Текст книги "Время, вперед! Культурная политика в СССР"
Автор книги: авторов Коллектив
Жанры:
История
,сообщить о нарушении
Текущая страница: 12 (всего у книги 15 страниц)
Елизавета Жданкова. Частные кинотеатры в годы НЭПА как «свободное» культурное пространство
Городские кинотеатры называют коммерческими. Цель их существования – извлечение прибыли. Завлечь зрителя вопящей рекламой, ослепить его потоками света, оглушить его звуками оркестра, соблазнить его фоторекламой из наиболее пошлых кадров, опустошить карман зрителя и выпустить его, как косяк обалдевшей воблы, в мутную темень улицы – таковы неизменные задачи коммерческих кинотеатров.
При определении общей хозяйственной политики в кино следует совершенно отбросить как неправильные противопоставления «коммерции» и «идеологии» в советском кино. Советское кино может и должно быть доходным предприятием.
Всесоюзное партийное совещание по кинематографии при ЦК ВКП(б). 1928 [409]409
Всесоюзное партийное совещание по кинематографии при ЦК ВКП(б) 15–21 марта 1928 г. // Руководящие постановления по кино. Резолюции и постановления ЦК ВКП(б), Всесоюзного партийного совещания по кино и Первого всероссийского сценарного совещания. Л.; М.: Теакинопечать, 1929. С. 27.
[Закрыть]
В 1920-е годы кинотеатр был одним из немногих досуговых центров горожан, где завоевание культурного пространства происходило в столкновении экономического и идеологического факторов, и коммерческая составляющая, очевидно, имела преимущество. В этот период тактика взаимных уступок развлекательных и идеологических учреждений занимала важное место в культурной политике. В контексте «культурной революции» 1920-х годов кино как один из самых популярных и массовых видов городского досуга вызывало у представителей власти особый интерес. Кинематограф рассматривался как политический инструмент, позволяющий в развлекательной форме доносить до многочисленных посетителей идеологические установки властей. В 1919 г. кинематография была национализирована декретом Советской власти, но экономические трудности Гражданской войны, а затем новации времени нэпа не позволяли в желанной мере ввести кино в советский пропагандистский арсенал этого периода. В условиях перехода к нэпу остро встал вопрос о судьбе национализированных кинопредприятий – приемлема ли передача кино в частные руки? После длительных дискуссий было принято решение допустить использование частного капитала для развития кинопроката, формально оставшегося под контролем государственных органов. Складывалась противоречивая ситуация: партийные и государственные структуры в соответствии с принципами нэпа официально допускали развитие частных [410]410
«Частными», или «коммерческими», условно назывались кинотеатры, которые сдавались в аренду государством.
[Закрыть]кинотеатров, рассматривая их как отрасль экономики, но одновременно предпринимали попытки контролировать кино как орудие пропаганды и идеологического воздействия. Упадочное состояние кинопрокатной сети не позволило государству удержать контроль над притоком частного капитала. В кратчайшие сроки кинопрокат оказался в большинстве случаев в руках частных предпринимателей.
Коммерческий успех кинотеатров – как государственных, так и частных – в значительной степени зависел от выбора репертуара. В период нэпа кинотеатры использовали в прокате в основном образцы дореволюционной и западной кинопродукции, которые с точки зрения коммунистической идеологии не выдерживали критики и считались «контрреволюционными», «мещанскими» [411]411
См., напр.: Кино. Что нам показывают // Советское искусство. № 5. 1927. С. 91–92.
[Закрыть]. Отношение идеологов правящего режима к такому репертуару было крайне настороженным. Это проявлялось в стремлении контролировать деятельность частных кинотеатров доступными способами, экономическими и административными мерами. Непосредственные руководители на местах, однако, рассуждали прагматичнее. Именно такой репертуар был коммерчески выгоден и продиктован конкурентной борьбой: зарубежные картины пользовались наибольшей популярностью у зрителей. Кинотеатры, даже принадлежащие государственным структурам, работали на принципах самоокупаемости и с помощью одинаковых приемов удовлетворяли запросы аудитории, играя по законам рынка и вступая в противоречие с собственной идеологией.
