Текст книги "Екатерина Великая (1780-1790-е гг.)"

Автор книги: авторов Коллектив

сообщить о нарушении

Текущая страница: 8 (всего у книги 11 страниц)

В 1863 г. 14 лучших учеников Петербургской Академии художеств отказались писать свои дипломные картины на античные сюжеты и потребовали свободного выбора темы. Бунтари получили отказ и в знак протеста вышли из состава Академии.

Вскоре возникло Товарищество передвижных художественных выставок во главе с И.Н. Крамским, объединившее художников-реалистов.

Во 2-й пол. 19 в. Академия сохраняла значение школы профессионального мастерства, но перестала быть законодательницей художественных вкусов. В Академии художеств преподавали талантливые педагоги, в частности П.П. Чистяков, воспитавший И. Репина, В. Поленова, В. Сурикова, В. Серова, М. Врубеля. Н. С.

РОССИЙСКАЯ АКАДЕМИЯ – научный центр по изучению русского языка и словесности, действовавший в Петербурге в 1783–1841 гг.

Основателем и первым президентом Российской академии стала княгиня Е.Р. Дашкова. В январе 1783 г. Екатерина II назначила Дашкову директором Академии наук. Непременным секретарем при ней состоял академик И.И. Лепехин (1783–1802 гг.). В 18 в. в работе академии принимали участие митрополит Гавриил (Петров), архиепископ Иннокентий (Нечаев), писатели Г.Р. Державин, Д.Н. Фонвизин, Я.Б. Княжнин и др., ученые С.Я. Румовский, А.П. Протасов, С.М. Котельников и др. Е.Р. Дашкова возглавляла академию вплоть до 1796 г. Она видела ее задачу в развитии русского языка, его очищении и обогащении. Для этого, по ее мнению, академия должна была «прежде всего сочинить русскую грамматику, российский словарь и правила стихотворения». Самой неотложной задачей было создание толкового словаря. Он вышел в свет в 1789–1794 гг. Попав в немилость к императрице, Дашкова была вынуждена отойти от дел.

В 19 в., в 1813–1841 гг., главой академии был адмирал А.С. Шишков. С ним сотрудничали В.А. Жуковский, П.А. Вяземский, И.А. Крылов, А.С. Пушкин и др. В 1806–1822 гг. было предпринято второе, дополненное издание Толкового словаря, включившего свыше 51 тыс. слов.

В 1841 г. академия была преобразована во 2-е отделение Академии наук, затем – в Отделение русского языка и словесности Академии наук. В.С.

ЭРМИТАЖ – художественный и культурно-исторический музей в Петербурге, один из крупнейших музеев мира.

Императрице Екатерине II необходимо было показать, что Россия заслуживает того, чтобы называться европейской державой. Еще в первые годы своего правления она начала собирать произведения искусства. Императрица имела возможность общаться с людьми, горячо любившими искусство, страстными коллекционерами А.С. Строгановым, И.И. Шуваловым.

Первой коллекцией, положившей начало собранию Эрмитажа, была коллекция картин французских художников, собранная берлинским купцом Гоцковским. Затем И.И. Шувалов начал приобретать для Эрмитажа картины итальянских и фламандских художников. В дальнейшем покупка картин поручалась российским послам при европейских дворах. Особенно много произведений искусства приобрел Д.М. Голицын, прекрасный знаток полотен искусства, который подолгу жил в Париже и Вене. Среди его покупок была картина Рембрандта «Возвращение блудного сына». В Риме произведения искусства для Эрмитажа приобретал специальный комиссионер Рей-фенштейн, а также И.И. Шувалов.

В 1769 г. в коллекцию Эрмитажа вошло собрание голландской и фламандской живописи, принадлежавшее графу Брюлю, саксонскому министру. Там были портреты Рембрандта, пейзажи Я. Ван Рейсдаля, картины Г. Терборха, П.П. Рубенса, А. Ватто. В Брюсселе Д.М. Голицын приобрел картины А. Ван Дейка.

