Текст книги "Авиация и космонавтика 2012 10"

Автор книги: Авиация и космонавтика Журнал

сообщить о нарушении

Текущая страница: 4 (всего у книги 9 страниц)

Польша, располагавшая солидным числом Су-22М4, считалась наиболее перспективным партнером в отношении модернизации самолетов

Болгарские Су-22М4 оставались в строю вплоть до середины 2000-х годов, однако проведению модернизации помешали ограниченные финансовые возможности болгарского военного ведомства

Более-менее конструктивный интерес проявил только Вьетнам, пожелавший дооборудовать имевшиеся Су-22М4 подвесным контейнером с РЛС «Копье» и ракетами Х-31А и Х-35 для защиты своих морских границ. Военное прошлое страны заставляло вьетнамцев с должным вниманием относиться к укреплению обороноспособности, однако и в этом случае дело тормозилось теми же оговорками по цене и пожеланием проведения работ непременно дома, на вьетнамских предприятиях с той же целью сэкономить.

В итоге единственной выгодой для суховской фирмы стало участие в работах по продлению ресурса самолетов. Выполняя контроль технического состояния машин у зарубежных пользователей и давая "добро" на дальнейшую эксплуатацию, разработчики самолета к 2000 году заработали около 5,5 млн. долларов США. Однако и этот денежный ручеек вскоре иссяк – кто– то из внешторговских чиновников поспособствовал передаче за рубеж ресурсных бюллетеней, в соответствии с которыми выполнялись работы по продлению ресурса. Ушлый деятель, учуявший возможность сорвать куш, нанёс ощутимый ущерб разработчикам, да и всему авиапрому. Как говорили, "цена вопроса" за пакет технологической документации была более чем сходной, к немалой выгоде заинтересованной стороны, однако, по очевидным причинам интерес к услугам специалистов фирмы-разработчика у инозаказчиков после этого стал угасать. Продолжали выполняться только ремонты самолетов, осуществлявшиеся белорусским авиаремонтным предприятием № 558 в Барановичах, еще с советских времен ведущим по производству ремонтов самолетов этого типа, благо работы такого объема, глубины и сложности с полной переборкой машин и обновлением агрегатов производить "на коленке" было невозможно, а для поддержания эксплуатантами авиатехники в летном состоянии потребность в них периодически возникала, позволяя предприятию оставаться загруженным заказами по сей день.

Создание истребителей-бомбардировщиков семейства Су-17 стало одним из замечательных достижений ОКБ П. О. Сухого. С 1967 года самолет прошел долгий путь модификационного развития. По комплексу боевых характеристик для своего времени Су-17 являлся одним из наиболее эффективных боевых самолетов ВВС СССР. Это подтверждало то, насколько удачно были изначально подобраны и проработаны схема и основные конструктивные решения, положенные в его основу еще при разработке прототипа истребителя Су-7 в далеком 1953 году под началом П.О. Сухого и творчески развитые в конструкции Су-17 под руководством главного конструктора Н.Г. Зырина.

Всего с 1969 по 1990 год было изготовлено 2867 самолетов семейства Су-17/20/22, из них 1164 (40,6 %) в экспортном исполнении для иностранных заказчиков.

Ремонты и продление ресурса, необходимые для дальнейшей эксплуатации, стали основной формой сотрудничества с владельцами самолетов. На фото – Су-22М одного из арабских заказчиков в цеху ремзавода в Барановичах

Истребители-бомбардировщики Су-22М4 и Су-22УМЗ ВВС Польши

Истребитель Су-27

От редакции: завершив публикацию серии статей, посвященных истории создания самолета Су-17, мы переходим к следующему самолету прославленного конструкторского бюро – истребителю Су-27. Однако тема истребителя-бомбардировщика Су-17 на этом не заканчивается. К печати готовятся новые главы, посвященные эксплуатации и боевому применению этого знаменитого самолета.

