Текст книги "Прогулки по Москве"

Автор книги: авторов Коллектив

Брюсов переулок
Людмила Киричек

Я живу здесь всю жизнь, очень люблю свой старый Брюсов переулок и скучаю по нему, как по родному человеку, когда надолго уезжаю из Москвы. Может быть, сегодня и вы его полюбите.

Брюсов переулок соединяет Тверскую и Б. Никитскую улицы. Со стороны Тверской переулок начинается торжественной аркой с массивными гранитными колоннами, поэтому входишь в него всегда с некоторым сердечным волнением. С первых же домов Брюсов вовлекает нас в жизнь своих героев, полную великой любви и страданий, насыщенную счастьем творчества.

Слева нас встречает дом № 12 с небольшим палисадником за металлической оградой – первый в череде «артистических» домов переулка. Здесь жил знаменитый режиссер, реформатор театра Всеволод Мейерхольд с женой, актрисой Зинаидой Райх, и ее детьми от первого брака с Есениным. На ужин к Мейерхольдам любили приходить Андрей Белый, Юрий Олеша, Дмитрий Шостакович, Сергей Эйзенштейн, Петр Кончаловский, Михаил Тухачевский, Борис Пастернак, Сергей Прокофьев. Пастернак посвятил хозяевам этого гостеприимного дома стихотворение «Мейерхольдам», где есть чудные строчки о Всеволоде Эмильевиче:

 
Той же пьесою неповторимой,
Точно запахом краски дыша,
Вы всего себя стерли для грима.
Имя этому гриму – душа.
 

Следующий за домом Мейерхольда большой девятиэтажный дом № 8/10 сталинской архитектуры и соседний, соединенный с ним, – «музыкальные» дома, построенные для профессоров Консерватории и композиторов. Здание отступает от красной линии переулка и поэтому, несмотря на внушительные размеры, не подавляет соседние сравнительно небольшие дома. Здесь жили Кабалевский, Хачатурян, Шостакович, Коган, Рихтер, Вишневская и Растропович. Сюда в гости к Рихтеру приходил Высоцкий.

На противоположной стороне на фасаде дома № 19 – цифры «1881». Это дата его перестройки из одноэтажного строения 1863 года, где находился «склад колониальных товаров» магазина А. В. Андреева, лучшего в Москве гастрономического магазина до появления елисеевского. Этот участок еще с XVII в. занимали люди торговые. Екатерина Алексеевна, дочь купца Андреева, писала в своих воспоминаниях, что движение на дворе «не прекращалось с раннего утра до сумерек во все времена года». Несмотря на купеческие корни дом этот тоже оказался причастен к русскому искусству: в нем часто бывал поэт Константин Бальмонт, женившийся на Екатерине Алексеевне.

Дом № 17 построен по проекту архитектора Щусева для артистов Художественого театра. Здесь жили Качалов, Москвин, Лиепа, балерина Гельцер. У Е. В. Гельцер останавливалась А. Дункан в один из своих приездов в Москву.

В книге А. Мариенгофа «Мой век, мои друзья и подруги» меня особенно поразил один эпизод. Однажды, зайдя к В.И. Качалову около полудня, Мариенгоф застал его перед зеркалом в волнении примеряющим галстуки. На шутливое предположение гостя Качалов строго ответил, что собирается вовсе не на свидание: Константин Сергеевич назначил ему на два с четвертью. От Брюсова до Леонтьевского переулка, где жил Станиславский, идти 10 минут неспешным шагом. Знаменитый актер, любимец публики за два часа начал готовиться к встрече и волновался, как школьник.

Здание № 15 – церковь Воскресения «что на Успенском вражке» – уютно расположилось на небольшой площади, как на ладошке. Это тоже примета Брюсова: много ли вы видели площадей в переулках? Эта церковь так хорошо стоит, что ее видно со всех сторон, откуда бы вы ни шли, – окрестные дома как будто нарочно раздвинулись, чтобы не мешать любоваться ею.

В храме находится чудотворная икона «Взыскание погибших»; перед этой иконой в церкви Рождества Христова в Палашевском переулке венчалась Марина Цветаева с Сергеем Эфроном. В 30-е годы церковь Рождества была снесена, и икону перенесли в Брюсов. У бокового входа в храм висит большая икона Николы Чудотворца. Помню, как на Пасху маленькие чистенькие старушки приносили Николе Угоднику под икону кусочки кулича и крашеные яйца, а в простые дни – записочки с просьбами и даже деньги. И никто никогда ничего оттуда не брал, даже самая отчаянная шпана.

