Текст книги "Разреши нам случиться (СИ)"

Автор книги: Аврора Давыдова

сообщить о нарушении

Текущая страница: 1 (всего у книги 9 страниц)

Разреши нам случиться
Аврора Давыдова

Пролог

Степан

– Пап, я конечно ни на что не намекаю, но… тебе не кажется, что незамужних дам, на один квадратный метр, ваших пятнадцати соток, было сегодня как-то многовато? – я смотрел на отца с прищуром, приподняв одну бровь, он ответил мне тем же. Это наше семейное, ещё от деда.

– Ты меня в чём-то подозреваешь? – спокойно парировал отец.

– Нет, но вкрались некоторые сомнения. – мы смотрели друг на друга выжидающе, не отводя взгляд. Сейчас это борьба за правду, кто не прав тот сдаться первым. И когда во мне уже стало расти чувство вины за такие подозрения на отца, тот сдался.

– Это всё твоя мать, – облегченно вздохнув, отвел взгляд, – а я говорил, что это заведомо провальный план, но нет же, она заладила, «А как по-другому, он у нас так вообще не жениться». Старею. – закончил отец и опустился в свое кресло. Да, отец постарел, но не сдал. В нём ещё виднелась военная выправка, не смотря на возраст. Лишь матери удавалась всё лучше им вертеть и манипулировать.

– Что, совсем всё плохо. – не знаю, зачем я задал этот вопрос, хотя знал на него ответ. Мама часто, украдкой всхлипывая в телефон, говорила, что очень хочет внуков, что зря пошла на пенсию, что от меня не дождёшься.

– А сам как думаешь, – и опять этот тяжёлый взгляд. Я отвожу глаза, знаю, что не прав, уехал после армии и бросил родителей одних, а они не молодеют. Хотя отец никогда меня в этом не попрекал, позволяя строить свою жизнь самому.

– Я планирую перебраться в Сочи, не планировал говорить, пока не получиться, но, как видимо, придётся.

– Слава Господу, – он даже руками всплеснул, – всё поближе, может, чаще приезжать будешь.

– Пока налажу дела, точно нет, – сразу оговорил свою позицию, – на это, не меньше года уйдёт. Но это всё что я могу вам пообещать, женитьбы и внуков от меня не требовать.

– Ты это матери скажи, – усмехнулся он.

– Мне только тридцать четыре, может, к сорока усыновлю какого-нибудь мальчишку, тогда и будет вам внук.

– Хочешь рассмешить бога. – возразил отец, а потом подумав добавил. – Может уже бегает где твой мальчишка, а ты и в ус не дуешь. – я тоже задумался, а могло ли такое быть, чтобы где-то без меня рос мой ребёнок, шумный мальчуган или стеснительная девчушка, да нет. Вроде нет. Нет же.

– Судя по твоему лицу, вероятность не исключена, – опять усмехнулся он, а потом ещё немного подумав добавил, – я хочу тебе кое-что рассказать, мать конечно будет против, но в силу схожести наших характеров и привычек, я считаю тебе это нужно знать, я бы даже сказал необходимо. – тяжело вздохнув отец начал. – Ты знаешь, как мы с матерью познакомились?

– Да, – уверенно ответил я, – вы служили в одной части, она была красивая, эффектная, яркая, ты долго за ней ухаживал, долго добивался, она была непреступна, но вот вы вместе тридцать пять лет. – в принципе на годовщину их свадьбы я сюда и приехал.