В фокусе исследований, касающихся кино как вида досуга, оказываются репертуарная политика и связанные с ней особенности зрительского восприятия. Кинотеатры традиционно рассматриваются лишь в контексте передачи фильма от кинофабрики к зрителю, минуя собственно организационную сторону киносеансов [412]412
Место кинотеатров в городской культуре освещено в немногих исследованиях: Плаггенборг Шт.Революция и культура: культурные ориентиры в период между Октябрьской революцией и эпохой сталинизма. СПб.: Журнал «Нева», 2000; Степанов З. В.Культурная жизнь Ленинграда 20-х – начала 30-х годов. Л.: Наука, 1976; Цивьян Ю.Историческая рецепция кино. Кинематограф в России 1896–1930. Рига: Знание, 1991; Barber S.Projected Cities: Cinema and Urban Space. L.: Reaktion Books, 2002; Flickinger B.Cinemas in the City: Berlin's Public Space in the 1910s and 1920s // Film Studies. An International Review. 2007. No. 10. P. 72–86; и др.
[Закрыть]. Остаются неопределенными само пространство кинотеатра и принципы его функционирования в новых экономических условиях. Можно прокомментировать ряд ключевых вех в развитии всей советской кинематографии с точки зрения организации кинотеатральной сети.
Необходимость массово восстанавливать кинотеатры после агонии революции и Гражданской войны вынудила государство к сдаче кинозалов в аренду. В годы нэпа взять одно из этих пустующих помещений в аренду не составляло труда, объявления о такой возможности регулярно появлялись в прессе, в особенности кинематографической. Для этого с ответственной организацией, владеющей кинотеатром, заключался договор об его аренде. Претенденты зачастую сами предлагали условия аренды, и головная организация имела возможность выбирать наиболее выгодные предложения.
Одним из самых информативных источников для понимания условий работы первых советских коммерческих кинотеатров представляются договоры на их аренду. Последние ни разу не становились объектом отдельного анализа, этот вид документов практически не был использован исследователями. Единый типовой договор с кинотеатрами был утвержден Совкино лишь в 1926 г., до этого же каждая организация подготавливала свой договор; на первых порах это был рукописный документ, составляемый с вариациями. Можно проследить, как на протяжении того времени, когда допускалась аренда кинотеатров, видоизменялась форма договора, какие пункты включались и исключались из него, а на что обращалось особое внимание, т. е. определить, в какой форме устанавливались отношения, насколько свободны были арендаторы в своих действиях и какие обязательства возлагались на них. Нетрудно оценить успешность работы кинотеатра по обилию его рекламы; о стабильности положения свидетельствуют регулярно публикуемые в прессе репертуар и анонсы фильмов. Договоры демонстрируют неизученную изнанку работы кинотеатра, сложности, с которыми сталкивались их арендаторы; знакомство с этими источниками «очеловечивает» организационную сторону киноработы и позволяет разглядеть за официальными постановлениями практику. Следует отметить, что, как и во многих других сферах, общие указания и решения по организации кинодела и регулированию работы кинотеатров, принимаемые на высшем уровне, зачастую игнорировались на местах на протяжении всех 1920-х годов. Р. Пикель, деятель культуры, игравший в 1927–1929 гг. одну из ключевых ролей в Главном репертуарном комитете, спустя год после первого в стране партийного совещания по кино, прошедшего в 1928 г., писал: «Мы не можем похвастаться успешным проведением резолюций в жизнь. Директивы всесоюзного партсовещания, данные свыше года назад, на девять десятых так и остались на сегодняшний день неоплаченным векселем. Темп реализации грозит превратить эти документы в своеобразную пятилетку» [413]413
Пикель Р.За осуществление партийных директив // Руководящие постановления по кино. С. 5.
[Закрыть]. Характерно, что подобные реплики звучали и в 1922-м, и в 1925-м, и позже, в 1929 г. Судить о работе кинотеатров только по бравурным рапортам в специализированной прессе или по официальным постановлениям было бы неверно, это дает лишь одностороннее видение процесса.
Прежде всего следует отметить, что в договоре отдельно подчеркивалось: помещение должно быть использовано исключительно для просмотра фильмов. Между тем использование кинотеатра в иных целях не было редкостью – например, одна из организаций устроила в нескольких помещениях бывших кинотеатров игорный клуб и концертную площадку [414]414
ЦГАЛИ СПб. Ф. 30. Он. 1. Д. 33. Доклад зав. ЛТГ об аренде помещений. Л. 40.