За те 15 лет, что выходит в свет журнал «АВИАЦИЯ и КОСМОНАВТИКА вчера, сегодня, завтра…» мы, не ограничивая объем имеющегося материала, знакомили читателей с историей создания многих отечественных самолетов и вертолетов, состоящих на вооружении ВВС СССР и РФ: Ан-12, Ту-22, Ту-95, Ту-160, МиГ-27, Ми-8, Ми-24, Су-7, Су-17 и других. Серии статей, некоторые из которых печатались с продолжением в течение не одного года, превращались в настоящие монографии и иногда выпускались в виде книг. И все 15 лет от наших читателей приходили просьбы как можно более подробно рассказать об истребителе Су-27.

Одной из причин, по которой мы не решались браться за эту тему было то, что в 2005 – 2009 годах издательской группой «Бедретдинов и Ко» были выпущены в свет два тома замечательной монографии «Истребитель Су-27» (Том 1 – «Начало истории», Том 2 – «Рождение истребителя»), авторы: Павел Плунский, Владимир Антонов, Вячеслав Зенкин, Николай Гордюков, Ильдар Бедретдинов.

Однако выпущенная ограниченным тиражом монография о самолете Су-27 со временем стала библиографической редкостью. Поэтому, по согласованию с авторами, мы начинаем публикацию отдельных глав из этой книги. Надеемся, что несмотря на некоторые сокращения, серия журнальных статей позволит читателям достаточно полно соприкоснуться с историей создания этого легендарного самолета.

Несколько слов об ОКБ П.О. Сухого

Как отдельная проектно-конструкторская организация, ОКБ Сухого было сформировано еще перед войной, в июле 1939-го, когда Павла Осиповича Сухого, работавшего начальником бригады на заводе № 156, назначили Главным конструктором коллектива, задачей которого являлся запуск в серию на авиазаводе № 135 в г. Харькове ближнего бомбардировщика ББ-1 (Су-2). Эта задача была успешно решена – с 1940 года на заводе начался выпуск самолета для ВВС Красной армии. Кроме работ, связанных с нуждами серийного производства, по заданию правительства, в ОКБ широким фронтом велись и проектные изыскания. В частности, в этот период времени здесь разрабатывались новые модификации ББ-1, началась разработка новых самолетов: одноместного бронированного штурмовика (будущий Су-6) и высотного истребителя И-135 (Су-1).

В связи с успешным внедрением ББ-1 в серию, по просьбе П.О. Сухого весной 1940 г. коллектив ОКБ был переведен в г. Калининград (ранее – ст. Подлипки, а ныне – г. Королев) Московской области, где на базе КБ-29 был организован самостоятельный завод опытного самолетостроения № 289. В 1940 – 41 гг. на этой производственной базе разрабатывались и строились новые модификации Су-2 с двигателями М-82 и М-89 и опытные образцы штурмовика Су-6 и истребителя Су-1. В октябре 1941 года ОКБ было эвакуировано в г. Молотов (ныне – г. Пермь), где конструкторы продолжали работы по самолетам Су-1/Су-З и Су-6, и началось проектирование нового штурмовика Су-8. После реэвакуации, в 1943 году, ОКБ-289 разместилось уже на новом месте – на базе бывшего завода № 464 НКАП в г. Тушино Московской области (ныне – территория г. Москвы), где были продолжены работы по созданию Су-6 и Су-8, а также началась постройка экспериментальных самолетов Су-5 и Су-7 со смешанными силовыми установками. В январе 1945 г. ОКБ-289 было объединено с ОКБ– 134, при этом новому заводу был присвоен номер 134, а к П.О. Сухому отошла часть тематики КБ В.Г. Ермолаева.

После окончания Великой Отечественной войны конструкторский коллектив под руководством Сухого начал работы по проектированию реактивных самолетов: истребителей Су-9 и Су-11 и четырехмоторного бомбардировщика Су-10. Параллельно, в это же время выполнялось задание МАП по созданию учебно-тренировочного варианта Ту-2 (самолет УТБ) и самолета-разведчика Су-12. Несмотря на то, что все вышеперечисленные машины (за исключением Су-10) были построены и успешно прошли испытания, в малую серию был запущен лишь один из них – УТБ.

