Текст книги "Хуайнаньцзы"

Автор книги: авторов Коллектив

ХУАЙНАНЬЦЗЫ
(Философы из Хуайнани)

Об изначальном дао

Дао [1]1
  Дао, с определения которого начинается глава, есть центральное понятие даосского учения о мире и о знании. Данный фрагмент характеризует дао как мировую творческую силу, неиссякаемый источник мирового движения.


[Закрыть]покрывает небо, поддерживает землю, разворачивает четыре стороны света, раскрывает восемь пределов. [2]2
  Восемь пределов, или восемь полюсов, соответствуют восьми сторонам и полусторонам света.


[Закрыть]Высоко беспредельно, глубоко безмерно, обнимает небо и землю (Вселенную), [3]3
  Обнимает небо и землю, – то есть дао как бы охватывает собою Вселенную. Сp. ниже о Едином: «В нем (Едином) покоится Вселенная».


[Закрыть]сообщается с бесформенным. [4]4
  Сообщается с бесформенным – так в переводе передано значение глагола биншоу. Перевод основывается на том, что второй член бинома имеет в тексте ключевой знак «pука» и, следовательно, должен быть понят как «отдавать», в то время как первый член бинома означает «принимать». Общее значение, таким образом, «отдавать и принимать», то есть сообщаться, быть во взаимосвязи.
  Слово биншоу имеет и дpyгую интерпретацию. Комментатор Гао Ю толкует его как «отдавать». Е. Крафт переводит это место словами «одаряет бесформенное», то есть принимает толкование Гао Ю. Однако из общего контекста памятника следует, что бесформенное (y сын) есть основа, из которой через посредство дао все вещи рождаются и в которую они уходят по смерти, разрушаясь, иными словами, оно и «отдает» (рождает), и «принимает» (по смерти).


[Закрыть]Бежит источником, бьет ключом. [5]5
  Сравнение дао с фонтанирующим источником указывает на самопроизвольность его движения.


[Закрыть]Пустое, постепенно наполняется. Клокочет и бурлит. Мутное, постепенно очищается. Встанет между небом и землей и наполнит все пространство; ляжет между четырьмя морями и заполнит всю ширь. Раздает и не иссякает. Нет для него ни утра, ни вечера. [6]6
  Речь идет о его неисчерпаемости и вечной молодости.


[Закрыть]Растянутое – покрывает шесть сторон. [7]7
  Шесть сторон, то есть четыре стороны света, зенит и надир.


[Закрыть]Свернутое – не заполнит и ладони. [8]8
  Растянутое… свернутое… – следующий ряд противопоставлений характеризует способность дао переходить из одной противоположности в дpyгую.


[Закрыть]Сжатое – способно расправляться, темное – способно быть светлым, слабое – способно быть сильным, мягкое [9]9
  Мягкое (жоу) – термин, очень важный в даосской эстетике. Слово это значит не только «мягкий», но и «гибкий», «податливый», «эластичный» в противоположность «твердому», «жесткому», «несгибающемуся».


[Закрыть]– способно быть твердым. Натягивает четыре шнуpа, [10]10
  Натягивает четыре шнуpа – небо здесь представляется в образе балдахина над колесницей-землей, укрепленного на четырех поперечных шнурах, соответственно четырем сторонам света.


[Закрыть]таит во pтy инь-ян. [11]11
  Инь-ян – о происхождении инь-ян говорится в гл. 3 «Хуайнаньцзы». Чистый и светлый воздух, или эфир, поднялся и образовал небо, тяжелый и мутный опустился и образовал землю. От соединения частиц (или семян) цзин неба и земли образовались инь и ян. От инь и ян, в свою очередь, рождаются «четыре времени года» (сы ши) и затем «тьма вещей», то есть все сущее.


[Закрыть]Связывает пространство и время, сообщает свет трем светилам. [12]12
  Три светила – букв. «три источника света» (сань гуан), то есть солнце, луна и звезды.


[Закрыть]

Предельно разжиженное, оно как кашица; [13]13
  Предельно разжиженное, оно как кашица – по-видимому, отражение еще мифологических представлений, ведущих происхождение мира от жидкой, грязеобразной массы.


[Закрыть] предельно тонкое, [14]14
  Предельно тонкое – один из примеров, показывающих попытку философов из Хуайнани отграничить дао от самых малых сущностей, но в то же время сохранить идею реального существования, его «бытийности». Сp в связи с этим выражение «как будто нет, а есть, как будто умерло, а живо» (7, 12).


[Закрыть] оно едва уловимо. Горы благодаря ему высоки, пучины благодаря ему глубоки, звери благодаря ему бегают, птицы благодаря ему летают, солнце и луна благодаря ему светят, звездный хоровод благодаря ему движется, линь благодаря ему бродит, феникс благодаря ему парит. [15]15
  Линь – благовещее животное, феникс – благовещая птица. Включение их в общий ряд подчеркивает всеобъемлющий характер действия дао.


[Закрыть]

В глубокой древности два государя [16]16
  Два государя – согласно комментатору, – это Фуси и Священный земледелец (Шэнь-нун) – мифические, по исторической традиции – легендарные государи.


[Закрыть]овладели pукоятью дао и воцарились в центре. Разум [17]17
  Словом «разум» в данном случае переведен термин шэнь, употребляющийся в тексте «Хуайнаньцзы» в нескольких значениях, а именно: разум, устанавливающий и поддерживающий мировой порядок; разум, главенствующий над формой и обитающий в сердце или «обиталище души» (линфу); дух и душа.


[Закрыть]сопутствовал изменениям, [18]18
  Термин «изменения» (хуа или бяньхуа) выражает идею становления, представление о том, что ничто ни на миг не остается неизменным, а все возникает, изменяется и гибнет непрерывно и безостановочно под воздействием дpугого и само воздействуя на него. Выражение «разум сопутствовал изменениям» указывает на целесообразность протекающих изменений.


[Закрыть]и четыре стороны света пребывали в мире. Вот почему небо может вращаться, а земля – стоять в покое.

Колесо кpутится, не прерываясь; вода течет, не останавливаясь, [19]19
  Кpуговращение является в «Хуайнаньцзы» символом вечного движения. Отсюда образы вращающегося колеса, ступицы, гончарного кpуга. Вода благодаря своим свойствам – безобразности, вездесущности, значению для жизни – служит философам прообразом дао.


[Закрыть]начинаясь и кончаясь с тьмой вещей. Поднимается ветер, сгущаются облака, и ничто не остается безответным. [20]20
  Ничто не остается безответным – понятие об «отклике» (ин) имеет важное значение в философии «Хуайнаньцзы». Оно основано на представлении, что ничто не существует само по себе, а только в зависимости от чего-то. Все возникает и становится в результате взаимодействия.


[Закрыть]Грохочет гром, падает дождь. Одно дpугому откликается бесконечно, [незримо], как явление духов, [мгновенно], как молния. Поднимаются драконы, слетаются луани. [21]21
  Луань – чудесная жар-птица, на которой путешествуют бессмертные.


[Закрыть]Движется по кpyгy форма, [22]22
  См. прим. 19.


[Закрыть]вращается ступица. Один оборот сменяет дpугой. Отграненное и отшлифованное вновь возвращается в необделанное. [23]23
  Процесс творения образно представлен в виде гигантского гончарного стана, на котором незримый мастер формует тьму вещей. В гл. «О духе» «Хуайнаньцзы» то же самое описано следующим образом: «Творящее изменения хватает и вытягивает вещь подобно тому, как гончар глину. Берет и делает из нее таз… Уже готовый сосуд оно вдруг разбивает вдребезги и возвращает к основе». Традиция уподобления процесса творения вещей плавке и формовке идет от «Чжуанцзы». Слово пy, переведенное как «необделанное», этимологически значит «необработанный, невыделанный древесный материал».


