355 500 произведений, 25 200 авторов.

Электронная библиотека книг » авторов Коллектив » Без единого выстрела[сборник] (СИ) » Текст книги (страница 2)
Без единого выстрела[сборник] (СИ)
  • Текст добавлен: 22 апреля 2017, 09:00

Текст книги "Без единого выстрела[сборник] (СИ)"


Автор книги: авторов Коллектив


Соавторы: Станислав Лабунский,Сергей Долгов,Павел Торубаров,Яна Саушина,Олег Миронов,Эдуард Стиганцов
сообщить о нарушении

Текущая страница: 2 (всего у книги 7 страниц)

– Нет, дело чисто торговое.

– Тогда я в доле, – сталкер соглашается.

Чинарик давно согласно кивает, весь в дыму табачном, Чапе не до нас, он на кухне вторую свиную голову догрызает. Мы сразу за три рассчитались.

– Уважаемый, – говорю хозяину, – нам бы с Бизоном без лишних глаз пообщаться.

Нас сразу в отдельную комнату проводили. Через минуту трое входят. Тесно стало.

– Кто тут Бизона ищет? – громила один спросил.

Сам Бизон в это время у него за левым плечом стоял.

– Денег полтора миллиона несите, и будет вам щастье, – предлагаю. – Сразу в город поедете, в казино пойдете, на ночь девок снимите. Тут–то вам тоска, поди?

– За что такая сумма? – громила интересуется.

Я Бизону в руки рюкзак даю аккуратно. Он внутрь посмотрел.

– Полный контейнер? – спрашивает.

– Открой, погляди, это бесплатно, – отвечаю.

– У меня только один миллион двести тысяч с собой. Могу на триста тысяч чек выписать, – предлагает.

– Договорились, – соглашаюсь.

За полчаса управились. Они первые с места снялись, и мы следом. Кость с Чинариком в Киев отправились, деньги в банк класть. Карточка – она меньше места занимает. Сунул в паспорт и все. Обменялись на прощание телефонами и адресами и разошлись в разные стороны. Парни на катер, а мне дорога на грузовой терминал. Ампулы в рюкзаке лежат, Чапа, наконец, наелся, животное ненасытное, хвостом радостно по полу стучит. Пошли, поиграем. Откусим кому–нибудь голову.

И вот я снова сижу на берегу озера. Поход мой за изотопами не к чему оказался. Вернулся, а дома пусто. Ушли и бродяги, и Сеня Алкоголик. Ни записки, ни следа. Вещи все брошены, неделю буду в одиночку прибираться. Чапе хорошо, он на пограничников охотится. Они уже со двора заставы и не выходят. Сидят у себя за забором и дрожат от страха. А он им песенки поет. На ночь. Мы им тут филиал Зоны устроили. Разруха и безлюдье здесь и раньше были, а теперь еще и мы с Чапой появились.

По–моему, кто–то должен ответить за это.

Горе тебе Вавилон, город хлебный, блудница на семи холмах разлегшаяся. Москва тоже на центр праведности не тянет. И ампулы у меня есть. С нашей властью можно говорить только стоя на коленях или поставив на них ее. Попробовать что ли?

Тут Чапа прибежал. Гости к нам едут. На большой черной машине.

Пойдем, встретим.

Станислав ЛАБУНСКИЙ

Нити норн

Ползу по минному полю и радуюсь. Темно, туман, на мне накидка защитная, в инфракрасный прицел не заметят, значит – из пулемета стрелять не будут. А больше мне ничего и не надо.

Вот еще одна мина–лягушка, полторы тысячи композитных шариков, сработает – скоруюпомощь не тревожь, хоронить нечего будет. Хорошо–то как, храни меня свет Темной Звезды и Маленький Принц.

Давно я в Зоне не был. Два месяца и одиннадцать дней. Выбрался ненадолго в Киев текущие дела в банке утрясти и прямо на Владимирской попал в засаду. Вылетела из–за угла банда с рекламными листовками и затащила меня в свой офис. А там девушка красавица, не дав мне рта раскрыть, отправила меня на две недели прямиком на остров Корфу. Ты там не был, брат сталкер? Значит, тебе повезло, а мне вот – нет.

