355 500 произведений, 25 200 авторов.

Электронная библиотека книг » Айзек Азимов » Миры Айзека Азимова. Книга 10 » Текст книги (страница 31)
Миры Айзека Азимова. Книга 10
  • Текст добавлен: 21 сентября 2016, 18:29

Текст книги "Миры Айзека Азимова. Книга 10"


Автор книги: Айзек Азимов



сообщить о нарушении

Текущая страница: 31 (всего у книги 34 страниц)

91

Фаллом сидела на койке в задумчивости, когда в каюту вошла Блисс. Фаллом коротко взглянула на нее, затем снова уставилась в пол.

– В чем дело, Фаллом? – тихо сказала Блисс.

– Почему я так не нравлюсь Тревайзу, Блисс?

– Что навело тебя на подобные мысли?

– Он смотрит на меня нетерпеливо – это правильное слово?

– Возможно.

– Он нетерпеливо смотрит на меня, когда я вблизи него. Его лицо немного кривится.

– У Тревайза сейчас множество забот, Фаллом.

– Потому что он ищет Землю?

– Да.

Фаллом немного подумала и сказала:

– Он особенно нетерпелив, когда я привожу что-нибудь в движение.

Губы Блисс сжались.

– Послушай, Фаллом, разве я не говорила тебе, что ты не должна этого делать, особенно в присутствии Тревайза?

– Ну, это было вчера, в этой каюте, он стоял в дверях, а я не заметила. Я не знала, что он наблюдает. Это был всего лишь один из библиофильмов Пела, и я пыталась заставить кассету встать на ребро. Я не сделала ничего плохого.

– Это нервирует нашего друга, Фаллом, и я хотела бы, чтобы ты не делала ничего подобного, вне зависимости от того, видит он тебя или нет.

– Это нервирует его, потому что сам он ничего похожего не может?

– Возможно.

– А ты можешь?

– Нет, я не могу, – медленно покачала головой Блисс.

– Но тебяже не нервирует, когда я так делаю. И Пела тоже.

– Все люди разные.

– Я знаю, – сказала Фаллом с внезапной уверенностью, которая и удивила Блисс, и привела ее в замешательство.

– Что ты знаешь, милая моя девочка?

– Я – другая.

– Конечно, я так и сказала. И Пелорат другой.

– У меня другие формы тела. И я умею двигать вещи.

– Это правда.

– Мне необходимодвигать вещи, – продолжила Фаллом с вызовом в голосе. – Тревайз не должен сердиться на меня за это, ты не должна останавливать меня.

– Но зачем это тебе нужно?

– Это – тренировка. Упружнение – это правильное слово?

– Не совсем. Упражнение.

– Да. Джемби постоянно твердил, что я должна постоянно тренировать мои… мои…

– Мозговые преобразователи?

– Да. И делать их сильнее. Тогда, когда я вырасту, я смогу управлять всеми роботами. Даже Джемби.

– Фаллом, кто управляет всеми роботами, когда тебя нет?

– Бандер. – Фаллом словно бы просто констатировала факт.

– Ты знаешь Бандера?

– Конечно. Я видела его много раз. Я должна была стать следующим главой поместья. Поместье Бандера станет поместьем Фаллом. Так говорил мне Джемби.

– Ты имеешь в виду, что Бандер приходил в твою…

Фаллом в ужасе открыла рот и сказала каким-то придавленным голосом:

– Бандер никогда не мог бы прийти к… – Фаллом стало трудно дышать, она запнулась и замолчала. Потом она успокоилась: – Я виделаизображение Бандера.

– А как Бандер к тебе относился? – нерешительно спросила Блисс.

Фаллом поглядела на нее, сощурив от удивления глаза:

– Бандер мог спросить меня, в чем я нуждаюсь, удобно ли мне. Но Джемби всегда был рядом, так что я никогда ни в чем не нуждалась и мне всегда было удобно.

Она наклонила голову и уставилась в пол. Потом закрыла глаза ладонями и еле слышно произнесла:

– Но Джемби остановился. Я думаю, это из-за того, что Бандер тоже остановился.

– Почему ты так говоришь?

