Текст книги "Русская жизнь. Дети (май 2007)"

Автор книги: авторов Коллектив

сообщить о нарушении

Текущая страница: 14 (всего у книги 16 страниц)

Мария Бахарева
В лучшем виде-с

«Азбука вкуса»

Вчера я вышла из магазина «Азбука вкуса» на Старой Басманной с четырьмя пакетами покупок. Раскладывая приобретения, приветливая упаковщица у касс явно желала мне польстить. Куплено-то было всего ничего: небольшой кусочек говяжьей вырезки, крошечная баночка песто, кочан салата, пакет одноразовых бритвенных станков и пачка самых обычных спагетти. Обычно я приобретаю продукты впрок на неделю, и еще никогда мне не доводилось потратить на еду больше трех тысяч рублей зараз. Но в жизни бывает всякое: заработалась, в холодильнике шаром покати, а на дворе ночь и все окрестные магазины, кроме круглосуточной «Азбуки» уже успели закрыться. Вот и пришлось за один скромный ужин отдать пятьсот с лишним рублей.

Неудивительно: «Азбука вкуса» давно славится как сеть супермаркетов с едва ли не самыми высокими ценами в Москве. Причем с бессмысленно высокими – никто не знает, почему самые обычные продукты здесь в полтора-два раза дороже, чем в других местах. Высокие арендные ставки? Нет, вряд ли. Рядом с каждой «Азбукой вкуса» обязательно найдется супермаркет попроще, и цены там будут человеческие. Дополнительная плата за возможность держать в магазинах особенно широкий ассортимент? Но ничем сверхъестественным здесь не торгуют. Ну да, есть в продаже листы нори для маки-суши, охлажденная форель, сыр бри, пармская ветчина и свежие ягоды в любое время года – так и что с того? Этим московского мещанина уже не удивишь: подобные товары нынче не удастся найти разве что в самых низкопробных супермаркетах вроде «Копейки» или «Пятерочки». В общем, на первый взгляд кажется, что хозяева задирают цены просто так, исключительно из самодурства. Управляющий «Азбуки вкуса» Владимир Садовин как-то обронил в интервью: «Наша минимальная торговая наценка – 20%. Ну а ограничений на наценку у нас нет». А то, что покупатели от такой дороговизны не бегут куда подальше, и вовсе неудивительно – мало ли на свете идиотов.

Однако все не так просто. Стоит немного понаблюдать за тем, что происходит в магазинах этой сети, как ответ на вопрос «почему здесь так бессмысленно дорого» становится очевиден. Покупатели платят «Азбуке вкуса» за то, чтобы чувствовать собственную исключительность.

Раньше за этим ощущением ходили в «Елисеевский» – он с самого своего открытия славился не только ассортиментом, но и особенной услужливостью продавцов. Сегодня, однако, «Елисеевский» уже не тот: народу много, целыми днями то дряхлые старушки из тверских переулочков за кефиром приходят, то клерки из окрестных офисов стаями прибегают покупать салатики к обеду, к кассе из-за них не протолкнешься. Словом, слишком демократично, несмотря на роскошную позолоту интерьеров. Обещало руководство «Елисеевского» после очередной реконструкции магазина сделать в нем все, как раньше было, при настоящих хозяевах, – с приказчиками, носильщиками и швейцарами, да что-то не сдержало обещаний. Вот и расплодились на безрыбье по всем центральным районам Москвы светлые супермаркеты с нежными бело-зелеными вывесками. Здесь все радует глаз состоятельного клиента: просторно, народу мало, парковка имеется, а самое главное – персонал, который вышколен так, что не уступит и прославленным приказчикам из дореволюционных магазинов.

Приходя сюда в первый раз, наверное, чувствуешь себя неловко. У прилавка мешкаешь, стесняясь отвлекать разбирающего товар продавца в безупречно чистом халате. Непонятно, как обратить на себя его внимание, – требовательно кашлянуть? Постучать монеткой по прилавку? Воскликнуть с вопросительной интонацией «Будьте любезны…»? Да нет, все это годится только для татарки Алии из продуктового подвальчика напротив, а тут нужно что-то другое. И в тот самый момент, когда решаешь, что лучше всего просто убежать к чертовой матери из этого напыщенного места, продавец, шестым чувством ощутив ваше присутствие, неожиданно поворачивается и смотрит масляными глазами.

