Текст книги "Разреши нам случиться (СИ)"
Автор книги: Аврора Давыдова
сообщить о нарушении
Текущая страница: 8 (всего у книги 9 страниц)
Глава 15
Свое легкое трикотажное платье, прикрыла пиджаком, погода, теплая, но всё равно осенняя. Темно-сливовая ткань так ладненько обтягивает мой животик, что даже если у кого и были сомнения в интересном положении своего начальства, сегодня отпали напрочь. Надоело. Скоро он на лоб полезет, а я в декрет. У ху, ху, ху, ху. Что ж я буду делать, в этом вашем декрете.
Моё бесполезное перебирание бумажек можно назвать работой? Почему так сильно слипаются глаза? Зачем в моём кабинете стоит диван, если на него нельзя прилечь? По-моему так. Восхитительно! Кажется, я разгадала загадку, зачем на диване две подушки. Одна под голову, вторая под ноги. Боже, какое блаженство. Снять эти чёртовы туфли. Можно я весь остаток беременности проведу в красавках. Кому какое дело, в чем ты будешь ходить. Да! Кажется, ноги опять отеки, хм, хм, хм. Я на секундочку прикрою глаза, ровно на одну секундочку.
Вашу… это что такое. Подпрыгиваю, стряхивая остатки сновидений. Стук в дверь звучит настойчивей. Какого так тарабанить, может, никого нет дома? Обуваю ненавистные туфли, давая разрешение войти.
– Лана Ивановна, – Артёмка заглядывает в приоткрытую дверь. – там вас девушка спрашивает. Говорит поличному, старая знакомая.
Поличному, ещё и старая знакомая. Нет у меня никаких старых знакомых. Не хочу я их видеть, вообще никого видеть не хочу. Хочу снять эти долбанные туфли и завалиться опять на этот диван.
– Хорошо, Артём, пригласи её сюда. Спасибо.
Мозг включайся, а не бабочек нюхай. Там какого-то лешего принесло. Знакомых, в этом городе у нас немного, значит это привет из родного.
Артёмка услужливо открывает перед барышней дверь, я поворачиваюсь к посетительнице всей своей чарующей фигурой. Мы обе замираем. Анжелика. Знакомая, а почему не соперница. Изумление на её красивом лице, искажает накаченные губы, она так смешно смотрится с этими перекошенными варениками. Надо отдать девушке должное, за эти пару лет, Лика почти не изменилась, разве что похорошела. Не считая губ.
– Это его? – ах, вот что тебя так напугало. Даже смех берёт, который я и не думаю прятать.
– И тебе здравствуй, Анжелика. – девушка берет себя в руки, стряхивая первый шок от нашей встречи, и наконец переводи взгляд на моё лицо.
– Здравствуй Светлана. – повисает пауза, мы смотрим друг другу в глаза, с вызовом. Мне нечего ей сказать, раньше особо не было, сейчас и подавно. – Не предложишь мне присесть.
– Конечно, располагайся. – по ней было видно, что сесть она предпочла бы на мой диванчик, но на нём мне ещё спать. Поэтому, когда я обхожу стол и сажусь в своё кресло, Анжелике ничего другого не остаётся, как занять стул напротив.
– Ты так и не ответила, беременна от него.
– Не думаю, что ты проделала столь длинный путь, чтобы узнать об отце моего ребёнка. И вряд ли, учитывая, что нашла меня, ты не видела Стёпу. Значит, ответ должна знать.
– Стёпу видела, но про твою беременность он не сказал.
– Значит, не счёл нужным. – картина вырисовывается всё интересней и интересней. Стёпу видела, ко мне припёрлась, обо мне говорили, а о самом главном не обмолвился.
– Хорошо, я пришла сюда не за этим. Предположим, что он действительно Стёпы, раз он в таком состоянии. Хотя… что ты, будучи беременна от него с другими мужиками по тачкам разъезжаешь.
Сказать, что я опешила, это ничего не сказать. С другими мужиками разъезжаю, когда такое было. Это что за сюр такой, где бывшая любовница моего бывшего мужика мне претензии выставляет. Предположим он действительно его, а вот действительно его. Другого такого быка осеменителя ещё поискать надо. Так стоп.
– В каком он там состоянии.
– Степан, всегда для меня был символом чего-то надёжного, несокрушимого что ли. И когда он мне предложил или секс и дружба, или просто дружба, то я, не задумываясь, выбрала первое. Потому что уже влюбилась в него без остатка. Он говорил, что не хочет семью, не умеет любить. Я верила. А оказывается всё он хочет и всё умеет. – её гористые вздохи раздражали, ещё больше раздражали воспоминания о Стёпе.
