Текст книги "Ночь, которой не было (СИ)"
Автор книги: Ая Кучер
сообщить о нарушении
Текущая страница: 2 (всего у книги 12 страниц)
Глава 3. Неправильная трактовка ведёт к беде
Мягкий голос мужчины не соответствует его словам. Меня прошибает дрожью от этого тона и значения. Я цепляюсь пальцами за край куртки, думая насколько далеко смогу убежать босиком.
– Не в том смысле, принцесса.
Сэм вдруг широко улыбается, обнажая резцы, похожие на клыки. Длинные и острые. Интересно, каково ощущать их во время укуса? И они натуральны или мужчина нарастил их? Вряд ли Сэм фанат вампирской саги, но выглядит сейчас намного лучше многих кровососов из сериалов.
– Я имел ввиду снимай куртку и промокшую одежду. Ты и так продрогла, нужно уменьшить риск заболеть.
Какая ты идиотка, Слицерин. Нашла о чём думать. Будто такой парень действительно захотел бы меня. Нужно выкинуть подобные мысли и расслабиться.
– Алекс сейчас найдёт в нашем бардаке полотенца, и сходишь в душ. Только не горячую воду, это повредить капилляры.
– Ты врач? – у меня вообще не было идей, чем могут заниматься эти мужчины.
– Нет, я разрабатываю компьютерные игры.
– Серьёзно?
Он называет одну из своих разработок, а я таращусь на него. Эта игрушка вышла месяц назад и вызвала фурор. Архипов в неё все выходные проиграл, пытаясь пройти последний уровень. Я сама залипла, но не смогла уйти дальше двух эпизодов. Мне больше детективные игры или симуляторы нравились.
Но даже я оценила проработку и графику этой хоррор-истории. Она была потрясающей, а сейчас мне спас её создатель. Вот будет знать Архипов, как меня бросать.
– Это круто. Особенно ход с красными розами. Мой бывший бесился, что я сразу их взяла и быстрее него прошла уровень.
– И как ты догадалась, что они помогают от нечисти?
Сэм не выглядит уставшим от разговора, а скорее восторженным. Как родитель, желающий обсудить успехи ребёнка. Так же Ангелина, которая никогда не хотела детей, рассказывает о первых шагах сыновей.
– Никак. Я просто всегда беру всё, что могу.
– Это правильно, – только сейчас замечаю подошедшего Алекса с синим полотенцем в руках. – А как тебе решение с призраком? Сэм долго над ним бился.
– Туда я не дошла. Меня страшилки пугают, поэтому закончила на моменте, когда нужно было войти в дом. Но игра правда потрясающая. Просто невероятная.
– Эти слова да твоим родителям в уши, – Алекс легко пихает Сэма, но не сводит с меня взгляда. – Мы бежали ближайшим рейсом с семейного праздника. Это при том, что я говорил, что не нужно вообще к ним ехать. Но кто слушает, меня, да, Самуил?
– Никто разумный тебя не слушает. Нет, серьёзно, им плевать на то, что mein Junge постоянно бросает работу ради путешествий. А вот то, что я работаю в сфере игр – это катастрофа.
– Иди в жопу, – легко огрызается Алекс, а я чувствую себя немного лишней.
Иностранное слово режет слух. Потому что я знаю немецкий и это слово тоже знаю. Конечно, существовали разные переводы. Но самый сленговый заседает в голове.
Mein Junge.
Мой мальчик.
Я застываю, осмысливая слова Сэма. Стоп. Что? Он же сказал что-то об отношениях с парнем. Так? Я внимательным взглядом обвожу мужчин, стоящих близко к друг другу.
То есть они… А он…
Ого.
Ладно.
Это вообще не моё дело, если они встречаются с друг другом. Любовь есть любовь, в любых её проявлениях. Я никогда не воспитывалась в гомофобной среде, не смотря на жесткости детского дома. Так только спокойней от того, что никто ко мне приставать не будет.
Никто из мужчин не выглядит так, будто признался в чём-то тайном и смущающем. Значит и меня это волновать не должно.
