Текст книги "Разведенка. Как я мужика искала... (СИ)"
Автор книги: Айрин Лакс
сообщить о нарушении
Текущая страница: 2 (всего у книги 12 страниц)
Глава 4
Лиза
– Отпусти, Алексей. Нам больше нечего обсуждать. И слушать от тебя, сука я или нет, прости, не стану!
– Нет, не прощу! Нет, ты станешь! Станешь! Я не позволю, чтобы ты меня позорила… Или, думаешь, что… мне понравится слушать, как наши общие знакомые будут говорить: «Леха, знаешь, как твоя бывшая выпендрилась? И губы накачала, чисто, рабочие!»
Злостью, которая сквозила в словах бывшего мужа, можно было подпалить и сжечь целый город.
– В этом всем есть одно определение. Тебе понравится или не понравится. Тебе, Алексей. Но моя личная жизнь тебя больше не касается. Запомни! Запиши себе в ежедневник, напоминалку в телефоне поставь!
Сердито шагаю в сторону.
Мы снова ссоримся, это плохо.
Это нехорошо и нужно прекратить….
Аж испарина на лбу выступила.
Мы ссоримся почти так же, как тогда.… когда я поняла, что он мне изменяет.
Господи, он даже не сразу понял, в чем дело. Приперся домой без обручалки и хватился только после того, как я прямо спросила, где его кольцо.
Он начал хлопать рукой по карманам брюк.
Не глядя.
Привычный жест, без раздумываний…
Это меня сломало, подкосило, разнесло сердце на мелкие кусочки!
Я поняла, что он делал так десятки, сотни, может быть, даже тысячи раз за все время нашего брака.
И понеслось.
Ссоры, скандалы, отказы мужа идти на развод.
Угрозы….
Потом, казалось, он успокоился.
Начал открыто гулять со своими шалавами, напоказ появлялся с ними…
Как будто преследовал меня и нарочно демонстрировал, какие знойные и молодые телочки на него вешаются.
С каждым таким появлением моя самооценка втаптывалась все ниже и ниже в грязь.
Потому что девки были все, как на подбор: с идеально ровной кожей, большеглазые, загорелые, с большими титьками и длинными ногами. У них на лбу было написано: «знаю все известные техники минета и не только»
А какие комплименты он говорил им!
Не стесняясь!
Он мог припереться на обед в то же самое кафе, где всегда обедала я, сесть рядом и начать мур-мур-мур с очередной шлюхой по телефону.
Мне таких комплиментов он никогда не говорил.
И финалочкой стало его поведение в момент, когда после всех криков, войн и взаимных оскорблений мы уже подали на развод, когда встретились наши адвокаты и начали обсуждать, как будем делить имущество после развода.
Тогда Леша заявился пьяный, на старую квартиру моей мамы.
Идти больше было некуда, и я не стала искать съемную квартиру. Уползла, будто улитка, в свой домик, в то место, где все начиналось. Я помню, как после свиданий с ним я могла вспорхнуть на пятый этаж и даже не заметить, что преодолела столько лестничных пролетов!
А теперь все было другое.
Эти стены помнили, как я была счастлива, но тогда они стали свидетелями моих слез горя и обид.
Леша приперся, как к себе домой. Зачем я его только впустила? Связь с ним была болезненная, я никак не могла разорвать этот узел.
Все ещё муж, тогда он ещё им был, он ковырнул пальцем старенькие обои. Увидел под ними пятна чёрной плесени, медленно перевел взгляд вверх: в доме снова текла крыша.
Коридор был ужасно сырым, да и во всей квартире чувствовалось это.
Леша прошел дальше, он сделал два шага по кухне хрущевки, больше не получилось, и заявил:
– Хочешь жить в этой вонючей халупе? Или всё-таки хочешь оставить себе дом?
Тогда я считала, что он обязан оставить мне дом.
Наш дом!
Обязан оставить…
Но Леша так не считал, он считал, что трудился годы на семью, что я обязана уважать его старания, стремления.
Он не хотел отдавать мне дом, и мы снова ругались, как кошка с собакой.