– Когда я впервые увидел Веру, она напоминала солнечного зайчика, беззаботная, светящаяся детской радостью и непосредственностью. Её совсем не заботило что в свои, тогда, двадцать три года, она выглядела на лет семнадцать, по сути, была ещё девочкой. Наш роман быстро закрутился, не прошла и неделя, как она осталась у меня ночевать, хозяйничала у меня в квартире, чем забавляла меня. – отец тяжело сглотнул. – Я не был у неё первым, а она не была у меня единственной, но происходящее между нами, было для меня комфортно. А через два месяца таких недоотношений, как я считал, Вера, с радостью, заявила мне, что беременна, и во всю строила планы, на нашу свадьбу и возможность претендовать на квартиру побольше. А вот мои планы от её кардинально отличались, мне было всего двадцать девять, я был ещё молод, я так считал. Поэтому, откровенно и честно заявил ей, что жениться по залёту не планирую, да и вообще не планирую в ближайшем будущем, и я предложил ей, самое оптимальное для нас тогда решение, аборт. – я вскинул голову, и посмотрел отцу в глаза, он опустил взгляд и растёр пальцами веки, – Поступок так себе я знаю, и Вера была права, влепив мне пощёчину. Она молча собрала свои немногочисленные вещи, и молча покинула мою квартиру. Через месяц пришёл приказ о моём переводе, и тогда я пошёл к Вере попрощаться. Сказать, что, если она всё же надумала рожать, пусть смело подаёт на алименты, я признаю ребенка, и постараюсь как-то, но участвовать в его жизни. – отец снова замолчал, я видел, как нелегко ему даётся это рассказ, а сам недоумевал, так как отец всегда говорил, что беременность мамы была его самой большой радостью. – В следующий раз мы встретились лишь через четыре года, четыре года, – повторил он, а я даже открыл рот, чтобы спросить как так, ведь есть же фотографии из роддома, но папа поднял руку, призывая меня к молчанию, и прося дослушать, – меня в очередной раз перевели по службе с повышением, и я попал в часть, где работала твоя мама. Она изменилась, очень сильно изменилась, больше не было этой смешливой девчонки, моя маленькая Вера, стала, злобной стервой, сводившей сума весь гарнизон. Все хотели её, но никто не мог получить. Меня она встретила отрешённо и холодно, не замечала целый месяц, а я вдруг понял, как сильно скучал по той, моей Вере, по милой девочке, с солнечными зайчиками в глазах. И, в конце концов, не выдержав больше такого игнорирования, я вломился к ней в кабинет, и сказал, что ей совсем не идет подобное поведение, спросил, куда она дела маленькую девочку Веру. На что она громко расхохоталась, а закончила смеяться, со злостью и со слезами на глазах, заявила, что это я сделал, что это творение моих рук, что маленькая девочка Вера умерла, вместе с Любовью. Умерла, когда крошечный человечек, пытался родиться на двадцать седьмой недели беременности и не перенёс осложнений после родов. Умерла, когда знакомый капитан из части вез её, маленькую девочку Веру, с крошечным гробиком на заднем сиденье, в котором лежало бездыханное тельце, маленькой девочке Любы. Это я циник и эгоист, оставил её беременной, под насмешки всей военной части, её нервозное состояние привело к нервному срыву, а тот к преждевременным родам, в которых умерла наша дочь. – я смотрел на отца, большими глазами, я знал, что он в молодости любил гульнуть, и резонно думал, что именно это стало их с мамой размолвкой, но такое. Я силился что-то сказать ему, и даже открыл рот, но отца как будто не было со мной сейчас, мне казалось он снова там, в той медсанчасти, где ему сообщают о смерти его ребёнка, где он теряет Веру, Любовь, а с ними и надежду. Мы просидели так в полной тишине, не менее десяти минут. И только после этого отец продолжил.

– Не буду нагружать тебя дальнейшими событиями, но думаю, суть ты уловил. Мне понадобилось четыре года и смерть дочери, чтобы понять, как сильно я люблю твою мать. Не будь как я, не будь циником. Может всё материальное вечно, но только любовь близкого человека мы сможем унести с собой в могилу. – он встал, и направился к двери, я знал куда он пойдёт, он пойдёт к своей маленькой Вере, ему это сейчас очень нужно.

– Пап, – окликнул я его, – а ты когда-нибудь, изменял маме? – раз уж у нас сегодня такой откровенный вечер, мне хотелось это знать.

– Никогда, – твердо заявил отец, – никогда, не скажу, что не заглядывался на других, но изменять ей, никогда. Она мой выбор, а самое гнусное предательство – это предать самого себя, предать свой выбор. Ты главное, когда её встретишь, не налажай, и не потеряй свою маленькую Веру. – он вышел, прикрыв за собой дверь, а я ещё долго сидел и переваривал его откровения. Не потеряй свою Веру, а была ли она у меня, или я уже успел налажать.

Глава 1

Степан

– Спасибо, Алексей, очень приято иметь с вами дело.

– Вам, спасибо, Степан, надеюсь на наше дальнейшее сотрудничество.