[Закрыть]

[В природе] все и без насилия согласно с дао, [24]24
  [В природе] все и без насилия согласно с дао – «без насилия», букв. «недеянием». Авторы «Хуайнаньцзы» страстно выступают против «деяний» (вэй), в основе которых лежит противопоставление человеческого произвола непреложности естественного «пути». Отсюда проповедь «недеяний» (увэй), то есть отказа от произвольных действий, противоречащих внутренним законам вещей и явлений и нарушающих их естественную взаимосвязь. Вся фраза в целом означает, что рождение, формирование и гибель вещей, о которых говорилось выше, не подвластны ничьей личной воле, а только общему движению всего целого, направляемому дао.


[Закрыть]и без уговоров проникнуто благом, [25]25
  Благо (дэ) – второе после дао наиважнейшее понятие даосской философии. Дэ обычно переводится как «добродетель». Некоторые исследователи отмечали неправильность такого перевода для тех случаев, когда оно не имеет морального смысла. Ян Хиншун понимает дэ как «постоянные свойства» вещей или их «атрибуты» и оставляет термин без перевода. Л. Д. Позднеева, следуя интерпретации Ян Хиншуна, переводит термин как «свойства». Е. Крафт дает перевод – «жизненная сила» – Lebenskraft. Последний перевод наиболее близко подходит к содержанию термина дэ в «Хуайнаньцзы», однако, на наш взгляд, слишком узок для тех границ, в которых действует космическое дэ. Предлагаемый перевод этого термина словом «благо» основывается также на близости его с понятием блага у Платона. Фрагмент, следующий несколькими строками ниже комментируемого места, характеризует функции блага.


[Закрыть][каждая вещь] в спокойной радости, [26]26
  В спокойной радости – наряду с дpугими подобными определениями (спокойно-бездумен, покойно-беззаботен, невозмутим и дp.) характеризует идеальное состояние блаженства, к достижению которого направлены усилия даосского мудреца. Образцом, как всегда, служит природа, для которой безмятежность и бесстрастие являются естественным состоянием.


[Закрыть]не зная гордыни, [27]27
  Hе зная гордыни – высокомерие осуждается философами, поскольку основано на противопоставлении личной воли общему целесообразному ходу вещей.


[Закрыть]обретает гармонию. [28]28
  Понятие гармонии занимает очень важное место в мире авторов «Хуайнаньцзы». Все построено на гармонии или должно быть построено в идеале: космос, природа, человек со всем механизмом своих чувств и ума, общество, искусство.


[Закрыть]Вся тьма существующих неподобий находит для себя соответствующее в своей природе. [29]29
  Природа (син) есть качественная характеристика вещей, не только отличающая данную вещь от всякой дpугой, но определяющая ее цель и назначение. Отсюда представление, что всякая вещь выполняет особую функцию в целостном организме Вселенной, благодаря чему уравнивается их «неподобие» (бy тун) и достигается гармония.


[Закрыть]Hа разум опирается и кончик осенней паутинки, и целостность всего огромного космоса. [30]30
  Кончик осенней паутинки – самая малая материальность, по представлениям древних китайцев. Наделяя даже ее разумом, авторы «Хуайнаньцзы», таким образом, акцентируют идею разумности природы.


[Закрыть]Его [дао] благо приводит в согласие небо и землю, в гармонию инь и ян, сочленяет четыре времени года, согласует пять первоэлементов. [31]31
  Пять первоэлементов (или стихий) – вода, земля, огонь, металл, дерево.


[Закрыть]Оберегает и пестует – и тьма вещей во множестве рождается. Оно напаивает деревья и травы, напитывает металлы и камни. Вырастают большими птицы и звери, умащивается их подшерсток и шерсть, крепнут перья и крылья, y оленей отрастают рога. У зверей нет выкидышей, y птиц – яиц-болтунов, отцы не знают печали утраты сына, старшие братья не плачут по младшим, дети не остаются сиротами, жены – вдовами. Радуга [32]32
  Радуга и необычные небесные явления считались следствием нарушения небесной гармонии и потому дурным предзнаменованием.


[Закрыть]не показывается, зловещие небесные знамения не являются. Это достигается тем, что во всем содержится благо.

Высшее дао рождает тьму вещей, но ею не владеет; творит многообразные изменения, но над ними не господствует. [33]33
  Дао, таким образом, является причиной изменений, но оставляет для них возможность свободного развития.


[Закрыть]Те, что бегают и дышат, летают и пресмыкаются, – наступает время [34]34
  Наступает время – поскольку все происходит во взаимосвязи, то и всякое изменение возникает в определенный момент, «откликаясь» на момент. Понятие благовременья занимает большое место в даосской философской мысли и в нашем памятнике.


[Закрыть]– и рождаются, но не из-за его благоволения; наступает время – и умирают, но не из-за его вражды. [35]35
  Речь идет о том, что дао не играет роли провидения, оно «рождает» вещи, не имея какой-либо благой или злой цели.


[Закрыть]Приобретая с пользой, оно не может быть восхваляемо; тратя и терпя убыток, оно не может быть порицаемо. Делает раздачи и одаряет, а не скудеет. Вращается, и вращению этому нет конца. Тончайшее, мельчайшее, оно не знает устали. Громозди его – оно не станет выше; обрушивай его – оно не станет ниже; прибавляй к нему – оно не умножится; отнимай у него – оно не уменьшится; обтесывай его – оно не отслаивается; pуби его – оно не разрубается; буравь его – оно не просверливается; засыпай его – оно не мелеет.

 
Неясное, смутное,
Hе может быть облечено в образ. [36]36
  Hе может быть облечено в образ – подчеркнут его нетелесный характер.


[Закрыть]
Смутное, неясное,
Неистощимо в использовании.
Темное, таинственное,
Откликается бесформенному. [37]37
  См. прим. 4.


[Закрыть]
Мчится, течет потоком –
Его движение не пустое. [38]38
  Его движение не пустое – комментатор поясняет, что поскольку движение дао возбуждает отклик, постольку и говорится, что оно «не пустое».


[Закрыть]
С твердым и мягким свертывается и расправляется,
С инь и ян опускается и поднимается. [39]39
  Твердое значит также сгущенное, мягкое – разреженное, поэтому следовать им значит «свертываться и расправляться»; однородные массы инь ассоциируются с тяжелым воздухом, массы ян – с легким, поэтому следовать им значит «опускаться», как опускается холодный воздух инь, и «подниматься», как поднимается теплый воздух ян. Все вместе передает, по-видимому, процесс кругооборота в природе, с которым дао движется в едином ритме.


[Закрыть]
 

Древние возничие Фэн И и Да Бин, [40]40
  Согласно комментарию, Фэн И и Да Бин обрели дао и могли управлять инь-ян.


[Закрыть] всходя на облачную колесницу, входили в облака и радугу, плыли в легком тумане, неслись в неясном, смутном, дальше созвездий, выше бескрайней выси – в беспредельное. [41]41
  Букв.: «дальше полюсов».


[Закрыть]Пересекали заиндевелые снега и не оставляли следов. Освещались солнцем и не оставляли тени. [42]42
  …не оставляли следов …не оставляли тени – то есть они стали бестелесными, как само дао.