В 1770 г. Д.М. Голицын покупает коллекцию Пьера Кроза, лучшую во всей Франции. Там было около 400 картин, 19 тыс. рисунков, 1,5 тыс. резных камней. Среди полотен «Святое семейство» Рафаэля, «Снятие с креста» П. Веронезе, «Юдифь»Джорджоне, «Даная» Тициана, «Неверие Фомы» Ван Дейка. Некоторые картины для Эрмитажа приобрел и Д. Дидро, который некоторое время жил у Д.М. Голицына в Гааге.

В 1779 г. в Эрмитаж из Англии доставили коллекцию лорда Р. Уолпола, английского министра. В ней были картины итальянских мастеров 17 в. и голландских художников Ф. Снейдерса и Я. Иорданса. Последней коллекцией, приобретенной в 18 в., было собрание английского коллекционера Бодуэна – 119 картин, среди них полотна Рембрандта, Ван Дейка, Рейсдаля.

Эрмитаж пополняли и коллекции русских вельмож, которые попадали туда после их смерти – это собрания А.Д. Ланского, фаворита Екатерины II, князя Г.А. Потемкина. Картины для продажи в Эрмитаж везли торговцы произведениями искусств: итальянец Рослини, немцы Вейтбрехт и Клостерман. В кон. 18 в. общее число картин составляло 3996, а собрание монет, медалей ювелирных изделий – ок. 1300 предметов, а также книг (библиотека Вольтера).

В первые же годы правления Александра I Эрмитаж из коллекции русских императоров превратился в самостоятельный музей.

В 1815 г., после вступления русских войск в Париж Александр I лично приобрел для Эрмитажа 38 картин из дворца Мальмезон, принадлежавшего Жозефине, супруге Бонапарта. Среди них были «Снятие с креста» Рубенса, «Бокал лимонада» Терборха. Через 14 лет Николай I приобрел еще 34 картины из Мальмезонского дворца. В кон. 1830-нач. 1840-х гг. в Эрмитаже появились картины итальянской школы, например «Святое семейство» 1ирлан-дайо.

В нач. 19 в. для Эрмитажа стали покупать картины и русских художников: А. Лосенко, А. Венецианова, О. Кипренского. Тогда же появилась мысль создать зал русской живописи. Из Таврического, Царскосельского, Петергофского и Кремлевского дворцов в одну из верхних комнат Эрмитажа собирают полотна русских мастеров: «Чудесный улов рыбы» А. Ло-сенко, «Гумно» А. Венецианова, «Садовник» О. Кипренского, «Каменный мост в Москве» и «Биржа в Петербурге» Ф. Алексеева и др. Многие картины для Эрмитажа поступали из Академии художеств, в т. ч. «Последний день Помпеи» К. Брюллова. В 1838 г. в Картинной галерее Эрмитажа было 1692 картины.

В 1830-х гг. появился тематический план размещения коллекций, который в дальнейшем неоднократно менялся. Тогда в «Лоджиях Рафаэля» стояли шкафы с резными камнями и размещалось собрание драгоценностей. В 1838 г. под руководством графа П.И. Кутайсова был составлен первый официальный каталог сокровищ Эрмитажа. Допуск посетителей в Эрмитаж начался в 1820-х гг.

После пожара Зимнего дворца в 1837 г. Николай I решил строить новый Эрмитаж. Для разработки проекта пригласили Л. фон Кленца, строителя музеев в Мюнхене. Новое здание было построено в 1851 г. Коллекция Эрмитажа пополнялась и в годы строительства.

В 1850 г. русский консул в Венеции Хвостов купил галерею Барбарино, собранную еще в 16 в., в которой были картины Тициана Вечеллио, Паоло Веронезе. Весной 1852 г. в Париже была приобретена коллекция испанской живописи, которую собрал маршал Сульта во время наполеоновского похода в Испанию.

Среди полотен было много картин Бартоломе Мурильо, в т. ч. «Отдых на пути в Египет».

Чтобы увековечить победы русской армии, в 1819–1827 гг. была устроена Галерея 1812 г. по образу зала Ватерлоо в Виндзорском замке. Около 300 портретов для нее написал английский художник Дж. Доу.

