Текст книги "Разреши нам случиться (СИ)"

Автор книги: Аврора Давыдова

сообщить о нарушении

Текущая страница: 7 (всего у книги 9 страниц)

Глава 13

Так понимаю, работа на сегодня отменяется. Да. И романтический ужин тоже. Да. А вместе с ним и разговор. Нет. Вот разговор, у нас намечается, очень интересный. Второй раз, господи, второй раз в одну и ту же грязь. В грязь по имени Стёпа. За что мне это. Ведь знала, что его подпускать близко к себе нельзя, нет же. А ты глупое, что так стучишь, больно. Ты же этого хотело, вот она твоя любовь, нужна такая. Больно тебе. Мало тебе больно. Надо, чтоб сильней, чтобы ты раз и навсегда запомнило, как это любить, его любить. Хочу, чтобы ты замолчало, хочу, чтобы ты перестало, не стучи, не стучи, не стучи.

Закусываю губы изнутри, дышу глубоко и часто, не моргаю. Если моргу, польются слёзы. Ногти впиваются в ладошки, оставляя красные лунки. Обвожу глазами кабинет, по-прежнему не думая прикрывать веки. Глазные яблоки горят, раз, два, три. Ресницы сжимаются, пуская по щекам две тонкие, мокрые дорожки. Всхлип.

Ну и чего разнылась. Из-за мужика. Из-за кабеля паршивого. У тебя дети, Светка. Ты мать. Соберись, когда ты была размазнёй. Опускаю руку на живот. У меня теперь не только Дашка, во мне маленькая жизнь, которую даже мой организм пытается вывести. Нет, маленький, мы ещё поборемся, мы победим.

Решаю все важные и срочные дела, и уезжаю домой. Стёпе пишу, что уже дома, и жду его. Как назло, заморосил дождь, становясь всё сильней, вскоре капли быстрым потоком стекали с оконного стекла. Небо оплакивало со мной так и не состоявшиеся отношения, небо плакало вместо меня, себе слёз я не могла позволить. Мелкая дрожь, волнами, проходила по напряжённому телу. Руки были холодными, их я грела о чашку с чаем. Казалось вместе с холодными руками, леденеет моя душа.

Я ждала и не ждала, этого трудного разговора. Опять закралась крамольная мысль, может ничего не говорить, сделать вид, что ничего не знаю, гульнул мужик, не хватала секса, с кем не бывает, с ним тем более. Зато любить, любит же, так он говорил. Не узнай я этого, так и жила бы себе спокойно.

Нет, не жила, мучилась. Всегда мучилась, тяжёлыми мыслями, и постоянными подозрениями, что его кобелиная натура вылезет. Сидела бы дома с младенцем на руках, уставшая, замученная, и думала, думала, думала.

Он говорил, что всё будет не так, что он будет помогать, что делегирует обязанности к родам.

Он обещал, что всё по настоящему, только ты, и только он.

– А почему меня не встречают мои девочки? – вздрагиваю, пришёл, назад пути нет.

Если сейчас скажет что любит, и хочет жениться, х

очет семью, я промолчу. Промолчу и забуду, всеми силами постараюсь забыть и быть счастливой.

– У Дашки онлайн английский, а я вот. – показываю чашку в руках. Он опускает пакеты на пол, и притягивает меня для поцелуя.

– А я принёс твои любимые заварнушки. – посасывает мочку, и нежно шепчет. – такие же сладкие как ты.

Шумно дышу, вцепившись в его рубашку. Раз, два, три.

– Что вчера было, в тренерской душевой, твоего клуба?

Замирает, тяжёлый выдох, руки медленно сползают вниз по моей спине, лоб опускается на моё надплечье.

– Скажи это, произнеси это проклятое слово!

Перехожу на повышенный тон. Хвала всем святым, Дашка занимается в наушниках. Толкаю его в грудь, но рук от рубашки так и не отнимаю.

