Текст книги "Время, вперед! Культурная политика в СССР"
Автор книги: авторов Коллектив
Жанры:
История
,сообщить о нарушении
Текущая страница: 11 (всего у книги 15 страниц)
Точку в деятельности школы ставит статья А. Анисимова, опубликованная в 1949 г. в газете «Советское искусство», в которой рассматривается «тлетворное влияние безродных космополитов» на советскую эстраду. Автор настоятельно рекомендует «пересмотреть и деятельность студии Дункан, пропагандирующую болезненное, декадентское искусство, завезенное в нашу страну из Америки, далекое по своему существует основ реалистического народного искусства» [365]365
Маквей Г.Указ. соч. С. 445.
[Закрыть]. Ученицы школы после закрытия работали в разных сферах, а в 1963 г. попытались возродить школу. Но из Министерства культуры был получен суровый ответ: «Пластический танец как разновидность хореографического искусства органично вошел в искусство классического танца… утратил свое значение для советского зрителя… отдавая должное на определенном историческом этапе… не считаем целесообразным организацию студии пластического танца» [366]366
Маквей Г.Указ. соч. С. 451.
[Закрыть].
Попытки переосмыслить как творчество, так и педагогическую работу Дункан в позднее советское время были довольно робкими и неуклюжими, но их нельзя недооценивать. Советский театровед В. А. Тейдер в конце 1970-х годов, по сути дела, реабилитирует школу на Пречистенке: «В трудные для страны дни она [Дункан] открыла школу-пансионат для детей рабочих, приобщая их к труду, к учебе, к миру прекрасного. В школе воспитывали чувство коллективизма, прививали навыки опрятности, обеспечивали питанием и одеждой» [367]367
Тейдер В. А.Указ. соч. С. 376.
[Закрыть].
Существование московской школы Дункан отразило практически все стадии перехода от революционного романтического порыва, свойственного молодому государству, к его бюрократизации и идеологизации. Сотрудничество РСФСР/СССР с американской танцовщицей развивалось как на фоне широкого физкультурного движения, связанного с просвещением и оздоровлением пролетарских масс, так и на фоне повышенного общественного интереса к танцу, который был вызван раскрепощением тела, освобождением человека от привычных социальных условностей. Кроме того, научное изучение движения, в дальнейшем трансформировавшееся в исследование труда, также было немаловажной составляющей той почвы, на которой существовала московская школа Дункан.
Переход к идеологически правильному искусству движения, к массовым маршам на парадах, к возведению на пьедестал классического балета, а также борьба с западными влияниями и эстетскими изысками в сфере искусства, формирование советской педагогики – все это вытеснило школу на периферию советской жизни, а затем и полностью из общественного сознания. Но тот факт, до какой степени чудовищно и несправедливо произошло это вытеснение, поражал даже конформистски настроенных деятелей культуры. Например, литературовед К. Л. Зелинский в 1962 г. подготовил статью «О хореографическом наследии Айседоры Дункан». В ней, ссылаясь на Программу КПСС, придающую большое значение «всестороннему развитию человека», он доказывал, что искусство Дункан, которому аплодировал Ленин и которое оказало большое влияние на развитие советского балета и художественной гимнастики, «не может и не должно быть забыто» [368]368
РГАЛИ. Ф. 1604. Зелинский Корнелий Люцианович. Оп. 1. Ед. хр. 137. Л. 30.
[Закрыть].
«Москва – это город Чуда и мученического Распятия – подвига, добровольно поднятого Россией ради Будущего. Человеческая душа станет такой прекрасной, такой благородной и великой, как людям не грезилось со времен Христа» [369]369
Маквей Г.Указ. соч. С. 332.
[Закрыть], – писала Дункан, так и не увидев, чем обернулась прекрасная коммунистическая идея совсем вскоре после ее трагической гибели в 1927 г.
И до сих пор полная история школы Дункан в Москве еще не написана, хотя в 1975 г. на Западе была опубликована работа историка балета Н. Рославлевой «Пречистенка, 20» [370]370
См.: Roslavleva N. P.Op. cit.
