Текст книги "Дни и ночи отеля «Бельведер»"

Автор книги: Айрис Денбери

сообщить о нарушении

Текущая страница: 5 (всего у книги 12 страниц)

Глава 6

Югет изумленно посмотрела на Андреа. Затем смущенно засмеялась:

– Не сердись. Я одолжила его на вечер. Ты ведь не против?

– Когда ты взяла его? – с трудом проговорила Андреа.

– После ленча. У этого платья глубокий вырез, и к нему нужно красивое ожерелье. У меня ничего не было, вот я и подумала, что ты не станешь возражать, если я загляну в твой ящик и посмотрю, нет ли у тебя чего-нибудь подходящего. – Югет присела на кровать Андреа. – Ты не поможешь мне расстегнуть застежку?

Пальцы Андреа неловко ощупали застежку, которую описывала мисс Дженсен.

– Ты же не веришь, что это мое, правда?

– Почему не верю? Оно было в твоем ящике.

Андреа сжала руками виски.

– Я, должно быть, схожу с ума. – Она с трудом проглотила ком в горле и сказала: – Это ожерелье потеряла мисс Дженсен, или оно было украдено, сегодня днем.

– Это? Мисс Дженсен?! – потрясенно воскликнула Югет. – Так оно из настоящих бриллиантов и сапфиров, а те другие камни как называются?

– Да не важно, как они называются. Аквамарины, – раздраженно сказала Андреа. Она схватила Югет за плечи. – Скажи мне правду: как оно попало в мою комнату, если ты не приносила его сюда?

– Это сделал кто-то другой, ясно же.

– Все это легко вычислить, – возразила Андреа. – Ты унесла его из комнаты мисс Дженсен. Теперь ты притворяешься, что нашла его здесь и подумала, что оно принадлежит мне. Как тебе могло прийти в голову, что я являюсь обладательницей бриллиантов и сапфиров?

– Честное слово, Андреа, я не поверила, что это настоящие бриллианты. Я подумала, что это просто красивые камешки.

– Так вот, Майская Королева приказала обыскать комнату и стояла рядом, пока Уиверн прочесывала здесь все частым гребнем.

– Ты хочешь сказать, что они обыскивали нашу комнату? – Югет торопливо принялась рыться в своем ящике туалетного столика.

– Что еще ты там спрятала? – требовательно спросила Андреа.

Югет вытащила фотографию:

– Только портрет Бобби. Я не хочу, чтобы его нашли.

Андреа была слишком взволнована, чтобы интересоваться, по каким причинам Югет прятала фотографию молодого человека.

– Так что нам теперь делать? – пробормотала она. – Я не могу вернуть его вместо тебя, как мех, который ты одолжила.

– Вместо меня? – повторила Югет. – Ожерелье не имело ко мне никакого отношения. Оно лежало в твоем ящике. Клянусь. За все время, что я прислуживала мисс Дженсен, я никогда не видела драгоценностей, за исключением тех, которые она носит. Несомненно, они заперты в сейфе.

– Мне хотелось бы верить тебе, Югет.

– Я говорю правду, Андреа. У меня был выходной. Я весь день не заходила в комнату мисс Дженсен.

– Тогда это сделал кто-то другой, – медленно произнесла Андреа.

– Это могла сделать мисс Дженсен, чтобы подложить мне свинью, – предположила Югет. – Может, она выяснила историю с мехом и теперь хочет, чтобы я потеряла работу.

– Не могу себе представить, чтобы мисс Дженсен пошла в крыло, где живет обслуживающий персонал. Если бы кто-то из нас спросил ее, что ей нужно, что бы она ответила?

– Что она ищет Югет, конечно. Очень просто.

– Нет. Я убеждена, что это человек, который желает зла мне, а не тебе, – сказала Андреа. – Конечно, женщина, потому что было бы подозрительно, если бы мужчина бродил по служебному помещению. Женщина, которая имела право входить в нашу комнату.

– Это Уиверн. Она тебя не любит.

– И у нее есть такая возможность, – согласилась Андреа. – И она ненавидит меня, хотя, честное слово, я не знаю, за что.

Югет искоса взглянула на подругу:

– Нет. Ты, вероятно, не понимаешь. Но еще существует Майская Королева. Она могла бы подложить сюда это ожерелье.