[Закрыть]Подхваченные смерчем, кpутясь, взвивались ввысь. [43]43
  Букв.: «опереться, раскачаться и взвиться вверх, как по спирали бараньего рога» – известный даосский образ (ср.: «Чжуанцзы»).


[Закрыть]Пересекали горы, проходили потоки, стопой попирали Куньлунь. [44]44
  Куньлунь – китайский Олимп, где обитали небожители.


[Закрыть]Распахивали ворота Чанхэ, проскальзывали в Небесные врата. [45]45
  Чанхэ, Небесные врата – и то и другое – врата неба. Согласно комментарию, за Чанхэ начиналось восхождение на небо, за Небесными вратами была резиденция Верховного владыки (Шанди).


[Закрыть]А теперешние возничие, хоть и есть у них легкая колесница и добрые кони, крепкая плетка и острые удила, но не могут они соперничать с теми. Великий муж [46]46
  Великий муж – мудрец, обретший дао.


[Закрыть]спокойно бездумен, покойно беззаботен. Небо служит ему балдахином, земля – основанием колесницы, четыре времени года – конями, инь-ян – возничим. Оседлав облако, поднявшись над туманами, следует творящему изменения. [47]47
  Творящее изменения (цзаохуачжэ) – в разных контекстах это может быть дао, Единое, природа.


[Закрыть]Ослабив волю, расправив суставы, в стремительном движении несется через пространство. Где можно шагом – там шагом, где вскачь – там вскачь. Повелевает богу дождя (Юй-ши) оросить дороги, посылает бога ветра (Фэнбо) смести пыль. Молния служит ему плеткой, гром – колесами колесницы. Поднимается вверх и странствует в занебесном пространстве. Спускается вниз и выходит из ворот безграничного. Внимательно все осматривает и обозревает, возвращая всему полноту. [48]48
  Возвращая всему полноту – букв.: «цельность» (цюань). «Целое» – важная категория в системе «Хуайнаньцзы». Как термин «целое» означает структурное целое, в котором все его части необходимо присутствуют, а удаление одной из них сопряжено с разрушением целого. Таково прежде всего человеческое тело, действующее как живой организм. Отсюда часто встречающиеся рекомендации хранить свое тело в целостности, что означает, в отличие от конфуцианской трактовки этого общего для древности тезиса, не столько физическое совершенство, сколько правильную соотнесенность души и тела, ума и чувств и пр.


[Закрыть]Приводит в порядок все четыре предела и возвращается в центр. Так как небо для него – балдахин, то нет ничего, что бы он ни покрывал. Так как земля для него – основание колесницы, то нет ничего, что бы он ни поддерживал. [49]49
  Ср. первую фразу главы, где дао «покрывает небо, поддерживает землю». Мудрец, таким образом, уравнивается с самим дао.


[Закрыть]Так как четыре времени года его кони, то нет ничего, что не могло бы ему служить. Так как инь-ян его возница, то нет ничего, что было бы не предусмотрено. Стремителен, но недвижен, [50]50
  Стремителен, но недвижен – совмещение покоя и движения есть свойство дао и уподобляющегося ему мудреца.


[Закрыть]мчится далеко, а не ведает усталости. Четыре конечности неподвижны, слух и зрение не истощаются. [51]51
  Четыре конечности неподвижны, слух и зрение не истощаются – речь идет о высшей, по «Хуайнаньцзы», форме познания, доступной только мудрецу. Он порывает с иллюзорностью внешних впечатлений, доставляемых ощущениями, и находит опору в разуме (шэнь), единственно дающем истинное знание. Конечной формой восхождения разума есть его объединение «в одно» с дао.


[Закрыть]Откуда же знает он границы восьми пределов и девяти сторон [52]52
  Девять сторон – восемь сторон и полусторон света и центр.


[Закрыть]света? В руках у него рукоять дао, [53]53
  Рукоять дао – в тексте букв. «рукоять необходимости дао», то есть она указывает мудрецу «необходимый» путь вещей.


[Закрыть]и потому он способен странствовать в беспредельном.

Поэтому дела Поднебесной не нуждаются в управлении – они идут, следуя своей естественности. Превращения тьмы вещей непостижимы – они свершаются, следуя собственной необходимости. Когда вещи отражаются в зеркале (воде), [54]54
  Сравнения с водяным зеркалом, о котором здесь говорится, очень распространены у даосских философов. Его чистой, спокойной поверхности, точно отражающей вещи, часто уподобляется сердце мудреца (ср.: «Чжуанцзы»).


[Закрыть]то, несмотря ни на какие ухищрения, квадратное, круглое, прямое, кривое не могут избегнуть точного отображения. Так и эхо не произвольно откликается, и тень – не постоянна. Крик отзывается подобием, но само по себе [эхо] безмолвно. [55]55
  Смысл данного фрагмента в целом заключается в следующем. Зеркальное отражение, эхо и тень являются лишь подобием отображаемого и полностью находятся во власти своего оригинала, с непреложностью подчиняясь его изменениям. Так и вещи подвластны направляющей их силе (дао), и потому не нуждаются во вмешательстве человеческого произвола.


[Закрыть]

Человек при рождении покоен – это его природное свойство. Начинает чувствовать и действовать – и тем наносит вред своей природе. Вещь приближается, и разум откликается – это пришло в движение знание. Знание и вещь приходят в соприкосновение – и рождаются любовь и ненависть (страсти). Когда любовь и ненависть обретают форму, то знание устремляется вовне и уже не может вернуться назад, а природный закон [внутреннего соответствия] оказывается нарушенным. [56]56
  Природный закон [внутреннего соответствия] – так переведен термин тяньли. Ли – сложное понятие, в основе которого лежит представление о вещах, как бы велики они ни были и как бы малы они ни были, как о структурах. Причем это такая структура, которая является отражением структуры всей Вселенной как целого.


[Закрыть]

Поэтому тот, кто постиг дао, не меняет природного на человеческое. [57]57
  Не меняет природного на человеческое, то есть естественного на искусственное.


[Закрыть]Вовне с вещами изменяется, внутри сохраняет [ясность] ощущений. [58]58
  Ощущения (цин) возникают в результате реакции формы (син) на внешнее воздействие. У обычных людей ощущения могут давать неправильную информацию. Например, большой предмет издали может казаться маленьким. Но ощущения мудреца не зависят от внешних условий.


[Закрыть]Стремится к небытию, а удовлетворяет все потребности. [59]59
  Небытие (у) фигурирует в тексте памятника в нескольких значениях. Здесь речь идет о несвязанности мудреца непостоянным миром вещей и стремлении его к вечному, «постоянному», что лежит уже за пределами телесного мира. Однако поскольку телесный мир определяется нетелесным, то ему без труда все доступно в мире телесном.


[Закрыть]Время мчится, но и оно нуждается в остановках. Малое и большое, длинное и короткое – все обретает свою завершенность. [60]60
  Завершенность (цзюй, чаще – бэй) – термин, лежащий в одной системе с цельностью. См. прим. 48.


[Закрыть]Движение тьмы вещей стремительно и хаотично, однако не теряет своей меры. [61]61
  Мера – в данном случае так переведено слово шу, собственное значение – «число», «считать», «рассчитывать». Мера имеет и другой терминологический вариант – ду. Мера есть соблюдение определенных пределов, недопущение крайностей.


