Текст книги "Авиация и космонавтика 2013 07"

Автор книги: Авиация и космонавтика Журнал

сообщить о нарушении

Текущая страница: 6 (всего у книги 8 страниц)

При планировании боевых операций никто в ФРГ не рассчитывал на удары авиации противника с больших высот: все внимание было уделено малым высотам, где и должна была развернуться «битва за Германию» в третьей мировой войне. В этих условиях ключевая роль отводилась маловысотным характеристикам истребителей ПВО. А здесь на первое место, безусловно, выходил «Фантом» со своей рекордно высокой скоростью у земли.

Нужно сказать, что, в целом, западногерманские военные специалисты (многие их которых имели опыт Второй мировой войны), в отличие от других своих западноевропейских коллег, имели более высокое мнение о советской авиационной технике и более скептическое – об американской. Упрочению этих «диссидентских» настроений в Бундесвере способствовал и тот факт, что завершившуюся в 1973 г. войну во Вьетнаме выиграли не американцы, а вьетнамцы со своими «МиГами», С-75 и автоматами Калашникова. Немцы полагали, что из всех самолетов НАТО только «Фантом» способен противостоять МиГ-21 последних модификаций. А исходя из оценки перспектив развития советской истребительной авиации в ФРГ делали вывод, что F-4F будет сохранять неплохие шансы на выживание в боях с советскими истребителями на период до середины 1970-х гг..

Немецкий F-4F «Фонтом» в полете с французским «Миражом» IIIC во время совместных учений

F-4F с выпущенным парашютом заходит на посадку

Отметки побед в учебных боях: 10 «Миражей» F-1 и шесть «Миражей» 2000

Напомним, что практически одновременно с F-4F, в 1972 г., в СССР началось серийное производство истребителя МиГ-21 бис – наиболее совершенной модификации этого типа самолетов. А вскоре МиГ-21 бис стали поступать на вооружение Группы советских войск в Германии (ГСВГ), дополнив МиГ-21МФ, МиГ-21СМТ и другие, более старые модификации «Двадцать первого». В 1970-е гг. истребители МиГ-21 бис стали наиболее серьезными потенциальными противниками западногерманских «Фантомов».

Несмотря на внешние различия, а также разницу в размерах и весе, эти самолеты, как ни странно, оказались весьма близки как по характеру решаемых задач, так и по боевым возможностям. Вооруженные лишь четырьмя-шестью ракетами «воздух-воздух» малой дальности (AIM-9B на F-4F и Р-ЗС/Р-ЗР или Р-55 – на «МиГе») и пушкой (другого оружия класса «воздух-воздух» у них на борту просто не было), МиГ-21 бис и F-4F были рассчитаны на ведение ближнего маневренного воздушного боя и выполнение перехвата в заднюю полусферу (что определялось возможностями ТГС ракет). Следует заметить, что именно воздушный бой с использованием ракет малой дальности и пушек оказался наиболее результативной формой использования истребительной авиации во Вьетнаме, что наверняка учитывалось германскими военными при принятии решения отказаться от УР «Спэрроу».

МиГ-21 бис обладал большей, чем у «Фантома», тяговоруженностью, при нормальной взлетной массе равной 0,82 (режим работы двигателя «полный форсаж») и 0,88 – на режиме «чрезвычайный форсаж». Для F-4F этот показатель равнялся всего 0,76. В то же время «Фантом» имел более высокую начальную скороподъемность – 250 м/с (по сравнению с 235 м/с у «МиГа»). У МиГ-21 с его меньшей нагрузкой на крыло была выше горизонтальная маневренность (впрочем, это преимущество советского истребителя американским конструкторам удалось сократить благодаря применению на F-4F эффективной «боевой» механизации крыла).