– Я не понимаю, к чему ты ведёшь, и честно мне не интересны твои воспоминания. Просто ответь, с ним что-то случилось?
– Это я к тому, что всё бы отдала, если бы он полюбил меня. Но он выбрал тебя. – меня он не выбрал, выбери он нас, тебя бы тут не было. – Одна моя половина даже радуется, что он страдает, месть за все мои мучения. А другая… другой невыносимо смотреть, как когда-то родной тебе человек тонет. Ты знала, что всего того что он сейчас имеет, Стёпа добился сам?
– Конечно, знала, представь себе мы с ним не только тра*сь, но и разговаривали. – на мгновения в её глазах, вспыхнул, огонёк колкой ревности, но тут же пропал. Выдрессированные Степой установки, он не может принадлежать тебе одной, терпи. Даже смешно, и жаль.
– Не нападай на меня Света, я пришла к тебе как к женщине друга. – выставить её что ли, как женщина друга.
Светка бери уже себя в руки, и веди как взрослая женщина, а не как девочка подросток. Гормоны обуздай. Да как, собак таких, обуздать, когда они играют, как хотят.
Отвернулась и повернулась к девушке снова, глядя на неё уже другими глазами. Любить, так беззаветно, одного человека, знать, что твоим по-настоящему никогда не станет и всё равно любить. Нужно быть очень сильной, в этой покорной слабости. Нам действительно нечего уже делить, да и никто не виноват в нашем противостоянии.
– Я не знаю, как ты это сделала, но ты его сломала. Он забросил дело, ради которого пахал много лет. Он ушёл в запой, чего с ним никогда не случалась. А ещё он вдруг захотел жену, детей, дом, семью. Он любит тебя, и самое главное ради этой любви готов меняться.
– Не готов. – выпаливаю быстрей чем думаю, тяжко, с неприкрытой обидой. Да, что уж там. – Не готов и не поменяется, он изменил мне, уже живя со мной, пообещав верность, изменил. Такие, как он, не меняются. А я не хочу жить в сомнениях, гуляет, не гуляет, на работе, у очередной, прости господи.
– Ты тоже не готова меняться. – не фига себе, предъява прилетела. – Живя с ним, тебе придётся ему верить, а ты как видимо не умеешь доверять.
– Какой у нас с тобой интересный разговор получается. Зачем ты вообще ко мне пришла?
– Не знаю. Правда, не знаю. Серёжа позвонил, сказал, Стёпка в беде, в запои. Я прилетела, думала, поговорю, мозги на место поставлю, а он такой потерянный оказался. – она вздохнула. – Я рассчитывала на весёлые выходные и отличный секс, а не на сопливое нытьё. – слава про секс задели, теперь ещё и про это сиди, гадай, было не было. Да и какая мне должна быть разница, что у них было. Взгляд цепляется за обручальное кольцо на безымянном пальце Анжелы. – Да, я замужем. – она подняла руку и повертела ей, заметив мой взгляд. – И вот чем отличается любовь от нелюбви. Я была готова переспать с ним. Нет. Даже не так. Я летела в ожидании этого секса. А он мне отказал. Не захотел, и не стал скрывать этого. Обидненько. – её кукольная мордашка стала совсем грустной. – Он не изменял, не стал бы. Единственное, чего не отнять у этого мужчины, он никогда не врёт, ему это просто не нужно. Если ты действительно хорошо знаешь этого мужчину, как говоришь, – припоминает мне, мою колкую фразу. – то давно бы разобралась. Кому ты доверяешь больше, своему мужчине или непонятной девицы.
– Я доверяю своим глазам.
– Иногда и они видят то, что хотят увидеть. – Лика встала, подхватила сумочку, и было, уже взялась за ручку двери. – Знаешь, почему мы со Стёпой расстались?
– Мне не интересно.
– И всё же я хочу сказать. – лишь прокачала головой на самоуверенность девушке. – Я разорвала, этот порочный круг. Увидев тебя, в том клубе, поняв, что и с тобой он спит, хотела сделать тебе больно, как мне тогда было. С большим удовольствием наблюдала, как ты пошла наверх. Жалела, что не увижу твоей реакции. И вот ты вышла, почти убитая. Я пила, смеялась над тобой, и снова пила. Но никогда не забуду фразу Серёжи, которую он мне сказал, «Сломленная, но не сломанная. Такие как она неубиваемые, о них нельзя вытереть ноги, они не прощают. Нечета тебе Анжелка». Обиделась… а на утро реши, что буду такой же, неубиваемой, сильно, и больше никому не позволю вытирать о себя ноги. Даже Стёпе.