В 1880-х гг. в Эрмитаже открылась экспозиция фарфора и серебра из дворцовых кладовых и придворно-конюшенный музей, где наряду с картинами оказались и гобелены. Тогда же в Эрмитаж было передано богатейшее собрание оружия из царскосельского Арсенала. Там было много трофейного восточного оружия, собранного генерал-фельдмаршалом П.С. Салтыковым в персидских и турецких походах.

С 1880-х гг. картины Эрмитажа стали включать в обзоры западноевропейского искусства. Коллекция Эрмитажа заняла прочное место в ряду крупнейших музеев мира. К 1880 гг. Эрмитаж ежегодно посещали 50 тыс. человек в год. Л. Б.

КАЗЕННЫЕ И ЧАСТНЫЕ УЧЕБНЫЕ ЗАВЕДЕНИЯ. Общественное образование свило себе гнездо там, где всего менее можно было ожидать его – в специальных военно-учебных заведениях. В начале царствования Елизаветы их было два – шляхетский сухопутный кадетский корпус, учрежденный в царствование Анны по плану Миниха в 1731 г., и морской кадетский корпус, возникший позднее по докладу коллегии в 1750 г. Первый не был специально военным. Военными экзерцициями занимали воспитанников только один день в неделю, «дабы в обучении другим наукам препятствия не было».

В начале царствования Екатерины издан был новый устав сухопутного шляхетства кадетского корпуса, помеченный 11 сентября 1766 г. Это необычайно стройный и нарядный устав, нарядный даже в буквальном смысле, т. е. изящно изданный и украшенный многими превосходными виньетками. В этом уставе любопытна программа обучения. Науки разделялись на руководствующие к познанию предметов, предпочтительно нужных гражданскому званию, и на полезные или художественные. Затем были «руководствующие к познанию прочих искусств»: логика, начальная математика, красноречие, физика, история священная и светская (русской опять нет), география, хронология, языки – латинский и французский, механика; [науки], предпочтительно нужные гражданскому званию, в которое выходили некоторые ученики: нравоучение, естественное, всенародное (международное) и государственное право, экономия государственная; науки полезные: генеральная и экспериментальная физика, астрономия, география вообще, навтика (навигацкая наука), натуральная история, воинское искусство, фортификация и артиллерия. Затем – «художества, необходимые каждому»: рисование, гравирование, архитектура, музыка, танцы, фехтование, делание статуй.

До нас дошли данные, как исполнялась эта широкая программа. В кадетский корпус принимались дети 5, не старше 6 лет. Они должны были оставаться в корпусе 15 лет, разделяясь на 5 возрастов; на каждый возраст полагалось по три года. В классе младшего возраста, от 5 до 9 лет, назначено было [в неделю] на русский язык 6 часов, на танцы – столько же, на французский язык – 14 часов, на закон божий – ни одного. В третьем возрасте, от 12 до 15 лет, между прочим, положено было преподавать хронологию и историю, но хронология не изучалась потому, что не знали географии, которая проходилась в предшествующем возрасте, а в предшествующем возрасте ее не проходили ради слабого понятия учеников и употребления большого времени на языки. Таким образом, перемена в программе дворянского образования изменила программу и казенных школ, которые принуждены были приноровляться к вкусам и потребностям дворянского общества.

Программу казенных школ усвоили и частные учебные заведения, пансионы, которые стали заводиться в царствование Елизаветы. Смоленский дворянин Энгельгардт сообщает нам сведения о пансионе, в котором он учился в 70-х годах. Директором этого пансиона был некто Эллерт. То был большой невежда во всех науках. Программа школ состояла в кратком преподавании всевозможных наук: закона божия, математики, грамматики, истории, даже мифологии и геральдики. Это был свирепый педагог, настоящий тиран, как его называет Энгельгардт. Всего успешнее преподавался французский язык, потому что воспитанникам строго запрещено было говорить по-русски; за каждое русское слово, произнесенное воспитанником, его наказывали ферулой из подошвенной кожи.