– Ничего не было…

– Хааа ммм… – с силой отталкиваю его от себя и заглядываю в глаза. – Ты хочешь сказать, вчера, посторонняя девица, голышом, не присоединялась к тебе в душе, она не трогала тебя, не ласкала. Скажи, что такого не было, соври мне.

Он молчал, опустил глаза в пол, и пальцами растерял виски.

– Я не могу это сказать. Так и было, но и не совсем так…

– Хааа, только ты и только я. Можешь засунуть своё обещание, знаешь куда…

– Знаю Светлячок, но позволь мне хоть объясниться…

– Что тут можно объяснять. Я видела, запись видела, своими глазами, а после этого ты, как ни в чём не бывало, поехал ко мне и после неё… со мной… – стало мерзко.

– Запись? Эта извращенка ещё и снимала… тогда тем более…

– Оооо, тем более… скажи, а ты получил удовольствие, пока тебя снимали? – Он опустил голову и потряс её, как будто скидывая нахлынувшее наваждение. – Ответь!

– Получил, – так тихо и так обречённо. – но всё не так, как кажется.

– Господи, я не верю в это. Ты слышишь сам себя, Стёпа. Голая девица в твоём душе, трогала и, лаская тебя, ты кончил, но всё не так, как кажется. Браво. – хлопаю в ладоши его упёртости.

– Ты можешь мне поверить, а не этой… – после затяжного молчания, начал мужчина. – поверь мне Светка, выслушай меня, дай оправдаться. – он подходить пытаясь обнять, я отстраняюсь, вырываясь из его рук. – Давай поговорим, сядем и обсудить случившееся. Позволь и мне рассказать свою версию.

– Не хочу, не хочу, не буду, тебя слушать. – быстро верчу головой. – Ты сейчас наговоришь всего, я поверю, а потом буду каждый день прокручивать у себя в голове злополучные кадры, и сомненья будут снедать изнутри. Каждый мой, не отвеченный, звонок, каждая твоя задержка, будет опять возвращать меня к этим проклятым воспоминаниям, где другая хватает своими руками твоей член. Или где две полуголые девицы, вьются вокруг тебя в випке ночного клуба. – Стёпа округляет глаза, и вопросительно поднимает бровь. – Я искала тебя, в день своего отъезда, тогда два года назад. И нашла. На свою голову. Четвёртая випка, ты сидишь на диване, а девица с голой грудью трётся на твоих коленях, другая стоит за спинкой этого дивана, и обсасывает твои губы. – прерывисто вздыхаю. – Поэтому, нет Стёпа, я не хочу тебя слушать.

– За тот случай, два года назад, оправдываться не буду, я считал себя свободным мужчиной. – саркастично хмыкаю. – А за этот… хмм, ты уже вынесла мне приговор, без суда и следствия. Положено мне хоть последнее слово?

– Говори. – он молчит, скользит по мне взглядом, обводит глазами фигуру, долго смотрит на живот, наконец поднимает их к моему лицу. – Говори и уходи, Стёпа.

– Я люблю тебя Светлячок, ядовитая моя злыдня. Люблю впервые, так сильно и так больно. – прикусываю нижнюю губу, сдерживая всхлипы, глазами не моргаю, только слёз уже не сдержать, они катятся по горящим щекам нескончаемым потоком. – Я буду ждать тебя, ждать сколько потребуется. Год, два, десять лет, пусть так, ты стоишь того, Светка, тебя стоит ждать. – он протягивает ко мне руку, но так и не решается дотронуться. – Жаль что я дурак, понял это так поздно.

Он покидает кухню, оставляя мне горечь от сказанных слов. В нашей спальни слышится, возня, собирает вещи. Я не пойду его провожать, не хочу запечатлеть в своей голове и эти воспоминания. Жду лишь звука захлопывающейся двери.

