Текст книги "Всемирная история: в 6 томах. Том 2: Средневековые цивилизации Запада и Востока"

Автор книги: авторов Коллектив

сообщить о нарушении

Текущая страница: 19 (всего у книги 93 страниц) [доступный отрывок для чтения: 33 страниц]

ИМПЕРИЯ КАРЛА ВЕЛИКОГО: ОТ ОБЪЕДИНЕНИЯ ЕВРОПЫ К РАСПАДУ

Долгое правление Карла Великого стало эпохой громких военных побед и масштабных завоеваний. При нем завершилось присоединение к Франкскому королевству германоязычных земель – событие, имевшее далеко идущие последствия. Сопротивление аламаннов было окончательно сломлено еще в 746 г. дядей Карла Великого Карломаном, но ценой такого кровопролития, что, по словам одного хрониста, это и было причиной ухода его в монастырь. Правитель Баварии Тассилон присягнул Пипину Короткому в 757 г., но выступил против Карла Великого и был низложен в 787 г. Фризия была завоевана еще Карлом Мартеллом, тем не менее ее болотистые земли оставались почти недоступны для власти франков, а жители глухи к проповеди христианства. «Апостол Германии» Бонифаций в 754 г. обрел мученическую смерть среди «язычников» на севере Фризии. Война с саксами оказалась для Каролингов особенно долгой и кровопролитной. Отчасти это объясняется особенностями политического и социального устройства саксов. В отличие от аламаннов, баваров и даже фризов они не подчинялись никакому правителю, которого можно было бы победить или с которым можно было бы договориться. Изнурительная война в Саксонии окончилась только в 803–804 гг. путем геноцида саксов и массовых депортаций германцев.

В ответ на просьбу папы Адриана I в 774 г. Карл Великий начал новую войну с лангобардами. На этот раз самостоятельность их королевства в Италии была ликвидирована, а Карл Великий принял титул короля лангобардов. На Рождество 800 г. в соборе Св. Петра в Риме папа Лев III короновал Карла Великого в качестве императора. «Лоршские анналы» в оправдание этого акта ссылаются на то, что в империи, под которой подразумевалась Византия, в это время правила женщина – императрица Ирина. Биограф Карла Великого Эйнгард, однако, утверждает, что Карл не хотел и не собирался становиться императором, и инициатива коронации исходила от понтифика. Одни историки рассматривают это утверждение в качестве литературного топоса, рисующего образ идеального правителя, не стремящегося к власти. Другие полагают, что так могло случиться в действительности. Идея «восстановленной» Римской империи имела долгую судьбу и сыграла огромную роль в политической истории Европы. Между тем, возможно, ничего подобного Карл и не задумывал, а мотивом означенного символического акта послужило желание папы Льва III заручиться могущественным союзником перед рядами римских магнатов. Завоевание Италии и поддержка папства вели к столкновению с Византией. В этих условиях Карл Великий искал новых союзников и даже завязал отношения с Аббасидским халифатом в Багдаде. Впрочем, византийцы признали императорский титул Карла Великого в 812 г.

В правление Карла Мартелла, Пипина Короткого и Карла Великого под властью Каролингов оказались огромные территории, но форма управления, унаследованная от Меровингского королевства, очевидно, переменилась мало. Нововведением в государственном управлении исследователи называют появление missi dominici, «посланных от государя», но что представляли собой их «отчеты» и имели ли они место, мы точно не знаем. Рост числа капитуляриев со времени Пипина Короткого показывает возрастание роли письменной документации в делах управления; капитулярии франкских королей – весьма разнородные документы, составленные по самым разным поводам. Размеры государства вступали в противоречие с физическими возможностями одного правителя. По подсчетам историков, за двенадцать месяцев в 786–787 гг. Карл Великий проехал свыше 3,5 тыс. километров. Подарок багдадского халифа слон Абу-аль-Аббас вскоре умер, возможно, именно из-за кочевой жизни императора франков. В то же время Карл Великий предпринимает строительство подлинной столицы государства. Таким символическим центром империи и главной резиденцией императора стал Ахен, расположенный в сердце старинных франкских земель.

