Текст книги "Терпкий вкус страсти"
Автор книги: Айрис Джоансен
сообщить о нарушении
Текущая страница: 15 (всего у книги 24 страниц)
– Это не одно и то же. – Его рука скользнула по ее шее. Большой палец медленно, чувственно двигался по затылку. – Повернись, Санчия. Мне хочется видеть твое лицо, чтобы проникнуть в твои мысли.
– Не стоит делать этого. – Ее голос дрожал. – Я говорила тебе – ты не сможешь изменить моего решения. Я не поеду в Пизу. – Она замолчала, почувствовав его губы на своей шее. Чувство, вызывающее в ней такую бурю, было сильнее ее. Он сжал ее в своих объятиях, и жар его желания захватил ее. Она попыталась отстраниться:
– Это ошибка.
– Нет. – Он повернул ее к себе, глядя на вспыхнувшие щеки и на дрожащие губы. – Ты даже не представляешь, насколько ты близка к тому, в чем я пытаюсь тебя убедить. – Он вдруг отпустил ее и отступил назад. – Ты играешь в шахматы?
Некоторое время она не могла вымолвить ни слова от удивления. Какой неожиданный переход!
– Нет, ты же знаешь, что у меня не было возможности изучить эту игру.
Он усмехнулся:
– И я тоже не знал ее до появления Лоренцо в моей жизни. Он обожает одерживать надо мной победы на доске. Думаю, что со временем я буду терпеть поражения и от тебя. Завтра я научу тебя правилам этой игры. – Он повернулся и взял ящик, в котором находился Танцующий Ветер. – В шахматах одинаково интересна тактика как нападения, так и зашиты. Уверен, что ты найдешь это весьма полезным для себя.
* * *
– Нападение.
Лион передвинул фигуру рыцаря из эбенового дерева, и его взгляд встретил взгляд Санчии.
Она попыталась взять себя в руки и сосредоточиться на игре:
– Не верю, что я когда-нибудь полюблю шахматы. Я все время только обороняюсь.
– Это потому, что ты очень рассеянна. – Лион откинулся на спинку кресла и улыбнулся:
– Почему, хотелось бы мне знать?
Эта дьявольская усмешка! Он же прекрасно знает, почему она не может сосредоточиться. Всю эту неделю, когда Лион приходил к ней, происходило одно и то же. Он едва касался ее, но их неодолимо тянуло друг к другу, и воспоминания о том, что было между ними раньше, только усиливали их взаимное влечение.
И сейчас он наверняка догадывается о том, что творится в ее душе. Санчия поняла, что должна либо сдаться, либо положить всему этому конец.
– Довольно! – Она отодвинула кресло и встала. – Совершенно ясно, что мне незачем играть. Тебе лучше пойти к Лоренцо и продолжить партию с ним.
Он поднял на нее глаза:
– Но Лоренцо, без сомнения, обыграет меня. Там мне придется перейти к обороне. – Его лицо озарилось лукавой улыбкой. – Разве тебе не жаль меня? Ведь любому мужчине необходимо одерживать победы хотя бы на одном из полей сражений.
Сдерживаясь, чтобы не улыбнуться в ответ, Санчия быстро отвела от него взгляд. С какого момента она поняла, что лицо Лиона не жесткое и не бесстрастное, что это всего лишь маска, за которой он прячет свои истинные чувства? Теперь она уже научилась узнавать его настроения, переменчивые, как приливы и отливы. Он мог быть гневным и нежным, веселым и рассудительным, его глаза то вспыхивали жадным интересом, то лучились озорством.
Санчия одернула себя. К чему эти рассуждения? Если она не хочет вновь поддаться магическому обаянию этого человека, ей надо держать себя в руках.
– Но только не на этом поле. – Она повернулась и отошла от него подальше.
Он не шелохнулся в своем кресле, но напряжение не отпускало ее.
– Я решила, что тебе не стоит больше бывать у меня.
– В самом деле? А я не согласен. – Он потянулся вперед, снял с доски фигурку нефритовой королевы и бережно сжал ее сильными, крепкими пальцами. – Почему ты никогда не носишь зеленое? Тебе должен очень идти этот цвет. – Его большой палец скользил вверх-вниз, поглаживая плавные изгибы шахматной фигуры. – Платье цвета нефрита.