Много чего он мне наговорил, а потом сказал:
– Оставить тебе дом? Оставить? Бельчонок, хочешь свой дом?
Он уже много лет меня так не называл, и, казалось, что-то во мне дрогнуло.
Гад это учуял, сорвался с поводка, повалил на стол, начал целовать, пальцами разодрал колготы на промежности.
Он меня не слышал и не чувствовал, как я от него отбивалась, пьяно бормотал, что скучает, дергал трусы в сторону. Его пальцы…. Он нагло лез в меня!
Даже не понимая, что я не хочу… не хочу его после другой, после других. Он нагло демонстрировал мне, как много у него было других баб, а теперь хрипел, что жить без меня не может….
Если бы не тяжеленная сахарница, которую я разбила о его голову, он бы не остановился.
Сначала нас обоих обсыпало сладким сахаром, а потом мне на лицо капнула его горячая кровь. Я пробила Леше голову и только это его тормознуло.
Кое-как сползла со стола, плача.
Леша уставился на меня и побледнел, как призрак.
Он ушел, прижимая к голове полотенце с подсолнухами.
Он ушел, пошатываясь.
Я побежала следом за ним.
Видела, как муж сел в машину и поехал домой. Мне пришлось ехать следом, вдруг ему бы стало плохо?
Потом я увидела, что стало с нашим домом.
Там громыхала разнузданная вечеринка.
Гремела музыка, гоготали пьяные дружки мужа, кто-то танцевал, кто-то играл в карты, между гостей скользили официантки, в одних трусиках, и всем своим видом показывали, что не прочь подзаработать ещё как-то.
Помню, как я стояла на пороге и смотрела на это…
Содом и Гоморра.
В нашем доме.
Там, где мы растили наших детей, там, где любили бывать все наши близкие и друзья, говорили, какая хорошая атмосфера в этом доме….
Больше ее не осталось.
Хотелось все облить бензином и сжечь, вместе с мужем!
И вишенкой на торте стал наш с ним свадебный портрет, в который они метали дротики. На моей фотографии, во лбу, торчало несколько дротиков, и вокруг было плевочки, как будто жвачки.
Метать дротики любил Леша.
– О, Леха, смотри! Твоя краля вернулась, а ты говорил, не вернется, не вернется! – проорал кто-то.
Леша, казалось, только после этого понял, что я ехала за ним.
Он резко вздрогнул и шагнул ко мне, попытался схватить, обнять, продолжая капать всюду кровью.
Он все повторял:
– Я уберу! Я все это сейчас уберу, да? Лиз.… Всё уберу!
Но в этот миг кто-то крутанул музыку погромче, и на плече моего мужа повисла какая-то шлендра.
Она была полуголая и такая же пьяная, если не заметила, как он стоя, и кровь текла по затылку мужа, пропитывая насквозь рубашку.
Я отшатнулась от мужа и трусливо убежала.
Дом для меня был загажен.
Такой дом.… мне больше не был нужен.
На следующий день Леша прислал мне фото и видео: в доме поработал клининг, кристальная чистота всюду.
Он даже быстро распечатал новое большое фото и повесил на стену там, где оно и висело.
Будто не было ничего… Ни плевков жвачки, ни дротиков на моем фото.
«Оставь дом себе. Это конец, все общение – только ЧЕРЕЗ АДВОКАТА» – написала я ему.
А потом он подключил к нашему конфликту детей.
И этот год…. он был ужасно трудным, адским…
Поэтому неудивительно, что к разводу я не пришла, а приползла.
И, наконец, Леша что-то понял, если мы развелись цивилизованно.
Впрочем, надолго его цивилизованности и выдержки не хватило.
Снова его понесло!
Неужели мне переехать придется, чтобы пожить спокойно?!
Нет уж.…
Пошел к чёрту Леша со своими дурацкими спорами и уверенностью, что я буду по нему страдать и плакать всю оставшуюся жизнь.
***
Я хотела отдохнуть. Полежать в тишине, осознать случившееся и начать строить планы.