Если есть на земле филиал ада – это Корфу. Сорок градусов в тени, да и той нет нигде. Камни под ногами, идешь в резиновых тапочках, защитная обувь от игл морских ежей, гидрокостюм к телу прикипает, а в воде тебя уже ядовитые медузы ждут. А только солнце сядет и наступит ночь, на пляже включают музыку. Ритмичную такую, на второй день ты начинаешь дергаться в этом ритме сам, и так до утра. И потные костлявые англичанки и потные австрийские свинки. На четвертый день я решил в побег сорваться. Мне был нужен снег и тишина. Сел на катер до аэропорта и на мокром трапе при сходе навернулся. Перелом лодыжки в типичном месте, такие дела. Хорошо, что хоть в палате кондиционер был новый и бесшумный. С

больницей мне повезло больше, чем с отелем.

Поэтому, сразу после выписки, я домой направился. У меня до конца года над баром «Сто рентген» комната оплачена, дойду – и спать дня на три залягу. А потом буду еще неделю только в общий зал за едой выходить. Отдышусь от этого опасного внешнего мира и тогда начну планы строить.

Выполз я на безопасное место, огляделся внимательно, и вижу – прямо в кустах что–то чернеет, словно кусочек тьмы в клубок свернулся. Надеваю защитные перчатки, встаю на четвереньки и начинаю потихоньку в заросли заползать. И тут меня нога ломаная опять подвела, прошило мне ее, как гвоздем раскаленным. Дернулся я произвольно, и темноту рукой задел. И не стало их – ни темноты, ни руки моей. Опять надо мной солнце светит, словно на проклятом Черным Сталкером острове Корфу, а вместо руки кость зеленая, чисто схема из томографа, нагляделся на них в больнице! Откинул я артефакт влево, а сам вправо метнулся. Такие резкие движения в Зоне могут дорого обойтись, только деваться мне было некуда, смерть – старая подружка всех сталкеров опять игриво взяла меня прямо за яйца.

Куда ночь делась?

Слышал я о таких вещах. Прикоснешься, для тебя секунда прошла, а на самом деле сутки прочь. Как меня не сожрали мутанты, не понятно. Наверное, их артефакт отпугивал. Вон он, на траве лежит, на зеленой. НА ЗЕЛЕНОЙ!

Спокойно, сталкер, говорю сам себе. Или у тебя галлюцинация, или ты не в Зоне.

Артефакт первым делом контейнером накрыл, крышку захлопнул. Буду продавать только за очень большие деньги, твердо решил. На счетчик Гейгера посмотрел, выматерился вполголоса. Ничего из оборудования не работало. Общий канал накрылся вместе со всей связью, детектор аномалий, вообще – вся электроника отказала. Приплыл парнишка.

Тем временем рука опять нормальной стала. Пальцами пошевелил, гнутся нормально, шестой не вырос. Будем считать, проехали. Мелкие недоразумения – дело обычное. А тут и выстрел раздался.

Я не люблю лишние движения делать. Спрятался между камней, накидочкой прикрылся, и стал развития событий спокойно ждать. Минут через пять на дороге люди появились. Осторожно шли, по сторонам оглядывались, это правильно, Зона дерзких дурачков быстро успокаивает. Навсегда.

Тут у них что–то не так пошло. Засуетились охранники, и одному из группы прикладом винтовки прямо в голову засветили. Так, да ведь это не сопровождение туристов–экстремалов, это бандиты захваченную добычу в лагерь гонят. Интересненько.

Опять выстрел раздался. Добили, однако. Серьезно у них тут, по–взрослому. Пятеро с винтовками, восемь под конвоем идут. В балахонах каких–то. Тут один капюшон свалился, и копна рыжих волос рассыпалась по плечам. Девка!

Дальше я уже на рефлексах начал двигаться. То, что их пятеро, меня не смущало. С Меченым рейтингом меряться не буду, но банду Дергунчика в Темной Долине я успокоил, а было их четырнадцать стволов при двух пулеметах. Трое кучно сбоку стояли, с них пришлось и начинать. Срезал одной очередью, замыкающему конвоиру пулю в лоб всадил, и остался с последним бандитом один на один. Ему надо на меня ствол винтовки наставить, только я же на месте не стою. Шаг влево и вперед, два вправо и опять вперед. Перестал он меня выцеливать, перехватил винтовку, ждет, подпускает на штыковой выпад. Вот он, вот он, смотрит на меня в упор, и глаза покрываются мутной блевотой, словно хочет сказать, что я жулик и вор, так легко и бесстыдно сейчас обокравший кого–то. Но я в своей жизни делал вещи и похуже. И шагов с четырех всадил ему в живот три пули. Хватило бы и одной, но так получилось. Сложился он пополам, одна фигура в балахоне винтовку у него из рук выдрала и стала его с хеканьем штыком долбить.

