Текст книги "Дни и ночи отеля «Бельведер»"

Автор книги: Айрис Денбери

сообщить о нарушении

Текущая страница: 1 (всего у книги 12 страниц)

Айрис Денбери
Дни и ночи отеля «Бельведер»

Глава 1

Андреа вошла во вращающуюся дверь отеля «Бельведер». От сильного толчка сзади произошел резкий поворот двери, и девушка катапультировала в вестибюль, где и растянулась во весь рост на пушистом ковре.

Внезапно кто-то схватил ее за запястье и помог подняться на ноги.

– Простите, я не видел вас, – начал извиняться мужчина высокого роста. – С вами все в порядке?

– Да, благодарю. У меня при входе застрял каблук. А вы довольно сильно толкнули дверь. – Ее фраза прозвучала как обвинение.

– Это целиком моя вина. Извините.

Один из портье с серьезным видом протянул Андреа ее туфельку и сумочку, как будто ему приходилось сто раз на дню обслуживать постояльцев, которые растягивались на полу лицом вниз.

Андреа направилась к стойке администратора.

– У меня назначена встреча с миссис Мейфилд. Я мисс Ланздейл.

– Подождите, пожалуйста, минутку! – Дежурный администратор поднял телефонную трубку, а затем улыбнулся человеку за спиной Андреа. – Добрый день, мистер Холт.

Пока портье разыскивал его ключ, Андреа мельком бросила взгляд на мужчину, который так грубо втолкнул ее в отель. Так как свет бил ей в глаза, она не могла как следует рассмотреть его черты, но на нее произвело впечатление его суровое, почти сердитое выражение лица с чуть загнутым книзу носом и прямой линией губ.

Посыльный повел ее наверх, к миссис Мейфилд.

– Добрый день, тетушка Кэтрин, – робко проговорила Андреа. Она не виделась со своей родственницей более шести лет, со дня смерти матери, сестры Кэтрин. Теперь, после смерти отца, который погиб в результате несчастного случая (его буквально припечатала к стене машина, водитель которой резко свернул в сторону, чтобы не наехать на маленького ребенка), кроме тетушки Кэтрин, у Андреа не осталось близких родственников.

– Ты выросла, Андреа. Когда я видела тебя последний раз, ты была еще школьницей.

Миссис Мейфилд считала, что ее племянница и сейчас выглядит как школьница, несмотря на гладкую черную юбку и белую блузку. Девушка маленького роста, у нее рыжеватые волосы и серые глаза. Она не похожа на свою мать, Леонию, более высокую и светловолосую.

– Сколько тебе лет? – спросила миссис Мейфилд.

– Девятнадцать.

Кэтрин Мейфилд вздохнула:

– Что ж, это тот возраст, когда люди сами зарабатывают себе на жизнь.

Андреа с сочувствием подумала о том, что ее тетя тоже пережила трагедию, так как ее муж рано умер и Кэтрин пришлось заново строить жизнь. Сейчас она занимала должность главной сестры-хозяйки в большом провинциальном отеле «Бельведер».

– Какие у тебя планы на будущее? – спросила миссис Мейфилд. – Ты хочешь заняться чем-то определенным?

– Еще не знаю.

– Но ты, должно быть, где-то работала после окончания школы.

– Да. Я училась стенографии и печатанию на машинке в конторе по продаже недвижимости в Стоучестере. Это ближайший к нам город, всего в пяти милях. Но работа в конторе кажется мне не настолько интересной, чтобы посвятить ей всю жизнь.

– Ты не любишь однообразную работу?

– Наверное.

– Именно это характеризовало твоего отца.

Андреа возмутило неожиданное нападение на ее отца, но она не успела возразить, так как миссис Мейфилд опередила ее:

– Чем ты хочешь заняться?

– Я брала уроки кулинарии в вечерней школе, – неуверенно ответила девушка. – И если бы я сумела усовершенствоваться в этом, то стала бы, в конце концов, преподавателем.

– Работа такого рода требует постоянной тренировки и незаурядного упорства. У тебя хватит силы воли и веры в себя?