– Моя мама в течении восьми лет каждый день рассказывала мне о неудачах танцовщиц. Я понимаю тебя, Сэм.
Произношу для поддержки и чтобы увести разговор в чуть другое русло. Молча стоять в ожидании, так себе вариант.
– Значит, танцовщица? – Алекс ухмыляется, от чего рождаются притягательные ямочки. – И в каком стиле?
– В разных. Однообразие приедается. Но основным был балет.
– Точно, ты же берешь всё, что можешь. Держи, – Алекс отдаёт мне полотенце и комплект сменной одежды. – Всё чистое, не переживай. На втором этаже повернёшь направо, первая комната твоя.
– Хорошо, спасибо.
Я спешу к лестнице, желая остаться в одиночестве. Почему-то мне жутко неуютно с ними. Всегда дружила с парнями и чувствовала себя уверенней, моя единственная лучшая подруга – Мира. И разница в возрасте в несколько лет ни капли не мешает. Ну, ладно, ещё тётя Ангелина, которая всегда поддерживала, и я иногда общалась с Миной, лучшей подругой тети. Но в других случая только парни. Да и у девчонок точно так же, они привыкли общаться в мужской компании. А наши посиделки были какой-то отдушиной девичьей души.
Но с Алексом и Сэмом, я будто постоянно жду броска хищника и готовлюсь отбиваться. Хотя ничего плохого мне мужчины не сделали. Наоборот, спасли от мороза, привезли в свой дом и помогают прийти в себя. А напряженность не отпускает.
Я поднимаюсь по странной лестнице вверх, хватаясь пальцами за стены. Мне страшно от мысли, что сейчас пластина провалиться под моими ногами, и я полечу вниз. Вроде ступеньки надёжно вбиты в стену, но я не понимаю, как они держаться. Поэтому жду подвоха в каждом шаге.
Поворачиваю в узкий коридор направо и теряю дар речи. Прохожу мимо трёх комнат и упираюсь в огромное окно. Видно хвойный лес, укрытый белыми верхушками. Там огромные валуны снега и непроходимая чаща. Вдалеке от проезжей части природа кажется совсем нетронутой. Хищной, и вместе с этом невинной. Манит и чарует.
А затем на ёлках, которые рядом с домом, начинают появляться жёлтые светлячки. У меня уходит несколько восторженных минут, прежде, чем я понимаю, что это включились гирлянды.
Вижу Сэма, который стряхивает со светлых волос падающие снежинки и поправляет гирлянды. Понимаю, что нужно идти в душ, но продолжаю следить за его движениями. Как он тянется, чтобы накинуть провод на самую верхушку. Даже с его ростом это кажется сложной задачей. Он вытягивается, поднимает руки вверх.
Я слежу, как какой-то сталкер. Цепляю взглядом белую полоску кожи из-за задравшейся куртки и свитера. Как крепко сжимается пальцы на ветках ели, от чего прорисовываются косточки и сухожилия. Появляется Алекс, который подаёт край гирлянды и ждёт, когда Сэм закончит. А тот наклоняет к нему и что-то шепчет.
Мне нужно уйти, прямо сейчас. Я словно подглядываю за чем-то личным и чужим. Это не для моих глаз. Но всё равно смотрю, не в силах оторваться. Внутри всё трепещет, будто это я там стою, возле заснеженной ели и чувствую его руки на своём лице.
А затем Алекс поднимает взгляд, встречаясь глазами с моими. Откидывает голову, его губы двигаются, но не могу понять ни слова.
Мужчина ухмыляется и подмигивает.
Глава 4. Немного уединения
Я сбегаю. Открываю первую дверь от окна, где должна быть моя комната и влетаю в тёмную спальню. Прислоняюсь к стене и прикладываю ладонь к груди. Сердце выбивает чечетку внутри, и всё сжимается от непонятных ощущений. Алекс увидел, что я подсматривала. Поймал на горячем.
Всё тело горит от неловкости и смущения. Как теперь им на глаза показаться? Зачем я вообще смотрела?
– Дурочка ты, Слицерин.
