Текст книги "Второе Основание"

Автор книги: Айзек Азимов

сообщить о нарушении

Текущая страница: 6 (всего у книги 13 страниц)

2. План Сэлдона

Математика… синтез вычислительных п-переменных и п-мерной геометрии лег в основу того, что Сэлдон назвал однажды своей «маленькой алгеброй человечества».

Галактическая Энциклопедия

Представьте себе комнату.

Нас не интересует в данный момент ее местоположение, но достаточно будет сказать, что в этой комнате более чем где-либо находилось Второе Основание. На протяжении многих столетий она являлась храмом чистой науки, однако в ней не существовало ни одного аппарата, с которыми человечество в течение миллионов лет отождествляло науку. Это была другая наука, имевшая дело только с математическими концепциями и в определенной степени напоминавшая философии древних рас тех примитивных доисторических времен, когда отсутствовало понятие о технологиях, а человек еще не покинул свою родную планету, ныне уже позабытую.

Итак, в этой комнате, находившейся под защитой ментальной науки, которой не могла противостоять вся физическая мощь остальной Галактики, не было ничего, кроме одной вещи, которая называлась Главной Радиантой и каким-то загадочным образом заключала в себе весь План Сэлдона.

В этой же комнате находился человек – Первый Оратор. Он был двенадцатым в линии Главных Хранителей Плана, и титул этот давал право на собраниях лидеров Второго Основание всегда говорить первым.

Его предшественник победил Мула, но последствия той ужасной борьбы все еще сказывались на ходе Плана. Вот уже двадцать пять лет он и его соратники пытались вернуть целую Галактику упрямых и глупых человеческих существ на путь истинный…

Это было бесконечно трудно.

Услышав, как открылась дверь, Первый Оратор поднял голову.

Молодой человек в нерешительности остановился у двери, и Первому Оратору пришлось подойти к нему, чтобы, дружески положив руку на плечо, провести в комнату. Ученик смущенно улыбнулся, и Первый Оратор сказал, заметив это:

– Первым делом я должен объяснить, почему ты сейчас здесь. Почти всю свою жизнь ты прилежно и трудолюбиво изучал ментальную науку и впитал почти все, что могли дать учителя. Теперь настало время тебе и нескольким твоим товарищам приступить к другому обучению – подготовке к ораторской деятельности.

С другой стороны стола почувствовалось возбуждение.

– Нет, ты должен воспринять это спокойно. Ты надеялся, что тебя выберут, и боялся, что этого не произойдет. Но ведь надежда и страх – это слабости. Ты знал, что тебя выберут, и колебался, признавать этот факт или нет, потому что знание могло сделать тебя слишком самоуверенным, а следовательно, непригодным. Чушь! Безнадежно глуп тот, кто не знает, что он умен! Определенная часть твоего образования заключалась в том, чтобы ты знал, что подойдешь.

Молодой человек почувствовал облегчение.

– Видишь, теперь ты чувствуешь себя лучше, ты перестал бояться. Сейчас тебе легче сконцентрироваться и все понять. Помни: чтобы по-настоящему реализовать собственные возможности, не обязательно все время держать свой мозг под жестким контролем, потому что стоящему выше разобраться в нем еще легче, чем в открытом. Нужно культивировать уверенность в своих силах, невинность и доброту, и тогда нечего будет скрывать.

Быть Оратором нелегко. Оратор должен не только знать математические тонкости Плана Сэлдона, но и относиться к нему и его цели с любовью, для него План должен стать жизнью, он должен дышать им. Более того, для Оратора План должен стать единственным другом.

Знаешь ли ты, что это? – рука Первого Оратора мягко скользнула по поверхности черного блестящего куба, расположенного посередине стола.

– Нет, Оратор, не знаю.

– Ты не слышал о Главной Радианте?

– Это?! – изумился юноша.

– Ты ожидал увидеть нечто более впечатляющее и вдохновляющее?

Оратор улыбнулся.

– Люди Первого Основания могли бы даже воспроизвести его, но им, конечно, нельзя ничего знать о нем.