[Закрыть], а в 2005 г. на русском языке вышла уникальная подборка многочисленных документов и воспоминаний, собранная и прокомментированная британским ученым Г. Маквеем [371]371
См.: Маквей Г.Указ. соч.
[Закрыть]. В 2008 г. в Лондоне изданы воспоминания одной из учениц школы [372]372
Dikovskaya L., Hill G. M.-F.In Isadora's Steps. The Story of Isadora Duncan's School in Moscow, Told by Her Favorite Pupil. Sussex, UK: Book Guild Publishing, 2008.
[Закрыть]. Но все же многие аспекты существования столь необычного образовательного проекта Дункан в Советской России остаются еще не исследованными.
© Юшкова Е., 2013
Вера Березина. Эволюция форм экскурсионной работы в Петрограде – Ленинграде в первое послереволюционное десятилетие
Экскурсионная работа представляла собой значимое явление в культурной политике молодого большевистского государства. В этот период экскурсионное дело, активно поддерживаемое руководителями «культурного фронта», получило особый размах, особенно в Петрограде – Ленинграде и Москве. Для обеспечения его методической и материальной базы в этих городах создавались многочисленные экскурсионные станции, исследовательские институты, проводились конференции и семинары, выпускалась методическая литература. Несмотря на самобытность явления, особенности организации народного просвещения первых лет советской власти отразились в реалиях экскурсионной работы, как в капле воды. Поэтому их изучение может дать представление об особенностях культурной политики советского государства в целом.
Проблема организации экскурсионного дела в 1920-е годы неоднократно затрагивалась исследователями. Чаще всего в фокусе внимания авторов оказывалась история отдельных институций: экскурсионных естественно-научных станций [373]373
Волков B. C.На тернистом пути просвещения: из истории биологических станций // Вестник Герценовского университета. 2008. № 9. С. 70–80.
[Закрыть], Петроградского экскурсионного института [374]374
Конечный A. M.К истории Гуманитарного отдела Петроградского научно-исследовательского экскурсионного института (1921–1924 гг.) // Этнография Петербурга – Ленинграда. СПб., 1994. Вып. 3. С. 50–63; Смирнова А. Г.Из истории отечественной экскурсионной школы: Петроградский (Ленинградский) экскурсионный институт (1921–1924 гг.) // Вестник РГГУ Серия «Исторические науки. Региональная история. Краеведение». 2012. №6 (86). С. 58–78.
[Закрыть]. Были изучены и судьбы тех представителей «русской экскурсионной школы», которые сотрудничали с этими организациями [375]375
На данный момент существует довольно много работ об основоположниках «экскурсиеведения»: о И. М. Гревсе: Вахромеева О. Б.Духовное единение. К изучению творческой биографии И. М. Гревса. СПб., 2005; Каганович Б. C.И. М. Гревс – историк и краевед // И. М. Гревс и петербургское краеведение. СПб., 2010. С. 7–15; о Н. П. Анциферове: Добкин А. И.Н. П. Анциферов: Материалы к биобиблиографии // Анциферовские чтения. Л., 1989. С. 9–23; о Б. Е. Райкове: Лукина Т. А.Борис Евгеньевич Райков. Л., 1970; и др.
[Закрыть]. Предпринималась также попытка создать общую картину организации экскурсионной работы в стране, но вследствие широкого географического охвата она получилась мозаичной и неоднородной. Основной акцент был сделан на описании центральных экскурсионных органов, а местные остались почти без внимания, и потому институциональная история экскурсионного дела на сегодняшний день имеет множество «белых пятен».
Особенностью развития экскурсионного дела в послереволюционный период стало включение его в систему государственных органов просвещения. С одной стороны, этот процесс являлся вполне органичным продолжением предреволюционного этапа развития экскурсионной работы. Так, еще в начале XX в. стали возникать различные негосударственные организации, содействовавшие развитию экскурсионного метода (к примеру, Комиссия по организации образовательных экскурсий по России при Московском отделении Российского общества туристов). С другой – развитию государственных экскурсионных институций, безусловно, способствовал как интерес руководителей «культурного фронта», проявленный к экскурсионному методу, так и то, что первоначально ему отводилась важная роль в просвещенческих программах. Помимо того, возникновению особых учреждений, занимающихся организацией экскурсий, способствовали и реалии педагогической работы (отсутствие четких программ, нехватка пособий и т. п.).
