Текст книги "История Украинской ССР в десяти томах. Том второй"

Автор книги: авторов Коллектив

сообщить о нарушении

Текущая страница: 6 (всего у книги 57 страниц) [доступный отрывок для чтения: 21 страниц]

Одновременно происходило законодательное закрепление шляхетских прав. В 1529 г. был утвержден кодекс прав Литовского государства, так называемый первый Литовский статут, подтверждавший старые права, дарованные шляхте предыдущими великокняжескими привилеями, и новые, которыми она стала фактически пользоваться в последнее время,

Верхушку шляхетства составляли всесильные магнаты (от лат. magnus – великий) – крупнейшие земельные собственники, захватившие ключевые позиции в политической жизни страны. Неравенство между основной массой шляхты, с одной стороны, и верхушкой шляхетства – магнатами – с другой, узаконивалось и статутом: законодательство в нем делилось на два вида – общешляхетское и «по сословиям», т. е. отдельно для магнатов и остальной шляхты. Магнаты все более сосредоточивали в своих руках высшие государственные должности. Нередко они передавали их по наследству. Магнаты располагали собственными вооруженными силами, которые они выводили не под общей хоругвью своего округа, а отдельно, под фамильными хоругвями, почему и назывались «князьями и панами хоруговными».

Под давлением литовских магнатов в подтвердительные земские привилеи 1529, 1547 и 1551 гг. была внесена не упраздненная привилеями 1447, 1492, 1506 гг. статья Городельского акта, лишавшая феодалов православного вероисповедания права на занятие государственных административных должностей. Однако крупнейшие украинские магнаты, православные по вероисповеданию, не только управляли украинскими землями, но нередко становились влиятельнейшими вельможами Великого княжества Литовского. Например, волынский князь Константин Иванович Острожский, выдвинувшийся в войнах конца XV – начала XVI в., особенно в борьбе с крымской агрессией, как талантливый военачальник, несмотря на протесты литовского панства, занимал ряд ответственных государственных постов. Он был старостой брацлавским, звенигородским и луцким, маршалком Волынской земли, а также литовским гетманом, виленским каштеляном и трокским воеводой. Покровительствуя православной церкви, К. И. Острожский стремился использовать ее для укрепления своих позиций в противовес литовским магнатам, опиравшимся, в основном, на католическую церковь.

Из магнатов (панов) преимущественно состояла великокняжеская рада. Со второй половины XV в. наметилась тенденция превращения ее в главный политический орган государства. В привилеях великого князя Александра от 6 августа 1492 г. и великого князя Сигизмунда от 7 декабря 1506 г. подтверждались сословные привилегии шляхетства и прямо указывалось, что великий князь имеет право издавать законы не иначе, как после обсуждения с панами – радой и с их согласия. Таким образом, рада должна была превратиться в самостоятельный орган государственной власти, ограничивающий власть великого князя. Этому способствовало и продолжительное отсутствие в Литве великих князей, которые, начиная с Казимира, были одновременно и польскими королями. Однако во второй половине XV в. и особенно в первой половине XVI в. рада выявила полное бессилие как высшая административная инстанция. В этих условиях возрастало политическое влияние магнатов на местах, в частности на Украине.

Со второй половины XV в. начинают собираться шляхетские сеймы (съезды). Состав их и компетенция в XV в. еще четко не определились, они не являлись регулярно действующими органами. Созывались не только сеймы отдельных земель с участием местной администрации, магнатов, духовенства и шляхты, но и общие – «вальные», на которых присутствовали князья, паны и крупные бояре всего княжества.

Рядовая шляхта в XV в. участия в сеймах не принимала. В это время сеймы созывались преимущественно для избрания великого князя и заключения унии с Польшей. Позже они стали решать и разные вопросы местной и общегосударственной жизни. Поэтому после 1512 г. оформилось шляхетское представительство на сейме: от каждого повета избирались два шляхетских делегата.

В течение первой половины XVI в. компетенция сейма все более расширялась, и он превратился в постоянно действующий верховный орган, отодвинувший на задний план раду. В частности, сейм имел законодательные функции, решал вопрос о принятии статутов.