В пансионе всегда было много изуродованных, но заведение всегда было полно, несмотря на то что за обучение бралось по 100 руб., равняющихся нашим 700. Два раза в неделю в пансионе бывали танцклассы, на которые съезжались из города дворянские девицы изучать менуэт и контрданс. Эллерт не церемонился и с прекрасным полом: раз он при всех отбил руки о спинку стула одной непонятливой взрослой девице. Все эти черты образования, которое распространялось в среде дворянства, оказали сильное действие на привычки дворянского общества. В. К-ский

СМОЛЬНЫЙ ИНСТИТУТ – общераспространенное название Воспитательного общества благородных девиц.

Его учредила императрица Екатерина II 5 мая 1764 г. в Петербурге. Это было первое в России закрытое женское учебное заведение, устроенное для девочек из благородных, но обедневших дворянских семей.

Государственный пансион для девочек» занял вначале здания Воскресенского Смольного женского монастыря, основанного Елизаветой Петровной в нач. 1740-х гг. Его здание стало одним из лучших памятников русского барокко сер. 18 в. (1748–1764 гг.; арх. В.В. Растрелли). Монастырь был закрыт в 1797 г.; помещения отошли под богадельню, получившую название «Вдовий дом».

Образ жизни воспитанниц Смольного института был во многом сродни монастырскому. За все время 12-летнего обучения, вплоть до выпускного бала, им запрещались всякие контакты с родственниками, чтобы, по замыслу Екатерины II, запечатлеть в душах воспитанниц только начала разума и добра и исключить всякое влияние со стороны прежних, вековых предрассудков, сосредоточенных прежде всего в семье. Девочки были разделены по возрастам на 4 группы, они носили форменные платья. Программа их обучения включала и науки, и искусства, с предпочтением к последним. Только они и могли, по мнению устроителей института, правильно сформировать характер и научить добродетели. Екатерина II считала необходимым воспитание «новой поросли» женщин, умеющих легко и непринужденно вести себя в свете, знающих литературу и искусства, умеющих танцевать, музицировать, вести непринужденную умную беседу, участвовать в спектаклях.

Вначале в институте воспитывались 200 дворянок. В 1776 г. состоялся первый выпуск. При Смольном институте действовало также училище для 240 мещанских девушек.

В 1806–1808 гг. для института рядом с монастырем архитектор Дж. Кваренги построил специальное 3-этажное здание, ставшее великолепным памятником эпохи классицизма.

Основав Смольный институт, Екатерина II дала доступ женщинам к образованию. С 1781 г. в Петербурге и с 1786 г. в губерниях она учредила народные училища и главные народные училища, куда вместе с мальчиками принимали девочек всех сословий. Однако, по распространенному тогда взгляду, обучение девушек в школах считалось, как об этом писал в своих записках Г.Р. Державин, делом «непристойным». За все время существования при Екатерине II народных училищ в них училось 12 595 девочек – в 13 раз меньше, чем мальчиков, причем большинство учениц жили в Петербурге. В. С.

ДОМАШНЕЕ ВОСПИТАНИЕ. Высшее дворянство воспитывало своих детей дома; воспитателями сначала были немцы, потом с царствования Елизаветы – французы. Эти французы были столь известные в истории нашего просвещения гувернеры. При Елизавете случился их первый привоз в Россию. Эти гувернеры первого привоза были очень немудреные педагоги; на них горько жалуется указ 12 января 1755 г. об учреждении Московского университета.

В этом указе читаем: «В Москве у помещиков находится на дорогом содержании великое число учителей, большая часть которых не только наукам обучать не могут, но и сами к тому никаких начал не имеют; многие, не сыскавши хороших учителей, принимают к себе людей, которые лакеями, парикмахерами и иными подобными ремеслами всю свою жизни препровождали». Указ говорит о необходимости заменять этих негодных привозных педагогов достойными и сведущими в науках «национальными» людьми. Но трудно было достать «национальных» людей при описанном состоянии обоих университетов. В. К-ский

НРАВЫ ДВОРЯНСКОГО ОБЩЕСТВА. Под таким влиянием в дворянском обществе к половине 18 в. сложились два любопытных типических представителя общежития, блиставших в царствование Елизаветы; они получили характерные названия «петиметра» и «кокетки».