Специальные структуры, занимающиеся вопросами организации экскурсионной работы, появились в составе Наркомпроса уже в первые послереволюционные годы. Органом, который должен был руководить всей экскурсионной работой в Петрограде, стала Экскурсионная комиссия, созданная в феврале 1919 г. при Коллегии единой трудовой школы Комиссариата народного просвещения Союза коммун северной области (СКСО). Впоследствии она была преобразована в Экскурсионную (с 1923 г. – Колониально-экскурсионную) секцию отдела социального воспитания Петроградского губернского отдела народного образования (ГубОНО). Во главе этой структуры стояли партийные кадры. Первоначально ее возглавляла В. Р. Менжинская, учительница, вступившая в 1905 г. в партию большевиков и всецело посвятившая себя революционной деятельности. Перешедшую на службу в Москву Менжинскую сменила Е. К. Замысловская, «старая революционерка» [376]376
Райков Б. Е.На жизненном пути. Т. 1. СПб., 2011. С. 673.
[Закрыть], как ее характеризует один из основоположников экскурсионной школы Б. Е. Райков, которую затем сменил Н. А. Кузнецов. На первых порах с секцией широко сотрудничали и представители «старой интеллигенции»: ученые-естествоведы – профессор И. И. Полянский (товарищ председателя) и профессор М. Н. Римский-Корсаков, секретарь Академии наук, профессор С. Ф. Ольденбург, историк искусства В. Я. Курбатов и др. Однако осенью 1921 г. в связи с начавшимися финансовыми трудностями состав Секции «урезали» до трех человек [377]377
Полянский И. И.Экскурсионная секция сектора социального воспитания Петрогубнаробраза и экскурсионные станции за последнее время // Экскурсионное дело. 1921. № 2–3. С. 184.
[Закрыть], что сделало подобное сотрудничество затруднительным.
Как указывалось в Положении об экскурсионной секции 1920 г., она была организована «для содействия развитию и практической организации экскурсионного дела в школах при Коллегии ЕТШ» [378]378
Полянский И. И.Опыт новой организации экскурсионного дела в школах. Экскурсионная секция и экскурсионные станции // Экскурсионное дело. 1921. №1. С. 5.
[Закрыть]. В число ее задач входили разработка экскурсионных планов и маршрутов для школ, организация лекций и курсы для подготовки руководителей экскурсий, издание журналов и книг, посвященных экскурсионному делу. Но, пожалуй, самым важным направлением работы стала организация экскурсионных станций, проблемы которых наиболее часто обсуждались на заседаниях Секции [379]379
ЦГА СПб. Ф. 2552. Он. 1. Д. 2913. Протоколы заседания экскурсионной секции отдела социального обеспечения.
[Закрыть]. Экскурсионные станции, как образно выразился один из ведущих «экскурсиеведов» начала XX в., естествовед Б. Е. Райков, представляли собой «убежища, где школьники могли бы отдохнуть и покормиться во время поездок» и могли бы «обеспечить экскурсиям опытное руководство на местах, так как учителя школ не умели вести экскурсий» [380]380
Райков Б. Е.Указ. соч. С. 671.
[Закрыть]. «Обычно, – вспоминал Райков, – это было дачное помещение, достаточно приспособленное к тому, чтобы разместить на отдых 30–40 учащихся и накормить их горячим завтраком» [381]381
Райков Б. Е.Указ. соч. С. 671.
[Закрыть]. Помимо столовой и помещения для ночлега при станциях организовывались кабинеты и лаборатории для проработки собираемого на экскурсиях материала [382]382
Полянский И. И.Опыт новой организации экскурсионного дела в школах. С. 5.
[Закрыть].
Здесь надо отметить, что инициатива создать специальные учреждения, на базе которых можно было бы организовать естествоведческие экскурсии, возникла еще до революции. Воплотить ее в жизнь попытался увлекавшийся идеями естественно-научного просвещения ученый-лесовед В. Ф. Мольденгауер. В 1910 г. в Павловске на собственные деньги он организовал биологическую станцию «Практический институт природоведения», представлявшую собой вспомогательное школьное учреждение. В просуществовавшем три года институте около 50 подростков под руководством Мольденгауера изучали местную природу, а впоследствии подобная база была основана ученым в Царском Селе [383]383
Волков B. C.Указ. соч. С. 71.