– Я думала об этом. Бандер управлял всеми роботами, и, если Джемби остановился и все остальные роботы тоже, должно быть, остановился и Бандер. Разве это не так?

Блисс промолчала.

– Но когда вы вернете меня назад, на Солярию, я смогу обеспечить энергией Джемби и всех остальных роботов и буду вновь счастлива.

Она всхлипнула.

– Разве ты не счастлива с нами, Фаллом? Хоть немного? Иногда?

Фаллом подняла залитое слезами лицо к Блисс и, покачав головой, дрожащим голосом выпалила:

– Я хочу Джемби.

В порыве нежности Блисс обхватила ее руками.

– Ох, Фаллом, как бы я хотела, чтобы я могла вновь соединить тебя и Джемби! – И внезапно обнаружила, что и сама плачет вместе с Фаллом.

92

Такими их и увидел вошедший в каюту Пелорат. Он застыл у двери и спросил:

– Что случилось?

Блисс отстранилась от Фаллом и потянулась за носовым платком, чтобы вытереть заплаканные глаза. Она тряхнула головой, и Пелорат озабоченно повторил:

– Но все-таки, что случилось?

– Фаллом, успокойся, – сказала Блисс. – Я придумаю что-нибудь, чтобы тебе стало хоть немного легче. Помни – я люблю тебя так же, как любил Джемби.

Она взяла Пелората за локоть и вытолкнула в обеденный отсек, повторяя:

– Это так, ничего, Пел. Пройдет.

– Это из-за Фаллом, верно? Она все еще жалеет о Джемби.

– Ужасно. И мы ничего не можем с этим поделать. Я могла только сказать ей, что люблю ее – и в самом деле, это так. Как можно не любить такое нежное и разумное дитя? Удивительно разумное. Тревайз думает, что даже слишкомразумное. Она видела Бандера в свое время или, скорее, его голографическое изображение. Однако эти воспоминания ее не трогают, она очень спокойно и рассудительно говорила о нем, и я могу понять почему. Их связывало лишь то, что Бандер был владельцем поместья и что Фаллом должна была стать следующим его хозяином. Других отношений между ними не существовало.

– А понимала ли Фаллом, что Бандер – ее отец?

– Ее мать.Если уж мы согласились рассматривать Фаллом как женщину, так же следует думать и о Бандере.

– Неважно, Блисс. Знает ли Фаллом об их родственных связях?

– Я не уверена, что она поняла бы, что это такое. Вероятно, она может знать, но не придает этому никакого значения. Однако, Пел, она пришла к выводу, что Бандер мертв, поскольку ее озарило: выключение Джемби должно быть результатом прекращения подачи энергии, а так как этим занимался Бандер… Все это пугает меня.

Пелорат задумчиво сказал:

– Почему, Блисс? В конце концов это всего лишь логический вывод.

– Потому что другой логический вывод может последовать из самого факта его смерти. На Солярии, с ее долгоживущими и одинокими космонитами, смерть – нечто редкое и отдаленное. Представление о естественной смерти должно существовать лишь у немногих из них, и, вероятно, совсем отсутствовать у солярианских детей возраста Фаллом. Если она продолжит размышлять о смерти Бандера, она наконец начнет гадать, почемуон умер, и то, что это случилось, когда мы, чужаки, появились на их планете, наверняка наведет ее на мысль о возможной причине и следствии.

– Что мы убили Бандера?

– Это не мы убили Бандера, Пел. Это была я.

– Она не догадается.

– Но я должна буду сказать ей об этом. Она обижается на Тревайза, а ведь он – руководитель экспедиции. Фаллом может решить, что, возможно, именно он повинен в гибели Бандера, а как я могу позволить, чтобы на Тревайза кто-то возвел напраслину?

– Стоит ли беспокоиться обо всем этом, Блисс? Ребенок не испытывал никаких чувств к своему от… матери. Только к своему роботу Джемби…

– Но смерть ее матери означает и смерть ее робота. Я почти готова уже признаться в своей ответственности за это. Я испытываю огромное искушение.

– Почему?