– Эй, – пришлось сказать, – успокойся, береги силы, это еще не победа.

Тут они опять в кучку сбились, шушукаются. Опять пришлось вмешаться.

– Хватит прохлаждаться, оружие взяли, ножи, вещевые мешки и не забудьте карманы

вывернуть! Здесь все пригодится, – скомандовал.

Гляжу, маленькая фигурка первой винтовку схватила, затвором лязгнула.

Трое без оружия осталось, в том числе и рыжая красотка, с которой все и началось.

– Безоружных, ученых и ослов в середину! – переделал я слегка знаменитую фразу.

Улыбнулись мне в ответ зубки жемчужные.

– О, пан знает историческое высказывание Наполеона? – спрашивает она. – Многие поляки служили в его армии. А кого пан еще знает?

– Из поляков? – спрашиваю. – Костю Рокоссовского, командарма шестнадцатой штрафной армии и генерала Буй – Тур Комаровского, из Армии Крайовой. Ну и железного Феликса, его все знают, только многие не помнят, что он поляк. Хватит, или продолжим? Уходим с дороги!

Все за мной, след в след, места не прогулочные, опасные.

Отошли метров на двести, я заволновался – ни одной аномалии по пути не заметил.

– Стой! – шепчу, – привал. Тут нас сразу не заметишь, проверяем трофеи. Счетчик Гейгера есть там хоть один? И капюшоны снимайте, своих спутников надо знать в лицо.

И сам очки снимаю. У меня «хамелеон» – полная защита от ультрафиолета. Глаза беречь надо. Плюс от веток надежная защита.

– У вас загар нездешний, – одна девица замечает.

– Да, – говорю, – недавно по острову Корфу бегал.

Оживились они, залопотали, и понял я, что передо мной прекрасные полячки. Интуристки. До периметра рукой подать, выведу их на дорогу к заставе, и свободен от обязательств.

Смотрю на рыженькую, и сердце слегка щемит. Но это пройдет – я знаю.

Одна брюнетка на английский перешла.

– А здесь вы какое задание выполняете? – спрашивает.

Меня за военного приняла, смешно. Те в Зону в одиночку шага не сделают.

– Важное, – отвечаю, – и секретное.

– Вы должны связаться с вашим командованием, доложить о нашем освобождении, пусть за нами пришлют самолет. Наши семьи имеют достаточно связей, чтобы решить этот вопрос непосредственно с королевской семьей. Княжна, – кивнула она на блондинку, – вообще родственница британской династии.

Вот попал сталкер. Только королевских родственников мне здесь не хватало.

– Нет связи, – честно признаюсь. – Отдохнете, и ножками будем выходить. Возможно, с боями. Или заберемся в любой схрон, вы замаскируетесь, а я за помощью пойду. Но до убежища тоже надо дойти.

Так, семь девиц и паренек шустрый. Это он винтовку подобрал на дороге. А штыком вон та блондинка работала. Два бойца у меня есть, это хорошо.

Кстати, интересно, сколько времени я с артефактом потерял?

– Какое сегодня число? – интересуюсь.

– Шестнадцатое апреля, – мне отвечают. – Одна тысяча девятьсот сорок четвертого года, естественно. Шестой год войны.

Я сразу поверил. Достал меня большой мир. Был у меня маленький безопасный уголок, и тот у меня украли. Стиснул я зубы, чтобы не завыть. Все, не нужен в Зоне сталкер, вот тебе твое выходное пособие. Последнее приключение до конца жизни. Кушай, не обляпайся.

– Ладно, еще Польша не сгинела, – цежу тихо, – выкрутимся. Нам во Львов пока надо, там у меня запасная связь есть.

Не вру, кстати. Много было в старой войне и гнусного, и великого, и необъяснимого. А я большой специалист по загадкам. Вот сейчас одну будем на практике разгадывать.

– Нам нужна машина. Возвращаемся к дороге.