Андреа почувствовала скрытую недоброжелательность в невинном вопросе тети:

– Очевидно, именно это мне и предстоит выяснить.

Официант принес поднос с чаем, и, пока миссис Мейфилд разливала чай, Андреа изучала женщину, пригласившую ее приехать. Андреа, конечно, сообщила о смерти своего отца, и хотя тетя Кэтрин не приехала на похороны, она прислала письмо с выражением соболезнования и пригласила племянницу погостить несколько дней у нее в отеле в Миллбридже.

В воспоминаниях шестилетней давности облик тети Кэтрин вырисовывался в виде высокой, стройной, бледнолицей женщины с застывшим выражением лица, которое редко освещала улыбка. После смерти матери Андреа смутно вспоминала острые ссоры между ее отцом и тетей Кэтрин, но она была слишком мала тогда, чтобы понять их подоплеку.

Сейчас тетя Кэтрин выглядела почти так же. Простое черное платье подчеркивало ее бледность, поэтому темные глаза казались запавшими. Ее темные волосы начали седеть. Единственным украшением, которое она носила, были серьги и брошь из марказита, а на плотно сжатых губах не было и следа помады.

Подавая Андреа чашку чая, миссис Мейфилд искусно переменила тему разговора, вернувшись к обсуждению карьеры своей племянницы:

– Расскажи мне о тех людях, у которых вы с отцом жили. Он действительно служил у них шофером и исполнял мелкие поручения?

– Да, – ответила Андреа с вновь пробудившимся в ней протестом. – Он пошел работать шофером к миссис Деннистоун, считая, что это единственный способ создать для меня нормальные домашние условия на один-два года после окончания школы, пока я не смогу содержать себя сама. У нас была квартира над гаражом, и мы отлично устроились. Миссис Деннистоун относилась к отцу как к другу. Она знала, что он человек образованный.

– Образованный? – Миссис Мейфилд опустила чашку, которую поднесла было к губам. – Конечно, он был человеком образованным! И он пренебрег всеми своими способностями ради своих прихотей. С его ученой степенью, с его знаниями латинского и греческого, истории, археологии и всего остального он мог бы сделать блестящую карьеру и создать для твоей матери уютный дом, а не таскать ее по разным странам, где они влачили жалкое существование в каких-то трущобах.

– Но они были счастливы, и маме нравилось сопровождать его по всему миру.

– Ты просто не представляешь, как страдала твоя мать. Слабое здоровье и бедность исковеркали ее душу, она уже ни о чем не беспокоилась, даже когда подхватила ужасную заразу в какой-то жалкой лачуге в Греции. Она умерла в нищете. О да, твоему отцу было интересно скитаться по Греции, Турции и Персии, и его совсем не заботило то, что случилось с бедной Леонией.

– Он переживал! – возразила Андреа. – Он часто говорил о ней и всегда винил себя.

– Тогда уже было слишком поздно, – с холодной улыбкой возразила тетя Кэтрин.

Андреа поднялась, возмущение и гнев боролись в ней с долгом вежливости по отношению к женщине, годившейся ей в матери. – Почему вы нападаете на моего отца? Почему вы так не жалуете его? Что он вам сделал плохого?

– Ничего, за исключением того, как он поступил с Леонией.

– Возможно, в конце концов он расплатился за все свои недостатки, – горячо возразила Андреа. – Он отдал свою жизнь, чтобы спасти ребенка. – Ее голос дрогнул, а на глаза навернулись слезы.

Кэтрин протянула девушке руку:

– Извини, Андреа. Я поддалась эмоциям и зашла слишком далеко. Расскажи, что ты собираешься делать дальше. Ты хотела бы остаться с той семьей, Деннистоунами?

Андреа снова опустилась на стул:

– Миссис Деннистоун нужен новый шофер, а ему понадобится квартира, особенно если у него семья. В любом случае, я не хочу оставаться там без отца.

– Наверное, никаких других связей у тебя там нет? Может быть, друг?

– Нет, ничего такого, – улыбнулась Андреа.

– Тогда, возможно, ты могла бы получить работу машинистки здесь, в Миллбридже, или в другом месте. Ты заработала бы денег и подыскала бы что-то более интересное, чем контора по продаже недвижимости.