[Закрыть]. Официально разрешалось, однако, открывать при кинотеатре буфет или даже ресторан [415]415
ЦГАЛИ СПб. Ф. 30. Оп. 1. Д. 7. Договор об аренде кинотеатра «Коммунар». Л. 2.
[Закрыть], и нередко это становилось ключевым источником дохода для владельца кинотеатра. Одно из немногих примечаний в договоре особо указывало на то, что дивертисмент и миниатюры [416]416
По дореволюционной традиции киносеанс предваряло концертное отделение с увеселительными номерам, оркестром, выступлением танцовщиц и певиц или другими развлечениями для публики. Советская власть в начале 1920-х годов боролась с дивертисментом как с буржуазным пережитком, однако для публики он оставался едва ли не привлекательнее, чем сам киносеанс. Его старались вытеснить с помощью просветительских мероприятий, чтения лекций, устройства читален. В 1930-е годы появлялись целые пособия по организации времени до сеанса идеологически верным образом.
[Закрыть]допускаются лишь как дополнение к сеансу [417]417
ЦГАЛИ СПб. Ф. 30. Оп. 1. Д. 7. Договор об аренде кинотеатра «Коммунар». Л. 1.
[Закрыть]. Существовала отдельная категория «кинотеатра с дивертисментом» [418]418
ЦГАЛИ СПб. Ф. 30. Оп. 1. Д. 8. Договор об аренде кинотеатра «Веселые маски» A. M. Бановичем. Л. 24.
[Закрыть], «кинематограф с концертами и миниатюрами» [419]419
ЦГАЛИ СПб. Ф. 30. Оп. 1. Д. 33. Договор об аренде кинотеатра «Трокадеро» П. А. Смолиным. Л. 28.
[Закрыть]. Это, как правило, были дорогие кинотеатры в центре города. Наличие такого пункта в договоре не могло помешать зрителям «голосовать ногами» и выбирать те кинотеатры, где была более богатая программа дивертисмента. Зачастую газеты вели кампанию против дивертисмента в кинотеатрах как доминанты сеанса. Следует заметить, что в среднем кинотеатр тратил на дивертисмент треть своего заработка и примерно в 2–3 раза больше, чем на прокат самих фильмов. Это было известно ответственным за киноработу инстанциям, но никаких действенных мер против этого на протяжении 1920-х годов принято не было.
Управляющая кинематографией организация старалась не брать на себя ответственность за происходящее в кинотеатре. Никаких требований о соблюдении репертуара или инструкций по организации собственно культурной работы в самом кинотеатре не было, но арендаторы письменно соглашались с тем, что будут в точности исполнять все правила, постановления и прочие распоряжения, относящиеся к кинематографам [420]420
ЦГАЛИ СПб. Ф. 30. Оп. 1. Д. 7. Договор об аренде кинотеатра «Коммунар». Л. 1.
[Закрыть]. Иногда в договорах содержались рукописные оговорки о том, что арендаторы обязаны придерживаться курса культработы других институций, например Комиссии по улучшению быта учащихся. Таким образом, ответственность за соблюдение этого пункта полностью перекладывалась на плечи арендаторов и практически не контролировалась управляющим органом до 1926 г.
Ни о каком регулярном контроле над кинотеатрами со стороны государственных органов речи в договоре не было. Специально не регламентировался состав работников частных кинотеатров, но в отчетах кинотеатров об их деятельности требовались сведения о персонале: социальный статус, членство в партии. При этом государственный арендодатель оставлял за собой право назначать свой низший технический персонал (комендант, вахтер, сторож), но не более того. Вероятно, этим правом не пользовались широко, и к 1925 г. данный пункт мог вычеркиваться из договора, хотя в бланках он по-прежнему формально сохранялся [421]421
ЦГАЛИ СПб. Ф. 30. Оп. 1. Д. 8. Договор об аренде кинотеатра «Веселые маски» A. M. Бановичем. Л. 25.
[Закрыть].
Со временем, однако, этот пункт дополняется другим: «Арендатор обязан вести организуемое художественное предприятие согласно производственному плану, утвержденного Художественным комитетом Губоно, а текущий репертуар представлять для контроля в Губрепертком, согласно существующих положений» [422]422
ЦГАЛИ СПб. Ф. 30. Оп. 1. Д. 7. Договор об аренде кинотеатра «Коммунар». Л. 29.