Ее взгляд невольно следил за его пальцами. Их прикосновение к королеве было легким, нежным и чувственным. Она вдруг почувствовала с удивлением, что ее грудь отвердела, соски напряглись и ощутили материю нижней рубашки. Она быстро отвела взгляд в сторону от доски и скрестила руки на груди:
– Лоренцо выбрал легкий зеленый бархат и приказал сшить платье. Но оно такое нарядное, что его нельзя надевать каждый день. Я говорила ему, что не буду надевать такое платье, но он не захотел слушать меня.
– Это вина Лоренцо. – Лион взглянул на шахматную фигуру в своей руке. – Ты знаешь, – продолжал он, – некоторые знатные люди играют в шахматы с живыми человеческими фигурами. И тогда парк превращается в гигантскую шахматную доску. Это очень красивое зрелище.
– Я слышала кое-какие рассказы об этом.
– Ты могла бы быть восхитительной королевой.
Ее взгляд снова нечаянно упал на фигурку в его руке, и щеки Санчии вспыхнули.
– Ты ошибаешься. Во мне нет ничего королевского. Эта роль подошла бы скорее госпоже Катерине.
Указательный палец Лиона обводил теперь корону на голове королевы.
– Да, правда, мастер, который изготавливал фигуры на заказ, использовал мою мать как модель. Но есть и другие виды величия. – И он опустил нефритовую королеву на доску.
Санчия почувствовала облегчение, когда он выпустил фигурку из рук.
– Идея такой игры меня почему-то очень привлекает. – Лион улыбнулся ей с другого конца комнаты:
– Думаю, что мы скоро сыграем в нее.
– Меня здесь не будет. Можешь предаваться этим играм с кем-нибудь другим. Я не собираюсь потворствовать твоим фантазиям.
– Нет?
– Говорю тебе, я не останусь здесь. Я лишь ждала подтверждения, что не зачала ребенка.
– И теперь ты получила его?
– Да, три дня назад я убедилась, что тревога была напрасной.
– А я весьма разочарован. Я надеялся, что будет ребенок. – Он задумчиво посмотрел на нее. – Почему ты не сказала мне об этом раньше?
– Не хотела. А какое это имеет значение?
– Быть может, это означает, что тебе нравилось, как мы приводим время, и не хотелось ничего менять?
– Нет, – пальцы Санчии нервно пробежали по волосам, – впрочем, да. Это не было мне неприятно, но…
– Ты хочешь сказать, что мне удалось понравиться тебе?
Она молча смотрела, как он встал, обошел стол, направляясь к ней.
– Мы делили с тобой и смех, и мысли в эти последние дни, – Лион остановился, внимательно глядя на нее. – Надеюсь, что ты обнаружила во мне кое-что, кроме того, что вызывает у тебя страх.
– Я не боюсь тебя.
– Тогда почему же ты всячески отгораживаешься от меня? – Он нежно разжал ее руки, стиснутые на груди, и опустил вниз. Это движение тотчас отозвалось в ней. – Раньше я не беспокоился, любят ли меня женщины, но теперь мне совершенно необходимо, чтобы ты полюбила меня. – Он помолчал. – По крайней мере, я больше не неприятен тебе?
– Мы провели вместе много приятных часов. И я нахожу тебя чрезвычайно… любезным.
Его руки скользнули вверх к ее плечам:
– Санчия, скажи мне правду.
Девушка беспомощно посмотрела на него. Если она признается ему в своих чувствах, это сделает ее такой уязвимой, что она не сможет больше защититься от него. Поэтому она ответила уклончиво:
– У тебя много качеств, которые мне нравятся.
Его лицо просияло, он нагнулся к ней и быстро, крепко поцеловал. А затем убрал руки с плеч и отступил назад.
– И это все Ты видишь, каким я стал покорным? Скоро я буду трепетать при одном движении твоих ресниц и сочинять в их честь сонеты, как настоящий придворный.
Покорным? Она вспомнила, как чувственно его пальцы гладили шахматную королеву. Он жесткий, влюбчивый, страстный и навсегда останется таким, как бы он ни пытался усмирить себя.
– Что-то я не замечала особой покорности в последнее время.