Нам надо было спешить. Я знал последнюю явку самого удачливого террориста в мире – Кузнецова Николая, позывной «Пух», и дату восстания в Львовском гетто. У меня оставалась всего лишь неделя, чтобы из трех гнилых ниток связать спасительный канат. Хотя бы для рыженькой красотки.

Павел ТОРУБАРОВ

Судьба

Говорят, в Грузии есть поверье, будто бы первое, что видит душа, попадая на Небо, это – толстая книга, в которой на каждой странице записан каждый день, прожитый душой. И душе разрешается вырвать из книги любые страницы, которых она стыдится….

* * *

Мы сидели в баре. Не в том, где почтенная публика пьет вечерний мартини и говорит о высоких материях, а в настоящем. Тут собирались настоящие люди: сталкеры. Те, кому не важен внешний лоск. Те, кому не надо доказывать, что ты крут, как вареные яйца. Те, кому плевать на грязные стены, прокуренный потолок и коптилки вместо ламп на замызганных столах. Сталкеры… Мы такие разные и, одновременно, одинаковые. Мы все тут, на Проклятой Земле, что–то ищем. И, хотя все мы говорим, что ищем богатства, – это неправда.

Мы все ищем судьбу. Кто–то, чтобы переписать, кто–то, чтобы забыть, кто–то, чтобы начать заново.

– А где ты это видел? – я посмотрел на Рендла, только что закончившего свой невеселый рассказ.

Перед нами стояла почти пустая бутылка сивухи, которую бармен гордо именовал «водка».

Несмотря на то, что пили мы вдвоем, стаканов было три. Один, налитый до половины, говорил знающему человеку: тут вспоминают ушедших. Сталкеры, кроме всего, отличаются еще и тем, что блюдут негласные правила приличия: к нам никто не подсел, никто не спросил, кого мы провожаем.

Рендл часа два как вернулся из рейда, где потерял двух товарищей и сам уцелел лишь чудом.

Чудо… В Зоне всегда есть место чуду. Успел от мутанта или пули мародера убежать – чудо. Нашел жирный хабар – чудо. Вернулся из ходки целым и невредимым, потеряв всех товарищей – расчудесное чудо.

Группа Рендла возвращалась от Рыжего леса и на подходе к холмам Янтаря столкнулась с отрядом «Наемников». В завязавшейся перестрелке погиб Спаун – один из тройки сталкеров. Быстро и глупо. Только руками взмахнул, когда пуля между лопаток попала. Тоже – судьба. Говорили ему перед ходкой, чтобы броник надел, так нет же, только руками отмахнулся – жарко, мол.

Рендл и Моня начали отступать в сторону старой деревни. Но до спасительных развалин ходокам добраться было не суждено: возле дороги, которая тянулась от деревни к Мертвому городу, «Наемники» прижали ходоков к болоту и принялись методично расстреливать. Сталкеры отбивались по мере сил. Вскоре и Моню ранило: пуля «Наемников» прошла точно над кромкой бронежилета. Шея навылет… Отплевываясь красной густой пеной, Моня прохрипел: «Отходи», – и потянулся к подсумку на правом боку. Рендл знал: там напарник хранит «счастливую» гранату. Так, по крайней мере, сам Моня говорил. Когда его спрашивали, почему граната «счастливая», сталкер обязательно доставал «Эфку» из того подсумка, любовно гладил ее ребристый бок и задумчиво усмехался в усы. И все понимали –

граната и в самом деле «счастливая».

«Эфка», действительно, оказалась счастливой, но не для Мони.

Рендл крепко сжал руку напарника и прошептал: «Спасибо, брат! Я отдам хабаром!». Потом сталкер пополз через слякоть болота, оставив за собой захлебывающегося кровью Моню. Все еще невредимый сталкер уже успел отползти на приличное расстояние, когда раздался взрыв. Рендл так и не понял: то ли «Наемники» подошли близко, то ли Моня просто разжал пальцы, найдя свою судьбу…

Рендл пополз дальше, проклиная Зону, отнимающую друзей, себя, пришедшего сюда, и людей, стреляющих в людей. А, еще, он мечтал о том, чтобы время можно было повернуть вспять, чтобы была возможность все изменить, переписать набело.