– Добрый день. Чего изволите?

– Да мне бы лосося свеженького… килограммчик, – ответите ему, еще робея. – Есть ли?

– Конечно, – улыбается продавец, – норвежская лососинка у нас, первый сорт, не замораживалась никогда, свежайшая. Сейчас сделаем, будьте покойны! В лучшем виде!

И пока он режет рыбу, взвешивает ее на точнейших электронных весах, бережно укладывает в лоточек и затягивает тонкой прочной пленкой, не забывая то и дело посылать вам лучезарные улыбки, вы прямо-таки ощущаете, как неукротимо растет ваше чувство собственного достоинства. А тут уже и рыбка подоспела, продавец, сияя, протягивает ее вам через прилавок. Ошалев от такого приема, вы зачем-то прихватываете в овощном отделе коробочку совершенно, в сущности, ненужной вам спаржи – просто остановились прицениться к редиске, а такая милая продавщица порекомендовала обратить внимание на спаржу, мол, сезон начался, а уж какая польза от этой спаржи!… и такой, знаете ли, деликатес. Потом опомнитесь, стряхнете ненадолго охватившее вас наваждение и попытаетесь совершать покупки строго по составленному заранее списку: батон надо взять, яиц, пару шоколадок (обычный горький шоколад, ничего особенного, но настоящий, швейцарский, не чета нашему), масла сливочного, йогуртов на завтрак, колбаски. Вроде бы все, ничего не забыл… Подвезете тележку к кассе, за ней ласковая девушка-красавица, улыбается еще слаще продавцов.

– Ну что вы, что вы, я сама все выну, не утруждайте себя.

«Ах, как хорошо, – думаете, – все мне служат, все мне поклоняются». Машинально потянетесь к лежащим рядом с кассиршей пакетам, а там уже упаковщица наготове. Пока вы расплачиваетесь, она работает. Лосося отдельно в двойной пакет: хоть и упакован надежно, а не дай бог протечет. Яйца в другой пакет, шоколадки, спаржу и батон в третий, масло, колбасу и йогурты в четвертый. Все быстро, споро, – вам остается только руку протянуть, а уж она в нее пакеты вложит, не забыв аккуратно их расправить.

– Всего хорошего, – кричит вам вслед едва ли не весь персонал магазина, – спасибо за покупку! Приходите еще!

Выходишь, расправив плечи, выпятив грудь колесом и чувствуя себя если не повелителем Вселенной, то, как минимум, владетельным князем. Потом, правда, прямо как я вчера, посмотрите на чек и удивитесь: «Господи, на что ж я столько денег потратил? Яйца – сорок рублей, мать честная! Шоколад по полторы сотни плитка! Йогурты и те по пятьдесят рублей. Ох и накладно вышло, в «Седьмом континенте» все то же самое в полтора раза дешевле стоило бы». Но вспомнишь про то, как покупки упаковывали, как продавцы кланялись… «Эх, была не была, – думаешь, – зато там все мне служат, все мне поклоняются. Деньги есть, могу себе позволить!» И на другой день ноги снова несут к бело-зеленой вывеске, за которой рай и блаженство. Коготок увяз – всей птичке пропасть.

Есть у «Азбуки вкуса» только один недостаток, который всех приходящих за роскошью покупателей раздражает. Двери, знаете ли, у них раздвижные, автоматические. Ты к ним подходишь, а стеклянные воротца прямо перед носом сами разъезжаются. Непорядок это. Лучше бы двери тяжелые навесили и швейцара возле них поставили. Чтобы распахивал створки да придерживал их, давая пройти спокойно, чтобы помогал пакеты выносить, да кланялся вслед, да просил заходить почаще.

Тогда можно будет еще процентов на двадцать цены поднять. У наших покупателей деньги есть. Могут себе позволить.