– Как? Разве ты не заметила, какими нежными были наши отношения? Надеюсь, Мы и впредь будем радоваться тем часам, что проводим вне постели, точно так же, как и тем, что проводим в ней. – В его глазах неожиданно вспыхнули искорки:
– Хотя тут, пожалуй, есть некоторое преувеличение… стоило бы сказать – почти также.
Она покачала головой.
– Боже, какая же ты упрямая. Мне не следовало привозить сюда Пьеро. Это он передал тебе свое упрямство.
Он произнес эти слова очень мягко, но они взволновали ее.
– Ты не отошлешь его назад?
Его улыбка фазу погасла:
– Ты и в самом деле еще не узнала меня так, как я надеялся. Я не отбираю подарки назад, потому что нельзя забрать то, что даешь.
В его голосе звучала обида. Первым ее порывом было исправить свою ошибку, вернуть то доверие, которое возникло в последнее время между ними, но она и так слишком поддалась ему.
– Я люблю его.
– Счастливый мальчик. Я уже сбился с ног, пытаясь найти способ добиться твоей любви, а ему это дается так легко. – Он усмехнулся:
– Что ж, во всяком случае в последнее время я получил несколько уроков великого искусства терпения. – Он повернулся к двери. – Но эта добродетель не в моем характере, и должен сказать, что я уже начинаю злиться. Зачем ты вновь заговорила о своем намерении убежать? Похоже, что мне придется вернуться к тактике нападения.
– Нападения?
– Нападение и защита… Самая старая игра на земле. Игра, в которую мы играли всю эту неделю. – Он пристально посмотрел на нее:
– Но все игры рано или поздно кончаются, Санчия. Почему бы не положить ей конец немедленно и сберечь время и усилия? Если ты не сделаешь это сейчас, то сделаешь завтра, или на следующей неделе, или через месяц. – Его голос понизился, приобрел убедительные интонации:
– Я тебе нравлюсь. Ты желаешь меня. Почему бы тебе и в самом деле не жить со мной? В этом нет никакого позора. Я убью на месте всякого, кто посмеет оскорбить тебя. У тебя любящее сердце, но если даже ты не сумеешь полюбить меня так, как мне хотелось бы, я уверен, что ты глубоко и нежно будешь любить наших будущих детей. – Взгляд Лиона скользнул по ее телу. – Моя мать уверяла меня, что это неестественно – не желать иметь наследника. Но до сих пор меня и в самом деле не волновали мысли о детях. – Он помолчал. – А теперь мне очень захотелось иметь от тебя ребенка.
Она с трудом проглотила застрявший в горле комок:
– Нет.
– Да, – сказал он мягко. – Я окружу тебя и ребенка любовью и заботой. Ты тоже хочешь иметь ребенка, Санчия. Позволь мне дать тебе то, чего ты сама хочешь.
Его слова опьяняли ее, завораживали, лишая способности сопротивляться, и она смогла только слабо покачать головой:
– Слишком опасно доверяться таким чувствам.
– Но ведь ты понимаешь, что чем лучше ты меня узнаешь, тем меньше становится опасность. А я не собираюсь отступать, когда подошел к цели так близко. – Он улыбнулся:
– Однажды ночью ты позволишь мне прийти к тебе в постель, и я уже никогда не покину ее. – Он прощально склонил голову:
– Спокойной ночи, любимая.
Любимая. Это слово он произнес лишь однажды перед тем, как вовлечь ее в пучину опасности.
И теперь он снова подталкивает ее к бездне, и она не в состоянии остановить его. Потому что Лион придает этой опасности заманчивый и привлекательный вид.
И она вдруг четко осознала: Лион прав. Однажды вечером она уступит его настоятельным требованиям под натиском собственных нахлынувших чувств, и он окажется в ее постели.
Быстро отвернувшись от двери, она посмотрела на шахматную доску. Сердце билось гулко и тяжело. Она ощущала, что он держит ее крепче и жестче, чем держал ту шахматную королеву.
Этого не должно случиться! Но как противостоять – ведь она его собственность, пленница в этом доме. Ее схватят, как только она сделает первую же попытку.
Но выжидать удобного момента – это значит позволить опасности подступить вплотную к ней и в конце концов заставить сдаться, уступить собственной слабости.
Нет! Не такая уж она наивная девчонка, чтобы поддаться своему чувству или же искушению Лиона. Она шагнула ближе к столу, взяла в руки фигурку рыцаря, которым Лион начинал игру. Пришло время прервать забавы и подумать о том, как спасти себя.