Преимуществом «Фантома» оставалась его большая, чем у МиГ-21, (приблизительно на 100 км/ч) максимальная скорость у земли (соответствующая М=1,16). Примерно настолько же выше была и абсолютная максимальная скорость самолета F-4F. Однако максимальная скорость с ракетным вооружением «воздух-воздух» у истребителей F-4E и МиГ-21 оказалась приблизительно равной и лимитировалась не самими самолетами, а подвешенными под них ракетами, которые могли просто выйти из строя из-за аэродинамического нагрева. Для «Фантома» с «Сайдуиндерами» она была ограничена, согласно Инструкции летчику самолета ВВС США F-4F (Flight Manual USAF Series F-4E Aircraft. 1979 г.), величиной, соответствующей числу М= 1,9.

Практическая дальность МиГ-21 бис (1210 км) вдвое уступала дальности F-4F (хотя последний и лишился одного их фюзеляжных топливных баков, имевшихся у F-4E). Бомбовая нагрузка легкого советского истребителя, не превышающая 1300 кг, также не шла ни в какое сравнение с семитонной нагрузкой «Фантома». Впрочем, нанесение ракетно-бомбовых ударов по наземным целям первоначально считалась для германского истребителя задачей второстепенной.

БРЛС AN/APQ-120(V)5, установленная на F-4F, по своим характеристикам значительно превышала возможности радиолокационной станции «Сапфир-21». Однако относительно высокие характеристики радиоприцела германского «Фантома» диссонировали с незначительной дальностью действия его «Сайдуиндеров» и представлялись, по началу, несколько избыточными.

Первоначально главными целями для немецких «Фантомов» были истребители-бомбардировщики МиГ-17, МиГ– 21 и Су-7Б, а также фронтовые бомбардировщики Ил-28, действовавшие, преимущественно, с малых высот, а также сверхзвуковые Як-28, отрабатывавшие нанесение ударов со средних высот (10000– 12000 м). Фронтовые ударные самолеты прикрывались многочисленными фронтовыми истребителями МиГ-19 (из состава ВВС ГДР, Польши и Чехословакии), а также МиГ-21 последних модификаций. Кроме того, через территорию ФРГ должны были проследовать самолеты Дальней авиации (преимущественно Ту-16), шедшие на цели во Франции, Великобритании, Нидерландах и других странах НАТО. Для противодействия всем этим противникам F-4F выглядел вполне адекватно.

Однако во второй половине 1970-х гт. ситуация начала меняться: на вооружение советских ВВС поступило новое поколение боевых машин: истребители-бомбардировщики МиГ-27 и Су-17, а также фронтовые истребители МиГ-23М. А в 1979 г. в составе ГСВГ появились и первые фронтовые сверхзвуковые бомбардировщики Су-24, способные выполнять трансзвуковые маловысотные полеты в режиме следования рельефу местности. Для борьбы с подобными целями требовались уже более совершенные авиационные комплексы, чем F-4F с его «Сайдуиндерами».

Испытания ракет «воздух-земля» «Джамбо» разработки МВВ

Испытания ракет AIM-9L

Ответом Германии на новую «угрозу с Востока» стала программа модернизации парка истребителей типа «Фантом». В связи с тем, что в США также намечалось проведение работ по модернизации F-4, в 1976 г. было подписано германо-американское соглашение, предусматривающее реализацию совместной программы, получившей название «Пис Рейн» (Peace Rain). В ходе нее предусматривалось усиление вооружения «Фантома»: на истребитель вернули ракеты средней дальности AIM-7 «Спэрроу». Это позволило сравнять по вооружению класса «воздух-воздух» самолеты F-4F и другие «Фантомы», возвратив германские машины в категорию всепогодных истребителей-перехватчиков. Для этого потребовались лишь незначительные доработки системы вооружения и БРЛС. Кроме того, истребитель оснастили новейшими высокоэффективными ракетами малой дальности AIM-9L, что заметно повысило возможности «Фантома» и в ближнем маневренном воздушном бою.

В ходе модернизации истребителя доработали его БРЛС, которая получила режим автоматического захвата наиболее опасной цели (критерием, по которому определялась степень опасности, стала скорость сближения цели с самолетом). Кроме того, «Фантомы» получили четыре кассеты, служащие для отстрела ИК-ловушек. Были доработаны контейнеры активных радиоэлектронных помех.

