Текст книги "История Европы. Том 1. Древняя Европа"

Автор книги: авторов Коллектив

сообщить о нарушении

Текущая страница: 16 (всего у книги 73 страниц) [доступный отрывок для чтения: 26 страниц]

Политеизм эллинов во II тыс. ярко иллюстрируется произведениями искусства и письменными документами. В последних упомянуты многие важные боги – Зевс, Афина, Гермес, Посейдон. Богиня-Владычица еще не получила своего позднего имени Деметры, но почитание ее продолжало занимать ведущее место в народных культах. В отдельных областях заметна преимущественная роль одного небожителя, например в пилосских табличках часты записи о приношениях Посейдону. Наряду с богами почитались также различные духи и полубожки, иногда наделенные враждебными характерами. Произведения искусства и данные ахейского эпоса о неприязни олимпийцев к отдельным людям или племенам, видимо, отражали мнение ахеян о существовании добрых и враждебных сил природы. О последнем говорят удивительно злые лица терракотовых богинь из святилища на микенском акрополе.

Наблюдая противоборство сил природы, древнейшие греки создали ряд отрицательных мифологических персонажей, несущих вред всему живому. В этих воззрениях сказались пережитки религиозной мысли родового строя. Необходимо отметить, что ахейская мифология ясно передает недоброжелательное отношение народа к таким образам, каким было чудовище Минотавр, пожиратель людей. Характерно, что искусство ахеян чрезвычайно выразительно воспроизводило жизнеутверждающие символы религии и доброжелательные образы богов-покровителей.

Культура Греции эпохи формирования раннеклассового общества и государства известна ныне не полностью. Однако и сейчас можно отметить ее основные особенности. Характерной чертой раннегреческой культуры было удивительное единство ее стиля, ярко отмеченного самобытностью, жизненностью и гуманностью. Человек занимал значительное место в мировоззрении этого общества; причем художники уделяли внимание представителям самых различных профессий и социальных слоев, внутреннему миру каждого персонажа. Особенность культуры ранней Эллады сказывается в том удивительно гармоничном сочетании мотивов природы и требований стиля, которые обнаруживают произведения ее лучших мастеров искусства. И если первоначально художники, особенно критские, стремились больше к украшательству, то уже с XVII-XVI вв. творчество Эллады полно жизненности. Должно заметить, что изучаемой культуре присуща определенная традиционность, сохранение ряда старинных понятий, например мотива бегущей спирали, сохранившегося еще от культуры северобалканских племен эпохи неолита, получившего великолепное развитие в кикладском искусстве III тыс. и многократно воспроизведенного во II тыс. в орнаменте не только монументальных царских фолосов, но и в декоре бытовых предметов, особенно посуды. Вместе со спиралью народ сохранил и другие традиционные геометрические мотивы. Поэтому в эпоху после дорийского переселения, когда с гибелью дворцов резко уменьшилась потребность в предметах роскоши, геометрический стиль вновь занял ведущее место в искусстве.

В XXX-XII вв. население Греции прошло сложный путь экономического, политического и духовного развития. Указанный отрезок истории характеризуется интенсивным ростом производства, создавшим в ряде областей страны условия для перехода от первобытнообщинного к раннеклассовому строю. Параллельное существование этих двух общественных систем на землях Эллады оказало существенное влияние на все стороны жизни ее населения. Указанное обстоятельство обусловило своеобразие истории Греции в эпоху бронзы. Необходимо отметить, что многие достижения эллинов того времени явились основой блестящей культуры греков классической эпохи и вместе с нею вошли в сокровищницу европейской культуры.

Глава II
РАННИЕ ГОСУДАРСТВЕННЫЕ ОБРАЗОВАНИЯ И ПЛЕМЕННОЙ МИР НА ТЕРРИТОРИИ ИТАЛИИ И ИСПАНИИ В ПЕРВОЙ ПОЛОВИНЕ I ТЫС. ДО Н.Э.