Снимаю с себя всю одежду, бросая возле огромной кровати. Ванная комната небольшая, но уютная, выполненная в чёрно-белых тонах. И Господи, я продам свою почку за такую обстановку в своём доме. Стеклянный душ. Зеркало с полочками и двумя раковинами, вмонтированными в стену. Ладно, одной почкой не обойдёшься, подключу печень.
Я рассматриваю себя в зеркале, стягивая нижнее бельё. Даже оно насквозь мокрое из-за снега. Подхожу ближе к своему отражению, пытаясь заметить изменения.
Весь декабрь я строго следила за питаниям, вкалывая на тренировках. Но эта складка на животе никак не хотела уходить. Я сжала её пальцами и удовлетворённо вздохнула, чуть уменьшилась. Провела руками ниже, проверяя ноги.
Я не была совсем уж толстой, балансировала на верхней грани нормального веса. Но после всей жизни с худощавостью, каждый лишний килограмм казался приговором.
Сжала пальцами предплечье, раздосадовано кусая губы. Не получалось обхватить так, чтобы средний и большой палец смыкались. А когда-то было проще простого.
Надавали до боли на рёбра, чтобы прощупать их. Провела пальцам по бёдрам, где выступали косточки. Живот под рукой подрагивал, максимально втянутый. Так, что лёгкие сводило от недостатка кислорода.
Зато такой я себе нравилась. С чёткими линиями косточек, впалым животом, тонкими длинными пальцами. И если для этого нужно будет ещё месяц питаться одним воздухом, я сделаю это.
Чтобы такие мужчины, как Алекс и Сэм смотрели на меня, хотели. Чтобы даже мысли не возникало, что я им не нравлюсь. Нужно лишь сбросить всего парочку килограмм. Может десять. Или даже все двадцать. Тридцать уже слишком конечно, но буду тогда совсем идеальной.
Ангелина, не набравшая лишних килограмм ни за одну из своих беременностей, пыталась меня утешить. Но успокаивать легко, когда ты сама красивая и худющая. Она-то пошла генами в нашу семью, где тонкие кости и предрасположенность к худобе. А мне досталась родословная отца, где каждый съеденный кусочек тортика откладывался на теле.
Когда я занималась танцами, они были накачанными, ни капельки лишнего жира. А после травмы всё изменилось. Я знаю, что сама виновата. Запустила себя и заедала стресс сладостями. Но я всегда так питалась, сжигая лишние калории на тренировках. Вот только спорт закончился, а аппетит остался прежним. И лечение гормональной терапией ничуть не улучшало ситуацию.
Зато задница осталась красивой, подтянутой. И грудь увеличилась, единственный плюс во всей этой ситуации. А остальным нужно серьёзно потрудиться. Шутка ли, набрать двадцать пять килограмм за два года, пять из которых мне уже удалось сбросить. И если не вернуться к фигуре балерине, то хоть спуститься к весу пятидесяти.
Я сдёргиваю резинку с волос, распуская тёмные локоны. Убираю косметику с лица, и так одни остатки были. Хорошо, хоть с личиком мне повезло. Пухлые губы, большие светло-карие глаза и идеальный нос, исправленный ринопластикой. В аварии его так раздробило, что легче было собрать новую форму, чем возвращать старую.
Я включаю режим водопада, чтобы вода лилась на меня сверху, и встаю под мощный напор воды. Капли ударяются о тело, расслабляя уставшие от ходьбы мышцы. Вспоминаю, что говорил Сэм о температуре, и чуть уменьшаю количество горячей воды.
Тянусь к баночкам, стоящим на полках. Нахожу гель с запахом кофе, намыливая тело. Приятный запах с нотками корицы. Провожу пальцами по уставшему телу, скольжу ниже.
Под веками вспыхивает картинка двух мужчин и их улыбок. Пытаюсь убрать этот образ, но он приклеился ко мне. Раз за разом возвращаюсь к тому, как они были рядом со мной. Какой потрясающий одеколон, один на двоих, обволакивал. Внизу всё наливается жаром и это совсем неправильно.
