Текст книги "Второе Основание"

Автор книги: Айзек Азимов

сообщить о нарушении

Текущая страница: 3 (всего у книги 13 страниц)

4. Двое и старшины

Старшины этого района были не такими, какими их ожидали увидеть гости. Это не были простые выходцы из крестьян. Их отличало достоинство, с которым они держали себя на первой же встрече с пришельцами. Старшины сидели вокруг овального стола с видом людей, которые долго думают, прежде чем принять какое-либо решение. Большинство были среднего возраста или постарше и если носили бороды, то коротко подстриженные. Многим было меньше сорока лет, так что слово «старшины» отражало скорее уважительное к ним отношение, нежели возраст.

Оба гостя из космоса сидели во главе стола и в торжественном молчании ели. Обед был скромным и скорее церемониальным, чем предназначенным для утоления голода.

После обеда те из старшин, которые, очевидно, пользовались наибольшим уважением, произнесли несколько почтительных фраз, слишком коротких, чтобы считаться речами, и с формальностями было покончено. Атмосфера сразу же изменилась, и почтительная вежливость уступила место дружелюбию и обычному любопытству. Старшины столпились вокруг пришельцев и засыпали их вопросами. Они интересовались, трудно ли управлять звездолетом, много ли требуется для этого народа, нельзя ли усовершенствовать моторы их автомобилей, правда ли, что на других планетах недавно шел снег, как это было на Тазенде, далеко ли находится мир пришельцев, как изготовлены их одежды и что придает им металлический блеск, почему гости не носят меха, бреются ли они каждый день, какой камень в кольце Притчера…

Вопросы текли непрерывным потоком и адресовались в основном Притчеру, словно он был автоматически признан старшим. Притчер вынужден был отвечать и чувствовал, что вопросам этим не видно конца.

После каждого ответа среди старшин поднимался шепот, но было трудно понять, о чем они говорили, так как в этом случае они переходили на свой вариант галактического языка, ставший давно архаичным.

Наконец вмешался Чанис:

– Господа, а теперь и вы должны ответить на некоторые вопросы, так как мы чужеземцы и нас очень интересует Тазенда.

Тут же наступила мертвая тишина. Руки старшин, которые только что жестикулировали, моментально опустились. Они уставились один на другого исподлобья, явно желая уступить роль рассказчика кому-нибудь, но только не себе.

Притчер быстро добавил:

– Мой спутник задал этот вопрос из чисто дружеских побуждений, так как слава о Тазенде гремит по всей Галактике. Мы, конечно, доложим губернатору о преданности и любви к нему старшин Россема.

Вздохов облегчения не последовало, но лица старшин посветлели. Один из них стал теребить свою бороду, поправляя большим пальцем и мизинцем ее завитки.

– Мы – преданные слуги лордов Тазенды, – сказал он.

Раздражение Притчера от вопроса Чаниса улеглось. Было, по крайней мере, очевидно, что возраст пока еще не мешал ему исправлять ошибки других, ориентируясь в ситуации на ходу. Он продолжал:

– В нашем далеком уголке Галактики ничего не известно о славном прошлом лордов Тазенды. Мы лишь предполагаем, что они правят здесь благородно уже долгое время.

– Правление лордов можно назвать справедливым?

– Да… – Старшина заколебался. – Губернатор – сильный и могущественный лорд. Он убивает предателей не колеблясь. Но среди нас таких нет, конечно.

– А в прошлом все наказания были заслуженными, я надеюсь?

– Никто из нас не был предателем: ни наши отцы, ни деды – никто. Но в других мирах они были, и смерть настигала их мгновенно. Об этом мы не любим думать, потому что мы простые люди и не интересуемся политикой.

Отвечавший явно волновался, и глаза его выдавали озабоченность чем-то. Притчер деликатно продолжал:

– Не могли бы вы сказать, как нам попасть на аудиенцию к губернатору? – и тут же почувствовал, что старшины изумлены.

– Как, разве вы не знаете, что губернатор будет здесь завтра? Он вас ждал. Это большая честь для нас. Мы… мы надеемся, что вы доложите о нашей преданности.