– О нет! Только не Майская Королева. Она не стала бы так поступать со мной!

В первый раз у девушки мелькнула мысль, что ее тетя, возможно, была в сговоре с мисс Дженсен и подложила ожерелье в комнату Андреа, где его нашла бы мисс Уиверн в присутствии их обеих, Андреа и ее тети. В таком случае не оставалось ничего другого, кроме как уволить ее. Неужели тете Кэтрин так хотелось избавиться от племянницы? Если это так, зачем ей было уговаривать Андреа приехать в «Бельведер»? Все это не имело смысла.

– Как же нам теперь вернуть ожерелье мисс Дженсен? – пробормотала Югет.

– На этот раз нам обеим лучше сказать правду. Предоставь это мне. Надо немедленно рассказать все миссис Мейфилд.

– Ты с ума сошла, Андреа? Мы обе окажемся за решеткой! – воскликнула Югет. – А меня вышлют во Францию.

Внезапно раздался стук в дверь, отчего у Андреа сердце ушло в пятки. У Югет хватило присутствия духа запихнуть ожерелье под одеяло Андреа и затем крикнуть:

– Войдите!

Мисс Уиверн просунула в дверь голову, и Андреа испугалась, что она станет настаивать на дальнейших поисках пропавшего ожерелья.

– Все в порядке? – спросила мисс Уиверн, слегка улыбаясь, и затем остановила взгляд на рискованном вырезе платья Югет.

– Все прекрасно! – весело ответила Югет.

Когда она ушла, Андреа простонала:

– Господи! Я думала…

Югет заставила ее замолчать.

– Может, она подслушивает у дверей. – Югет сняла платье, накинула халатик и осторожно приоткрыла дверь.

– Никого.

– Ожерелье просто жжет мне руки, – прошептала Андреа. – Боже мой! Теперь я понимаю, что значит «горячие камни».

– А что это значит? – Даже в критическую минуту Югет не упускала возможности выучить новую фразу или сленг.

– Этот термин используют криминалисты, – ответила Андреа. – Я вычитала его в криминальных романах. Это значит «украденные».

Француженка выхватила ожерелье из рук Андреа:

– Дай-ка мне. Слишком опасно держать его у нас.

Андреа не успела остановить ее. Француженка завернула драгоценное ожерелье в несколько слоев оберточной бумаги, открыла окно и выбросила из него сверток:

– Вот! Теперь мы спасены!

Андреа запаниковала:

– Глупая! Теперь оно действительно потеряно. Его подберет кто-нибудь на улице.

– Дурочка! Разве мы с тобой принадлежим к числу любимчиков, и наша комната выходит на улицу? – возмутилась Югет. – Под нами крыша кухни, и если кто-нибудь выглянет в окно, то найдет прекрасные камушки мисс Дженсен. Больше пятидесяти окон выходят на эту крышу.

Андреа вспомнила планировку «Бельведера». С улицы здание выглядело сплошным блоком, но в центре второго этажа находились кухни с застекленной крышей, и верхних этажей над ней не было, внутри здания образовывался пустой квадрат. Как сказала Югет, шестьдесят или семьдесят окон выходили в этот пролет.

– А теперь давай спать, – посоветовала Югет. – Утро вечера мудренее.

Андреа хотела бы относиться к происшедшему с тем же легкомыслием, что Югет, но ей это не удавалось. Во всяком случае, она гораздо глубже была замешана в этом деле.

Югет оказалась плохим предсказателем, так как утром дела не пошли на лад. Одна из воскресных газет отвела полколонки отчету о краже драгоценностей у мисс Ингрид Дженсен, остановившейся в «Бельведере». Исчезло ожерелье, мисс Дженсен заявила, что оно пропало, когда она ушла на ленч. Нет, больше ничего не украдено, хотя в ее номере были другие драгоценности.

Андреа пала духом. Мисс Дженсен нарушила свое обещание не вызывать полицию до следующего дня в том случае, если отыщется ее пропажа. Должно быть, она рассказала все репортерам вчера вечером.

– Какая сенсация, правда? – сказала Джилл Брукман, когда Андреа присоединилась к ней на дежурстве. – Босс придет в бешенство, когда прочитает об этом, а Майская Королева закрылась у себя в кабинете и изучает этот номер.