Меня торкнуло и я понять не могу от чего. Будто водки бахнула, так горело внутри и рассудок туманился. Настолько, что представляю себя на месте Сэма. Как Алекс обводит пальцами моё лицо. Повторяю это движение, будто он в реальности это делает. Ведёт большим пальцем по губе, сжимает лицо, заставляя смотреть на него. И эта ухмылка перед тем, как наклониться для поцелуя.
– Ах.
Я стону, понимая, что опустила руку вниз и ласкаю себя. Я вся влажная не от воды, пальцы скользят по смазке, раскатывая удовольствие. Архипов вечно жаловался, что меня сложно возбудить. А теперь я теку от одной фантазии о поцелуе.
Не хочу останавливаться. Растягиваю удовольствие, обводя клитор по кругу. Едва касаюсь, а всё сжимается в преддверии. Натягивается колючей проволокой возбуждения, раздирающей всё изнутри. Ноги дрожат, немеют с каждым движением. Упираюсь ладонью в стену, продолжая фантазию.
Только теперь там Сэм. Какого было бы целовать его пухлые губы. Тянуться навстречу, к этой высокой глыбе. И тут же привстаю на носочки, когда будто током ошпарило между ног. Как он бы кусал меня своими клыками, скользил по телу, крепко сжимал пальцами.
Тяну горошинку груди, заставляя себя вскрикивать. Это так неправильно, но так хорошо. Двигаюсь быстрее, доводя себя до грани. Представляю, если бы они были вдвоём. Зажали меня с двух сторон. Кусали бы, целовали, ласкали в четыре руки.
Тело дрожит от возбуждения, в груди сжимается, не давая дышать. Задыхаюсь от желания, как горит всё тело. Выгибаюсь, усиливая движения. Тело мне больше не принадлежит, это сгусток клеток, ожидающий разрядки.
Кусаю губу, чтобы не кричать в голос, когда меня накрывает лавиной. Оглушительной, уничтожающей. Я вся сжимаюсь, упираясь головой в стену, чтобы не упасть на пол. Меня колотит и трясёт, выгибает от порочного удовольствии.
– Курва, – я тяжело дышу, приходя в себя. Смотрю на своё размытое отражение в хромированной лейке для душа. Прибавляю горячей воды, пускай снаружи всё горит так же, как внутри. – Безумная.
Я такая безумная, неправильная. Господи, представляла как меня ласкают двое мужчин, двое занятых мужчин. Это неправильно, аморально. Чувствую себя похотливой шлюхой, которая готова лечь сразу под двоих. И нет же причин, чтобы так вело от одного вида. Даже на болезнь не спишешь, пока на таблетках. А меня повело, просто в прорубь с чувствами кидануло.
Закрываю глаза, чтобы успокоится. Клубы пара поднимаются вверх и я молюсь, чтобы они унесли все дурные мысли из моей головы. Это не просто греховное и моральное падение, это полёт вниз, прямиков в лапы Дьявола, который тоже будет смотреть на меня с неодобрением.
Холодок пробегает по спине. Веду плечами, но согреться не получается. Выключаю воду и разворачиваюсь, собираясь выйти из душа. И застываю.
– Вот это подарочек.
А я не могу отвести взгляд от оголённого мужского тела.
Глава 5. Двое
Я скольжу взглядом по обнаженному Алексу. Его широким плечам, накачанному торсу, крепким рукам. Господи, у него такие руки, что теперь точно не грех о них фантазировать. Крупные, накачанные, с выступающими венами. И эти родинки внизу живота, так и хочется соединить их языком, попробовать на вкус эту загорелую кожу.
Краснею от своих мыслей и того, что вижу дальше. У него стоит. Его длинный член с набухшей головкой в полной боевой готовности. Красивый, крупный.
– Нравится?
Ехидный голос словно ушат холодной воды. Отшатываюсь к стене вспоминая, что вообще происходит. Поднимаю глаза на лицо Алекса. Сколько же там эмоций. Самодовольство, наглость, похоть. Он облизывает меня взглядом, проходиться по каждой клеточке оголённого тела.
На инстинктах втягиваю живот и выгибаю спину, стараясь казаться привлекательней. А затем ругаю себя за глупости. Это уже полный крах, финиш моей морали.