[Закрыть]Благодаря всему этому он (тот, кто постиг дао) становится наверху, и народ не испытывает тяжести, выдвигается вперед – и масса не знает от этого вреда. Поднебесная идет к нему, зло и неправда страшатся его. Так как он не соперничает с тьмой вещей, то ничто не смеет соперничать с ним. Тот, кто удит рыбу удочкой, просиди хоть целый день – не наполнит сетей. Есть у него и острый крючок, и тонкая леска, и ароматная нажива, и даже пусть владеет искусством Чжань Хэ и Цзянь Юаня, [62]62
  Чжань Хэ (или Дань Хэ) и Цзянь Юань – согласно комментарию, знаменитые рыболовы (о Чжань Хэ см. также «Лецзы»).


[Закрыть]– но где ему соперничать с тем, кто ловит неводом! Стрелок, что натягивает Вороний лук, накладывает стрелу из циского бамбука с опереньем из Вэй [63]63
  Вороний лук – лучший лук, которым мифический Охотник (И) убил девять из десяти солнц-воронов, некогда одновременно появившихся на небе.
  Стрела из циского бамбука с опереньем из Вэй – лучшая из известных в Китае стрел.


[Закрыть]и даже пусть владеет искусством Охотника (И) и Фэн Мэна [64]64
  Охотник (И) и Фэн Мэн – мифологию Охотника см. в кн.: Литература древнего Востока, Изд-во МГУ, 1971. С. 268. Фэн Мэн – его ученик.


[Закрыть]стрелять в летящую птицу, – разве может он соперничать с тем, кто ловит силками! В чем же дело? Потому что то, на что опираются, малое. Растяни Поднебесную в сеть для ловли птиц, а реки и моря сделай переметом – разве тогда уйдет хоть одна рыба, улетит хоть одна птица? Простая стрела уступает стреле с сеткой, а стрела с сеткой уступает бесформенному образу. [65]65
  Бесформенный образ – здесь дао.


[Закрыть] Поэтому отвергать великое дао и полагаться на малое искусство – это все равно что заставлять краба ловить мышей или жабу – блох. Так не остановить зла, не пресечь неправды – смута только возрастет.

Когда-то Гунь [66]66
  Гунь (Кит) – мифический борец с потопом, затем трактуемый как древний правитель. Мифологию Гуня см. в кн.: Литература древнего Востока, с. 267–268.


[Закрыть]в Ся построил стену в три жэня. В результате чжухоу [67]67
  Чжухоу – правители отдельных царств.


[Закрыть]от него отвернулись, за морем возникли недобрые помыслы, Юй, [68]68
  Юй (Молодой Дракон) – сын и восприемник Гуня, также подвергшийся историзации.


[Закрыть]зная о недовольстве Поднебесной, разрушил стену, сравнял рвы, рассеял драгоценности, сжег оружие и щиты, одарил милостью. [69]69
  Одарил милостью – букв.: «благом» (дэ).


[Закрыть]Заморские гости склонили головы, варвары четырех сторон принесли дары, Юй собрал чжухоу на горе Тушань, и тысячи царств пришли с яшмой и дарами. Итак, когда коварные помыслы [70]70
  Коварные помыслы – букв.: «механические» (цзи се). Такое определение не случайно: все искусственное, включая и технические усовершенствования, отрицалось даосской школой. Здесь сохраняется как привычная отрицательная характеристика.


[Закрыть]гнездятся внутри, то и чистейшая белизна оказывается нечистой, [71]71
  Белизна, чистота и беспримесность (все три термина употреблены в оригинале) являются важнейшими в эстетике «Хуайнаньцзы». Ими характеризуется обычно идеальное состояние, присущее как Единому, небытию, дао, так и через посредство последнего – природе, мудрецу, разуму, когда они стремятся уподобиться совершенству Единого, небытия, дао.


[Закрыть]и разум и благо утрачивают цельность. Не знаешь того, что при тебе, как же можешь объять далекое?

Если одни упрочняют щиты, а другие в ответ точат клинки, одни возводят стены, а другие строят тараны – это все равно что кипяток заливать кипятком же, от этого кипение только усилится. Нельзя плетью научить злую собаку или строптивого коня – будь ты хоть И Инем или Цзао Фу. [72]72
  И Инь и Цзао Фу – знаменитые легендарные советники правителей. Цзао Фу известен как искусный возничий. Управление колесницей и управление государством, правитель и возничий часто выступают синонимами в рассуждениях на тему об искусстве управления.


[Закрыть]А вот когда злобные помыслы побеждены внутри, то и голодного тигра можно потрогать за хвост, не то что справиться с собакой или конем! Так, воплотивший дао отдыхает и неистощим, а полагающийся на искусство [73]73
  Искусство в «Хуайнаньцзы» понимается как особый вид знания и так же, как знание, имеет ступени. Положительная или отрицательная трактовка искусства зависит от того вида искусства, о котором речь идет в каждом конкретном случае.


[Закрыть]изнуряет себя, но безуспешно. Поэтому суровые законы, жестокие наказания – не занятие для правителя: кто щедро пользуется плетью, не обладает искусством дальней езды.

Глаз Ли Чжу [74]74
  Ли Чжу, согласно легенде, славился необыкновенно острым зрением.


[Закрыть]видел кончик иглы на расстоянии ста шагов, но не мог разглядеть рыбы в глубине пучины; ухо Наставника Куана [75]75
  Наставник Куан (Ши Куан) – легендарный слепой музыкант, обладавший исключительно тонким слухом. Сила его искусства была такова, что ей подчинялись духи и природные стихии.


[Закрыть] улавливало гармонию восьми ветров, но не слышало за пределами десятка ли. Это значит, что, положившись на способности одного человека, не управишься и с тремя му земли. Кто знает закон [внутреннего соответствия], определяемый дао, [76]76
  Закон [внутреннего соответствия], определяемый дао – так переведен термин даоли, близкий по значению к тяньли (см. прим. 56), с той разницей, что причина структурности здесь отнесена к дао. Мудрец постигает закон внутреннего соответствия и соотнесенности всех вещей и следует ему в своих действиях.


[Закрыть]следует естественному ходу неба и земли (Вселенной), для того и равновесие [77]77
  Равновесие – в своей высшей форме есть свойство небытия, дао. Вселенной, а потому является одним из тех идеальных состояний наряду с покоем, гармонией, мерой и пр., к которым стремится мудрец.


[Закрыть] шести пределов оказывается недостаточно выдержанным.

Юй, прокладывая русла, следовал за [природой] воды, считая ее своим учителем; Священный земледелец, [78]78
  Священный земледелец – почитался как бог земледелия.


[Закрыть]посеяв семена, следовал [естественному развитию] ростков, считая их своим наставником. Водоросли корнями уходят в воду, дерево – в землю. Птицы летают, хлопая крыльями по пустоте; звери бегают, попирая твердую основу; драконы обитают в воде, тигры и барсы – в горах. В этом природа неба и земли (Вселенной). Два куска дерева от трения загораются, металл от соприкосновения с огнем плавится; круглое постоянно во вращении, полое – наиболее сильно в плавании. В этом проявление их естества.

Приходят весенние ветры и падает благодатный дождь. Оживает и начинает расти тьма вещей. Пернатые высиживают птенцов, покрытые шерстью вынашивают плод. Цветение трав и деревьев, птичьи яйца, звериные детеныши – нигде не видно того, кто делает это, а все успешно завершается. Осенние ветры опускают на землю иней, пригибают живое, губят слабое. Орлы и коршуны дерутся за добычу; насекомые прячутся, травы и деревья уходят в корень; рыбы и черепахи скрываются в пучинах. Нигде не видно того, кто делает это, а все исчезает бесследно.