Переписывать историю не дано никому. Рендл особенно остро почувствовал это, когда его опять начали догонять «Наемники». Спасение было совсем рядом – сразу за болотом начинались старые коммуникационные туннели, где можно было, с разумной долей риска, спрятаться. Конечно, в туннелях водились мутанты, но, при определенной сноровке, встречи с ними избежать вполне реально. «Наемники» в туннели не сунутся – риск велик, а для Рендла это был шанс. Пусть крохотный, но шанс.

Сталкер вскочил и, что было сил, побежал в сторону убежища. «Наемники» его заметили, но преследовать не стали, поняв, что не успеют перехватить дичь до туннелей. А вот патронов на убегающего они не пожалели. Только чудом Рендл добрался до входа целым и невредимым. И, опять–таки чудом, невредимым выбрался на поверхность, не встретив на пути препятствий. Лишь в одной из комнат сталкер увидел нечто, напугавшее его. Как сам Рендл говорил, вроде бы ничего страшного: комната, а в ней – артефакт. Небольшой угольно–черный камень лежал на полу и светился. Вы спросите, как черный камень мог светиться? В обычном мире, конечно, не мог, но тут же Зона, в конце концов! Здесь ежесекундно происходит то, что за Периметром невозможно. Камень наполнял комнату

ровным серебристым светом, от которого шло нечто чарующее, успокаивающее,

завораживающее… Аномалии, породившей артефакт, рядом не было, что показалось Рендлу странным. Не ходить бы ему внутрь, пройти мимо! Но, нет, любопытство пересилило осторожность, и сталкер приблизился к камню.

Что случилось дальше, Рендл не сказал, отделавшись словами «я видел то, что хочу забыть».

На этом, собственно, рассказ и завершился.

– Так где, говоришь, это видел? – повторил я вопрос. – Дорогу покажешь? Добычу поровну.

Рендл уставился на меня немигающим взглядом, полным ужаса. По его глазам было видно, что за весь хабар Зоны он больше не сунется в ту комнату.

– Ты что, Декс? Я туда ни ногой! – подтвердил сталкер мои предположения. – Никогда!

– Ладно, – кивнул я. – Покажи на карте, сам схожу. Четверть добычи – твоя.

– Декс, даже не вздумай! – Рендл быстро–быстро, как–то даже истерично, замотал головой. – Не вздумай, говорю! Сгинешь!

Слышать такое от обычно спокойного и сдержанного Рендла было странно. Тем более странно было видеть страх, который владел им. Сталкера даже кровососом испугать сложно было, а тут… Что–то непонятное. И это еще больше подогревало мой интерес. А Рендл…Сломался Рендл… Не поможешь тут ничем…Жаль…

– Ну, ладно, – поднимаясь, подвел я черту под нашим разговором. – Пойду, покемарю. А завтра утречком, по туману, до Агропрома прогуляюсь. Надумаешь, присоединяйся. Буду рад! Давай, не кисни! Образуется все. – я хлопнул сталкера по плечу и направился к выходу, оставив товарища в глубокой задумчивости.

Попахивающий матрац на полу – вот, в общем–то, и все удобства, которые были тут

доступны. Но, поспав под дождем на мокрой глине, или простояв ночь по пояс в болоте, поневоле начнешь ценить даже минимальный комфорт. Тем более, когда и в караул идти не надо – охрана бара была надежной. С массированной атакой, конечно, ребята не справятся, но тревогу, случись что, поднимут обязательно.

Я, не снимая комбинезона, растянулся на матраце, закинул руки за голову и закрыл глаза.

Благодать!

* * *

– Ну и уходи! – девушка гордо тряхнула волосами и, блеснув овальными очками в свете фонарей, отвернулась от стоящего рядом парня. – Уходи, раз так!

– И уйду! – в голосе молодого человека послышались нотки обиды. – Уйду, и ты меня больше не увидишь!

– Уходи! – повторила девушка. – Уходи! Уходи! Уходи! Ненавижу тебя!

– Уйду! – теперь в голосе ее собеседника прорезалась обида.

– Уходи! – девушка повернулась к парню и зло посмотрела на него. – Уходи! Видеть тебя не могу! Ты мне противен!

– Дура!

– Сам дурак! – выкрикнула девушка и бросилась через пустырь к подъезду многоэтажки.

Парень же развернулся и с какой–то мрачной решимостью зашагал в противоположную сторону, печатая шаг, словно шел по плацу.

Отчаянный крик подруги и злобный собачий рык заставил его обернуться.