За несколько месяцев до смерти Карл Великий сам короновал императорской короной своего сына Людовика (814–840) в Ахене в 813 г., а через три года тот был вторично коронован в качестве императора в Реймсе папой римским Стефаном IV. Этот жест, означавший фактическое признание за римскими папами права короновать императоров, положил начало традиции, существовавшей в Средние века.

Новый император окружил себя людьми церкви, и в истории за ним закрепилось прозвище «Благочестивый». Это вопрос не только личной религиозности нового правителя, но и определенных политических предпочтений. Властитель Франкского государства больше не являлся только королем франков. Христианство послужило объединяющим фактором и идеологией государства, ставшего многонациональной империей. До сих пор война была главным организующим принципом правящего слоя Франкского государства, а сам этот слой – военным классом. Порицая войну и насилие, Людовик Благочестивый стремился направить франков на путь мира и христианских идеалов, видя себя исполнителем божественного промысла. Эти идеи вступали в противоречие с традициями наследования королевской власти в державе. Людовик был единственным наследником своего отца Карла Великого, но у него самого имелось три сына, отсюда его обеспокоенность сохранением единства империи. В глазах Людовика оно равнялось необходимому единству христианского мира на пути к спасению. Основные политические события времени его царствования были связаны с борьбой за определение порядка наследования государственной власти.

Возможно, Людовик Благочестивый жил с ощущением близкой гибели. В Страстной четверг 817 г. на выходе из храма в Ахене он едва не погиб под обломками рухнувшей галереи. Документ, обсужденный и одобренный представительным собранием франкской знати в Ахене несколько месяцев спустя под названием «Ordinatio imperii», определял порядок раздела наследства императора Людовика на случай его внезапной смерти. Согласно этому документу, младшим детям Пипину и Людовику должны были отойти Аквитания и Бавария – периферийные регионы, в любом случае остававшиеся автономными политическими образованиями. Ядро государства, включая старинные земли франков, оставалось неделимым и вместе с императорским титулом и верховной властью переходило к старшему сыну Людовика Благочестивого Лотарю. В целом, перед нами программа скорее упорядочения и организации, чем раздела страны.

Но роковую ошибку допустил сам монарх, слишком рано задумавшись о смерти, ибо с принятием «Ordinatio imperii» его жизнь не закончилась. Овдовев, в 819 г. император Людовик женился на красавице Юдифи, и в 823 г. у них родился сын Карл – будущий Карл Лысый. Существование еще одного наследника не предусматривалось в «Ordinatio imperii», но за Карла стояла могущественная родня его матери, поэтому Людовик практически вернулся к идее раздела государства. Его старший сын Лотарь прошел в это время уже коронацию как император и соправитель отца, вокруг него сплотились сторонники порядка наследования, задуманного в 817 г. В сущности, в этом и заключался раскол, которого страшился Людовик Благочестивый: дети выступили против отца и в конце концов победили его.

Трехлетие после смерти Людовика Благочестивого в 840 г. вошло в историю как «распря» или «война между братьями». Итогом ее стал фактический раздел Франкского государства. По Верденскому договору 843 г. Карлу Лысому отошли земли, позже ставшие средневековой Францией (Западно-Франкское королевство), Людовику достались владения в Германии (Восточно-Франкское королевство), между ними лежал удел их старшего брата Лотаря – в его руках находился Рим на юге и Ахен на севере. Лотарь сохранял старшинство, данное ему императорским титулом, однако на практике Верденский раздел означал конец единой Франкской империи. Она ненадолго пережила своих создателей. Зато политические структуры, возникшие в результате Верденского раздела, закрепились на политической карте Европы, очевидно потому, что приблизились к социальной и культурной реальности своих регионов. Важным памятником признания таких культурных различий является сохранившийся текст Страсбургской клятвы. Когда в 842 г. Карл Лысый и Людовик Немецкий решили скрепить свой союз клятвой, первый произнес ее на французском, а второй на немецком языке.

До 855 г. единство сохранялось в форме «союза братьев». Но после смерти императора Лотаря, который разделил свою часть наследства Каролингов между собственными детьми, соперничество вновь обострилось. В 870 г. Карлу Лысому и Людовику Немецкому удалось поделить «Лотарингию» – срединную область между Францией и Германией (тогдашняя Лотарингия была гораздо больше нынешней одноименной области). Еще дважды земли бывшей империи Карла Великого соединялись в одних руках: Карлу Лысому это удалось перед самой смертью в 877 г., сыну Людовика Немецкого Карлу Толстому – в 884–888 гг.