[Закрыть].
Благодаря стараниям сотрудников Экскурсионной секции, и более всего – И. И. Полянского, в первые послереволюционные годы возникает целая сеть таких организаций. Весной 1919 г. открываются первые шесть естественно-научных станций, устроенных «в местах, которые представляли интерес в естественно-научном отношении и находились от города не дальше нескольких десятков километров» [384]384
Райков Б. Е.Указ. соч. С. 671.
[Закрыть], т. е. в Павловске, Детском Селе, Лахте, Сестрорецке, Петергофе и при Каменноостровском сельскохозяйственном институте [385]385
Полянский И. И.Опыт новой организации экскурсионного дела в школах. С. 5.
[Закрыть].
Сеть экскурсионных станций быстро расширялась. К весне 1921 г. действовало уже 16 станций: десять естественно-научных, две морских и четыре гуманитарных [386]386
ЦГАЛИ СПб. Ф. 27. Оп. 1. Д. 21. Сведения о деятельности Экскурсионной секции с 1 октября 1920 по 1 апреля 1921 г. Л. 54.
[Закрыть]. Во второй половине 1921 г. в связи с особенностями новой экономической политики работа экскурсионных станций в значительной степени нарушилась. Около половины станций было закрыто, а на оставшихся резко сократили штаты. Такое положение вызвало тревогу людей, стоявших у истоков экскурсионного дела. Представители «старой интеллигенции» пытались найти доводы для того, чтобы не допустить дальнейшего сокращения финансирования. Одним из главных аргументов была ссылка на особенности новой школы. «Постановка экскурсионного дела – несомненный козырь для „трудовой“ школы, – пишет профессор Полянский, – сбросить его, т. е. отказаться от экскурсионного метода, – равносильно отказу от права школы называться трудовою» [387]387
Полянский И. И.Экскурсионная секция сектора социального воспитания Петрогубнаробраза… С. 185.
[Закрыть].
Неизвестно, какое влияние подобные статьи имели на руководителей «культурного фронта», но постепенно сеть экскурсионных институций снова стала расти. В 1923 г. работали уже 12 станций [388]388
Райков Б. Е.Указ. соч. С. 672.
[Закрыть]. Финансовое положение на станциях и в то время, однако, оставляло желать лучшего [389]389
Иллюстрацией этому могут служить ходатайства, направляемые в Колониально-Экскурсионную секцию Ленинградского ГубОНО заведующими станций. В одной из них, например, содержится просьба о представлении Парголовской экскурсионной станции 12 сваленных бурей деревьев для строительства забора, так как станции был «крайне необходим материал» (ЦГА СПб. Ф. 2552. Оп. 1. Д. 1113. Ходатайство в Колониально-Экскурсионную секцию ЛГОНО от 20/Х 1924 г. Л. 33).
[Закрыть]. Лишь к середине 1920-х годов «чрезвычайно катастрофичное положение в хозяйственном отношении» на некоторых станциях удалось немного улучшить [390]390
ЦГА СПб. Ф. 2552. Оп. 1. Д. 1518. Л. 73.
[Закрыть].
К середине 1920-х годов выявился и один из недостатков организационной структуры экскурсионной работы. Стало понятно, что «существующие загородные экскурсионные станции Губоно, работая по преимуществу летом и находясь далеко за городской чертой, не в состоянии обслужить потребности петроградских школ» [391]391
ЦГА СПб. Ф. 2552. Оп. 1. Д. 1519. Проект организации городской педагогической биостанции ГубОНО. Л. 39.
[Закрыть]. Для решения этой проблемы в феврале 1924 г. была открыта Центральная биостанция, которая должна была объединить работу загородных станций. Она, подобно другим станциям, вела работу в трех направлениях: осуществляла переподготовку педагогов, участвовала в организации натуралистического движения среди молодежи, снабжала школы материалами и экспонатами для уголков живой природы и инструментами по использованию [392]392
ЦГА СПб. Ф. 2552. Оп. 1. Д. 1519. Первый год работы Ленинградской педагогической биостанции (вырезка). Л. 83.
