Текст книги "Миры Айзека Азимова. Книга 5"

Автор книги: Айзек Азимов

сообщить о нарушении

Текущая страница: 3 (всего у книги 30 страниц)

7

Селдон пытался убедить Челвика зайти к нему в гостиницу, но тот и слышать об этом не хотел.

– Вы что, с ума сошли? – спросил он полушепотом. – Там вас уже ждут с распростертыми объятиями.

– Но все мои вещи тоже там и ждут меня.

– Ну, что ж, придется им подождать подольше. Надеюсь, у них хватит терпения.

Разговаривали они, сидя в небольшой однокомнатной квартире. Дом, где она располагалась, находился в районе, Селдону совершенно неведомом. Он с любопытством разглядывал комнату. Большая ее часть была занята письменным столом, стулом, кроватью и компьютером. Ни кухни, ни ванной, ни туалета. Жутко неудобно. Челвик водил Селдона в общую туалетную комнату, расположенную в другом конце коридора. И что же? Кто-то ввалился туда, когда Селдон еще не успел закончить свои дела, бросил любопытный взгляд на одежду Селдона и отвел глаза.

Когда Селдон рассказал об этом Челвику, тот покачал головой и сказал:

– Придется тебе сменить одежду. Да, жаль, что на Геликоне так сильно отстали от моды.

Селдон недовольно проговорил:

– Послушай, Челвик, а может быть, все это – игра твоего воображения? Да, ты меня наполовину убедил, но все-таки, вдруг это просто нечто вроде… вроде…

– Вроде паранойи, хочешь сказать?

– Если на то пошло, да. Вдруг это действительно у тебя такая навязчивая идея?

– А ты подумай хорошенько, только не перебивай, ладно? Математически я тебе ничего доказать, конечно, не сумею, однако… Ты виделся с Императором. Не отрицай, не надо. Выскажу предположение: он требовал у тебя каких-то подробностей, имеющих отношение к будущему, и ты отказался. А Демерзель, вероятно, полагает, что ты лжешь, утверждая, будто не в силах сделать никаких предсказаний. Он думает, что ты приберегаешь столь ценную информацию для того, кто посулит тебе цену повыше, а может быть, уже предложил. Кто знает? Я говорил тебе: если Демерзель захочет, он тебя из-под земли достанет. Причем заметь: сказал я тебе об этом до того, как двое повес появились на сцене развития событий. Я – журналист и тренторианец. Уж я-то знаю, как такие делишки обстряпываются. Помнишь, Алем обронил фразочку: «Он-то нам и нужен». Помнишь?

– Помню, представь себе.

– Я для него был… так, ноль без палочки, досадная помеха, а задание у него было – напасть на тебя.

Челвик уселся на стул и указал пальцем на кровать.

– Приляг, Селдон, расслабься, отдохни. Кто бы ни подослал эту парочку (я-то уверен, что Демерзель), он способен подослать других, стало быть, первым делом нужно избавиться от твоего злосчастного костюма. Думаю, всякому геликонцу в этом секторе придется невесело, пока он не сумеет доказать, что он – не ты.

– Ну ладно, ладно…

– Нет, я серьезно. Тебе придется раздеться, а костюмчик твой мы уничтожим в атомайзере, если удастся подобраться к нему незамеченными. Но для начала я должен раздобыть для тебя тренторианскую одежду. Ты пониже меня ростом, и я это учту. Если немного не подойдет, не обессудь.

Селдон покачал головой.

– У меня денег не хватит расплатиться. Это мне не по карману. Денег у меня – курам на смех, да и те – в гостиничном сейфе.

– Об этом подумаем позднее. Посиди тут без меня часок-другой, а я отправлюсь по магазинам.

Селдон развел руками и вздохнул.

– Ладно, сдаюсь. Если это так важно, я побуду тут.

– Точно? Не рванешь в гостиницу? Даешь честное слово?

– Слово математика. Но мне действительно неловко от того, что ты проявляешь обо мне заботу. Да еще тратиться вздумал. Ведь, на самом-то деле, что бы ты ни толковал о Демерзеле, эти забияки вовсе не намеревались избить меня или похитить. Они хотели только раздеть меня.

– Не только. Кроме того, они собирались поволочь тебя в космопорт и посадить на корабль, отправляющийся прямехонько на Геликон.

– Ну, это они так… я этого всерьез не принял.

– Почему же?

– Но я же все равно улетаю. Завтра. Я им так и сказал.