– Стёпа, привет. А ты куда собираешься? – Дашка, чёрт, урок уже закончился, а я так надеялась, что она не выйдет до его ухода.

– Я уезжаю, кукла… – мнётся с ответам. – по делам, в командировку.

Отлично, пока так, я не готова сейчас и с Дашей разбираться. Быстро умываю лицо и спешу к ним.

– А зачем тебе так много вещей, в командировке? – сообразительная девчонка, вот иногда это мешает. Вхожу, она пристально, прищурив свои маленькие глазки, смотрит мне в лицо.

– Я надолго, Дарья, понадобиться много вещей.

– Мам Лам. – она качает головой, переводит взгляд с мужчины, на его чемоданы и на меня, так по кругу.

– Дашенька. – зову дочь.

– Нет, нет, вы мне врёте. Он уходить, он уходит от нас. Мам! – хочу подойти, но девочка пятится назад, как только недавно делала я. – Ты обещал, ты мне обещал, ты врун, врун. – Дашка подбегает и бьёт своими маленькими кулачками в живот Степану. – Ты говорил, что останешься навсегда, будешь с нами навсегда, ты обещал научить нас с сестрёнкой готовить завтрак, ты обещал, что мы поедем к бабе Вере. – она уже захлёбывается слезами, но не останавливается.

– Дашенька, я обещаю, я вернусь, я обязательно буду к тебе приходить, и к бабе Вере, поедим. – обнимает ребёнка, пытаясь успокоить, поднимает глаза ища у меня поддержки. Шагаю к ним. Но Дашка вырывает из его рук и отбегает в угол комнаты.

– Вы врёте, вы всегда врёте. Мама тоже говорила, что скоро вернётся, а сама не вернулась. И я осталась одна, у тёти Наташи. И ты не придёшь, а этот дурацкий Миша придёт.

Дашка, оббегая нас по дуге, выбегает из моей комнаты и закрывается в своей. Из-за закрытой двери слышны истошные детские рыданья. Пытаюсь открыть, чтоб успокоить дочь, но она заперлась на замок. Господи, как это всё далеко зашло и как страшно.

– Дашенька, милая моя, любимая. Открой, и поговорим, я всё, всё тебе расскажу. – бесполезно, завывания становятся лишь сильней.

– Дай ей немного времени.

Оседаю на пол, возле злосчастной двери, опираюсь о дверное полотно виском. Горестный вздох. Удаляющиеся шаги. Скрежет замка. Хлопок двери. И давящая тишина, фоном ложится, на рвущий душу, детский плачь.

Степан

Сорок два дня, ровно столько я живу без своих девочек. Пытаюсь жить. Дашка звонила мне один раз, сказать, как сильно соскучилась, и что врун. Не знаю, где взяла мой номер, но предполагаю, что у матери. Значит, Светлячок номер мой не удалила, хотя эта злыдня могла.

За эти сорок два дня я превратился в настоящего сталкера. Потому что разовое желание взглянуть на свою любимую, трансформировалось в зависимость следить за ней. Иногда я делал это вполне открыто, и то ли Светка стала вконец рассеянной, то ли делает вид, что не замечает меня.

Зал я почти забросил, Данил, молодой пацан, вытягивает дела сам, пока справляется. Мне звонит только в самые напряжённые моменты. Серёга звонит через день, о разрыве со Светкой ему не говорю. Но друг что-то подозревает, недаром настоящий, что ни на есть. Подключил даже Анжелику, та на правах подруги пыталась влезть мне в душу, ни фига, там всё закрыто на амбарный замок, благо пока не мертво.

Секса не хватает жуть как. Гулящие по залу в обтягивающем или же вообще полуголые девицы, не способствуют моему воздержанию. Член встаёт как по приказу, только мозг и сердце с ним не согласны. Они ждут, мы все ждём, пока Светка одумается и позвонит.