С 1947 года под руководством Павла Осиповича развернулись работы по проектированию реактивного перехватчика Су-15, оснащенного двумя двигателями и стреловидным крылом, а годом позже начались работы над экспериментальным околозвуковым истребителем Су-17. Су-15 был построен и успешно проходил испытания в 1948-49 гг., а построенный к лету 1949 г. Су-17 на испытания так и не вышел. Дело в том, что в ноябре 1949 года, ОКБ Сухого было полностью расформировано. Причиной являлось очередное сокращение в МАП ассигнований на НИОКР, а формальным поводом – «низкая результативность» ОКБ Сухого: за весь десятилетний период работ 1939-49 гг., коллективу, возглавляемому Павлом Осиповичем, несмотря на достигнутые успехи, так и не удалось внедрить в крупную серию ничего, кроме вышеупомянутого Су-2. В 1950 году П.О. Сухой вернулся на работу в ОКБ Туполева, где он занимался, в частности, внедрением в серию Ту-14 на иркутском авиазаводе № 39.

Вновь, как отдельная проектная организация, КБ было воссоздано только спустя три года, но уже на другой «юридической» базе. В мае 1953-го П.О. Сухой был назначен вместо В.В. Кондратьева главным конструктором КБ-1 МАП, сформированного за год до этого с целью копирования для ВВС СССР американского истребителя F-86 «Сейбр». После смерти Сталина это задание было признано неактуальным, и П.О. Сухому был дан «карт-бланш» по выбору тематики работ. В результате, с августа 1953 года в КБ-1 развернулись работы по проектированию новых истребителей, а в ноябре 1953 г. по приказу МАП КБ-1 в качестве производственной базы была передана территория филиала ОКБ-155 (А.И. Микояна), которая до этого в период с 1940-го по февраль 1953 года принадлежала опытному заводу № 51. Таким образом, юридически, П.О. Сухой стал «наследником» бывших руководителей ОКБ-51 – Н.Н. Поликарпова и В.Н. Челомея, тем более, что уже в апреле 1954 г. вновь созданному заводу приказом МАП было возвращено прежнее наименование – «Государственный союзный опытный завод № 51 МАП».

Су-15

Су-24

Т-4

Последовавшие за этим годы стали настоящим временем «ренессанса» для КБ Сухого. С момента своего воссоздания оно постоянно и устойчиво развивалось и наращивало свой интеллектуальный и производственный потенциал. Общая численность персонала с 1954 по 1970 год выросла вчетверо: с 1180 до 5700 человек, а численность конструкторов – более чем в 7 раз: с 360 до 2745 человек. Среднегодовые затраты на НИОКР по тематике выполняемых работ выросли почти в 20 раз: с 3,7 до 72,8 млн. руб. (в ценах 1961 г.), а опытное производство было, по сути, создано заново и полностью переоснащено новым оборудованием. Но главным было другое: ОКБ Сухого состоялось как проектно-конструкторская организация. К исходу 60-х в его активе имелось создание истребителей-бомбардировщиков типа Су-7Б и истребителей-перехватчиков Су-9, Су-11 и Су-15, строившихся большой серией на двух авиазаводах, и принятых на вооружение. К примеру, по состоянию на 1 июля 1969 года из находившихся в строю в составе авиации войск ПВО СССР 2750 истребителей различных типов, почти половина (1243 самолета) являлись перехватчиками марки «Су». Кроме этого, в ОКБ велись работы по созданию нового перспективного фронтового бомбардировщика Т-6 с крылом изменяемой стреловидности (будущего Су-24), истребителя-бомбардировщика Су-17 и перехватчика Су-15ТМ. А с 1964 г. ОКБ П.О. Сухого являлось головным предприятием в создании ударного разведывательного авиационного комплекса Т-4 (изделие «100»), разрабатывавшегося для дальней и морской ракетоносной авиации СССР. Таким образом, к концу 60-х годов ОКБ, возглавляемое П.О. Сухим, вполне заслуженно являлось одной из ведущих отечественных проектно-конструкторских организаций МАП, специализировавшейся на создании боевых самолетов преимущественно тактического назначения.