1. ПЛЕМЕНА И НАРОДНОСТИ ИТАЛИИ

Железный век наступает в различных частях Италии в разное время, поэтому датировка начала эпохи раннего железа колеблется, но в определенных пределах: конец II – первые два века I тыс. В установлении датировки проявляются также подходы разных научных школ. Немецкие исследователи, опирающиеся преимущественно на археологические аналоги Италии с континентальной Европой, придерживаются так называемой «длинной хронологии» и датируют начало железного века примерно 1000 г. до н.э., а английские и шведские – сторонники «короткой хронологии» связывают появление культуры железа с 800 г. до н.э. Наиболее распространенной является все же «средняя» позиция, выдвинутая X. Мюллер-Карпе и поддержанная итальянскими специалистами, прежде всего М. Паллоттино. Эти исследователи исходят из двух четко датированных моментов: появления на почве Сицилии и Италии микенских предметов позднеэлладского III периода (XIV-XII вв.) и «Великой греческой колонизации» VIII в. до н.э. Поэтому в датировке начала эпохи железа они склоняются к рубежу X и IX вв.

Археологические культуры, представляющие ранний железный век Италии, также разнообразны. Условия их формирования, т.е. переход от эпохи бронзы к железу, составляют сложную научную проблему. Кто создал эти культуры, как они соотносятся с предшествующими? На эти вопросы при современном уровне знаний однозначного ответа не дается. Однако количество археологических материалов быстро растет, расширяются возможности их сопоставления с новыми лингвистическими данными и сообщениями античных авторов, что позволяет представить общую картину этнического, социального и культурного развития этого отдаленного времени довольно отчетливо.

При решении вопроса о характере перехода от бронзового века к железному исследователи учитывали неоднородность археологических культур Италии в эпоху бронзы. Ведь наряду с апеннинской культурой, распространенной в центральной и южной части полуострова, в Паданской области существовала культура террамар, открытая и изученная ранее апеннинской. «Террамара» значит «жирная земля». Такой землей называются груды мусорной земли с остатками керамических и бронзовых изделий, костей, зерен злаков и винограда, веретенец и украшений в виде заколок, бус и т.п., которые образовались на месте древних поселений у озер и рек. От этих поселений сохранились столбы. Большинство исследователей считают их сваями, на которых покоились поселки, защищаемые от набегов врагов водным пространством. Некоторые же ученые видят в этих столбах частокол вокруг селений. Как бы то ни было, обитатели террамар использовали бронзу, занимались сельским хозяйством, охотой и рыболовством и кремировали своих умерших в отличие от апеннинцев, применявших ингумацию.

Переходный период от эпохи бронзы к железу в Италии принято называть субапеннинским. Он богато документируется керамикой. Но в прибрежных районах эта культура называется протовиллановой и связывается с проникновением новых пришельцев. При этом одни ученые (Р. Перони) видят в субапеннинской и протовиллановской культурах последовательные фазы в развитии, а другие (М. Паллоттино) считают различия между ними лишь терминологическими. В этот период в районах апеннинской культуры происходит смена погребального обряда, появляются кремации.

Зачастую культуры раннего железного века в Италии собирательно называют виллановой, потому что первое такое поселение было открыто в середине XIX в. в деревне Вилланова в предместье Болоньи. Позднее были обнаружены поселения аналогичной, но отнюдь не идентичной культуры раннего железа в Лигурии (Голасекки), в Венеции (Эсте), в Бруттии (Торре Галли), в центрах Южной Этрурии, в Лации (Альбанские горы) и в самом Риме. Господствующим типом погребений было сожжение, причем прах хоронили либо в урнах биконической формы, либо в урнах-хижинах. Однако венеты и сабины практиковали также и трупоположение.

Проблема распространения железа, как правило, и бронзы рассматривается в науке в связи с этнической проблемой. В XIX – первой половине XX в. было установлено, что овладение металлом в Италии совпало с расселением индоевропейских племен. Полагали, что индоевропейцы, говорившие на языках италийской ветви, пришли в Италию в начале II тыс. до н.э. с севера и создали культуру террамар. Это были протолатины. Затем, в конце II тыс., появилась из-за Альп вторая огромная волна италиков, умбров и осков, которые создали культуру виллановы. Путями продвижения италиков считались альпийские проходы. В современной пауке, однако, утвердилась иная точка зрения. Лингвисты доказали наличие доиндоевропейского языкового слоя в Италии, следы которого улавливаются в словаре латинов, осков и других народов, и неуклонное вытеснение неиндоевроиейских языков индоевропейскими. Расположение племен и народов на Апеннинском полуострове в середине I тыс. до н.э. показывает, что индоевропеизация Италии, при которой носители неиндоевропейских языков оказались как бы загнанными в крайние западные и северо-западные районы, шла скорее с востока на запад и с юга на север. Отсюда следует, что индоевропейцы, прежде всего италики, распространялись не через альпийские горы, как думали в начале XX в., а преимущественно морем, прежде всего через Адриатику.