Петиметр – великосветский кавалер, воспитанный по-французски; русское для него не существовало или существовало только как предмет насмешки и презрения; русский язык он презирал столько же, как и немецкий; о России он ничего не хотел знать. Комедия и сатира 18 в. необыкновенно ярко изображает эти типы. В комедии Сумарокова «Чудовищи» один из петиметров, когда зашла речь об Уложении царя Алексея Михайловича, с удивлением восклицает: «Уложение! Что это за зверь? Я не только не хочу знать русского права, я бы и русского языка знать не хотел. Скаредный язык! Для чего я родился русским? Научиться, как одеться, как надеть шляпу, как табакерку открыть, как табак нюхать, стоит целого веку, и я этому формально учился, чтобы мог я тем отечеству своему делать услуги». «Поистине это обезьяна», – заметило на это другое действующее лицо. «Только привозная», – добавило третье.

Кокетка – великосветская дама, воспитанная по-французски, ее можно было бы назвать родной сестрой петиметра, если бы между ними часто не завязывались совсем не братские отношения. Она чувствовала себя везде дома, только не дома; весь ее житейский катехизис состоял в том, чтобы со вкусом одеться, грациозно выйти, приятно поклониться, изящно улыбнуться.

В тяжелой пустоте этого общежития было много и трагического и комического, но постепенно эта пустота стала наполняться благодаря развившейся наклонности к чтению. Сначала это чтение было просто средством наполнить досуг, занять скучающую лень, но потом, как это часто бывает, невольная наклонность превратилась в моду, в требование светского приличия, в условие благовоспитанности. Читали без разбору все, что попадалось под руку: и историю Александра Македонского по Квинту Курцию, и «Камень веры» Стефана Яворского, и роман «Жиль-Блаз». Но потом это чтение получило более определенное направление; призванное на помощь в борьбе с досугом, от которого не знали куда деваться, это чтение склонило вкусы образованного общества в сторону изящной словесности, чувствительной поэзии.

То было время, когда стали появляться первые трагедии Сумарокова, между ними одна заимствованная из русской истории – «Хо-рев». Любознательное общество с жадностью накинулось на эти трагедии, заучивало диалоги и монологи Сумарокова, несмотря на его тяжелый слог. За комедиями и трагедиями следовал целый ряд чувствительных русских романов, которых немало написал тот же Сумароков; эти романы также заучивались наизусть и не сходили с языка умных барынь и барышень. Добродушный наблюдатель современного общества, человек обеих половин столетия, Болотов свидетельствует в своих записках, что половина столетия была именно временем, когда «светская жизнь получила свое основание». Как только вошел в великосветский оборот этот новый образовательный элемент, изящное чтение, и запас общественных типов усложнился. Автор записок первой и второй половин века рисует нам эти типы в их последовательном историческом развитии.

В глубине общества, на самом низу его, лежал слой, мало тронутый новым влиянием; он состоял из мелкого сельского дворянства. Живо рисует его человек первой половины века – майор Данилов в своих записках. Он рассказывает о своей тетушке, тульской помещице – вдове. Она не знала грамоты, но каждый день, раскрыв книгу, все равно какую, читала наизусть, по памяти, акафист божией матери. Она была охотница до щей с бараниной, и когда кушала их, то велела сечь перед собой варившую их кухарку не потому, что она дурно варила, а так, для возбуждения аппетита.

На этой сельской культурной подпочве покоился модный дворянский свет столичных и губернских городов. Это было общество французского языка и легкого романа, состоявшее, говоря языком того времени, из «модных щеголей и светских вертопрашек», т. е. тех же петиметров и кокеток. Это общество (пользуясь его же жаргоном) фельетировало модную книжку «без всякой дистракции» и выносило из этого чтения «речь расстеганную и мысли прыгающие». Сатирический журнал времен Екатерины «Живописец» чрезвычайно удачно пародирует любовный язык этого общества, воспроизводя записку модной дамы к ее кавалеру: «Мужчина! Притащи себя ко мне: я до тебя охотна, ах, как ты славен!»