– У меня еще нет никаких определенных планов. – Андреа была разочарована тем, что их разговор принял такой неприятный оборот.

– Ты погостишь здесь несколько дней? Перемена места будет полезна для тебя.

За несколько минут до этого Андреа была готова выскочить из комнаты, с тем чтобы никогда больше не видеться с тетей Кэтрин, но сейчас она услышала более ласковые ноты в ее голосе.

– Конечно, я переночую здесь. Большое спасибо. Но завтра вернусь домой, я имею в виду к Деннистоунам. Решу, что делать, а потом напишу вам.

Кэтрин внимательнее присмотрелась к своей племяннице.

– У тебя характер Леонии. – Она улыбнулась ей с невольным одобрением. – Если ты интересуешься домоводством, может быть, тебя привлекла бы работа в отеле? Живи здесь и работай под моим руководством!

У Андреа перехватило дыхание.

– Я… я не знаю, что сказать.

Кэтрин удивилась внезапно охватившему ее порыву.

– Обдумай мое предложение и дай мне знать. Но если ты приедешь сюда и всерьез займешься работой в отеле или работой в сфере обслуживания, я надеюсь, что ты останешься здесь по меньшей мере на год, какой бы скучной ни показалась тебе каждодневная работа.

Андреа открыто и смело посмотрела на свою тетю:

– Если я приму ваше любезное предложение, конечно, я останусь. Именно поэтому мне и нужно все обдумать.

Слабая улыбка заиграла на губах Кэтрин. Не так часто приходилось этой женщине, принадлежавшей к числу самых влиятельных людей, занимающихся управлением большого отеля, получать подобный ответ на столь заманчивое предложение. Двадцать девушек, более подготовленных и, возможно, более способных, чем Андреа, запрыгали бы от радости от такой удачи.

– Вот еще что. К тебе будут относиться точно так же, как к любой другой работающей здесь девушке. Никаких привилегий из-за того, что ты моя племянница.

– Понимаю, – кивнула Андреа. – Я тоже против какого-то особого покровительственного отношения.

– Прекрасно. Я обедаю здесь, у себя, в половине восьмого. Я позову кого-нибудь, чтобы тебе показали твою комнату, а затем найди себе занятие до обеда.

– Спасибо. Я вернусь вовремя.

Когда Андреа ушла, Кэтрин задумалась над тем, что заставило ее сделать дочери Леонии предложение, которое она вовсе не обязана была делать. Она остро переживала потерю Роджера, своего мужа, всего после двух лет супружеской жизни. Кроме того, ревность к детям других женщин много лет испепеляла ее душу, что послужило отсутствию какого-либо контакта с Андреа после смерти Леонии.

И вот сейчас она сделала необычное, прямо-таки донкихотское предложение, зная, что если Андреа примет его, то станет постоянным напоминанием о той дочери, которая так и не родилась у нее. Хотя она сомневалась, останется ли здесь Андреа. Девушка почти наверняка унаследовала от своего отца охоту к перемене мест, его нетерпимость к дисциплине и неспособность упорно заниматься однообразной работой. Жизнь в отеле покажется ей трудной и лишенной того блеска, который сулит роскошная обстановка гостиничных холлов.

Андреа, возвращаясь на другой день в Хауден-Холл, в дом Деннистоунов, в маленькой деревушке, с благодарностью думала о щедрости своей тетушки, но не была уверена в том, что примет предложение поступить на работу в отель.

Миссис Деннистоун удивило внезапное возвращение Андреа.

– Я думала, что ты останешься там на несколько дней, – заметила она.

Андреа призналась себе, что, испытывая теперь болезненную обидчивость, она готова услышать намек на критику в самых безобидных словах. Она объяснила, что не хотела оставаться дольше, потому что если она решит вернуться в Миллбридж, то здесь, в деревне, надо уладить множество мелких дел.

– По-моему, это блестящее предложение, – заметила миссис Деннистоун. – Ты сразу разрешишь все свои проблемы: сменишь работу, место жительства, приобретешь перспективу новой карьеры, а кроме всего, еще и дружески расположенную к тебе тетушку, которая поможет советом в трудную минуту.