[Закрыть]. Симптоматичный пункт договора появляется в 1924 г.: он гласит, что если на содержание зрелища не будет получено надлежащего разрешения или его эксплуатация по каким-либо причинам станет невозможной, управляющая организация не несет за это никакой ответственности и не принимает претензии на свой счет.
Таким образом, государственные киноучреждения целиком снимали с себя ответственность за происходящее в стенах кинотеатров, не принадлежащих их ведомству. К 1925 г. мы можем видеть уже выдержанную в определенном стиле четкую структуру договора, напечатанного на хорошей бумаге и заполненного на машинке. Очевидно, что постепенно налаживался механизм сдачи кинотеатров в аренду частным лицам или отдельным организациям. Со временем выдвигается условие об обязательной прокатной базе картин, которая оговаривалась в договоре – в Ленинграде, например, это чаще всего была прокатная контора Севзапкино [423]423
ЦГАЛИ СПб. Ф. 30. Оп. 1. Д. 31. Договор об аренде кинотеатра «Россия».
[Закрыть], затем ее сменил другой монополист, уже всесоюзного масштаба – Совкино. И этот пункт могли обходить предприимчивые управляющие – старались достать популярную картину вне очереди у сторонних лиц.
Неприемлемый для решения официальных идеологических задач репертуар мог компенсироваться внерепертуарными формами взаимодействия со зрителем и организацией его досуга. Такими формами могли быть массовые походы в кино, пропаганда социалистических лозунгов, лекции, обсуждения, предварительные просмотры и обсуждения фильмов до выпуска их в прокат, использование визуальных средств в фойе, риторика прессы и т. п. Управляющие кинотеатрами, в свою очередь, искали способы ухода от навязанных им мероприятий, снижавших посещаемость и доходность, и предлагали зрителю свою альтернативу. И несмотря на официальную риторику строгого надзора, контролирующие структуры слабо следили за этим. Известно, что в рамках различных кампаний кинотеатры обязывались показывать фильмы соответствующей тематики. Так, регулярно выходили постановления об участии кинотеатров в революционных праздниках, где указывалось, какие даты Красного календаря должны быть отмечены соответствующими фильмами. Тем не менее за октябрь-ноябрь 1924 г. во многих коммерческих кинотеатрах не было показано ни одного фильма, связанного с новыми революционными датами. Большинство фильмов революционного содержания попадали в массовый прокат в основном через государственные кинотеатры и клубы, но и с ними ситуация была неоднозначной. Так, в Народном доме им. К. Либкнехта и Р. Люксембург, входившем в состав Ленинградского театрального управления, не было проведено ни одного мероприятия к годовщине Октябрьской революции с формулировкой, что в октябре «не было революционных праздников» [424]424
ЦГАЛИ СПб. Ф. 30. Оп. 1. Д. 101. Ежемесячный отсчет Гос. Народного дома им. К. Либнехта и Р. Люксембург. Л. 10 об., 13 об.
[Закрыть]. Насколько известно, никаких санкций за нарушение подобных постановлений не следовало.
Наиболее активно кинотеатры сдавались в аренду частным лицам в период с 1922 по 1926 г. В 1925 г. во всей киноиндустрии произошли глобальные перемены, связанные с созданием нового объединенного органа – Совкино. В связи с этим внимание городских государственных киноорганизаций переключилось с лицензирования фильмов на работу кинотеатров. С этого момента начался обратный процесс «накапливания» кинотеатров и выуживания их из частных рук или – чаще – у ведомств, которые неудачно эксплуатировали кинотеатры. В частности, у Севзапкино в Ленинграде и до 1925 г. имелось в распоряжении 13 кинотеатров. Но они были разрознены, работали автономно, и некоторые были также сданы в аренду. Это не приносило дохода, о чем свидетельствует, например, неудачный случай аренды Василеостровским райисполкомом кинотеатров «Форум» и «Буревестник». Они приносили огромный убыток – 50 тыс. рублей за год, а вся крайне малая прибыль от них расходовалась на содержание других, таких же неприбыльных предприятий, как, например, Василеостровский сад. Несколько крупных, популярных в дореволюционном Петрограде кинотеатров – «Сплендид», «Колизей», «Гранд-Палас», «Гладиатор» – Севзапкино купило заведомо убыточными и теперь принимало меры по увеличению их доходности. Это достигалось в первую очередь за счет сокращения штатов и трат на рекламу, а также стоимости концертного отделения. Была, однако, артикулирована ориентация на массового зрителя – соответствующие номера концертного отделения, сатира, физкультура и проч. [425]425
ЦГАЛИ СПб. Ф. 83. Оп. 1. Д. 148. Докладная записка о состоянии дел в Севзапкино для Ленинградского Губисполкома. Л. 8–9.