Мы оба едва знакомы, голые в тесной душевой. И пожираем друг друга глазами, не пытаясь прикрыться.
Точно. Голые. Я громко ойкаю, пытаясь прикрыть себя. Ударяюсь затылком о полочку и вниз летят всевозможные баночки, с глухим стуком приземляясь на дно кабинки. Удаётся схватить только шампунь, который крепко сжимаю в пальцах.
Ты выстреливает жидкостью прямо в лицо мужчины.
– Фак, – он добавляет ещё несколько непонятных мне слов, однозначно ругательств. – Пиздец.
Пока Алекс пытается промыть глаза, я протискиваюсь мимо него на свободу. Даже не касаюсь кожи, но чувствую её опаляющий жар. Заматываюсь в полотенце, стараясь вернуть себе обладания.
Кошмар, пялилась на голого мужика. А он ни слова не сказал, пока не начала рассматривать его достоинство. Это даже не нимфомания, это кретинизм. Тем более, что у меня сейчас был курс таблеток, который должен был глушить подобные порывы.
– Scheiß, – громко фыркнул Алекс, пытаясь найти рычаг воды.
А это ругательство я знала прекрасно, не раз характеризовала им весь процесс изучения немецкого. Значит, они всё-таки немцы? Или просто фанаты ругаться на иностранном языке?
Я бросила взгляд на мужчину, решаясь уйти, и замерла. Господи, да даже моя задница, которой я гордилась, проигрывала ягодицам мужчины. Накачанные, поджатые. Дай мне Боженька мозгов, потому что мои сейчас стекли жаром вниз.
Мне нужно уйти. Сбежать подальше и скрыться в комнатах этого дома. Но вместо этого я плотнее завязываю полотенце и делаю несколько шагов обратно к мужчине. Надавливаю на его плечи, вынуждая сесть на откидную полочку. Под моими пальцами сталь и хочется провести вниз, почувствовать каждый изгиб мышц.
– Сейчас помогу.
Шепчу севшим голосом, понимая, что это всё ненормально. Меняю режим душа и откручиваю кран. Я набираю едва тёплую воду в ладошки и аккуратно промываю глаза мужчине.
Касаюсь его лица. Изучаю пальцами его широкий лоб, приподнятые густые брови. Провожу по скулам и мягкой бородке. Никогда не нравилось такое на мужчинах, но ему удивительно идёт. Смываю остатки пены с острого подбородка и ещё секунду не убираю руки, наслаждаясь теплом его кожи.
Его глаза распахиваются и я могу разглядеть их. Едва заметный оттенок зелёного в карем омуте. Светлые крупинки к краю радужки.
– Какого дьявола ты зашёл ко мне?! – нападение всегда лучший вариант защиты. – Ты с ума сошел?!
– Это моя комната.
– Ты сам сказал – первая дверь ведёт в мою комнату. Я и зашла в первую комнату… от окна.
Обречённо вздыхаю, наблюдая опасные огоньки в глазах мужчины. Он откидывается на стену, улыбаясь.
– Ага, от окна, через которое ты наблюдала за нами.
– Не знаю о чём ты! Зачем тогда в душ зашел? Ты-то понимал, что я тут по ошибке.
– Принцесса, кто в здравом уме уйдёт, видя перед собой голую красотку? Ты же тоже мною любовалась. Я видел. А потом взяла и чуть не убила меня.
– Ну прости.
– Извинений не достаточно. Мне нужна компенсация.
Миг и я оказываюсь на его коленях. Мужчина укладывает ладони на мои лопатки, которые тут же начинают пылать, и прижимает к себе. Я чувствую его возбуждение. Горячая головка касается внутренней стороны бедра, совсем рядом с моим лоном.
Если я хоть немного двину бёдрами, то насажусь на него. Можно резко опуститься вниз, входя на всю длину. Я почувствовала, как снова становлюсь влажной. И судя по потемневшему взгляду – мужчина тоже это понял.
– Что ты делаешь? – шепотом, будто громкость убьёт меня. Раздробит на кусочки сильнее, чем блуждающие руки по моему телу.