Параллельно конструкторы усилили и ударные возможности F-4F, введя в состав его комплекса вооружения ракеты AGM-65B «Мейврик» с телевизионным самонаведением. Кроме того, машины получили новый цифровой баллистический вычислитель, значительно повысивший точность бомбометания. Все это позволило привлекать истребитель и для борьбы с советскими танками, которые, как ожидалось, должны были уже в первые часы войны «хлынуть стальным потоком».

В этой связи нужно отметить, что начале 1970 г. советские бронетанковые войска начали перевооружаться на технику нового поколения, что заметно меняло в пользу Восточного блока ранее сложившийся баланс сухопутных сил в Европе. В 1969 г. на сооружение СА поступил «основной боевой танк» Т-64 со 125-мм гладкоствольной пушкой, усиленным уровнем защиты и улучшенными скоростными характеристиками. В 1973 г. эту машину дополнил Т-72 (принятый на вооружение и других «братских армий»), а в 1976 г. танковый парк ГСВГ начал пополняться первыми в мире газотурбинными танками Т-80, отличающимися от Т-64 и Т-72 еще более высокими скоростными и разгонными характеристиками. Американский журнал Armor (март-апрель 1990 г.) писал о ситуации, складывавшейся в то время: «Сегодня мы можем себе представить, какой (тяжелый) удар мог бы нанести танк Т-64 войскам НАТО в случае войны. Как только это оружие стало известно на Западе, оно вызвало крах многих программ развития противотанкового вооружения… Танкистам НАТО пришлось бы вести против него (Т-64) бой на худших танках с мрачным результатом. Случай с Т-34/76 – это не только создание нового танка для Советской армии, но и создание принципиально нового танка. Второй раз это произошло с танком Т-64».

Импульсно-доплеровскоя радиолокационная станция AN/APG-65GY, устанавливаемая по программе модернизации ICE-L V

Первый успешный пуск ракеты «воздух-воздух» большой дальности AIM-120 AMRAAM с немецкого «Фантома» в испытательном центре в США

Ракета AIM-120, подвешенная под F-4F в полуутолленном положении. Перед пуском ракеты центральный подвесной бак требовалось сбросить

На подкрыльевых пилонах F-4F ракеты «Сайдуиндер» AIM-9L и бетонобойные бомбы ВАР-!00/800 в связке по 9 штук

Основные танки НАТО того времени (американские М-48 и М-60, немецкий «Леопард» 1 и французский АМХ-30) в сочетании с существующими тогда другими противотанковыми средствами не могли, как представлялось, обеспечить эффективное противодействие советским «бронированным клиньям», на острие которых шли бы новые низкопрофильные советские машины с автоматами заряжания. Выход из опасной (для Запада) ситуации традиционно виделся командованию НАТО в более широком привлечении для противотанковой обороны ударной авиации, в первую очередь – истребителей-бомбардировщиков. Однако состоящие на вооружении Люфтваффе истребители-бомбардировщики F-104G оказались слишком скоростными и маломаневренными для обнаружения и атаки малоразмерных, подвижных и хорошо защищенных целей, а вот «Фантомы» как носители противотанковых ракет представлялись более подходящими.

Впрочем, противотанковые задачи возлагались на истребители F-4F сравнительно недолго и уже в 1988 г. были сняты. К этому времени на вооружение Люфтваффе в достаточном количестве поступили боле подходящие для этой роли истребители-бомбардировщики «Торнадо» и легкие штурмовики «Альфа Джет», а Бундесвер перевооружился на новые танки «Леопард»2, поступившие на вооружение в 1979 г., а также пополнился противотанковыми вертолетами Во-105Р (РАН-1), оснащенными ПТРК 2-го поколения «Хот».