Выступая на сеймах, литовская и украинская шляхта пыталась добиться уравнения в правах с магнатами. Одним из главных ее требований было учреждение выборных земских судов, юрисдикции которых подлежало бы все шляхетство, в том числе и магнаты. Несмотря на сопротивление магнатов и великокняжеской власти, решением Бельского сейма 1564 г. выборные земские суды были учреждены. К компетенции этих судов относились гражданские дела всей шляхты.

Уголовными делами ведал замковый (гродский) суд. Его возглавлял судебный староста, которым являлся наместник замка или крупнейшего в повете поместья. Межевые и поземельные дела решал подкоморский суд.

Шляхта литовских земель требовала также учреждения по польскому образцу поветовых шляхетских сеймиков, в которых принимали бы участие все феодалы повета – магнаты и шляхта. Эти сеймики были учреждены Виленским привилеем 1565 г. На них выбирали земские суды, предварительно обсуждали вопросы, выносившиеся на рассмотрение ближайших сеймов, выбирали делегатов (послов) на вальный сейм.

В 1565 г. литовско-русская шляхта добилась проведения административной и военной реформ, в результате которых она стала играть более значительную роль в административном аппарате и была уравнена в военных правах с магнатами. Каждая земля представляла с этого времени отдельный административный и военный округ – воеводство. На украинских землях Великого княжества Литовского было образовано три воеводства: Киевское, Волынское и Брацлавское. Военачальникам-воеводам подчинялись поветовые командиры: в важнейших поветах воеводств – каштеляны, в остальных – маршалки. Под команду каштелянов и маршалков собирались со своими отрядами как шляхта, так и князья и паны хоруговные. При этом шляхта собиралась под команду каштелянов и маршалков во главе с хорунжими (по одному на судебный повет). Новые воеводы и каштеляны, которыми могли назначаться и крупнейшие шляхтичи, получали места в великокняжеской раде.

Названные реформы повысили политическую роль шляхты и содействовали установлению в стране шляхетской «демократии», органом которой был вальный сейм. Второй Литовский статут 1566 г. узаконил политическое значение вального сейма: он лишал великого князя права без участия сейма издавать государственные законы. Литовское государство (и Украина в его составе), как и Польша, превращалось в шляхетскую республику. Но, несмотря на уравнение в правах с магнатами и на расширение общешляхетских прав, шляхта была недовольна своим положением, так как реальная власть в государстве сосредоточилась в руках магнатской верхушки как в государственном центре – Литве, так и в отдельных землях, в том числе и на Украине.

Главной чертой общественно-административной жизни украинских земель после ликвидации удельных княжеств было постепенное утверждение всевластия крупнейших феодалов – магнатов, которые занимали вершину общественной пирамиды и стремились подчинить себе всю социальную, экономическую, политическую и культурную жизнь. В неограниченную зависимость от них попадали массы крестьянства и городских низов Украины, а также мелкая шляхта и средние слои мещанства. Меры по централизации государственного управления, проводимые великокняжеской властью, пытавшейся упрочить свое положение на украинских землях, встречали противодействие укреплявшейся здесь магнатской вер хушки. В этом заключалось одно из противоречий общественно-политической жизни на Украине в XV – первой половине XVI в. Политической децентрализации способствовала также шляхетская демократия, развившаяся в литовско-русском государстве, в частности на украинских землях, к середине XVI в.

Таким образом, для политической истории украинских земель, находившихся под властью Великого княжества Литовского, второй половины XIV– первой половины XVI в. прежде всего характерно значительное укрепление власти литовских феодалов. Еще до ликвидации удельных княжеств в конце XIV в. великокняжеское правительство предпринимало меры к подрыву роли и значения древнерусской княжеской династии, расширению литовского феодального землевладения и созданию послушного ему военно-служилого сословия – боярства.