– У нас почти всё готово, так что жду от вас поставку на следующей недели, мне бы хотелось всё закончить к концу месяца, уже запланировано открытие. – с Алексеем меня свёл, Серёга, он занимается оборудование для тренажёрных залов. Моя мечта, по открытию ассоциации по кроссфиту, затянулась на добрых два года, но сейчас она движется к завершению. И первое, что нам нужно перед оформлением официальных документов, это место для тренировок. А ещё город, я решил сменить город, уехать на новое место, поближе к родителям, отсюда до Северной станицы, где родители обосновались, уйдя на пенсию, рукой подать.

Обговаривая с мужчиной все тонкости доставки и установки, мой глаз цепляется за стройную блондинку, что королевской походкой прошлась по всему залу и присела за столик к старику, аккурат полу боком ко мне. Я даже не сразу понял, что так сильно привлекло моё внимание, пока…

Длинные стройные ножки, гордая осанка, блондинистые волосы, правда, ставшие чуть длиннее, и попа, когда-то так любимая мною попа, явно потеряла несколько килограмм, впрочем, как и сама девушка. Матрёшка. Теперь и матрёшкой её не назовёшь, нет той выдающейся попы и всегда розовых, от утомительных тренировок, щёчек.

Её нежную ручку, держал, старый хмырь, годящийся ей в деды, а она улыбалась, своей обворожительной улыбкой, излучая свет, она всё тот же Светлячок.

Воспоминая обрушились на меня лавиной, вполуха, слушал Алексея, не сводя глаз со Светы. Сколько мы были вместе, две недели, три. Не помню. Помню лишь, как кормил её сонную завтраком, она терпеть не могла утро. Помню, каким забавным энерджайзером была в моменты отличного настроения, и какой трогательно милой, когда грустила. Она могла быть деловой и собранной, строгой, но стоило ей остаться со мной наедине, таких ярких и искренних эмоций я не встречал не до неё, не после. Как и секса, больше такого, что испытывал, держа в руках своего Светлячка, мне испытать так и не удалось. Хотя, что до неё, что после встречались девушке немного опытнее, но все как на подбор бесчувственные и невкусные.

Черт, я забылся и кажется, зашёл с фантазией слишком далеко, потому как член, отреагировал вполне предсказуемо, как всегда делал, он встал. Чтобы избежать конфуза, увел свои мысли к самому неприятному из наших воспоминаний.

«Я люблю тебя» иногда мне это даже сниться, не весь тот последний разговор, а лишь одна её фраза. «Я люблю тебя» не помню больше не единого слова, не вру, помню лишь своё чувство омерзения от этих десяти букв и какую-то тираду, про невозможность любви между нами. «Я люблю тебя», она не врала, она никогда не врала, не имела такой черты характера, позволяющей ей солгать. Без притворств и показухи. Тогда для нас было самым лучшим расстаться.

Стараюсь поскорей свернуть разговор, оплачиваю счёт и покидаю ресторан. На сегодня достаточно воспоминаний. Я даже не хочу знать, кто этот старый хмырь, которому ты так сладко улыбалась, я даже не хочу знать, что ты здесь делаешь, так далеко от столицы, я даже не хочу знать есть ли у тебя кто-то, семья, и не является ли этот хмырь её неотъемлемой частью. Я не хочу знать. Но не перестаю об этом думать.

Светлана

– Ланка, Ланка, – Крис врывается без стука, ладно ей можно, но только на половинку, и исключительно, потому что она моя половинка, мой зам. – Там это твой, Сатурн явился, тебя пообедать зовёт.

– Ммм, – закатываю глаза. – Сантур Багдасарович. Какого лешего.

Та строит гримасу, мол, мне, откуда знать и подгоняет меня рукой. Барин ждать не любит или кто там, у армян был. Неважно. Сантур Багдасарыч, почти как Михаил Саныч, добрый дядька лет за шестьдесят, моя помощь и поддержка, и нет такого дела, где он не смог бы мне помочь. Многие его боялись, но почти все уважали. Он обычно посещал нас раз в месяц, разведывал обстановку и не появлялся до следующего месяца, а тут второй раз за две недели, и клянусь своей похудевшей жопкой, тут что-то неладное.