Однако позднее в то же утро Джилл была уже не такой веселой:

– Мне только что звонил Дик, спрашивал, как развиваются события вокруг украденного ожерелья. Мисс Дженсен сама рассказала ему всю историю.

– Когда? – спросила Андреа.

– Вчера вечером, очевидно. Но я в ужасе оттого, что он поместил этот материал в своей газете. Дик прекрасно знает, что в рекламе такого рода «Бельведер» заинтересован меньше всего. Он сделал это, видимо, с целью досадить мне. Мы поссорились, но я не думала, что он так поступит.

– Нет, Дик не стал бы так делать. Это просто неудачное стечение обстоятельств: он случайно оказался на месте, когда мисс Дженсен решила рассказать о своей пропаже.

Как и следовало ожидать, Андреа вызвали в кабинет ее тети.

Вокруг миссис Мейфилд лежали кипы газет.

– Это ты рассказала, Андреа? – спросила она, не глядя на девушку.

– Нет.

– Или намекнула кому-то из определенной газеты?

– Нет. Я ничего не говорила. – Андреа рассердили новые обвинения тети и готовность верить самому худшему, когда дело касалось ее племянницы. Поддавшись порыву, она добавила: – Кажется, сама мисс Дженсен дала весьма подробное интервью.

Миссис Мейфилд подняла на нее глаза:

– Возможно, ты права. К счастью, отчет появился только в одной газете, но завтра, несомненно, эту новость подхватят все газеты.

Утром весь персонал уже знал, что одетые в штатское детективы незаметно ищут в гостинице ожерелье мисс Дженсен, и когда Андреа пришла на ленч, ей сообщили, что ожерелье еще не найдено. По крайней мере, никто ничего не знал наверняка.

– Подумай о том, где оно может оказаться! – воскликнула одна из девушек. – В кастрюле из-под бульона среди костей или внутри формы для выпечки печенья. Бог ты мой! Вот уж будет сюрприз, если тебе на зуб попадет бриллиант.

Андреа склонила голову над тарелкой, хотя ей совсем не хотелось есть. Как близки к истине были эти нелепые предположения! Подручным на кухне или ученику повара достаточно было посмотреть наверх, чтобы заметить сверток. Если только… у Андреа перехватило дыхание при мысли, что кто-то другой мог найти ожерелье и спрятать его. Югет не следовало бросать его в этот пролет, хотя что еще можно было сделать. «На самом деле, мне следовало набраться мужества, пойти к тете Кэтрин и принять все, что за этим последовало бы».

Девушки вокруг нее все еще болтали о том, где можно спрятать ожерелье:

– В бельевой, привязать его к скатерти.

– А как насчет цветов? Кто угодно мог бросить его в листву или засунуть в вазу.

После ленча Андреа почувствовала непреодолимую потребность выглянуть в окно, выходившее на крышу кухни. Куда упал сверток? Ночью шел дождь, и она увидела обрывки размокшей оберточной бумаги, зацепившиеся за наклонный угол деревянной панели, но ожерелья не было видно.

– Хочешь подышать воздухом, Ланздейл?

Андреа так поспешно отпрянула от окна, что стукнулась головой об оконную раму. Мисс Уиверн, в придачу к прочим своим приятным манерам, обращалась к младшему обслуживающему персоналу по фамилии, в то время как даже сама Майская Королева использовала имена или добавляла к фамилии «мисс» или «миссис».

– Я просто выглянула из окна, – ответила Андреа.

– Там внизу что-то интересное? – В голубых глазах улыбающейся мисс Уиверн светилась злоба.

Теперь Андреа уверилась, что это мисс Уиверн подложила ожерелье в ящик ее стола и, без сомнения, испытала разочарование, когда не обнаружила его во время обыска. Она не могла даже предположить, что Югет, без всякой задней мысли, одолжила его, разрушив таким образом планы мисс Уиверн выставить Андреа воровкой.

– Не знаю, – смущенно пробормотала Андреа. И вдруг, ощутив приступ мужества, добавила: – Туда, мне кажется, сбрасывают всякий мусор, как вам известно, мисс Уиверн. Ведь вы здесь работаете гораздо дольше меня.

Андреа отошла от окна, не дожидаясь разрешения помощницы сестры-хозяйки. В любом случае, в данный момент девушка работала в отделе регистрации, а не под началом мисс Уиверн.

