Текст книги "Шерлок Холмс
Человек, который никогда не жил и поэтому никогда не умрёт"

Автор книги: авторов Коллектив

сообщить о нарушении

Текущая страница: 10 (всего у книги 12 страниц)

Сеть электронной коммуникации: вышка над Холборнским телефонным узлом, Лондон, ок. 1900 г.

По всевозможным газетам, утренним и вечерним, становится понятно, как развивалась эта история. Как заметил критик Стивен Маркус, «мы видим Холмса читающим различные ежедневные газеты, проверяющим их на наличие информации, которую он более или менее систематически подшивает к делу и пересматривает». В «Медных буках» Шерлок Холмс «всё утро молчал, внимательно просматривая объявления в многочисленных газетах».

С отменой налога на рекламу в 1853 году рекламные разделы газет начали стремительно расширяться. Как раз в то время «Таймс» прославилась своим вторым столбцом частных объявлений, прозванным «колонкой агонии» – он состоял из «жалостных обращений к беглым мужьям» и «отчаянной мольбы о внимании одиноких сердец». Примеру последовали и другие газеты, а «Лидер» даже перепечатывала отрывки объявлений из «Таймс» под заглавием «Романтика „Таймс“» с таким вступлением: «Чем необычнее места– даже полицейский участок не исключение – и ситуации, в которых вспыхивают романтические чувства, тем интереснее проникать в их хитросплетения. Трагедии, комедии, фарс; любовь, бедность, отчаяние; излияния разбитых сердец и мольбы родителей, обращённые к сбежавшим из дома детям; агония страшной нищеты; злонамеренные уловки мошенников; хитросплетение интриг, цветущие пышным цветом». Колонки частных объявлений лондонских ежедневных газет, которыми Холмс активно пользуется, в некотором роде заменяли радио и телевизор. В «Голубом карбункуле» он объясняет читателю, что «в таком городе, как наш, существует несколько тысяч Бейкеров и несколько сотен Генри Бейкеров, так что нелегко вернуть утерянное имущество одному из них». Но Холмс уверен, что Генри Бейкер «следит за газетами» и увидит объявление, предлагающее вернуть хозяину потерянную шляпу и гуся, а «упоминание его имени повлечёт за собой то, что любой, кто его знает, обратит на публикацию внимание». Частные объявления привлекали пристальное внимание именно тех, кому они предназначались, хотя их могли увидеть ещё «четыре миллиона человек, толкущиеся на площади в несколько квадратных миль» («Голубой карбункул»). То, что Холмс использовал рекламные объявления в качестве приманки, было хорошо понятно массовому читателю: при столь высокой плотности городского населения не составляло труда потерять человека или вещь, а вот найти их оказывалось практически невозможно. Действительно, в городе XIX вещи постоянно терялись. В Скотланд-Ярде и на всех железнодорожных вокзалах Лондона располагались бюро находок, и в 1895 году, работая над статьёй для журнала «Стрэнд», Уильям Фицджеральд обошёл их все. Он сообщил, что в бюро находок Великой Восточной Железнодорожной Компании накопилось следующее невостребованное имущество: «140 сумок… 5 огромных коробок книг, 459 пар сапог и ботинок, 614 воротничков, манжет и манишек, 252 кепи, 505 шапок охотников на оленей, 2000 перчаток, 230 дамских шляп и шляпок, 90 щёток и расчёсок, 265 трубок, 110 кошельков, 100 кисетов, 1006 тростей, 300 носков и чулок, 108 полотенец, 172 платка и 2301 зонтик».

Бюро находок, Отделение столичной полиции, Скотланд-Ярд, «Иллюстрированные лондонские новости», 13 октября 1883 г.

Раздел рекламы в «Таймс», 8 декабря 1891 г.