В церковном хоре Воскресенской церкви часто пел Иван Семенович Козловский, живший неподалеку, в доме № 7. Дом этот, самое большое здание в переулке, был построен по проекту архитектора Щусева для артистов Большого театра. В нем жили Обухова, Нежданова, Голованов, Лепешинская.

За домом Большого театра – Англиканская церковь. Она выходит на Брюсов пер. южным фасадом, а северным (главным) – на Воскресенский пер.

Герб на доме № 12, принадлежавшем последнему владельцу дома А. Миклашевскому. Девиз на гербе «IN DEO SPES МЕА» («В Боге надежда моя»), В начале XIX в. дом принадлежал И. В. Гудовичу, губернатору Москвы

Дом № 12 – первый в череде «артистических» домов переулка

Бывшая усадьба Брюсов

Церковь Воскресения на Вражке XVII в.

Консерватория. Здесь рождалась московская музыкальная школа

Когда-то на этом месте находился двор прапорщика Наумова с большим домом. Англичане в 1828 г. купили дом и устроили в нем церковь. Постепенно «британская часовня», как она официально называлась, перестала вмещать всех прихожан, членов разросшейся колонии. Было решено строить на пожертвования новое здание. Церковь освящена в 1885 г. во имя св. апостола Андрея, первосвятителя Шотландии (подавляющее большинство британской колонии в Москве составляли шотландцы). Это здание – единственное в Москве в стиле поздней английской псевдоготики.

Дом № 2/14 – усадьба Брюсов. Брюсы, потомки шотландских королей, с 1647 г. жили в России. Был среди них и знаменитый сподвижник Петра – загадочный граф и генерал-аншеф Яков Вилимович Брюс, переводчик, астролог, физик, математик, дипломат – «русский Фауст», слывший колдуном и чернокнижником. А Яков Александрович Брюс служил московским генерал-губернатором с 1784 по 1786 г.

Однако Брюсов переулок был бы лишь одним из многих уголков московского центра, если бы не вел… прямо к Консерватории, к памятнику Чайковскому. Здесь рождалась московская музыкальная школа. Каждому из нас Консерватория всегда была рада, торжественно провожая по широким мраморным лестницам бывшего особняка Дашковой в Большой зал, где уже нет места повседневности, где душа расправляет крылья и летит.

Я назвала лишь некоторые имена, рассказала только о самом для себя дорогом. Вы же, проходя по переулку, не пропустите ни одной мемориальной доски, отдайте дань уважения славным людям русской культуры, поднимавшимся по ступеням этих домов, спешивших отсюда на репетиции, сочинявших здесь музыку.

«На Полянке, на Ордынке тихо музыка играла…»
Елена Балицкая

 
Как мне нравится по Пятницкой в машине
проезжать!
Восхищения увиденным не в силах
я сдержать.
Кораблями из минувшего плывут ее дома.
Будто это и не улица – история сама…
 

Б. Окуджава

От набережной расходятся основные улицы Замоскворечья – Б. Якиманка, Б. Полянка, Пятницкая, Новокузнецкая и Б. Ордынка, а между ними – живописная сеть переулков. Вот здесь и лежит Замоскворечье – между излучиной Москвы-реки и дугой Садового кольца, поэтому почти все улицы и переулки здесь выходят к реке.

«Милостивые государи и государыни, спешу поделиться с вами моим открытием. Я открыл страну, никому до сего времени в подробности не известную и никем еще из путешественников не описанную. Страна эта, по официальным известиям, лежит прямо против Кремля, по ту сторону Москвы-реки, отчего, вероятно, и называется Замоскворечье», – писал Островский о старинном купеческом районе с особой патриархальной атмосферой, которой дышат камни старого Замоскворечья. Мир героев Островского, которые рано утром спешили в свои лавки, а вечерами, после дневных хлопот, сидели перед самоварами у раскрытых окон, – это и есть Замоскворечье. В старину говорили, что жители Замоскворечья уже встают, когда на Арбате и Пречистенке только что ложатся спать, и ложатся спать тогда, когда по другую сторону реки начинается вечер.