Он нажал на клавишу на поверхности стола – и комната погрузилась в темноту, но лишь на мгновение, так как две стены комнаты ожили, наполняясь светом. Сначала они были абсолютно белыми и чистыми, затем стали появляться тонкие линии, и наконец между ними проступили напечатанные аккуратным черным шрифтом уравнения. Сквозь этот черный лес местами выделялись тонкие красные линии.

– Подойди сюда, мой мальчик, и встань перед стеной.

Они стояли рядом. Стены куба были тридцать футов в длину и десять в высоту, мелкий шрифт покрывал каждый дюйм плоскости.

– Это не весь План, – сказал Первый Оратор. – Чтобы разместить его на стене полностью, уравнения пришлось бы уменьшить до микроскопических размеров. Но это необязательно. То, что ты видишь, представляет собой отдельные фрагменты Плана от начала и до настоящего момента. Ты ведь проходил это, не так ли?

– Да, Оратор.

– Узнаешь ли ты какой-нибудь раздел? Покажи мне тот, который считаешь наиболее важным.

Последовало недолгое молчание, и Ученик указал пальцем на линию уравнений. Вряд ли движение его пальца было достаточно точным, но ряд функций, о которых он подумал, спустился по стене и оказался на уровне глаз. Первый Оратор рассмеялся.

– Главная Радианта настроена на твой мозг, и это не последний сюрприз, который можно ожидать от нее. Что ты хотел сказать о выбранных тобой уравнениях?

– Это, – после некоторого колебания ответил Ученик, – Ригелийский интеграл, использующий влияние планетарного распределения, указывающий на наличие двух экономических классов на планете или в секторе, плюс нестабильная эмоциональная модель.

– И что здесь важно?

– Уравнения представляют собой предел напряжения, так как здесь, – молодой человек показал рукой, и вновь уравнения поменялись местами, – обратные ряды.

– Ну, – сказал Первый Оратор, – и что ты обо всем этом думаешь? Совершенное произведение искусства, не правда ли?

– Безусловно!

– Отнюдь не так. Это первое, что ты должен выбросить из головы. План Сэлдона не является абсолютно верным и законченным, это просто лучшее, что могло быть создано в то время. Около двадцати поколений билось над этими уравнениями. Наши предшественники работали над ними, разбивали их на мельчайшие части и складывали снова. Более того, почти четыре столетия прошло с тех пор, и у них была возможность сверять все предсказания и догадки с реальностью. Они учились. Они изучили больше, чем когда-либо знал Сэлдон, и эти четыреста лет дали им возможность не только продублировать его работу, но и улучшить ее.

Казалось, Ученик был несколько ошеломлен.

– Прежде чем ты станешь Оратором, – продолжал Первый Оратор, – тебе самому придется внести дополнения в План. Это не слишком большое кощунство. Все уравнения, написанные красным, это дополнения живших после Сэлдона. Вот… И вот…

Он взглянул вверх.

– Посмотри!

Казалось, стена полностью перевернулась в воздухе.

– Это – мое.

Тонкая красная линия окружала шесть квадратных футов вычислений.

– Это, кажется, пока еще не слишком важно, – сказал Первый Оратор. – Потому что случится не раньше, чем через столько времени, сколько уже прошло, то есть в период объединения, когда Вторая Империя может развалиться в результате борьбы с соперничающими сторонами. Но здесь рассчитаны вероятности и метод, с помощью которого можно избежать некоторых ситуаций.

Тем не менее это лишь вероятности, и всегда можно найти третий путь. Его вероятность довольно низка – всего 12,64 процента, если быть точным, но факторы с еще меньшей степенью вероятности уже играли немаловажную роль, а План выполнен всего на сорок процентов. Третий, вероятный путь состоит в компромиссе между тремя и более сторонами, вовлеченными в конфликт. Это, как я показал, сначала застопорит развитие Империи, затем гражданская война принесет больше вреда, чем было бы в том случае, если бы компромисса вообще не достигли. Но, к счастью, многое можно предотвратить. Это и есть мой вклад в План.