Информационная культура набирала обороты, и эффективное кодирование становилось всё более и более актуальным. Быстро обнаружить и идентифицировать человека в «плотном человеческом рое» («Голубой карбункул») становилось всё труднее. Кроме того, передача сообщения стоила денег, поэтому началось стремительное развитие технологий сжатия информации. Рекламные колонки в газетах изобиловали сжатой информацией, представленной в виде тайнописи и кодов. Элис Клэй, опубликовавшая антологию частных объявлений «Таймс» 1881 года, объяснила, что «в некоторых объявлениях буквы заменялись числами, и это легко поддаётся расшифровке», но «в некоторых объявлениях немного изменяли алфавит. Вместо того, чтобы прочитать букву „В“, как напечатано, читали „С“. Вместо „head“ читали „if be“». Зашифрованное объявление можно найти в выпуске от 23 июня 1864 года (№ 1387) – «Александр Рошфор объявлен погибшим. Я видел вас вчера. 10 лет тщетно искал Моут». Клэй добавляет: «в объявлениях № 1701 и 1705 алфавит снова подвергся изменениям, на этот раз ещё более изобретательно. В первом читаем: „Зонт. Дорогая Фанни, встретил вашего сумасшедшего друга под ивой на берегу озера. Драка под звёздами. Частый бриз. Лёгкий, как пёрышко. Ваш велосипед“». Элис Клэй отмечает: «то, что на первый взгляд кажется бессмыслицей, проявив немного терпения, можно прочитать, как объявления, напечатанные в газетах простым английским языком». Однако понять, что кто такие «Зонт» и «Велосипед» вряд ли так уж «просто», и хотя у Клэй получалось сломать некоторые коды, значения многих подобных сообщений остаются слишком личными и совершенно непостижимыми.

Фрагмент колонки личных объявлений из «Дейли-телеграф», 17 июня, 1891 г.

Схожее «терпение» при чтении того, «что на первый взгляд кажется бессмыслицей», Холмс подкрепляет «тремя трубками» («Союз рыжих»), тратя «время и силы на расшифровку», которая не по зубам его читателям. В условиях развивавшихся экономии внимания и повсеместной рассеянности, демонстрирующихся в этой истории, читатель одновременно отвлекается на «лёгкое чтиво» и получает ощущение получения полезной для себе инструкции, как выудить из потока информации главную деталь. «Вы не знаете, где искать, поэтому пропускаете всё самое важное», – говорит Холмс Ватсону в «Установлении личности». И если Ватсон может идти по ложному следу, Холмс «молниеносно реагирует на детали и приходит к верным заключениям» («Постоянный пациент»), редко упуская то, что по-настоящему имеет значение. «Вы знаете, я люблю выяснять всё до мелочей», – говорил он в «Знаке четырёх». Тем не менее продолжительность и напряжённость «упорной» работы, описанная в делах, никогда не представлены полностью, так как Холмс ускоряет процессы, быстро вычленяя только подходящую информацию и собирая из неё ответ. «Я уделяю много времени деталям», – говорит он («Норвудский архитектор»), но читатель редко видит избыточные детали или неверные выводы. Так же и телеграмму сокращают и отправляют в нужном направлении и с заданной скоростью. Все истории довольно короткие: из них успешно удалены лишний «шум» и избыточная информация, присущие реальному информационному взаимодействию.

Коды требуют пристального внимания, но как только они «взломаны» или «кракнуты» вспомогательные части отбрасываются, как отработанный материал, не имеющий отношения к информационному ядру. В историях про Шерлока Холмса отгадка шифра аналогична, а иногда и совпадает с разгадкой самой тайны. Как и коды, детективная литература требует пристального внимания, но как только загадка решена, она с лёгкостью отбрасывается и забывается.

Конан Дойл в плену своего собственного творения, не имеющий возможности избавиться от Холмса, журнал «Панч», май 1926 г., сэр Бернард Партридж.

Шерлок Холмс частенько надевает пальто и изучает железнодорожное расписание, чтобы распланировать поездку, ещё до того, как Ватсон, а вместе с ним читатель поймут, как он раскрыл дело. Конан Дойл выбрал такую форму повествования, при которой завеса тайны не приоткрывается, пока вся информация не собрана и не проанализирована, а все улики не найдены. Эти рассказы о разгадывании загадок, а не о получении и накоплении знаний. Сам Шерлок Холмс, кажется, глотает свои дела, проносится сквозь них, твердя лишь одно: «мой ум… восстаёт против застоя. Дайте мне проблему, дайте мне работу, дайте мне самую заумную тайнопись». Однако «тайнописи» – плохое развлечение: к ним привыкаешь, впадаешь от них в зависимость, но в итоге не получаешь полного удовлетворения. Как товар массового потребления, рассказы о Шерлоке Холмсе владеют читательским вниманием настолько, чтобы развлечь его и побудить ждать следующий.