Деревья растут в лесах, вода течет в руслах. Птицы и звери живут в гнездах и в логовах, люди – в жилищах. На суше более пригодны буйволы и кони, для лодки более подходит большая вода. Сюнну [79]79
  Сюнну – северные племена.


[Закрыть]одеваются в меховые одежды, в У и Юэ [80]80
  У и Юэ – южнокитайские царства.


[Закрыть]носят полотно. Каждый изобретает то, в чем нуждается, чтобы спастись от палящего солнца и сырости; каждый находит место, чтобы защитить себя от холода и жары. Все находит себе удобное, [81]81
  Все находит себе удобное – повинуясь своей природе (сын), всякая вещь способна самоопределяться, стремясь к полезному и избегая вредного. Под действием этого внутреннего безотчетного побуждения она находит для себя, как говорит текст, «удобное» (бянь), «подходящее» (и), «соответствующее» (ши).


[Закрыть][всякая вещь] устраивает свое место. Ясно, что тьма вещей твердо держится естественности. [82]82
  Твердо держится естественности, то есть все свершает необходимый кругооборот, расцветает и увядает, приспосабливается к условиям и живет, руководимое внутренней силой естества.


[Закрыть]Что же тут делать мудрецам!

К югу от горы Девяти пиков дел, связанных с сушей, мало, а с водой – много. Поэтому стригут волосы, татуируют тело, чтобы походить на драконов; носят не штаны, а набедренные повязки, чтобы удобнее было переходить вброд и плавать; коротко засучивают рукава, чтобы удобнее управляться с шестом (на лодке). Все это есть следование. [83]83
  Следование – это понятие выражается целым рядом слов: цун, шунь, инь, суй, фа и др. Все в мире устроено таким образом, что предполагает следование одного другому. Все, что стоит иерархийно ниже, следует тому, что стоит выше. Так, у Лаоцзы говорится: «Человек следует земле, земля следует небу, небо следует дао, а дао следует естественности» («Дао дэ цзин»). В данном фрагменте приспособление вещей к внешним условиям также толкуется как следование. Точно так же к следованию относится и уважение чужих обычаев и законов.


[Закрыть]К северу от Яньмэнь народ ди не питается зерном, не имеет уважения к старости, а ценит крепость. Все там необычайно выносливы. Все это есть приспособление. [84]84
  Приспособление – букв.: «удобство» (бянь). См. прим. 81.


[Закрыть]

Поэтому Юй, когда был в государстве Нагих, снимал одежду входя и надевал уходя. Это следование. А ныне пересаженные деревья, утратив свою, связанную с инь-ян, природу, не могут не засохнуть. Поэтому мандариновое дерево, пересаженное к северу от Реки, изменяется и превращается в дичок; дрозд-пересмешник не может одолеть реку Ци, а барсук, переплывая Вэнь, погибает. Природу вещей нельзя менять, место обитания нельзя переносить.

Поэтому тот, кто постиг дао, возвращается к прозрачной чистоте, [85]85
  Прозрачная чистота (цин цзин) – этот термин стоит в одном ряду с такими, как белизна, чистота и беспримесность (см. прим. 71); здесь только специально подчеркнуто еще одно свойство, а именно прозрачность ясной и ровной водной поверхности.


[Закрыть]кто проник в вещи, уходит в недеяние. В покое пестует свою природу, в безмолвии определяет место разуму – и так входит в Небесные врата (врата природы). То, что называю небесным (природным), – это беспримесная чистота, безыскусственная простота, изначально прямое и белоснежно-белое, то, что никогда ни с чем не смешивалось. То же, что называется человеческим (искусственным), – это заблуждение и пустые ухищрения ума, изворотливость и ложь, которыми пользуемся, чтобы следовать своему поколению, общаться с пошлым миром. То, что у буйвола раздвоенные копыта и рога, а кони покрыты гладкой шерстью и имеют целые копыта, – это небесное (природное). Опутать рот коню удилами, продырявить нос буйволу – это человеческое (искусственное). Тот, кто следует небесному (природному), странствует вместе с дао, кто идет за человеческим, вступает в общение с пошлым миром. Потому с колодезной рыбешкой нельзя толковать о большом, так как она ограничена пространством; с летними насекомыми нельзя толковать о холодах, так как они ограничены временем; с изворотливым ученым нельзя толковать о совершенном дао, так как он связан ходячим мнением, на нем путы учения. Поэтому мудрец не волнует небесного (природного) человеческим: не беспокоит своей природы страстями. Не строит планов, а свершает; не говорит, а убеждает; не раздумывает, а получает; не действует, а свершает. Частицы цзин [86]86
  Частицы цзин являются как бы квинтэссенцией воздуха, или эфира (ци), наполняющего и оживляющего Вселенную. В природе из них состоят солнце, луна, звезды, гром и молния, ветер и дождь; в человеке они сконцентрированы в «пяти внутренних органах», то есть легких, почках, желчном пузыре, печени и сердце. Благодаря частицам цзин глаза видят, уши слышат, речи разумны, а мысли проницательны.


[Закрыть]проникают в обиталище души, и вместе с творящим изменения он творит человека.

Хороший пловец тонет, хороший наездник падает с коня – каждый своей приверженностью чему-то ввергает себя в беду. Вот почему тот, кто привержен деяниям, всегда страдает; тот, кто борется за выгоду, непременно разорится.

Некогда сила Гунгуна [87]87
  Гунгун (Ведающий разливами) – мифический титан, который боролся за владычество и стал причиной мировой катастрофы.


[Закрыть]была такова, что от его удара в гору Щербатую земля покосилась на юго-восток; [он] боролся за престол с Гаосином, [88]88
  Гаосин – мифический правитель.


[Закрыть]а в результате погиб в пучине, род его прервался, прекратились жертвы предкам. Наследник юэского вана [89]89
  Наследник царя Юэ, не желая занимать престол и не будучи в состоянии противостоять упорству своих подданных, непременно хотевших возвести его на царство, бежал в горы. Однако юэсцы нашли его и там. Этот эпизод использован и в «Чжуанцзы».


[Закрыть]бежал в горы, но юэсцы выкурили его из пещеры, и он вынужден был подчиниться. С этой точки зрения достижение чего-либо зависит от благовременья, не от соперничества; порядок зависит от дао, не от мудрости. Земля находится внизу и не стремится ввысь, поэтому покойна и не тревожится; вода течет вниз, никого не опережая, поэтому течет быстро, не замедляя течения.

Когда-то Шунь [90]90
  Шунь – мифический правитель, впоследствии историзированный.


[Закрыть]пахал на горе Ли. На следующий год земледельцы стали бороться за тощие земли, уступая друг другу жирные; [Шунь] удил рыбу у самого берега, а на следующий год рыбаки стали бороться за мелководье, уступая друг другу глубины и заливы. В те времена уста не произносили речей, рука не делала указующих жестов. Хранили сокровенное благо в сердце, а изменения происходили [как по велению] духа. Если бы Шунь не обладал волей, то какие бы прелестные речи ни произносил и сколько бы по дворам ни говорил, не изменил бы этим ни одного человека. То дао, которое нельзя выразить словами, велико и могущественно! Поэтому смогли справиться с саньмяо, привлечь ко двору племя Крылатых, склонить на свою сторону государство Нагих, собрать дань с сушэней, [91]91
  Саньмяо, племя Крылатых, государство Нагих, сушэни – все некитайские племена, которые, по преданию, добровольно покорились мудрости мифических китайских правителей.