Самая древняя улица Замоскворечья – Пятницкая. Когда-то она связывала главный московский торг возле Кремля с замоскворецким Торжком Ленивым – по способу торговли прямо с возов. По Торжку и улица получила свое название: Ленивка. И все же за улицей закрепилось имя Пятницкая. Церковь Параскевы Пятницы, стоявшая на месте станции метро «Новокузнецкая», была ядром и «оберегом» торга. Святая Параскева издревле считалась покровительницей торговли. Купцы складывали в подклет церкви свои товары, здесь же хранились эталонные аршин и гирьки, заключенные договоры и контракты. Церковь была гарантом честной торговли, ведь в присутствии Бога не сплутуешь и не обманешь.

Вообще церквей в Замоскворечье купцы строили много. Каждая имеет свою историю, овеяна своими легендами и тайнами. В старину, когда за Москвой-рекой был праздник, по всей округе стоял непрерывный густой колокольный звон и пахло пирогами. Исчезли многие храмы, только по старым фотографиям да рисункам можно теперь судить об их красоте и величии. Но некоторые церкви живут и поныне.

Церковь Климента Папы Римского (Пятницкая, 27/7) впервые упомянута в летописи в 1612 году в связи со сражением русских ополченцев с польскими войсками. Здесь, на окраине Москвы, был острожек, где казаки поклялись: «Все умрите, а не победившие врагов своих никако же не возвратитися». И победили! Совсем недавно около храма соорудили небольшой фонтанчик, в память когда-то бывшего здесь прудика с бьющим ключом, который играл роль святого источника и почитался как святыня.

Рядом находится уникальный храмовый ансамбль крупнейших московских зодчих Василия Ивановича Баженова и Осипа Ивановича Бове – церковь Иконы Божией Матери «Всех Скорбящих радость» (Б. Ордынка, 20). В прекрасной архитектуре храма, трапезной и колокольни можно увидеть все этапы эволюции московского классицизма, от раннего периода до ампира.

Дом напротив станции метро «Новокузнецкая» (Пятницкая, 18) построен по проекту архитектора Осипа Ивановича Бове

На Малой Ордынке, в неприметном домике (№ 9) с каменным первым и деревянным вторым этажами родился А. Н. Островский. Теперь здесь посвященный ему музей

Нынешнее огромное здание церкви св. Климента Папы Римского XVIII в. не имеет аналогов в московском зодчестве и скорее напоминает архитектуру храмов Санкт-Петербурга

Самый же знаменитый храм Замоскворечья – св. Григория Неокесарийского (Б. Полянка, 29а). Первая деревянная церковь на этом месте была построена великим князем Василием II Темным. Предание говорит, что, находясь в татарском плену, князь дал обет: если ему будет суждено вернуться домой, он обязательно построит в том месте, откуда увидит Москву, храм во имя святого, память которого совершается в этот день. Деревянный храм со временем обветшал, и в XVII в. на его месте царь Алексей Михайлович заложил дивной красоты каменный храм, в котором вскоре венчался с Натальей Кирилловной Нарышкиной, а чуть позже крестил сына, будущего Петра Первого.

Но не только храмами богато Замоскворечье. Почти каждый век оставил здесь память о себе: небольшие уютные особнячки с мезонинами, купеческие усадьбы, богатые особняки, доходные дома.

Не сразу обратишь внимание на дом 17 по Б. Ордынке. Когда-то это была двухэтажная, отделанная в классическом стиле усадьба получивших дворянство купцов Куманиных. Здесь у своей тетки – хозяйки усадьбы – бывал юный Достоевский. В этом же доме в квартире своих друзей Ардовых подолгу жила Анна Ахматова. Сюда к ней в гости приезжали Марина Цветаева, Лев Гумилев, Фаина Раневская, Марк Шагал. В тяжелых жизненных испытаниях квартира Ардовых на Б. Ордынке была для Анны Андреевны надежным пристанищем. С 1934 по 1966 г. она прожила здесь не меньше, чем у себя в Ленинграде. Не так давно во дворе появился выполненный по рисунку Модильяни памятник Ахматовой.

На Ордынке есть памятник еще одной замечательной даме (Б. Ордынка, 34а). О великой княгине Елизавете Федоровне, дочери герцога Гессен-Дармштадтского Людовика IV и принцессы Алисы, дочери английской королевы Виктории, в Европе говорили как об ослепительной красавице.