Через пустырь к девушке несся, мощно отталкиваясь лапами, стаффордшир. А она стояла, оцепенев от ужаса, и даже не пыталась бежать или как–то защищаться. Окрик хозяина сбесившейся собаки поплыл над вечерним пустырем вместе с голосом девушки, смешиваясь в какой–то будоражащий душу коктейль.

– Женька…! – закричал парень и бросился к подруге. Помочь! Спасти! Подставить себя под укус!

Собака успела первой… Рык зверя… Последний отчаянный крик жертвы… И кровь, кровь везде…

Парень подбежал к несчастной девушке, терзаемой стаффом, одновременно с владельцем собаки. Хозяин убийцы – полный мужик с пепельно–бледным даже в желтоватом свете фонарей лицом – схватил беснующегося зверя за ошейник и оторвал от добычи. Парень упал на колени перед подругой.

– Нет, Женя, нет! – шептал он и руками попытался зажать кровь, струями бьющую из

разодранного в клочья горла.

Но все это было уже бесполезно: взгляд любимой, устремленный в его глаза, медленно угасал…

* * *

Я проснулся в холодном поту. Вокруг стояла непроглядная ночь, густая и липкая, как старые чернила. Даже костры в ангаре, приспособленном под ночлежку для таких же ходоков, как я, не горели.

Сон! Этот сон! Он заставил меня вновь вспомнить все то, что, как думалось, я давно забыл. Вернее, старательно пытался забыть. Казалось, что мне это удалось. Нет, Зона тебя дери, не удалось! Рендл, мать твою! Нарассказывал мне всякой чуши!

Я, сел на матраце, вытер ладонью мокрое лицо и потянулся за сигаретами. Руки предательски дрожали, когда я прикуривал.

Табак немного успокоил меня. Я потряс головой, чтобы отогнать навязчивое видение

умирающей девушки, и тут мое внимание привлек какой–то шум, доносившийся из соседнего здания. Поняв, что заснуть все равно не удастся, я поднял с пола рюкзак и автомат. Пойду, посмотрю, что там происходит.

В небольшом кирпичном строении – бывшей подстанции – было людно. Несмотря на

непроглядную тьму вокруг, внутри домика света хватало с избытком – почти у всех

собравшихся горели налобные фонари. Сталкеры стояли, плотным кругом обступив что–то в центре помещения. Я протолкался сквозь ряды и увидел Рендла, лежащего на полу в лужице крови. Он уже умер, тут двух мнений не существовало: голова сталкера была прострелена. От увиденного у меня мороз пробежал по спине. Рендл! Ну как же так?! Ну как такое случилось?! Почему, уцелев в рейде, где по всем законам выжить невозможно, ты тут погиб?!

Что же за судьба у тебя такая глупая?!

– Кто его? – хриплым голосом спросил я соседа справа.

– Сам, – ответил мне стоящий рядом сталкер и взглядом указал на пистолет, зажатый в руке Рендла.

– Расступитесь, расступитесь! – голос бармена, донесшийся сзади, заставил собравшихся посторониться. – Чего столпились?

Хозяин заведения прошел в круг, присел возле самоубийцы и попросил подсветить. Тут же зажглось еще несколько фонарей. Бармен неторопливо и вдумчиво оглядел лежащее тело. Внимание «следователя» привлекла рука сталкера. Не та, в которой был пистолет, а другая. В кулаке самоубийца сжимал какую–то бумагу. Бармен осторожно потянул за ее уголок, боясь порвать возможную улику, вытащил из пальцев Рендла самодельный конверт и принялся внимательно осматривать находку. В доме воцарилась гробовая тишина.

– Тут написано что–то, – через некоторое время произнес бармен. – Вот… Написано…

«Дексу». Декс, это тебе! – бармен протянул мне письмо. – Читай давай, может, там

интересное что есть.

Головы окружающих разом повернулись в мою сторону. Я развернул протянутый мне

конверт, согнутый из коричневой оберточной бумаги. В нем ничего не оказалось. Только на внутренней стороне схематично был набросан план каких–то катакомб. Одна из комнат была помечена крестиком, а рядом стояла приписка: «Судьбу изменить можно, если хватит сил». Я скомкал бумагу.

– Что там? – спросил бармен.