– Так я смогу объяснить это в нужном свете. Так я смогу успокоить Фаллом, предупредив ее собственное открытие этого факта в процессе размышлений. Сама она может не найти оправданий убийству Бандера.

– Но оправдание существует!Это была самооборона. Спустя мгновение мы были бы мертвы, не решись ты на крайнюю меру.

– Именно это я и должна бы сказать, но не могу заставить себя объясниться. Я боюсь, что она не поверит мне.

Пелорат, покачивая головой, сжал зубы.

– Ты думаешь, было бы лучше, если бы мы не привели ее на «Далекую звезду»? Теперь ты так несчастна…

– Нет, – рассердилась Блисс, – не говори так! Я была бы бесконечно более несчастна, если бы мы сидели сейчас и вспоминали оставленного нами невинного ребенка, осужденного на безжалостную смерть из-за того, что мынатворили на Солярии.

– Такова планета Фаллом.

– Послушай, Пел, только наш разговор не передавай Тревайзу. Изоляты находят возможным соглашаться с подобными вещами и не думать больше о них. Мораль же Геи – спасение жизни, а не уничтожение ее. Жизнь во всех ее проявлениях должна, как мы знаем, заканчиваться, чтобы другая жизнь могла начаться, но никогда – без пользы, без смысла, без конца. И смерть Бандера, пусть и неизбежную, довольно трудно перенести. Смерть же Фаллом была бы просто невыносима.

– Ну хорошо. Думаю, ты права. Но в любом случае, я пришел к тебе не с заботами о проблемах Фаллом. Дело касается Тревайза.

– Что с ним?

– Блисс, я беспокоюсь за него. Он ждет установления параметров Земли, и я не уверен, что он сможет перенести такое напряжение.

– Я не боюсь за него. С ума он не сойдет.

– У каждого из нас есть предел выносливости. Послушай, планета Земля оказалась теплее, чем он ожидал; так он сказал мне. Полагаю, он думает о том, что она может быть слишком теплой для существования там жизни, хотя явно старается убедить себя, что это не так.

– Быть может, он прав. Может, она не слишкомгоряча для жизни.

– Кроме того, он допускает, что, возможно, это тепло можно объяснить наличием радиоактивной поверхности, но тоже отказывается в это верить. Через день-другой мы подойдем достаточно близко к Земле, так что станет ясным истинное положение вещей. Что, если Земля действительнорадиоактивна?

– Тогда ему останется только смириться с этим.

– Но – я не знаю, как сказать… – что, если в его мозгу…

Блисс подождала, а затем криво усмехнулась:

– Полетят предохранители?

– Да. Полетят предохранители. Не могла бы ты предпринять что-нибудь, чтобы поддержать его? Держать его под контролем и в уравновешенном состоянии, так сказать?

– Нет, Пел. Я не могу поверить, что он так слаб, и, кроме того, существует твердое решение Геи: его сознание неприкосновенно.

– Но сейчас особые обстоятельства. У него есть эта необычная «правота» или как ты ее там называешь. Шок от полного провала его прожектов в тот момент, когда все, казалось бы, успешно завершено, способен пусть и не уничтожить его мозг, но расстроить его «правоту». Он обладает очень необычным талантом. Разве не может этот талант оказаться необычайно хрупким?

Блисс на миг задумалась, пожала плечами и сказала:

– Ну что же, возможно, мне и следует присмотреть за ним.

93

Следующие тридцать шесть часов Тревайз смутно ощущал, что Блисс и, в меньшей степени – Пелорат, ходят за ним по пятам. Впрочем, это было не так уж необычно на таком компактном корабле, да и занимали его ум совсем другие вещи.

Теперь, сидя за компьютером, он был уверен, что Блисс с Пелоратом стоят у двери. Тревайз обернулся и испытующе уставился на них.

– Ну? – очень тихо спросил он.

– Как ты себя чувствуешь, Голан? – довольно неуклюже попытался вывернуться Пелорат.

– А ты у Блисс спроси, – ответил Тревайз. – Она часами с меня глаз не спускает. Должно быть, насквозь видит мой мозг. Не так ли, Блисс?