Улыбка Притчера оставалась все такой же широкой, разве только слегка искривились уголки губ.

– Ожидал нас?

Старшины удивленно переглянулись:

– Но разве… Прошла уже неделя, как нас предупредили о вашем прибытии…

Помещение, в котором их разместили, было, конечно, фешенебельным для этого мира. Притчеру приходилось жить и в худших условиях. Что касается Чаниса, то по его лицу невозможно было что-либо прочесть.

Между спутниками постоянно ощущалась некоторая напряженность, но совсем иного рода, нежели раньше. Притчер чувствовал, что приближается время решительных действий, но, с другой стороны, осознавал необходимость немного подождать. Встречаться с губернатором сразу было очень рискованно, но это могло иметь и огромный плюс. Бесполезная игра, притворство Чаниса бесили генерала, и он ждал скорейшей развязки.

– Кажется, нас ожидают, – сказал он.

– Да, – просто ответил Чанис.

– И это все, что вы можете сказать? Мы прилетаем сюда и узнаем, что губернатор ожидает нас… Может быть, от губернатора мы услышим, что нас ожидают и на самой Тазенде! Каков тогда смысл всей нашей странной миссии?

Чанис поднял голову и, даже не пытаясь скрыть нотки усталости в голосе, заявил:

– Ожидать нас – значит понимать, кто мы такие. А это меняет дело.

– Вы что, надеетесь скрыть нашу цель от людей Второго Основания?

– Возможно. А почему бы и нет? Предположим, наш звездолет засекли еще в космосе. Разве это не нормально для любой области – иметь свои внешние космические посты? Даже если мы обычные космические гости, то представляем для них большой интерес.

– Достаточный для того, чтобы именно губернатор пришел к нам, не наоборот?

Чанис пожал плечами.

– Об этом нам придется подумать позже, когда увидим, что представляет собой губернатор.

Притчер осклабился в недоброй усмешке.

Чанис продолжал все с тем же искусственным оживлением:

– По крайней мере одно мы знаем. Тазенда – Второе Основание. Миллионы мелких фактов указывают на это. Как еще можно объяснить страх местных жителей перед Тазендой! Я не вижу никаких признаков политического управления. Группы старшин, очевидно, распоряжаются всем свободно, в их дела никто не вмешивается. Налоги, о которых они упоминали, взимаются неаккуратно или вообще не взимаются. Местные жители много рассказывают о бедности, но на самом деле выглядят обеспеченными и сытыми. Дома их примитивны, но в них можно жить. Честно говоря, этот мир меня восхищает. Я еще никогда не видел мира более неустроенного и поначалу думал, что население его страдает, но теперь вижу, что ошибался.

– Вы что, поклонник деревенского образа жизни?

– Упаси меня Галактика!

Чанис задумался над этими словами с некоторым удивлением.

– Я просто хочу подчеркнуть важность именно этого момента. По-видимому, Тазенда – гениальный администратор, в корне отличный от старой Империи, Первого Основания и даже нашего Союза, потому что дает им то, что не может дать никто другой, – счастье. Неужели вы не видите, что природа их власти совершенно иная? Не физическая, а психологическая.

– Правда? – Притчер позволил себе иронию. – А ужас, с которым старшины говорили о наказании? Как это укладывается в вашу теорию?

– Но разве кто-либо из них был наказан? Они говорят только о наказании других. Создается впечатление, что в их мозги глубоко заложена мысль о возможной каре, так что никакой надобности в ней просто не возникает. Они наверняка контролируются настолько хорошо, что, я уверен, на планете нет ни одного солдата с Тазенды. Неужели вы этого не понимаете?

– Может быть, пойму, – холодно ответил Притчер, – когда увижу губернатора. А что, между прочим, если и наши умы сейчас контролируются?

Чанис ответил с жестоким презрением в голосе:

–  Вамк этому не привыкать!

Притчер побледнел, как полотно, и с усилием отвернулся. В этот день они больше не разговаривали.