– Сантур Багдасарыч, рада вас видеть, – улыбка во все тридцать два. Я действительно рада, но раз в месяц, чаще это подозрительно напрягает. – уже сделали заказ. – провожаю взглядом бледного Славу.

– Здравствуй дочка. – он по-отечески, нежно растирает мою руку в своих больших ладонях. – конечно, и на тебя тоже. – Ах, вы ж мой дорогой, вот это зря, у меня своё меню, но… я благоразумно умалчиваю о диете, и устраиваю себе праздничный обед.

– Сантур Багдасарыч, не сочтите за дерзость, тем более за неуважение, я всегда рада вас видеть, но… две недели, подряд, к нам пообедать, это знаете ли, настораживает. – раздается задорный мужской смех, а вот мне вообще не смешно. Колитесь, друг мой.

– Ай, девочка, вот за это тебя и люблю, никогда не претворяешься всегда честная и открытая. Кто бы другой, вокруг меня и так, и эдак, ты всегда всю правду в глаза. – ага, эти самые глаза которые сейчас закатываю. – пойдешь ко мне невесткой, младшего сына ну ни как не могу женить. – это Татул который, упаси господи, двух раз вполне хватило, чтобы понять, он не жениться никогда. – Татул, радость моя, родился, когда мне было за сорок, мы с моей Рузан уже и не чаяли стать родителями, у нас уже первый внук на подходе был, а тут такая радость.

– Так я старше его лет на семь.

– Ему уже двадцать семь. – простите на пять. – когда только гулять, да за девками бегать бросит. – он немного грустно качает головой. – Мы конечно с матерью его разбаловали, пора ему за ум браться. А не что так не заставляет мужчину браться за ум как семья.

– Так найдите ему, красивую покладистую девушку, не верю, что с вами породниться не захотят.

– Красивую и покладистую, – хитрый лис прищурил глаз. – а, кто его в ежовых рукавицах держать будет, ему нужна такая как ты, чтоб спуску не давала.

– Не веря, чтобы не нашлось такой. – смущённо опускаю глаза.

– Не выросла, ещё наверное. – смеётся мужчина. Это конечно всё очень мило, но… «Ближе к телу» как говорил Ги де Мопассан.

– Сантур Багдасарыч, – коронный взгляд хитрой лисички и…

– Мне нужен твой ресторан на эти выходные. – вашу Машу, а больше вам ничего не нужно, может ещё ключ от квартиры…

– Сантур Багдасарыч, вы понимаете, что такое практически невозможно, бронь, столики расписаны, чуть ли не за месяц, а это репутация в первую очередь.

– Ты умненькая девочка, что-нибудь придумаешь. – Ага, а вы не очень деликатный мужчина. Боже, Светка, кого ты хочешь победить, с кем пытаешь вступить в игру, тебя сейчас пережуют и выплюнут.

– Нет, Сантур Багдасарыч, такое количество гостей, нет… – иду ва-банк, но карты вскрывать рано. – А как же ваш собственный ресторан. Почему ж не там.

– В своём не могу, там банкет, бронь на год вперёд, – ухмыляется мужчина. – А тут неожиданный слёт старых друзей, нужно как следует встретить гостей, хлеб, соль. – Слет, ха, ха, скорее сходка. Мы молча смотрим, друг на друга, старый лис улыбается, я не отстаю. И в этой напряжённой обстановке, чувствую странный зуд между лопаток, чей-то тяжёлый взгляд, прожигающий. Хочу обернуться и посмотреть, но не могу, у меня важные переговоры, отвернуться перед хищником, значит признать его превосходство.

– Верхний зал, вход через боковую лестницу, охрана внизу, охрана снаружи, один день, всё что могу предложить. – вскрываемся, старых греховодник.

– Хм, – хищный оскал проходиться по лицу мужчины, внутри всё холодеет, но я держу лицо, сейчас нельзя показывать страх. – Точно не хочешь стать моей невесткой, хотя… боюсь Татул не потянет. – выдыхаю, получилось, неужели получилось, господи, спасибо, спасибо. – Но два дня, девочка, придётся потеснить твоих гостей, два дня.

– Только вечера.

– Договорились. – Протягивает руку, и пожимает мою, теперь не он, не я не сможет отказаться от слов.