Ставя рыцаря на место, она вскинула брови:
– Нападение?!
14
– Зачем ты пришла? – Катерина Андреас откинулась на спинку стоящего перед камином кресла, похожего на трон. – Ты ведь знаешь, что тебе не место в замке. Я не хочу видеть тебя здесь.
– И у меня тоже нет ни малейшего желания находиться в вашем доме. Мы уже обсуждали это. – Санчия холодно посмотрела на мать Лиона. – Но я решилась потревожить вас ночью по весьма важному делу. Мне необходимо немедленно покинуть Мандару. Могли бы вы помочь мне в этом?
Катерина смерила ее настороженным взглядом.
– Зачем тебе нужна моя помощь?
Санчия засмеялась:
– А как вы думаете? Я – рабыня вашего сына, и он не позволяет мне уехать. Вы должны мне помочь.
Губы Катерины изогнула улыбка.
– Разве ты не можешь выпросить у него свободу, когда он лежит в твоей постели? Я слышала, что мужчины в такие моменты становятся слабыми и уступчивыми.
– Он не ложился в мою постель, – ответила Санчия и добавила:
– Пока.
Проблеск интереса мелькнул в глазах Катерины.
– Он уходил каждый день после обеда и возвращался за полночь, и ты уверяешь, что между вами ничего не было?
– Пока нет, – повторила Санчия. – Но не хочу обманывать, он… возбуждает меня. Если я не уеду сейчас, я не уверена, что захочу уехать потом.
– Вижу. – Катерина изучающе посмотрела на Санчию. – Надо сделать так, чтобы у Лиона больше не было возможности «возбуждать» тебя.
– Но как это сделать? Лион приказал всем стражникам не пропускать меня через ворота.
– Он дал такой приказ? – удивилась Катерина. – Значит, он твердо решил не отпускать тебя.
– А вы можете отменить его приказ?
– Нет, – отрезала Катерина. – Лион – правитель Мандары. В его отсутствие я могу отдавать приказы начальнику гвардии, но когда он находится в замке, это невозможно.
– Тогда можете ли вы найти способ помочь мне ускользнуть из города неузнанной?
– Это возможно. – Катерина нахмурилась. – Но требуется время, чтобы продумать, как это сделать. Несколько дней. Может быть, неделя.
– Нет, это слишком долго. Не позже завтрашнего дня! – воскликнула Санчия.
– Я сказала, что это невозможно. Ты должна… – Она замолчала, заметив отчаяние на лице Санчии. – Ах да, он возбуждает тебя. Неужели ты не сможешь устоять перед ним еще несколько дней?
– Не знаю, – прошептала Санчия.
– Дай мне подумать. – Катерина откинула голову на спинку кресла. – Садись. Возможно, вместе мы сможем найти приемлемое решение.
Санчия села на указанный Катериной стул и положила руки на колени. Ее поза выражала смиренное ожидание, но, как ни странно, она совершенно не ощущала себя униженной. Молчание объединило их, и она почувствовала какую-то ниточку, протянувшуюся между ними.
– Я придумала. – Катерина выпрямилась, ее глаза сверкнули. – Это решение устроит нас обеих и к тому же обернет слова мессера Лоренцо против него же.
Санчия в недоумении вскинула брови. Она не могла понять, при чем тут Лоренцо, и, подавшись вперед, стала внимательно вслушиваться в то, что говорит Катерина.
* * *
– Лион!
Он обернулся, услышав голос матери. Катерина стремительно спускалась к нему по лестнице.
– Не уходи сегодня. Мне хочется, чтобы ты поужинал с нами. – Катерина остановилась на последней ступеньке, слегка касаясь пальцами лестничных перил. – У нас гости, и будет не очень вежливо, если ты не появишься перед ними.
– Гости? – удивился Лион.
– Человек десять или около того. Мессер Гвидо Ральцо и фра ди Врезано, Лукреция Монтанья и ее дочь Мона, мессер Делла Роза и его сын, который как раз только что вернулся из университета Феррары.
Лион подозрительно прищурился:
– К чему это, мама? Ты всегда находила весьма мало удовольствия от такого рода приемов. Я даже не помню, когда ты в последний раз приглашала кого-нибудь поужинать с нами.