– Нет. Нет, – спокойно сказала Блисс, – но если ты чувствуешь, что нуждаешься в моей помощи, я могу попробовать… Тебе нужна помощь?

– Это еще зачем? Оставьте меня в покое. Оба.

– Пожалуйста, скажи нам, что происходит, – попросил Пелорат.

– Спрашивай!

– Является ли Земля…

– Да, является. То, на чем настаивали все в разговорах с нами, – истинная правда. – Тревайз махнул в сторону экрана, на котором виднелась ночная сторона Земли, затмившей Солнце. Она выглядела резко очерченным кружком темноты на фоне звездного неба, а окружность сияла прерывистым ореолом оранжевого света.

– Этот оранжевый свет – радиоактивность? – спросил Пелорат.

– Нет. Просто отраженный свет Солнца в атмосфере. Ореол был бы сплошным, если бы не сильная облачность. Радиоактивность мы видеть не можем. Различные излучения, даже гамма-лучи, поглощаются атмосферой. Однако они порождают вторичное излучение, сравнительно слабое, хотя компьютер может его обнаружить. Оно невидимо для глаз, но компьютер способен преобразовать в фотоны видимого света каждую частицу или волну, принятую его детекторами, и Земля предстанет окрашенной в условные цвета. Взгляните.

И черный кружок расцвел голубыми красками.

– И насколько сильная здесь радиоактивность? – тихо спросила Блисс. – Достаточная для того, чтобы человек здесь не мог существовать?

– Вообще никакая жизнь. Планета не пригодна для обитания. Последняя бактерия, последний вирус давно погибли.

– А сможем мы исследовать ее? – спросил Пелорат. – Я имею в виду, в скафандрах?

– Лишь несколько часов – иначе вернемся с необратимыми радиационными поражениями.

– Тогда что же мы будем делать, Голан?

– Делать? – Тревайз безо всякого выражения поглядел на Пелората. – Ты знаешь, что я собираюсь делать? Я возьму тебя и Блисс – и ребенка, естественно, – и верну вас на Гею, и оставлю там всех троих навсегда. Потом я вернусь на Терминус и сдам корабль. Подам в отставку из Совета, что должно сильно обрадовать мэра Бранно. А потом буду жить на пенсию, пошлю Галактику куда подальше вместе с Планом Селдона, нашей Академией, Второй Академией и Геей. Галактика не маленькая, сама выберет, как ей жить. Почему я должен беспокоиться о том, что случится после меня? Я еще пожить хочу.

– Наверняка ты так не думаешь, Голан, – настойчиво сказал Пелорат.

Тревайз посмотрел на него и глубоко вздохнул.

– Нет, не думаю, но ох как хотелось бы, чтобы я смог сделать точно так, как только что сказал тебе.

– Никогда бы я в это не поверил. Ну а что ты собираешься предпринять на самом деле?

– Вывести корабль на околоземную орбиту, отдохнуть, выйти из шока и подумать о том, что делать дальше. Да и вообще…

– Да?

И Тревайз сорвался:

–  Чтоя могу предпринять еще? Что еще я могу осмотреть? Что здесь еще искать?

Глава 20
Соседняя планета
94

После этого Пелорат и Блисс видели Тревайза только четыре раза и то только за обеденным столом. Все остальное время он находился либо в рубке, либо в своей каюте. За едой молчал. Ел мало.

В четвертый раз, однако, Пелорату показалось, что необычная суровость покинула Тревайза. Пелорат дважды кашлянул, словно хотел что-то сказать да передумал.

Наконец Тревайз обвел своих спутников взглядом и произнес:

– Ты что-то желаешь сказать, Джен?

– Ты… ты обдумал создавшееся положение, Голан?

– Почему ты задаешь такой вопрос?

– Ты уже вроде бы в норме.

– Да такой же, как и был, но я кое-что придумал. Правда, с трудом.

– Можно узнать, что?

Тревайз коротко взглянул на Блисс. Она упорно смотрела в тарелку, храня осторожное молчание, словно чувствовала, что Пелорат добьется большего в этот щекотливый момент, чем она.

– Тебе тоже любопытно, Блисс?