[Закрыть].
Таким образом, к 1926 г. функционировало шесть станций: две центральные – Центральная школьная станция гуманитарных экскурсий и Биостанция – и четыре им подчинявшихся загородных: Стрельнинская, Павловская, Парголовская и Лахтинская. Постепенно, однако, работа экскурсионных станций сворачивается. Последние сведения, которые удалось обнаружить, относятся к 1927 г. Конкретной даты и четко обозначенных причин закрытия школьных экскурсионных станций выявить в документах не удалось. Автор диссертации, посвященной истории экскурсионного дела, К. М. Писцов считает концом существования сети экскурсионных станций 1930 г., когда Центральная опытно-показательная база Наркомпроса (в Москве), «подобно другим экскурсиеведческим структурам, слилась с туристической организацией (Центральной детской экскурсионно-туристической станцией), после чего фактически прекратила свое существование» и объясняет это тем, что «в новой, жесткой и обязательной школьной программе, принятой в 1930 году, не было места экскурсиям» [393]393
Писцов К. М.Экскурсии как компонент культурно-просветительной политики в первое десятилетие советского государства: дис… канд. ист. наук. М., 2001. С. 136.
[Закрыть].
Экскурсионная секция ГубОНО и экскурсионные станции, созданные при ней, занимались организацией экскурсий исключительно для школьных групп. Экскурсионной работой с внешкольными группами заведовала первоначально экскурсионная секция внешкольного подотдела Наркомпроса СКСО, трансформировавшаяся затем в экскурсионную секцию внешкольного отдела Петроградского ГубОНО, а впоследствии – в Экскурсионный подотдел Губполитпросвета. При нем были созданы три комиссии по разработке программ и планов экскурсии: естественно-научная, гуманитарная и техническая, а также Центральная экскурсионная база (ЦЭБ) Губполитпросвета. Возглавляла ЦЭБ партийная работница Э. В. Краснуха, сотрудничали с ней как политпросветчики, так и специалисты различных областей (естествовед А. Ф. Бенкен, историк Т. Черепнина и др.). ЦЭБ выполняла те же функции, что и школьные экскурсионные станции. В ведении Экскурсионной базы находились четыре пригородные станции: три естественно-научные и одна гуманитарная, организованные для работы с внешкольными группами [394]394
Краснуха Э.Экскурсионные вопросы и деятельность ЦЭБП // Спутник экскурсанта. 1925. №1. С. 3–4.
[Закрыть].
Не стоит, однако, думать, будто структура организации экскурсионного дела представляла собой четко выстроенную иерархичную систему. Помимо подотдела Политпросвета и секции при отделе социального воспитания (Соцвоса) существовал еще ряд экскурсионных организаций. Почти одновременно с мероприятиями по организации экскурсионных станций в октябре 1918 г. возникла Экскурсионная секция при Музейном отделе Наркомпроса СКСГ, а с ноября 1918 г. ее сотрудники стали проводить экскурсии по Эрмитажу и Русскому музею [395]395
Анциферов Н. П.Из дум о былом. М., 1992. С. 407.
[Закрыть]. Постепенно «география» экскурсий расширялась. Сотрудники секции стали сопровождать группы в Этнографический музей, в парадные залы Зимнего дворца, в Шуваловский и Юсуповский особняки, в Елагиноостровский дворец. Проводились также экскурсии по улицам города и в пригороды: Детское Село, Гатчинский дворец, Петергоф и Павловск. В 1918 г. сотрудники Музейного отдела провели экскурсии для 2150 школьников, а в 1921 г. экскурсии посетили уже более 39 тыс. учащихся [396]396
Деятельность Музейного отдела по организации школьных экскурсий // Экскурсионное дело. 1921. №2–3. С. 206–210.