Трапезная и колокольня, построенные В. И. Баженовым, и храм, созданный после его смерти по проекту О. И. Бове, образуют единое художественное целое, главный мотив которого – круг. Внутренняя колоннада, отделка искусственным мрамором, спроектированный Бове белый с золотом иконостас с иконами В. Л. Боровиковского и пол по рисунку Бове – это прекрасный, чудом уцелевший памятник храмового убранства эпохи классицизма.

Главная красота церкви св. Григория Неокесарийского – в поясе цветных изразцов, которые получили название «павлинье око» за схожесть с красочным оперением павлина. Церковь настолько хороша, что в народе получила название «Красной».

Во время пожара 1812 года церковь не пострадала. Зачарованный ее красотой, Наполеон приказал своим солдатом охранять ее от огня.

Церковь св. Николая Чудотворца в Пыжах (Б. Ордынка, 27а/8) поражает редким даже для XVII в. богатством декоративного убранства: все сохранившиеся окна северного фасада, например, имеют разные обрамления с тонкой, совершенной по качеству резьбой.

Главный храм во имя Покрова и уличная каменная ограда Марфо-Мариинской обители построены по проекту Щусева в неорусском стиле по мотивам псковско-новгородской архитектуры XII–XIV вв. Массивный объем церкви с узкими щелевидными окнами и преувеличенной круглой шлемовидной главой, гладкие стены с кирпичным декором: чувствуется эпоха модерна, стремление усилить характерные черты. Мозаики сделаны по эскизам Нестерова. Рельефы на фасадах, скамья с резьбой – работы Коненкова.

Во дворе – памятник великой княгине Елизавете Федоровне. Занимаясь днем делами обители, нередко ночь до самого рассвета Елизавета Федоровна проводила у постели тяжелобольного.

Выйдя замуж за великого князя Сергея Александровича Романова, пятого сына императора Александра II, Елизавета Федоровна навсегда связала свою судьбу с Россией. После смерти мужа княгиня оставляет светский образ жизни, покупает усадьбу с четырьмя домами и садом и переезжает из дворца в здание на Ордынке. По ее словам, она вошла в «более великий мир, в мир бедных и страждущих». Отныне ее главной заботой стало устройство Марфо-Мариинской обители.

В строениях усадьбы разместились больница, амбулатория для приходящих больных, приют для девочек, библиотека, классы школы, столовая, общежитие, хозяйственные службы. Особое внимание княгиня уделяла детям Хитрова рынка, сиротам и беспризорным. Одних она устроила в общежитие, за другими было установлено постоянное наблюдение, и вскоре эти юноши составили всем известную в Москве артель посыльных.

Перед революцией 1917 г. по просьбе германского императора в Москву приехал шведский министр. Его задачей было помочь княгине выехать из России. Елизавета Федоровна осталась. В 1918 г. вместе с царской семьей она была сброшена в шахту в городе Алапаевске на Урале.

«Страна Замоскворечье»… Нет в Москве уголка более тихого и патриархального – несмотря на то что современность давно уже вторглась в ее пределы. Замоскворечье продолжает жить.

Музыкальная Мекка Москвы
Ольга Никишина

 
Высокий, высокий, высокий
Затих снизу доверху зал.
Он палочку только приподнял
И музыке быть приказал,
И тотчас за струнной решеткой.
На зов чародейный спеша.
Взметнулась, рванулась, забилась
Плененная в скрипке душа.
 

София Парнок

Есть в Москве место, куда всегда можно прийти, как в храм. Здесь заботы отпускают, время течет по-другому. Здесь царит Гармония. И как радостно бьется сердце, когда кто-то приглашает тебя в консерваторию или, отложив все дела, сам летишь за билетами! И знакомое, счастливое чувство подтверждает: да, сегодня тебе нужно именно сюда! Входишь в любимый дом после разлуки, короткой или долгой, и все тебе рады – и служители, и публика. Да здесь ведь не публика – здесь тайное братство, и узнаешь каждого, кому заглянешь в глаза.

Кажется, консерватория была в Москве всегда. Однако, как и все на свете, рождалась она в муках.

В середине XIX века царский двор твердо придерживался той точки зрения, что хорошая музыка может родиться только в Италии. Русским же музыкантам платили раз в 20 меньше, чем иностранным, и вообще считали их персонами нон грата. Против этого взбунтовалась «Могучая кучка» молодых гениальных дилетантов, вдохновлявшихся идеей обращения к национальным корням: уже известный композитор и музыкант-самоучка Милий Балакирев, военный врач и химик Александр Бородин, офицер в отставке, писарь Модест Мусоргский, офицер Цезарь Кюи, ученик кадетского корпуса Николай Римский-Корсаков.