В четыре часа она передала дежурство и поднялась к себе в комнату. Как только с облегчением скинула туфли, в дверь комнаты постучала горничная:

– Анди, спустись к Майской Королеве!

– Неужели снова? – пробормотала Андреа, но привела себя в порядок и сбежала вниз, испытывая тревогу.

Она увидела в гостиной мистера Блейка, помощника управляющего, который пил чай вместе с тетей Кэтрин.

– Андреа, ожерелье мисс Дженсен нашлось.

– Это хорошие новости, мадам. Где же оно было? – спросила Андреа, старательно следя за своим голосом.

– В карнизе стеклянной крыши над кухнями. Практически кто угодно мог положить его туда или сбросить вниз из дюжины окон. Так что тебе не о чем волноваться.

– Мисс Дженсен слишком беззаботно относится к своим вещам, – заметил мистер Блейк. – Если ей не хочется пользоваться сейфом управляющего для хранения своих драгоценностей, то остается винить только себя за их пропажу.

– Извини, что пришлось обыскать твою комнату, – сказала тетя Кэтрин, – но мы обыскали много других комнат, помимо твоей. Ты понимаешь это?

– Конечно, мадам.

Вероятно, тетя Кэтрин расслабилась за воскресным полуденным чаепитием. Сегодня она выглядела положительно веселой, несмотря на все волнения гостиничной жизни. Она казалась моложе, и легкий румянец играл на ее обычно бледных щеках, а карие глаза сияли.

Андреа подумала, что, вероятно, легче расслабиться в гостиной уютных апартаментов с изысканными деликатесами на столе, разительно отличавшимися от простой калорийной пищи, которой кормили большую часть обслуживающего персонала. Одной из привилегий тети Кэтрин, как главной сестры-хозяйки, было разрешение заказывать еду из ресторанного меню, и ее всегда подавал официант, прикрепленный к этому этажу.

Андреа решила пойти погулять в одиночестве. Ей нужно было отдохнуть от нестройного шума голосов и избавиться от напряжения этого дня. Среда отеля не способствовала образованию крепкой дружбы ни среди обслуживающего персонала, ни среди внешнего круга знакомых. Из-за скользящего графика дежурства Андреа редко могла провести свое свободное время в чьем-то обществе.

Поэтому, когда на той же неделе ей позвонил Тревор Деннистоун, Андреа с радостью приняла его приглашение пообедать. Он повел ее в китайский ресторан, недавно открывшийся в Миллбридже.

Тревор в основном говорил об Ингрид Дженсен, но Андреа получила удовольствие от общения с ним.

– Когда Ингрид Дженсен вернется в «Бельведер»?

– Ты всерьез влюбился в нее?

– Да. Не собираюсь отрицать этот факт. Дело не в том, что нет девушки красивее ее. В ней есть нечто большее. Жизненная сила, чувство юмора, обаяние.

Андреа одарила его удивленной, но доброжелательной улыбкой:

– Насколько мне известно, у нее есть также очень богатый отец. Это входит в список ее достоинств?

– Это не главное. Отцы наследниц становятся чертовски разборчивы в выборе женихов для своих дочерей. Ни один мужчина не годится на роль их зятя. Счастье дочери их не заботит. Их беспокоит только одно: не является ли парень охотником за наследством.

– Тебя-то никто не станет считать охотником за наследством. У тебя есть собственное дело.

– Хотя и не слишком процветающее. – Тревор покрутил в руках вилку, лежавшую на скатерти. – Несмотря на то что мы терпим убытки, дела идут неплохо. Но моя мама, похоже, не понимает, что деньги надо вкладывать в дело, вместо того чтобы забирать их и тратить большую часть. Когда был жив отец, денег было достаточно, и мама привыкла жить на широкую ногу. Она отказывается понимать, что в наши дни, если хочешь преуспеть, необходимо расширять бизнес. Переделки, новые витрины, улучшение схемы организации работ и так далее. – Он усмехнулся. – Мама считает, будто мы все еще живем в старые добрые времена, когда на обычных распродажах одежды деньги гребли лопатой, складывали их в маленькую коробочку, получали поддержку банка и отправляли их в путешествие по тайным каналам к конторке кассира.