Ночь была тихой, холодной и безветренной. Прислушиваясь к сонному посапыванию компаньона, Притчер спокойно настроил свой передатчик на волну, которой не было в передатчике Чаниса, и, нажав кнопку, связался со звездолетом. Последовал тихий, на пределе слышимости ответ. Дважды Притчер запрашивал:

– Никаких сообщений?

И дважды приходил ответ:

– Никаких. Мы постоянно настроены на волну.

Притчер встал с кровати. В комнате было холодно, и он, завернувшись в меховое одеяло, сел в кресло и посмотрел на звездное небо, так не похожее своей яркостью на его родное.

На мгновение Притчер снова задумался, был ли прав Мул в том, что обращение отняло у него ту находчивость, которой он всегда гордился. Или просто давала себя знать усталость от всех лет, проведенных в космосе?

В конце концов, какая разница. Он устал.

Губернатор Россема прибыл без свиты. Единственным его спутником был человек в форме, который вел машину, по стандартам Россема, новейшей конструкции, но Притчер нашел ее устаревшей. Машина неуклюже повернулась и несколько раз подпрыгнула на ухабах. Ясно было, что работала она не на атомной энергии, а на химическом горючем.

Губернатор вышел из машины и чинно проследовал между рядами почтительно выстроившихся старшин, на которых даже не взглянул. Он быстро открыл дверь, и свита поспешила за ним.

За всей этой церемонией наблюдали из окна предоставленного им помещения два человека из Союза Мула.

– Губернатор невысок и не производит особого впечатления.

– Ну и что?

Притчер почувствовал, что нервничает, и выругался про себя. Однако лицо его выражало ледяное спокойствие. Генерал не намеревался выдавать свои чувства Чанису, но давление его подскочило, а в горле пересохло. Это был не физический страх: Притчер не принадлежал к тому пушечному мясу, которое настолько тупо, что неспособно бояться, но физический страх он мог контролировать. Это было нечто другое, страх иного рода.

Генерал быстро взглянул на Чаниса. Тот лениво рассматривал ногти на руках и даже что-то ковырял. Притчер ощутил, как в нем поднимается волна негодования. Что Чанису бояться ментального контроля?! Он вздохнул про себя и попытался вспомнить прошлое, когда он был твердолобым демократом, пока Мул не обратил его. Но генералу трудно было вспомнить свои ощущения в те времена и обнаружить нити, привязывающие его эмоционально к Мулу. Умом он понимал, что было время, когда он стремился убить Мула, но как ни напрягался, не мог воскресить в памяти и тени прежних эмоций. Возможно, срабатывала рефлекторная защита его мозга, потому что от одной мысли об этом Притчер покрывался холодным потом.

А что, если он вспомнит все до деталей? Что, если губернатор тоже вмешается в его мозг?

Когда это произошло в первый раз, Притчер не почувствовал ничего. Не было ни боли, ни даже ощущения неудобства.

Неужели при встрече с губернатором повторится то же самое?! Неужели все, что произошло с ним раньше, на службе у Мула, сгинет, как сон? И Мул станет сном, и только Тазенде он будет предан…

У Притчера возникли позывы к рвоте, и он резко отвернулся от окна. Внезапно голос Чаниса резанул по уху.

– Я думаю, пора, генерал.

Притчер снова повернулся. Дверь бесшумно открылась, и на пороге появился старшина.

– Его превосходительство губернатор Россема, – объявил он. – Лорд Тазенды дает разрешение на аудиенцию и просит вас предстать перед ним.

– Конечно. – Одним рывком Чанис натянул на голову капюшон и поправил пояс.

Челюсти Притчера непроизвольно сжались. Это было началом настоящей игры.

Губернатор Россема не производил особого впечатления своим внешним видом. Он был невысокого роста. Глаза, окруженные сеткой морщин, казались приветливыми, а свежевыбритый мягкий и маленький подбородок свидетельствовал о некоторой слабости этого человека.

Притчер избегал его взгляда и смотрел исключительно на подбородок. Он не знал, окажется ли подобная тактика эффективной и вообще поможет ли что-нибудь, если вновь захотят вмешаться в его сознание.