– А сегодня пригласила. – Катерина чуть улыбнулась. – Это мой долг перед гражданами Мандары. И твой долг тоже, Лион.
– Мне надо идти.
– Да, я знаю. Но мы так мало виделись с тобой после твоего приезда. – Ее тон стал чуть резче:
– Разве это так трудно – посидеть один раз за столом вместе с матерью?
Лион помедлил в нерешительности.
– Если бы ты дала мне знать, что пригласила половину города Мандары, я…
– Десяток гостей – не половина города, – улыбнулась Катерина. – Но я собираюсь устроить большой праздник, на который приглашу в пять раз больше народу. Поскольку теперь я предупредила тебя, надеюсь, ты придешь.
– Посмотрим.
– Посмотрим. – Катерина прошла вперед и с чувством положила ему руку на плечо. – Но я думаю, что ты выполнишь свой долг перед гостями. Я прошу тебя не о такой уж большой услуге, Лион.
Выражение его лица смягчилось, когда он посмотрел на мать.
– Да, ты просишь о такой малости. И ты управляешь Мандарой значительно лучше, чем я.
– Чепуха. Я просто занимаю твое место в то время, пока ты находишься в отъезде. Когда кончится твое увлечение строительством кораблей и ты вернешься туда, где тебе надлежит быть, тогда ты сам решишь, что дальше делать с Мандарой.
– Но зачем надо что-то усовершенствовать, Катерина? – вступил в разговор Лоренцо, появившийся на ступеньке. – Мандара поистине процветает благодаря твоему великодушному правлению.
– Но время от времени великодушие меня покидает. – В голосе Катерины слышалось недовольство. – И именно сейчас – один из таких моментов, мессер Вазаро.
– Уверен, прекрасная синьора, что скоро вы снова вернетесь в свое обычное доброе расположение духа. – Лоренцо насмешливо поклонился ей. – Ступай, Лион. В обществе таких изысканных гостей тебе совершенно нечего делать.
– Нет. – Катерина стиснула зубы. – В конце концов, останься хотя бы на ужин, Лион. Не знаю, смогу ли я объяснить твое отсутствие за столом.
Лоренцо с удивлением посмотрел на нее:
– Почему ты так настаиваешь?
– Я остаюсь, – нетерпеливо перебил его Лион. – Но после ужина я сразу же уйду.
– Если захочешь. – Катерина крепко взяла его за руку. – Так замечательно, что ты побудешь с нами. Хоть немного… Спасибо, Лион.
– Как правильно сказал Лоренцо, ни один человек за столом не заметил бы, есть я или нет, но если это доставит тебе удовольствие… – начал Лион.
Радостный смех рассыпался трелью у них над головой. Лион поднял глаза и увидел Бьянку, спускающуюся к ним по лестнице.
– О, Лион, разве это не чудесно, – воскликнула она. – Мы так замечательно проведем время!
– Великолепно!
Взгляд Лиона проследовал дальше, и он замер от неожиданности. Вслед за Бьянкой спускалась Санчия.
Остановившись на ступеньках, она медленно подняла глаза и посмотрела на ошеломленного Лиона.
– Мой господин! – Она кивнула ему и повернулась к Бьянке, которая обвила ее руками с большой нежностью. Лоренцо еле слышно выругался.
– Разве это не чудесный сюрприз для тебя, Лион? – Бьянка быстро увлекла Санчию вниз по ступенькам. – Катерина поместила Санчию в моей гардеробной, так что я могу присматривать за ней, пока она полностью не придет в себя, а комната маленького Пьеро – следующая за моей. Мы с Санчией наконец-то сможем наговориться обо всем и подумаем, чем ей заниматься после обеда.
– Хороший сюрприз, – ответил Лион, внимательно глядя в лицо Санчии. – Я весьма удивлен.
Санчия вернула ему взгляд:
– Как я могла отказать твоей матери в ответ на ее приглашение?
– И в самом деле, как! – вступил Лоренцо. – Мы только что обсуждали, какой… неотразимой может быть госпожа Катерина.