Наконец приступаем к еде, которая немного поостыла. Внутри всё ещё чувствуется триммер, с жадностью заглатываю еду, скорее от пережитого страха, чем от голода. Улучаю момент и поворачиваю голову, хочу посмотреть, кто так тревожил мою напряжённую спину. Никого. Пустой столик, с которого убирают грязные тарелки.

Поворот, ещё один, дверь, дверь, дверь, вот она заветная. Врываюсь к Кристине, как она ко мне меньше часа назад.

– Бронь столиков на выходные в верхнем зале, – щёлкаю пальцами. – Закрой бронь, и освобождай зал, на два дня. – Ну что ты смотришь на меня такими глазами, я ели как пол ресторана отстояла.

– Да ты чё, окстись.

– Криссс, – хныкаю. – Закрывай бронь, на весь ресторан, переноси всех сверху вниз, если ещё есть места.

– Беседки.

– Их ещё не восстановили, после свадьбы.

– Успеем, больше половины уже готовы.

– На боковые даже не рассчитывай, там придётся все перекрыть. Гостей провожаем через левое крыло.

– Там же лестница и черный ход кухни.

– А ты мне предлагаешь ИХ, через чёрный ход кухни. – девушка тяжело вздыхает раздувая щёки.

– Мама Лама, – раздается восторженный крик, и мне в руки летит моя любимая любовь.

– Дашка, тяжеленая. – спускаю девочку. Поворачиваю голову в сторону нашей няни.

– Лама, мне сегодня три звездочки дали. – Дарье почти семь, в сентябре в первый класс, сейчас она усердно готовиться, посещая малышковую школу.

– Ого какая молодец, дома покажешь мне свои достижения. – она часто, часто кивает. – кушать хочешь. – снова кивки. – Беги на кухню, попроси, чтобы тебя Слава покормил. И не приставай к Кости, ему работать надо. И пожалуйста постарайся не злить Михаила. – складываю руки в умоляющим жесте. Прошу, прошу. Дашку передёргивает при упоминании, моего бывшего, и не охотно, но кивает.

Смотрю вслед своей стрекозы. Да, не думала, что всего за год стану такой отчаянной мамашкой. Не представляла, что так привижусь и полюблю эту озорную девчонку. Вероника, была, как оказалась не важной матерью, часто оставляя Дашку, у престарелой соседке. Бывало на всю ночь, бывало на несколько дней. Может её и можно было бы понять, Нике хотелось построить свою личную жизнь… вот только я от своей с легкостью отказалась, когда в моей жизни появилась Дарья.

Михаил, тот самый супер шеф из Петербурга, с которым мы бок о бок, готовились к спешному открытию, и поднимали ресторан. Он долго за мной ухаживал, проявлял знаки внимания, а я не могла забыть Стёпу. Но в апрели, прошлого года сдалась, реши попробовать, и даже ездила с ним на свадьбу к Ириске, с ним мы забирали Дашу. Отношения вроде неплохо строились, только Дашке почему-то он категорически не нравился. Весь свой гнев, от смерти матери, от переезда, от непростой для маленького ребёнка ситуации, она срывала на Мише, и мужчина сдался. Спасовал перед трудностями, сам лично предложил расстаться. Я почувствовала лишь облегчение, что совсем меня не удивило. И вот я снова одна, нет, не верно, не одна, просто без мужчины.

Глава 2

– Давай, ложиться, спать, завтра и у тебя, и у меня трудный день. – полдвенадцатого, кто-нибудь, подскажите как угомонить этого совёнка. – Завтра сама будешь как сонная муха.

– Я не хочу рано вставать, может, прогуляем.

– А школу потом тоже прогуливать будем? – Дашка нехотя залазит в кровать.

– Полежишь со мной. – конечно куда мне деваться, плюхаюсь рядом. – споёшь.

– Опять, Дашка у меня нет слуха и голоса.

– Пожалуйста, мама мне никогда не пела. – манипуляторша. Не пела. А мне вот пела.

Отец у нас хоть и не идеальный, но бывало, забирал к себе обеих дочерей. Вероника как старшая, почему-то ревновала меня к отцу, нет, совсем плохо ко мне не относилась, но когда мы ложились спать, а спали мы в одной кровати, пела мне пятилетней, жуткую колыбельную, загробным голосом. Дернуло же меня рассказать это Дашке.