Девушка была настроена не столь оптимистически. Она видела, что, разрешая одну проблему, похоже, приобретает множество других, связанных с «дружески расположенной» тетушкой.

– Пожалуйста, не думай, Андреа, что я тороплю тебя уехать, – продолжала миссис Деннистоун. – Мы будем рады видеть тебя здесь, пока ты не определишься со своим будущим.

– Да, я знаю и благодарна вам за это. За день-два я разберусь со своими делами. – Помолчав, она добавила: – Я приведу в порядок квартиру и упакую вещи. Я знаю, что вы хотите подготовить ее для нового шофера.

– Никакой спешки нет. Твоему отцу не так легко подобрать замену, а пока Тревор поводит машину.

Упоминание миссис Деннистоун о сыне еще раз высветило истинные причины того, почему она надеялась, что Андреа подыщет новую работу и место жительства подальше от этих мест, во всяком случае, подальше от Хауден-Холл.

Андреа бойко ответила тете Кэтрин, что ее ничто не удерживает в этой деревне, что у нее нет друга, и это действительно было правдой. Но Тревор Деннистоун, молодой человек двадцати шести лет, привлекательной наружности, был завидным женихом и источником постоянных волнений для своей матери, которая опасалась, как бы он не женился на неподходящей девушке. В их округе им интересовались многие: дочери соседей, его секретарша в универмаге, основанном его отцом и превратившимся в самый большой и изысканный магазин в Стоучестере. Любая из этих девушек с радостью согласилась бы стать миссис Тревор Деннистоун. Но вплоть до настоящего момента Тревор не выказывал желания жениться ни на одной из этих претенденток.

Поначалу Андреа относилась к Тревору по-дружески, как к сыну хозяйки, у которой работал ее отец, и молодому человеку, обладавшему прекрасными манерами. Он никогда не давал ей понять, что влюблен в нее, и Андреа спокойно относилась к тому, что для миссис Деннистоун она является неприемлемым вариантом. Но постепенно Андреа начала понимать, что готова влюбиться в Тревора. Время от времени он подвозил ее домой с еженедельных вечерних занятий в Стоучестере, хотя многие молодые люди, не имевшие собственной машины, с радостью проводили бы ее через луг от автобусной остановки.

Позднее, в тот же вечер, она сообщила миссис Деннистоун о своем решении принять предложение тети и приступить к работе в отеле «Бельведер». На ее решение оказала влияние случайная встреча в деревне с маленькой девочкой, чье внезапное появление на дороге явилось причиной смерти мистера Ланздейла.

– Мне лучше уехать, – сказала она миссис Деннистоун. – Здесь, в деревне, слишком многое напоминает о том, что случилось. Мне хотелось бы сохранить воспоминания только обо всем хорошем.

– Ты молода, и в твоем возрасте так легко менять условия жизни, – одобрительно заметила миссис Деннистоун.

Услышав эту новость, Тревор, казалось, расстроился больше, чем ожидала Андреа, и на минуту она обрадовалась.

– Мне будет не хватать тебя, Андреа, – сказал он ей, но в то же мгновение она поняла, что в этих словах звучит не более чем дружеское расположение.

– Ненадолго. Весьма вероятно, что у нового шофера окажется дочка.

– Или сын-школьник, который только и будет мечтать, как бы проехаться на моей новенькой машине. – И поскольку Андреа ничего не ответила, он продолжал: – Тебе не понравилась бы работа в магазине? Ты могла бы продавать косметику или женскую одежду – все, что захочешь.

Андреа была удивлена и тронута его предложением, тем более что оно было сделано, в чем она не сомневалась, без согласования или одобрения со стороны его матери. На какой-то миг она поддалась глупому искушению принять его, рискуя навлечь на себя гнев миссис Деннистоун. Но у нее хватило здравого смысла отрицательно покачать головой и с улыбкой сказать:

– Нет. Ты очень внимателен ко мне, но я хочу уехать. – Она рассказала ему о своей встрече с девочкой, спасая которую погиб ее отец. – Сам видишь, я все время буду вспоминать об отце.