– Завещание. – ответил я и вышел из дома. Странно, но никто не пошел следом… А утром, по туману, я отправился в рейд.

* * *

Вот и комната, отмеченная на плане, оставленным мне Рендлом. А вот и тот артефакт. Он все так же лежит на полу, освещая комнату призрачным серебристым светом. Только камень не черный, как антрацит. Нет, он зеленый, словно нефрит. Я протянул руку к артефакту.

Изменить – можно, а вот хватит ли сил?

* * *

– Ну и уходи! – девушка гордо тряхнула волосами и, блеснув овальными очками в свете фонарей, отвернулась от стоящего рядом парня. – Уходи, раз так!

– И уйду! – в голосе молодого человека послышались нотки обиды. – Уйду, и ты меня больше не увидишь!

– Уходи! – повторила девушка. – Уходи! Уходи! Уходи! Ненавижу тебя!

– Уйду! – теперь в голосе ее собеседника прорезалась обида.

– Уходи! – девушка повернулась к парню и зло посмотрела на него. – Уходи! Видеть тебя не могу! Ты мне противен!

– Дура!

– Сам дурак! – выкрикнула девушка и бросилась через пустырь к подъезду многоэтажки.

Парень же, развернулся и с какой–то мрачной решимостью зашагал в противоположную сторону, печатая шаг, словно шел по плацу.

Отчаянный крик подруги и злобный собачий рык заставил его обернуться.

Через пустырь к девушке несся, мощно отталкиваясь лапами, стаффордшир. А она стояла, оцепенев от ужаса, и даже не пыталась бежать или как–то защищаться. Окрик хозяина сбесившейся собаки поплыл над вечерним пустырем вместе с голосом девушки, смешиваясь в какой–то будоражащий душу коктейль.

– Женька…! – закричал парень и бросился к подруге. Помочь! Спасти! Подставить себя под укус!

Собака успела первой… Рык зверя… Последний отчаянный крик жертвы… Выстрел…

Кровь, кровь везде…

Парень подбежал к девушке одновременно с владельцем собаки. Хозяин пса – полный мужик с пепельно–бледным даже в желтоватом свете фонарей лицом – упал на колене возле бьющейся в агонии собаки, которой выстрелом разорвало грудь.

Парень не обратил на это внимания. Его не заботило происходящее вокруг. Он обнял

девушку, и, пока та всхлипывала у него на плече, приговаривал:

– Женька, я чуть не потерял тебя…

Если бы вновь обретшие друг друга влюбленные взглянули в сторону палисадника, то увидели, как в тени деревьев медленно истаивает, превращаясь в туман, фигура человека. А если бы они присмотрелись, то обратили бы внимание на странный наряд человека и его совсем неуместную в городе штурмовую винтовку. Но влюбленные не смотрели по сторонам.

И человек, счастливо улыбаясь, растворился в вечернем воздухе.

Олег/Lego_m/ МИРОНОВ

Рассвет над Бозумом

Всем сотрудникам ВЧК, не принявшим НЭП, посвящается.

Пришла пора Ленечке по дальнейшей жизни определяться. Неделя уже прошла с тех пор, как он и еще пятеро пацанов конкретных из Зоны вышли. Деньгами их не обделили, и направились они в самый крутой местный центр, в «Пьяную плоть». С тех пор лично он потратил уже десять тысяч, словно на престижном курорте в Швейцарии. Конечно, и здесь он ел сладко, и спал мягко, и не один, стареющие дамы и девочки, жаждущие приобщиться к романтике Зоны, каждый вечер у стойки бара бедра демонстрировали, сталкеров подманивали. Только выходцев из–за периметра здесь было немного. От бравой шестерки всего двое остались. Только Вася Пономарев, как поднялся в номер, так и не выходил из него с тех пор. И не просыхал. У него проблемы начнутся, когда деньги кончатся, месяца через два. Или печень забарахлит. Это может случиться в любой момент. Трое уже нашли свой предел прочности. Два инфаркта и инсульт. Леня на похороны не ходил. Совместный рейд – не повод для печали. А четвертый его спутник на второй день сел в камеру, и, учитывая, что девица из местного стриптиза к дальнейшей работе стала непригодна, очевидно, сел надолго.

Лет на семь–восемь, где–то так.

Так что, было Ленечке о чем подумать.

За спиной каблучки простучали. Пахнуло духами и дорогой косметикой для тела.