Павел Осипович Сухой являлся Ответственным руководителем – Генеральным конструктором ОКБ. Такая должность в СССР была введена специальным Указом Президиума Верховного Совета СССР в декабре 1956 года и долгое время существовала только в авиапромышленности. Генеральный конструктор назначался постановлением правительства по представлению руководства МАП и по согласованию с ЦК КПСС; в числе впервые назначенных в 1956 году был и П.О. Сухой. Про личность П.О. Сухого написано довольно много, и, наверное, трудно добавить что-либо новое к образу этого человека. Приведем здесь лишь несколько высказываний одного из ветеранов ОКБ М.А. Локшина, которые, на наш взгляд довольно ярко отражают характер этого человека и стиль его работы: «Одну из черт его характера я бы назвал глубоко осмысленной экономичностью поведения. Он был очень экономен в словах. Сказанное им обязательно содержало весомую, ощутимую информацию. Временами казалось, что это его качество идет вразрез с вежливостью… П.О. Сухой никогда не повышал голос. Нельзя сказать, что он не сердился. Высшей формой раздражения было, по моему, его чувство безразличия к человеку (может быть, к его работе).

Редко проявлял и свое удовлетворение, редко улыбался. Считал естественной хорошо выполненную работу, никогда не благодарил за это… Экономичность в словах, чувствах и поступках создавали в представлении окружающих образ "сухого" человека.

В выступлениях ярко проявились его интеллект и характер. Он никогда не пользовался записями или тезисами. Речь его была последовательной, логичной, информативной. Слова он находил нормальные, человеческие – никаких штампов или избитых формулировок.

П.О. Сухой ценил время, свое и чужое, был точен и требовал точности от других. Приглашая к себе сотрудника, он предлагал назначить удобное для этого человека время… Он никогда не держал приглашенных на совещание людей в приемной. Точно в назначенный час участники предыдущего совещания покидали кабинет. В случае, если на решение вопроса времени не хватило, он назначал дату продолжения неоконченного совещания.

Совещания, проводимые генеральным конструктором проходили интересно и поучительно. О теме сообщалось заблаговременно. Пригласив участников совещания, он обычно уточнял формулировку рассматриваемого вопроса, после чего предоставлял слово присутствующим, предлагая желающим высказать свое мнение.

Сухой с одинаковым вниманием выслушивал как хорошо подготовленные, подкрепленные расчетами и графиками мнения, так и построенные на чистых эмоциях, явно сделанные экспромтом. Путанные и, очевидно, абсурдные выступления прерывал, в первой же паузе передавал слово следующему участнику совещания. Если становилось ясно, что многие не готовы или мнения диаметрально расходятся, он назначал другую дату совещания. И все же в большинстве случаев ему приходилось принимать решение при остром недостатке данных, поскольку их просто неоткуда было взять. Именно в таких ситуациях проявлялась его инженерная и организаторская интуиция. … По опыту … работы с ним могу утверждать, что большинство его решений были правильными, некоторые – единственно верными».

В руководство ОКБ входили ближайшие помощники Сухого – люди, долгое время проработавшие с ним рядом, инженеры и конструкторы, которым он доверял по опыту многолетней совместной деятельности. К 1970 году первым в этом ряду, несомненно, стоял Евгений Алексеевич Иванов. К сожалению, об этом человеке, долгое время проработавшем вместе с Павлом Осиповичем Сухим, а после смерти, сменившем его в должности руководителя ОКБ, не написано книг. А ведь его роль в истории ОКБ Сухого трудно переоценить.