Империя Каролингов и англосаксонские королевства в VIII–IX вв.

Неумение справиться с набегами викингов, ставшими повальным бедствием, лишало власть императоров авторитета. Восточная часть государства Карла Великого сохранилась лучше. Процессы политического обособления местной знати здесь шли менее активно, и оставалась в силе каролингская система управления. В частности, правители Германии смогли удержать под своим контролем епископства и монастыри. Во Франции власть сосредоточилась в руках группировок местной знати, а король не имел достаточных ресурсов для управления страной. Политический строй с тех пор в большей мере основывался на личных связях, обмене услугами и взаимном признании. После Карла Толстого Франция и Германия уже никогда не объединялись под властью единого правителя. «Лотарингия» осталась за Германией. Во многих местах в конце IX в. возникают королевства, не имеющие отношения к Каролингам. В 888 г. королем Италии был провозглашен Беренгарий. Королевства, основанные в 879 г. Бозоном в Провансе и в 888 г. Рудольфом в Верхней Бургундии, в 933 г. при короле Рудольфе II были объединены в одно Бургундское королевство. В Германии каролингская династия пресеклась в 911 г. Во Франции после 888 г. на престоле чередовались Каролинги и представители рода графов Парижских – будущей королевской династии Капетингов.

ЕВРОПА ЗА ПРЕДЕЛАМИ ИМПЕРИЙ

Значительная часть Европы в VIII–IX вв. оставалась за границами Византийской и Каролингской империй, и там происходили, возможно, не менее важные события. В отличие от Римской империи власть Каролингов не распространилась на Англию, хотя некоторые исследователи говорят, что в правление Меровингов подчинение королям франков в какой-то форме существовало. Наш главный источник по политической истории Англии этого периода, «История англов» Беды Достопочтенного (ок. 730 г.), рисует политическое устройство страны в виде системы королевств. По мнению современных исследователей, речь идет о регионах, политические традиции которых сильно различались между собой. Некоторые из них могло связывать вместе лишь признание власти общего правителя, которое оканчивалось с его смертью. Термин «королевства» временами кажется искусственным привнесением в эту пеструю картину. Могущественных правителей называли словом бретвальда, но что это значило и значило ли что-то определенное, тоже не ясно. Во времена Карла Великого фактическим властителем Англии стал король Мерсии Оффа (757–796). IX век завершается объединением англосаксов под властью Уэссекса, правителем которого был Альфред Великий (871–899). Причины этого объединения определялись прежде всего нашествием викингов.

Хотя морские разбойники действовали на севере Европы уже давно, набеги викингов, которые начались в 90-х годах VIII в. и с нарастающей силой продолжались 120 лет, воспринимались современниками как новое явление. В Англии викингов называли данами («датчанами»), во Франции норманнами, на Руси варягами. Первыми жертвами походов викингов стали христианские монастыри на севере Англии. Если говорить о Франкском государстве, то там первые набеги затронули две области: датчане действовали против торговых центров Фризии, а норвежцы, сделавшие своей базой Ирландию, терроризировали Аквитанию. На своих кораблях они проникали по рекам в глубь страны. Против грабительских вылазок внезапно возникавшего и ускользавшего врага франки и англосаксы оказались плохо подготовлены, поэтому первая волна разбойничьих рейдов и ощущение беззащитности перед ними вызвали психологический шок.

Но настоящий размах и новую тактику походы викингов приобрели с 40-х годов IX в. До этого времени они каждую осень возвращались в Скандинавию, но в 843 г. отряд викингов впервые зазимовал в Аквитании. С тех пор они оставались на Луаре почти каждую зиму. Карл Лысый не дал им обосноваться на Сене, но защитить даже крупные города оказалось некому. Походы викингов совпали по времени с важными внутренними преобразованиями франкского мира. Они обнажили и подтолкнули процессы политического разделения и обособления. С начала 50-х годов IX в. викинги захватывают значительные территории на северо-востоке Англии. Ценой больших усилий правителям Уэссекса удалось остановить их продвижение на юг. В этой борьбе все регионы Британии признали Альфреда Великого своим властителем, а он стал рассматривать себя как короля англосаксов. Территории, попавшие под власть «данов», впоследствии назывались «Областью датского права» (Danelaw). Отдельные отряды викингов в середине IX в. дважды проникали в Средиземноморье и даже достигали Италии. Внутреннее устройство Скандинавии, выплеснувшей вовне столь мощную энергию, не знало государств. Из всех северных стран процессы политической консолидации быстрее разворачивались в Дании. В 831–832 гг. папа Григорий IV утвердил создание Гамбургского архиепископства, целью которого должна была стать христианизация датчан, шведов и славян.