При этом полагают, что движение пришельцев не было подобно великому переселению народов, известному в Европе в IV-V вв. н.э., а представляло собой постепенное длительное проникновение небольших групп колонистов.

Подавляющую массу индоевропейцев, переселявшихся в Италию, составляли италики. Это наименование широко применяется в науке либо ко всем родственным племенам италийской ветви языков, т.е. к латино-фалисско-сикульской и к умбро-оскско-сабельской группам, либо только ко второй из них. Однако, помимо италиков в широком смысле слова, на Апеннинском полуострове в начале железного века оказались и другие индоевропейцы. Античные авторы, чьи свидетельства собраны Дионисием Галикарнасским (I, 9, 89), говорят о расселении по Италии, особенно Центральной, народа пеласгов. Судя по топонимическим данным, они здесь действительно обитали, прибыв еще во II тыс. с востока, т.е. с Балкан. Их язык теперь определен как индоевропейский. Хотя пеласгийских поселений в начале железного века в Италии не осталось, вовсе исключать их из италийской этнической карты неправомерно. Вполне ощутимо зато пребывание других индоевропейцев. Это иллирийцы, двинувшиеся в конце II тыс. из придунайских районов к югу – на Балканы и затем в Италию, где среди иллирийцев известны племена яподов, япусков, япигов, давнов, певкетов, пелигнов. Долгое время к ним присоединяли мессапов и венетов, которых теперь считают носителями самостоятельных индоевропейских языков, причем венетский – близким к латинскому.

В VIII в. до н.э. в Италии и Сицилии возникли греческие колонии. Колонисты не были первыми греками, обосновавшимися на италийской и сицилийской почве. Еще во второй половине II тыс. предприимчивые ахейцы приплыли сюда на своих кораблях и стали основывать торговые фактории и даже колонии, наиболее плотно облепившие «каблучок» италийского «сапожка», а также юг Сицилии, Эолийские острова и Сардинию. Продвигаясь к рудным месторождениям будущей Тосканы, они осваивали и западное побережье полуострова, создав опорные пункты в Кампании и притибрской зоне (Вивара, Луни суль Миньоне, Палатин). Путем, проложенным микенцами в VIII-VI вв., следовали эвбейцы, родосцы, наксосцы, мегаряне и коринфяне. Сначала халкидяне с Эвбеи утвердились на о. Питекусса. Потом, около 750 г., были основаны в осваивавшихся микенцами местах Кумы в Кампании. Около 734 г. основывается Наксос, около 733 г. – Сиракузы в Сицилии, в 720 г. – ахейский Сибарис и затем – Кротон, в 706 г. – спартанский Тарент. Они стали цветущими государствами, и с ними связаны последующие волны колонизации. Куманцы основали Неаполь, Дикеархию (Путеолы), Абеллу и Нолу в Италии, Занклу (Мессану) в Сицилии, сибариты – Посейдонию (Пестум) и Метапонт, сиракузяне – Камарину, Касмены, жители Гелы в начале VI в. до н.э. – Акрагант (Агригент). Затем последовали новые звенья колонизации, и сицилийские города основали: Мессана – Регию на италийском берегу, а Наксос – Катаны и Леонтину.

Позднее, в середине I тыс. до н.э., через Альпы перешли в Италию индоевропейские племена кельтов. Кельты любили украшать себя петушиными перьями, поэтому римляне называли кельтов галлами (лат, gailus значит петух).

Постепенно индоевропейцы заполнили Италию, частично вытеснив своих предшественников с насиженных мест, частично смешавшись с ними. При этом обычно побеждал язык пришельцев и их наименование переходило на старое население. Но случалось, что переселенцы принимали название предшествующих обитателей. Смешивались друг с другом, разумеется, не только доиндоевропейцы с индоевропейскими колонистами, но и разные группы индоевропейцев. Этот процесс привел к тому, что этнолингвистическая карта Италии к середине I тыс. до н.э. оказалась очень пестрой, но в ней с достаточной четкостью определились районы компактных заселений племен и народностей, давших названия этим районам, сохраняющиеся в значительной степени до нашего времени.