Стремление польских и литовских феодалов к утверждению на огромной территории захваченных Великим княжеством Литовским украинских и белорусских земель было одной из главных причин польско-литовской унии 1385 г., положившей начало польско-католической экспансии на Украину, направленной на порабощение украинского народа польскими феодалами и захват его земель. Этой цели служила и начавшаяся непосредственно после Кревской унии ликвидация украинских удельных княжеств, результаты которой великокняжеская власть сумела использовать для политической консолидации Великого княжества Литовского и укрепления господства литовских феодалов на Украине.

Проникновение католицизма на украинские земли, неравноправное положение православных украинских феодалов по сравнению с католиками не только в религиозном, но и в сословно-правовом отношении, закрепленное Городельским актом 1413 г., стало почвой для распространения в среде украинских феодалов недовольства унией и поддерживающей ее великокняжеской и королевской властью. Частичное удовлетворение классовых интересов местных феодалов ослабляло, но не могло погасить развертывавшегося на украинских землях освободительного движения. Результатом его стало воссоединение в начале XVI в. Чернигово-Северщины с Россией.

3. ГАЛИЧИНА, БУКОВИНА И ЗАКАРПАТЬЕ ПОД ВЛАСТЬЮ ИНОЗЕМНЫХ ГОСУДАРСТВ

Галичина. В первые десятилетия после захвата Галичины Польшей в 1349 г. ее государственно-правовое положение претерпело коренные изменения. Это было связано с борьбой, которую польским королям приходилось вести с отдельными группами феодалов, и новым соотношением сил различных группировок феодалов Польши, Венгрии и Литвы во второй половине XIV в. Новый статус Галицкой земли нашел отражение в терминологии актов того времени. В официальных государственных документах, в частности королевских грамотах 1350–1358 гг., скрепленных подписью Казимира III, Галичина именовалась «Королевство Русь», а себя король титуловал королем Польши п «государем и наследственным владетелем Руси», «дедичем земли Русской». Выпускал он для Галичины и особую монету. Таким образом, имела место персональная уния Польского королевства с «Русским королевством», а не включение Галичины в состав Польши на положении обычной провинции. Такая политика Казимира III по отношению к Галичине объясняется тем, что король считал более выгодным для себя персональную унию: в «Русском королевстве» он видел опору в борьбе за укрепление королевской власти и ослабление магнатской оппозиции.

Однако Казимир III всячески нарушал установленный им статус «Русского королевства», ущемлял интересы украинского населения. Ведя борьбу с непокорным магнатством Великопольши, он искал поддержку в лице «можновладцев» Малой (Южной) Польши. В интересах последних он вынужден был отказаться от установленного им статуса Галичины и стал на путь осуществления инкорпорации, т. е. включения ее в состав Польского королевства. Этим создавались наиболее благоприятные условия для экспансии польских феодалов на украинские земли. Наступление на Галичину, дальнейшее ущемление и ликвидация отличительных особенностей ее политико-административного устройства и правовых институтов еще более активно развернулись при преемниках Казимира III. Это наступление завершилось в 1434 г. введением «польского права», т. е. ликвидацией местного своеобразия во всех сферах политического устройства и превращением Галичины в обычную провинцию Польши.

Наместником польского короля в Галичине являлся генеральный «русский» (львовский) староста, которому были подчинены воеводы, издревле возглавлявшие администрацию городов и волостей. Таким же административный аппарат оставался и в те годы, когда «Королевство Русь» было подвластно венгерскому королю Людовику Анжуйскому (1370–1372, 1379–1385), и тогда, когда правителем этого королевства являлся вассал Венгрии князь Владислав Опольский (1372–1379, 1385–1387). После похода в 1377 г. Людовика на холмско-белзского князя Юрия Наримунтовича в состав «Русского королевства» была включена также Холмская земля.

После окончательного захвата в 1387 г. Галичины Польшей, как и ранее, во главе волостей остались воеводы. Кроме львовского старосты появились не зависевшие от него старосты в центрах отдельных земель – Галиче, Теребовле, Перемышле, Саноке, Самборе, Холме. Белзская земля в 1388–1462 гг. не входила в состав Польского королевства, а оставалась на положении княжества, принадлежавшего мазовецким князьям– вассалам Польши. Жидачевская волость в 1421–1430 гг. была владением князя Федора Любартовича.