Дверь за Анжеликой закрылась. Я откинулась на спинку кресла и стала переваривать наш разговор. Он как будто был ни о чём и таким откровенным. Было очень страшно решиться, признаться, что возможно ошиблась, поставила сомнения выше истины, выше чувств. Как он говорил, не даёшь мне оправдаться, уже вынесла приговор. Но я всё видела. Или видела то, что хотела? Кому я доверяю больше? Откинув всё ненужное, Стёпе доверяю больше чем Рите. Почему не сейчас? Не в этой ситуации? Потому что заранее знала, потому что не было даже крохотной доле сомнения, он изменит. Я не ждала другого результата. И увидела то, что хотела. Всё не так как кажется, его слова.
Дурацкие мысли, прекратите крутиться в моей головушке. А сердечко перестать трепыхаться, как будто у нас надежда появилась. Выпусти тебя, и ты весь мир залюбишь. Да сколько можно. То я сомневаюсь, что он мне верен, теперь сомневаюсь, что не верен. Нет, так решительно нельзя. Хватаю сумку, попутно вызывая такси и отдавая распоряжения. Сейчас ты мне всё расскажешь, что было не так, как казалось.
Давай Светка, сейчас или никогда, один раз, один разговор, одна встреча. Бай бог не последняя. Пфу, пфу, пфу. Дома за окошком летели, и гул в ушах нарастал, как турбины самолёта. Ещё чуть-чуть и мы взлетим, такси, водитель, я. Закрываю, открываю глаза и медленно считаю. Десять. Вот знакомый район. Девять. Вот нужная улица. Восемь. Его дом. Семь. Машина паркуется во дворе. Шесть. Второй подъезд. Пять. Лифт. Четыре. Восьмой этаж. Три. Заветная дверь. Два. Тяну руку к звонку. Отдергиваю. Тянусь снова. Ну! Давай! Один. Стёпа. Один ли. Из глубины квартиры доносятся звуки. Гости? Телевизор? Ноутбук?
Смотрю на него во все глаза. Господи, как я соскучилась. Взгляд бегает, стараюсь ухватить как можно больше. Голые ступни, обтягивающая торс майка, прокаченные ноги, подрагивающие пальцы, бугристые мышцы рук, и плечи, мои любимые плечи. Хочется уткнуться в одно, и недовольно, на весь мир, сопеть.
Мужчина молчит, так же, не сводя с меня глаз. Пытается разглядеть живот, но он скрыт под полы свободного пиджака. Решаюсь нарушить тишину первой.
Глава 16
– Пустишь? – почти натужно, на выдохе.
– Конечно, проходи. – отходит в сторонку, пропуская вперёд. Закрывает за мной дверь, бежать некуда. – Ужин? Чай?
Радушный хозяин, как всегда. Отрицательно качаю головой. Снимаю обувь, кидая на сумку. Стёпа молча проходит в гостиную, ожидая, что я проследую за ним. Мешкаю, но всё же скидываю с себя и пиджак. На цыпочках крадусь к нему, и застываю в дверях. Решимость поутихла. Собираюсь с духом.
– Ого, какой он стал. – не скрывая удивления, замечает Стёпа, гладя на мой живот. – Большой, такой.
Чего? Не такой и большой. Даже опешила, от такой наглости. Животик то совсем маленький, что тогда он скажет, когда я на девятом месяце буду.
– Не такой и большой. – мужчина переводит взгляд на моё лицо, и явно читает на нём недовольство, от чего широко улыбается и качает головой.
– Красивый, невероятно красивый животик. Тебе идет быть беременной.
Не отвечаю, молчу, не знаю с чего начать разговор. Оглядываю большую комнату, ищу, что непонятно даже мне самой. Просто спроси себя, чего тебе хочется, верить или сомневаться, быть счастливой или страдать. Тебе всё по плечу, просто решайся, как с этим справляться.
– Дашка, соскучилась, хочет тебя видеть. Мы хотели пригласить тебя в гости, возможно, на выходные.
– Ммм, я с удовольствием. Тоже очень соскучился. – в голосе Стёпы звучали нотки радости и разочарования одновременно, путая и сбивая мои настройки. – Только в эти никак не получится, небольшой завал на работе, я разгребусь и освобожу для вас следующие, обещая.
– Проблемы? – зачем спрашиваю.
– Да, так, небольшие, не бери в голову.
– Это как-то связано с твоим запоем?
– Хм, немного удивляет твоя осведомлённость, моей жизнью.