Тревор взял ее за руку:

– Хорошо. Если ты решила уехать, мы не будем тебя отговаривать. Но помни: здесь у тебя остались друзья.

Глава 2

Через две недели Андреа прибыла в отель «Бельведер», проработав одну неделю после заявления об увольнении в конторе по продаже недвижимости в Стоучестере. Там хозяева также уговаривали ее остаться, предлагая выгодную вакансию.

В этот душный субботний полдень вращающаяся дверь отеля была открыта настежь, поэтому, как мрачно подумала Андреа, ей не угрожала опасность получить толчок от какого-нибудь зазевавшегося постояльца.

Тетя Кэтрин помогла ей устроиться, попутно рассказав о ее обязанностях в качестве горничной на четвертом этаже.

– На время тебе придется заняться рутинной работой. Рассказывать тебе о всех деталях сейчас нет смысла, – сказала ей тетя. – Ты разыщешь мисс Уиверн, сестру-хозяйку по этажу, которая введет тебя в курс дела. И еще одно: для тебя будет лучше, Андреа, если никто не будет знать о наших родственных отношениях. Дело не в том, что я возражаю, но ты здесь новенькая, и это осложнит твое положение.

Андреа посчитала, что это разумно. Она не хотела пользоваться никакими поблажками, поэтому не стоило объявлять, что она состоит в родственных отношениях с влиятельной персоной отеля.

– Ты будешь жить в одной комнате с французской девушкой, Югет Клубер. Она приехала в Англию, чтобы усовершенствоваться в английском, и, может быть, тебе удастся улучшить свой французский.

Андреа с облегчением услышала, что у нее, по крайней мере, будет полкомнаты. Она думала, что младший обслуживающий персонал спит в общей спальне.

Югет, темноволосая девушка с озорными карими глазами и соблазнительной фигуркой, которую она усиленно демонстрировала, возвратившись с дежурства, похоже, была не против подружиться с Андреа.

– Тебе приходилось работать в отеле? – спросила она.

– Нет. Но я умею застилать кровати и наводить порядок в ванных комнатах, – ответила Андреа.

Короткий смешок Югет поколебал уверенность Андреа.

– Тебе предстоит многому научиться. Гостиница – это тебе не дом. Но на четвертом этаже все это, наверное, не имеет такого значения. Я-то работаю на втором, и у меня два частных апартамента.

– А что это такое? – с недоумением спросила Андреа.

– Люкс, – последовал короткий ответ. – Самый лучший занимает мисс Дженсен. Это очень красивая девушка из Дании и очень богатая. – Югет пожала плечами. – Она, должно быть, супербогачка, если останавливается в таком номере. Там спальня с двумя кроватями, на которых голубые шелковые покрывала, а на полу ковер в тон к ним. Вся мебель из светлого дерева, цвета меда, с маленькими черными петлями и полосками, серебряными ручками. Ванная комната желтая, а еще там есть гостиная с креслами и столами, для приема гостей. – Югет драматическим жестом прижала руки к груди. – Но счет в нижнем этаже! Он все растет и растет! – Она помахала пальцами, как птица крыльями. – Проведи я там одну ночь и оплати сама такой счет – меня бы хватил удар!

Андреа звонко рассмеялась:

– А если бы его оплатил кто-то другой?

– Тогда совсем другое дело. Но даже в этом случае чьи-то деньги можно потратить гораздо лучше.

К тому времени, как Андреа убедилась в наличии истинно галльской практичности у своей новой подруги, Югет выключила свет и прыгнула в кровать, пружины которой жалобно заскрипели.

На следующее утро Андреа убедилась, что ей в самом деле придется еще многому научиться. Тихий стук в дверь поднял ее в шесть утра. Она поспешно натянула на себя светлую, розовато-лиловую униформу, повязала белый передник и поспешила в конец коридора на четвертом этаже, чтобы в половине седьмого предстать перед пытливым взором мисс Уиверн.

Мириам, старшая горничная, с которой Андреа предстояло постоянно работать в блоке С, повела ее в комнату сестры-хозяйки на их этаже, дала ей чашку обжигающе горячего чая и показала, как готовить утренний чай и подавать завтрак в номер.