– Наступило время, когда Санчии лучше быть среди людей, которые могут о ней позаботиться. – Катерина шагнула вперед и мягко взяла поврежденную руку Санчии в свою. – Уединение хорошая вещь, но ей будет лучше здесь, в замке. Я сообщу гостям, что у нас молодая родственница по имени Санчия Сальмона. Не забывай об этом, хорошо, Лион? Теперь пройдем, дорогая, я представлю тебя нашим гостям. Я отправила их полюбоваться садом, он сейчас в полном цвету. Гордость моего сада – это розы.
– Я провожу Санчию, мама. – Лицо Лиона приняло совершенно бесстрастное выражение. Он шагнул вперед. – Мне придется выполнить свой долг перед гостьей.
– И я присоединюсь к вам, – улыбнулась Бьянка. – Я покажу Санчии дерево, под которым Марко сделал мой портрет.
– Да, конечно. Покажи Санчии все, Бьянка, – поддержала ее Катерина. – Мы хотим, чтобы она знала, как мы рады видеть ее здесь.
Лион метнул на мать ледяной взгляд:
– Ну что ж, идем, Бьянка.
* * *
Улыбка скользнула по губам Катерины, когда она посмотрела вслед удаляющейся троице.
– Смелый ход, – услышала она голос Лоренцо рядом с собой.
– Ты же сам предлагал, чтобы я пригласила ее в замок, помнишь?
– Это я говорил раньше, чтобы досадить тебе, – скривился он. – Такого поворота я не ожидал.
– И я тоже. До тех пор, пока она не пришла ко мне.
– Санчия пришла к тебе? Интересно. Как я могу предположить – это полное соглашение?
– Да.
– Ты знаешь, конечно же, что в этом решении есть элемент риска? Санчия теперь находится в опасной близости от Лиона.
– Она будет в окружении Бьянки, Марко и дюжины гостей.
– Ты хочешь сказать, что гости останутся в замке?
– Возможно. – Катерина невинным взглядом посмотрела на него:
– Почему я не могу отпраздновать возвращение Лиона с несколькими друзьями?
– А других причин у тебя нет?
– Может быть… – Она усмехнулась, поддразнивая. – Может, это заставит тебя рассердиться на меня? Или разочароваться во мне?
– Я не разочаруюсь. И подниму бокал за твой ум и находчивость. – Он шагнул к ней. – Меня всегда восхищает то, каким образом ты умеешь поворачивать ситуацию так, как считаешь нужным. Но с годами ты становишься все мягче и уступчивее.
– Ты находишь, что я стала более уступчивой? – с улыбкой заметила Катерина. – Я думаю, мы найдем время обсудить этот вопрос позже.
– Всегда рад случаю обсудить что-нибудь наедине со столь прекрасной синьорой.
Она помолчала, остановившись у двери, ведущей в сад.
– Ты в самом деле не сердишься на меня?
Он улыбнулся:
– Боюсь разочаровать тебя, но я более чем доволен. Ты же понимаешь, что это всего лишь временная отсрочка, она ничего не сможет изменить.
– Может, и очень многое, – возразила Катерина. Он покачал головой:
– Их тянет друг к другу, и страсть все равно найдет выход. Ты создала некоторые затруднения для проявления страсти, но и усилила ее в тысячу раз. Такова природа человека.
– Я сделала невозможным ее проявление.
Он усмехнулся:
– В любом случае, я жду интересных перемен в ближайшем будущем. Хотя Лион, конечно же, весьма недоволен случившимся.
– А Санчия довольна.
– Возможно, ей лишь так кажется. Ее истинное желание – ответить на призыв Лиона, на его чувство. Такова природа женщины – желать продления рода.
– Что ты можешь знать о природе женщины? Мы не особенно жаждем нянчить детей и позволять мужчинам все, что…
– Моя дорогая госпожа, пожалуйста, избавь меня от своих лекций. Я не имел в виду тебя, всем известно, что ты – женщина необыкновенная. – Он почтительно поклонился. – А теперь позволь мне присоединиться к гостям и предоставить тебе возможность исполнять роль вежливой хозяйки. Я слишком надолго задержал тебя здесь. – И, не дав ей возможности ответить, он снова поклонился и направился к группе гостей, стоявших у великолепного фонтана в центре сада.
* * *
Катерина некоторое время смотрела ему вслед, охваченная странным чувством. Казалось, сад наполнился переливами радужного света, и она ясно различала каждую краску, каждый оттенок. Почему-то в присутствии Лоренцо мир преображался, и сама она чувствовала себя умнее, красивее, обаятельнее – женщиной в полном смысле слова. Может быть, потому что видела себя его глазами.