Точное наименование доиндоевропейцев в Италии неизвестно. Часто их именуют тирренами или обобщенно средиземноморцами. Порой к ним относят то население, которое считали древнейшим в Италии античные авторы, т.е. лигуров, включая в их состав и сикулов, а также пиценов и умбров, чьи самоназвания были потом восприняты группами италийских пришельцев. Некоторые исследователи, однако, вообще считают лигуров индоевропейцами. Но это, конечно, не исключает наличия доиндоевропейских племен на Апеннинском полуострове, в Сицилии, на Сардинии и Корсике, сиканов, сардов, корсов, обитавших там со времен каменного века.

Этническую карту Италии и прилегающих островов дополняют финикийцы и этруски. Уже в конце IX – начале VIII в., стремясь установить торговые связи с Иберией и континентальной Европой, финикийцы, возможно с Кипра, начали проникновение на Сардинию. Они основали там прибрежные фактории на юго-западном островке Сульцис и затем, продвигаясь внутрь страны, – колонию в современном Монте-Сираи. На западной оконечности Сицилии опорным пунктом финикийцев стала Мотия.

Более интенсивной, однако, была колонизационная деятельность Карфагена, особенно в VI в. до н.э. Результаты ее особенно ощущались на островах – в Западной Сицилии, на Сардинии и на Корсике. Но как показывает этрусско-пунийское святилище в Пирги (совр. Сан-Севера) с этрусскими и пунийскими текстами, карфагеняне пытались закрепиться и на италийском берегу. В самой же Италии финикийско-карфагенский элемент этногенетического значения не имел, чего нельзя сказать о другом народе – этрусках.

Подобно грекам и пунийцам, этруски были высококультурным народом по сравнению с современными им другими народами Италии. Их цивилизация красочно описана античными авторами и обильно представлена многочисленными памятниками. Тем не менее они до сих пор фигурируют в науке с этикеткой «загадочного» народа, до сих пор существует этрусская проблема, прежде всего проблема происхождения этрусков и интерпретации их языка. Вопросы эти возникли еще в античности. Латинские и греческие авторы обратили внимание на своеобразие этрусской культуры. Римская Италия, включая область Этрурии, говорила на латинском языке в то время, когда писались дошедшие до нас сочинения древних писателей, и не понимала этрусских текстов. Редкое исключение составляли немногие римские ученые (Варрон, Нигидий Фигул), чьи произведения почти не сохранились. Этрусский язык к концу I в. до н.э., хотя сакральные тексты продолжали воспроизводиться в прежнем виде, был забыт настолько прочно, что начали появляться толкования отдельных слов в трудах эрудитов, а позднее – целые словники. Этрусская история стала предметом специального изучения, и император Клавдий написал первый известный нам этрускологический труд в 20 книгах. К сожалению, он полностью утрачен, а от глоссариев с переводом этрусских слов преимущественно на греческий язык дошли лишь незначительные фрагменты. Этруски пользовались алфавитным письмом, похожим на греческое и латинское, созданным на основе западногреческого алфавита, представленным тремя локальными вариантами. Писали этруски справа налево (реже – наоборот) и применяли иногда бустрофедон. При письме пользовались разделителями в виде точек и двоеточий, которые ставились иногда между словами, а порой – между слогами.

Сохранилось 11 тыс. этрусских надписей, датируемых рубежом VIII/VII-I вв. При сравнительно легком их чтении перевод представляет огромные трудности. Установлено точное значение лишь около 100 слов. Это объясняется прежде всего тем, что этрусский не принадлежит ни к одной из известных языковых семей, а также относительной скудостью словарного состава текстов. Подавляющее большинство их – погребальные или сакральные надписи, как правило очень короткие. Пространных же текстов немного. Самый крупный находится в Загребском музее. Он написан на пеленах женской мумии и состоит из 1500 слов, из которых читаются 1185. 300 слов содержит текст на терракотовой черепице из Капуи, 130 – на травертиновой плите из Перуджи, 60 – на свинцовой пластинке из Мальяно. Трудность интерпретации этрусского языка усугубляется незначительным числом и краткостью билинга. Счастливое исключение составляют упомянутые выше две этрусские (длинная и короткая) и одна финикийская надписи идентичного содержания, найденные в 1964 г. в Пирги. В настоящее время длинный, так называемый текст А признан параллелью финикийского, в то время как краткий текст В является как бы конспектом первого. Наибольшие успехи в изучении этрусских пиргских надписей принадлежат М. Паллоттино и А.И. Харсекину.