Но вечером ко мне заявилась свекровь и бомбила мне в дверь звонками, пока я не открыла.
– Здрасьте, Ольга Михайловна. Вам чего?!
– Я на тебя порчу наведу! – заявила старуха. – Ты моего сыночка приворожила, вобла белобрысая! Никак он от тебя не отойдет! Так и в запой уйти недолго! Приворот навела, сучка! Мегера! Паскуда вонючая! Знаю я, как с такими, как ты.… надо!
Она полезла в сумку и в воздухе резко запахло…
Глава 5
Лиза
Тяну дверь на себя, но всё-таки мне попало на руку и сильно запекло.
В воздухе едко запахло химикатами.
Какими?
Не знаю!
Но я в панике захлопываю дверь и трясущимися пальцами закрываюсь на все замки, пока за дверью разбушевалась свекровь.
– Всю кровь из моего сыночка выпила! Тварь! Бог не Тимошка, видит немножко… Да чтоб ты сдохла, змея подколодная! Вот увидишь, я на тебя смертушку натравлю….
Как же сильно жжет руку!
Я не знаю, что делать!
Можно промыть или нет?
Теплой или холодной? Или оставить, как есть, и не трогать.
Звоню Леше, он не отвечает.
Прекрасно, блин.
Отношения с его матерью у меня всегда были натянутые, а сейчас.… тем более!
Она считала меня не ровней своему сыну, их семье. Хотя Леша признавался, что его отцу просто повезло взлететь в сложные времена.
Банальное везение, не заслуги. Он просто вложил деньги в друга и имел долю в бизнесе, пальцем о палец не ударив. Когда за дело взялся Лёша, ему хватило смекалки выкупить все на себя и развернуться с большим размахом.
Он не собирался просирать все деньги на кутеж, как его отец, и работал, не покладая рук, чтобы выйти из состояния стагнации, в котором был бизнес к его приходу.
Страшно даже посмотреть на руку, я снова беру телефон и трясущимися пальцами набираю номер экстренной службы спасения.
***
Немного позднее
– А где наша Белоснежка? – звучит вопрос мужчины. – Только что здесь была.
Я выхожу из туалета, слабо взмахивая перебинтованной рукой.
– А вот она, – улыбается мне МЧС-ник. – Давно у нас химии не было!
– Я рада, что вам есть разнообразие, – шмыгаю носом и плачу, сев на диванчик.
Перенервничала.
Никак не могу прийти в себя.
– Ага. А то все пожары, да пожары! Ты ревешь, что ли? – садится рядом. – Ожог второй степени это не смертельно. Даже шрама не останется, зуб даю…
Мужик тянет мою ладонь на себя и вкладывает в нее что-то.
– Это что?
Разглядываю здоровенный клык на шнурке.
– Зуб, – улыбается МЧС-ник. – Говорю же, зуб даю. Вот, дал. Это зуб тигра, – гладит по плечу.
– Вы нормальный?
– Не думаю, – хохотнул. – Но зато ты плакать перестала, храбрая девочка.
***
Алексей
– Храбрая девочка…
Лапа постороннего мужика опускается на плечо, оттуда переползает на спину моей жены.
Она ему улыбается робко.
– Нет, я не храбрая. Я трусиха.
– Храбрая-храбрая, – разухабисто светит ей улыбкой на сто ватт. – За клык подержишься, ещё храбрее станешь.
– Будем считать, что уже сработало. Спасибо.
– Нет-нет, себе оставь. Давай-ка я тебе шнурок сделаю поменьше.
Зашибись.
Лиза голову наклоняет, убирает волосы с шеи таким знакомым жестом, что у меня по венам начинает течь кислота.
Точь-в-точь, как та, которой Лизу якобы облила мама.
– Ну вот, другое дело. Да ты сияешь! И к подвигам готова. Горы свернешь!
Ещё и подбородка коснулся.
Не, это уже совсем ни в какие ворота не лезет!
Он же… кадрит ее!
Тупо кадрит, а Лиза, как обычно, конечно, опускает глазки в пол и делает вид, что не понимает!