– Извините, что я перебил вас, Первый Оратор, но как вносятся изменения в План?

– Через Радианту. Придет время, и ты увидишь все сам. Твои выкладки будут проверены пятью различными блоками, и тебе придется защищать их. Если через два года второе, не менее тщательное, чем первое, исследование не выявит ошибок или, еще лучше, молодой ученый дополнит свою работу новыми доказательствами, его данные будут включены в План. Это станет кульминацией как моей, так и твоей карьеры.

Главная Радианта настроится на твой мозг, а все исправления и дополнения делаются умственно. Исчезнут все пометки о том, что они принадлежат тебе. За время существования Плана ни один из нас себя не выделял – это, скорее, наше общее дитя. Ты понимаешь?

– Да, Оратор.

– Тогда на сегодня достаточно.

Оратор сделал шаг по направлению к Главной Радианте – и стены вновь стали стенами, а в комнате зажегся обычный свет.

– Теперь присядь на мой стул и давай поговорим. Для психоисторика достаточно знать биостатику и нейрохимическую математику. Некоторые не знают больше ничего и остаются простыми техниками-статистами. Но Оратор должен уметь трактовать План без помощи математики.

Прежде всего в чем заключается цель Плана?

Впервые за всю жизнь Ученику предоставили возможность высказаться, если не считать тех нескольких фраз, которые он ранее мог вставить в речь Первого Оратора. Он заговорил с некоторой неуверенностью:

– Из всего, чему меня учили, я понял, что целью Плана является создание человеческой цивилизации на основе ценностей ориентации, которая, согласно исследованиям психоистории, никогда не могла бы возникнуть самостоятельно.

– Стоп! – голос Первого Оратора был настойчив. – Ты не должен говорить «никогда». Это слово означает уже установленный факт, а психоистория предсказывает только вероятности. Степень вероятности определенного события может быть бесконечно малой, но она всегда больше нуля.

– Да, Оратор, я поправлюсь. Такая ориентация практически не могла бы возникнуть спонтанно.

– Уже лучше. И что это за ориентация?

– Цивилизация, основанная на ментальной науке. На протяжении всей истории человечества открытия делались в основном в физической области с целью приспособления человека к природе. Контроль над индивидуумами и обществом был предоставлен воле случая и неопределенным, в большинстве своем интуитивным этическим системам, основанным на вдохновении и эмоциях. В результате ни одна из существовавших человеческих культур не достигла большей стабильности, чем пятьдесят пять процентов, и все это вследствие духовной нищеты.

– А почему эта ориентация не может быть спонтанной?

– Потому что большинство людей может применять свои умственные способности лишь в сфере развития физических наук, получая от них грубые, но ощутимые результаты, и лишь ничтожное меньшинство способно вести человечество через все сложности ментальной науки, выгоды от которой хотя и влияют на всю жизнь человека, но более тонки и незаметны. Кроме того, такая ориентация предполагает появление диктата «ментально лучших», то есть людей, стоящих над остальными слоями общества. Поэтому ей будут сопротивляться и она не сможет стабилизироваться без применения силы, а последнее может отбросить человечество далеко назад, до звериного уровня. Такой путь развития неприемлем для нас, и мы должны всячески избегать его.

– В чем же заключается решение проблемы?

– Решением ее является План Сэлдона, разработанный таким образом, что через тысячу лет после начала его реализации – через шестьсот с сегодняшнего дня – возникает Вторая Галактическая Империя, люди которой будут готовы признать главенствующую роль ментальной науки. За этот же промежуток времени Второе Основание в своем развитии выделит группу психологов, готовых взять на себя руководство Империей.

– Понятно. Ну, что ж, почти неплохо. Как ты думаешь, нам подойдет любая Империя, созданная в полном соответствии с Планом Сэлдона?

– Нет, Оратор, ни в коем случае. Существует вероятность образования нескольких Вторых Империй в период времени от девятисотого до тысяча семисотого года с начала реализации Плана, но среди них будет только однанужная нам Империя.