Арабская экспансия в Средиземноморье стала другой долговременной угрозой для христианских государств. Мусульмане в Западном Средиземноморье действовали главным образом из Северной Африки и изначально стремились к территориальным захватам. Завоевание Сицилии, принадлежавшей Византии, начавшееся в 827 г., как всегда бывало в истории этого острова, растянулась на десятилетия. Последний оплот византийцев Таормина пал в 902 г. Мусульмане смогли на время закрепиться в Калабрии и Апулии: в Таранто с 840 по 880 г. и Бари с 841 по 871 г. Но продвижение в Италию в конечном счете успеха не имело.

Тем не менее грабительские набеги арабов существенно повлияли на социальную и политическую жизнь региона. В 846 г. мусульмане разграбили собор Св. Петра в Риме, вынудив папу Льва IV около 850 г. обнести Ватикан крепостной стеной. Современные историки сопоставляют с волной разбойничьих набегов процесс перехода к укрепленным деревенским поселениям сеньориальной эпохи. Этот процесс понимается ими как ключ к развитию сеньориальной власти и переустройству средневекового общества в целом. Причем это суждение впервые звучит из уст средневековых хронистов. К концу IX в. те относят последние свидетельства об идиллическом счастье, царившем некогда в Средней Италии. Деревень тогда почти не было, преобладали хутора и обособленные усадьбы, где каждая крестьянская семья была предоставлена сама себе. Но наступила великая смута, превратившая крестьян в деревенских жителей. Полагая спастись от сарацин, они оказались заперты в новых укрепленных деревнях, где роковым образом потеряли былую независимость и попали под гнет сеньоров.

На Сицилии и в Испании первые отряды мусульман высадились по приглашению христиан для войны с другими христианами. В начале VIII в. Вестготское королевство включало почти всю Испанию и часть Южной Галлии. По свидетельству мусульманских источников, просьба о военной помощи исходила от сыновей только что умершего вестготского короля Витицы, считавших себя неправильно отстраненными от власти. Первым в 711 г. высадился отряд правителя Танжера Тарика, но его составляли не арабы, а берберы. Вестготы были разбиты, а их король пал в бою или был убит вскоре после этого. На следующий год в Испанию переправилась армия мусульманского правителя Северной Африки Мусы, включавшая теперь большое число арабов. Покорение страны произошло стремительно и в основном завершилось к 716 г. Мусульманская экспансия продолжилась за Пиренеями, пока не встретила отпор и затем ответное наступление со стороны франков. Концом мусульманского продвижения в Европу считается победа Карла Мартелла, одержанная им в 732 г. в битве при Пуатье. Впрочем, историки оговариваются, что это могла быть небольшая грабительская экспедиция, организованная, возможно, не без помощи христианских правителей Аквитании.

Пришедшие в Испанию арабы принадлежали не к бедуинам, а в основном происходили из земледельческих регионов Йемена. Арабы селились в крупных городах и долинах рек Гвадалквивир и Эбро. Берберы занимали плоскогорья в центральной части страны, пригодные для скотоводства. Мусульманская Испания сразу оказалась во власти бесконечных внутренних раздоров между берберами и арабами, между арабами йеменских племен и новыми волнами арабских переселений, в основном из Сирии, которые принесли в новую страну старые распри, возникшие еще в Аравии. Когда между 747–750 гг. Аббасидам удалось отстранить от власти багдадских халифов из рода Омейядов, один из Омейядов Абд ар-Рахман I (756–788) сумел основать независимое государство в Испании, приняв титул эмира. В условиях неустранимых племенных раздоров опорой государственной власти стали мулади («новые мусульмане»), т. е. обратившиеся в ислам неарабы. Та часть правящего класса Вестготского королевства, которая осталась на завоеванных территориях, быстро влились в состав новой элиты. Перенимавших арабский язык и обычаи, но не менявших веру называли мосарабами. Мирному включению жителей Испании в состав нового государства способствовала терпимость его правителей к христианству.