– Ты делаешь mise-en-place, то есть готовишь все необходимое, – объяснила Мириам, девушка лет под тридцать, с жидкими, мышиного цвета волосами и светлыми глазами на бледном лице.

Андреа прочитала список, оставленный ночной дежурной, и помогла сервировать подносы в соответствии с установленным порядком, чтобы Мириам разнесла их по комнатам.

– Воскресенье – спокойный день, – сказала ей Мириам. – Так бывает всегда в городских гостиницах. Но нам предстоит сегодня заняться блоком Д, а также своим собственным, потому что у некоторых девушек выходной.

Между тем поступали требования принести чай, несколько постояльцев потребовали подать им завтрак в номер.

– Я покажу тебе, как их заказывать. У нескольких членов обслуживающего персонала спальни на нашем этаже, и к ним требуется особое отношение.

К тому времени, как Андреа освободилась от дел и направилась завтракать в комнату для женского персонала, она пала духом, испытывая сильную усталость. Некоторые девушки посмеивались над ней, но довольно дружелюбно.

– Хорошо еще, что ты приступила к работе в воскресенье, – сказала одна. – Подожди до утра вторника, когда гостиница заполнится бизнесменами, которые непрерывно звонят и орут, как сумасшедшие.

Мириам, при всей своей непривлекательной внешности, была настроена дружелюбно и выражала готовность помочь Андреа. Пока обе девушки стелили постели, чистили раковины и душевые кабины, пылесосили ковры и вытирали пыль с письменных столов, Мириам рассказала Андреа всю историю своей жизни, но Андреа слушала ее вполуха, стараясь запомнить заведенный порядок и планировку коридоров, шкафов для белья и лестниц.

К концу первой рабочей недели у нее сложилось довольно четкое представление о своих обязанностях и ответственности, хотя она не была уверена, что выполняла все удовлетворительно с точки зрения начальства, особенно мисс Уиверн, сестры-хозяйки по этажу.

Вскоре Андреа поняла, как нелегко одновременно держать на весу полный поднос и открывать дверь спальни. Как-то раз, когда она поставила поднос на пол, Мириам сделала ей замечание:

– Смотри, не попадись Уиверн, когда ставишь поднос на пол! Запомни, только пустой!

Андреа уже получила несколько критических замечаний от мисс Уиверн, но приняла их как должное. Ее слегка удивило, что за всю неделю она только один раз видела тетю Кэтрин, но она еще не понимала, что твердое руководство ее тети включало полное доверие к своим помощницам по этажу и минимальный надзор за ними.

Как новичку, Андреа дали два выходных в конце недели.

– Но на следующий раз, – сказала ей мисс Уиверн, – твой выходной будет только в понедельник через неделю, и запомни, что твои выходные не всегда будут совпадать с субботой и воскресеньем. У тебя три выходных на две недели, и расписание вывешивают в комнате для персонала, так что ты будешь знать обо всем заранее. Если захочешь прийти позднее половины двенадцатого, ты должна накануне попросить у меня ночной пропуск. Служебный вход закрывается, ты будешь возвращаться через парадные двери и показывать свой пропуск ночному портье.

В субботу днем Андреа выбралась походить по магазинам, пока были открыты большие универмаги. Она купила серую льняную блузку, цена на которую оказалась смехотворно низкой в связи с августовской распродажей, думая, что ее отцу не хотелось бы, если бы она в память о нем продолжала ходить в черном. Он слишком мало считался с условностями, чтобы потворствовать таким убеждениям. Кроме того, ей приходилось облачаться в черное каждый вечер, когда она была на службе.

На следующий день, в воскресенье, Андреа отправилась на утреннюю службу в церковь, колокольня которой была видна из окна верхнего этажа «Бельведера». Церковь находилась на грязной убогой площади в конце длинной улицы, на которой располагались конторы и склады. Георгианские подъезды и веерообразные окна, сохранившиеся на некоторых зданиях, напоминали о том, что когда-то здесь были частные жилища достойных граждан, теперь превращенные в конторы и складские помещения.