Глупости, убеждала себя Катерина. Она и в самом деле красива, умна и неотразима. Она вполне способна сама осознавать свои достоинства и не нуждается в том, чтобы видеть себя глазами мужчины.
С чувством облегчения она отвернулась от Лоренцо и прошла к дереву, где Лион и Санчия наблюдали за тем, как Марко раскачивает увитые цветами качели, подвешенные к дубовой ветке в нескольких ярдах от них.
– И что же, интересно знать, ты здесь делаешь? – спросил Лион, упорно стараясь не встречаться взглядом с Санчией.
– Наслаждаюсь лучами солнца, – ответила она, тоже не глядя на него.
– Наслаждайся ими на балконе своего дома на площади.
– Здесь – совсем другое дело.
– Санчия, я не… – Он глубоко вздохнул, пытаясь сохранить спокойствие. – Я не хочу, чтобы ты была здесь.
– А я хочу, и твоя мать хочет. Даже Бьянка хочет видеть меня здесь.
Он помолчал. Когда же он заговорил, в его тоне послышался холод:
– Ты надеешься защититься от меня?
– Так будет лучше. Говорю тебе…
– Мне надоело слушать то, что ты говоришь, – перебил он. – Я дал тебе достаточно времени… Но больше не дам. Теперь все пойдет так, как хочу я. – Он развернулся на пятках и пошел навстречу матери.
Сухо кивнув, он собирался пройти мимо, но она остановила его, взяв за руку.
– Так будет лучше, Лион, – сказала она спокойно.
– Только что я слышал эти же слова от Санчии. – Лион двинулся дальше, так что рука матери скользнула по его рукаву. – Вы удивительно легко сговорились.
– Но, Лион, как ты не хочешь понять…
– Это ты не хочешь понять, что мне нужно. – В его голосе звучал еле сдерживаемый гнев. – Твои навязчивые идеи ослепили тебя. Да, ослепили – это самое подходящее выражение, поскольку ты не желаешь видеть, что ты натворила сегодня. – Он помолчал. – Тринадцать лет я всячески пытался уберечь Бьянку и тебя, но теперь с этим покончено. Я не желаю, чтобы мной управляли – ни ты, ни Санчия.
Катерина бросила быстрый взгляд на парочку гостей, остановившихся в восхищении перед розой в нескольких ярдах от них.
– Тсс, нас могут услышать.
– Пусть слушают. Меня это не волнует.
– А как же Бьянка?
– Ты сама поставила Бьянку в такое положение, взяв Санчию из дома на площади и поместив в комнате по соседству с моей любимой женой. Ты пытаешься управлять событиями, держа нас под неусыпным наблюдением. – Он перевел дыхание. – Но, клянусь господом богом, тебе это не удастся.
– Бьянка счастлива видеть тебя здесь.
* * *
Санчия оторвала взгляд от уходившего Лиона и увидела Марко, направляющегося к ней. Бьянка все еще оставалась на качелях, задумчиво глядя вверх на ветви дерева. Марко оглянулся на нее через плечо и улыбнулся.
– Ты проявила бы большое великодушие, если бы не огорчила ее ничем.
Санчия внимательно посмотрела на Марко:
– Мне надо поговорить с тобой. Я обещала покинуть Мандару, и мое желание остается неизменным. Позволь мне объяснить почему…
– В этом нет необходимости, мне и так все ясно. Ты пришла сюда, чтобы укрыться от Лиона, а не для того, чтобы преследовать его. – Он поморщился. – Хотя мать и Лион считают меня мечтателем, я не дурак. И ты можешь находиться здесь сколь угодно долго, если не сделаешь ничего, что заденет Бьянку.
– Ты так оберегаешь ее…
Марко покачал головой:
– В этом нет ничего удивительного. Бьянка – это лучшее из того, что есть в моей жизни. Она видит меня таким, каким я хочу быть. На самом деле я совсем не такой талантливый художник, а в сравнении с да Винчи или Боттичелли просто бездарен. Но я усердно работаю и совершенствую свое мастерство. Возможно, однажды… – Он усмехнулся. – Но даже если я никогда не достигну вершин вдохновения, я все равно останусь для Бьянки самым лучшим. Так же, как и она всегда будет всем самым дорогим и прекрасным для меня.