– Да, конечно. – На мгновение она подняла взгляд. Фаллом, болтая ногой, пнула ножку стула и спросила:

– Мы нашли Землю?

Блисс сжала ее плечо; Тревайз же не обратил на ее вопрос никакого внимания.

– Начнем с самого начала, – сказал он. – Итак, все сведения о Земле были изъяты на самых разных планетах. Это неизбежно приводит нас к определенному заключению. Что-то на Земле скрывается. И все же, наблюдая Землю, мы видим: она настолько мертва и радиоактивна, что все находящееся на ней автоматически сокрыто – и навечно. Никакой корабль не может сесть на эту планету, а с такого расстояния – с внешней границы магнитосферы – нам ничего на ней не разглядеть.

– Ты уверен? – мягко спросила Блисс.

– Я торчал все это время за компьютером, анализируя Землю всеми методами, какими только мог. И ничего. Более того, я чувствую,что здесь ничего нет. Почему же тогда были стерты все данные, касающиеся Земли? Наверняка то, что нужно было спрятать, нельзя спрятать более эффективно, чем сейчас; эффективней и вообразить нельзя. И нет никакой необходимости делать этот кусок масла еще более масляным.

– Может оказаться, – предположил Пелорат, – что что-то действительно было сокрыто на Земле еще в то время, когда она не была столь радиоактивна, какой нашли ее мы. В то время люди Земли могли бояться, что кто-либо отважится сесть здесь и найти это, чем бы оно ни было. И тогдаЗемля попыталась сокрыть информацию, касающуюся ее. То, что мы имеем сейчас, – призрачные останки того тревожного времени.

– Нет, я так не думаю, – возразил Тревайз. – Изъятие информации из Галактической библиотеки на Тренторе, вероятно, произошло совсем недавно. – Он резко повернулся к Блисс. – Я прав?

Блисс спокойно ответила:

– Я/мы/Гея извлекли это по большей части из сознания находящегося в замешательстве адепта Второго Основания Тендцобаля, когда он, ты и я встретились с мэром Терминуса.

– Значит, что бы там ни было сокрыто, сейчас существует возможность раскрыть тайну Земли, несмотря на ее радиоактивность.

– Но как? – спросил Пелорат.

– Предположим, – начал рассуждать Тревайз, – что нечто, некогда бывшее на Земле, больше там не находится, а было перепрятано, когда возросла радиационная опасность. И хотя этого секрета больше нет на Земле, может статься, что, уж если мы смогли найти саму Землю, мы сумеем отыскать и место, куда перепрятали секрет. Будь это так, подступы к Земле все еще оставались бы закрытыми.

И тут послышался голос Фаллом:

– Если мы не найдем Землю, Блисс говорила, что ты вернешь меня к Джемби.

Тревайз повернулся к Фаллом и пристально уставился на нее. Блисс тихо сказала девочке:

– Я говорила: «может быть». Поговорим об этом после. А теперь иди к себе и почитай, или поиграй на флейте, или займись чем-нибудь еще, что тебе по душе. Давай беги…

Фаллом, выскользнув из-за стола, оставила их.

– Но как же так, Голан? – нахмурил брови Пелорат. – Мы здесь, мы нашли Землю, сейчас можем определить, где этот секрет, если его нет на Земле?

Тревайз некоторое время молчал, пытаясь прогнать мысли о Фаллом. Наконец он сказал:

– Почему бы и нет? Вообрази, что радиоактивность земной коры все нарастает. Население постепенно сократилось из-за смертей и эмиграции. А тайна, вне зависимости от ее содержания, находится во все возрастающей опасности.

Кто мог остаться, чтобы охранять ее? По идее, тайну нужно было переправить на другую планету или же польза от нее, чем бы ни была эта тайна, оказалась бы утерянной для Земли. Видимо, вопрос о перемещении рассматривался с большой неохотой, это произошло более или менее недавно. А теперь, Джен, вспомни старика с Новой Земли, рассказавшего тебе свою версию истории Земли.

– Моноли?

– Да. Именно его самого. Не сказал ли он, упоминая об основании Новой Земли, что те из землян, что остались в живых, были перевезены на их планету?