Немусульмане платили особый налог, а когда во второй половине IX в. началось массовое обращение в ислам, государство осталось без средств, что нанесло разрушительный удар по эмирату Омейядов. Кордовские эмиры изначально контролировали юг страны. К середине IX в. Абдарахман II (822–852) смог подчинить мусульманские пограничные «марки» на севере и в центре Испании, но всего на несколько лет, после чего власть кордовских эмиров впредь ограничилась долиной Гвадалквивира и ближайшими окрестностями Кордовы. Однако уже в X в. при Абдарахмане III это государство станет сильнейшим в Европе.

Историческое предание средневековых христианских королевств Испании утверждает образ героической борьбы с мусульманским нашествием. Согласно этой традиции, в Астурии сопротивление возглавил Пелагий или Пелайо, который нанес поражение отряду врагов в долине Ковадонга. При короле Альфонсо I (739–757) границы христианского Астурийского королевства существенно расширились, включив Галисию, Леон и другие регионы. Впрочем, северная оконечность Пиренейского полуострова никогда не интересовала мусульманских правителей. То, что в середине VIII в. христиане смогли утвердиться на обширной территории, объясняется конфликтом берберов с арабами и разразившимся голодом, из-за чего многие берберы, оставив Месету, вернулись в Северную Африку. С этого времени мусульманские земли начинались значительно южнее, на широте Толедо и Коимбры. Между ними и Астурийским королевством лежала ничейная земля. К концу IX в. граница христианской колонизации продвинулась до р. Дуэро. Наиболее активно реконкисту (исп. «отвоевание») в этот период ведут франки. Походы Карла Великого привели в 801 г. к завоеванию Барселоны, но попытки франков продвинуться в долину Эбро и взять Сарагосу успехом не увенчались.

Особенно сильное впечатление произвел на современников разгром Карлом Великим Аварского каганата. Об аварах сохранился минимум информации. Даже гунны, при всей мимолетности их господства, оставили большой отзвук в европейской культуре: от германских сказаний до фресок Ватикана. Авары так и не смогли, в отличие от других кочевников, например болгар или венгров, создать христианское государство и навсегда остались в исторической памяти «плохими европейцами», «варварами», так и не перешагнувшими порог «цивилизации».

ОБЩЕСТВО ЕВРОПЫ КАРОЛИНГСКОГО ПЕРИОДА

Наши источники не дают возможности с одинаковой точностью судить обо всех сторонах истории Европы около 800 года. Очевидно, мы неплохо знаем основные факты политической и церковной истории. Об обществе и экономике мы осведомлены на порядок хуже. Здесь риск неточности и ошибки намного выше.

Плотность населения в Европе каролингского времени местами кажется весьма значительной. Мы получаем такие сведения из монастырских описей, называемых «полиптиками». По данным Сен-Жерменского полиптика, составленного незадолго до 829 г., к югу от Парижа плотность населения достигала 39 человек на 1 кв. км. Похожие цифры есть для ряда других мест. Однако подобные густонаселенные старопахотные земли соседствовали с обширными пространствами девственных лесов и пустошей. Они исчезли позднее в результате масштабного расширения посевных площадей на протяжении Средних веков. В каролингское время этот процесс только начался. Мы знаем о таких расчистках нови в VIII и IX вв. из картуляриев (сборников грамот) немецких монастырей Фульда и Лорш. С ростом обрабатываемых площадей также возрастает население.