Высокий голос губернатора звучал бесстрастно:

– Мы приветствуем вас на Тазенде. Приветствуем с миром! Вы уже обедали?

Рука его с длинными пальцами и выступающими венами почти по-королевски пригласила гостей к столу, имевшему подковообразную форму. Гости поклонились и сели с внутренней стороны, губернатор же устроился напротив. По бокам от них, с внешней стороны стола, расположились молчаливые старшины.

Губернатор восхвалял пищу, импортированную с Тазенды, выказывал недовольство погодой на Россеме, пытался завести разговор о трудностях космических путешествий.

Чанис изредка вставлял слово. Притчер вообще молчал.

Наконец обед закончился. Губернатор откинулся в кресле. Глаза его блестели.

– Хочу спросить о вашем звездолете. Разумеется, необходимо обеспечить надлежащий присмотр за ним, но мне сказа ли, что его местонахождение неизвестно.

– Верно, – весело подтвердил Чанис. – Честно говоря, мы оставили его в космосе. Это большой звездолет, предназначенный для длительных космических путешествий, иногда во враждебно настроенные районы, и мы решили, что если приземлимся на нем здесь, то вы можете неправильно истолковать наши намерения, а они совершенно мирные. Так что мы предпочли опуститься на вашу планету вдвоем и невооруженными.

– Дружеский акт, – неуверенно прокомментировал губернатор. – Так, говорите, большой звездолет?

– Не совсем военный корабль, ваше превосходительство.

– Хм, гм… Откуда, говорите, вы прилетели?

– С небольшой планеты сектора Сантани, ваше превосходительство. Возможно, вы и не слышали о ее существовании так как она совсем незначительна. Мы заинтересованы в развитии торговых отношений с вами.

– Вот как? Торговля? А что вы можете предложить?

– Машины любого рода, ваше превосходительство. В обмен – дерево, пищу, руду.

– Да, гм… – Губернатор с сомнением покосился на пришельцев. – Я мало в этом понимаю. Может быть, нам удастся наладить взаимовыгодную торговлю, после того как я просмотрю ваши документы, – ведь наше правительство затребует определенные сведения, прежде чем мы сможем прийти к какому-либо соглашению. Вы понимаете? Я осмотрю ваш звездолет, затем придется проследовать на Тазенду.

Ответить на это было нечего, и тон губернатора стал прохладнее.

– Мне просто необходимо осмотреть ваш звездолет.

Чанис уклончиво заявил:

– К сожалению, на звездолете в данный момент производится ремонт. Он будет к вашим услугам через сорок восемь часов, если ваше превосходительство согласится подождать.

– Я не привык ждать.

Впервые Притчер перехватил взгляд губернатора, и дыхание его сперло. На мгновение у генерала возникло чувство, что он тонет, но затем ему удалось отвести взгляд в сторону.

Чанис не уступал.

– Звездолет не может приземлиться раньше, чем через сорок восемь часов. Мы здесь, у вас, и мы совсем не вооружены. Неужели вы сомневаетесь в наших мирных намерениях?

Наступило долгое молчание, затем губернатор сурово сказал:

– Расскажите мне о вашем мире.

На этом неприятности кончились. Выполнив, по-видимому, свою миссию, губернатор потерял всякий интерес к беседе, и она быстро сошла на нет.

По окончании приема Притчер начал обследовать себя в комнате. Сдерживая дыхание, он внимательно прислушивался к своим эмоциям. Нет, он не чувствовал себя другим, но должен ли был он чувствовать какую-нибудь разницу? Разве ощутил он что-либо после обращения Мула?

Притчер стал экспериментировать. С холодной уверенностью он прокричал про себя:

«Второе Основание должно быть уничтожено!» – И мысль эту сопровождала ненависть. Он не испытывал ни малейшего колебания. Затем генерал попытался мысленно заменить «Второе Основание» словом «Мул» – и дыхание его перехватило от одной только попытки представить это, а язык присох к гортани.

Пока все шло хорошо. Но, может быть, в его мозг вмешивались по-иному, на более тонком уровне?