– Итак, необходимо скрывать существование Второго Основания, и прежде всего от Первого Основания, но по каким причинам?

Ученик на мгновение задумался, пытаясь найти подвох в этом вопросе, но, так и не найдя, ответил с некоторым волнением:

– По тем же причинам, по которым детали Плана должны скрываться от всего человечества: законы психоистории статичны по своей природе и перестают быть таковыми, если поведение индивидуумов обусловливается их знанием будущего. Если бы значительная группа людей узнала о ключевых моментах Плана, их действиями руководило бы это знание и, следовательно, они перестали бы подчиняться законам психоистории. Извините, Оратор, но я чувствую, что мой ответ вас не удовлетворяет.

– Хорошо, что ты это чувствуешь. Твой ответ совершенно не полон. Скрытым должен оставаться не План, а Второе Основание. Вторая Империя еще не создана, и современное общество будет изо всех сил препятствовать появлению психологов и бороться с ними. Это понятно?

– Да, Оратор, понятно. Просто этому никогда не придавали специального значения.

– Не преуменьшай. Просто об этом вам никогда не говорили в классе, но вы вполне могли сделать такой вывод самостоятельно. Это и многое другое мы с тобой обсудим в ближайшее время, в ходе твоего обучения. В следующий раз мы встретимся через неделю, и я хотел бы, чтобы к тому времени ты обдумал одну редкую проблему, которую я сейчас перед тобой поставлю.

Вот в этом месте Плана, примерно пятьдесят лет назад, есть одно расхождение. Необходимые подробности я представлю. Ты заметишь, что предполагаемое сильно расходится с реальным, и степень вероятности произведенных расчетов менее одного процента. Ты должен объяснить мне, как долго такое отклонение будет продолжаться до того момента, когда его невозможно будет исправить. Рассчитай возможный ход событий в этом случае и также приемлемый метод исправления.

Ученик покрутил ручку вьюера, глядя на формулы, появляющиеся на небольшом экране.

– Почему именно эта проблема, Оратор? Она ведь имеет значение более чем академическое.

– Спасибо, мой мальчик. Ты очень сообразителен, как я и ожидал. Проблема действительно очень существенна. Примерно полвека назад в галактическую историю ворвался Мул и на протяжении десяти лет был единственным решающим фактором во Вселенной. Его появление не было предусмотрено. Мул сильно навредил Плану, но не фатально. Чтобы остановить его, пока План окончательно не развалился, нам пришлось активно действовать. Мы раскрыли свое существование и – более того – наши силы и возможности. Первое Основание знает теперь о нас и в своих действиях руководствуется этим знанием. А твоя проблема вот здесь, перед тобой. Разумеется, ты не должен никому об этом говорить.

Наступила пауза, и к недоумевающему Ученику начало приходить понимание происходящего.

– Хотите сказать, что План Сэлдона все же погиб? – проговорил он наконец.

– Еще нет. Просто он можетпогибнуть. Вероятность успеха все еще высока – двадцать один и четыре десятых процента, согласно нашим последним расчетам.

3. Конспираторы

Доктор Дарелл и Пеллис Антор вечера проводили за дружеской беседой, а дни – в приятном бездействии. Это могли быть самые обычные встречи. Доктор представлял молодого человека как дальнего родственника с одной из планет, и интерес к нему быстро остыл.

А в это время Аркадия занималась собственными делами, продвигавшимися довольно успешно. По правде говоря, действия ее вряд ли можно было назвать честными. Например, она уговорила Олинтуса Дама, своего школьного приятеля, одолжить ей портативный звукоуловитель, причем использовала для этой цели методы, свидетельствующие о том, что в будущем она обещает стать грозой мужчин.

Когда наступил седьмой вечер и в гостиной Дарелла собралось пять человек, поужинавших и уже закуривших, наверху, на столе Аркадии, появился тот самый, но измененный до неузнаваемости гениальный прибор Олинтуса.