Земледелие является главной отраслью материального производства. Большинство населения занято сельским трудом и поглощено заботами деревенской жизни. Основной единицей производства выступает крестьянское хозяйство. Быт власть имущих зависит от налаженных каналов эксплуатации крестьянского труда. На вопрос о том, что отличает материальную культуру раннего Средневековья, историки отвечают: «Бедность!». В материальном смысле это бедное общество оказалось неспособным оставить после себя наследие, сравнимое с громадами римских амфитеатров или средневековых готических соборов. Речь при этом идет не о некоей абстрактной бедности, внезапно поразившей страны Запада. Бедность не коснулась подавляющего большинства населения – крестьян. Напротив, дело в том, что крестьяне в большой мере ускользают от тех, кто может их эксплуатировать. За бедностью материальной культуры и свертыванием хозяйственных обменов встают изменения в экономическом положении социальных элит.

Свобода крестьян от власти аристократий, очевидно, возрастает «в среднем». Локальные отличия при этом очень велики. Источники каролингского времени позволяют наметить типологию крестьянских обществ. Они разные – одни из них находятся под контролем аристократий, другие живут своей отдельной жизнью и мало в ком нуждаются. По документам, сохранившимся в картулярии Редонского монастыря на юго-востоке Бретани, мы знаем о том, как общины деревенских жителей сами вершат суд. Любая сделка об отчуждении недвижимости в пределах деревенской территории подлежит формальному утверждению деревенского схода. Аристократия существует в другом социальном измерении – где-то в окружении правителей Бретани – и в жизни деревенских мирков никак не участвует. Другой впечатляющий пример деревенской самостоятельности можно найти в Восточных Пиренеях. Основание церквей мирянами всегда было в Средние века личным и семейным делом, но в Восточных Пиренеях в IX в. многие церкви основываются сельскими сходами.

После создания теории Карла Маркса меру эксплуатации часто описывали в терминах «необходимого» и «прибавочного» продукта. То, что мы знаем о крестьянской экономике сегодня, в особенности благодаря исследованиям российского экономиста А.В. Чаянова, заставляет оставить эти термины как не вполне адекватные. Принципом крестьянской экономики является не максимальная прибыль, а представление о своих потребностях. Возможности крестьянского хозяйства никогда или почти никогда не используются полностью. Если власть имущие получают сравнительно меньшую долю общественного продукта, то это не означает, что больше остается самим производителям – это значит, что крестьяне меньше работают. Если мы примем этот взгляд, то сможем объяснить некоторые поразительные факты экономической истории раннего Средневековья. В частности, есть свидетельства упадка агротехники и даже перехода от пахотного земледелия к мотыжному и от земледелия к охоте и собирательству. Действительно, чем сложнее агротехника, тем больших вложений труда она требует. Если мера эксплуатации падает, крестьянская экономика тоже меняется. Она возвращается к более простым формам хозяйственной деятельности, а после рубежа X–XI вв. установление сеньориального строя приведет к новому подъему европейской экономики.

Со своей стороны те, кого можно назвать социальной элитой каролингского государства, непохожи на власть имущих развитого Средневековья. Около 1100 г. власть и активность аристократии привязаны к конкретной территории. Функциональным и символическим центром сеньориальной власти выступает замок. Высшую аристократию при Каролингах исследователи неслучайно называют «имперской аристократией». Речь идет о лицах, имеющих владения и интересы и действующих одновременно во многих регионах Франкского государства. Другое заметное отличие состоит в принципах устройства аристократических семей к 800 и к 1100 гг. Переход к сеньориальному строю середины Средневековья как в Германии, так и во Франции сопровождался выделением из рыхлых связей родства больших консолидированных кланов, спаянных общей дисциплиной и действующих сообща. В Каролингской империи ничего подобного таким семейным кланам не встречается, как отсутствуют и семейные имена. Высокое положение элиты каролингского мира зависит не от частной власти и семейной солидарности, а обусловлено отношением к власти правителя, местом в системе каролингской государственности.

Что мы знаем о «крупном поместье» каролингского времени? Свидетельством их существования в науке с XIX в. считались монастырские описи-полиптики. Беда в том, что этот тип документа труден для интерпретации. Историки XIX в. думали, что такие огромные владения возникают вследствие массового разорения крестьян, что якобы заставляло их передавать свои земельные участки крупному собственнику и оставаться держателями его земли с условием уплаты оброка и барщины. Так же понимались отношения сеньоров и крестьян в следующие столетия Средневековья. Сеньоры мыслились «верховными собственниками» земли, крестьяне – «зависимыми держателями». Поэтому монастырские полиптики Каролинского времени рассматривались как первые наглядные сведения о «средневековом поместье».