[Закрыть]На XV съезде ВКП(б) была поставлена задача «начать постепенное свертывание водки, вводя вместо водки такие источники дохода, как радио и кино». Отмечалось, однако, что «нельзя толковать это под исключительно „коммерческим“ углом зрения, допуская какие-либо идеологические уступки вкусам, отступая от общественно-политических задач» [426]426
Всесоюзное партийное совещание по кинематографии при ЦК ВКП(б) 15–21 марта 1928 г. С. 27.
[Закрыть]. Практика последующих двух лет, тем не менее, продемонстрировала, что «коммерческий уклон» оставался сильным.
Так же как и в других сферах советской экономики, в кино по окончании восстановительного периода начался период нового строительства [427]427
Всесоюзное партийное совещание по кинематографии при ЦК ВКП(б) 15–21 марта 1928 г. С. 34.
[Закрыть]. Этот период характеризовался всплеском новых амбиций и изменением официальной политики (в большей степени, чем практики) в отношении организации кинодела. Так, Губполитпросвет Ленинграда в 1926 г. ставил перед собой цель в ближайший год добиться перехода в ведение их руководства в городе всех киноучреждений – согласно директивам Наркомпроса и Главполитпросвета [428]428
ЦГАИПД СПб. Ф. 16. Он. 10. Д. 10009. Тезисы доклада о перспективах работы Губполитпросвета в городе на 1926–1927 гг. Л. 70.
[Закрыть].
Единого курса на развитие кинотеатральной сети в городах и контроля за ней так и не было выработано. С одной стороны, в 1929 г. считалось, что «следует признать ошибочной встречающуюся в практике киноорганизаций линию на развитие сети, главным образом, охватывающей высокоплатящего зрителя. Эта линия исходит из неверного представления об ограниченности рынка кино, из недоучета возможностей расширения сети и тех материальных ресурсов, которыми располагает периферия» [429]429
Всесоюзное партийное совещание по кинематографии при ЦК ВКП(б) 15–21 марта 1928 г. С. 26.
[Закрыть]. В том же документе, однако, содержится и совершенно противоположное мнение: «…необходимо усиливать развитие кинотеатров, обслуживающих более высокоплатящего зрителя в городах, исходя из того, что эта кинотеатральная сеть пока, при настоящем положении, является финансовой базой для кинопроизводства» [430]430
Всесоюзное партийное совещание по кинематографии при ЦК ВКП(б) 15–21 марта 1928 г. С. 29.
[Закрыть]. Следует заметить, что они опубликованы не в форме дискуссии, а в форме резолюции партийного совещания.
Обращают на себя внимание слова К. М. Шведчикова, возглавлявшего правление Совкино со дня его основания. Старый большевик с богатым организационным опытом, он заслужил репутацию блестящего хозяйственника. Как предприимчивый человек, он взялся за дела вновь организованного предприятия Совкино с четким планом работы и поставленными целями – сделать советскую кинематографию доходной. С 1924 г. до самой смерти в 1935 г., несмотря на ожесточенную критику своей работы за «коммерческий» уклон, Шведчиков успешно руководил крупнейшей в стране киноорганизацией. В 1927 г. глава Совкино выступил с идеей дальнейшей централизации всего кинодела в стране: «Организация кинодела в РСФСР еще не закончена. Будет в РСФСР она закончена тогда, когда в одной организации будут сосредоточены производство, прокат и кинотеатральная сеть» [431]431
Кино. 1927. 23 августа.
[Закрыть]. Его подход определил направление дальнейшего развития «киноиндустрии» и стремительное сворачивание практики аренды частных кинотеатров.
Кинофикация, интенсивно проводимая в СССР в 1920-е годы, в наибольшей степени касалась деревни и небольших провинциальных городов – об этом свидетельствует масса брошюр и инструкций «Кино в деревне», этот вопрос чаще поднимался на совещаниях разного уровня. В крупных городах с богатой дореволюционной кинематографической традицией кинотеатр был в первую очередь досуговым учреждением и в немалой степени рассматривался государственными структурами как статья бюджета. В эпиграфе к данной статье приведены две цитаты, демонстрирующие, что и частные, и государственные кинотеатры в определенный период преследовали одну и ту же цель – прибыль.