Ответа на свой вопрос Притчер не нашел, но все еще чувствовал абсолютную преданность Мулу! И если в нем что-то изменили, то это, в принципе, не имело значения.

И генерал перешел к мыслям о насущных проблемах.

Чанис был занят своими делами в другом конце комнаты. Притчер нажал кнопку на своем наручном передатчике. Последовал ответ, и волна облегчения прокатилась через все его существо. Генерала обуяла мгновенная радость. Притчер подумал, что всему этому фарсу почти пришел конец.

Четвертый антракт

Два Оратора шли навстречу друг другу, и один из них, поравнявшись, сообщил:

– Я получил вести с Первого Основания.

Свет понимания блеснул в глазах другого.

– Пересечение путей?

– Да. Доживем до светлой зари!

5. Один и Мул

В поведении Чаниса не было и намека на то, что он осознал перемену своего отношения к Притчеру.

Он спокойно откинулся на спинку деревянного стула, скрестил ноги и посмотрел на Притчера.

– Что вы можете сказать о губернаторе?

Притчер пожал плечами.

– Ничего. Мне он не показался ментальным гением, это явно. Довольно слабый образчик человека со Второго Основания, если считать, что он оттуда.

– Честно говоря, я так не думаю, – ответил Чанис. – Я сам не знаю, к каким выводам сейчас можно прийти. Допустим, вы со Второго Основания, – лицо его приняло задумчивое выражение. – Что бы вы сделали? Допустим, вы бы знали о цели нашего прилета сюда. Как бы вы поступили с нами?

– Несомненно, обратил бы.

– Как Мул? – Чанис бросил на него проницательный взгляд. – Интересно, а мы бы знали, что это произошло? Или… А что, если они просто психологи, обладающие огромными знаниями, но не ментальными способностями?

– В таком случае я просто убил бы обоих на месте.

– А наш звездолет? Нет, – Чанис помахал в воздухе пальцем. – Мы крупно блефуем, старина Притчер. И они тоже. Это может быть только блеф. Если бы они даже взяли нас под эмоциональный контроль, это не решило бы ровным счетом ничего, так как мы, – разведчики. Они имеют дело с Мулом, поэтому относятся к нам осторожно, как и мы к ним. Я допускаю, что они не знают, кто мы на самом деле.

Притчер холодно посмотрел на него.

– И что же вы собираетесь делать?

– Ждать, – быстро ответил Чанис. – Пусть они первыми раскроют карты. Их, возможно, беспокоит наш звездолет, но, скорей всего, в большей степени Мул. Сцена с губернатором – самый настоящий блеф, и им понятно, что она не сработала. Мы удачно выкрутились. Вот теперь человек, которого они подошлют, будет человеком Второго Основания, и он предложит нам какую-нибудь сделку.

– А затем?

– А затем мы пойдем на эту сделку.

– Я не думаю.

– Потому что считаете это обманом Мула? Не волнуйтесь, это не обман.

– Нет, конечно, Мул и сам в состоянии справиться со всеми этими обманами, чтобы вы ни придумали. И все же – нет.

Чанис бросил взгляд на предмет, который его компаньон держал в руке, и угрюмо спросил:

– Вы хотите сказать, по этой причине?

Притчер сильнее сжал рукоятку своего бластера.

– Именно. Вы арестованы.

– За что?

– За предательство Первого Гражданина Союза.

Губы Чаниса плотно сжались.

– Что все это значит?

– Я уже сказал: ваше предательство. И поправка, внесенная мной в ситуацию.

– Ваши доказательства? Какие-нибудь улики, предположения? Или вам это просто приснилось? Или вы сошли с ума?

– Я – нет. А вы? Неужели вы решили, что Мул пошлет такого молокососа, как вы, на серьезное и ответственное дело не имея на то веских оснований? Еще тогда это показалось мне странным. Почему он выбрал именно вас? Потому что вы всегда улыбаетесь и хорошо одеты?

– Может быть, потому, что мне можно было доверять. Или вы уже не признаете логику? А может быть, потому, что нам больше доверять нельзя. Как оказывается, это тоже достаточно логично.