Сегодня это объяснение представляется ошибочным. Начать с того, что сеньориальный строй, к примеру, около 1100 г. историки больше не рассматривают в виде системы поземельных отношений. Сеньоры существуют за счет крестьян не потому, что в каком-то серьезном смысле выступают «верховными собственниками» их земли, а потому что являются их сеньорами, поставленными над ними властью. Это сеньория, основанная на политическом лидерстве – одни работают и подчиняются, другие воюют и руководят. Крестьянско-сеньориальные отношения приобретают поземельную подоплеку впоследствии, когда на политическую арену возвращается королевская власть и кладет конец сеньориальной вольнице. Права монархов и бойкое перо юристов, действующих в интересах королевской власти, охотно интерпретируют прерогативы сеньоров и обязанности крестьян как права собственников и держателей земли. В начале Нового времени, когда складывались первые представления о средневековом обществе, примерно так и обстояло дело. Но переносить эту картину в начало Средних веков и изображать в таком виде монастырские владения каролингского времени было бы заведомой ошибкой.

Также не выдерживает критики мнение о массовом разорении крестьян. Оно основано на предубеждениях ученых XIX в. Крестьянское хозяйство считали тогда безнадежно отсталой формой производства. В «Манифесте Коммунистической партии» Маркс заклеймил «идиотизм сельской жизни». Мысль о разорении крестьянства в раннее Средневековье зиждилась тогда на вере в экономические преимущества крупного хозяйства. В наши дни мы лучше знаем, что представляет собой крестьянская экономика. Как уже сказано, она никогда не использует всех своих экономических возможностей и потому обладает большим потенциалом выживания. До эпохи промышленного переворота в земледелии, т. е. до XIX в., крестьянское хозяйство всегда имело наибольшую рентабельность. В экономическом соревновании крестьяне должны выигрывать. Обратное было бы удивительно.

Доказательством якобы имевшего место разорения крестьян прежде считались монастырские картулярии – собрания дарственных грамот. Но дело в том, что монастырские земли, приобретенные таким путем, всегда остаются раздробленными. Из монастырских полиптиков, напротив, мы узнаем, что тому или иному аббатству принадлежат целые деревни. Исследователи справедливо задаются вопросом, идет ли речь об одном и том же?

Ряд историков высказывает смелое предположение о том, что полиптики на самом деле являются документами налогообложения, сохранившегося со времен Римской империи. При римских императорах и франкских королях, говорят эти исследователи, система административного управления, обходясь без армии чиновников, строится на вручении полномочий государственной власти в руки могущественных лиц. Основная часть налоговых поступлений употреблялась на месте. Определенные доходы были приписаны к определенным расходам. Например, значительная часть платежей крестьян аббатства Сен-Жермен, по сведениям полиптика Ирминона, идет на содержание воинов. Такой порядок отвечал низкому уровню развития товарного рынка и транспортных коммуникаций, делавших конвертации и перемещения ресурсов затруднительными или невозможными. В ведении государственных органов остаются отчетность и контроль. Там, где другие исследователи видят стихию частных и поземельных отношений, сторонники такого объяснения говорят об административном управлении, основанном на простых и универсальных правилах. Стоит оговориться, что эта картина не является общим убеждением всех компетентных специалистов. Но можно считать установленным, что каролингские полиптики восходят к римским налоговым описям как тип документа. С государственной властью и ее налогами полиптики связаны как минимум своим происхождением.

В истории денег, напротив, мы можем с уверенностью говорить о разрыве с денежной системой Античности, базовой единицей которой являлась золотая монета солид. С конца VII в. в Англии и Франкском королевстве чеканится серебряная монета, а золото исчезает из обращения до XIII в. Причиной этого называют отсутствие месторождений золота в Европе и прекращение притока металла извне. В условиях относительного упадка торговли города и городская жизнь лучше всего сохранились в Италии. О новизне хозяйственной ситуации говорит тот факт, что важную хозяйственную роль начинают играть новые центры. Следствием такого переустройства торговых путей в каролингское время стала Венеция. Особенностью крупных торговых центров в Северном и Балтийском морях была кратковременность их существования. Они так и не превратились в настоящие города.