Павел Пряников
Судьба кассира в Замоскворечье

«Рамстор»

В один прекрасный день три с небольшим года назад Средний Овчинниковский переулок оцепила милиция. За плотной цепью блюстителей порядка было видно, как главный строитель Москвы Владимир Ресин в окружении чиновников перерезает красную шелковую ленту. Как только кусок материи перекочевал из рук строителя в бархатную коробку, у обитателей Замоскворечья началась новая жизнь. Пара десятков тысяч живущих и работающих в этом районе людей получили от турков местный храм торговли – «Рамстор».

Православные храмы в Замоскворечье, а также старейшая московская мечеть на Ордынке не закрывались никогда, даже в самые лютые годы советской власти. А вот продуктовые магазины в девяностые в этом районе почти все повывелись. Последним, помнится, года четыре назад сдался татарский гастроном «У Марата» на Пятницкой (сейчас на его месте дорогой псевдояпонский ресторан, у входа в который в качестве зазывал стоят буряты).

Так что до открытия «Рамстора» приходилось покупать продукты бог весть где. Были две палатки у метро «Новокузнецкая» – с дырами в полу, замаскированными плотным слоем картона, и скудным набором нескоропортящихся продуктов, пара крошечных гастрономчиков (один до сих пор жив и славен тем, что в нем по ночам можно покупать поддельные водку и коньяк из-под прилавка) да еще летний овощной рынок у метро «Третьяковская», отработавший сезон и закрытый раз и навсегда под осень.

Потому не стоит смеяться над 50-летней Мариной, жилицей нашего дома на Пятницкой, поставившей в Храме на Кулишках свечки за здравие рамсторовских турков. Для нее, безавтомобильной москвички, добыча продуктов превращалась во вторую рабочую смену. Как и для других небогатых людей из этой части Замоскворечья – пенсионеров, инвалидов, старомодных интеллигентов. А тут вдруг потребительский рай под боком.

Короче говоря, сразу после открытия люди полюбили «Рамстор» всей душой. Никого не смущало, что практически весь персонал супермаркета составляли азербайджанцы и турки: до московских гонений на инородцев было далеко, да и когда они начались, все работники остались на местах – наверное, не зря перерезать ленту на открытии был приглашен первый заместитель председателя городского правительства. Тем более, что малоазиатско-кавказские работники выгодно отличаются от российских братьев по цеху, они исполнительны и ненапряжны. По первому зову покупателя прибегают, по первому гневу убегают. Как примерная восточная жена. Лишь на кассах до поры до времени сидели славянские женщины.

Радикальные перемены в жизни «Рамстора» произошли примерно через год после его открытия: в трехстах метрах от него, на Татарской улице, заработал супермаркет «Седьмой континент». Первыми туда убежали славянские кассирши (говорят, зарплатой переманили), вторыми – обеспеченные замоскворецкие покупатели, которых прельстил ассортимент, пусть более дорогой, но и более изысканный. Руководство «Рамстора» тогда испугалось и приняло стратегически правильное, как показало время, решение: понизить класс супермаркета, чтобы удержать хотя бы ходячих (то есть безавтомобильных) покупателей.

Здесь появились «собственные продуктовые марки»: молоко, растительное масло и яйца «Рамстор», – все на два-три рубля дешевле аналогов. Собственная пекарня с невкусным, но дешевым хлебом (90-сантиметровые багеты по 8-10 рублей). Уцененные овощи и фрукты. Наконец, стойка с семенами овощных культур – хит нынешнего сезона. В соседнем магазине «Семена» на Пятницкой пакетик какого-нибудь «Укропа Грибовского» или «Тыквы стофунтовой» стоит 8-12 рублей, а в «Рамсторе» – 4. Доктор маркетологии наверняка сказал бы, что это провальный шаг: покупатели навыращивают из этих пакетиков патиссонов и сельдерея и, как минимум, до весны, до последнего подъеденного корнеплода, в «Рамсторе» не появятся. Но ведь нет, и семена покупают охапками, и укроп с луком хватают круглогодично.