Газеты сами по себе недолговечны, а «объявления страждущих», сообщения бюро находок и рекламные страницы – их самая недолговечная часть. Они отражают эфемерность детективной литературы, которая не оставляет после себя никакой пищи для размышления. Но Конан Дойл сопротивлялся тому, чтобы его рассказы постигла судьба одноразовой литературы. Как противопоставление эфемерным газетным объявлениям с их одноразовыми шифрами в историях присутствует и другой тип газет. Эти газеты не выбрасывают, а, наоборот, бережно хранят. Наряду с тем, что зачастую Холмс поглощает газеты и тут же их отбрасывает, он периодически появляется со своей «кисточкой для клея» в руке («Алое кольцо»). Свою огромную коллекцию «вырезок» он пополняет «отчётами из „Дейли-телеграф“; „Стрэнд“, „Дейли-ньюс“» («Этюд в багровых тонах»). Иногда в роли архивариуса выступает Холмс, а иногда и его биограф.

Бесконечный Холмс: «Возвращение Шерлока Холмса», обложка журнала «Кольерс», Фредерик Дорр Стил, сентябрь 1903 г.

Иллюстрированная обложка ранней пиратской копии сборника из второй повести и двух первых рассказов о Шерлоке Холмсе Артура Конан Дойла, Джеймс Аскью и Сыновья, Престон, ок. 1900 г.

Ватсон вспоминает: «Я просматривал свои старые заметки и разбирал прежние дела» («Приключения клерка»), и эти «тяжеленные, исписанные тома» («Палец инженера») стояли на полках по соседству с другими справочниками, как «„Континентальный географический справочник“, „Судоходный регистратор Ллойда“ и „Книга пэров“». «Огромные альбомы» («Алое кольцо») в основном служили Холмсу справочными ресурсами. «Будьте так любезны найти [Ирен Адлер] в моей картотеке, доктор», – просит он Ватсона в «Скандале в Богемии», и Ватсон поясняет: «Много лет назад он разработал систему регистрации всевозможных фактов, касавшихся людей и вещей, таким образом, что трудно было назвать человека или предмет, о которых мой друг не мог бы сразу найти сведений. В данном случае я отыскал её биографию между биографиями правоверного раввина и одного начальника штаба, написавшего монографию о глубоководных рыбах». Этот собирающий архив Холмс кажется обратной стороной маниакального потребителя ежедневных газет, продирающегося сквозь них, только чтобы тут же отбросить. Беспокойство о сохранении газет, возможно, выдаёт собственное беспокойство Конан Дойла о массовой культуре печати, которую он наблюдал вокруг. Занятие Холмса вырезками, как правило, совпадает с «генеральными уборками» – «поскольку он закончил заполнять свой альбом, пожалуй, нелишне было бы потратить часок-другой на то, чтобы придать нашей квартире более жилой вид» («Обряд дома Месгрейвов»). Желание систематизировать обрезки и обрывки старых газет, разбросанные на улицах и копящиеся в углах дома 221-б по Бейкер-стрит, и преобразовать их в ценный информационный ресурс странно противоречит отсутствию памяти в самих историях, ни одна из которых, действительно, не помнит другую, и фактически, как мы уже убедились, это характеризует отсутствие памяти в журналах «Стрэнд», в целом. Запоминание, архивирование, систематизация и соблюдение последовательности в историях являются почти полной противоположностью передачи закодированной информации по телеграфным проводам. Быстрые и невесомые электрические импульсы телеграфного сигнала противопоставляются «тяжёлым коричневым томам» («Скандал в Богемии») и «неподъёмным» альбомам на полках Холмса. Скорость, кажется, сталкивается с медлительностью, и этот контраст, возможно, указывает на неразрешимые внутренние противоречия, всегда присутствующие в Шерлоке Холмсе. Отношение Конан Дойла к новому миру печати конца XIX века означало, что Холмс предназначался для того, чтобы быть выброшенным. Но, конечно же, его не выбросили. «Стрэнд» попадал во многие библиотеки, школы и семьи, хранился на полках, и к нему возвращались снова и снова. Истории про Холмса были собраны и переизданы в качестве серии книг, но, даже очутившись под одной обложкой, рассказы сохранили и самостоятельность, и возможность чередоваться в любой последовательности.