– Как есть. – как можно беззаботнее жму напряжёнными плечами. Давай, переходим в наступление, а то так и будем до утра куковать. – Ты следишь за мной почти месяц, уходишь в запой, бросаешь дела, клуб, избиваешь моего шеф-повара, встречаешься с бывшей… или настоящей, не знаю уж.
Глаза Стёпы расширяются, изумлён, а как была потрясена я, когда она заявилась ко мне. Мужчина даже открывает рот, пытаясь что-то сказать, но так ничего и не произнеся закрывает его. «Ты уже вынесла мне приговор» вертится в моей голове брошенные им слова, теперь никаких приговоров, без выступления адвоката.
– Рассказывай, всё с самого начала. – растерянность на его лице говорит, что он не догадывается где это начало, милостиво подсказываю ему. – Тот вечер, когда… когда был в душе с другой. – намерено избегаю слово измена, никаких преждевременных приговоров.
– Ххххх, утром врач дал добро на наш интим, – краснею от его слов. Да, чтоб тебя, а как дальше слушать. Заметив мои порозовевшие щёки, Стёпа продолжил увереннее. – секса у нас не было, сама помнишь сколько. И я тебе не врал когда говорил, что кроме тебя, у меня никого, с той самой ночи. Я закрывал клуб, а в голове только одна мысль, как разложу тебя, там, где поймаю. Как вылежу, твои тугие сосочки, как буду наслаждаться твоими стонами, как погружусь в тебя глубоко, до самого дна.
Скотина! У меня и так либидо зашкаливает, а тут ещё он со своими подробностями. Так ты их и просила. Хе, хе. Оттягиваю ворот платья, душно, щеки краснеют ещё больше. А этот невыносимый гад, продолжает более уверенно.
– В душе само собой, думал об это, уже не стесняясь быть замеченным в своих извращённых фантазиях. И только наставление врача без фанатизма, заставляли поумерить свой пыл. Гениальность идеи, была проста, под*чить и сбросить первое напряжение, чтобы не наброситься на тебя прямо в машине. – Стёпа обходит кресло, и облокачивается руками о его спинку, защитная реакция. – одурманенный похотью, и воспоминаниями как это делала ты, я даже не сразу замечаю, что кто-то пристроился сзади и поглаживает мой член.
Сука! Рука сама по себе, хватает, ерундовину, стоящую неподалёку и запускает её в Степана. Мужчина успевает уклониться, присесть, спрятавшись за кресло.
– Чёрт! – сжимаю, разжимаю пальцы, я ж его прибить могла.
– Можно, продолжать? – раздаётся откуда-то, из временного укрытия. Меня разбирает смех, и удивительная прозорливость мужчины, в моих возможных действиях. – Я кончил. – рассказ продолжается из-за укрытия. – А когда сообразил, что не один выставил, девицу вон. У меня и запись с камер есть, во сколько она вошла в душевую, как вышел я, как дождался, пока она оденется, как волок её к выходу. Могу показать, если не веришь.
Последнее он произнес, полностью выбравшись из-за кресла. Действительно, почему не верить? Другой вопрос, почему меня не смутила оборванная запись? Ведь я так ничего и не увидела, ну подошла она к нему, обняла и всё, секунда, две. И даже в голову не пришло, что он мог Ритку оттолкнуть. Увидела то, что хотела видеть. Знала же какой сучий характер у Маргариты, и поверила ей.
Ни на секунду не сомневалась в ней, сомнения были только в нём. Ждала предательства и получила его, нет даже не так. Сама это предательства и организовала.
– Будешь смотреть? – очнулась уже сидя на диване, с ноутбуком наперевес.
– Нет. – захлопнула крышку. – хватит с меня подобных фильмов. Это я поспорила с Риткой, что она тебя соблазнит.
– С кем?
– С Маргаритой, с девушкой из душа. Я с ней поспорила, что она тебя соблазнит и переспит. Не знаю зачем, не спрашивай. Сомневалась в твоей верности, не думала, что ты на самом деле можешь быть кому-то верен. Другого варианта, что ты мне не изменишь, даже не рассматривала. Прости.
Тишина. Тишина между нами всегда не к добру. Такое молчанье наступает перед последним, прощальным словом. Я не люблю эту тишину.
Его глубокий и печальный вздох, опускаю ресницы. Крепкие мужские руки заключают меня в объятья, веки подрагивают, защищая глаза от реальности.
– По классике жанра, сейчас я должен вспылить, наорать на тебя, и убежать в слезах, бросив на прощанья, на любимых не спорят.
– Ни когда не любила любовные романы.
– А зря, у мамы было и есть очень много книг. Я их читал, в детстве, как бесплатные уроки интима. – тихонько смеюсь, спрятав лицо на его широкой груди. – В финале, герой, всегда признавал свои ошибки и признавался героине в любви.