– Ладно один раз и спать. – морда довольная какая, ведь фиг та там, она одним разом обойдётся.

– Спит убитая лисичка,

Спит задушенная птичка,

Обезглавленный хомяк

Посмотри-ка как обмяк.

Утонув в зловонной жиже,

Спят в аквариуме мыши.

И на высохшем полу

Рыбки кучкой спят в углу.

Спит застреленный зайчишка,

В мышеловке дремлет мышка.

Спит, прикрывши лапой носик,

С голодухи сдохший пёсик.

Спит повешенная кошка,

Спит раздавленная блошка,

Спят усталые зверуушки,

СПИ, А ТО ПРИБЬЮ ПОДУШКОЙ!!!

Четыре раза, я исполнила этот шедевр четыре раза, прежде чем неземная красота всё же угомонилась. Хотелось курить, пить и молчать. Что за таска навалилась. Может права Криска, мне действительно нужен хороший мужик. Только не Миша, бее. Передёрнуло то как, прям на манер Дашки. Ха, ха.

Был он, почти хороший, один раз в моей жизни. Между нами было так чудесно, так пронзительно остро, иногда казалось, что мы можем быть единым целым, как два кусочка, идеально подходивших друг к другу. Казалось Мы это вовсе не случайность, это так и было задумано высшими силами. Казалось, мы были до нас, есть сейчас и будем после нас. Казалась. Я ненавижу этот глагол изъявительного наклонения. Поэтому и с мужиками ничего не получается, боюсь мне опять что-то покажется.

Уходи. Забудь. Мозг блокируй, блокируй, блокируй. Зажимаю руками уши, зажмуриваю глаза и задерживаю дыханье. Как будто это поможет избавиться от не прошеных воспоминаний. Когда я уже смогу спокойно произносить это имя.

Половина первого, впереди поистине трудный день, ложись спать Светка. В одно место этих мужиков, я всё могу сама, я управляю такой махиной, что многим и не снилось, я это сделала сама, я воспитываю ребёнка сама, и должна сказать неплохо справляюсь, я сделала себе тело своей мечты, тоже сама. А секс, для секса найдем кого-нибудь, на ночь может на две. Только немного разгребусь и начну искать.

Степан

Сижу в беседке и ужинаю какой-то бурой из морепродуктов, гордо именуемым блюдо от шефа. Может мясо ещё заказать, только если его не шеф делает. И это самое популярное и востребованное блюдо. Да Стёпа, тебя как видимо только это и волнует, а то, что ты как последний идиот, сидишь здесь и высматриваешь Светку, это ничего, это так и должно быть.

Я отпустил её, сам. Слишком поздно понял, что такая девушка не подходит для мимолётных отношений, в таких вляпываются по полной, с такими срастаются, один раз и на всю жизнь. Всё или ничего. Так какого, я сейчас здесь делаю, зачем пришёл. Что бы что, ещё раз сделать ей больно?

Всё-таки это блюдо от шефа такая гадость. Прошу счет, и топаю на выход, на сегодня достаточно. Хотя наперёд знаю, что как клинический придурок, приду сюда снова.

Иду, кажется не в ту сторону, потому что врезаюсь в импровизированную изгородь, пытаюсь найти выход. С боку слышится мат, удары и женский визг. Не хило для первоклассного ресторана. Бегу туда.

Дядька лет пятьдесят плюс, с подбитой губой, пытается ударить молодого парня, тат пока хорошо уклоняется. Ан нет. Удар. Минус глаз. А дядька то в отлично форме. Еще пара ударов. Нет так нельзя. Куда охрана смотрит. Парень не отстаёт, дядька получает по носу. Так всё, стоп, брейк. Перехватываю парня, увожу в сторону от дядьки. Подбегают парни в строгих костюмах. Кажется, сейчас кому-то влетит. Девка ревёт навзрыд.

– Су*а, шл*ха, бл*ть конченная. – орет парнишка, девушка от его слов вопит лишь сильней. Мужик не понимает, почему получил по морде он, а оказалось виновницей его спутница. Охранники галдят, девушка истошно воет, мужик машет руками, посылая молодчиков туда, где им самое место.