Итак, пять человек. Среди них, конечно, доктор Дарелл, седеющий, со вкусом одетый и выглядевший несколько старше своих пятидесяти двух лет, Пеллис Антор, серьезный, с быстрым взглядом, молодой и неуверенный, а также три новых человека: Джоль Турбор, телеинженер, тучный и с тонкими губами, доктор Эльветт Семмик, профессор, консультант по вопросам физики в университете, и ужасно стеснительный Хомир Мунн, долговязый, в обвисшем костюме.

Доктор Дарелл говорил обычным спокойным тоном:

– Думаю, вы уже догадались, что мы собрались здесь не просто провести вечер за приятной беседой, а по вполне определенному делу. Поскольку здесь присутствуют люди весьма значимые, можно сделать предположение, что причиной тому явилась некая опасность. Я не хочу ничего преуменьшать и должен подчеркнуть, что все мы, по меньшей мере, обреченные. Прошу заметить – встреча проходит без всяких претензий на секретность: ни один из вас не пришел сюда незаметно, окна не завешены шторами, комната не защищена никаким силовым полем. Стоит лишь нам привлечь внимание – а проще всего это сделать излишней секретностью, – и нас тут же уничтожат.

«Ха!» – подумала Аркадия, низко наклонясь над небольшой коробкой и напряженно прислушиваясь к доносящимся из нее голосам.

– Вы понимаете?

Эльветт Семмик вытянул нижнюю губу, и лицо его сморщилось.

– О, хватит предисловий. Расскажите лучше о молодом человеке.

Доктор Дарелл продолжал:

– Его зовут Пеллис Антор. Он ученик моего старого коллеги Кляйзе, который умер в прошлом году. Перед смертью Кляйзе послал мне модель своего мозга до пятого субуровня, и эта запись была сверена с мозгом человека, которого вы видите перед собой. Вы, вероятно, знаете, что даже ученые-психологи не могут продублировать модель мозга до такого уровня. А если не знаете, то придется поверить мне на слово.

Почти не разжимая губ, Турбор произнес:

– Может быть, мы все-таки начнем? Мы поверим вам на слово, тем более что после смерти Кляйзе вы являетесь величайшим в Галактике электронейрологом. Во всяком случае, так я говорил о вас в своем телесообщении и даже сам в это верю. Сколько вам лет, Антор?

– Двадцать Девять, мистер Турбор.

– Гм-м-м. И вы тоже электронейролог? Тоже великий?

– Я просто студент. Но я много работаю, и, кроме того, мне повезло изучать эту науку под руководством самого Кляйзе.

В разговор вмешался Мунн, который в сильном волнении начинал заикаться.

– Я… я хотел бы, чтобы вы н… начали. Думаю, что мы г-го-ворим слишком много.

Доктор Дарелл посмотрел на Мунна и поднял бровь.

– Вы правы, Хомир. Говорите, Пеллис.

– Подождите, – медленно ответил молодой человек. – Понимаю нетерпение мистера Мунна, но прежде чем начать, я должен получить данные волновой деятельности вашего мозга.

Дарелл нахмурил брови.

– В чем дело, Антор? О каких данных вы говорите?

– О моделях мозга каждого из вас. У вас есть моя, мистер Дарелл, и я хочу иметь вашу и всех остальных. Я сам проведу измерения.

– Молодой человек по-своему прав, мистер Дарелл, – вмешался Турбор. – У него нет причин доверять нам.

– Благодарю вас, – ответил Антор. – Тогда мы продолжим, если вы проведете нас в свою лабораторию, доктор Дарелл. Сегодня утром я взял на себя смелость проверить ваш аппарат.

Доктор Дарелл сидел в кресле, чувствуя едва слышные прикосновения легких электродов к черепу. Иглы самописца двигались взад и вперед. Регистрационный аппарат находился за спиной обследуемого, так как было установлено, что вид двигающихся линий вызывал у человека желание регулировать их, и это подсознательное желание приводило к довольно значительному эффекту. Но Дарелл знал, что центральный диск выдает сильную ритмическую и слегка варьирующуюся сигма-кривую, чего и следовало ожидать от его мощного дисциплинированного мозга. Эта линия будет очищена и усилена на вспомогательном диске, регистрирующем импульсы мозжечка.