Не пойди я в спорт или армию, стал бы маньяком фетишистом. Каждый вечер моё возвращение домой сопровождается одним и тем же ритуалом. Я долго лежу в постели, вдыхая любимый запах с украденной Светкиной футболки. Лежу долго, пока накатившая похоть, не заставляет меня встать и пойти в душ, где я, с удовольствием, вспоминая подростковые годы, удовлетворяю себя, под нескончаемый поток воспоминаний.

Сорок третий день. Сегодня у Светлячка приём у врача, я истинный сталкер, раз владею такой информацией. Сегодня я не думаю скрываться, а жду почти у парадного входы в ресторан. Жду, когда подъедет её такси, отменю его и повезу в клинику сам. Она должна понять, детей я бросать не собираюсь.

Такси всё не подъезжает, а девушке пора бы уже выходить. Немного нервничаю. Дважды проверяю запись и сегодняшнее число, совпадает. Вот, наконец, выходит она. Под ручку с мужиком, как видимо тем самым Мишей. Очухался, папаша. Светка бросает мимолётный взгляд на мою машину, и садиться в его, авто трогается, увозя, от меня последнюю надежду на семью. Моя семья стала чужой.

– Да… – беру трубку не глядя, и лишь потому, что хочу, чтобы она прекратила трезвонить.

– Степка, ты там совсем ох*л! – рык Серёги, давит на кисельный мозг, морщусь.

– Очень громко Серёжа, убавь.

– Я тебе сейчас убавлю. Что происходит Стёпа, почему мне звонит, твой помощник, и говорит, что не может тебя найти два дня. На звонки ты не отвечаешь, дверь не открываешь. – точно, что-то подобное припоминаю, кто-то в квартиру ломился. – Стёпа, что с тобой. Ты решил пустить по пи*де, всё к чему стремился?

– Нет.

– Что, нет.

– Не решил.

– Ты бухой что ли?

– Возможно.

– … Ох*еть! Как давно?

– Какое число?

– … Ох*еть! Двадцать шестое сентября.

– Шесть дней.

– Да, чтоб тебя… у меня у самого тут аврал. Пу пу пу… Жди гостей Стёпа.

Ритмичные гудки бьют по барабанным перепонкам, сильней, чем вопль Серёги, отбрасываю трубку. Ждать гостей, ок, я подожду. Всегда рад гостям. За это и выпьем.

Глава 14

Тук, тук, тук, тук, ту ту ту ту тук. Что это? Тук, тук, тук. Откуда это? Ту ту ту ту тук. Да, что за. Поднимаю голову с твердой поверхности, шея затекла, глаза с трудом открываются, и очень хочется промочить горло. Хватаю первый попавшийся стакан, опрокидываю залпом, уже не разбираю что за напиток, но спиртной явно.

– Да, никогда не видела тебя в таком состоянии. – поворачиваю голову на знакомый голос. Анжелика?

– Ты как сюда попала?

– И тебе здравствуй Стёпа.

– Здравствуй. Как ты здесь оказалась?

– Если под здесь, ты имеешь виду Сочи, то прилетела на самолёте, штуки такие с крыльями, как птицы, по небу ещё летать могут…

– Я знаю, что такое самолёты.

– Ну я так, на случай если ты окончательно мозги пропил. – вздыхает бывшая любовница. – А если под сюда попала, ты подразумеваешь твою квартиру, то очень просто, я вызвала мастера, он вскрыл замок.

– Это незаконно.

– Деньги творят чудеса. – мы молча смотрим друг на друга, на лице Анжелы читается непонятная грусть и даже жалость. – Что с тобой Стёпа, что могло такого, случится, что ты ушёл в запой. Ты ведь не пил, никогда не пил.

– Жизнь… – развожу руками. – дерьмо.

– Это давно всем известно, и всё же. – она присаживается на соседний стул. Оглядываю кухню, давно я здесь сплю, вот почему так неудобно было. – Ау, Стёпа. – перед лицом щелкающие пальца Лики. – Рассказывай, что давило моего друга, до такого состояния, что он наплевал на свою мечту.