[Закрыть]. Помимо проведения экскурсий, согласно свидетельству сотрудничавшего с секцией И. М. Гревса, работники станции занимались решением чрезвычайно широкого круга вопросов организации экскурсионного дела. Ими «изучались теоретические вопросы методики экскурсий, собирался материал по монументальной, культурной и художественной истории Петрограда и ближайших окрестностей, тщательно штудировались памятники на улицах Петрограда и в главных его хранилищах, составлялись, представлялись и обсуждались доклады по отдельным вопросам экскурсиеведения, систематически подготавливались новые руководители экскурсий различного типа, вырабатывались планы различных видов экскурсий для высших и низших ступеней общеобразовательной школы и даже высшей школы <…> разрабатывался план экскурсионных изданий и собирался материал для составления путеводителей, описаний, каталогов, собраний методических сборников, производились экскурсионные разведки в важные центры и пункты экскурсионного изучения России на севере, читались лекции по экскурсионному делу и принималось участие в устраивавшихся различными учреждениями экскурсионных курсов» [397]397
Гревс И. М.О работе гуманитарного отдела Петроградского экскурсионного института. ЦГАЛИ СПб. Ф. 53. Оп. 1. Д. 46. Л. 51.
[Закрыть]. Таким образом, был создан «параллелизм» между деятельностью секции при музейном отделе и экскурсионными организациями при Соцвосе и Политпросвете.
Экскурсионная секция при Музейном отделе была закрыта в 1921 г., а на ее основе был создан гуманитарный отдел Петроградского экскурсионного института (ПЭИ). Не останавливаясь подробно на деятельности ПЭИ [398]398
Работе этой организации посвящены две содержательные статьи: Конечный A. M.К истории Гуманитарного отдела Петроградского научно-исследовательского экскурсионного института (1921–1924 гг.); Смирнова А. Г.Из истории отечественной экскурсионной школы: Петроградский (Ленинградский) экскурсионный институт (1921–1924 гг.).
[Закрыть], отметим, что первоначально институт планировалось открыть как высшее педагогическое учебное заведение с исследовательским отделом для научной разработки проблем «экскурсиеведения». Такой проект, однако, как отметил И. М. Гревс, «встретил сопротивление в московских центрах» [399]399
Гревс И. М.Указ. соч. Л. 53.
[Закрыть]. Ученый предположил, что причиной неодобрения проекта стало желание организовать систему экскурсионной работы в Петрограде по образу и подобию центральной, где уже существовал научно-исследовательский институт.
Отношение руководителей «культурного фронта» к новому органу было сформулировано на состоявшемся в октябре 1921 г. совещании членов Научно-методической секции Государственного ученого совета, в котором принимали участие Н. К. Крупская, М. Н. Покровский и А. А. Яхонтов. Выступающие особо подчеркивали практические нужды, которые должен был удовлетворять институт, выступая за «сокращение рамок, намеченных для научной работы» и отмечая, что «„ученые“ задачи не есть задачи института» [400]400
ЦГАЛИ СПб. Ф. 53. Оп. 1. Д. 46. Л. 30.
[Закрыть]. В тех же «утилитарных» целях «ударным» на этом совещании постановили считать экономико-технический факультет, а остальные факультеты «развить постольку, поскольку они соприкасаются с задачами его» [401]401
ЦГАЛИ СПб. Ф. 53. Оп. 1. Д. 46. Л. 30.
[Закрыть].
Экскурсионный институт открылся как исследовательское учреждение при Академическом центре. Возглавила ПЭИ уже упоминавшаяся нами Э. В. Краснуха, а к работе был привлечен ряд представителей «старой» интеллигенции. В гуманитарном отделе работали 18 человек, многие из которых являлись признанными специалистами экскурсионного дела [402]402
Гревс И. М.Указ. соч. Л. 50.
[Закрыть]. Просуществовал ПЭИ недолго. Летом 1924 г. его объединили с Педагогическим институтом и Педагогическим музеем в Институт научной педагогики, где работа перестала быть столь интенсивной, а многие сотрудники отошли от дел.
Предпринимались и попытки преодолеть «параллелизм» в работе институций, причем инициаторами здесь были сами сотрудники экскурсионных структур. Экскурсионный подотдел Политпросвета, как отмечалось в одной из статьей в журнале «Экскурсионное дело», «в первую очередь стремился урегулировать это дело [экскурсионную работу] и централизовать его в одних руках». Там же делалось смелое заявление об отсутствии экскурсий со взрослыми «вне экскурсионного подотдела» [403]403
Из практики подотдела политпросвета за 1920 г. // Экскурсионное дело. 1921. №1. С. 110.