Чтобы ослабить сопротивление населения захваченных земель, польские короли неоднократно давали обещания уважать права и обычаи коренных жителей. Однако о подлинной цели таких обещаний можно судить по тому, что уже в 1340–1341 гг. король Казимир III просил папу разрешить ему не выполнять данную ранее присягу соблюдать «обряды, права и обычаи» православных подданных. В апреле 1341 г. папа Бенедикт XII поручил краковскому епископу дать королю такое освобождение от присяги.

Положение украинского населения Галичины непрерывно ухудшалось. Польские послы информировали римского папу, что король Польши Ягайло (1387–1434) и великий князь литовский Витовт (1392–1430) «держат русинов в железных оковах». Польское правительство всячески способствовало экспансии на восток католических феодалов и городского патрициата. Иноземная феодальная и патрицианская колонизация на украинских землях сыграла такую же отрицательную роль, как и немецкая колонизация в Польше. Это была одна из форм католической агрессии, приводившей к возникновению и быстрому усилению в составе господствующего класса Галичины прослоек, не заинтересованных в самобытном развитии края. Колонисты стали верной опорой польских королей в проведении ими политики порабощения украинского народа.

Польские короли раздавали села вместе с их населением польским, немецким, венгерским, чешским феодалам, чаще всего обедневшим рыцарям, стремившимся к легкому и быстрому обогащению. Земли, захваченные ими в Галичине, стали основой формирования многих магнатских латифундий. Уже в конце XIV в. наиболее влиятельным среди магнатов Галичины стал Спытко Мельштинский. Он захватил Самборскую волость, а Западную Подолию с Каменцем, Смотричем и другими замками получил «на полном княжьем праве» как вассал польского короля. Прежних собственников часто изгоняли из их владений. В то же время польские короли подтверждали права на землевладение тех галицких бояр, которые верно служили захватчикам. Так, многочисленными имениями в Галичине и Польше владел Дмитро Петрович из Горая – один из наиболее влиятельных среди приближенных к Казимиру III магнатов. В 1434–1439 гг. львовским каштеляном и холмским старостой был Грицко Кирдей из Поморян, холмским каштеляном в 1434–1470 гг. – Ванько Кирдей из Квасилова. А многие бояре, принимавшие участие в борьбе против агрессии польских феодалов, вынуждены были уйти в Литовское княжество, некоторые – в Молдавию. Из оставшихся часть была уравнена в правах со шляхтой, часть – низведена до уровня неполноправных мелких бояр или даже крестьян. В то же время в число шляхты проникла часть бывших княжеских слуг.

Все больше украинских феодалов переходило в католичество, стремясь получить такие же привилегии, какими пользовалась польская шляхта. Однако значительная часть украинских средних феодалов и большинство мелких бояр оставались верными православию.

Поскольку подавляющее большинство населения Галичины было православным, национально-религиозное угнетение ее коренных жителей приобрело форму ограничения прав православной церкви и насильственного насаждения католичества. Католическая церковь стала одним из основных орудий укрепления господства иностранных феодалов на захваченных ими украинских землях. При этом проникновение католичества ъ Галичину было особенно сильным. Начиная с 1350 г. польское правительство неоднократно обращалось к римским папам с просьбой основать в Галичине католическую митрополию. Дело затянулось лишь в связи с протестами епископов из г. Лебус в Бранденбурге, получивших ранее право управлять католическими приходами в Галичине. В 1375 г. была подписана папская булла о прекращении юрисдикции лебусских епископов на Востоке и о создании отдельной галицкой митрополии (архиепископства). В начале XV в. центром галицкой митрополии стал Львов, где к тому времени осело наибольшее количество немецких колонистов-католиков. Львовской архиепископии были подчинены Перемышльское, Холмское, Владимиро-Луцкое, Каменецкое и Молдавское епископства. Опорными пунктами католицизма стали также доминиканские и францисканские монастыри. В частности, доминиканцы обосновались в городах, являвшихся ранее политическими и культурными центрами Галицко-Волынского княжества, – Львове. Перемышле, Белзе, Буске, а также в Олеске и Подкамене вблизи древнего Плеснеска. Польские короли предоставляли католическим епископиям, костелам и монастырям разные привилегии, передали им значительные земельные владения. Очень быстро католическая церковь стала крупнейшим феодалом, верным союзником светских феодалов в жестокой эксплуатации трудящихся.