– Беру всё, что могу.
Кожа покрывается мурашками, от его слов. От жаркого, жаждущего взгляда. Ухмылки, которая предназначена только мне. Как он рукой обхватывает шею, лаская загривок.
Его головка скользит по лону, задевая клитор. Меня накрывает удовольствием от одного этого движения. В голове всего две мысли. Насколько это неправильно, нужно прекращать. И о том, как будет прекрасно, когда он войдёт в меня. Плотно, сильно, разрывая все устои.
Кажется, у меня были причины этого не делать. Но сейчас не могу вспомнить ни одной из них. Только желание, испепеляющее, голод, который никак не утолить.
– Я ведь могу?
– Что? – я моргаю, стараюсь прийти в себя. Ничего не понимаю, мысли путаются, как наушники в кармане. – О чём ты?
– Взять всё, что могу. Могу же?
Я облизываю губы, собираясь кивнуть. Позволить всё, не думая, как вести себя после этого. Но затем слышу звук отрывающейся двери. Нас в доме всего трое, и двое уже здесь.
Сэм.
Глава 6. Немного мыслей, немного мужчин
Пытаюсь вырваться из хватки мужчины, стать незаметной. Но вместо этого с грохотом падаю вниз. Так нас и застаёт Сэм. Алекс, сидящий на полочке с торчащим членом, и я у его ног. Потираю многострадальный затылок и прячу взгляд.
– Привет, Сэм, – легко произносит Алекс, словно нас не застали в пикантной позе. – Это не то, что ты подумал.
Да это самое глупое оправдание во Вселенной. Кто-то ещё верит в него. Меня обжигает стыдом и неловкостью. Сэм вытащил меня из сугроба, привёз в свой дом и приютил на эту ночь, спасая от смерти. А я чуть не трахнулась с его парнем в душевой. Отлично отплатила, Слицерин, ничего не скажешь.
– А мне показалось, что ты, Ал, начал приставать к девушке.
А теперь Сэм ещё и обвинит во всём Алекса. Они поругаются. Из-за моей неспособности держать себя в руках.
– Да я бы никогда.
– Да ты бы всегда. Юнне нужны тёплый душ, сухие вещи и покой. А не твои неуместные приставания.
Сэм не выглядит злым или ревнующим, скорее просто раздраженным. Может, он застаёт Алекса в такой ситуации не впервые? Свободные отношения тоже вариант. Но я не хочу узнавать об этом, лишь стараюсь как можно быстрее выбраться из душа.
Подхватываю сухие вещи, в которые должна переодеться, и сбегаю прочь. Под действием стыда и адреналина, ступеньки больше не кажутся такими опасными. Оказываюсь в гостиной и выдыхаю.
Надо было просто зайти в свою комнату, а не полуголой спускаться вниз. Пока мужчин нет, можно одеться прямо тут. Алекс вручил мне серые спортивные штаны и чёрную майку. С моим ростом и комплекцией я просто тону в это одежде. Майка с овальным вырезом сползает, почти оголяя грудь. А штаны спадают вниз, и никакие завязки не спасают.
Без белья неудобно и непривычно, но не хочу возвращаться за ним. Оно осталось в комнате парней, как и остальная одежда. Надо будет всё забрать и просушить, но сейчас я к этому совершенно не готова. Я разделяю волосы на две половины, собирая их в объёмные пучки. Удлинённая чёлка лезет в глаза, но я заправляю её за уши, слегка подсушив полотенцем.
Я усаживаюсь на один из диванов в гостиной и жду, когда они вернутся. Может, мне стоит засесть в своей спальне и не показываться, пока кто-то не приедет за мной? Лучше не попадаться мужчинам вообще на глаза.
Я же чуть не переспала с одним из них. Сгибаюсь пополам, обхватывая голову и разочарованно тону. Да что со мной такое вообще? Как можно настолько пошло себя вести. Буквально раздвинуть ноги перед незнакомым мужчиной, который занят.