– И до сих пор собираешься лететь? – спросил Челвик.

– Конечно. Почему бы и нет?

– Тебе нельзя лететь ни в коем случае. Для этого – масса причин.

Тут Селдон рассердился не на шутку.

– Слушай, Челвик, я больше не в силах продолжать эту игру. Здесь у меня нет больше никаких дел, и я хочу домой. Билет мой, к сожалению, в гостинице, а то бы я его поменял на сегодняшний рейс. И поменяю при первой возможности.

– Тебе нельзя возвращаться на Геликон.

Селдон покраснел.

– Да почему же? Что, там меня тоже ждут?

Челвик кивнул.

– Не кипятись, Селдон. Да, там тебя тоже будут ждать. Выслушай меня. Лететь на Геликон – значит, лететь в самые лапы Демерзеля. Что такое твой Геликон? Добропорядочная, законопослушная имперская территория. Случались у вас там хоть раз бунты? Хоть раз в жизни кто-то хоть одной ногой вставал под знамена врагов Императора?

– Нет, и слава богу. Планета окружена более населенными мирами. Мир в Империи – залог спокойствия и безопасности Геликона.

– Вот именно! И поэтому представители Империи на Геликоне вполне могут рассчитывать на безоговорочную лояльность вашего правительства. Ты там все время будешь пребывать под неусыпным надзором, и как только понадобишься Демерзелю, тебя ему выдадут, тепленького. И учти, даже несмотря на то что я тебя, считай, предупредил, ты ничегошеньки не будешь замечать, никакой слежки. Будешь тихо, мирно работать, как работал, и тебе будет казаться, что все в полном порядке.

– Это смешно. Допустим, он хочет взять меня на Геликоне. Тогда почему же не отпустить меня с миром? Я лечу домой завтра. Зачем понадобилось подсылать этих мордоворотов? Для чего? Для того, чтобы ускорить мой отлет на несколько часов? Но ведь это чепуха какая-то. От такой стычки я, наоборот, по сути дела, должен встревожиться, задуматься.

– С какой стати ему предполагать, что ты встревожишься? Разве он ожидал, что с тобой рядом окажусь я и вылью на тебя, так сказать, полное ведро своего параноидального бреда?

– Ну ладно, все равно, зачем вся эта суета? Зачем меня выкидывать с Трентора, никак не пойму? Что я бы успел сделать тут за лишние несколько часов?

– Может быть, он боится, что ты передумаешь.

– Передумаю? И куда же я отправлюсь, если не домой? Если уж у него до Геликона руки дотянутся, значит, он способен достать меня где угодно. Да он бы меня, к примеру, даже на Анакреоне разыскал, вздумай я почему-либо отправиться туда, а ведь Анакреон… это отсюда – в добром десятке тысяч парсеков. Что такое расстояние для гиперпространственных кораблей? Вздумай я даже махнуть в какой-то мир, который не настолько трепещет перед властью Империи, как Геликон, где бы я такой мир отыскал? Где нынче бунтуют? В Империи царит мир. Даже если и отыщется пара-тройка миров, в которых сильны воспоминания о несправедливости, проявленной к ним когда-то со стороны Империи, какой из них станет рисковать собственной безопасностью ради меня? Армия Империи – угроза для всех. Более того, я гражданин Геликона, и на любой другой планете буду иностранцем, так что никаких проблем у Империи со мной не будет и быть не может.

Челвик терпеливо выслушал Селдона, время от времени кивал головой, но лицо его оставалось серьезным и непроницаемым.

– Ты совершенно прав, – наконец изрек он, – однако мир, который не до конца подвластен Императору, существует. Вот именно это, скорее всего, ужасно беспокоит Демерзеля.

Селдон задумался, припоминая события последних лет, но никак не мог вспомнить мира, где бы не существовало власти Империи. В конце концов он спросил:

– Что это за мир? Челвик ответил:

– Ты в нем находишься – и как раз это кажется Демерзелю слишком опасным, по всей вероятности. Не то чтобы ему безумно хотелось отпускать тебя на Геликон, но гораздо меньше ему хочется, чтобы ты остался на Тренторе. Вот он и стремится выпихнуть тебя отсюда как можно скорее.

Наступило молчание. Наконец Селдон не выдержал и фыркнул:

– Ну дела! Трентор! Столица Империи! На орбитальной станции – центральная база Флота, на планете расквартированы отборные части войск. Если уж ты взаправду считаешь Тренторсамым безопасным миром, значит у тебя не только паранойя, а еще и бредовые фантазии.