Доктор знал волновую функцию своего мозга, как художник знает цвет своих глаз.

Пеллис Антор не сказал ни слова, когда Дарелл поднялся с кресла и вынул из регистрационного аппарата семь лент, быстро просмотрев их натренированным взглядом человека, который знает, что ищет.

– Если не возражаете, теперь вы, доктор Семмик.

Пожелтевшее от возраста лицо Семмика стало мрачным. Он был стар и знал, что запись волновой функции его мозга покажет это. Семмика вообще смущало нежелательное вторжение в его мозг.

Затем пришла очередь Турбора, спокойно и неподвижно просидевшего в кресле все время, пока шла запись.

Сменивший его Мунн вздрогнул при первом прикосновении электродов и все оставшиеся пятнадцать минут просидел, закатив глаза, словно хотел повернуть их назад и посмотреть сквозь затылок, что с ним делают.

– А теперь… – извиняющимся тоном сказал Антор, когда все было окончено. – В этом доме находится еще одна персона.

Нахмурившись, Дарелл спросил:

– Моя дочь?

– Если вы помните, я предлагал, чтобы сегодня вечером она осталась дома.

– Для энцефалографического анализа? Великая Галактика, с какой стати?

– Я не могу ничего сказать, пока не сделаю этого.

Дарелл пожал плечами и пошел наверх. Аркадия, знавшая обо всем до его прихода, выключила звукоприемник и покорно последовала за ним вниз. Впервые с того времени, когда ей в детстве делали энцефалограмму, она сидела с электродами на голове.

– Можно посмотреть? – спросила девочка, когда все было окончено, и протянула руку.

– Ты все равно ничего не поймешь, Аркадия, – сказал доктор Дарелл. – И Вообще, не пора ли тебе спать?

– Да, конечно, отец, – послушно ответила она. – Спокойной ночи всем.

Аркадия взбежала наверх и бросилась в постель, почти не раздеваясь. Благодаря звукоприемнику Олинтуса, стоящему у подушки, она чувствовала себя героиней детективного фильма и вовсю наслаждалась этим.

Первые слова, которые услышала Аркадия, принадлежали Антору.

– Ваши анализы удовлетворительны, джентльмены. И девочки тоже.

«Девочки» – с отвращением подумала она и в темноте скорчила Антору гримасу.

Антор открыл свой чемодан и достал из него несколько дюжин пленок с записями моделей мозга. Это были не оригиналы, и чемодан был заперт не на обычный замок.

Если бы ключ держала чужая рука, то содержимое чемодана быстро и бесшумно превратилось бы в груду пепла. Вынутые из чемодана пленки в любом случае становились пеплом через полчаса. Но пока этого еще не произошло, Антор заговорил:

– Здесь у меня записи моделей мозга некоторых незначительных чиновников с Анакреона. Вот эта – психолога из университета на Локрисе, эта – промышленника с Сивенны. Остальное вы сами увидите.

Все пододвинулись ближе, но для них, за исключением доктора Дарелла, это были лишь тонкие линии на желтой бумаге. Доктору они кричали тысячами различных голосов.

– Я хочу обратить ваше внимание на это плато в зоне вторичных волн во фронтальной доле, – Антор показал рукой, – которое присуще всем этим записям. Не воспользуетесь ли вы Аналитическим Правилом, чтобы проверить мои данные?

Дарелл провел анализ. Быстрым и уверенным движением руки он вычертил результат, и в том месте, где следовало ожидать сильных всплесков, было ровное плато, как и говорил Антор.

– Как вы это объясните, доктор? – спросил Антор.

– Не знаю. Может быть, какая-нибудь страшная нейрохирургическая операция на мозге?

– О да, что-то было удалено! – нетерпеливо вскричал Антор. – Да! Но не физическим методом. Вы ведь знаете, Мул умел делать именно это. Он полностью подавлял возможные эмоции и тенденции мышления, не оставляя ничего, кроме ровных прямых.