[Закрыть]. Оно, однако, было явно преждевременным. В 1923 г. возглавлявшей ЦЭБ Э. В. Краснухе вновь пришлось подчеркнуть необходимость централизации экскурсионного дела [404]404
Краснуха Э.К вопросу о постановке экскурсионного дела среди взрослых // Коммунистическое просвещение. 1923. № 3. С. 88.
[Закрыть].
Конкурентами политпросветчиков в организации экскурсионной работы были сотрудники культотдела Ленинградского губернского совета профессиональных союзов (ЛТСПС). Во второй половине 1920-х годов отношения между двумя ведомствами стали напряженными. Как сообщали обеспокоенные сотрудники ЦЭБ в докладной записке в Ленинградский совет, ЛГСПС начал «привлекать некоторых руководителей непосредственно», а также осуществлять подготовку организаторов экскурсий «без привлечения к какому бы то ни было участию Базы» [405]405
В бюро секции народного просвещения Ленинградского совета (от экскурсионно-лекторской базы). ЦГА СПб. Ф. 2552. Он. 1. Д. 2521. Л. 177.
[Закрыть].
Показателен и другой документ, в котором видны попытки преодолеть некоторый организационный хаос в экскурсионной работе, – записка о необходимости объединения экскурсионного дела в Ленинграде, относящаяся ко второй половине 1920-х годов [406]406
ЦГА СПБ. Ф. 2552. Он. 1. Д. 1520. Л. 89–92.
[Закрыть]. Неизвестный автор выразил озабоченность тем, что «экскурсионное дело в Ленинграде до сих пор не имело определенного единого центра», в результате чего его постановка «оставляет желать лучшего». Тем самым в документе обосновывалась необходимость создания единого органа, контролирующего экскурсионную работу. Таким органом, по мнению автора, могла стать постоянная комиссия при Политпросвете. В случае создания такой организации ее задачи состояли бы в выработке твердого («бесспорного по содержанию») экскурсионного плана, организации изучения Ленинграда по районам, детальной разработке целого ряда экскурсионных тем и «проработке» производственных экскурсий на фабрики и заводы и экскурсий в «обыденность» (рынки, лавки и т. п.). Подобная комиссия так и не была создана. Экскурсионное дело, однако, все же было централизовано, но уже в 1930–1931 гг. и под знаменем Общества пролетарского туризма [407]407
Подробнее об этой организации в статьях А. Ю. Давыдова (Давыдов А. Ю.Деятельность Всесоюзного общества пролетарского туризма и экскурсий (ОПТЭ) // Добровольные общества в Петрограде-Ленинграде в 1917–1937 гг. Л., 1989. С. 130–151) и Дайаны Коенкер (Koenker D. P.The Proletarian Tourist in the 1930s between Mass Excursion and Mass Escape // Turizm: The Russian and East European Tourist under Capitalism and Socialism. Ithaca: Cornell University Press, 2006. P. 110–141), а также в монографии: Орлова И., Юрчикова Е.Массовый туризм в сталинской повседневности. М.: РОССПЭН, 2010.
[Закрыть].
Таким образом, институциональная организация экскурсионного дела на протяжении 1920-х годов характеризовалась сложностью, разветвленностью и частыми изменениями. Отсутствовало четкое распределение задач между структурами, их функции часто дублировались, что вызывало своего рода конкуренцию между некоторыми экскурсионными структурами. Поэтому необходимость централизации экскурсионного дела подчеркивалась сотрудниками экскурсионных организаций, а не была идеей руководителей «культурного фронта», осуществленной на рубеже 1920-1930-х годов. Разветвленность системы экскурсионных структур, частое переструктурирование, а также ограниченность финансирования – все это делало систему экскурсионной работы далекой от совершенного механизма «политического просвещения», которым ее пытались представить в работах позднесоветского периода. Централизация этой сферы оказалась продиктована естественной логикой деятельности, которую надо было упорядочить.
© Березина В., 2013