– Тихо, – ору на весь этот цирк. – замолчали всё. – на удивление и правда становиться тихо, слышно только как по-прежнему всхлипывает красавица, хотя с потёкшей тушью и припухшими глазами и не красавица уже.

– Что здесь происходит? – такой родной голос бьет током по оголённой нервной системе, мне уже не важно, что здесь происходит, я поворачиваю голову и жадно разглядываю, обладательницу этого голоса. – Стёпа. – выдыхает она, уставившись на меня своими глазищами. Видно как пару раз хватает воздух открытым ртом, снова протяжно выдыхает. Полминуты и тряхнув своей блондинистой головой, она снова собрана и профессиональна. – Я спешиваю, что здесь происходит.

– Да вот, учим молодого человека вежливости. А Сантур говорил, что это приличное место.

– Не надо меня ничему учить, ты лапал за задницу, мою девушку.

– Даня, ты всё не так понял.

– Да, и что здесь непонятного, шл*ха. – девушка вопит с новой силой.

– Светка, уведи его куда-нибудь, я здесь всё сам улажу.

– Что ты сможешь уладить, я сама разберусь, уходи. – пристально смотрю на неё, давай женщина, не место тебе здесь, мужчины поговорят и во всём разберутся.

– Давай, Светлячок. Уведи пацана отсюда, пока он не наговорил на ещё большие проблемы. – она прикусывает свою пухлую губу, но удивительно выполняет мою просьбу.

– За тобой Артём сейчас придёт, проводит ко мне. – киваю ей. Этот самый Артём помогает Свете утащить брыкающегося парня, девушка, всхлипывая, бежит за ними.

Подхожу к мужику, присаживаюсь радом на скамью, он вытирает губу влажными салфетками, ну хоть на что-то годиться охрана.

– Отдай его мне, – тот невесело ухмыляется. – ты ж его покалечишь, жизнь сломаешь…

– Может быть…

– Отдай, я из него человека сделаю. – молчит, выбрасывает окровавленную салфетку в урну, нос его почти в порядке, а вот губа по-прежнему кровоточит. – А ты ничего так для своего-то возраста, у мальчишки минус глаз, и это только на первый взгляд.

– Бокс, или он, или улица. Спасибо тренеру.

– Но что-то пошло не так. – намекаю, что здесь сегодня собрались как видимо не простые смертные.

– Ага, подпольные бои, дрался я хуже, чем соображал.

– Понятно, отдай мне его. – повторяю свою просьбу.

– А ты кто? – наконец интересуется моей персоной.

– Тренер. Кроссфит.

– Слышал что-то, внучатый племянник интересуется.

– Захочет, привози, где меня найти, тебе не составит труда узнать. Проведу для него тренировку. Отдашь. – молчит, долгие пару минут, которые в ожидании растягиваются на часы.

– Забирай, в память о Рустаме Наиловиче, покойся с миром его душа. – обмениваемся рукопожатием.

– И ресторан, девочка не виновата, что эти молодчики плохо сработали. – ухмыляется. – Место здесь действительно приличное. Охрана подвела.

– Да, эти свои, – кивает в сторону охранников, – не местные. И такой косяк. Не будет претензий к твоей девочке. Можешь идти. Должен будешь. – киваю в знак согласия. Да, на что я сейчас подписался.

Не успеваю встать, как к мужику подбегает, миловидная девица в форме официантки, для оказания первой помощи, по горящим глазам понятно, что такому мужику, она готово оказать помощь любого рода. Артём стоит, неподалёку, дожидается меня. Ведет по закоулкам огромного здания. У закрытой двери в груди рождается непонятное томление. Поборов его, вхожу.

Мальчишка сидит на диване, прижав что-то к своему подбитому глаза. Светлячок мечется как маленький зверёк. Увидев меня, тут же кидается.

– Ну, что, говори, умоляю тебя. – опять теребит свою губу, судя по её виду делает это она давно. Мне до боли захотелось впиться в эти растерзанные хозяйкой губки.

– Ты теперь моя собственность, – глаза Светки расширяются, она обескуражена. Да не ты женщина, хотя мне очень хочется. Поворачиваю голову к парню. – ты, ты, дорогой мой человек. Я выпросил твою жизнь. Ты хоть представляешь что с тобой могли сделать. – молчит, как рыба об лёд.