– Хм, а зачем она мне нужна?

– Кто?

– Мечта. Вот есть у меня победа, вот есть мой спортзал, вот ассоциация, вот мои ученики, а дальше что?

– Что? Счастье. Жить и радоваться, что добился того чего хотел. Нет?

– Нет. Это как секундная победа, щелчок, и всё. Мне одному это всё не нужно.

– Честно. Я не могу тебя понять, с тобой пьяным я не общалась раньше. НО… я думала, тебе важно найти тех людей, которых ты захочешь тренировать, ну как там… передавать свои знания? Растить учеников, радоваться их победам. Нет?

– Может быть, так оно и было, раньше… не сейчас. Сейчас для меня счастья не в этом.

– Ты меня запутал. Хм. Ну, давай ты протрезвеешь, и мы найдём твоё счастье.

– А его нет. Моё счастье теперь принадлежит другому, она села к нему в машину, лишь мельком на меня глянув. Она не хочет иметь дело с таким похотливым кобелём как я, она мне не верит, и даже не желает выслушать. Я готов ради неё на всё, только ей это не нужно.

– Ты… влюбился… – её шумный и короткий выдох, слова сквозившие обречённостью. – Даже не думала, что с тобой такое могло случиться. И кто же эта Счастливица.

– Светка, Светлана, Светлячок. Она как световая грана, появилась в моей жизни и яркой вспышкой осветила её. Мне идиоту, потребовалась два года, чтобы понять, без её света, на земле темно, как в преисподней.

– Как у поэта… – вдыхала Анжелика.

Мы ещё долго молчали, за это время Лика нашла в моей захламлённой кухне чистый стакан и налила себе выпить. Мы общались как старые друзья, она рассказывала мне о своём замужестве, я о неудачной попытке создать семью. Не то чтобы мы раньше не общались, сейчас это было более откровенно, мы сняли маски, мы рассказывали о наболевшем, мы плакались.

– Ты, правда, ей не изменял? – с нескрываемым недовериям спросила девушка.

– Нет, Лик, я рассказал, как было! – взяло зло, что и она мне не верит.

– Прости, это так… странно. И… неужели не хотелось? Раньше же…

– Да, хотелось, не буду говорить и отрицать, женщины меня по-прежнему возбуждают, но… Ты вдруг понимаешь, что возбуждается только член, голова, эта штуковина за рёбрами, они хотят только её. А раньше, раньше всё было по-другому. – негромко рассмеявшись добавил. – Ты не поверишь, если скажу, сколько у меня не было секса.

– У меня тоже… нормального… не было давненько. Так чтобы, до хрипоты, с животной страстью, со скручивающей болью, чтоб ноги тряслись, и в висках стучало, ммммм. – Лика простонала и опустила голову на руки. Потом так же быстро приподняла её. – А может… ты по сути свободен. – она запускает руку в мои отросшие волосы, невесомо перебирая их. – Вспомним, как это было… – второй рукой, во всю мнет моё бедро, подбираясь к заветному. От долгого воздержания, и недвусмысленных намёков, член молниеносно встал, упираясь в ткань домашних шорт, раздувая их как парашюты, давая понять рядом сидящий девушке всю степень своей готовности. Похоть туманила голову не хуже выпитого алкоголя. Анжела, расплылась в довольной улыбке, предвкушая вожделенный секс. Она потянулась ко мне своими накаченными губами и в двух миллиметрах от её рта, я отстранился. Не то, не те губы, будет не тот вкус, а после удовлетворения накатившей страсти, только разочарование. И прежде всего в самом себе.

– Прости, но нет. – встал от греха подальше, собирая и сгружая грязную посуду в раковину. Девушка молча наблюдала за мной.

