомнить, что было раньше, до той бесполезной погони, когда опять ввязался в борьбу? Давай напомню.

Клюка взмыла в воздух и тяжело опустилась на голову Лиса, вызывая далекие видения, почти стертые из памяти.