Что они теперь обо мне подумают? Что я шлюха? Ну, такой я себя и чувствую. И мой диагноз оправданием не послужит. Потому что я на таблетках, с постоянными консультациями у врачей. С Архиповым меня так не вело.
Хотя с бывшим мы так и познакомились. Петя пристал ко мне в клубе, а я утащила его в ближайший отель. Снова ненавидела себя за слабость, за то, что позволяю телу взять вверх над разумом. Архипов сам меня остановил, когда я собиралась сбежать. Пригласил на одно свидание, другое. Его ни капли не смущал мой повышенный сексуальный аппетит. Даже в больницы со мной таскался, вместе таблетки покупали. А потом, когда нимфоманию удалось купировать и приглушить таблетками, оказался не совсем доволен. Моё либидо снизилось, так уже не возбуждалась. Но пришли к норме, выстроили наши отношения до тех пор, пока он мне не бросил. Курва.
И вот теперь опять. Просто срывает башню, все мозги отбивает от вида мужчин. И таблетки не помогает, хотя с Архиповым меня так не вело. Или всё дело в новизне?
Чёрт, а таблетки остались в сумке. Мне никак нельзя их пропускать, иначе весь курс заново. Ладно, антиандрогеные препараты, завтра десятый, последний день. Одна таблетка дела не сделает. А вот прозак мне нужен позарез. Может, у кого-то из мужчин есть депрессия или проблемы с питанием? По ним, конечно не скажешь, но всякое случается. По мне тоже не скажешь, что я как мартовская кошка, могу наброситься на незнакомца.
Для начала можно одним глазком глянуть на аптечку. Чувствую себя воровкой, пробираясь на кухню. Если одну таблетку найду, никто и не заметит, и объяснять не придётся.
На барной стойке стоят несколько пакетов с продуктами, которые никто не разобрал. Лекарств я нигде не нахожу, наверное, не все хранят их на кухне, как я. Поэтому решаю разобрать продукты, пока они не испортились. Надеюсь, что это не сильно нагло с моей стороны. Хотя уровень наглости в ванной мне уже не переплюнуть.
Видимо, вечеринка действительно будет, раз мужчины накупили столько еды. И, вероятно, вечеринка для не готовящих, раз тут два пакета забито разным полуфабрикатами. Отчима бы удар хватил от вида такой еды, он не воспринимал даже заново разогретую еду, что уже говорит полуфабрикатах. Или, его бы хватил удар, если бы он узнал, что в мыслях я называю его отчимом.
Теймур был старше меня всего на тринадцать лет, что много для отношений, но мало для отцовства. А учитывая, что их брак с мамой продержался меньше двух лет, отчимом я его называть не могла. Но называла. Потому что он был близким для меня, родным. Таскал с собой по миру и обучал самообороне. Родного отца я никогда не знала, но мне кажется вот таким должен быть настоящий папа.
– О, молодец, Юн, – Сэм вваливается на кухню, а за ним Алекс. – Я думал, мороженное окончательно растает, пока мы вернёмся.
Мужчины довольные и взъерошенные. У них влажные волосы, и по писку Алекса стекает несколько капель, прокладывая дорожку за ворот его тёмно-синего свитера с V-образным вырезом. Сэм тоже переоделся, в чёрную футболку, которая только облепляла его мощное тело.
– Да, мороженное, – выдавливаю из себя, потому что нужно что-то сказать. – В морозильнике на верхней полке.
И отворачиваюсь, стараясь не смотреть слишком пристально Сэма. Это совсем не моё дело, чем они занимались, когда я сбежала. Нужно успокоиться и привести себя в порядок, совсем рассудок потеряла за этот час.
Архипов был честным, он не боялся указать мне на мои недостатки и промахи. Так что я знаю, что не выгляжу хорошо. И мужчины уже увидели все мои недостатки, Алекс так точно рассмотрел во всех подробностях.
И мне нет никакого дела до того, что я им не нравлюсь. Вот совсем. И глаза режет от лука, а не из-за дебильных комплексов. Ну подумаешь лук неочищенный и в пакете, это детали.
В любом случае, с утра я уеду и забуду о них, и происшествии в душе тоже. Обо всём забуду.