– Нет! Селдон, ты – провинциал. Это я тебе не в обиду говорю. Просто ты не знаешь, что такое Трентор. Здесь живет сорок миллиардов человек, и вряд ли найдется много миров, где можно насчитать хотя бы вдесятеро меньше народа. Здесь все так сложно – и техника, и культура. Сейчас мы находимся в Имперском секторе, где самый высокий уровень жизни, и население состоит почти целиком из имперских функционеров. Однако, кроме Имперского, на планете более восьмисот разных секторов, в каждом – своя культура и традиции, и во многие из них имперские силы порядка носа не суют.

– Почему?

– Империя при всем желании не может оказывать на Трентор чересчур сильного давления. Стоит чуть-чуть переусердствовать, и запросто можно повредить что-то в сети коммуникаций, которой Трентор оплетен, как паутиной. И тогда пострадает вся сеть, здесь все взаимосвязано. Поверь мне, Селдон, мы здесь, на Тренторе, отлично понимаем, что такое землетрясение, которое вовремя не предсказали, что такое извержение вулкана, о котором не знали заранее, что такое неукрощенная буря, а то и просто человеческая ошибка, никем не замеченная. Планета сотрясается, и нужно изо всех сил стараться сохранить равновесие.

– Я никогда ни о чем подобном не слышал.

Челвик усмехнулся.

– Конечно, не слышал. Что же ты, хочешь, чтобы Империя афишировала слабость собственного сердца? А вот я, будучи журналистом, знаю, о чем не помышляют провинциалы, то, о чем не помышляют многие на самом Тренторе – даже тогда, когда делается все, чтобы скрыть правду. Поверь мне! Император и Эдо Демерзель знают, что нарушить спокойствие Трентора – значит разрушить Империю.

– Поэтому ты и предлагаешь мне остаться на Тренторе?

– Да. Я смогу найти для тебя на Тренторе такое местечко, где ты станешь абсолютно недосягаемым для Демерзеля. Тебе не придется скрываться под вымышленным именем, ты сможешь жить совершенно открыто, но он не сможет до тебя добраться. Вот поэтому-то он так мечтал как можно скорее вышвырнуть тебя с Трентора подальше, и сделал бы это, если бы судьбе не было угодно познакомить нас, ну, и еще – если бы ты не умел так здорово драться.

– Но сколько же я должен пробыть на Тренторе?

– Столько, сколько потребуется для твоей безопасности, Селдон. Может быть, всю жизнь.

8

Гэри Селдон разглядывал свое голографическое изображение, выполненное с помощью проектора. Зрелище оказалось гораздо более впечатляющее, чем при взгляде в зеркало. Создавалось полное ощущение, что Селдонов в комнате стало двое.

В новой одежде Селдон чувствовал себя пока не совсем ловко. Прожив всю жизнь на Геликоне, он больше привык к темным, приглушенным тонам, но, на его счастье, Челвик выбрал для него одежду не слишком яркой расцветки. Пощупав рукав новой туники, Селдон вспомнил, как кричаще были разодеты те двое, что пристали к нему в парке, и внутренне поежился.

– Шляпу мне, видимо, тоже придется надеть? – поинтересовался он.

– В Имперском секторе без нее не обойтись. Ходить без головного убора здесь считается дурным тоном. Может быть, в других местах к этому не придираются.

Селдон вздохнул. Шляпа была сделана из какого-то мягкого материала, и как только он поднес ее к голове, шляпа уселась как влитая. Поля, к радости Селдона, оказались поуже, чем у двоих щеголей, никак не выходивших у него из головы. «Пожалуй, – успокоил себя Селдон, – шляпа мне даже идет».

– А ленточки под подбородком не предусмотрено?

– Нет, конечно. С ленточкой – это для стиляг.

– Для кого, для кого?

– Ну, стиляга – это модник, который носит вещи, которые шокируют окружающих. Наверняка, у вас на Геликоне такие тоже есть.

– У нас? – фыркнул Селдон. – У нас есть такие, которые умопомрачительно стригутся: с одной стороны волосы до плеч, а с другой голова выбрита наголо.

Он рассмеялся, а Челвик скривился.

– Жутко уродливо, наверное.

– Бывает и хуже! Понимаешь, одни из них выбривают голову справа, а другие – слева, и праваки леваков просто ненавидят. Что ты! Дело до драк доходит.

– Ну, раз такое дело, я думаю, уж шляпу-то ты как-нибудь переживешь, особенно – без ленточки.