Ключ к пониманию этрусского языка искали разными способами. Прежде всего с эпохи Возрождения использовался этимологический метод, по которому этрусские слова сопоставлялись со словами других языков. Этрусский сначала сравнивали и сближали с древнееврейским, а на протяжении XIX и XX вв. – с латинским и иными италийскими языками, а также с древнегреческим, кельтским, русским, армянским, африканскими, албанским, кавказскими. В XX в. утвердилась комбинаторная методика, предложенная еще в конце XIX в. Суть ее состоит в попытке объяснения этрусских текстов из их предполагаемого характера и назначения. Ограниченность каждого из методов в отдельности привела к появлению комплексного метода, использующего возможности обоих с учетом билингвистической методики. Таким путем с разными вариациями идут современные исследователи. Приверженцем принадлежности этрусского языка к индоевропейской семье, считая, его родственным хеттскому, остается болгарский ученый В. Георгиев. Ряд ученых подчеркивают сейчас генетические связи этрусского с кавказскими и малоазиатскими (В.В. Иванов, И.М. Дьяконов). Итальянский языковед Дж. Девото выдвинул гипотезу о преиндоевропейском характере этрусского, считая его в основе средиземноморским, но с вкраплениями индоевропейской лексики. К наличию разных компонентов в составе этрусского языка склоняются теперь многие лингвисты. При этом признают сочетание кавказско-малоазийского слоя с индоевропейским, в частности с пеласгским (Р. Гордезиани).

С вопросом о характере этрусского языка тесно связана и проблема происхождения этрусков. Подход к этой проблеме и ее разработка зависят в первую очередь от характера и числа источников, которыми располагала наука нового времени в разные периоды. Самой ранней и наименее жизнеспособной оказалась так называемая северная теория, не перешагнувшая XIX в. Сторонники ее считали этрусков пришельцами из-за Альп, отождествляя их с альпийским племенем ретов, известных античным авторам. Среди адептов этой теории были, в частности, Г.Б. Нибур и Т. Моммзен. В этрусках видели создателей культур террамар и виллановы, т.е. рассматривали их как компонент италийцев.

Широкое распространение получила теория восточного происхождения этрусков. Она базируется на сообщении Геродота (I, 94) о переселении их из Малой Азии в Италию. Эмигранты покинули родину под предводительством сына Атиса, царевича Тирсена, почему стали именоваться тирсенами, или тирренами. По мере накопления данных источников восточная теория несколько видоизменилась. Одни ученые акцентировали внимание на сиро-финикийских и кипро-родосских мотивах в культуре этрусков, другие – на урартских. Болгарский лингвист Георгиев видит в этрусках троянцев, которых считает в конечном счете хеттами.

Обе теории представляли этрусков пришлым народом, принесшим в Италию свой язык и культуру в готовом виде. Против этих взглядов миграционистов выступили исследователи, защищавшие автохтонную теорию происхождения этрусков. Она тоже исходит из сообщения античного автора, в данном случае Дионисия Галикарнасского, утверждавшего, что этруски ниоткуда не приходили, но были древнейшим народом Италии. В современной науке этот тезис получил поддержку археологов и лингвистов. Была высказана мысль о том, что этруски – потомки энеолитического народа на территории Италии, практиковавшего погребальный обряд ингумации; следы языка этого народа усматриваются в именах и названиях местностей. Ни одну из гипотез происхождения этрусков сейчас подавляющее большинство авторитетных этрускологов не признает достаточно удовлетворительной. М. Паллоттино первым решительно сформулировал новую задачу в решении этрусской проблемы – не искать следов возникновения, происхождения этрусков, а исследовать формирование этрусского народа на италийской почве из разных этнолингвистических и культурных элементов, туземных италийских, европейских, восточных. Этруски все более отчетливо вырисовываются как народ, в этногенезе которого участвовали и местные доиндоевропейские племена, и италики, и иммигранты из Эгеиды. Но этнолингвистический и культурный облик и соотношение составляющих этрусский народ еще ждут уточнения.

Бесспорным для приверженцев всех теорий остается лишь один факт – присутствие этрусков в начале железного века, т.е. в VIII в. до н.э., в Италии.