[Закрыть]не рассылая приказов, не распространяя повелений. Изменяли обычаи, меняли привычки – и все это лишь велением сердца. Законы, установления, наказания, штрафы – разве могли бы достичь этого?

Вот почему мудрец пестует свой внутренний корень и не занимается украшением верхушки, [92]92
  Корень (бэнь) и верхушка (мо) – синонимы «внутреннего» и «внешнего».


[Закрыть]хранит свой разум и сдерживает ухищрения своего ума. Безмолвный, пребывает в недеянии, но ко всему причастен; невозмутимый, не управляет, а все содержит в порядке. То, что называю «недеянием», означает не опережать действия (хода) вещей; то, что называю «ко всему причастен», – это следовать действию (ходу) вещей; то, что называю «неуправлением», – не изменять естественности; то, что называю «все содержит в порядке», – соблюдать взаимное соответствие вещей. Тьма вещей имеет нечто, ее породившее, но только [сама вещь] знает, как сохранить свой корень; сотни дел имеют некий общий источник, но только каждое из них знает, как сохранить свой ход. Это значит – конец не имеет конца, предел не имеет предела.

Постигать вещи, не ослепляясь ими, откликаться на звуки, не оглушаясь ими, – это значит понять небо. [93]93
  Постигать вещи, не ослепляясь ими – т. е. постигать внешний мир, но не давать ему власти над собой.


[Закрыть]

Вот почему тот, кто обрел дао, слаб волей, но силен делами. Сердце его пусто и откликается должному. [94]94
  Сердце его пусто и откликается должному – мудрец очищает свое сердце от всего, что связывает его с вещным миром, и так соединяется в одно с природой. Ее движение и есть то «должное», на что он «откликается».


[Закрыть]Те, кого называю «слабыми волей, сильными делами», мягки, как пух, и тихо покойны, прячутся за робостью, скрываются за неспособностью. Спокойно бездумны, действуют, не упуская момента, вместе с тьмой вещей вращаются, свершая кругооборот. Не запевают первыми – воспринимают и откликаются. Вот почему благородные берут имена подлых, [95]95
  Благородные берут имена подлых – имеется в виду вежливая форма речи, при которой говорящий, хотя бы и из благородных называет себя так, как в другое время зовет только подлое сословие, типа русского «Ваш раб» и др.


[Закрыть]а высокое неизбежно берет за основание низкое. Опираются на малое, чтобы объять большое; помещаются внутри, чтобы управлять наружным; действуют мягко, а на деле – твердо; с помощью слабого оказываются сильными. Следуя смене превращений, овладевают искусством одного [96]96
  Овладевает искусством одного – как уже говорилось (см. прим. 73), искусство в «Хуайнаньцзы» понимается как особый вид знания. «Искусство одного» есть, по существу, познание «одного». «Одно» в разных контекстах может быть понято как единица – начало отсчета, и как одно (единое) – начало всего сущего и его конец, и как Единое – стоящее вообще особо от всего сущего, чаще это там и – «Великое Единое».


[Закрыть] и с помощью немногого управляют многим.

Те, кого называю «сильны делами», встречая изменения, откликаются на момент, устраняют несчастье, побеждают трудности. Нет такой силы, которую бы не одолели; нет такого врага, которого бы не осилили. Откликаются на превращения, угадывают момент – и никто не способен им повредить. Вот почему, кто хочет силы, хранит ее с помощью слабости. Скопление мягкости дает твердость; скопление слабости дает силу. Наблюдение за тем, что скапливается, дает знание границ счастья и несчастья. Сильный побеждает неравного себе, а если встречает равного, то силы уравновешиваются. Мягкий же побеждает превосходящего, и силы его неизмеримы.

Войско сильное погибает, дерево крепкое ломается, щит прочный раскалывается, зубы тверже языка, а гибнут раньше. Потому что мягкое и слабое – костяк жизни, а твердое и сильное – спутники смерти.

Цюй Боюй [97]97
  Цюй Боюй – ученик Конфуция.


[Закрыть]в пятьдесят лет понял, что сорок девять прожиты в заблуждении. Отчего так? Тому, кто впереди, трудно достается знание, а тот, кто позади, легко добивается успеха. Передние взбираются наверх сами, а задние за них цепляются. Передние прокладывают след, а задние в него ступают. Передние проваливаются в яму, а задние могут рассчитать. Передние терпят поражение, а задние могут его избежать.

С этой точки зрения передние для задних все равно что мишень для лука и стрелы, они подобны колокольцам и лезвию ножа. [98]98
  Мишень, то есть мишень-прицел; колокольцы вделывались в рукоять оружия.


[Закрыть]Каким образом лезвие ввергает себя в беду, а колокольцы не знают несчастья? Благодаря своему месту позади. Это хорошо известно миру и простому люду, от этого не может уберечься достойный и знающий. Те, кого называю «задние», не есть что-то застывшее и неподвижное. Они дорожат мерой и соответствием времени. Следуя закону [внутреннего соответствия], определяемому дао, составляют пару с изменениями. [99]99
  Составляют пару с изменениями – выражение «составлять пару с чем-либо» означает «уподобляться», «в точности имитировать».


[Закрыть]Передние управляют задними, задние управляют передними. Каким образом? Не теряя того, с помощью чего управляют, люди не могут управлять. Время же необратимо. Передние уходят слишком далеко, задние – отстают. Солнце совершает кругооборот, луна завершает круг. Время течет независимо от людей. Вот почему мудрец не ценит яшмы в один чи, а ему дороже вершок тени от солнечных часов. Время трудно схватить, но легко упустить. Юй мчался в погоне за временем. [100]100
  Юй мчался в погоне за временем – речь идет о борьбе мифического героя Юя с потопом.


[Закрыть]Сваливались башмаки – не подбирал, шапка зацепится – не оборачивался. Он не боролся за место впереди, а боролся за время.

Мудрец хранит чистое дао и держит суставы расслабленными. Следуя общему ходу, откликается на изменения. Всегда позади, не забегает вперед. Мягкий, и потому спокойный; умиротворенный, и потому твердый. Доблестные и могучие не могут с ним соперничать.

Ничто в Поднебесной не может сравниться с водой [101]101
  Сравнение с водой не случайно. В философии древнего мира вода занимала большое место.


[Закрыть]по мягкости, но она велика беспредельно, глубока безмерно. Простирается в длину бескрайне. Волны ее безбрежны. Вдохнет, выдохнет, сожмется, разольется. Простирается в пространстве без меры. Высоко в небе образует дождь и росу. Внизу на земле – источники и заводи. Тьма вещей без нее не родится. Сотни дел без нее не вершатся. Она обнимает все множество живого, но не знает ни любви, ни ненависти. Напитывает влагой мельчайшие существа и не требует вознаграждения. Обогащает Поднебесную и не истощается. Облагодетельствует простой народ и не несет урона. Всегда в пути, но не может дойти до конца. Малая, но не может быть зажата в ладони. Нанеси удар – не поранишь, коли – не проколешь, руби – не разрубишь, жги – не горит. То течет спокойно, то бурлит, взбудораженная, но не рассеивается. Точит металлы и камни. Наполняет собой всю Поднебесную. Разливается на безбрежных просторах, парит выше туманов. Бежит в долинах и руслах рек, орошает пустынные поля. Имеет ли излишек или недостаток – небо и земля берут или отдают (восполняют). Ее получает тьма вещей, и нет здесь ни первых, ни последних. Поэтому нет ни частного, ни общего.