Первый этап модернизации F-4E начался в ноябре 1980 г. и завершился весной 1986 г. Доработкам было подвергнуто 156 самолетов. Однако использование модернизированных истребителей показало, что хотя их эффективность и возросла, но боевые возможности F-4F уже не удовлетворяли западногерманских военных вследствие ограниченных возможностей БРЛС при работе по наземным целям, низкой точности инерциальной навигационной системы и слабости бортовой ЭВМ (ее память составляла всего 64 Кб).

Командование Люфтваффе решило продолжить совершенствование истребителя. В конце 1983 г. специально созданной группой экспертов ВВС ФРГ была инициирована новая программа модернизации «Фантома» – iCE (Improved Combat Efficiency, или повышение боевой эффективности), состоявшая из двух этапов. Сначала ICE была известна под «германизированным» названием KWS (Kampfwehrsteigerung).

В соответствии с первоначальными планами предполагалось подвергнуть доработке только 75 F-4F из состава «истребительных» эскадр, однако затем было решено подключить к процессу модернизации весь имеющийся парк германских «Фантомов», включая F-4F, ориентированные и на решение истребительно-бомбардировочных задач.

Первый этап программы ICE осуществлялся в 1988–1995 гг. На машинах установили новую инерциальную навигационную систему Нопеуwel Н-423, выполненную на лазерных гироскопах, цифровой вычислитель воздушных данных Marconi CPU-143/А, две цифровых шины обмена данными Mil Std 1553R и модернизированную станцию РЭБ Litton AN/ALR-68(V)2. Вооружение истребителя было дополнено новыми ракетами «Мейврик» AIM-65G с тепловизионной головкой самонаведения, позволяющей применять УР в темное время суток, а также КАБ типа «Пейвуэй» II с лазерным полуактивным самонаведением. Одновременно были проведены и мероприятия по снижению дымления двигателей J79-MTU-17A.

Контейнер системы РЭБ AN/ALQ-119

Кассеты AN/ALE-40 для выброса тепловых и дипольных ловушек

Бомбовые кассеты BL.755 – стандратный боеприпас стран НАТО. С таким вариантом боевой нагрузки «Фантом» мог достигнуть какой-либо цели только при дозаправке в воздухе

Летные испытания первого самолета, доработанного по программе ICE первого этапа, начались в июле 1989 г., а в апреле 1990 г. на испытания вышел второй модернизированный самолет.

В ходе реализации второго этапа программы (1991–1996 гг.), охватившей 110 «Фантомов», на истребителях установили принципиально новую радиолокационную станцию Hughes AN/APG-65Y, выпуск которой был налажен европейским концерном DASA по американской лицензии (в США подобные станции устанавливались на палубных истребителях F/A-18A/B «Хорнет»). Первый полет первого самолета F-4F, модернизированного в рамках реализации второго этапа программы ICE, состоялся 2 мая 1990 г.

БРЛС обнаруживала воздушную цель с ЭПР=1 м² на дальности до 50 км и имела блок селекции движущихся целей, что позволяло обнаруживать и сопровождать низколетящие воздушные объекты, а также движущиеся наземные (надводные) цели на фоне сигналов, отраженных от подстилающей поверхности. Обеспечивалось одновременное сопровождение до восьми воздушных целей при применении оружия по одной из них.

Станция была оснащена щелевой антенной диаметром 710 мм. Вес БРЛС (без учета рамы) составлял приблизительно 160 кг, а объем – 0,12 м³.

RF-4E ВВС ФРГ

F-4F в стояночной положении с открытыми фонарями кабины и аэродромной стремянкой

F-4F

Истребитель F-4F с AN/APG-65Y получил возможность применять новейшие для своего времени ракеты средней дальности AIM-120В AMRAAM с активным радиолокационным самонаведением. Новые УР размещались на местах ракет AIM-7 «Спэрроу». Первые пуски AMRAAM с истребителя F-4F состоялись в сентябре 1992 г. на полигоне ВМС США в Калифорнии.