Примечательно, что в условиях цензуры кинофильмов за самими частными кинотеатрами, куда и приходили зрители смотреть эти фильмы (а нередко и совсем другие, неподцензурные), был установлен весьма условный контроль. Он касался двух основных показателей, в число которых не входит идеологический надзор, – это прежде всего строгая финансовая отчетность и меры безопасности. Некоторое время частный кинотеатр оставался свободным от идеологии пространством, экономически независимым, в то время как государственные и клубные кино подвергались «массированной атаке» агитпропа. Выделяются, таким образом, две мало пересекающиеся сферы влияния в структуре городских развлечений. И что наиболее интересно в данном контексте, в течение определенного периода (1921–1929 гг.) эти сферы конкурировали между собой почти на общих основаниях. Строительство новых кинотеатров в годы нэпа велось неактивно, большее распространение получили дома культуры и клубы – места организованного, подконтрольного досуга, куда среди прочего входили и кинотеатры. Лишь к 1930-м годам «свободный» досуг был вытеснен из кинотеатров, оказавшихся целиком в руках государства.
© Жданкова Е., 2013
Галина Гончарова. Мальчики налево, девочки направо. Период раздельного обучения в СССР
Период раздельного обучения в истории советской школы был недолгим – всего 11 лет, с 1943 по 1954 г. Тем не менее он оставил значимый след не только в работе образовательной системы, но и в культуре.
Эта реформа отражала гораздо более общие процессы, прежде всего связанные с пересмотром официального подхода к культурному, идейному и даже политическому наследию дореволюционной эпохи. Если в 1920-е и в первой половине 1930-х годов для советской власти принципиально важно было продемонстрировать дистанцию по отношению ко всему тому, что было связано со старым режимом, то начиная с конца 1930-х постепенно усиливается готовность советского руководства заимствовать многое из дореволюционного прошлого, подчеркивая не только разрыв, но и преемственность.
На уровне образовательной политики такая смена подходов приводит к тому, что в советской школе начинают все более обращаться к опыту царских гимназий.
Именно в дореволюционной России длительное время практиковалось раздельное обучение юношей и девушек в мужских и женских классических гимназиях. Подобный подход обосновывался идеей о необходимости различной подготовки мальчиков и девочек. После революции эти взгляды были осуждены, и принцип равноправия требовал перехода к совместному обучению. В партийной программе РКП(б), принятой на VIII съезде в марте 1919 г., говорилось о необходимости совместного обучения детей обоего пола.
Мотивировалось это стремлением устранить существовавшее до революции неравноправие женщин и мужчин (так как женские средние учебные заведения в дореволюционной России давали меньший объем знаний, чем мужские) и сделать среднее образование общедоступным. В соответствии с этим Народный комиссариат просвещения РСФСР ввел 31 мая 1918 г. в школах страны обязательное совместное обучение мальчиков и девочек, просуществовавшее без изменения ровно четверть века – до лета 1943 г. [432]432
РГАНИ. Ф. 5. Оп. 18. Д. 54. Л. 20.
[Закрыть]
Однако к концу 1930-х годов политика изменилась. Советский режим проделал значительную эволюцию. Бюрократические структуры, выросшие из революционной власти, стремились к стабильности. Власть становилась все более консервативной. На культурном уровне стабилизация выразилась в использовании символических практик и образов, характерных для старого режима. Например, возвращение в армию погон, офицерских и генеральских званий, орденов. В этом же ряду стоит заимствование внешних атрибутов классических гимназий. Была введена школьная форма, которая с 1948 г. фактически копировала фасон формы классических гимназий – и по цвету, и по покрою, и по аксессуарам. Для мальчиков – фуражка, гимнастерка и поясной ремень солдатского типа. Для девочек – коричневое платье с черным (повседневным) или белым (для торжественных мероприятий) фартуком, завязывавшимся сзади на бант. Когда пошли слухи о том, что в школы введут раздельное обучение мальчиков и девочек, жители Москвы реагировали так: «Что это за гимназии вы вводите?» [433]433
ГА РФ. Ф. А-2306. Оп. 71. Д. 2954. Л. 23.
[Закрыть].