Привлечение внимания: открытка с лондонским продавцом газет, ок. 1905 г.

Если истории «отвлекали» писателя от «великих вещей», как говорил сам Конан Дойл, то именно эта тревога об эфемерности, как ни парадоксально, придала им устойчивости и выносливости. С одной стороны, эти рассказы ставят сложные вопросы о том, как справиться с новой набирающей обороты информационной культурой. Что лучше: скорочтение или вдумчивое чтение? Может ли что-либо постоянное противостоять эфемерности газет? Забываются ли детективные истории о Шерлоке Холмсе сразу после прочтения? Очевидно, что нет, иначе они не дошли бы до наших дней и не были бы настолько популярны сегодня, возможно, их спасло то, что Конан Дойл, отчасти неосознанно, так беспокоился, чтобы они не получались однотипными. Истории строятся на логике подстановок, присущей шифрам и тайнописи, здесь же следует искать и секретный код, объясняющий вечную жизнь Шерлока Холмса, детектива, которого в 1944 году основатель журнала «Бейкер-стрит» Эдгар У. Смит охарактеризовал, как «вечного бесконечного человека».

Коды дешифруются подстановкой: заменой одной буквы – или целого слова – другой, кроме того подстановка – повторяющийся мотив в историях о приключениях детектива. В «Медных буках» одна девушка невольно занимает место другой и играет её роль; мистер Холл Пикрофт замещается другим человеком («Приключения клерка»); а в «Пустом доме» Холмс сам себя подменяет французским «восковым бюстом», приводящимся в движение весьма услужливой миссис Хадсон. Однако логика подстановки прослеживается и за пределами этих частных примеров. Стоит только прочитать большую часть из пятидесяти шести рассказов и четырёх повестей, составляющих феномен, который мы называем «Шерлок Холмс», и будет нелегко вспомнить, что произошло в каждой конкретной истории, или расположить их в какой-либо определённой последовательности. Но, как ни странно, именно эта разобщённость между рассказами и делает их такими притягательными. Хотя рассказы печатались один за другим, они не подчиняются законам сериала: развиваются непоследовательно, а не с начала и до конца. Холмс находится в вечном движении, его время никогда не кончается, а рассказы можно не только перечитывать, но и менять местами. Одна история может заменить другую, потому что, в конце концов, они – кусочки одной головоломки.

Отсутствие в рассказах линейной хронологии фактически не позволяет его «выбросить», что со временем понял и Конан Дойл. Шерлок Холмс по-настоящему «бесконечен». Неизменно великолепный, он может возродиться в настоящем при помощи любого из существующих способов: печати, театра, радио, кино и телевидения. Часто обсуждаемая «безвременность» Холмса связана, вероятно, не столько с ностальгией по прошлому, сколько с поразительной современностью самих историй. Мэтт Хилл называет Холмса «представителем „благожелательной“ буржуазии, зиждущейся на меритократии, – у него есть слуги, биограф, он пользуется трудом рабочего класса, клиенты платят ему за раскрытые дела», а, обсуждая «Шерлока», успешный Би-би-сишный сериал Стивена Моффата и Марка Гэтисса, мрачно предостерегает, будто «мы не замечаем, что подобные перезагрузки, фактически, затягивают нас в идеологию культурного безвременья, пусть и обманчиво прикрытого элегантными костюмами и щёгольски развевающимися пальто». Я не столь уверена. Если мы прочитаем рассказы в контексте их «медийной» истории – как воплощение «эфемерного» жанра, пессимистический взгляд на них как на «реакционные» не покажется нам обоснованным. Шерлок Холмс Бенедикта Камбербэтча одет вовсе не «обманчиво»… и… «щёгольски», потому что в самих историях, предназначенных для массового читателя дешёвого журнала, выходящего огромными тиражами в условиях новой одноразовой культуры, описывается время, когда «мода» становилась доступной для всё большего числа людей. Шерлок Холмс 1890 года был очень «модным», и его феномен заключается в том, что, благодаря своей эфемерности, он всегда остаётся в игре, всегда находится в движении и всегда интересен, благодаря своей «незавершённости».