– Я за расчетом, – произнес мелодичный голос.

– Держи, – бросил на стойку конверт бармен.

Тонкие пальцы достали несколько купюр.

– Тут и половины нет, – заметила девушка.

– Согласно договору здесь все, а о чем вы с хозяином договаривались, мне неведомо, – отозвался бармен.

– Тебе повезло, что у меня нет пистолета, – вздохнула гостья. – Но, может быть, в

следующий раз я зайду сюда с автоматом. Постарайся умереть до этого времени сам.

Она аккуратно сложила банкноты в бумажник и пошла к выходу.

– Эй, куда ты торопишься? Мы еще не закончили, – плотоядно ухмыльнулся бармен, а наперерез девице уже двигались вышибалы.

У Ленечки пистолета тоже не было, зато в тазике прямо перед ним лежал нож для колки льда. Его он в руки и взял.

– Ты чего, это из–за нее твоего дружка посадили. Сейчас мы ее к койке привяжем, рожу страшную тряпочкой она сама уже прикрыла, и будем развлекаться, пока не надоест, – пустился в пояснения бармен.

– Я понял, я умный, – сказал Ленечка, – только вы в мои планы не вписываетесь. В них только я и она. А вас там нет.

И, держа стальной штырь на излете, взял девицу под ручку и двинулся к выходу. На такой поворот любители развлечений не рассчитывали и остановились. Двери парочка миновала без приключений.

Не успели они отойти на квартал, как девушка остановилась. Развернулась лицом к

Ленечке и приподняла плотную вуаль. Свежий багровый шрам пресекал все лицо, левый глаз был практически закрыт, и разорванные губы сложились в глумливую перекошенную улыбку.

– Если все еще хочется, придумывай быстро, куда пойдем. У меня самолет в Африку через два часа, – сказала девица. – Только личико я закрывать не буду, не надейся.

– Не люблю суетиться, – ответил Ленечка. – Так когда у нас рейс и куда?

Лететь пришлось с двумя пересадками. Сначала из Киева во Франкфурт, а уже оттуда – в Бозум. Тот в последнее время стал новым центром мира. Там после переворота разрешили свободное употребление любых наркотиков, легализовали все виды проституции и азартных игр. Каждую минуту в аэропорту садилось и взлетало шесть самолетов. Любители экзотики и рабы страстей летели в новый Эдем.

Опорой нового владыки страны являлась старая элитная часть юга Африки –

антипартизанская бригада «Черная мамба». Надоело им пиво пить на задворках жизни, и взялись они опять за оружие – отвоевывать себе долю лучшую. И отвоевали. Все солдаты стали офицерами, сержанты – старшими офицерами, а бывшие командиры превратились в банкиров, владельцев казино и плантаций, министров и дипломатов. Официальной религией страны стал культ Сети. Владельцы военных передатчиков считались его жрецами. Они

могли обратиться к Духу Сети за помощью и советом из любого места и в любое время. И действительно получить поддержку. Словом, деньгами и пулеметным огнем. В Центральном Африканском Королевстве их было не больше трех тысяч, и иметь устройство связи было престижнее, чем личный самолет.

На выходе вновь прибывшим предлагали расписаться на туристическом ваучере. На этом все формальности считались законченными. Перед Ленечкой и его спутницей еще стояла небольшая компания наркоманов из Бенилюкса, когда висевший у него на шее переговорник перешел на активный режим.

– Срочное сообщение по общему каналу. Массовые беспорядки в секторе с-4. Возможна попытка прорыва в гостиничный комплекс «Пирамида». Вывожу схему на тактический экран, – сказал привычный голос оператора.

В воздухе повисла голографическая картинка. К ней подбежал начальник пропускного пункта. По привычке козырнул, а потом задал вопрос. Оператор непринужденно перевел.

– Что будем делать? Ведь мы ближе всех?

Ленечка потер лоб.

– Объясни мне на словах, что нам надо делать и зачем? И какими силами мы здесь

располагаем? – спросил он у связиста.

– Рота охраны аэродрома и пять бронетранспортеров. Помощь уже идет.

– По машинам! – скомандовал Ленечка.

Война всегда начинается неожиданно, и тут главное не теряться. Кто не успел, тот

опоздал. И, возможно, – уже навсегда.


    Ваша оценка произведения:

Популярные книги за неделю