Эти изящные развлечения, постепенно осложняясь, глубоко подействовали на нервы образованного русского общества. Это действие ярко обнаруживается на людях, которые уже достигли зрелого возраста к началу царствования Екатерины. Изящные развлечения развили эстетическую впечатлительность, нервную восприимчивость в этом обществе. Кажется, образованный русский человек никогда не был так слабонервен, как в то время. Люди высокопоставленные, как и люди, едва отведавшие образования, плакали при каждом случае, живо их трогавшем.

Депутаты в Комиссии 1767 г. плакали, слушая чтение «Наказа». Ловкий придворный делец Чернышев плачет радостными слезами за дворянским обедом в Костроме, умиленный приличием, с каким дворяне встретили императрицу; он не мог без слез вспоминать о Петре Великом, называя его «истинным богом России». От всех этих влияний остался сильный осадок в понятиях и нравах общества, которым и характеризуется елизаветинский момент в развитии дворянского общества. Этот осадок состоял в светской выправке, в преобладании наклонности к эстетическим наслаждениям и в слабонервной чувствительности. В. К-ский

ДЕРЖАВИН Гаврила Романович (03.07.1743–08.07.1816 гг.) – государственный деятель, поэт.

Г.Р. Державин происходил из семьи небогатых дворян. В 1759–1762 гг. учился в Казанской гимназии. С 1762 г. Державин служил солдатом в Преображенском полку, участвовал в перевороте 1762 г., в результате которого на престол взошла Екатерина II. Через десять лет Державин дослужился до офицерского звания. Он придерживался консервативных политических взглядов и активно участвовал в подавлении Пугачевского восстания. Державин ревностно служил Отечеству, но из-за длинного ряда служебных неприятностей, ему пришлось перейти на гражданскую службу.

Дела Державина шли удачно: он поселился в Петербурге, женился, устроился работать в Сенат. В 1779 г. в журнале «Санкт-Петербургский вестник» была напечатана первая ода Державина «На смерть князя Мещерского».

В 1782 г. Державин написал «Оду к Фелице», посвященную Екатерине II. Это произведение принесло автору и славу, и награды. Он сразу стал знаменитым поэтом. В 1784 г. он был назначен олонецким, а в 1785–1788 гг. тамбовским губернатором. В губерниях он уделял большое внимание порядку в судах и соблюдению закона, занимался просвещением провинциального дворянства.

В 1791–1793 гг. Екатерина II предоставила Державину должность ее личного кабинет-секретаря, однако он не угодил императрице и получил отставку. В 1794 г. его назначили президентом Коммерц-коллегии.

Александр I в 1802 г. назначил Державина министром юстиции, но через год Державин вынужден был выйти в отставку по состоянию здоровья.

Стихи Державин начал писать в юности, но публиковать их стал уже в зрелом возрасте. Он писал оды в духе М.В. Ломоносова: «Бог» (1784 г.), «Видение музы» (1789 г.), «Водопад» (1791–1794 гг.). Ему принадлежит попытка соединения оды и сатиры: «Властителям и судьям» (1780–1787 гг.), «Вельможа» (1774–1794 гг.).

С 1811 г. Державин состоял в литературном обществе «Беседа любителей русского слова». В 1811–1815 гг. он работал над сочинением о русской и мировой поэзии «Рассуждение о лирической поэзии или об оде», также оставил «Записки» о своей жизни. Е. С.

НОВИКОВ Николай Иванович (27.04.1744–31.07.1818 гг.) – русский просветитель, писатель, журналист, издатель.

Н.И. Новиков родился в семье состоятельного помещика. В 1755–1760 гг. учился в гимназии при Московском университете, но его вместе с г. Потемкиным отчислили «за леность и неуспеваемость». С 1762 г. служил в Измайловском полку и принимал участие в дворцовом перевороте, в результате которого на престол взошла Екатерина II. В 1767–1768 гг. служил письмоводителем, протоколистом в «Комиссии об уложениях». Когда Комиссия закончила работу, в 1769 г. Новиков подал в отставку с военной службы.