– А героиня? Признавала свои ошибки. – он легонько отстраняет меня и скептически заглядывает в глаза.
– Это женские романы, когда женщина была в чём-то виновата.
– Действительно. – вжимаюсь в него ещё сильней.
– Я люблю тебя Светлячок, и не представляю своей жизни без тебя. Прости, что был таким дураком и не понял это раньше. Я хочу будущее только с тобой, всё будущее, и десять, и двадцать, и тридцать лет. Я просто не смогу больше без тебя. – он кладёт руку мне на живот. – Без вас.
Что там по классике жанра, героиня должна упасть в объятья героя и признаться в ответных чувствах, сказав, как долго она его ждала. Ну что ж не будем нарушать традиций.
– А я без тебя могу. Могла всё это время и смогу прекрасно справляться дальше. – каждая мышца на теле, обнимающего меня мужчины напряглась, руки прижали сильней. – Я смогу жить без тебя. Просто я не хочу такой жизни. Не хочу.
Для убедительности своих слов, отрицательно качаю головой. Стёпа, легко, как перышко подхватывает, маня, и пересаживает к себе на колени, впиваясь в приоткрытые губы. Запускаю руку в его отросшие волосы, с наслаждением перебирая их. Замечательный конец. Она его простила, он признал, как был не прав. Но… героине тоже пара бы раскрыть карты, и больше не жить во лжи с героем.
– Стёпочка, понимаешь… тут такое дело. – отстраняюсь, но пальцев с его волос не убираю, перебирая их, нервничая. Если не сейчас, то никогда.
– Давай, жги. – безмятежно улыбается мужчина, ещё не догадываясь какую бомбу я ему приготовила, сейчас зажжёт, спалит все к чёртовой матери.
– Стёпочка, как трудно в таком признаться. Ты только не обижайся и не кричи… по возможности… я ведь люблю тебя, честно, честно люблю.
– Светлячок, я обещаю тебе, ни буду кричать, ни по возможности, ни как по-другому. – ага, охотно верю. Встаю на всякий случай с его колен, и отхожу на шаг назад. Он настораживается, но вид по-прежнему безмятежный, блаженный я б сказала.
– Стёпа, этот ребёнок, – кладу руки на свой выпирающий животик. – от тебя, твой. – по глазам видно информация дошла и находиться в обработке, но смысл до конца не уловлен. – Ты отец моего ребёнка, вот этого вот ребёнка. – решаюсь внести понятные коррективы, и добить окончательно.
Губы сжаты и вытянуты в тонкую линию, всё существо борется внутри мужчины. Даже кончики ушей покраснели, то и гляди сейчас дым попрёт. Он держится на одном данном мне обещании не кричать. Медленно встаёт, выпрямляясь во весь свой рост. Клянусь, даже не знала, что он настолько высокий, в свете происходящего, кажется ещё выше, ещё мощнее. Стёпа делает шаг на меня, я назад.
– Ты… – тычет в меня пальцем.
Зажмуриваюсь. Тяжёлое дыхание опаляет лицо, как огнедышащий дракон, ей богу. Отстраняется. Держу глаза по-прежнему закрытым. Дам любимому несколько минут пообвыкнуть с новостью, он же уже смирился, что станет отцом этого ребёнка, теперь узнал, что ещё и кровный, прекрасная же новость. Где-то слышится короткая возня, и хлопок дери, скрежет замка и тишина.
Он запер меня, сам ушёл, а меня запер. Даже не знаю смеяться или плакать. Брожу по квартире, беспардонно заглядывая во все шкафы, ищу улики, опять не знаю какие. Урчащий живот напоминает, что я не одна, и нам нужно хорошее питание.
Да, в холодильнике шаром покати. Нет, не так конечно всё печально, но явно не в стиле Степана Дмитриевича. А это что тут у нас, в фольге припрятано. Мясо. Кусок, зажаренного, в духовке, мясо, явно в наивкуснейшем маринаде. Сожру половину. Да что там, сожру весь. В конце концов, это его троглодит растёт во мне и просит кушать. По мере нагревания блюда, кухня наполняется умопомрачительными запахами. Ни в чём себе не отказываю и нарезаю к нему овощи.
Балдёж. Что, заходит папкина еда, толи ещё будет, он тебе ещё блинчики не готовил. Надеюсь, завтраком в этом отеле кормят. Блин, Дашка. Ночёвка отменяется. Не ссы мы папку с собой умыкнём, нечего без нас ночевать, жить без нас не может, вот, за язык его никто не тянул.