Олеский замок. Современный вид.

Католическая церковь проповедовала ненависть и презрение к некатоликам, в частности к православному населению – «схизматикам». Православных украинцев даже не признавали христианами, и в официальных актах XV в. можно встретить противопоставление: «это христианин, а не русин». Переманивая отдельных православных в католичество, их крестили вторично, как и язычников. В то же время, чтобы не допустить церковного единства населения Галичины с православным населением Великого княжества Литовского и Русского государства, польский король в 1370 г. добился согласия константинопольского патриарха на восстановление отдельной галицкой православной митрополии. Однако положение православных митрополитов в условиях наступления католицизма было чрезвычайно тяжелым, и уже в начале XV в. галицкая митрополия прекратила существование. Сохранились лишь издавна существовавшие перемышльское и холмско-белзское православные епископства, но их компетенция была резко ограничена. Обычным явлением стало грубое насилие феодалов-католиков и представителей власти в отношении православного духовенства и мирян. В этих условиях местное православное население, в частности горожане, средняя и мелкая шляхта, пытались использовать церковные учреждения для сплочения всех недовольных иноземным владычеством.

Действуя в интересах католических феодалов, правительство все же было вынуждено на первых порах считаться с правовыми нормами, установившимися еще в период Киевской Руси и Галицко-Волынского княжества. Официальные документы составлялись не только на латинском, но и на украинском языке.

Однако в связи с ростом засилия шляхты расширялась сфера применения польского права, ведущая роль в насаждении которого принадлежала королевским старостам. Значение должностных лиц (воевод волостей, общинных тиунов, сотских, десятских), определенное нормами древнерусского права, постепенно уменьшалось. Все же старостинский суд, которому подчинялись основные категории населения, по всей компетенции напоминал бывшие княжеские и воеводские суды. В старостинских и воеводских судах широко применялись положения Русской правды и основанные на нем нормы писаного и обычного права. Особенно стойко древнерусское право сохранялось в администрации и судопроизводстве бывших княжеских доменов, превращенных в королевские имения.

В Польше эпохи развитого феодализма господствующей была аллодиальная (безусловная) форма землевладения феодалов. В Галичине польское правительство, опираясь на существовавшие там ранее формы условно-феодального землевладения, стало насаждать различные формы условной земельной собственности, основанной на обязательстве нести военную службу и жить в полученных имениях. В отличие от Польши, в Галичине практиковалась и ленная зависимость второй степени. Так, в 1432 г. Спытко Ярославский продал за 330 гривен с. Моравско Марцишу Моравскому, обязав его отбывать военную службу с этого имения и пообещав в то же время покровительство. В 1445 г. Ян Ярославский за 300 гривен освободил сыновей Марциша от службы и феодальной зависимости, передав их тем самым под непосредственную королевскую власть.

Шляхта Галичины, а также Западной Подолии, захваченной Польшей в начале 30-х годов XV в., стремилась получить такие же права на землю, какими пользовалась шляхта Польши, а также добыть себе все привилегии, которые король предоставил польским шляхтичам, чтобы ослабить позиции магнатов и ограничить их власть. Украинские средние и мелкие феодалы, исходя из своих классовых интересов, поддержали крупных феодалов Галичины, выступавших за уравнение в правах с польской шляхтой, и отказались от защиты самобытности политического строя галицких земель. Стремясь укрепить свои сословные привилегии, они присоединились к требованию о введении в Галичине польского права, не понимая, что в конечном итоге это приведет к ослаблению позиций местных феодалов, их роли в управлении краем.