Андреа давно уже овладела искусством выслушивать размышления вслух, на которые так падки мужчины. Ее отец часто нуждался в слушателях, и она научилась не прерывать и не уводить разговор в сторону, делая замечания или задавая наводящие вопросы. Поэтому сейчас она не мешала Тревору высказывать мысли, понимая, что среди его знакомых немного людей, с кем он мог говорить откровенно.

– Так что с Ингрид? – Он вновь коснулся самой важной темы. – Когда она вернется? Куда уехала?

– Она возвращается завтра, но я не знаю, куда она ездила. Может быть, в Лондон. Она часто бывает в Париже.

– Ты не отдашь мою записочку Ингрид, как только она приедет в гостиницу?

Андреа опечалилась, так как предвидела, что это увлечение обречено на несчастливый конец. Ингрид Дженсен непременно воспользуется преданностью Тревора, она вскружит ему голову своими улыбками, своим очаровательным обращением, но этим все ограничится.

– Постараюсь, Тревор, – ответила Андреа. – Но я могу не быть на дежурстве в отделе регистрации, когда она приедет. Я положу твою записку вместе с другими ее письмами.

Они возвращались в «Бельведер» через квартал Сенчери, и Андреа вдруг подумала о Кире Холте. Тревор остановился, чтобы получше рассмотреть оформление витрин в отстроенной части.

– Хотелось бы мне использовать пространство столь же щедро, как это, – пробормотал он. – Две дамские сумочки, один зонтик, две шляпки и неотрезное платье из прозрачной ткани. В Стоучестере решили бы, что это все, чем я торгую.

– А почему бы тебе не выставить одну дамскую сумочку, одну шляпку и пару перчаток и оставить пустое пространство, задрапированное серым ковром? Пусть люди в Стоучестере привыкают к современному оформлению витрин.

– Что ж, можно попробовать.

Краешком глаза Андреа заметила высокую худую фигуру человека, наблюдавшего за ней и Тревором, но когда она обернулась, мужчина исчез. Она не была уверена, видела ли Кира Холта или ей это только показалось.

Глава 7

На следующий день Андреа проследила, чтобы записка Тревора была вручена мисс Дженсен, хотя сама она не дежурила. Но он позвонил ей во второй половине дня.

– Не хочешь пойти потанцевать, Андреа? – спросил Тревор.

– Мне казалось, ты хочешь пригласить кого-то другого. – Она сознательно избегала произносить вслух конкретные имена.

– В соглашение внесен беспорядок. Ты не возражаешь выступить в качестве замены?

Андреа рассмеялась:

– Ты выставляешь мою кандидатуру. Но мне нечего надеть. У меня нет красивого вечернего платья.

– О, это что-то вроде сельского клуба. Девушки приходят туда одетые как угодно. Подойдет короткая широкая юбка и все такое.

– Договорились. Я приду. Во сколько?

– Я заеду за тобой в восемь часов.

– Приходи к служебному входу, – напомнила она.

В машине Тревор был необычно молчалив, и Андреа решила, что не стоит спрашивать его, почему он сопровождает ее вместо сногсшибательной Ингрид. Она надеялась, что сельский клуб не окажется слишком шикарным местом. Мужчины ничего не понимают в женских туалетах. Скажут тебе, что можно прийти в хлопчатобумажном платье, а когда так и оденешься, то выясняется, что все в элегантных длинных нарядах.

Клуб «Полонез» оказался переоборудованным старым зданием с просторным танцевальным залом, безвкусно оформленным баром и более современным рестораном. Когда официант проводил их к столику, первой, кого она увидела, была Ингрид Дженсен. Андреа хотела предупредить Тревора, чтобы он подготовился к неожиданной встрече, но в следующее мгновение сама испытала сильное потрясение: кавалером Ингрид был Кир Холт.

– Пойдем потанцуем. – Слова Тревора вывели Андреа из оцепенения.

Как только они закружились по залу, Андреа поняла, что Тревор обязательно заметит Ингрид, но она не успела предупредить Тревора, потому что он подтолкнул ее и прошептал:

– Ты не будешь возражать, если я потанцую с Ингрид? То есть если я переключусь на нее?

– Ты знал, что она будет здесь! Я подумала, что ты расстроишься.

– Нет. Она сказала мне, что уже договорилась на вечер, но я выудил кое-какую информацию у одной горничной, француженки.

– Югет?

– Я не знаю ее имени, но она, очевидно, знала, что мисс Дженсен собирается сегодня вечером сюда.