Обращает на себя внимание тот факт, что информационно-управляющее поле кабины экипажа F-4F ICE фактически не изменилось по сравнению с полем исходного германского «Фантома», оставшись «аналоговострелочным». Немцы (как, впрочем, и ВВС США), видимо, относительно прохладно оценивают вклад экранных дисплеев в общее повышение боевой эффективности модернизированного авиационного комплекса. В то же время в других странах Европы, в ВМС США, а также в России «стеклянные кабины» широко внедряют в интерьеры модернизированных самолетов.

К октябрю 1996 г. (когда программа ICE официально завершилась) налет некоторых истребителей, прошедших модернизацию, превысил 10000 ч. При этом модернизированные «Фантомы» и на закате своей «карьеры» в Люфтваффе пользовались любовью у германских авиаторов. Они характеризовались как «очень простые в пилотировании и удобные в техническом обслуживании самолеты». В отличие от «Старфайтера», который растерял свою первоначальную популярность, за десятилетие эксплуатации превратившись из «Серебряной стрелы» в «Фабрику вдов», F-4F с годами лишь укреплял свою репутацию в германских ВВС.

F-4F из состава 73-го истребительного авиакрыло в совместном полете с МиГ-29

После «роспуска» ГДР, Люфтваффе досталось два десятка истребителей МиГ-29, которые было решено сохранить на вооружении. Вполне естественно, что между этими самолетами, стоявшими раньше по разные стороны «железного занавеса», были проведены учебные воздушные бои. МиГ-29 (что ни кого не удивило) продемонстрировал в них полное превосходство над «Фантомом» в ближнем маневренном воздушном бою. Преимущество «МиГа» еще более усугублялось за счет наличия у него на борту нашлемной системы прицеливания, показавшей неожиданно высокую эффективность. Правда, советский «нашлемник», прозванный среди летчиков «рогами», не отличался особым удобством (впрочем, как и его американский аналог). Стоит напомнить, что подобная система стояла и но американских «Фантомах» еще в 1970-х гг., но также не «прижилась» и была снята с вооружения.

В то же время в ракетном «бою» на «вневизуальной» дальности преимущество, по мнению германских летчиков, было у «Фантома». В значительной мере оно объяснялось наличием в составе вооружения этого самолета ракет AIM-120 AMRAAM с активным радиолокационным самонаведением, тогда как «МиГи», доставшиеся от ВВС ГДР, несли более старые и менее эффективные УР Р-27 с полуактивной системой самонаведения. Определенными преимуществами перед БРЛС НО 19, установленной на «МиГе», обладала, по мнению немцев, и радиолокационная станция модернизированного «Фантома».

Вообще, несколько необычная по своему самолетному составу истребительная авиация Германии 1990-х – 2000-х гг. (состоящая из советской и адаптированной под требования Люфтваффе американской техники) пользовалась высоким авторитетом среди других ВВС НАТО, в том числе и оснащенных американскими истребителями 4-го поколения F-16A/B. В учебных воздушных боях с американскими F-4E германские «Фантомы» с немодернизированными БРЛС, как правило, несколько проигрывали в дальнем ракетном бою, но брали верх в ближнем маневренном бою. Смешенная группировка из F-4F ICE и МиГ-29 встречалась и с «командой» ВВС США, летавшей на F-15C. По оценкам американцев, преимущество тогда осталось за ними. Однако сами немцы скептически отнеслись к этим выводам. Впрочем, учения проходили на полигоне ВВС США, а, по словам, приписываемым одному популярному историческому персонажу, «важно не то, как голосуют, а то, кто считает голоса».

Одному из авторов этих строк довелось наблюдать демонстрационные полеты F-4F на международной авиационной выставке «ILA-2000», проходившей на территории аэропорта «Берлин-Шёнефельд Зюд». «Фантом» показал тогда, надо сказать, не очень эффектную программу, чрезмерно «размазанную» в горизонтальной плоскости. В ряде случаев самолет надолго скрывался из поля зрения зрителей (как, впрочем, и летавший перед ним американский F-117). Все это больше напоминало полеты Cy-7/Cy-17. Впрочем, столь блеклая пилотажная программа, возможно, имела «политическую» подоплеку: параллельно с «Фантомом» над Шёнефельдом летал и «Еврофайтер», лишь только готовящийся поступить на вооружение Люфтваффе. Кажущаяся неуклюжесть F-4F выгодно оттеняла прекрасную маневренность нового «общеевропейского» истребителя, вселяя в сердца налогоплательщиков уверенность в необходимости перевооружения германских ВВС на «Тайфун».