Польским королям до некоторой степени были выгодны особые черты политического строя Галичины, облегчавшие централизацию управления через представителей королевской власти. Однако главной опорой господства Польского королевства на захваченных украинских землях были католическая шляхта и ее прислужники из числа местных феодалов, поэтому король не мог не пойти навстречу их требованиям об уравнении в правах шляхтичей Галичины с польскими. В нескольких привилеях для шляхты (брестский 1425 г., едльненский 1430 г., краковский 1433 г.) король Ягайло обещал предоставить польским шляхтичам, владевшим имениями в Галичине, Холмщине и Западной Подолии, а также местным феодалам такие же права, какими пользовалась шляхта польских коронных земель.

В 1434 г. новый польский король Владислав III издал специальный привилей о предоставлении «землям Руси» таких же прав, какими пользовались другие владения польских королей. При этом имелось в виду не все их население, а только шляхта. Уравнение в правах галицких шляхтичей с польскими означало установление системы представлявших шляхту «земских» должностных лиц, превращение старостинских судов в гродские шляхетские суды, введение в гродских и земских судах норм польского права. Таким образом было завершено безоговорочное включение Галичины (с Холмщиной) и Западной Подолии в число польских коронных владений.

На основе привилеев 1433–1434 гг. Львовская, Перемышльская, Саноцкая и Галицкая земли образовали Русское (Руськое) воеводство; позже к нему была присоединена также Холмская земля. Западная Подолия с центром в Каменце составила Подольское воеводство, с 1462 г. воеводством стало и бывшее Белзское княжество. Границы воеводств и земель в основном совпадали с границами бывших древнерусских удельных княжеств (кроме Саноцкой земли, до 1341 г. входившей в Перемышльское княжество).

Для решения законодательных, судебных и административных дел шляхтичи воеводств и земель собирались на съезды, впоследствии получившие название сеймиков. Главный («генеральный») сеймик всего Русского воеводства и отдельные сеймики каждой из земель издали ряд нормативных актов, направленных на ликвидацию отличий политического устройства Галичины от других владений Польши. Право участия в сеймиках предоставлялось всем шляхтичам-землевладельцам, но на практике в них принимала участие лишь часть шляхтичей, иногда – незначительное меньшинство. Кроме сеймиков, в каждой из земель периодически собирались вечевые суды, куда входили магнаты и те шляхтичи, которые занимали земские должности.

Наиболее почетной из земских должностей («урядов») считалась должность воеводы. Кроме названия, новые воеводы имели мало общего с воеводами периода действия древнерусского права. Воевода входил в сенат королевства, а в своем воеводстве возглавлял посполитое рушенье (ополчение шляхты), мог созывать сеймики, председательствовал на них. Каштелян также являлся представителем воеводства в сенате, но никаких административных функций в воеводстве не выполнял. Фактически должности каштеляна, подкомория, чашника, стольника и другие были почетными титулами. В Польше, где воеводства возникли на месте бывших удельных княжеств, каждое воеводство имело по одному из этих должностных лиц. В Русском воеводстве, объединившем пять земель – бывших древнерусских удельных княжеств, каждая из земель имела своих должностных лиц. Должность конюшего имелась только в Перемышльской земле. Из числа средней шляхты назначались члены земских судов – земский судья, подсудок и писарь.

К компетенции гродских судов, возглавляемых старостами, были отнесены уголовные дела. Со временем значение гродских судов возросло за счет перехода к ним части дел, ранее подсудных земским судам.

Старостам передавалось управление обширными королевскими имениями (королевщинами) и право пользования частью прибылей от них. Старостами именовали также лиц, которым передавались во временное держание комплексы королевских имений без предоставления судебно-административных функций. Старостей, не связанные с судебно-административной властью над шляхтичами, назывались негродовыми. Впрочем, на Украине различие между негродовыми и гродовыми староствами не было столь значительным, как на собственно польских землях. Это объясняется тем, что негродовые старосты из числа магнатов самовольно расширяли свою компетенцию, в частности, в той или иной мере подчиняли себе магистраты королевских городов. Все чаще короли стали отдавать гродовые и негродовые староства в наследственное владение магнатам в качестве залога под денежные ссуды, предоставленные ими королю. Это давало возможность богатым феодалам прибирать к рукам по нескольку старосте.