– Мы что, состязаемся в умении наплести побольше слов о самом незначительном? – И бластер придвинулся к Чанису вместе с Притчером. Генерал стоял перед молодым человеком, выпрямившись во весь рост.

– Встать!

Чанис неторопливо встал, и мускулы его живота даже не напряглись, когда в него уткнулся ствол бластера.

– Мул хотел только одного – обнаружить Второе Основание, – сказал Притчер. – Ему это не удалось, как и мне, и тайна, которую мы не смогли открыть, охраняется строго. Поэтому у нас оставалась лишь одна фантастическая возможность – открыть человека, знающего это место.

– И этот человек – я?!

– По-видимому, да. Тогда я этого еще не понимал, но, хотя и реакция моя уже не та, мозг работает в нужном направлении. Как легко вы нашли это место, где кончаются звезды! Глупец! Неужели вы так недооценили меня, что решили представить все ваши домыслы как простые совпадения, и думали, будто я проглочу все это, как рыба наживку?

– Вы хотите сказать, что мне слишком везло?

– Вам везло значительно больше, чем полагается верноподданному.

– Потому что, на ваш взгляд, лично мне так везти не может?

Бластер вдавился глубже в ткань одежды, но растущий гнев Притчера выдавал лишь холодный блеск глаз.

– Потому что вы подкуплены Вторым Основанием!

– Подкуплен! – в голосе Чаниса прозвучало бесконечное презрение. – Докажите!

– Или под их ментальным контролем.

– И Мул этого не заметил?! Смешно!

– Мул это заметил, что я и пытаюсь вам втолковать, мой юный друг. Неужели вы считаете, что в противном случае могли бы играть, как вам заблагорассудится? Вы привели нас ко Второму Основанию, что и требовалось от вас.

– Ничего не понимаю из этого набора слов. Могу я спросить, с какой стати мне заниматься всем этим? Если бы я оказался предателем, то какой резон мне приводить вас ко Второму Основанию? Почему бы не мотаться по всей Галактике безо всякого успеха, как это делали вы?

– Дело в звездолете. Ведь людям Второго Основания, несомненно, пригодится боевой корабль такого класса.

– Вам придется поискать объяснения получше. Один звездолет ничего для них не значит, и если они считают, что, изучив его, смогут построить атомные заводы и через год получат готовую продукцию, то они весьма наивны, эти люди со Второго Основания. Так же наивны, как и вы.

– Вам предоставляется великолепная возможность объяснить все это самому Мулу.

– Мы улетаем на Калган?

– Напротив, мы остаемся здесь. А Мул присоединится к нам через пятнадцать минут, минутой раньше или позже. Неужели вы, прозорливый самовлюбленный ягненочек, думаете, что он не следовал за нами? Вы были хорошей приманкой, но в несколько ином смысле. Вы не привлекли наших жертв, но, без сомнения, сами привели нас к ним.

– Могу я сесть, – спросил Чанис, – и объяснить вам все как дважды два? Пожалуйста.

– Вы будете стоять.

– Ну что ж, в таком случае я могу говорить и стоя. Вы полагаете, что Мул следовал за нами потому, что в коммуникационной системе был спрятан гипертрейсер?

Возможно, рука, державшая бластер, и дрогнула – Чанис не мог бы поклясться в этом. Он продолжал:

– Вы как будто не удивлены, и я не стану тратить времени на доказательство обратного. Да, я знал об этом. И, показав свою осведомленность кое в чем, о которой вы и предположить не могли, скажу вам то, чего не знаете вы.

– Вы слишком многословны, Чанис. Думаю, у вас было достаточно времени на выдумки, так что не стоит обдумывать очередную ложь снова.

– Мне нечего выдумывать. Предатели – если угодно, называйте их вражескими агентами – были. Но Мул узнал об этом довольно странным образом. Видите ли, оказалось, что в умы нескольких обращенных, несомненно, вмешивались.

На сей раз рука с бластером явно дрогнула.

– Подчеркиваю это еще раз, Притчер. Вот почему нужен был я. Разве Мул не дал вам ясно понять, что ему нужен именно необращенный человек? А сказал ли он, в чем причина такого решения?