Смешно! Смешно видеть такие эмоции на лице сорокапятилетней женщины, всё-таки не девчонка.
Что творит, зараза… И ведутся же на это все мужики…
Рядом с ней даже самый задохлик себя супергероем почувствует, а этот… мужик так вообще плечи расправил.
Ещё немного, и он будет просить телефончик.
Или ему даже телефончик просить не нужно, все сведения в карточке вызова, бл…ь!
– Лиза!
Услышав мой голос, жена вздрагивает. С ее лица сползает улыбка.
– Спасибо, – ещё раз говорит мчс-нику.
Тот недовольно косится в мою сторону.
Ещё бы.…
– Ты как?
– Усилиями твоей мамы… – закрывает глаза. – У меня ожог второй степени на руке.
– Вот как? Она пришла в себя и утверждает, что ты ее толкнула. После этого она оказалась на полу и схватила приступ.
– Конечно, я ее толкнула. Конечно, Леш. Я купила кислоту, зачем-то позвонила твоей маме, чтобы она приехала! Потом я облила себя, сделала лужу из кислоты, макнула в нее твою мать, потом забежала в квартиру и давай звонить в службу спасения! Конечно, Леш, все так и было…
На эмоциях она два раза назвала меня Лешей и даже не заметила.
Может быть, мне просто ее бесить и раздражать почаще?
– А ты кто? – интересуется мчс-ник.
– Муж!
– Бывший муж! – поправляет Лиза. Вот сучка! Не могла промолчать. – Перминов Алексей.
– Алексей, значит. Что же вы, Алексей, за своей мамой не присматриваете? Бабка чокнутая, без вариантов, – отрезает мчс-ник.
– Прошу оставить нас наедине.
– Я с тобой не останусь! – Лиза отводит взгляд, уставившись в стену. – Мне ещё беседа с полицией предстоит.
– Что?! – моему удивлению нет предела. – Лиз, ты чего, серьёзно решила написать заявление на пенсионерку? Тебя засмеют.
– Она мне угрожала. Кричала, что натравит порчу.
– Порчу? Смешно. Ой, боюсь-боюсь, какие угрозы.
– Она мне смерти желала, Леш. И… Пусть тебе ее слова о порче кажутся бредом, но как насчет реального вреда?! Она принесла кислоту. Она ее принесла и вылила на меня!
Лиза смотрит на МЧС-ника, как в качестве поддержки. Это просто невероятно раздражает меня.
– Факт. Причинение вреда здоровью.
– Послушай, ты. Отойди, а?
– Не помню, чтобы мы с вами стали на ты…
МЧС-ник быкует первым, и у меня всё чешется внутри, чтобы пропустить этот вызов.
В дело встревает Лиза, дернув меня за рукав.
Мы оказываемся близко друг от друга, я вдыхаю запах ее тела, она пахнет страхом и слезами.
Контакт почти носом к носу длится всего несколько мгновений, но и этого хватило, чтобы между нами заискрило.
Я это чувствую, а она? Она тоже чувствует?
Лиза выдергивает руку из моего захвата, ноздри её носа трепещут.
– Ты пьяный, что ли? – тихо спрашивает она и смотрит.… гадливо. – Не позорься. Лучше к матери своей иди.
Злит!
Всего секунду назад меня пронзило какой-то нежностью, но сейчас гребаные качели сделали новый взмах и меня на огромной скорости швыряет в другую сторону.
Теперь я дико злюсь.
– Пойду, Лиз, пойду. Ты мне не указывай, ага? Мы ведь развелись!
– Вот именно, развелись! – кричит она. – Мы в разводе, Леша. В гребаном разводе! Так оставь меня в покое! Оставь! Иди и живи свою лучшую жизнь, с вечеринками и бабами, с друганами, перед которым не стыдно теперь рассказать, что у тебя вереница модельных телок, а не одна приевшаяся жена. Мы в разводе, твою в душу мать! ОСТАВЬ МЕНЯ!