Андреа догадывалась об ожидавшей ее перспективе и ужасалась ей. Следующие слова Тревора усилили ее подозрения.

– Ее кавалер кажется довольно занудным типом. Возможно, ты развеселишь его. – Тревор фыркнул. – Я должен показать Ингрид, что со мной нельзя так обращаться.

– Но, Тревор, ты не понимаешь. Танцуй с Ингрид хоть весь вечер, если хочешь, но этот человек, я знаю его…

– Прекрасно. Все к лучшему.

– Это Кир Холт.

– Кто он такой? Важная шишка?

– Он часто останавливается в «Бельведере». Занимается строительством по контрактам, возводит этот новый большой квартал, Сенчери, в Миллбридже.

– Тогда у тебя будет о чем поговорить с ним.

Тревор вел себя, как брат, когда хочет добиться уступки от старшей сестры.

Андреа была бы рада сбежать, но Тревор крепко держал ее за руку, пока они шли к столику, где сидели Ингрид с Киром.

Датчанка была одета в изысканное бальное платье из украшенного вышивкой лилового тюля с блестками всех цветов радуги, и Андреа в своем зеленом хлопчатобумажном платье почувствовала себя безвкусно одетой и незначительной.

Тревор, не желавший принимать во внимание такие нюансы, познакомил девушек, и Ингрид ничего не оставалось, как представить мужчин друг другу.

– Какой приятный сюрприз встретить тебя здесь, Ингрид. – Заявление Тревора показалось бы неискренним даже двенадцатилетней школьнице, не говоря уже о такой космополитке, как мисс Дженсен. Но Андреа была довольна, что он не раболепствовал.

Ингрид пристально смотрела своими пылающими голубыми глазами на Андреа.

– Я уже видела вас где-то? – спросила Ингрид.

– Да, в «Бельведере».

– Вспомнила. Но вы не живете там.

– Нет, я работаю в отеле. – Андреа испытывала легкое удовлетворение. Ингрид пыталась унизить и поставить на место служащую отеля в присутствии двух мужчин, которые уже знали правду; но датчанка не понимала этого.

– И вас подозревали в краже ожерелья.

Кир Холт резко повернул голову.

– Меня никто не подозревал, мисс Дженсен, мою комнату обыскивали, как и многие другие.

– В конце концов ожерелье нашли, – вставил Кир, – а само происшествие сделало известным ваше имя, так что вы и ваша страховая компания можете быть довольны.

– Потанцуем, Ингрид? – Тревор встал. Он последовал за Ингрид в клуб «Полонез» не для того, чтобы выслушивать ядовитый обмен репликами.

Ингрид немного поколебалась. Потом встала, и Тревор увлек ее на танцевальную площадку.

Андреа опустила взгляд на стиснутые на коленях руки. Затем посмотрела прямо в глаза Киру Холту:

– Пожалуйста, не думайте, что я организовала все это. Я и представления не имела, что мисс Дженсен и вы окажетесь здесь.

На его губах заиграла насмешливая улыбка.

– А вам неприятно?

– Нет. Почему?

– Ваш партнер временно оставил вас. Может, рискнете потанцевать со мной?

Кир был неподходящим партнером для Андреа: она была слишком маленького роста, чтобы приспособиться к его шагам. Но, помимо этого, она ощущала сильное напряжение, возникшее между ней и Киром Холтом.

Когда он отвел ее обратно к столику и заказал напитки, Тревора с Ингрид не было видно, но на одном из свободных стульев лежал красивый меховой палантин, который попал в поле зрения Андреа. Она подняла глаза и перехватила взгляд Кира.

– Это тот самый? – спросил он.

– По-моему, да.

– Нам придется позаботиться о нем вместо мисс Дженсен, – посоветовал он.

– О нет! Не хочу прикасаться ни к одной из ее вещей, – поспешно возразила Андреа. – Или меня могут…

– Или подозрение может пасть на вас? Расскажите, как случилось, что вы оказались замешаны в историю с ожерельем.

Андреа глубоко вздохнула:

– Вы, кажется, считаете, что все эти происшествия очень смешны, мистер Холт. Но, уверяю вас, мало радости оказаться замешанной в подобной истории. – Она побледнела при мысли о том, чем могло все закончиться. Ведь ожерелье подложили в ящик ее туалетного столика, откуда его извлекла Югет.