– Ты хочешь сказать, дружочек, что предмет наших поисков находится сейчас там? Взят с собой покидавшими Землю последними людьми?

– Могло ли быть иначе? Вряд ли Новая Земля лучше известна Галактике, чем старая, а ее обитатели настойчиво стремятся держать подальше всех инопланетников.

– Мы были там, – вмешалась Блисс. – И ничего не нашли.

– Мы и не искали ничего, кроме сведений о местоположении Земли.

Теперь удивился Пелорат:

– Но ведь мы-то ищем что-то такое… высокоразвитое, передовое… сверхразумное – то, что могло бы изъять информацию из-под самого носа Второй Академии и даже из-под носа – прости меня, Блисс, – Геи. Эти люди с Новой Земли, может быть, и способны управлять погодой над своим клочком суши, и владеют развитой биотехнологией, но, я думаю, ты согласишься, что их уровень развития в целом очень низок.

– Я согласна с Пелом, – кивнула Блисс.

– Мы судим лишь по немногим деталям, – сказал Тревайз. – Мы так и не увидели мужчин из рыболовецкой флотилии, не видели других частей острова, кроме того места, где совершили посадку. Кто знает, что бы мы могли найти, исследуй мы планету более тщательно? Кстати говоря, мы не узнали флуоресцентные светильники, пока не увидели их в действии, и если нам казалось, что техника там была неразвита, я повторяю…

– Что, что, Голан? – явно заинтересованная его монологом, торопила Блисс.

– Тогда все это могло быть лишь частью маскировки, призванной скрыть правду.

– Невозможно, – как отрубила Блисс.

– Невозможно?! Это тыговорила мне, еще на Гее, что на Тренторе вся цивилизация искусно поддерживается на примитивном уровне, чтобы скрывать ее достижения от Второй Академии. Почему та же самая тактика не может быть использована на Новой Земле?

– Следовательно, ты предлагаешь, чтобы мы вернулись на Новую Землю и вновь встретились с инфекцией? На этот раз ее уж точно активируют. Половой акт, несомненно, исключительно приятный способ заразиться, но он может оказаться не единственным.

– Я не жажду вернуться на Новую Землю, – возразил Тревайз, – но, может быть, придется…

–  Может бытьили придется?

– Может быть! В конце концов есть еще одна вероятность.

– Какая же?

– Новая Земля обращается вокруг Альфы. Но Альфа – часть двойной системы. Не может ли существовать пригодная для жизни планета на орбите вокруг спутника Альфы?

– Слишком уж он тусклый, – не согласилась Блисс. – Его яркость составляет лишь четверть яркости Альфы.

– Тусклый, но не слишком. Если планета расположена близко к этой звезде, будет в самый раз.

– А компьютер знает что-нибудь о планетах этой звезды-спутника? – вставил свой вопрос Пелорат.

– Я уже проверял, – мрачно ухмыльнулся Тревайз. – Там пять планет средних размеров. Газовых гигантов нет.

– А хоть одна из этих планет обитаема?

– У компьютера нет информации о них, кроме количества и того факта, что они невелики.

– Ох! – разочарованно вздохнул Пелорат.

– Не стоит расстраиваться. Ни одной космонитской планеты вообще не было в памяти компьютера. Информация о самой Альфе – минимальна. Все эти сведения тщательно скрывались, и если почти ничего не известно о спутнике Альфы, это, вероятно, можно рассматривать как добрый знак.

– Тогда что ты собрался делать, – деловым тоном поинтересовалась Блисс, – посетить спутник и, если этот номер окажется пустым, – вернуться к Альфе?

– Да. И на этот раз, когда мы доберемся до Новой Земли, мы будем подготовлены ко всему. Мы скрупулезно исследуем весь остров, прежде чем сделать посадку, и, Блисс, я надеюсь на твои ментальные способности как на защиту от…

И вдруг «Далекая звезда» слегка накренилась и вздрогнула, Тревайз вскрикнул в гневе и растерянности:

– Кто за пультом?

И спрашивать было нечего. Он отлично знал кто.


    Ваша оценка произведения:

Популярные книги за неделю