Начало I тыс. до н.э. – время постоянных проникновений племен на Апеннинский полуостров и их передвижений и вместе с тем время упрочивания компактных этнических групп на занятой ими территории. От этой эпохи идут названия областей Италии, в значительной мере сохранившиеся до наших дней. Центральная часть полуострова, обращенная к Тирренскому морю, получила название Лаций – по осевшим там латинам. Севернее, на правобережье Тибра, начиналась Этрурия, древнейший очаг культуры этрусков, или тусков, откуда современное название – Тоскана. Этруски постепенно расширяли свое господство к северу от р. Арно, где обитали умбры и лигуры, давшие наименование Лигурии. В середине I тыс. до н.э. весь район бассейна р. По, которую римляне называли Падусом, греки – Эриданом, а лигуры – Бодинком, был заселен галлами, потеснившими лигуров к крайнему северо-западу, почему он и стал называться Галлией Цизальпийской (т.е. Галлией по сю, с точки зрения римлян, сторону Альп). В северо-восточном углу полуострова обосновались венеты. Южнее Галлии Цизальпийской, занятой тогда лигурами и этрусками, к востоку от Апеннин простиралась Умбрия – область италиков-умбров, граничившая на западе с Этрурией, и Пицен – область умбризированных доиндоевропейцев, пиценов.

Рис. Древняя Италия.

Если вернуться к центру полуострова и взглянуть на восточных и южных соседей латинов, то ими окажутся италийские племена сабинов, герников и вольсков. Последние граничили с Кампанией, заселенной родственными латинам авзонами, или аврунками, постоянно подвергавшимися набегам горцев-самнитов, принадлежавших к оскским племенам. По ним центральная часть Апеннин и их отрогов стала называться Самнием. Смешение различных италийских племен между собой положило начало сабелльским племенам марсов, марруцинов, вестинов, локализовавшихся в районе Фуцинского озера. Южная Италия, обращенная к Тирренскому морю, была заселена осками, луканами и называлась Луканией. Юго-западная оконечность италийского полуострова была названа Бруттием, ибо там преобладали италики-бруттии, а юго-восточная – Япигией. Там обитали иллирийские племена япигов, давнов, певкетов и мессапов (последние – с заметным добавлением критского элемента), а на крайнем юго-востоке иллирийцы – саллентины и калабры, по имени которых район получил свое наименование Калабрия. Впоследствии Япигия по племени апулов стала называться Апулией. Италию раннего железного века характеризует, однако, не только этническое разнообразие. Разноплеменные носители культур виллановы находились на разных стадиях социально-экономического развития. Этруски и греки отличались от италиков и иллирийцев. Да и в их среде уровень и темп развития были неодинаковы.

Большое место в хозяйственной жизни италиков занимали охота и скотоводство. Это нашло отражение в тотемистических верованиях, связанных с упомянутыми родами деятельности. Тотемным животным самнитов считался бык (лат. bos, bovis), в связи с чем один из самнитских центров назывался Бовиан. Родоначальником пиценов считался дятел – пик (лат. picus). Одно из самнитских племен было связано в мифологических представлениях с волком (hirpus), от которого происходит их этноним – гирпины, о связи с волком группы латинян говорит образ мифической кормилицы основателей Рима – волчицы. Показательно в этом смысле и название Италии. По одному из древних объяснений, оно восходит к италийскому слову «бычок», «теленок» (лат. vitellus, оскск. vitlu). Эти языковые данные находят соответствие в остеологических остатках на местах древних поселений, где наряду с костями диких животных встречаются кости домашних быков, овец, свиней и коней. Внедрение в хозяйство железных орудий труда способствовало распространению земледелия. Железный топор расчищал леса и расширял пашню, а железный лемех углубил вспашку. По всей стране стали возделывать пшеницу, растить виноград, а переняв у греков оливководство, и маслины. Применение железа сказалось и на ремесле, содействовало усовершенствованию бронзовых изделий, в том числе посуды. Прогрессировало повсеместно и керамическое производство. Некоторое количество железного оружия в погребениях, а также украшений – застежек, бус из янтаря, изящной посуды греческого происхождения свидетельствует о расширении контактов, о внеиталийской торговле, осуществлявшейся через посредство греков, этрусков, карфагенян. Примитивная Италия могла привлекать финикийских и греческих торговцев как страна, богатая металлами, а со временем – и живым товаром, рабами. В противовес бытовавшей в науке точке зрения о том, что знакомством с техникой металла, в том числе с железом, Италия обязана италикам, в настоящее время считают, что скорее – этрусским, греческим и финикийским купцам.