В 1770-е гг., в подражание и одновременно в пику Екатерине II, издавал в Петербурге сатирические журналы «Трутень», «Живописец», «Кошелек», обличавшие жестокость помещиков, низкопоклонство придворных, бессовестность судей, «чужебесие» молодежи. Сотрудниками «Живописца» были А.Н. Радищев, Д.И. Фонвизин, А.П. Сумароков.

В 1775 г., находясь, по его словам, «в распутий между вольтерьянством и религией», Новиков стал масоном. Оставшись недовольным «конспиративными забавами» петербургских масонов, Новиков переехал в Москву и основал новую ложу строгого послушания, задуманную им как товарищество единомышленников, одушевленное особым высшим призванием.

Масонские настроения отразились в новиковских журналах «Утренний свет» (1777–1780), «Московское ежемесячное издание» (1781 г.), «Вечерняя заря» (1782 г.) и в его продолжавшейся общественной деятельности. В 1779 г. он арендовал на 10 лет типографию Московского университета и издал гораздо больше книг, чем за все время существования университета. Число подписчиков издававшейся им газеты «Московские ведомости» возросло с 600 человек до 4 тыс. Собрав вокруг себя публицистов, писателей, переводчиков, в 1784 г. Новиков организовал «Типографическую компанию». В 1785 г. он выпускал 35% всей книжной продукции России. Новиков придал невиданный в России размах издательскому делу и книжной торговле. Он выпустил множество книг по русской истории, ранее не опубликованные архивные материалы. При своем книжном магазине на Моховой он открыл первую в Москве бесплатную публичную библиотеку.

Деятельность масонов, в т. ч. Новикова, начала противоречить интересам государства. По распоряжению императрицы Екатерины II началась проверка изданий Новикова. В 1792 г. Новикова заключили в Шлиссельбургскую крепость. За 4 года, проведенных там, он превратился в дряхлого старика. Его освободил Павел I в 1796 г. К общественной деятельности Новиков не возвращался и скончался в страшной нищете. В. С.

ЩЕРБАТОВ Михаил Михайлович (22.07.1733–12.12.1790 гг.) – князь, общественный и государственный деятель, историк, публицист.

М.М. Щербатова в детстве записали в гвардейский Семеновский полк. Он получил блестящее домашнее образование, изучил французский и итальянский языки. Он решил оставить военную службу и в 1762 г. вышел в отставку в чине капитана. Тогда он начал усиленно заниматься русской историей. В 1767 г. М.М. Щербатова избрали от дворянства Ярославской губернии в комиссию по составлению нового Уложения. Он был одним из активнейших членов Уложенной комиссии, лидером дворянской оппозиции правительству и выступал за развитие дворянского самоуправления, за социальную замкнутость дворянства. Он критиковал Табель о рангах и противился любым попыткам ограничить крепостное право.

В 1768 г. Щербатов по поручению Екатерины II приводил в порядок бумаги Петра I. С 1778 г. – президент Камер-коллегии, с 1779 г. – сенатор. В 1788 г. – вышел в отставку в чине действительного тайного советника.

М.М. Щербатов обладал энциклопедическими знаниями в различных науках, но особенно любил историю. В своих сочинениях – «История России» в 15 томах, доведенной до 1610 г., и «О повреждении нравов в России» он резко критиковал пороки человечества и порядки в государстве: беззаконие, взятки, казнокрадство, фаворитизм и др. Он был сторонником такого государственного строя, в котором монарх опирается на родовую знать и советуется с ней, и считал образцом допетровскую Русь. К реформам Петра I Щербатов относился критически, отмечал их положительные и отрицательные стороны. Самого императора считал великим монархом и человеком, которого «нужда заставила быть деспотом». М.М. Щербатов многое сделал для развития русской исторической науки: он обнаружил и опубликовал большое количество ценных источников, стремился проверять их сведения. Он считал необходимым объяснять причины исторических событий и поступков личностей в основном влиянием мыслей, идей, нравов, обычаев. По его мнению, обязанность историка состояла в том, чтобы доходить «до тайных пружин и до причин сокровенных». «История» Щербатова не получила признания современников, т. к была написана тяжелым языком, в нем было множество нравоучительных отступлений. Екатерина II говорила о книге: «Голова его не была создана для этой работы». Однако его труд оказал большое влияние на последующие поколения историков, в частности на Н.М. Карамзина. О. Н.