Встречаются в замоскворецком «Рамсторе» и другие нелогичности. Вот сбитый из неструганых досок ящик. На нем надпись «Яблоки свежие весовые». Изготовитель Pestrum Corp. (Турция), внутри – апельсины. Рядом с ящиком джутовые мешки с сухофруктами и алюминиевый совок на табуреточке. Бери целлофановый пакет и сам насыпай. Для людей потрепанного вида эти мешки – манна небесная. Если стать в сторонке и понаблюдать за этим участком торгового зала, наверняка увидишь такого едока сухофруктов. Собирательный образ выглядит так: мужчина лет сорока пяти в шапке петушком, в мохеровом шарфе запускает руку в мешок с сушеным инжиром, торопливо прячется за какие-нибудь ящики и там принимается поедать добычу.

Но что– то придумано турками в супермаркете толково. Например, скидки для обладателей дисконтных карточек «Рамстор». Такая карта не гарантирует автоматического уменьшения цены на все продукты, как у конкурентов. Тут особый метод: каждый день руководство магазина само определяет 40 товаров, которые продаются по сниженным ценам. Скидка может быть существенной: например, сыр «Грюйер» в «волшебный день» стоит 362 рубля за килограмм, тогда как в обычный -710 рублей. Охота за уцененными товарами похожа на игру: они разбросаны по всему магазину, и от других продуктов их отличает только ярлык бледно-желтого цвета. В замоскворецком «Рамсторе» всегда можно видеть бабушек в двух парах очков, по какой-то лишь им одним ведомой схеме перемещающих коляски из угла в угол, – они ищут продукты со скидкой.

Еще одно ноу-хау – размещение дорогих товаров вперемешку с дешевыми. Особенно отличается этим рыбный отдел. Вот тигровые креветки по 75 рублей, а рядом обычные по 230 рублей. Конечно, расторопная хозяйка не может пропустить такой удачи и живо сыплет крупных ракообразных в пакет. Молодой азербайджанец с широкой улыбкой, в золоте которой отражаются лампы дневного света, взвешивает креветок и лепит на пакет ценник. Тут-то и выясняется, что стоимость указана за 100 граммов. Обычно стыдливость или гордость не позволяет замоскворецким домохозяйкам отказаться от уже взвешенного товара (сама ведь, в конце концов, виновата, вот и расплачивайся). Но некоторые из них все же решаются переиграть ситуацию и, отойдя от прилавка подальше, засовывают мешок с креветками куда-нибудь за бутылки с соком. Поэтому специфический запах – еще одна непременная черта «Рамстора».

Как и остальные супермаркеты, «Рамстор» подрабатывает на звуковой рекламе. Перед 9 Мая, перебивая на середине песню Шакиры, водка «Славянская» голосом мужчины средних лет поздравляла посетителей магазина с праздником. При этом алкогольного отдела в «Рамсторе» нет. Точнее, есть, но только пивной. Большой по площади угол заставлен, наверное, сотней сортов пива. Народу тут никого: бабушек и дедушек не прельщает даже мексиканское пиво «Корона» с желтым ценником по 32 рубля за бутылку вместо 50 в другой день. Как же так, спрашиваю я у работника зала Сулаймановой Надиры, реклама водки у вас есть, а самой водки нет. «Зато у нас есть чугунный казан, можно купить и готовить в нем плов, он вкуснее, чем водка», – с гордостью отвечает Надира.

Что хорошо – «Рамстор» любит своих покупателей. Разве нелюбимому доверишь выбор лучшего и худшего кассира, то есть вверишь ему судьбу человека? Как сообщает по репродуктору внутренний голос супермаркета, хорошего кассира премируют рублем, а плохого им же накажут. Для нелегкого выбора (кажется, что все кассиры хороши!) придумана такая процедура: если кассир понравился, бросаешь корешок чека в красный ящик, не понравился – в зеленый. Как доказательство реальности соревнования в кассовой зоне висит украшенный арабской вязью фотопортрет Ненчевой Татьяны, мартовского кассира-победителя.