– Это могло сделать Второе Основание, так вы хотите сказать?! – медленно и с улыбкой проговорил Турбор.

Отвечать на этот чисто риторический вопрос не было никакой необходимости.

– Что-то натолкнуло вас на эту мысль, мистер Антор? – спросил Мунн.

– Заподозрил не я – Кляйзе. Он собирал волновые модели мозга, как это делает межпланетная полиция, но по другим соображениям. Его интересовали люди интеллигентные, члены правительства, бизнесмены. Видите ли, Второе Основание, вполне очевидно, управляет ходом развития всей Галактики, и они должны делать это по возможности очень тонко, незаметно. Поскольку они имеют дело с мозгом, то их внимание должны приковывать умы влиятельных людей – интеллигентов, промышленников, политических деятелей. Именно такими людьми и хотел заниматься доктор Кляйзе.

– Да, – запротестовал Мунн, – но у вас есть какие-нибудь доказательства? Как эти люди себя ведут? Я имею в виду это ваше плато. Может быть, это самое обычное явление?

Он беспомощно посмотрел на остальных своими голубыми глазами, но не получил никакой поддержки.

– Это я предоставляю доктору Дареллу, – сказал Антор. – Спросите его, много ли раз он сталкивался с этим явлением во время своих обширных исследований или читал о таких случаях в литературе за последние пятьдесят лет.

– Я думаю, что двух мнений быть не может, – задумчиво проговорил Дарелл. – Это искусственные явления. Произошло вмешательство в мозг. В определенной мере я это подозревал.

– Я знаю, что вы хотите сказать, доктор Дарелл. – Я также знаю, что вы когда-то работали с доктором Кляйзе. Мне бы хотелось знать, почему вы с ним расстались.

В этом вопросе не чувствовалось враждебности. Возможно, он был задан несколько осторожным тоном. Во всяком случае, последовавшая за ним пауза показалась всем слишком длинной.

– Потому, что борьба Кляйзе была бессмысленной. Он соревновался с противником, который был ему явно не по зубам, и вплотную подошел к выводу, как, впрочем, и я, что сами себе не хозяева. А я не желал этого знать!Я решил, что лучше просто взять и уйти, пока еще не до конца разуверился в этом. Я не нуждался в деньгах, так как семье моей матери была присуждена правительственная пенсия. Домашняя лаборатория не давала мне скучать, а жизнь все равно должна была когда-нибудь кончиться… Потом Кляйзе умер.

– Этот Кляйзе… – перебил Дарелла Семмик. – Я его никогда не видел. Как он умер?

– Он умер, – вмешался Антор. – Он думал о том, что умрет, и за полгода до этого сказал мне, что он уже совсем близко…

– А теперь мы слишком близко, – перебил Мунн, сглотнув пересохшим ртом слюну.

– Да, – холодно ответил Антор, – в любом случае все мы были более чем близко, и именно поэтому сюда были приглашены вы. Я – студент Кляйзе. Доктор Дарелл был его коллегой. Джоль Турбор слишком часто объявлял по видео о нашей слепой вере во Второе Основание, пока его не остановило правительство через одного могущественного магната, прошу заметить, в мозгу которого Кляйзе обнаружил то, что позже он назвал «Плато вмешательства». У Хомира Мунна самая большая коллекция Мулианы, если позволите так назвать все, касающееся Мула. Кроме того, он опубликовал несколько статей о возможностях Второго Основания. Доктор Семмик внес огромный вклад в математику энцелографического анализа.

Глаза Семмика широко раскрылись, и он с уверенностью заявил:

– Ошибаетесь, молодой человек. Я анализировал внутриядерные превращения – проблему п-тел – и очень даже увлекался энцефалографией.

– Тем паче. Итак, все мы прекрасно представляем себе предмет нашего обсуждения. Расширяя познания, мы станем двигаться в более и более безопасном направлении. Мы только начинаем действовать, если вы понимаете, о чем я говорю.

– Насколько широко, – спросил Турбор, – распространяется влияние Второго Основания?