Таким образом, управление староствами стало одним из средств укрепления позиций магнатов. Наиболее влиятельным среди старост в 30—40-е годы XV в. был Петр Одровонж, являвшийся одновременно русским и подольским воеводой, львовским, галицким и самборским старостой. Его брат Ян был львовским католическим архиепископом, а сын Анджей позже также стал русским и подольским воеводой, львовским старостой. На востоке Галичины и в Западной Подолии наиболее богатыми и влиятельными магнатами являлись Абданки-Бучацкие. Встревоженные огромной властью Одровонжей, шляхтичи Львовской земли и горожане Львова в 1464–1465 гг. при поддержке короля вынудили наследников Анджея Одровонжа продать Жидачевское и Львовское староства. Однако на места магнатов, влияние которых падало, выдвигались новые магнатские семейства.

Проявлением внутренних противоречий в господствующем классе была «куриная война» 1537 г. Шляхтичи со всей Польши, собранные в окрестностях Львова для похода в Молдавию, выдвинули требования, направленные против попыток усиления власти короля Сигизмунда и королевы Боны. Дело кончилось компромиссом: король обещал, что без согласия шляхты и ее депутатов «ничего нового не будет установлено». Ироническое название «куриная война» это событие получило в связи с тем, что шляхетское воинство так и не пошло воевать, зато занялось грабежом кур и другой живности в окрестных селах.

Несмотря на формальное уравнение в правах всех шляхтичей, в административном аппарате, как и раньше, преобладающее влияние имели магнатские семейства Мнишеков, Сенявских и др. Постепенно ограничивались права православных феодалов. Одним из проявлений этого было данное в 1509 г. королем распоряжение, чтобы наместники галицкой православной епархии впредь назначались Львовскими католическими архиепископами. Те, кто не хотел подчиниться иерархам-католикам, подвергались неприкрытым насилиям и оскорблениям. Только в 1538 г. горожанам и православным шляхтичам удалось добиться учреждения во Львове православного епископства и тем самым оградить себя от непосредственного вмешательства католического архиепископа в церковные дела украинского православного населения.

После введения польского праве документация гродских и земских судов велась только на латинском языке, а с XVI в. – также и на польском. Лишь в некоторых селах Галичины в XVI в. акты общинного самоуправления составлялись на украинском языке. После официальной отмены действия древнерусского права его нормы также продолжали применяться в административной и судебной практике крестьянских общин («громад»), в судах православных епископий.

Традиции правовых норм, сложившиеся в период Киевской Руси и Галицко-Волынского княжества, в определенной степени использовались населением западноукраинских земель в его борьбе против введения правовых институтов, служивших укреплению иноземного владычества.

Буковина. Земли Буковины находились в составе Галицко-Волынского княжества до середины XIV в. Об этом убедительно свидетельствуют материалы раскопок остатков крепости галицких князей второй половины XIII – первой половины XIV в. на среднем Днестре, у с. Перебыковцы Хотинского района. Материальная культура и конструкция оборонительных сооружений этого укрепленного поселения типичны для Галицкой Руси. В это время были построены первые каменные укрепления и в Хотинской крепости.

В 1349 г. польские феодалы, действовавшие совместно с венгерскими, захватили Галичину и часть Волыни. Территория Галичины, позже получившая название Буковина, попала под власть венгерских феодалов. В 1359 г., когда образовалось Молдавское государство, оно включило в свой состав и Буковину. Но на эти земли претендовала и Польша. Как только молдавские феодалы выступили против венгерского короля и потребовали признания Молдавии независимым княжеством, Польша сделала попытку захватить земли Буковины. В документах, связанных с этим событием, территория Буковины впервые названа Шипинской землей. Так она называлась во второй половине XIV – второй половине XV в. (от названия ее административного центра Шипинцы – теперь село Кицманского района Черновицкой области).

Хотинский замок и посад. Вторая половина XIII – первая половина XIV в. Реконструкция Ю. Г. Логвина