Модная трансформация? Бенедикт Камбербэтч в роли Шерлока Холмса.

Такое прочтение так же опирается на Марксово определение товара широкого потребления как «самой подвижной вещи», но отвергает пессимизм «буржуазного» прочтения Холмса, поскольку не склонно недооценивать важность процесса демократизации досуга, в частности чтения, одной из важных частей которого выступили рассказы о великом сыщике. Упрощённое отношение к рассказам как к «реакционно-буржуазным» упускает из виду сложные формы взаимодействия этих историй с развивавшейся параллельно с ними публичной сферой и культурой «однодневной литературы», а также с новым пониманием развлечений и досуга в конце XIX века.

Конечно, умение «отличать случайные факты от жизненно важных» остаётся «первостепенным» и в XXI веке, когда, погружаясь в интернет-пространство, мы как никогда подвержены опасности, что наши «энергия и внимание всенепременно распылятся вместо того, чтобы сфокусироваться на главном» («Рейгетские сквайры»). Истории о Шерлоке Холмсе по-прежнему владеют нашим вниманием, помогают расслабиться и учат справляться с бешеным ритмом сегодняшней информационной культуры, ведь, по сути, мы ушли от присущей концу XIX столетия напряжённости не так далеко, как привыкли думать.

Карты Холмсовского Лондона

«Мы промчались через фешенебельный Лондон, Лондон гостиничный, театральный Лондон, литературный Лондон, коммерческий Лондон и, наконец, Лондон морской, пока не очутились в прибрежном районе, который дал приют сотням тысяч бедолаг из Европы, выживающим в душных и вонючих многоквартирных домах».

«Шесть Наполеонов»

«Точное знание Лондона – моё хобби».

«Союз рыжих»

Приступая к двум первым повестям о Шерлоке Холмсе: «Этюд в багровых тонах» и «Знак четырёх», Артур Конан Дойл имел весьма ограниченные знания о Лондоне. Чтобы описать приключения Холмса и Ватсона, происходящие по всему городу, писатель пользовался «Справочником почтовой службы». Без карт было не обойтись: как иначе разобраться в географии огромной сложной столицы, с её тысячами улиц и проулков, многочисленными мостами и железнодорожными вокзалами. Карты постоянно обновлялись: облик мегаполиса стремительно менялся, особенно это касалось новых пригородных районов, ведь железные дороги тоже непрерывно расширялись. Знаменитая «Описательная карта лондонской бедноты» Бута демонстрировала доход и социальный класс жителей каждой улицы при помощи цветового выделения. Для обозначения разных классов общества использовалось восемь цветов. Улица, покрашенная чёрным, показывала «Низший класс. Порочный и полукриминальный», жёлтая или золотая символизировала «Верхний средний класс и верхний класс. Богачей».

Лондон: нарисован и выгравирован для Справочника почтовой службы, Келли и К°, 1884 г.

Окрестности Бейкер-стрита. Фрагмент 1 оригинальной раскрашенной вручную «Наглядной карты лондонской бедности» Чарльза Бута, 1888–1891 гг.

Район вокруг площади Пиккадилли. Фрагмент 2 оригинальной раскрашенной вручную «Наглядной карты лондонской бедности» Чарльза Бута, 1888–1891 гг.

Вестминстер. Фрагмент 3 оригинальной раскрашенной вручную «Наглядной карты лондонской бедности» Чарльза Бута, 1888–1891 гг.

Район Ламберт. Фрагмент 4 оригинальной раскрашенной вручную «Наглядной карты лондонской бедности» Чарльза Бута, 1888–1891 гг.