– Не знаю. По крайней мере, это самый честный ответ. Все изменения, которые мы до сих пор обнаруживали, затрагивают пока только периферию. До столичных миров они, похоже, еще не добрались, хотя и это под сомнением, иначе я не стал бы вас проверять. Наибольшее подозрение вызывали вы, доктор Дарелл, так как вы бросили работу с Кляйзе. Знаете, ведь Кляйзе так и не простил вас.

Прежде чем ответить, Дарелл глубоко вздохнул.

– Я пытался сохранить нашу дружбу, но Кляйзе не звонил и не писал мне с тех пор и вплоть до того самого дня, когда прислал мне модель вашего мозга, а это случилось едва ли не за неделю перед его смертью.

– Если вы не возражаете, – прервал его Хомир Мунн, – то я замечу, что никак не могу взять в толк, чего же вы хотите. Мы ж-жалкая кучка конспираторов и все время болтаем, болтаем, болтаем… Не понимаю, что еще мы можем сделать. Всё это выглядит очень по-детски. М-мозговые волны и прочая белиберда. Скажите, что вы собираетесь делать?

Глаза Пеллиса Антора засверкали, и он ответил:

– Да, дело у нас есть. Но прежде нам нужно собрать как можно больше информации о Втором Основании. Это наша изначальная задача. Первые пять лет своего правления Мул провел в поисках именно этой информации, но безуспешно – по крайней мере нам так говорили. Но потом он перестал интересоваться им вообще. Почему? Потому, что у него ничего не получилось? Или потому, что Мул все узнал?

– Опять болтовня, – с горечью сказал Мунн. – Как мы сможем все это узнать?

– Да нет, вы послушайте. Столица Мула была на Калгане, а он как не входил в коммерческую сферу влияния Основания до Мула, так и не входит туда сейчас. В настоящее время Калганом правит один человек, если в ближайшее время не произойдет еще один дворцовый переворот. Сеттин называет себя Первым Гражданином и преемником Мула. Если там и существуют какие-либо традиции, то все они являются результатом десятилетнего правления Мула и с тех пор превратились почти в суеверие. В результате старый дворец Мула почитается как храм, как святыня. Ни один человек не может войти туда без специального разрешения.

– Ну?

– А почему? В наше время ничто не происходит без веских причин. Что, если эти причины, по которым дворец нельзя посещать, заключаются не только в суеверии? Что, если это организовано Вторым Основанием?

– Глупости.

– Почему? – настойчиво продолжал Антор. – На протяжении всей истории Второе Основание минимально вмешивалось в дела Галактики и старалось остаться в тени. Я понимаю, что нам кажется более логичным уничтожить если не сам дворец, то по крайней мере хранимую в нем информацию. Но следует принять во внимание тактику этих действительно великих психологов. Они никогда не будут ни разрушать, ни удалять, если того же результата можно добиться, лишь поменяв что-то в человеческом мозгу.

Ответа не последовало, и Антор продолжал:

– И вы, Мунн, как раз тот человек, который может добыть нам эту информацию.

– Я?.. Я?!

То был вопль удивления. Мунн переводил взгляд с одного присутствующего на другого.

– Ничего подобного я не могу сделать! Я не человек действия и не герой телефильмов. Я – библиотекарь.

– Но послушайте, – нетерпеливо сказал Антор, – мы с доктором Дареллом пришли к выводу, что вы – наиболее подходящий для этой цели человек. Только так все будет выглядеть естественно. Вы говорите, что вы библиотекарь? Прекрасно! У вас уже собрана богатейшая коллекция о Муле. Вполне естественно, что вы хотите собрать еще больше. Для вас это куда более естественно, чем для кого-то другого. Вы можете попросить разрешения посетить дворец Мула, не вызывая ничьего подозрения. Вам могут отказать, но уж никак не заподозрить. Более того, у вас есть маленький космический корабль. Всем известно, что во время отпуска вы летаете на другие планеты. Так неужели вы не понимаете, что просто нужно вести себя, как всегда, и мы добьемся своих целей?