Впервые на повестку дня вопрос о введении раздельного обучения был поставлен накануне Великой Отечественной войны. Верховное руководство посчитало, что полное равноправие уже достигнуто во всех областях. В мае 1941 г. по личному указанию секретаря ЦК ВКП(б) А. С. Щербакова Отдел школ ЦК ВКП(б) совместно с Народным комиссариатом просвещения РСФСР обязали подготовить рассмотрение вопроса на Оргбюро ЦК ВКП(б). Однако начало войны помешало осуществлению этих планов. К восстановлению раздельного обучения вернулись лишь в 1943 г., когда после разгрома Красной Армией войск нацистской Германии под Москвой и Сталинградом исчезла угроза катастрофы, нависшая над страной.
Обратимся к докладной записке, подготовленной Отделом школ ЦК ВКП(б) и Народным комиссариатом просвещения РСФСР «О введении раздельного обучения мальчиков и девочек в неполных средних и средних школах Союза ССР» [434]434
ГА РФ. Ф. А-2306. Оп. 69. Д. 2997. Л. 1.
[Закрыть]. В ней утверждается, что неравноправие мужчин и женщин в области образования уже устранено благодаря введенному в мае 1918 г. всеобщему образованию. Полное равноправие достигнуто во всех областях «хозяйственной, политической и культурной жизни». Совместное обучение стало создавать «затруднения педагогического и организационного порядка». Согласно записке, правильная организация учебно-воспитательной работы требует учета особенностей физической природы и развития девушек, в соответствии с которыми должна осуществляться подготовка мальчиков и девочек к труду и практической деятельности. Авторы записки считали, что введение раздельного обучения будет содействовать укреплению дисциплины и устранит «не всегда здоровые взаимоотношения» между противоположными полами. Помимо этого, нововведение «может обеспечить более широкий охват девочек школой в национальных республиках и областях, где еще не преодолены окончательно старые бытовые предрассудки». В первую очередь новый тип обучения предлагалось ввести в областных, краевых и республиканских центрах, а также в некоторых крупных промышленных городах. Как мы видим, речь не идет о сельской школе.
Рассмотрев данную аналитическую записку, подготовленную Отделом школ ЦК ВКП(б) и Наркомпросом РСФСР, Оргбюро ЦК ВКП(б) постановило:
1. Утвердить проект постановления Совнаркома СССР «О введении раздельного обучения мальчиков и девочек в 1943/1944 учебном году в неполных средних и средних школах областных, краевых городов, столичных центров союзных и автономных республик и крупных промышленных городов».
2. Придавая большое государственное значение введению раздельного обучения в школах, ЦК ВКП(б) обязывает обкомы, крайкомы ВКП(б) и ЦК компартий союзных республик взять под свой контроль проведение в жизнь конкретного постановления и оказать органам народного образования необходимую помощь в деле осуществления раздельного обучения мальчиков и девочек [435]435
РГАНИ. Ф. 5. Оп. 18. Д. 54. Л. 22.
[Закрыть].
Постановление Оргбюро ЦК ВКП(б) о введении раздельного обучения было утверждено Политбюро ЦК ВКП(б) 16 июля 1943 г., и в тот же день вышло в свет соответствующее постановление Совета народных комиссаров СССР «О введении раздельного обучения мальчиков и девочек в 1943/1944 учебном году в неполных средних и средних школах областных, краевых городов, столичных центров союзных республик и крупных промышленных городов».
Реформирование школьной отрасли проводилось в 81 городе Советского Союза. В 1943/1944 учебном году общее количество раздельных школ составило 2055. Поскольку шла война и к июлю-августу 1943 г. Украина, Белоруссия, Прибалтика и западные области РСФСР находились в оккупации, предполагалось, что по мере освобождения этих территорий в расположенных там крупных населенных пунктах тоже будет постепенно введено раздельное обучение. В 1953–1954 гг. школы с раздельным обучением существовали в 150 городах. В сельских школах обучение было по-прежнему совместным.
Согласно инструкции, каждая мужская или женская школа обязана была располагаться в отдельном учебном здании, как и дореволюционная классическая гимназия. Мужские и женские учебные заведения должны были иметь все необходимое военно-учебное, спортивное и лабораторное оборудование. В мужских, учитывая специфику профессиональной ориентации юношей того времени, предполагалось значительно увеличить количество лабораторных и практических работ по физике, химии, биологии [436]436
РГАНИ. Ф. 5. Оп. 18. Д. 54. Л. 25.