– Но я способствовал ее развязке.

– Способствовали? Но ведь это вы рассказали миссис Мейфилд, что видели, как я выходила из апартаментов мисс Дженсен.

– Я не видел вас и не стал бы упоминать об этом, даже если бы видел, – возмутился он.

– О! – воскликнула она, смутившись. – Простите.

Холт улыбнулся ей:

– Может, забудем о пропажах мисс Дженсен и потанцуем?

Остаток вечера промелькнул как-то незаметно. Андреа приноровилась к шагам Холта, а он ухитрялся держать ее так, чтобы ее нос не упирался в его рубашку. Когда Андреа приходилось танцевать с высокими мужчинами, она всегда сожалела, что ей не хватает роста, но сегодня вечером с Киром, после первоначальной неловкости, не возникало никаких неудобств. Он как будто помолодел и, возможно, даже забыл на несколько часов о делах.

Когда он сказал ей, что уже почти полночь, Андреа удивилась:

– Неужели! Мне пора возвращаться в «Бельведер»!

– По-моему, мисс Дженсен еще здесь, так что я должен отыскать ее.

– Тревор позаботится о ней и отвезет домой.

Андреа тут же покраснела, это прозвучало так, будто она рассчитывает, что Кир отвезет ее.

– Вы правы, – согласился он.

Пока Андреа брала свою сумочку, появилась Ингрид, и настроение у Андреа упало.

– Спасибо, что присмотрели за моим палантином, – сказала Ингрид, накидывая мех на прекрасные плечи. – Тревор говорит, что ваш отец был профессором в Кембридже.

– Блестящим ученым, – добавил Кир.

Но Андреа не интересовало, что ее статус повысился в глазах мисс Дженсен. Тревор прошептал ей:

– Пусть этот Холт отвезет тебя домой. Я заберу Ингрид.

– Надейся! – прошептала Андреа, но, к ее удивлению, все именно так и устроилось.

В машине Кира ей хотелось, чтобы их путешествие длилось бесконечно. Она болтала о пустяках, чтобы скрасить длительные паузы, которые непременно возникли бы, поскольку Кир был неразговорчив. Возможно, подумала она, он хотел сосредоточиться на управлении машиной.

– Вы влюблены в Тревора Деннистоуна? – внезапно спросил он.

Она резко повернулась к нему и уловила очертания его профиля в неясном отражении света фар.

– Нет, конечно нет. Мы давно знакомы.

Он засмеялся:

– Давнее знакомство с человеком, разумеется, исключает возможность полюбить его?

– Нет. Но Тревор – сын миссис Деннистоун, у которой работал мой отец, и… и мы просто друзья. – Теперь она могла сказать об этом, не кривя душой.

– И все же он вам нравится?

– Да.

– И вам нравится гулять с ним?

Его вопросы превращались в допрос, и она поспешно произнесла:

– Тревору нравится иногда выводить меня в свет, чтобы было с кем побеседовать об Ингрид. Он по уши влюблен в нее. – У Андреа перехватило дыхание. – Ох, извините, мне не следовало говорить так о своем друге. Это бестактно и глупо.

– Почему? Разве это не правда?

– Наверное, так. Но вы привезли Ингрид в этот клуб, и она была вашей девушкой.

Повисла длительная пауза, затем он заговорил:

– Мисс Дженсен попросила меня привезти ее в «Полонез», и я понял, что ей необходимо было встретиться здесь с каким-то человеком. Мне было нетрудно оставить ее на попечении Деннистоуна, если именно этого она хотела.

Андреа вздохнула с облегчением:

– Тогда все в порядке. Мы с вами пара отверженных, нежеланных спутников.

Он ничего не ответил. Андреа обрадовалась, увидев огни городского центра, и стала ждать, когда он повернет машину на улицу, ведущую к «Бельведеру».

– Большое спасибо, мистер Холт, что довезли меня до дома, – начала она натянуто, пока он выключал зажигание.

Скользнув рукой по плечам Андреа, он нежно прикоснулся губами к ее губам, и за это мгновение десятки противоречивых мыслей пронеслись в ее сознании, но она прогнала их прочь. У нее хватит времени для размышлений, когда минует это сумасшедшее мгновение.

– Спокойной ночи, Андреа, – пробормотал Кир и открыл дверцу машины с ее стороны.