Широко простертая, кипучая, объединяется с небом и землей в великое единство. Нет для нее ни правой стороны, ни левой – свободна в изгибах и переплетениях. С тьмой вещей начинается и кончается. Это и есть высшее благо. То, с помощью чего вода может вершить свое благо в Поднебесной, – это ее способность все проникать. Поэтому Лаоцзы говорит: «В Поднебесной предельно мягкое обгоняет предельно твердое. Выходя из небытия, входит в не имеющее промежутка. Отсюда я узнаю о пользе недеяния». [102]102
  Почти точная цитата из «Дао дэ цзин».


[Закрыть]

Поэтому бесформенное – великий предок вещей, беззвучное – великий предок звука. Его сын – свет, его внук – вода, оба они родились от бесформенного. Свет можно видеть, но нельзя зажать в ладони, воде можно следовать, но нельзя ее уничтожить. Вот почему среди всего, что имеет образ, [103]103
  В «Хуайнаньцзы» различаются несколько видов существования: бесформенное, или нетелесное (усин), – таково небытие, Единое, дао и все, что относится к области «внутреннего» (например, гармония, внутренняя структура вещей и пр.); «имеющее образ» (сян) – таковы свет, который «можно видеть, но нельзя зажать в ладони», и вода, «которой можно следовать, но нельзя ее уничтожить»; и, наконец, телесное, «имеющее форму» (юсын) – такова вся тьма вещей. То, что существует в форме образа, соединяет в себе качества нетелесного и телесного миров и занимает между ними промежуточное место, одновременно принадлежа тому и другому миру, таково, в частности, дао.


[Закрыть]нет более достойного, чем вода. Рождаются и умирают, из небытия вступают в бытие и из бытия – в небытие, чтобы там разрушиться.

Отсюда чистота и покой – высшее выражение блага, а мягкая слабость – сущность дао. Пустота и небытие, покой и безмятежность – полезные свойства вещей. [104]104
  Ср. в «Дао дэ цзин»: «Тридцать спиц соединяются в одной ступице, но употребление колеса зависит от пустоты между ними (спицами). Из глины делают сосуды, но употребление сосудов зависит от пустоты в них… Вот что значит полезность бытия и пригодность небытия».


[Закрыть]Суровый, откликается на впечатления, непреклонный, возвращается к корню и проскальзывает в бесформенное. [105]105
  См. прим. 4.


[Закрыть]То, что называю бесформенным, есть название Единого. То, что называю Единым, не имеет пары в Поднебесной. Подобный утесу, одиноко стоит; подобный глыбе, одиноко высится. Вверху пронизывает девять небес, внизу проходит через девять полей. [106]106
  Девять небес, девять полей – согласно комментарию, то и другое – восемь сторон и полусторон света и центр.


[Закрыть]Его окружность не описать циркулем, его стороны не выписать угольником. В великом хаосе образует одно. У него есть листья, но нет корня. [107]107
  У него есть листья, но нет корня, то есть оно само по себе, не из чего не происходит и ничем не питается («нет корня»), хотя имеет нечто от себя производное («есть листья»).


[Закрыть]В нем покоится Вселенная. Оно для дао служит заставой. [108]108
  Оно для дао служит заставой, то есть дао связано каким-то образом с этим Единым; ср. прим. 4.


[Закрыть]Спокойное, глубокое, темное, таинственное.

Чистое благо [109]109
  Чистое благо – речь явно идет о благе как свойстве дао.


[Закрыть]одиноко существует, раздает – и не иссякает, используй его – оно не знает устали. Смотришь – не видишь его формы, слушаешь – не слышишь его голоса, следуешь за ним – не чувствуешь его тела. [110]110
  Эта характеристика представляет собой своего рода общее место, а по существу есть перифраз определения «бестелесное», «бесформенное».


[Закрыть]Бесформенное, а рождает имеющее форму; беззвучное, а поет пятью голосами; безвкусное, а образует пять [оттенков] вкуса; бесцветное, а создает пять цветов. Так бытие рождается в небытии, сущее берет начало в пустоте. Поднебесная есть клеть, в которой имя и сущность вместе живут. [111]111
  То есть Поднебесная (имеется в виду весь мир) есть сочетание и синтез телесного и нетелесного, внешнего и внутреннего, материального и идеального.


[Закрыть]

Число звуков не превышает пяти, а превращения этих пяти звуков невозможно переслушать; число вкусовых [ощущений] не превышает пяти, а их варианты невозможно перепробовать; число цветов не превышает пяти, а превращения пяти цветов невозможно обозреть. [112]112
  Пять звуков – пять звуков пятиступенчатого звукоряда: гун, шан, изяо, чжи, юй; пять вкусовых ощущений: острый, кислый, соленый, горький, сладкий; пять цветов: синий желтый, красный, белый, черный.


[Закрыть] Среди звуков гун устанавливается и образует пять звуков. Среди вкусов сладкий устанавливается и рождается пять вкусов. Среди цветов белый устанавливается, и пять цветов формируются. Дао же одно устанавливается, и тьма вещей родится. Поэтому закон одного распространяется на четыре моря; протяженность одного соединяет небо и землю. Целостное, оно чисто. как безыскусственная простота; рассеянное, оно взбаламучено, как мутная вода. Мутное – постепенно очищается, пустое – постепенно наполняется. Невозмутимо, как глубокая пучина, воздушно, как плывущее облако. Как будто нет, а есть, как будто умерло, а живо.

Единство всей тьмы вещей сосредоточено в одном отверстии; корень сотен дел выходит из одной двери.

Его (дао) движение бесформенно; изменения происходят [как по велению] духа. Его шествие бесследно. Оно всегда держится позади, а оказывается впереди.

Поэтому совершенный человек, [113]113
  Совершенный человек (чжи жэнь) – одна из дефиниций мудреца наряду с шэн жэнь – «мудрец», чжэнь жэнь – «естественный человек». «Мудрец» обычно уподобляется самому дао и причастен как миру вечному, так и становлению; «естественный человек» полностью выходит за пределы становления. «Совершенный человек» в «Хуайнаньцзы» может в разных контекстах выступать как «мудрец» и как «естественный человек».


[Закрыть]управляя, прячет свой слух и зрение, [114]114
  Слух и зрение (цунмин) – перевод не вполне точно отражает содержание понятия. Цунмин означает букв, способность умозаключать на основе услышанного (цун) и увиденного (мин).


[Закрыть]отвергает внешние украшения, [115]115
  Внешние украшения (вэнь чжан) – искусственность, противополагаемая естественной простоте.


[Закрыть]полагается на дао, отказывается от умствований, с народом вместе исходит из общего блага. Сокращает то, что бережет; сводит до минимума то, чего домогается; бежит от соблазнов и привязанностей, отбрасывает страсти и вожделения, воздерживается от размышлений. Сокращает то, что бережет, и все оказывается под наблюдением; сводит до минимума то, чего домогается, и все обретает. Тот, кто слушает и смотрит, полагаясь на уши и глаза, напрасно трудит форму, но не становится прозорливым.

Кто управляет с помощью размышлений и знаний, терзает сердце, [116]116
  Размышления и знания связаны с сердцем в его функции органа чувственного познания, поэтому и отвергаются мудрецом.