САЛТЫКОВЫ – княжеский, графский и дворянский род. Салтыковы – старинный московский боярский род, известный с сер. 14 в. Он происходит от Ивана Семеновича Морозова, внук которого Михаил Игнатьевич имел прозвище Салтык (или Солтык). От этого прозвища и появилась фамилия. Его внуки, Яков и Лев, были боярами Ивана IV Грозного.

Салтыковы – один из знатнейших русских родов. Они играли выдающуюся роль в истории России, занимали видные военные и гражданские посты, были близки к царскому, а затем императорскому двору. В 17 в. их жаловали прямо в бояре, минуя более низкие чины. В нач. 17 в. одна из ветвей рода переселилась в Польшу, где в 19 в. пользовалась графским титулом. Дочь боярина Федора-Александра Петровича Салтыкова Прасковья (1664–1723 гг.) в 1684 г. стала женой царя Ивана V, старшего брата Петра I, и матерью императрицы Анны Ивановны. Ее брат Василий, действительный тайный советник, московский генерал-губернатор, в 1730 г. был пожалован своей родной племянницей, императрицей Анной Ивановной, в графское достоинство. Сергей Васильевич, посланник в Гамбурге, Париже и Дрездене, был одним из первых фаворитов будущей императрицы Екатерины II, и она сама называла его в своих «Записках» отцом своего сына Павла. В 1733 г. стал графом и его дальний родственник, сенатор, генерал-аншеф и обер-гофмейстер Семен Андреевич Салтыков (1672–1742 гг.), отец П.С. Салтыкова. В 1790 г. сначала в графское, а в 1814 г. в княжеское с титулом светлости достоинство возведен Н.И. Салтыков. Его сын Александр (1775–1832 гг.), дипломат, член Государственного совета, был женат на последней в роде графине Наталье Юрьевне Головкиной. От их брака пошла ветвь князей Салтыковых-Головкиных. Камергер граф Петр Иванович (1784–1813 гг.), сын генерал-фельдмаршала Ивана Петровича, в 1812 г. на свои средства снарядил полк для участия в Отечественной войне 1812 г. После 1917 г. Салтыковы эмигрировали. О. Н.

АЛЕКСЕЕВЫ – купеческий род. Род Алексеевых происходит от крестьянина села Добродеево Ярославской губернии Алексея Петровича Алексеева (1723–1775 гг.). В 1764 г. он получил вольную, переселился в Москву и был причислен к городскому купечеству.

Его сын Семен (ок. 1749/1750–1823 гг.) стал купцом 1-й гильдии и открыл производство золотой и серебряной нити. У него было три сына – Владимир, Петр и Василий, от которых пошли три ветви рода.

Владимир Семенович Алексеев (1795–1862 гг.) значительно расширил семейное дело, основал фирму «Алексеев Владимир» – крупнейшую в России по торговле сырьем (хлопком и шерстью) для текстильной промышленности.

Алексеевы владели также хлопкоочистительными заводами и шерстомойнями, занимались коневодством и овцеводством. С сер. 19 в. Алексеевы активно занимались благотворительностью и общественной деятельностью. Особенно известен Николай Александрович Алексеев (1852–1893 гг.), московский городской голова. Он много сделал для развития городского хозяйства: проложил новый водопровод, открыл две школы и больницу для умалишенных. При его участии построены здания Исторического музея, Городской думы и др. Он был одним из основателей и руководителей Московского отделения Русского музыкального общества.