– Постараюсь привыкнуть, – улыбнулся Селдон.

– Пялиться на тебя, конечно, все равно будут. Во-первых, и шляпа и все остальное на тебе не слишком яркое, поэтому по тренторианским меркам ты, считай, все равно что в трауре. Да и размеры не совсемтвои. Во-вторых, ты действительно к такой одежде не привык, и это видно. Ну, это ладно – в Имперском секторе мы надолго не задержимся… Ну, нагляделся?

И Челвик выключил голограф.

– Дорого тебе стоило все это? – спросил Селдон.

– Какая разница?

– Не хотелось бы оставаться в долгу. Неудобно.

– Не переживай. Это мое дело. Но мы теряем время. Меня наверняка описали во всех подробностях, так что быстро вычислят, кто я такой, и явятся сюда.

– В таком случае, – нахмурился Селдон, – дело не только в том, что ты потратил на меня деньги. Ты еще и рискуешь из-за меня. Лично рискуешь!

– Знаю. Но это опять-таки мое дело. О себе я уж как-нибудь сумею позаботиться.

– Но зачем, ради чего…

– Философствовать будем потом. Кстати говоря, одежку твою старую я уже атомизировал, и меня, похоже, никто не заметил за этим занятием. Правда, затрату энергии обязательно заметят – она будет зарегистрирована. И кто-то шибко умный может догадаться, в чем дело. Ужасно трудно, знаешь ли, что-то скрывать, когда кругом сплошные глаза и уши. Ну да ладно, будем надеяться, что нам удастся убраться подальше, пока они тут докумекают, что к чему.

9

Долго-долго они шли пешком по переходам, озаренным мягким желтоватым светом. Челвик внимательно смотрел по сторонам и все время старался идти в ногу с толпой пешеходов, никого не обгоняя и никому не позволяя обгонять себя.

По пути Челвик непрерывно болтал с Селдоном на отвлеченные темы.

Селдону это удавалось с трудом.

– Послушай, – сказал он в конце концов, – тут у вас так много ходят пешком. Сплошные тротуары и переходы.

– А что такого? – удивился Челвик. – Ходьба по-прежнему остается лучшим средством перемещения на небольшие расстояния. Удобно, дешево и для здоровья полезно. Сколько бы ни развивалась техника, а в этом смысле все остается без изменений. У тебя не акрофобия ли, случаем, Селдон?

Селдон глянул вправо, через поручень, где внизу бежали другие движущиеся тротуары, тут и там пересекаясь под прямыми углами, и чуть-чуть вздрогнул.

– Боюсь ли я высоты? Да нет, не очень. Но вообще-то смотреть вниз не особенно приятно. А какая тут высота?

– В этом месте – уровней сорок-пятьдесят. В Имперском секторе и других технически развитых районах таких мест много. Большей же частью пешеходы путешествуют по дорожкам, проложенным, так сказать, на нижнем уровне.

– Наверное, бывают попытки самоубийства, или нет?

– Нечасто. Для этого существуют гораздо более легкие способы. И потом, с самоубийством на Тренторе вообще никаких проблем нет. Хочешь свести счеты с жизнью – можешь сделать это вполне легально в соответствующем медицинском центре после соответствующего курса психотерапии. Поэтому суициды здесь редки, но про акрофобию я тебя спросил не поэтому. Мы идем на стоянку такси. Там меня знают как журналиста. Таксистам я время от времени приплачиваю, и они не откажут мне в маленькой любезности, а именно: не зарегистрируют меня и закроют глаза на то, что я не один, а с приятелем. Мне, конечно, придется раскошелиться, но опять-таки: если люди Демерзеля нажмут на таксистов как следует, им придется выложить всю правду. А мы в это время будем уже далеко.

– И при чем тут акрофобия, не пойму?

– При том, что нам придется воспользоваться гравиподъемником. Эта штука – на любителя, и честно признаться, я сам редко им пользуюсь. Но если ты выдержишь, будет лучше.

– А что это такое – гравиподъемник?

– Экспериментальное транспортное средство. Наверное, если люди к нему психологически привыкнут, или их приучат, оно со временем станет применяться на Тренторе, а потом и в других мирах, более широко. Это, так сказать, лифт без кабины. Мы просто шагнем в никуда и будем медленно падать или медленно подниматься под действием антигравитации. На сегодняшний день эта штуковина – единственное применение антигравитации. Может быть, потому, что самое дорогое.