За первые одиннадцать лет своей трудовой деятельности, предшествовавшие встрече с Сухим, Евгений Алексеевич прошел, как принято говорить, «большой жизненный путь»: от кочегара парохода до главного технолога авиазавода, должность которого он получил в 29 лет! В КБ П.О. Сухого Иванов появился в трудное время – в 1942 году, в период работы коллектива в эвакуации. В дальнейшем, вместе с Павлом Осиповичем он прошел весь трудный путь становления КБ вплоть до момента его расформирования в 1949 году, последовательно занимая должности главного технолога и главного инженера завода № 289 и 134. Е.А. Иванов не расстался со своим руководителем и старшим товарищем и после расформирования ОКБ, перейдя вместе с ним на работу к А.Н. Туполеву, а в 1953 году, сразу после назначения Сухого главным конструктором, вместе с ним пришел в новое ОКБ.

Генерольный конструктор П.О. Сухой

Первый заместитель Генеральното конструктора Е.А. Иванов

После 1953 года в структуре ОКБ Е.А. Иванов последовательно занимал должности заместителя главного конструктора, главного инженера и ИО директора завода, а после 1956 года – заместителя и 1-го заместителя генерального конструктора. Очевидно, что именно в эти годы сложился тесный творческий тандем П.О. Сухой – Е.А. Иванов, который, в конечном счете, и позволил ОКБ выйти на передовые позиции в отечественном авиапроме. Вот что написал об этом ветеран туполевского КБ Л.Л. Кербер: «Кредо Павла Осиповича таково: „Когда я делаю машину, я выполняю все требования заказчика, Дальше дело не мое, если такая машина нужна, пусть министерство и заводы организуют ее производство. Я конструктор, а не диспетчер, не организатор, не толкач“. Результат всегда был один: хорошие самолеты строились в уникальных экземплярах, а в серии не шли. Так продолжалось до тех пор, пока рядом с П.О. Сухим не появился способный пробивной волевой организатор – Е.А. Иванов. Взвалив на свои плечи тяжелую задачу государственных испытаний, он провел через них, например, прекрасную машину Су-7 и довел ее до состояния, пригодного для серийного производства. С этого времени армия стала получать отличные самолеты марки „Су“».

Следует отметить, что по характеру и стилю работы Е.А. Иванов представлял собой явное отличие от П.О. Сухого. В противоположность Генеральному, его заместителя трудно было назвать интеллигентом. Будучи выходцем с производства, Евгений Алексеевич и в повседневном общении, и при проведении совещаний никогда не стеснялся в выражениях. Он в совершенстве владел «административно-командным» языком, и умело им пользовался, но одновременно он тонко чувствовал юмор и ценил хорошую шутку. В целом, ему был присущ жесткий волевой стиль руководства, характерный, скорее, для директора завода, чем для главного конструктора ОКБ. При этом, как строгий и принципиальный руководитель, он никогда не старался смягчать акценты, и в общении не делал различий между руководителями и подчиненными, но, как правило, в этом не было ничего личного – только забота о деле.

Круг его обязанностей включал, в первую очередь, производственно-хозяйственные вопросы и опытное производство. Руководство производственной деятельностью, оснащение завода самым современным оборудованием, освоение новейших технологических процессов, новых авиационных материалов, повышение квалификации рабочих и мастеров, улучшение условий труда в цехах и мастерских – все было под контролем "папы Жени" – так между собой звали Иванова рабочие. С посещения производства, обхода цехов начинался практически каждый его рабочий день. Сфера деятельности Е.А. Иванова не ограничивалась только опытным производством: «Он умел создавать уважительный стиль работы со смежными организациями (разработчиками двигателей, вооружения, систем управления и др.), которые всегда с готовностью шли на сотрудничество с КБ Сухого, не дожидаясь формальных решений Министерства авиационной промышленности, и предлагали для внедрения свои новейшие разработки. … Объединенная система управления, созданная впервые под руководством Е.А. Иванова в схеме работы авиационного предприятия, стала основой деятельности всех подразделений КБ и завода… Звенья этой структуры, вплоть до каждого сотрудника, строили свою работу, координируя ее с последующей оценкой. Контроль и увязку текущего состояния работы осуществляла диспетчерская служба. Четкость и непрерывность работы позволили обеспечить реализацию принципа: КБ и завод – две части одного ритмично работающего организма». К вышесказанному стоит добавить, что в качестве ответственного представителя ОКБ с 1959 года Е.А. Иванов непосредственно курировал проведение летных испытаний всех самолетов ОКБ.