– Всё действительно так серьёзно. – опять эта горестная и печальная усмешка. – Мне пора Стёп, я у тебя уже полдня сижу, а мне ещё в гостиницу заселятся надо.

– Можешь остаться у меня.

– Ооо, нет, спасибо. – она встаёт и направляется к выходу. – Бери уже себя в руки. Не привычно видеть тебя таким… слабаком.

Слабаком. Последний кто так меня называл, был мой одноклассник, Лёшка, кажется, это были его последние слова, сказанные в мою сторону. Дело закончилось разбитым носом, порванной курткой и мамой в кабинете директора.

Что-то явно пошло не так. А ещё совсем недавно, я даже не думал жениться, хотел усыновить мальчишку и воспитать его, как своего. Будем придерживаться старых установок. И надо все-таки съездить к кукле. Пусть Светка не думает, что я могу просто так пропасть из жизни ребёнка.

Оглядываю квартиру. Да. Мне бы для начала в своей жизни навести порядок, и дома тоже. Решаю сам, и даже мою гору грязной посуды, но на этом и выдыхаюсь. Меня хватает лишь на, собрать и вынести весь мусор, включая спиртное. Клининг, великодушно соглашается приехать утром, к тому моменту приду в себя.

Надежда, что буду чувствовать себя лучше поутру, это напрасная надежда. Организм, ослабленный запоем и отсутствием опыта в запоях, устроил мне бунт. Я лишь мешался двум миловидным девушкам наводить в квартире чистоту. Одна из которых, проявляла ко мне большей интерес, чем к уборке. От этого стало мутить ещё больше. Что дружок, после такой попойки, повесил свою голову. А вчера ещё под парами алкоголя был не против разложить на кухонном столе старую любовницу, а сейчас молчишь.

К вечеру моё состояние улучшилось, я смог даже обсудить текущие дела с Данилом, и свой предстоящий завтра выход на работу. Вот кого я никак не ожидал увидеть, так это нежданного гостя. Я открыл дверь и опешил. Застыл изваянием, под сверкающим взглядом Медузы Горгоны.

– Пустишь?

– Конечно, проходи. – отхожу, приглашая войти и прикрываю дверь, ещё не знаю к чему готовится.

Светлана

– Я тебе клянусь, у него на скуле синяк, только замазанный, тональником. Хи-хи. – вот так значит, сплетничают мои птички вместо работы.

– Девочки, у вас перерыв? – ой, глазки то, как вылупили.

– Простите, Лана Ивановна.

– Мы уже идём. – так-то лучше. Кто тут самый крутой босс. Стоп. У кого синяк тональником замазан.

– Катя, подойди сюда. – давай девочка, давай, пытать тебя буду, а ха ха ха ха. – О ком вы сейчас говорили.

– О ком, Лана Ивановна?

– Это я тебя спрашиваю, о ком. У кого синяк.

– Ааа, – замялась то как, выкладывай, а то съем, ам. – так у шефа, видно, что пытался скрыть, но не умела.

– Замечательно. Можешь идти.

Просто потрясающе, шеф-повар элитного ресторана с фингалом под глазом. Где я нагрешила в прошлой жизни. Вот от кого, от кого, но от Михаила, я такого не ожидала. Давайте взглянем на героя здешних мест.

Вашу маму… очень я люблю. Крем почти весь стерся, явя всей кухни, а заодно и миру, фонарь с лилово-фиолетовым отливом. Где ж вы так, сударь.

– Михаил, можно тебя на пару минут.

– Это не подождёт?

– Подождёт, – конечно теперь то уж что. – но всё равно, если можно побыстрей.

Я спокойна и умиротворена. У меня нет никаких проблем, все мои проблемы решаются сами собой. Ага, бл*ть. Я спокойна и сосредоточена только на своих ощущениях. Опускаю руку на выпирающий животик, нежно глажу его.