[Закрыть]но не достигает успеха. Поэтому мудрец придерживается колеи одного (Единого); не изменяет ему соответствующего, не меняет его постоянного. Отвес следует шнуру, его отклонения повинуются должному. Потому радость и гнев – это отступление от дао, печаль и скорбь – утрата блага; любовь и ненависть – неумеренность сердца; страсти и вожделения – путы человеческой природы. Человек, охваченный гневом, разбивает инь, охваченный радостью, – разбивает ян, ослабление духа делает немым, возбуждение вызывает безумие. Чем неистовее печаль и скорбь, тем ощутимее боль; чем пышнее расцветают любовь и ненависть, тем неотступнее преследуют несчастья. Поэтому высшее благо в том, чтобы сердце ни печалилось, ни наслаждалось; высший покой в том, чтобы постигать, но не меняться; высшая пустота в том, чтобы не обременять себя страстями; высшее равновесие в том, чтобы ни любить, ни ненавидеть; высшая чистота в том, чтобы не смешиваться с вещами. Способный к этим пяти постиг божественную мудрость, [117]117
  Божественная мудрость (шэнь мин). – Само по себе слово шэнь мин не обязательно содержит смысл «божественная мудрость». Но поставленное в один ряд с такими понятиями, как «творящее изменения», «великий мастер» и т. п., оно приобретает оттенок, выводящий его за пределы естественного. Дело еще и в том, что шэнь значит не только «разум», но и душа, и духи, а со словом мин (свет) связана целая система световой терминологии, анализ которой показывает, что «свет» в словосочетании «божественный свет» есть умопостигаемый свет, доступный только мудрецу. Наш перевод термина – «божественная мудрость» – имеет, как и в тексте «Хуайнаньцзы», образный характер, выражает высшую ступень универсальной мудрости природы, не подразумевая действительно божественного ее происхождения. (О трудности понимания такого рода терминологии, стоящей на грани с религиозной, см. прим. А. Ф. Лосева к диалогу «Тимей», т. 3, ч. 1, с. 654–656.)


[Закрыть]обрел свое внутреннее.

Если с помощью внутреннего управлять внешним – сотни дел будут устроены. Что обретается внутренним, то воспринимается и внешним. Внутреннее обретает, и пять внутренних органов [118]118
  Пять внутренних органов – см. прим. 86.


[Закрыть] успокаиваются, мысли приходят в равновесие, мускулы напрягаются, уши обретают чуткость, глаза – зоркость. [119]119
  Здесь также в тексте употреблено слово цунмин (см. прим. 114).


[Закрыть]И тогда широко простирается, не суетясь. Сильный и крепкий, а не ломается. Ничего не превосходит и ни в чем не отстает. Малое место его не теснит, большое для него не слишком просторно. Его душа не тревожится, его дух не волнуется. Недвижим и чист, как осенняя вода, и безмолвно тих. Он сова Поднебесной. Великое дао, ровное и покойное, не оставляет его надолго. Раз оно недалеко, то когда понадобится, хоть и ушло, но возвращается. На воздействие откликается, побуждаемый, приходит в движение. Совершенство вещей неисчерпаемо, превращения не имеют ни формы, ни образа (то есть неуловимы). Он поворачивается за ними, следует им как эхо, как тень. Восходит ли вверх, нисходит ли вниз – не утрачивает своей опоры. Шагая в опасность, ступая по обрыву, помнит о сокровенной основе. [120]120
  Сокровенная основа – так не вполне точно передан смысл словосочетания сюань фу, букв. «сокровенное сокровище» – здесь имеется в виду дао.


[Закрыть] Благо того, кто умеет это сохранить, не имеет изъяна. Изменяется вслед за беспорядочно кишащей тьмой вещей, прислушивается к Поднебесной и мчится, будто подгоняемый попутным ветром. Это и называется высшим благом, а высшее благо и есть наслаждение.

В древности люди обитали в скалистых пещерах, но были тверды духом. Могущество современных людей обеспечено десятью тысячами колесниц, а дни их полны печали и скорби. Отсюда ясно, что мудрость не в управлении людьми, а в обретении дао, наслаждение не в богатстве и знатности, а в обретении гармонии. Ставить себя высоко, а Поднебесную низко – это приближение к дао. То, что называется наслаждением, неужели непременно заключено в том, чтобы жить в башнях Цзинтай и Чжанхуа, гулять по озеру Облачные Сны, у башни Песчаные Холмы, [121]121
  Цзинтай и Чжанхуа – известные в царстве Чу башни; Песчаные холмы (Шацю) – согласно комментарию, башня времен Чжоу: Облачные сны (Юньмэн) – озеро в царстве Чу.


[Закрыть]наслаждаться девятью мелодиями, шестью тонами, [122]122
  Девять мелодий – музыка мифического Шуня, шесть тонов – музыка мифического Чжуань Сюя.


[Закрыть] вкушать ароматные яства, скакать по ровной дороге, ловить рыбу, охотиться на фазанов?! То, что я называю наслаждением, – это обладание тем, чем обладаешь. Обладающие тем, чем обладают, расточительность не почитают за наслаждение, умеренность не считают причиной скорби. Вместе с инь закрываются, вместе с ян открываются. [123]123
  Вместе с инь закрываются, вместе с ян открываются, то есть следуют инь-ян.


[Закрыть]Так Цзы Ся [124]124
  Цзы Ся – ученик Конфуция.


[Закрыть]ожесточил сердце борьбой и отощал, а обрел дао – и растолстел.

Мудрец не служит телом вещам, не нарушает гармонии страстями. Поэтому в радости не ликует, в печали не скорбит. Тьма превращений, сотни изменений вольно текут, ни на чем не задерживаясь. Я один, освобожденный, покидаю вещи и вместе с дао выхожу. Поэтому, если обрел себя, то и под высоким деревом, [125]125
  Под высоким деревом, то есть под деревом, дающим мало тени.


[Закрыть]и внутри пустой пещеры найдешь покой. Если же не обрел себя, то будь хоть вся Поднебесная твоим домом, а тьма народа слугами и прислужницами, все будет недостаточно. Способный достичь наслаждения без наслаждения всегда наслаждается; а всегда наслаждающийся достиг предела наслаждения. Расставили гонги и барабаны, разложили флейты и цитры, разместили хоругви и подушки, развесили флаги и украшения из слоновой кости. Ухо наслаждается дворцовыми песнями, роскошной музыкой северных варваров. Красавицы выстроились рядами. Расставили вино, пустили по кругу чары. Ночь сменяет день. Разряжают самострелы в высоко летящих птиц, гонят собаками быстрого зайца. Это они считают наслаждением. Все пылает пламенем, источает жар. Встревожены, как будто влекомы к чему-то. Распрягли колесницы, разнуздали коней, убрали вино, остановили музыку – и сердце опустошено, как будто что-то утратило; опечалено, как будто что-то потеряло. Отчего? Оттого что не с помощью внутреннего услаждают внешнее, а с помощью внешнего услаждают внутреннее. Музыка звучит – радуются; мелодия прервалась – печалятся. Печаль и радость движутся по кругу, рождая друг друга. Разум взволнован и ни на мгновение не обретает равновесия. Доискиваются причин, почему не могут обрести его (наслаждения) плоть, а дни идут на то, чтобы губить жизнь. Это есть утрата того, чем обладаешь. Потому, когда внутреннее не приобретается внутри, а черпается извне для собственного украшения, оно не просачивается в кожу и плоть, не проникает в кости и мозг, не остается в сердце и мыслях, не сгущается в пяти органах. Вошедшее извне не имеет хозяина внутри, потому и не задерживается. Исходящее изнутри, если не найдет отклика вовне, не распространится.