В руководстве ОКБ Е.А. Иванов был практически единственным человеком, с кем Павел Осипович Сухой делился информацией в полном объеме и с кем он обсуждал детали своих взаимоотношений с руководством МАП или ВВС.

Кроме Е.А. Иванова к «старой гвардии» генерального конструктора относились Е.С. Фельснер и Н.Г. Зырин, являвшиеся главными конструкторами по темам Су-24 и Су-7/17 соответственно. Чуть особняком стоял Н.С. Черняков, занимавший должность заместителя Генерального конструктора и руководителя темы Т-4. Во «втором эшелоне» руководства ОКБ шли В.А. Алыбин, Н.П. Поленов и В.И. Зименко, а также заместители П.О. Сухого: по аэродинамике – И.Е. Баславский, и по прочности – Н.С. Дубинин, официально занимавшие должности заместителей главного конструктора. Каждый из этих людей был яркой и неординарной личностью, достойной пера биографа, жаль, что тесные рамки журнальной статьи не позволяют нам остановиться на этом более подробно. Этим, собственно, и ограничивался штатный состав руководства ОКБ по состоянию на 1970 год.

Все вышесказанное отнюдь не означает, что Сухой окружал себя исключительно «старыми проверенными кадрами» и не воспринимал никаких технический новаций или новичков «со стороны». Доверие Генерального конструктора нужно было заслужить, а возможности для этого были у любого желающего, подтверждением чему являлся достаточно демократичный стиль руководства, типичный для возглавляемого Сухим коллектива. К примеру, с 1961 года руководителем приоритетной для ОКБ темы Т-4 и заместителем генерального конструктора был назначен пришедший к Сухому из ОКБ-52 Наум Семенович Черняков, а руководителем проектной группы по этому самолету – молодой конструктор Олег Сергеевич Самойлович, проявивший в этом деле завидную инициативу.

Остановимся немного подробнее на структуре ОКБ. В 1966 году оно получило новое официальное название: Машиностроительный завод «Кулон». В состав завода входили три основных структурных подразделения: собственно конструкторское бюро, опытное производство и летно-испытательный комплекс (ЛИК), а также ряд общезаводских служб (т.н. «заводоуправление»), Территориально заводоуправление, КБ и опытное производство располагались в Москве, в одном из углов Центрального аэродрома им. М.В. Фрунзе (бывшего Ходынского поля), а ЛИК – на территории ЛИИ, в г. Жуковском. Кроме этого, в состав М3 «Кулон» входили филиалы ОКБ на серийных авиазаводах в Комсомольске-на– Амуре и Новосибирске.

В общих чертах, ОКБ П.О. Сухого, естественно, было типичной проектной организацией МАП, т.к. формировалось в соответствии с отраслевыми стандартами, инструкциями и в пределах выделенной штатной численности. Основным структурным подразделением завода являлось конструкторское бюро. Структура КБ была типовой: все профильные отделы и бригады формировались по принципу тематической направленности разрабатываемых агрегатов или систем самолета, а по характеру выполняемых работ делились на расчетные, конструкторские, и смешанные. Начальником КБ в конце 1969 года был назначен B.C. Федотов.

Большинство конструкторских подразделений КБ имело квалифицированных руководителей и было хорошо подготовлено всем опытом предыдущей работы. В соответствии с тематикой работы, большинство отделов имело прочные связи с соответствующими отраслевыми институтами и другими проектно-конструкторскими организациями МАП и смежных министерств. К примеру, аэродинамики и «прочнисты» работали в тесной «связке» с ЦАГИ и Сиб.НИА; «двигателисты» – с ЦИАМ и конструкторами двигательных ОКБ МАП (преимущественно с ММЗ «Сатурн», т.е. ОКБ А.М. Люльки); «вооруженцы» – с разработчиками оружия (например, с конструкторами авиапушек из Тульского КБ Приборостроения МОП, возглавляемого В.П. Грязевым и с разработчиками авиационных ракет класса «воздух-воздух»: ПКПК «Молния», главный конструктор М.Р. Бисноват или М3 «Вымпел», главный конструктор А.Л. Ляпин), и т.д.