Сдвиги в сфере производства воздействовали на социальную жизнь племен. Они объединяются в союзы. Изменяется картина Лация. В море мелких родовых и территориально-родовых поселений происходит синойкизм, возникают города, в которых появляется богатая верхушка. Эти города образуют Латинскую федерацию. Позднее аналогичные процессы вызывают к жизни Кампанскую, Самнитскую, Луканскую и Япигскую федерации. Наряду с Лацием вырастают центры в Пицене (совр. Новилляра) и в Умбрии. Стимулирующее воздействие на варварский мир Италии оказывают контакты с греческими полисами Великой Греции и Балканского полуострова, а также с этрусками. Обладание минеральными богатствами, медью и железом выдвинуло этрусков в передовой ряд италийских обществ. Если греки в колонии принесли уже развившуюся цивилизацию, то специфический облик этрусской цивилизации складывался на месте. Современной наукой установлено, что расцвет этрусской культуры связан с южной притибрской зоной, где на защищенных обрывами холмах возникли города Тарквинии, Цере, Вейи. Градостроительство создало типичный ландшафт Этрурии. Здесь была образована Лига 12 (или 15) этрусских городов. Во главе Лиги стоял выборный из представителей городов – зилах, которого римляне называли претором. В VI в. волна этрусской колонизации распространилась на Паданскую область, где, согласно сообщениям античных авторов, возникло северное двенадцатиградие, включавшее Фельзину, Мантую, Мисну, Мельп и др., а также в VII-VI вв. и на Кампанию. В Кампанскую лигу входили Капуя, Нола, Ацерры, Помпеи и др. Союзы эти носили скорее религиозный, чем политический, характер. На протяжении всей своей истории этруски никогда не создавали прочных объединений и по большей части выступали в международной жизни древней Италии в качестве обособленных государств.

Ученые зачастую называют, как и иные античные писатели, этрусские города полисами. Однако это положение никогда не было доказано. Нам неизвестно, сложилась ли у этрусков античная форма собственности, присущая полисному коллективу. Поэтому более правомерно говорить об этрусских городах-государствах. Обычно крупный этрусский центр подчинял себе земледельческую область и более мелкие города. Часто последние служили портами для расположенных на некотором расстоянии от моря городов. Таким портом для Цере был Пирги, а для Фельзины (совр. Болонья) – возможно, Атрия или Спина. Такое положение диктовалось экономической необходимостью. Этруски были опытными сельскими хозяевами. Они мелиорировали земли с помощью системы каналов и выращивали зерновые, плодовые и лен. Этруски слыли искусными ремесленниками. Они производили своеобразную керамику – «буккеро». Она отличалась черным цветом, причудливостью форм (изделия имели вид диковинной птицы или животного) и рельефным декором (в виде человеческой головы, сфинксов или незатейливых петушков). Позднее, в VI в., в подражание грекам этруски стали изготовлять расписную чернофигурную керамику. Изделия этрусских мастеров достигали греческого мира, Ливана и Сирии. Эксплуатация рудников о. Ильвы (совр. Эльба) продвинула вперед не только металлообработку и производство оружия и орудий труда, но и художественное бронзовое литье. Затейливо изукрашенные металлическим кружевом и фигурками треножники, ручки котлов и крышки цист (коробок на ножках), разнообразные светильники, зеркала с резным рисунком, а позднее и скульптуры находили сбыт в Италии и материковой Греции.

Высокий по тому времени уровень развития производительных сил у этрусков проявлялся в строительстве. Их города, возвышавшиеся на холмах, имели регулярную планировку, обносились могучими оборонительными стенами из больших каменных глыб. В них возводились храмы на каменном фундаменте, богато украшенные рельефами из раскрашенной терракоты. Каменные фундаменты имели и жилые дома с деревянными стенами, покрытыми глиняной облицовкой. Двускатные крыши покрывались черепицами плоской и полуцилиндрической формы. Внутри дома выкладывались печи. О большом мастерстве свидетельствует и строительство этрусских гробниц, вырубавшихся в скале. Отличительной чертой строительства было применение ложных арок и сводов.