В полдень при закрытых магазинах и безмолвных деловых кварталах города Андреа сильнее почувствовала свое одиночество и отправилась на автобусе в один из парков, где толпы народа оживленно проводили свой досуг.

Она испытывала острое сожаление оттого, что ей пришлось отказаться от привычного образа жизни, где было дружеское общение, работа и знакомые люди, ради непривычного для нее ритма отеля, в дневное время такого шумного и суетливого, за которым следовали часы отдыха, приносившие ощущение того, что она похожа на рыбку, вытащенную из пруда. Но она сказала себе, что, в конце концов, у нее появятся знакомые и друзья среди тех, с кем она работает.

Около девяти часов Андреа вернулась в «Бельведер» и, пройдя мимо парадного входа, собиралась свернуть к предусмотрительно замаскированному служебному входу, как вдруг из подъехавшей машины вылез мужчина.

Он взглянул на нее, улыбнулся, признав знакомую, и подошел к ней:

– Не вы ли та молодая особа, которую я дверью сшиб с ног около недели назад?

Она увидела, что из гостиницы вышел портье, чтобы забрать чемоданы приехавшего.

– Да.

Он все еще улыбался, глядя на нее:

– Сегодня обещаю быть предельно внимательным и не наступать вам на пятки.

Он стоял, пропуская перед собой Андреа, но краска бросилась ей в лицо. Правила запрещали дружески болтать с постояльцами, и ей не разрешалось пользоваться парадным входом, даже если она не находилась на службе и была одета в серую льняную блузку и нелепую белую шляпку с вуалью.

– О, извините, мне надо позвонить. – Андреа нервно улыбнулась и, завернув за угол, направилась к служебному входу.

Оказавшись в безопасности, она обрела способность рассуждать здраво. Почему она не сказала, что работает в «Бельведере» и должна пользоваться другим входом? Она вспомнила его имя, когда поднялась по черной лестнице в свою комнату. Администратор назвал его мистером Холтом.

На следующей неделе у нее было мало времени думать о чем-то другом, кроме работы. Знала об этом тетя Кэтрин или нет, Андреа старалась доказать, что она может быть старательной и усердной при выполнении самой скучной работы.

Однажды вечером, когда они с Югет собирались лечь спать, Андреа спросила:

– Ты знаешь мистера Холта, который останавливается здесь?

Югет, поглощенная массажем лица, уставилась в зеркало туалетного столика.

– Что? Кто? – Потом до нее дошло, о ком идет речь, и она повернулась к Андреа. – Холт? Кир Холт?

– Я не знаю его имени.

– Но ты знакома с ним?

– Да нет. Просто слышала его фамилию, вот и все.

– Он высокий, темноволосый и чертовски красив.

Андреа слегка нахмурилась:

– Высокий и темноволосый, верно, но я не назвала бы его красивым.

Югет с торжествующим видом хлопнула в ладоши:

– Так ты его прекрасно знаешь. Ты рассмотрела его лицо. Где ты встретилась с ним?

– Он толкнул вращающуюся дверь, когда я в первый раз пришла к миссис Мейфилд, и я упала прямо лицом на пол. Они с портье поднимали меня.

Югет возвела глаза к небу:

– Какая удача!

– Какая же удача, если меня сшибли с ног? – с удивлением спросила Андреа.

Югет пропустила ее вопрос мимо ушей:

– Боже мой, Андреа, выброси из головы эти глупые фантазии.

– У меня нет никаких глупых фантазий. Говорю тебе, что я даже не знакома с этим человеком. Я только спросила.

– Мистер Холт приезжает сюда часто. Я не знаю, какая у него профессия, но он имеет какое-то отношение к строительству новых зданий в городе. Новый большой квартал офисов и магазинов. Кажется, он очень богатый, и у таких людей, как мсье Холт, нет времени на горничных, даже на таких хорошеньких, как ты.

– Я не говорила…

– Послушай! – прервала ее Югет. – Такие мужчины останавливаются в отеле, они улыбаются нам, немножко заигрывают, стискивают за талию.

– Обнимают за талию, – поправила Андреа.