Ну как там наши дела, мой малыш, порядок. Не напрягайся только, сейчас мама чуток… по ор… по говорит с дядей и всё. Падаю в кресло и расстёгиваю пуговку и без того свободных брюк. Да, надо бы прикупить что-то для беременных или платья носить. Кажется, у меня было одно, трикотажное, на меня вполне растянется.

– Зачем звала. – смотри ка, как входит, как петух гамбургский, нахохлился. Нет, как пингвин, ну ка нахохлились, нахохлились.

Молча встаю, достаю мицеллярку и спонжик, вытирая остатки крема со скулы мужчины. Он морщится, но головы не отрывает.

– Лучше уж носи, боевые отметены, открыто, меньше шушукаться будут. – вот губища то какая, отквасил. А что я не права. – Где ты так, Миш. – давай колись по старой дружбе.

– Так это твой постарался. Претензии мне предъявлял, два дня назад.

– Какой мой? Ты о ком или о чём?

– Да, знать не знаю, я кто это. Два дня назад пришёл, какой-то пьяный мужик, вызвал меня, по срочному, личному делу. Этот гад, сказал, что моя стряпня говно, и что сам я говно. И чтобы я даже не думал бросать мать с ребёнком на произвол судьбы, и коли заделал дитё, чтобы был ему достойным отцом. А пока я соображал, о чём может идти речь, этот ммм… заехал мне по скуле, хорошо хоть не в глаз. А когда, его Артём оттаскивал к выходу, орал, я тебя за Светку урою. Ну, ты одна Светка, которую я знаю, так что вывод напрашивается сам собой.

– Простиии – кажется это всё что я смогу из себя выдавить в такой ситуации.

– Я пойду, Лана, мне работать надо.

– Иди. – сейчас главное голосок сделать по жалостней и глазки по печальней.

От двери до стола, шесть шагов. От стены до дивана, пять шагов. Ааа, о чём ты Светка. Стёпка, пьяный, напал на шефа, твоего ресторана, он мог тебя без этого шефа оставить. Стёпа? Пьяный? Быть не может! Может это не он, а? Ага, ты знаешь ещё одного, такого же дурака. Стёпа дураком никогда не был. Давила! Все беды мужиков от баб. Ай, поговори мне ещё. Сказала бы сразу, что ребёнок его, и успокоился бы мужик. Может и разрыв с тобой лучше перенёс. Как будто он напился из-за разрывав, может у него повод был. Конечно, был, встреча с тобой, чем не повод напиться. Светка, сказать всё равно придется, рано или поздно. Чур, выбираю поздно. Трусиха.

Хвала людям придумавшим профессию няня. Или я бы убилась, делая уроки с первоклашкой. Интересно, а до скольких можно позволить ребёнку няню, до восемнадцати лет он же еще, по сути, ребёнок. Дашуня, при всей своей усталости ползет в кровать нехотя. Конечно, позависать в телефоне мать не дала.

– Спой. – приказы пошли, слушаюсь и повинуюсь моя госпожа.

– Не хочу. – что, съела.

– Тогда сказку.

– Ммммм, – кривлюсь, читать я не люблю, больше чем петь.

– А вот Стёпа всегда читал, петь он не умел, умел только читать. А ещё обещал, что скоро будет читать нам двоим. – губёшка затряслась, сейчас хлынет потоп.

– Эй, Дашка, сейчас как спаю. Сама не захочешь. – давай девочка, мне своих слёз хватает, твои не нужны.

На четвёртом круге, сон берёт своё и Дашуню уносит. Мои завывания, надоели даже мне, как там соседи ещё держатся. Поцелуй, одеяло, ночник, свет…

– Мам Лам, а он придёт к нам как-нибудь. – ну что тебе сказать ребёнок, как только узнает, что малыш его, ещё как придёт, прибежит.

– Конечно, придёт, хочешь, давай пригласим его в гости, ну… на следующие выходные. – это я сказала. Нет не я.

– Даваааай. – зевок, бочок, спать.