Структура КБ, естественно, не была статичной, раз и навсегда устоявшейся, а развивалась в соответствии с производственными запросами. К примеру, в феврале 1970 года на базе бригады № 1 «общих видов» и весовой бригады № 15 был сформирован новый отдел – № 100 в составе трех конструкторских и одной расчетной бригады. Временно исполняющим обязанности начальника отдела был назначен И.Е. Баславский.

Как руководитель проектной организации, П.О. Сухой отличался самостоятельным и независимым характером. Будучи хорошо подготовленным инженером и конструктором, он обладал развитой способностью принимать оптимальные в сложившейся обстановке технические решения. Исходя из специфики поставленной задачи, довольно часто эти решения лежали на грани технического риска, но Павел Осипович никогда не боялся взять в такой ситуации ответственность на себя. Такой стиль работы был присущ не только генеральному, а культивировался в большинстве подразделений ОКБ что, естественно, отражалось и на взаимоотношениях с внешними организациями. К примеру, аэродинамическая компоновка каждого вновь разрабатываемого самолета требовала апробирования в трубных испытаниях, выполнявшихся, преимущественно, в ЦАГИ. Как головной отраслевой институт, ЦАГИ обладал в этой области большими правами, и был обязан выдавать проектным организациям заключения и соответствующие рекомендации. Вопрос заключался в том, как относиться к выдаваемым рекомендациям: как к директивным указаниям и принимать их к безусловному исполнению, либо творчески применять их в компоновке самолета, сообразуясь с собственным видением проблемы. В этом вопросе в ОКБ П.О. Сухого явно преобладал второй вариант действий: по многим вопросам конструктора ОКБ имели свою собственную точку зрения.

Свои сложности существовали и во многих других областях работы. Например, в структуре ОКБ существовал мощный отдел № 13, который специализировался на оптимизации режимов боевого применения разрабатываемых самолетов. Создание этого подразделения относится к середине 50-х, когда перед ОКБ всерьез встала задача разработки способов перехвата высокоскоростных целей, для чего пришлось самостоятельно развивать направление полунатурного моделирования комплексов перехвата и разработки оптимальных программ и способов управления. Со временем, другим серьезным направлением работ для ОКБ Сухого стала тематика ударных самолетов: штурмовика Т-58М и ракетоносца Т-4. В результате, к концу 60-х в активе 13 отдела имелись серьезные работы по выбору и оптимизации режимов боевого применения самолетов различного класса и, естественно, что исходя из тематики выполняемых работ, это подразделение должно было иметь самые тесные связи с НИИАС. Но так уж сложилось исторически, что это направление работ в ОКБ П.О. Сухого в большой степени развивалось автономно и самостоятельно, вне связи с НИИАС, который ориентировался, в основном, на сотрудничество с ОКБ А.И. Микояна. В результате, к началу 70-х сотрудничество ОКБ Сухого с НИИАС ограничивалось минимально необходимым уровнем.

Следует особо отметить, что по мере развития завода, все большее значение уделялось стендовой отработке систем самолета. В составе соответствующих отделов КБ были сформированы специальные лаборатории и создана стендовая база для отработки систем самолета. К их числу относились: комплексная лаборатория прочности (зал статических испытаний); лаборатории гидросистем, электросистем, систем управления, вооружения, БРЭО, средств аварийного покидания самолета (САПС) и шасси; комплексная лаборатория силовой установки, включавшая: приборную и топливную лаборатории, топливный и тепловой стенды; в составе отдела боевого применения имелись стенды математического и полунатурного моделирования и т.д.