Чарльз Бут: Окрестности Лондона. Карта окрестностей Лондона Чарльза Бейкера из «Алфавитного справочника Лондона», 1884 г.

Бейкер-стрит с высоты птичьего полёта, 1887 г., из «Лондона» Герберта Фрая.

«Карта пригородных железных дорог Лондона», 5-е издание, ок. 1892 г.

ГЛАВА 5
Натали Моррис. Немой Шерлок: Холмс и раннее кино

Шерлок Холмс всегда был любимцем экрана. На сегодняшний день сняты сотни фильмов и телевизионных версий, не говоря уже о десятках театральных постановок и радиопередач о его приключениях. Захватив газеты и телевизор, персонаж снискал известность на всех материках; его знают и любят буквально везде – настоящий культурный экспорт. Недавно вышедшие на большой экран фильмы «Шерлок Холмс» (2009 г.) и «Шерлок Холмс: Игра теней» (2011 г.), а также популярный Би-би-сишный сериал «Шерлок» (выходит с 2010 г), в котором Холмса ловко переносят в XXI век, демонстрируют, что спустя 125 лет после своего появления, Шерлок Холмс столь же привлекателен, как и тогда.

Что же касается сэра Артура Конан Дойла то, как известно, он не очень-то любил своё величайшее творение. В 1883 году он даже попробовал избавиться от детектива в «Последнем деле Холмса», но десять лет спустя был вынужден воскресить его. К этому времени Шерлок Холмс жил на бумаге, сцене и экране своей собственной, независимой от первоисточника жизнью. Сидни Пэджет, работавший в журнале «Стрэнд», нарисовал Холмса одним из первых, да так удачно, что эти иллюстрации повлияли на все дальнейшие изображения величайшего сыщика. Столь же хороша была работа американского актёра Уильяма Джиллетта (1853–1937 гг.), сыгравшего в собственноручно написанной чрезвычайно успешной пьесе «Шерлок Холмс: Драма в четырёх актах», впервые поставленной в 1899 г. В последующие годы, вплоть до смерти Конан Дойла в июле 1930 года, стремительно развивался кинематограф, и Шерлок появлялся в бесконечном множестве версий, пародий и имитаций.

Актёр Эйл Норвуд с сэром Артуром Конан Дойлом. Писатель охарактеризовал перевоплощение Норвуда в Холмса как «мастерское». Фотография сделана на ежегодном ужине компании «Столл» в зале Трокадеро, 27 сентября 1921 г.

В этой главе мы рассмотрим все ранние фильмы о Холмсе, начиная с его первого появления на экране, до фильмов, снятых в год смерти Конан Дойла. Рассмотрим значимость оригинальных рассказов Конан Дойла, иллюстраций Пэджета для «Стрэнда» и влияние Джиллетта на экранный образ величайшего детектива. Нам предстоит исследовать большое количество фильмов, снятых в разных странах, и изучить, как режиссеры использовали фигуру Холмса и как сам Конан Дойл иногда на это реагировал. Авторизированные экранизации, сделанные при жизни автора, значительно превосходили качеством множество фильмов, в которых Холмса просто помещали в абсолютно новые ситуации. Мы уделим внимание обоим подходам, сделав акцент на поздних британских (или франко-британских) работах, снятых по оригинальным приключениям и адаптированных с разрешения Конан Дойла. Несомненно, наиболее важными из них были два полнометражных и сорок пять короткометражных фильмов, снятых в период с 1921 по 1923 год кинокомпанией «Столл», которая создала культового Холмса в исполнении Эйла Норвуда, а так же разработала методы перенесения детективных историй на экран.

Театральный актёр Уильям Джиллетт сыграл Холмса в пьесе 1899 г. «Шерлок Холмс: Драма в четырёх действиях» и оставался весьма популярным на протяжении немого периода. Джиллетт сыграл Холмса в 1916 г. на экране, к сожалению, этот фильм был утерян.