– Берут за подбородок и могут даже поцеловать в темном уголке, но нет, дорогая Андреа, они всегда уже женаты. А если и нет, то никогда не женятся на нас.

Андреа расхохоталась:

– Ты настоящая француженка, Югет. Какое мне дело до того, женат мистер Холт или нет? Может, его жена тоже здесь.

– Нет. Ее здесь нет.

Андреа торжествующе улыбнулась:

– Тебе это известно, верно?

– Конечно. Он любит останавливаться в апартаментах «Сомерсет». Это на моем этаже, но я их не обслуживаю. Это делает Маргарет.

– А вы с Маргарет и все остальные обмениваетесь слухами обо всех гостях? Ни один человек из тех, кто здесь останавливается, не должен иметь секретов.

Югет самодовольно улыбнулась:

– Видишь ли, ma cherie, на нашем этаже живут самые важные гости. Тебе придется немного подождать, прежде чем спустишься с верхних этажей.

Андреа хмыкнула:

– Я уже поняла, что в отеле вы поднимаетесь по служебной лестнице, спускаясь сверху вниз.

В субботу днем Андреа зашла в свою комнату, чтобы переодеться к вечеру в черное платье. Югет, у которой был выходной, уже оделась и собиралась уходить. Она резко повернулась к Андреа. Поверх платья на ней был нейлоновый плащ.

– Дождя нет, – заметила Андреа.

Югет поспешно схватила свою сумочку и перчатки.

– Кому хочется испачкать свое выходное платье, спускаясь по черной лестнице, – сказала она, не глядя на Андреа.

– Но ведь на тебе под плащом меховой палантин.

Югет улыбнулась:

– Вот поэтому я и надела плащ. Не хочу испортить мех. – Она выпорхнула из комнаты, не дожидаясь дальнейших замечаний Андреа.

С кем бы ни собиралась встречаться Югет, она явно хотела произвести впечатление, подумала Андреа. Очевидно, у нее пропуск на уик-энд, поэтому сегодня вечером она не вернется.

На следующее утро, когда Андреа вышла из спальни на четвертом этаже, Мириам протянула ей записку.

– Ты завела себе дружка? – спросила она.

Андреа сунула записку в карман передника, так как заметила в конце коридора мисс Уиверн.

– Спасибо, Мириам, нет, не завела. – Андреа поспешила в следующую спальню и дождалась, когда мисс Уиверн, мельком заглянув туда, прошла мимо.

Она вскрыла конверт и извлекла оттуда листок бумаги. Еще не увидев подписи Югет, она узнала французский стиль письма.

«Дорогая Андреа, у меня небольшая неприятность. Приходи по этому адресу в свой перерыв сегодня непременно. Тебе я доверяю, но не говори никому, куда ты идешь. Тысяча тысяч благодарностей и любви. Югет».

Андреа задумалась. Слово «непременно» было жирно подчеркнуто. В какую неприятность оказалась втянута Югет? И где находится Барнбеттл-Грин? Где бы это ни находилось, Андреа надеялась, что сумеет добраться туда за те три часа, пока продолжался ее перерыв сегодня днем.

У Мириам тоже был сегодня перерыв, и ей, естественно, не хотелось валяться в постели. Она предложила Андреа составить компанию:

– Можно пойти в Хеллингтон-парк. В воскресенье днем там играет оркестр.

Андреа пробормотала слова благодарности за приглашение:

– Извини, но сегодня, э, мне придется пойти кое-куда.

Мириам поджала губы, потом насмешливо кивнула:

– Понимаю. Дружок, который прислал тебе записку.

– Может, сходим вместе в другой раз? – Андреа не хотелось обижать девушку.

– Ха! Когда он найдет себе другую красотку!

Андреа не осмелилась спросить у Мириам дорогу в Барнбеттл-Грин, но, к счастью, вспомнила, что недалеко от гостиницы, около городской ратуши, была карта Миллбриджа, заключенная в стеклянную раму. Она нажимала на кнопки до тех пор, пока не нашла нужный ей район и с облегчением убедилась, что это место находится в нескольких автобусных остановках от гостиницы.