[Закрыть]. Подготовка мальчиков и девочек предусматривала определенную спецификацию в оборудовании рабочих комнат, учебных кабинетов, библиотек и т. д. В мужских школах собирались значительно увеличить число лабораторных и практических работ по вышеприведенным предметам, улучшить постановку физического воспитания и военного обучения. Однако для большей части школ эти условия оказались невыполнимыми. По своему содержанию работа в мужских и женских школах почти (а иногда и совсем) не различалась.
Период раздельного обучения, несмотря на свою относительную краткость, заметно отразился в детской художественной литературе и кинематографе того времени. Назовем лишь такие произведения, как «Первоклассница» Е. Шварца (и одноименный фильм И. Фрэза, 1948); «Старик Хоттабыч» Л. Лагина; «Витя Малеев в школе и дома» и «Веселая семейка» Н. Носова, «Старшая сестра» Л. Воронковой. Что касается кинематографа, то следует упомянуть «Красный галстук» (реж. В. Сухобоков, 1948); «Аттестат зрелости» (реж. Т. Лукашевич, 1954); «Алеша Птицын вырабатывает характер» (реж. А. Граник, 1953).
Разделение школ создавало много проблем, решать которые власти часто были не готовы.
Во-первых, росла наполняемость классов: в среднем в школе было 27 классов по 44 учащихся в каждом. Размещение такого большого количества учеников часто происходило за счет перепрофилирования под классы учебных кабинетов. Многие школы работали в две-три смены и не имели из-за этого условий для проведения внеклассных мероприятий. Приведем пример: в московской мужской средней школе № 122 занимались 1500 учеников в 39 классах, при том что классных комнат имелось всего 19. Учащиеся были вынуждены занимать учебные кабинеты. Спортзал находился в специально приспособленном под него помещении, состоящем из двух бывших классных комнат. Внешкольная работа почти не проводилась, так как занятия заканчивались около 20 часов. Из-за трудностей с размещением многие школы, особенно на окраинах больших городов, были ликвидированы. Полностью перешли снова на совместное обучение школы в 17 городах РСФСР.
Во-вторых, возникли трудности с подбором персонала и его нехваткой. Согласно изданной Наркоматом просвещения РСФСР инструкции от 23 июля 1943 г., директорами мужских школ должны были назначаться обязательно мужчины, а женских – женщины. Было приказано особенно тщательно подбирать кадры директоров, учитывая особенности характера каждого претендента на директорскую должность. Эти меры не были выполнены. Производившийся «наспех» подбор кадров привел к большой текучке учителей. Часто назначали людей «без соответствующих деловых качеств». В одной только Новосибирской области не хватало 1520 педагогов. Из пяти школ в Челябинске лишь в одной директор занимал свой пост более пяти лет. В Москве в 69 мужских школах директорами являлись женщины.
В-третьих, нехватка учебного оборудования в большинстве мужских школ не позволяла проводить обязательный минимум лабораторных работ по физике, химии, биологии. Это привело к тому, что обучение по многим темам сводилось к словесной форме без демонстрационных опытов. Военно-спортивное оборудование тоже, как правило, имелось в недостаточном количестве или было сильно изношено. Из 376 школ в Москве в 234 спортзал отсутствовал.
В-четвертых, в первый год раздельного обучения во многих школах была путаница среди учащихся: многих неправильно распределили по школам, в итоге в некоторых классах за двухместными партами приходилось размещать по четыре школьника. Такая ситуация, к примеру, сложилась в сентябре 1943 г. в школах г. Дзержинска Горьковской области [437]437
ГА РФ. Ф. 259. Оп. 4. Д. 1903. Л. 17.
[Закрыть].
В-пятых, одной из самых важных проблем была проблема межгендерной коммуникации, которую как раз и отражают книги и фильмы того времени. Школьные годы – важный этап в социализации ребенка. Смешанный класс представляет собой модель общества, где мальчикам и девочкам приходится общаться, договариваться, совместно принимать решения. В связи с раздельным обучением возникала проблема социализации ребенка, его адаптации в обществе. Ведь если ребенок общается со сверстниками только своего пола, в будущем у него могут появиться проблемы в общении с противоположным полом из-за нехватки знаний, неумения построить разговор. Представители противоположного пола начинают восприниматься как инопланетяне.