В дело вмешивается бравый МЧС-ник. Никак не уймется, гондон!
– Мужик. Отойди, а? Не хватало нам ещё один приступ ловить. Только на этот раз уже у пострадавшей.
– Лиза… – с трудом сдерживаю дыхание. – Не пиши заявление на мать. Она.… Чёрт! Я вообще не знаю, почему она была у тебя. Она больная, ее надо лечить. Она прожила достойную жизнь.… Пожалей старого человека.
Глава 6
Алексей
Вижу, что Лиза задумалась.
Может быть, мама и учудила, у неё с головой не все в порядке стало. Но я проглядел, что всё стало настолько плохо.
Да, я продолбал, прощелкал клювом этот момент, потому что слишком сильно погряз в разборки с женой, потому что жил и дышал лишь тогда, когда мы сталкивались с Лизой.
Я не могу пережить ее уход и бесился, что она одну небольшую шалость простить не способна.
Неужели наш брак не стоил того, чтобы его спасать?!
Она ведь даже не попыталась выгребсти, сразу бросила весла, и нас понесло в водоворот.
Даже не пыталась выслушать и понять, сразу напала с обвинениями и криками.
Почему так?
Разве я был недостоин, чтобы меня выслушали и простили один грешок?
Я думал, ей надоест. Рано или поздно она устанет сопротивляться и поймет, о чем я кричал поступками.
Но жена оказалась глуха, она уперлась носом в стену и дальше не шла: измена-измена-измена!
Ах, изме-е-ена?
Кобель гулящий?
Что ж, я покажу, как выглядел бы гулящий кобель.
Сказано-сделано!
Все это время я показывал и доказывал ей, демонстрировал, как выглядел бы реально гуляющий кобель, но до жены не дошло.
Она лишь сильнее отдалилась.
И, если в начале была война, то после того случая, на старой квартире ее мамы, даже войны не стало.
Долбаное ледяное безразличие, которое убивало сильнее ругани.
Пусть лучше скандал и перья летят во все стороны, чем чинное спокойствие и деланно вежливый вид. К херам, пусть все взлетит на воздух….
Но сейчас….
Я в растерянности.
Потому что несу ответственность за единственного родителя, оставшегося в живых. Пропустил момент, когда состояние мамы стало совсем плохим.
Это моя ошибка, не её.
Я должен был разместить маму под надлежащий присмотр, в руки специалистов.
Она не должна на старости лет быть опозоренной этими грязными разборками.
Вижу, что жена сомневается, и продолжаю гнуть свою линию:
– Лиз, прошу. Я определю ее в клинику, создам необходимые условия. Не опускайся до дрязг со старушкой.… Хочешь, проси что угодно! Ну? Ты же чего-то хочешь, да? – спрашиваю вкрадчиво.
Я знаю, что вел себе не самым достойным образом перед разводом.
Знаю, что она могла бы просить больше, чем получила.
Мне кажется, сейчас самое лучшее время, чтобы она выторговала что-нибудь эдакое.
– Да. Я кое-что хочу, – говорит она.
Во мне загорается огонек.
Что она попросит?
– Машину…
– Какую, Лиз?
Куплю, какую угодно!
– Возьми свою машину, Леш, уезжай и больше не появляйся в моей жизни.
Быть такого не может…
Неужели это все, что ее интересует?!
Мне кажется, она врет самой себе, и скоро я ей это докажу.
***
Лиза
– Привет, Юр, как дела?
– Привет, – бурчит сын. – Чё у вас с отцом опять стряслось?
– Ничего. Я просто звоню узнать, как ты. Как у тебя дела?
Мне хочется плакать, но я стараюсь сдержать слезы.
Почему даже долбаный развод не избавит меня от страданий?
Отпраздновала, ага, думаю я, разглядывая забинтованную руку.
Леша добился своего.
Не мытьем, так катаньем.
Прогнул ли он меня на то, чтобы я не писала заявление на обезумевшую старуху?
Прогнул.
Я была неспособна противостоять его напору, словам, просьбам.