– Попробуйте что-нибудь другое, Чанис. Если бы Я был настроен против Мула, то знал бы это.

Быстро и нервно Притчер проверил свой ум: чувства оставались прежними. Этот человек явно лгал.

– Вы имеете в виду, что чувствуете преданность Мулу? Но в эту область и не вмешивались. Мул говорил, что это было бы слишком легко обнаружить. Но как вы себя чувствуете? Неуверенно? И чувствуете себя так постоянно с того момента, как начался полет? Или у вас иногда возникает чувство что вы – не вы, а кто-то другой? Послушайте, вы что, намерены провертеть во мне дырку бластером, не нажимая на триггер?

Притчер немного ослабил давление.

– Что вы пытаетесь мне доказать?

– Я пытаюсь доказать, что в ваш мозг тоже вмешивались. Вы не видели, как Мул поместил гипертрейсер в коммуникационный блок. Вы вообще не видели, чтобы кто-то это делал, – вы просто нашли его там и пришли к своему выводу. Вы решили, что это затея Мула, и с тех пор полагали, будто он следует за нами. Я знаю – ваш передатчик поддерживает связь с кораблем на частоте, не предусмотренной в моем передатчике. А вы думали, это для меня открытие?

Чанис говорил уже быстро и сердито. Маска безразличия упала с его лица, уступив место горячей настойчивости.

– Но за нами следует не Мул – отнюдь.

– Кто же, если не он?

– А как вы полагаете? Я обнаружил гипертрейсер в день нашего отлета, но тогда не подумал, что его поставили по приказу Мула. В то время у него не было никаких оснований не доверять мне. Неужели вы сами не осознаете эту чудовищную нелепость?! Если бы я был предателем и Мул это знал, я мог бы так же запросто стать обращенным, как и вы, и Мул проник бы в тайну Второго Основания через меня, не прибегая к полету через всю Галактику. Вы способны держать что-нибудь в тайне от Мула? Но если я не знал, то как же я могу указать ему дорогу? В любом случае зачем посылать меня в подобную экспедицию?

Понятно, что гипертрейсер поместили на звездолете агенты Второго Основания. Вот кто может быть здесь через пятнадцать минут! Да и вы обмануты, если в ваш мозг вмешивались. Разве нормальный человек примет величайшую глупость за мудрость? Я привел на Второе Основание звездолет! Да к чему им ваш звездолет! Нет, Притчер, это вы им нужны. У вас сведений о Союзе больше, чем у кого бы то ни было, за исключением, может быть, самого Мула. Вот почему они вложили в мой мозг направление, в котором нужно вести поиск. Я и сам, конечно, понимаю, что не смог бы обнаружить Тазенду, просто взглянув в Линзы. Я знал, что за этим стоит Второе Основание. Так почему бы не сыграть в их игру? Это была битва блефов. Им нужны были мы, а мне нужно было знать их местоположение в космосе – и погибнет тот, кому не удастся переблефовать другого.

Но проиграем именно мы, так как вы держите меня сейчас под прицелом своего бластера, и это явно не ваша мысль – она вложена в ваш мозг ими. Отдайте мне бластер, Притер. Я знаю, что вам это кажется неправильным, но сейчас вами руководит не ваш ум, а повеление Второго Основания. Отдайте мне бластер, и мы вместе встретим то, что нас ждет.

Притчер с ужасом почувствовал, что его одолевают сомнения. Неужели он мог так ошибаться? Откуда эта постоянная неуверенность в себе? Почему слова Чаниса звучат так убедительно?

Убедительно? Может быть, его мозг, его измученный мозг борется со вторжением другого мозга? Не расколется ли он надвое?

Как сквозь туман Притчер видел стоящего перед ним Чаниса а с протянутой рукой и внезапно понял, что вот-вот отдаст ему бластер. И когда рука генерала разжалась, чтобы сделать это, дверь сзади медленно открылась, и он непроизвольно обернулся.

Несмотря на агонию ума, Притчер в ту же секунду почувствовал прилив холодной бодрости, окатившей его с головы до ног.