Опытное производство вело свою историю от ангара № 1 бывшего ОЭЛИД ЦАГИ, сданного в эксплуатацию еще в 1929 году. В 30– е годы в этом ангаре осуществлялась окончательная сборка АНТ-25 («Рекорд Дальности»), АНТ-20 («Максим Горький») и других известных самолетов. В те годы по окончании сборки большинство из них своим ходом выкатывалось за ворота ангара прямо на территорию Центрального аэродрома, где они впервые поднимались в воздух.

B.C. Федотов, начальник КБ с 1969 по 1983 год

В 1940 году эта территория отошла к заводу № 51, а с 1954 года – к ОКБ П.О. Сухого. В 50-е годы производственная база ОКБ отнюдь не выделялась размерами и мощностью на фоне других самолетостроительных «фирм». Существенный перелом произошел лишь во второй половине 60-х, когда, в связи с развертыванием работ по тематике самолетов Т-4 и Т-6, ОКБ были выделены соответствующие фонды и развернуто серьезное капитальное строительство. В период 1965– 75 гг. на территории завода были введены в строй несколько новых корпусов, в которых разместились 3 цеха модельного производства, цех по производству радиопрозрачных обтекателей, лаборатории для отработки систем самолетов, 2 лабораторно-конструкторских корпуса и производственно-складской корпус (будущий цех окончательной сборки). В результате, существенно выросла мощность опытного производства, и одновременно расширились возможности ОКБ по стендовой отработке систем создаваемых самолетов. Территория завода также довольно существенно увеличилась в сторону Центрального аэродрома.

Для проведения летных испытаний самолетов в 1955 году на заводе было сформировано специальное испытательное подразделение, которое первоначально получило наименование летно-испытательной станции (ЛИС). Для организации ЛИС коллективу П.О. Сухого на территории ЛИИ им. Громова было выделено место рядом со стоянками ОКБ Микояна, Лавочкина и Яковлева. Со временем, здесь были возведены новые ангары, служебные и производственные помещения, стоянки и газовочные площадки. В результате, постепенно сложилась инфраструктура, обеспечивающая проведение заводского этапа испытаний самолетов ОКБ. Для обеспечения проведения совместных с военными испытаний, в 1959 году был сформирован филиал ЛИС т.н. «экспедиция» ЛИС ОКБ в 8 НИИ МО в поселке Владимировка (будущий г. Ахтубинск). В состав ЛИС функционально входили: летная служба (отряд заводских летчиков– испытателей), а также служба эксплуатации и обслуживания авиатехники по различным специальностям и т.н. летно-транспортное звено. В начале 60-х ЛИС была преобразована в летно-испытательный комплекс (ЛИК).

Все самолеты, находившиеся на ЛИК ОКБ Сухого, официально принадлежали ВВС и передавались заводу лишь на время проведения испытаний. К примеру, к 1970 году парк самолетов, находившихся на балансе предприятия для проведения испытаний, составлял 23 машины типа Су-24, Су-17, Су-15, Су-11, Су-9 и Су-7 различных модификаций.

Летную службу ЛИС возглавлял бывший летчик-испытатель В.Н. Махалин. В летном отряде ОКБ в 60-е годы по штату числилось от 5 до 7 летчиков-испытателей, к 1970 году здесь работали: B.C. Ильюшин, Е.С. Соловьев, Е.К. Кукушев, А.В. Полторанов, В.А. Кречетов и А.И. Исаков. Все заводские летчики окончили ШЛИ МАП и имели высокую летную квалификацию, но наиболее опытными и подготовленными среди них являлись «ветераны» ОКБ – Ильюшин и Соловьев, работавшие на фирме по 11-12 лет, должность ведущего летчика ОКБ («шеф-пилота фирмы») по праву занимал B.C. Ильюшин. Естественно, что на долю «ветеранов» выпадало проведение наиболее сложных и опасных видов работ. Ввод в строй новых летчиков осуществлялся постепенно, методически грамотно, и без особой спешки, поэтому на первых порах молодые пилоты работали, как правило, «на подхвате», и выполняли менее рискованные испытательные полеты, например, по отработке отдельных систем самолета или вооружения.