Пока Холмс приспосабливался к экрану, Конан Дойл продолжал, хоть и с перерывами, писать новые истории о его приключениях. Последняя, «Загадка поместья Шоскомб», была опубликована в 1927 году, спустя сорок лет после первого появления Шерлока Холмса в печати. Конан Дойл придумывал новые викторианские приключения своего героя, а вокруг них создавались другие современные интерпретации, формирующие мнение аудитории о внешности и характере детектива. И хотя Конан Дойл с удовольствием наблюдал за удачными экранизациями своих детективных историй, он не разделял ажиотажа вокруг Холмса и больше переживал за «серьёзные» произведения: «Дом Темперли» (экранизирован в 1913 г.), «Торговый дом Гердлстон» (1915 г.) и «Родни Стоун» (1920 г.). Когда Уильям Джиллетт телеграфировал Конан Дойлу, можно ли ему внести элемент романтики в свою пьесу и женить Холмса, тот, как известно, ответил: «Можете женить его, можете убить его – делайте с ним всё, что захотите».

Первые фильмы

Первый известный фильм, в котором появляется наш герой, – «Озадаченный Шерлок Холмс», снятый около 1900 года киностудией «Мутоскоп и Байограф». Этот фильм с комбинированными съёмками продолжительностью менее минуты демонстрировался через работающий от монет мутоскоп – предшественник кинематографа – устройство, позволяющее одному человеку смотреть «движущиеся фотографии». В фильме используются новейшие спецэффекты того времени, а сюжет такой: Шерлока Холмса в исполнении неизвестного актёра посрамляет проникший на Бейкер-стрит вор, то появляющийся, то исчезающий. Долговязость и домашний халат «Озадаченного Шерлока Холмса» – подражание самому известному на тот момент образу великого детектива, созданному Уильямом Джиллеттом в своей пьесе.

Уильям Джиллетт в пьесе «Шерлок Холмс» с Элис Фолкнер (Кэтрин Флоренс), действие I, ок. 1900 г., Сарони.

Другая ранняя пародия – датский фильм «Шерлок Холмс в Эльсиноре» (1906 г.), вслед за которым последовало множество пародий и бурлесков, таких как «Хемлок Хоукс, детектив» (1910 г., Любин), многосерийный фильм киностудии «Пате» «Чарли Комбс» (1912 г.), «Шерлок Осёлс» (1912 г., Калем) и «Тайна летучей рыбы» (1916 г., Триэнгл-Файн-артс) с Дугласом Фэрбенксом в роли детектива Кокса Каждоднея (отсылка к пагубному пристрастию Холмса к наркотикам). Но поскольку кино-техника не стояла на месте и появилась возможность снимать более длинные ленты, стали выходить более серьёзные фильмы о Холмсе, в первую очередь в Северной Европе. В 1905 году американская компания «Вайтограф» сняла фильм «Приключения Шерлока Холмса», основанный на повести «Знак четырёх» с (как принято считать) Морисом Костелло в роли Холмса.

С 1908 по 1911 год датская компания «Нордиск» – крупный игрок ранней эры немого кино – сняла серию из 12 фильмов о Холмсе, ни один из которых не был основан на оригинальных историях. В двух из этих фильмах Холмс сражается с джентльменом-грабителем Раффлзом, персонажем, вышедшим из-под пера шурина Артура Конан Дойла У. Э. Хорнунга. Это был распространённый приём – пустить великого детектива по следу известных вымышленных преступников, придуманных другими писателями, – использующийся и в более поздних адаптациях XX века, в которых Холмс противостоял ставшей уже почти мифической фигуре Джека-потрошителя в таких фильмах, как «Этюд о страхе» (1965 г.) и «Убийство по приказу» (1979 г.).