Внешний вид Мула никогда не позволял ему выглядеть хозяином положения. Так было и на сей раз. Мул имел нелепый вид в своих многочисленных одеждах, создававших иллюзию полноты. Лицо его побелело от холода, а огромный нос был иссиня-красным.

Нельзя даже представить себе ничего более нелепого, чем то, что такой человек может оказать какую-либо помощь.

– Держите бластер при себе, Притчер, – сказал он, затем повернулся к Чанису, который, пожав плечами, уселся на стул. – Я с трудом пока читаю ваше эмоциональное состояние, но здесь пахнет конфликтом. Интересно, кто, кроме меня, мог следовать за вами?

Притчер быстро вмешался, перебив его:

– Гипертрейсер был помещен в звездолет по вашему приказу, сэр?

Мул холодно посмотрел на него.

– Конечно. Разве кто-нибудь, кроме Союза Миров, имеет такие приборы?

– Он сказал…

– Зачем цитировать, генерал, если он сам здесь. Так что вы говорили, Чанис?

– Да, но, очевидно, я ошибался. Я считал, что трейсер был подложен агентами Второго Основания, что нас вели сюда с какой-то целью, и намерен был против всего этого бороться. Более того, у меня сложилось впечатление, что генерал находится в определенной степени под их контролем.

– Вы говорите, словно уже так не думаете.

– Боюсь, нет. В противном случае в дверь вошли бы не вы.

– Ну что же, тогда давайте разбираться.

Мул сбросил с себя верхнюю одежду, подогреваемую электричеством.

– Вы не возражаете, если я тоже сяду? Мы в полной безопасности, и нам не грозит никакое вторжение. Ни один житель этой ледяной глыбы не испытывает даже малейшего желания приблизиться к данному месту, смею вас уверить.

В глазах Мула мелькнула угрюмая злоба.

Чанис, выказывая свое неудовольствие, съязвил:

– К чему такое уединение? Может, нас будут обслуживать танцовщицы?

– Вряд ли. Так что за версия у вас, молодой человек? Житель Второго Основания следил за вами с помощью прибора которого нет ни у кого, кроме меня, и… Как вам удалось обнаружить это место?

– Мне показалось, сэр, что в мой мозг вложили определенные соображения.

– Люди со Второго Основания?

– Я подумал, что никто другой на это не способен.

– А вы не задавались вопросом: если человек со Второго Основания способен вложить такую мысль в вашу голову, то с какой стати ему понадобилось следить за вами с помощью гипертрейсера?

Чанис быстро поднял голову и, встретившись взглядом с огромными глазами своего монарха, неожиданно вздрогнул.

Притчер пробормотал что-то себе под нос, и тело его расслабилось.

– Нет, – ответил Чанис, – это мне в голову не пришло.

– Или, раз они решили следовать за вами, значит, поняли, что их контроль ослаблен. Да и у вас не было практически никаких шансов найти дорогу сюда с такой легкостью. Это приходило вам в голову?

– Тоже нет.

– Почему? Неужели ваш интеллектуальный уровень настолько снизился?

– Я могу лишь ответить вопросом на вопрос, сэр. Вы присоединяетесь к обвинениям генерала Притчера в моем предательстве?

– А вы сможете защититься, если да?

– Могу лишь повторить то, что уже сказал генералу. Если бы я был предателем и знал местонахождение Второго Основания, вы могли бы обратить меня и получить все необходимые сведения. Если же вы решили следить за мной, значит, я не обладал такими знаниями и, следовательно, не мог быть предателем.

– И каково же ваше заключение?

– Я не предатель.

– С чем я не могу не согласиться, так как ваша логика безупречна.

– Тогда могу ли я знать, почему вы следили за нами?

– Потому что всем имеющимся фактам существует третье объяснение. Если вы уделите мне немного времени, я все расставлю на свои места, быстро, так что не успеете соскучиться. Садитесь, Притчер, и отдайте мне ваш бластер. Опасности нападения на нас больше не существует. Ниоткуда, благодаря вам, Чанис.