Меж двух огней оказался пианист и композитор Антон Рубинштейн, получивший образование в Европе: он видел недостатки русской музыкальной образовательной системы и настаивал на открытии в России консерватории. Решающим для Рубинштейна было то, что ее выпускники получали звание свободного художника, а значит, музыканты – исполнители, певцы, композиторы – становились уважаемыми членами общества. В 1862 году при поддержке царского двора Рубинштейн открыл консерваторию в Петербурге. Но там преподавали иностранные доценты, поэтому композиторы «Могучей кучки» не могли с ней смириться: с их точки зрения, консерватория, ориентированная на Запад, препятствовала рождению национальной культуры.

Примирение далось очень нелегко. К счастью, музыканты сумели услышать друг друга, ив 1872 году Римский-Корсаков согласился стать профессором консерватории – вскоре его назвали лучшим преподавателем композиции, – в которой начали исполнять наиболее талантливые произведения русских авторов.

Московская консерватория открылась в 1866 году, ее возглавил брат Антона Григорьевича Николай Григорьевич Рубинштейн, талантливейший дирижер, один из первых пианистов мира, а профессором теоретического отделения стал окончивший Петербургскую консерваторию с золотой медалью Петр Ильич Чайковский, чье имя сейчас носит Московская консерватория. Так рождалась русская музыкальная школа.

Большая Никитская – улица музыкальная, и уже давно. Когда-то лился над ней колокольный звон из Никитского монастыря (теперь там подстанция метрополитена, дом 7). Знаменитый звонарь-виртуоз К. К. Сараджев утверждал, что эта с виду обычная колокольня отличалась удивительным подбором колоколов.

«От многих мне приходилось слышать, что даже посторонний человек, переступая порог наших концертных залов, не может не почувствовать некой их особой атмосферы. Должно быть, это правда… Ведь и в наших классах, и на подмостках наших залов – Большого, Малого и Рахманиновского – происходили невероятные события духовной жизни. Эти события каким-то удивительным образом оставались здесь, в этих стенах. Даже ночью, после концерта, Большой зал продолжает дышать смолкнувшей уже музыкой».

Проректор Московской консерватории, профессор Е. Г. Сорокина

Удивительно удачно вписался в консерваторский дворик памятник П. И. Чайковскому – последняя работа Веры Мухиной (1954).

«Могучая кучка наша романтическое движение. У таких гениев, как Бородин, Мусоргский и Корсаков, многое идет от романтизации. Романтизация своего прошлого, романтизация предания – без этого нация не может существовать».

Г. Свиридов

Одно из красивейших зданий московского классицизма конца XVIII века (дом 11) занимало до революции Синодальное училище певчих – центр музыкального образования до консерватории, – объединенное с ней в 1919 году.

Московская консерватория разместилась на Большой Никитской, 13, во дворце знаменитой княгини Екатерины Дашковой, сподвижницы Екатерины Великой, президента Академии наук России. Позже дворец перешел к графу Воронцову (это он был генерал-губернатором Одессы в то время, когда там отбывал свою ссылку Пушкин).

Здание перестроили специально для занятий, оборудовали Большой концертный зал для музыкальных вечеров – его великолепная акустика создана с помощью системы пустотелых керамических емкостей, вмонтированных в свод. Крылья здания, обнимающие глубокий парадный двор, полукруглый вход и два нижних этажа, сохранились в том виде, какими они были при княгине Дашковой.

Перед входом в Большой зал установлен памятник П. И. Чайковскому. Вдохновенное лицо, поразительное портретное сходство. Правая рука с карандашом готова записать музыкальную фразу, левая по-дирижерски отбивает ритм. На бронзовой решетке отлиты начальные строки самых известных мелодий Чайковского, симметрично расположены вензеля с инициалами «П.Ч.» и даты жизни композитора: 1840–1893. Каменное основание решетки – полукруглая скамья, на которой раньше так любили отдыхать москвичи.

Из окон этого храма Гармонии зимой и летом слышна музыка. А композитор и профессор – и вслед за ним все, кто проходят мимо Большой Никитской, 13, – внимательно прислушивается к ним…