Санчия молчала. Марко взглянул на нее и продолжал:
– Да, я знаю, она навсегда останется ребенком, прекрасным простодушным ребенком. – Он задумался, подбирая слова. – Когда она впервые приехала в Мандару, я понял, что передо мной самая удивительная, самая нежная девушка во всей Италии. Она словно коснулась моего сердца, и с тех пор всегда, когда она рядом, мне кажется, что я переживаю то же самое весеннее чувство.
– Она так прелестна.
– Да. – Его взгляд вернулся к Бьянке. – Когда я понял, что она никогда не изменится и никогда не станет женщиной, которая могла бы ответить на мое чувство… – Он махнул рукой. – Ты понимаешь, что я никогда не позволю себе ничего такого, что может задеть моего брата, но оставалась еще маленькая надежда. А потом исчезла и она. Это было очень трудное для меня время.
Санчия, не выдержав, шагнула к нему:
– Тебе не нужно говорить мне об этом, Марко.
– Да, я знаю. Но ты мне нравишься, и я не хочу, чтобы ты думала, будто я из прихоти выгоняю тебя отсюда. Больше мы не будем говорить на эту тему. – Он обернулся к Бьянке. – Она заскучала, мне пора возвращаться.
– Марко, – Санчия запнулась. – Ты сказал, что это было очень нелегко для тебя. Но тогда почему ты остался здесь с ней?
– Ты не понимаешь, Санчия. Для меня слишком поздно что-либо менять. – В его улыбке сквозила светлая печаль. – Я знаю, что лето никогда не наступит, но не всякий человек имеет возможность любоваться вечной весной.
Санчия смотрела, как уходит Марко, вслушивалась в смех Бьянки, которым она приветствовала его. Мягкие лучи солнца пробивались сквозь крону дуба, окружая их головы светлым сиянием, когда Марко оттянул увитые розами качели, а затем осторожно, но сильно толкнул их вперед, так что Бьянка оторвалась от земли и взлетела вверх, к небесам.
* * *
– Послание? – Борджиа резко повернулся к Дамари. – Зачем мне писать что-то отцу?
– Простая предосторожность. – Дамари угодливо улыбнулся. – Я надеюсь, что мне удастся вернуть Танцующий Ветер, не прибегая ни к чьей помощи, но мне все же хотелось бы заручиться одобрением его святейшества. Если методы, к которым мы собираемся прибегнуть, станут известны, боюсь, это может вызвать недовольство среди населения. Конечно, воины вроде нас с вами привыкли пренебрегать мнением толпы, но папа обязан думать о своем положении.
– Я очень тронут твоей заботой о репутации моего отца и надеюсь, что ты будешь осторожен. – Борджиа опустился в кресло и с сардонической усмешкой посмотрел на Дамари. – Однако он может претендовать на некоторое вознаграждение, если мы получим выигрыш. Так о чем же будет это послание?
– Все говорит за то, что наиболее подходящие условия сложились в маленькой деревушке Фонтана…
Дамари начал говорить быстро, убежденно, излагая свой план ясными, четкими фразами. Через несколько минут он умолк, ожидая ответа.
Борджиа молчал, по-видимому, обдумывая услышанное. Потом он медленно кивнул:
– Это должно помочь нам добиться цели. Однако здесь есть опасность для тебя.
– Все же надо использовать эту возможность. Я уже говорил, что верю в свою счастливую звезду.
– Тебе надо продумать все получше, прежде чем играть с судьбой таким образом. Хотя вполне возможно, все случится так, как ты задумал.
– В этом я не сомневаюсь. – Дамари постарался сдержать напряжение. – Конечно, если вы решите, что это слишком опасно для вас или его святейшества, я положусь на ваше суждение. Но я уверен, что смогу сделать это!
– Более всего меня восхищает смелость плана, – одобрительно сказал Борджиа. – Я напишу отцу и изложу ему суть интриги…
– Немедленно? Здесь самое главное – время.
– Сейчас же. – Борджиа поднялся и потянулся к шнурку звонка. – Я пошлю послание и прикажу гонцу дождаться ответа. Ты на это время останешься здесь, в Чезене.