Примерно в то же время, когда «Нордиск» начал снимать свой сериал, немецкая компания «Вайтоскоп» выпустила пятисерийный фильм «Арсен Люпен против Шерлока Холмса» (1910–1911 гг.). Он был основан на книге «Арсен Люпен против Херлока Шолмса» Мориса Леблана, в которой конан-дойловский детектив сталкивается с леблановским джентльменом-грабителем (Конан Дойл не разрешил Леблану использовать имя своего персонажа, но «Вайтограф» не испытывали никаких угрызений совести из-за нарушений авторского права). Холмс соперничал с другими вымышленными детективами, например во французском фильме, оригинальное название которого утрачено, но с немецкого переводится примерно так: «Умный, умнее, умнейший». В нём Холмс мерится интеллектом с Ником Картером, Ником Уинтером и Натом Пинкертоном, детективами из сериалов, снятых французскими студиями «Эклер», «Пат» и «Эклипс». К сожалению, в данной версии Холмс не оказался умнейшим: хотя сейчас это кажется невероятным, победу над величайшим детективом одержал Нат Пинкертон, возможно, так французы отомстили литературному Холмсу, который в «Этюде в багровых тонах» поставил под сомнение способности вымышленных французских детективов Дюпена и Лекока.

Первая мировая война не остановила немецкую одержимость британским Холмсом. В 1914 году «Вайтоскоп» выпустила «Собаку Баскервилей» с Альвином Нойсом в роли детектива. Вместо того чтобы взять за основу оригинальные произведения Конан Дойла, фильм основывался на более ранних экранизациях и довольно вольно обходился с исходным текстом. Действие происходит в Шотландии и, как отмечает кинокритик Джей Вайсберг, в фильме используются хитроумные приспособления для передачи секретной информации и слежки, которые отсылают к режиссёру и сценаристу Луи Фейаде и французским детективным сериалам «Фантомас» (1913–1914 гг.) и «Вампиры» (1915–1916 гг.). «Собака» была настолько успешной, что её создатели тут же приступили к съёмкам продолжения с теми же актёрами и съёмочной группой: до 1920 года было выпущено ещё пять фильмов.

Британцы вступают в игру

Тем временем в игру наконец-то вступили британские киношники. В 1912 году вышел комедийно-пародийный «Пёс Шерлок Холмс» (кино-компании «Урбан-Трейдинг») с собакой по кличке Пятнышко в главной роли, а так же первая авторизованная экранизация рассказов Конан Дойла, снятая кинокомпанией «Эклер/Франко-британские фильмы». В 1911 году Конан Дойл продал права на использование Холмса в фильмах французской компании «Эклер» за, как вспоминал сам автор, «символическую сумму». В те времена вопросы авторского права при экранизации литературных произведений ещё не были до конца урегулированы.

Во времена немого периода снималось множество пародий на Холмса, например британский «Пёс Шерлок Холмс» (1912 г.).

Как мы рассматривали ранее, на протяжении 1900-х и 1910-х годов европейские и американские кинематографисты обращались с Холмсом и конан-дойловскими сюжетами весьма вольно. Хотя такое положение вещей будет сохраняться и дальше, принятый в 1911 году Закон об авторском праве расширил сферу защиты и на движущиеся изображения и признал, что авторское право на произведение литературы может быть нарушено неавторизированной экранизацией. Конан Дойл воспользовался законом, чтобы получить некоторую финансовую выгоду от создателей фильмов, желающих перенести Холмса на экран, а компания «Эклер» выпустила первый авторизированный фильм о Холмсе – «Приключения Шерлока Холмса» режиссера Викторена Жассе с Анри Гуже в главной роли.

В следующем году компания приступила к совместному франкобританскому сериалу. В качестве режиссёра и исполнителя роли Шерлока Холмса выступал французский актёр Жорж Тревиль, все остальные актёры были англичанами, а съёмки проходили на юге Англии. Сериал состоял из восьми серий, названных как оригинальные истории. До нас дошли только две из них: «Медные буки» и «Обряд дома Месгрейвов». Стремясь обнародовать свой официальный статус, кино-компания запустила рекламу, в которой не только подчёркивалось, что Конан Дойл дал добро на экранизацию, но и утверждалось, будто некоторые серии создавались «под присмотром» самого автора. Не важно, правда это или нет, но очевидно, что авторизированный статус фильма рассматривался в качестве сильного коммерческого аргумента. Тем самым подчёркивалось отличие этих фильмов ото всех других нашумевших картин о Шерлоке Холмсе, снятых к тому моменту, что привлекало более начитанных любителей кино.