Я тоже было решил повлиять на судьбу человека. Но ни красного, ни зеленого ящика рядом не оказалось.

Евгения Пищикова
Чувственность и чувствительность

«Копейка» и «Пятерочка»

Магазины экономического класса нехороши собой. Они хорошие, но не хорошенькие. Нет в них соблазна, мало чувственности. Приятно ли жить бок о бок с добродетельным, заботливо устроенным, но некрасивым магазином? О, прикрой свои бледные колбасы… Смириться можно со многим. Тем более, что ближайший магазин не выбирают.

Стеллажи и корзинки в магазинах-дискаунтерах обычно красные, как на гемютной немецкой кухне. Полки заставлены товаром – плотнее некуда. В центре зала вещевой ряд – «мотыжка садовая», «сланцы мужские», «ведро строительное». А уж сколько фонариков, сковородок, кофточек! Возле стеклянного шкафчика с «Белым аистом» и «Белой лошадью» (ключ спрашивайте у охраны) – почвогрунт и двухъярусная коптильня «Дачник-5». Тесновато: «работать должен каждый метр». В убранстве, словом, главенствует простота без излишеств.

Итак, эти магазины не чувственны, а чувствительны. Покупка, сделанная в «Копейке» или «Пятерочке», очищается от налета греховности, в то время как в хрустальных дворцах торговли купля и продажа обязательно окружены атмосферой небольшого общего греха. Тебя заставляют хотеть товар. Подталкивают к безрассудству. Любуются капризом. «Милый, я понимаю, что сошла с ума, но мне почему-то так сильно этого захотелось…» – вот слова, которые нужно золотом выбить на дверях каких-нибудь там «Двенадцати месяцев» или «Седьмого континента».

В магазинах эконом-класса ты холодна. Низость цен подчеркивает высоту разумного выбора. Лишь дитя изредка возжелает лишнюю шоколадку и в ответ услышит великую формулу успеха людей эконом-класса: «Хочется – перехочется».

Из чувственного магазина выходишь, получив удовольствие. Из «Копеечки» – удовлетворение. От собственной рачительности, от умения уложиться в заранее назначенную сумму.

Нет. Магазин эконом-класса как земская учительница – все ее уважают, но никто не любит.

Дело в том, что копейки-пятерочки лишают нас покупательского азарта, ибо вводят понятие азарта контролируемого: «если сегодня вы купите такие-то товары с солнечными ценниками, вы сэкономите столько-то рублей». А как же личное творчество? Без надежды на счастливую находку очень скучно ходить в магазин. Долго тянется день домохозяйки, пенсионера, молодой матери. Если уж и в магазине не развлечься, то какую радость сулит будний денек?

И вот «снизу» родилась новая драматургия похода за покупками. Это именно поход – так ходят по грибы. Маленькие хитрости позволяют обогнать грибника-соседа и выбрать лучшее среди одинакового.

Вот две домашних хозяйки выбирают овощи. У каждой по пластиковому мешочку, каждая укладывает в мешочек помидоры. В дискаунтерах овощи взвешивают прямо на кассах, и поэтому рядом с грядкой ящиков нет продавца. Да здравствует свобода выбора.

– Вы уже все помидоры перещупали!

– А вам жалко?

– Жалко, потому что я не хочу есть помидор, который вы щупали!

– А вы яички из одной коробки в другую перекладывали, чтоб покрупнее выбрать!

– Вы что, за мной следили?

– Нужны вы мне! Я за яйцами следила.

Домохозяйки ругаются шепотом – к чему привлекать лишнее внимание?

Старая, архаичная, советская атмосфера, где покупатель покупателю враг, а продавец – нелюбимый судья.

Дама ругается с кассиром:

– Вы обязаны давать клиенту чек! А мой вы выбросили… Ищите теперь.

Молодая кассирша, с выражением ожесточенной кротости на лице:

– Хорошо, вот только не задержу ли я очередь?

И очередь, как старая полковая лошадь, встрепенувшаяся при звуках трубы, вспоминает полузабытые слова. Сразу несколько голосов:

– Да-да, вы всех задерживаете!