– И всё, и ничего больше. – удивляется Светка.

– А ты что-то ещё хотела.

– А как же ресторан, нас закроют, да. Боже, как такое вообще могла произойти. Прав был Сантур Багдасарович, надо было закрывать весь ресторан. Нет же я со своей уверенностью. – Она прикрывает лицо ладошками.

– К тебе тоже претензий нет. – ручки медленно скользят вниз по её личику, постепенно открывая весь ошарашенный вид.

– Как… как тебе удалось, просто так… и… без последствий.

– Ну, почему ж. Парню нужно благодарить почившего тренера, а вот из-за тебя, я задолжал одному весьма мутному типу. – она опять впивается в свою губу. Не выдерживаю. – Не делай так, женщина.

Светка торопливо облизывает губы. Перестает, наконец, метаться и плюхается похудевшей попой в кресло.

– Я не знаю что сказать. – поднимает на меня свои бездонные глаза. – Спасибо Стёп, большое спасибо.

Мне так много хочется ей сказать, ещё больше сделать, но лишь тяжёлое сопение парня не даёт забыться. Дверь распахивается и в кабинет врывается маленькая фурия, оглядывает присутствующих взглядом.

– Ланка, ну как, нам кирдык.

– Нет Крис, всё хорошо, должно быть. – она переводит взгляд с меня на девушку и обратно. – Вот спасибо Степану Дмитриевичу, ему как-то удалось уладить конфликт.

– Сатурн твой ещё не приходил?

– Думаю, его стоит ждать уже завтра, но здесь я сама. – Светлячок пристально смотрит мне в глаза. Ну, сама так сама.

– Пойдём, – хватая парнишку почти за шкирку, и тащу на выход. – Ты теперь мой раб, шевели ногами. До свиданья, Светлана.

– До свиданья, Степан. Спасибо ещё раз. – в закрывающуюся дверь, я вижу как она снова теребит свою многострадальную губу.

Волочу мальчишку за собой через весь ресторан, его девушка, бежит за нами и беспрестанно всхлипывает, повторяя его имя. Он же отмахивается от неё, как от назойливой мухи. Запихиваю его в машину, молча везу в свой будущий цент. На удивление парень не протестует. Глаз окончательно затёк, надо бы его в травмпункт, что ли.

– Проходи, осматривайся. – подталкиваю его. – Как звать то тебя хоть.

– Данил, а где мы.

– А меня Степан Дмитриевич. Мы раб мой Данил, в месте твоей будущей работы. – единственный глаз парнишки расширяется. – Сколько лет, чем занимаешься.

– 19, почти, окончил первый курс, физфак. Будущий тренер.

– Тренер это хорошо. Пока помощником будешь.

– Кого помощником.

– Моим помощником. Принеси, подай, иди… не мешайся.

– А вы собственно кто.

– Тренер по кроссфиту. Это как ты уже понял фитнес центр, здесь будет базироваться ассоциация по кроссфиту, и ты будешь тут подрабатывать. Не бесплатно конечно. А как закончишь свой физфак, так пойдешь на постоянку. И когда я говорю, ты мой раб, я не шучу, будешь делать всё, скажу грузчиком, будешь грузчиком, скажу, ты сегодня администратор, ты администратор, скажу уборщица, ты уборщица. Понял. – тот нерешительно закивал. – Вот и отлично, не должно у тебя в голове остаться мыслей других кроме учёбы и работы. Понял. – опять нерешительный кивок. – У тебя сегодня можно сказать второй день рождения. Ты прошёл по самому краю, и даже этого не понял. Не знаю, что уж у тебя с той девицей, но если ты и я всё поняли правильно, ради такой не стоит ломать свою жизнь.

Данил опускает голову, и свой здоровый глаз. Сопит. Переваривает неприятную информацию. Ничего, ничего, скоро попривыкнешь.

– Сейчас у тебя что. Как с учёбой.

– Каникулы.

– Вот и отлично, даю тебе пару дней отлежаться и выходи. А сейчас поехали.

– Куда? – закатываю глаза.

– Домой, домой тебя отвезу… ну и в больничку, наверное, глаз твой хоть покажем. Родители то дома.

– Только мамка, отца нет, не было в смысле, вообще.

– Он и понятно. – бубню себе поднос.