– А что может произойти, если поле выключится, когда мы еще будем в пути?

– То самое, о чем ты подумал. Мы упадем, и если окажемся достаточно высоко от дна, погибнем. Я, правда, о таких случаях пока не слыхал, а уж ты мне поверь, я бы знал обязательно, что стряслась такая беда. В выпуск новостей такая информация, конечно, не просочилась бы из соображений цензуры – они вечно выкидывают плохие новости, – но я бы знал, это я тебе точно говорю. Ну вот, уже совсем близко. Если не сдюжишь, мы и пробовать не станем, но только учти, что обычные лифты ходят медленно и нудно, и там многих тошнит.

Челвик повернул за угол, и друзья оказались на широкой площадке, где выстроилась очередь – мужчины, женщины, пара ребятишек.

Селдон потихоньку проговорил:

– Представь себе, ни о чем подобном я дома не слыхивал. Нет, я понимаю, наши новости оставляют желать лучшего, но все-таки могли бы хотя бы упомянуть, что такое есть на свете…

– Пока это все на уровне эксперимента, – объяснил Челвик, – да и то только в Имперском секторе. Пожирает уйму энергии, а поэтому правительство старается не слишком афишировать гравиподъемники. Появились они еще при прежнем Императоре – том самом, который умер в своей постели и этим всех до смерти удивил. Он распорядился установить такие лифты в нескольких местах. Он, видишь ли, желал, чтобы его имя было увековечено внедрением антигравитации – такие выбрыки случаются у стариков с комплексом неполноценности. Как я уже сказал, не исключено, что лифты станут применяться более широко, но только лифты – вряд ли внедрение антигравитации продвинется дальше этого.

– А куда бы еще оно могло продвинуться?

– К созданию антигравитационных звездолетов. Но до этого жутко далеко. Насколько я знаю, большинство физиков считает, что это принципиально невозможно и даже говорить об этом не стоит… Но, с другой стороны, было время, когда все в один голос твердили, что антигравитационные подъемники – вещь из области фантазии.

Очередь шла быстро, и вскоре Селдон с Челвиком подошли к краю площадки, круто обрывавшемуся в открытую пропасть. Воздух над пропастью слабо светился. Селдон инстинктивно вытянул руку и почувствовал легкий удар. Больно не было, но он быстро отдернул руку.

Челвик усмехнулся.

– Элементарная предосторожность. Чтобы никому не взбрело в голову шагать в пропасть, пока не включено поле.

Он набрал какие-то цифры на пульте, вмонтированном в невысокий столбик, и свечение исчезло. Селдон робко заглянул в глубокую шахту.

– Пожалуй, будет лучше, если мы возьмемся за руки и ты закроешь глаза, – предложил Челвик. – Не бойся, это займет всего несколько секунд.

Не дав Селдону времени на раздумья, он крепко взял его за руку, и тот не смог освободиться. Челвик шагнул в пустоту, а Селдон, к собственному удивлению и стыду тихонько вскрикнув, скользнул за ним.

Он закрыл глаза, но не почувствовал ни падения, ни движения воздуха. Прошло несколько секунд, и Челвик потянул его за руку. Селдон покачнулся, выпрямился, открыл глаза и обнаружил, что стоит на твердой поверхности.

– Уже?!

– Живы, как видишь, – сухо ответил Челвик и пошел вперед, увлекая Селдона за собой.

– Я хотел спросить, мы попали на нужный уровень?

– Конечно.

– А что бы произошло, если бы мы летели вниз, а кто-то – нам навстречу?

– В шахте – две отдельные линии. По одной все с одинаковой скоростью поднимаются, по другой – опускаются. Расстояние между пассажирами – не меньше десяти метров. Никаких столкновений не должно быть, если все нормально работает.

– Я ровным счетом ничего не почувствовал.

– А что ты, собственно, мог почувствовать? Ускорения же не было. Через десятую долю секунды ты принял постоянную скорость падения, а воздух, тебя окружавший, падал с той же скоростью, что и ты.

– Потрясающе!

– Согласен. Но, увы, неэкономично. И похоже, никто особо не озабочен усовершенствованием и повышением рентабельности этого замечательного устройства. Отовсюду слышится одна и та же песня: «Это нам не под силу. Это невозможно». Если бы так только о гравиподъемнике говорили. Это же абсолютно о каждом нововведении, представляешь?

Челвик был явно рассержен.

– Ага, вот и стоянка такси. Пошли быстрее.