– Зачем вам чек, в бухгалтерию, что ли?

И классическое:

– Не мешайте кассиру работать!

Вещевые ряды к концу дня напоминают имущество индийца, умершего от чумы, домашний скарб банкрота. Долой упаковку! Все кофточки пересмотрены на просвет, фонарики проверены на прочность. Покрывала предоставляли свои края всякому, желающему пощупать доброту ткани. Почвогрунт потыкан пальцем.

В послеполуденный час была разбита бутылка водки «Маруся» – покупатель встряхивал бутылку, чтобы убедиться, что налита она до краев и в ней мало воздуха.

«Дежурные по торговому залу» сидят на коробках возле черного входа в магазин и молча курят. Как давно мне хотелось написать о московских продавщицах! Мерещилось, что сложился узнаваемый тип, подобный типу продавщицы О. Генри. Юная девица, приехавшая в большой город скорее не за новой судьбой, а за новыми вещами, снимающая квартиру вместе с подругами, живущая маленькими развлечениями и небольшими надеждами.

Где– то, наверное, есть такие продавщицы. Но в наш магазин уже второй год выписывают на работу целую мордовскую деревню. Женщины работают продавцами, мужчины грузчиками. Три месяца одна половина деревни проводит в Москве; вторая поддерживает подсобное, приусадебное хозяйство всего поселкового мира. Потом меняются.

Считают, что им чрезвычайно повезло, потому что устроились в магазин успешный. С низкими ценами – но спокойный, без гимнов. Ведь, по настойчивым слухам, в магазинах «Пятерочка» продавцы начинают каждое утро с чтения текста «утреннего настроя» («Я, действительный партнер Крупнейшей в России Сети магазинов, действую непрерывно для достижения цели кратчайшим путем. Цель должна быть достигнута любой ценой. Я приложу все свои знания и опыт для удовлетворения всех запросов наших клиентов и обеспечу низкие цены и высокое качество продуктов…»). А по торжественным дням сотрудники берутся за руки и поют гимн «Пятерочки». Там задорный припев: «Вперед, Пятерочка, вперед!»

Да и какие уж тут, собственно, слухи, когда Андрей Рогачев, один из основателей холдинга, говорит: «Нашу компанию всегда обвиняли в том, что мы порабощаем людей, зомбируем. Но мне однажды рассказали, что человек, уволившийся из «Пятерочки», в одиночестве пел ее гимн в чужом магазине. Это означает, что ему это было нужно. Ему по жизни помогала эта песня».

Однако. Вспоминается одна из сентиментальных историй, которые так любил Горький. Он рассказывал про осла, который, потеряв хозяина, утопился в Луаре.

Но это я зря, конечно. Вы только подумайте: пока мы спали, искушались деликатесами (это слово Набоков предлагал переводить на русский как «вкуснятина»), ездили в «Двенадцать месяцев», ходили по великому Черкизону (местное название Черкизовского рынка), заглядывались на тверские витрины, под боком выросла могучая торговая структура, беспрестанно думающая о низких ценах и высоком качестве товаров. Наших товаров.

Безусловно, эта компания – миссионер, магазины «Пятерочка» же – фактории, несущие недоверчивым городским окраинам новые идеи вместе с привычными товарами. И кто сказал, что новые идеи приходят в народ только вместе с новыми вещами?

Они приходят с новой любовью! Кстати, в ней вечный любовный треугольник «продавец, покупатель, товар» заиграл новыми смыслами.

Мы привыкли к разным типам торговли. На Черкизовском рынке восточные люди продают товар, как любимого друга: в торговле много коварства. Дорогие магазины используют известную атлантическую установку: чтобы хорошо продавать, нужно попытаться полюбить покупателя. Рынок, повторюсь, учил нас другому: нужно любить не покупателя, а товар.

Магазины эконом-класса подарили нас свежей наукой: чтобы успешно продавать, продавец должен любить себя. Свою удачно придуманную концепцию, свою миссию, свой путь к успеху.