Потеряв дар речи и дрожа, она выбралась из машины и бросилась в гостиницу. Ночной портье взял ее ночной пропуск, чтобы сверить его со своим списком.

– Хорошо провели вечер, мисс? – осведомился он.

Она принужденно улыбнулась и кивнула, но затем поспешно направилась к служебной лестнице. Неужели у нее на лице написано, что ее поцеловали? Сонная Югет приоткрыла один глаз:

– Где ты была? С кем?

– С кем! – оборвала ее Андреа. – Со старым приятелем в танцевальном клубе.

– В «Полонезе»! – Югет подпрыгнула в постели, как ожившая игрушка. Ее темные волосы были подобраны под нейлоновую сетку, лицо блестело от крема. – Расскажи, как все прошло.

Андреа стала торопливо раздеваться, не обращая внимания на требования Югет, и француженка принялась импровизировать:

– Ты пошла туда с этим милым Тревором, твоим старым приятелем. Но красотка Ингрид тоже была там? Понимаешь, я слышала ее телефонный разговор с кем-то, конечно с мужчиной. Она хотела бы, чтобы ее отвезли в «Полонез». Так что когда мсье Тревор позвонил, я сказала ему, что мисс Дженсен собирается в это место.

– Югет! – возмутилась Андреа. – Ты не должна вмешиваться в дела постояльцев гостиницы. Мало ли что могло случиться.

– Ерунда! Всегда надо стремиться сделать ситуацию более интригующей и опасной, если это возможно. В противном случае, жизнь теряет свою прелесть! А ты, наверное, здравомыслящая и серьезная, как все англичанки!

Югет пожала плечиками с таким возмущением, что плотно облегавшая ее ночная темно-лиловая рубашка соскользнула, обнажив ее грудь.

Андреа рассмеялась:

– Вот сейчас ты выглядишь интригующе опасной и очень легкомысленной. Ты ждешь сигнала пожарной тревоги? Или думаешь, что ты уже на Монмартре?

Югет прикрылась, насколько позволяли скудные размеры ее ночной рубашки:

– Ты пытаешься сменить тему разговора, Андреа! Что стряслось, когда мсье Тревор прибыл с тобой в клуб?

– Да ничего особенного. Мы танцевали.

– Но мисс Дженсен была там? Какое у нее было платье?

– Лиловый тюль с блестками. Очень красивое. А теперь, Бога ради, дай мне поспать.

– Нет, нет. Ты не рассказала мне о партнере Ингрид, о том человеке, которого она просила отвезти ее туда. А он какой?

– Высокий, темноволосый и довольно уродливый. – Андреа решила, что все пытки семи кругов ада, вкупе с настойчивостью Югет, не заставят ее признаться, что другим мужчиной был Кир Холт.

– Его фамилия?

– Он сказал, что его зовут Джой.

Это последнее замечание заставило Югет замолчать на несколько минут.

– Судя по всему, он тебе не пара, Андреа, – наконец изрекла она. Я удивлена, что мисс Дженсен просила его сопровождать ее в это место. Но, может быть, он очень богат.

Андреа подавила желание рассмеяться, но когда Югет затихла, издавая время от времени негромкое похрапывание, Андреа избавилась от напряжения.

Почему Кир Холт поцеловал ее? Только он один был в курсе всех обстоятельств. Или в этом и заключался ответ на ее вопрос? Пусть девчушка, работающая в гостинице, испытает захватывающее ощущение, когда ее целуют, желая доброй ночи. Пусть подумает, что к ней относятся как к девушке из высшего общества. Но Кир никогда не казался Андреа мужчиной такого типа. Он не похож на Мервина Уотфорда, который относится к девушке так, как, по его мнению, ей хочется, чтобы к ней относились.

Теперь она знала, что стоит на пороге знаменательного события в своей жизни. Возможно, это не любовь, а только увлечение, которое принесет ей только душевные муки. Но что бы это ни было, она до глубины души взволнована своей реакцией на близость Кира. Она уверяла себя, что ей не нравится этот человек, что с самого первого дня, когда он налетел на нее при входе в «Бельведер», он был для нее источником неприятностей, что он держится покровительственно и надменно. Однако из искры антагонизма в ее душе вспыхнуло пламя желания, пламя, которое грозило вырваться наружу.