Он для меня, как отрава, которая, попав в воду, мгновенно заражает весь колодец ядом.
Да, я согласилась не писать заявление на свекровь, потому что согласиться не писать заявление было проще, чем написать его и потом постоянно отражать атаки Алексея.
Голова болит, сильная пульсация отдает в затылке. Я нахожусь в своей квартире, но не чувствую себя в безопасности.
Уже почти сутки прошли, а я все никак не отойду…
Свекровь всегда была сложной на общение, и даже после развода ей удалось сделать так, чтобы последнее слово осталось за ней. У меня в ушах до сих пор стоят ее крики, полные ненависти.
Может быть, она реально была не в себе, но подготовилась расчетливо…
Я не знаю.
Просто хочу сейчас поговорить с родными и близкими.
Позвонила сыну, в надежде, что легкой беседой я прогоню свое плохое настроение и слезы.
– У меня всё норм, мам.
И тишина.
– У тебя скоро день рождения.
– Я не приеду. – отрезает сразу же.
– Юр.…
– Не приеду! Мам.… – пыхтит тяжело. – Без меня, ок?
– Праздновать твой день рождения без тебя? Как ты себе это представляешь?
– Не притворяйся, что ты не поняла, о чем я. Мам. Думаешь, я не знаю, к чему это все? Ты звонишь, чтобы снова втянуть меня в разборки между тобой и отцом. Вот для чего ты звонишь…
Не я это начала, правда. Но… тоже хотела повлиять на детей.
Хотелось, чтобы сын встал на мою сторону, как мужчина.
Осадил отца, который совсем берегов не видел в преследовании меня.
Я не рассчитывала на то, что сын костьми ляжет на мою защиту, но мне казалось, что, может быть, хотя бы вмешательство сына заставит Лёшу терзаться совестью и оставить меня в покое?
Конечно, Юра вмешался.
Вот только результат получился не тот, на который я рассчитывала.
Сын поссорился с отцом, потом ещё больше рассорился со мной и не захотел никого из нас видеть.
Раньше он приезжал к нам почаще, теперь не появляется уже несколько месяцев, не спешит скидывать фото и даже говорящие «кружочки» в телеграм не записывает, как раньше.
Привет. Все норм. Пока.…
Вот и все общение!
А мне так не хватает знать, как у детей дела, не хватает теплого разговора.
– Я не хочу втягивать тебя в разборки, Юра. Не я это начала.
– Но продолжила, мам. Вы взрослые люди. Давайте без меня. И без сестры! – требует. – Ей тоже крышу двигать не надо, ок? А то я знаю… Отец уже пытался до нее дозвониться.
– Ага. И вы решили игнорировать нас?
– Мы решили, мам… Мы решили, что вы чокнутые. Оба. И вы нас достали. Вот что мы решили!
Вот так.
Меня открытым текстом послали.
Ну, почти открытым текстом.
– У нас развод состоялся, Юр. Не хочешь узнать, как прошло?
– Аллилуйя! Развели! И слава богу… Надеюсь, я больше ничего об этом не услышу! Ни от тебя, ни отца.
По плечам и спине бежит холод.
Я обнимаю себя под пледом, но тепло не идет…
– Что тебе наговорил отец, Юр?
– При чем здесь это?
– При том. Он снова во всем обвинил меня, да? Жена не захотела прощать измену, травлю.… Ещё и посмела попросить о помощи, когда его чокнутая мамаша облила меня кислотой. Ладно, Юр, я поняла, тебе не важно. Извини, что побеспокоила, пока.
– Кислота? Какая кислота, мам? Ты о чем?!
– Неважно, – шепчу и откладываю телефон в сторону.
Жалею, что позвонила.
На меня будто вылили ведро холодных помоев.
От детей не будет поддержки.
Никакой.
Мама выполнила свою функцию и теперь больше не нужна… никому.
Как больно внутри от этой мысли становится, словами не передать….
Семьи больше нет, Леша постарался, чтобы у меня и даже словесной поддержки от детей не осталось.
Как ему отомстить за все зло и боль, которые он мне причинил?!