Самолеты типа F-4E сохранились на вооружении Люфтваффе и в XXI в., хотя количество их постоянно снижается. По состоянию на май 2012 г. в строю насчитывался 21 истребитель этого типа и всего 16 экипажей, подготовленных для полетов на «Фантомах». А на 30 июня 2013 г. уже назначена торжественная церемония снятия F-4E с вооружения ВВС ФРГ.

На смену «Фантомам» с 2003 г. идут многофункциональные истребители Eurofighter EF2000 «Тайфун». Планируется, что Люфтваффе получит 143 самолета этого типа.

F-4F ВВС Германии

Фото Александра Гольца

Фото Александра Гольца

Су-27 история создания

Историческая серия «Самолеты России»

В первом полугодии текущего года на страницах нашего журнала рассказывалось о том, как в КБ П.О. Сухого, начиная с 1971 г., велась предъэскизная подготовка проекта будущего истребителя Су-27. В ОКБ достаточно подробно проработали 8 вариантов компоновки Су-27: четыре в рамках развития базовой интегральной аэродинамической схемы и четыре альтернативных варианта. Понятно, что исследовательскую работу в этом направлении можно было продолжать и дальше. Но согласно вышедшему в июне 1974 г. правительственному постановлению были определены достаточно жесткие сроки создания нового самолета. Поэтому руководство ОКБ теперь было вынуждено действовать в рамках жесткого графика, утвержденного Министерством авиапромышленности.

В связи с этим, к концу года требовалось окончательно определиться с выбором варианта компоновки для выпуска рабочей конструкторской документации. Естественно, выбор необходимо было делать в пользу наиболее перспективных и проработанных решений. Здесь особых сомнений ни у конструкторов, ни у руководства не было. Наилучшим виделся вариант интегральной компоновки. Именно по нему имелся наибольший задел отработанных компоновочных решений и хорошие результаты продувок.

Для «рабочего» варианта компоновки требовалось выпустить полный комплект директивной документации, включающий кроме чертежей общего вида и компоновки, еще и конструктивно-силовую схему, схему топливных емкостей, взлетно-посадочную схему, схему подвесок, схему трасс и коммуникаций, схему технологического членения, набор теоретических чертежей по всем агрегатам планера, компоновочные схемы по всем отсекам самолета и т. д.

В рамках подготовки к рабочему проекту выпустили новое «Лицо самолета Су-27», в котором окончательно узаконили конструктивную схему и состав всех основных систем истребителя. Новые «Исходные данные для проектирования Су-27» П.О. Сухой утвердил 30 августа 1974 г. По сравнению с прежним документом, который носил сугубо предварительный характер, здесь существенно ужесточили требования по весовым характеристикам самолета. Теперь нормальную взлетную массу самолета со сдаточным вариантом вооружения (2 ракеты К-27 и 4 К-73) и с заправкой 5350 кг топлива ограничили 20000 кг (ранее, как мы помним, было 21050 кг), а максимальную взлетную массу с полной заправкой топливных баков – величиной 23650 кг (ранее – 25040 кг).

Рассказы о «борьбе за вес» при проектировании любого нового самолета давно стали классикой жанра, и думается, что нет особой нужды объяснять принципиальную необходимость такой работы. В случае же с Су-27 снижение массы самолета было не самоцелью, а диктовалась жесткой необходимостью обеспечить превосходство над лучшими истребителями вероятного противника. Как известно, важнейшим критерием при проектировании Су-27 являлось обеспечение превосходства по маневренности в ближнем воздушном бою. Из простейших формул аэродинамики следовал вывод: уровень маневренности истребителя в наибольшей степени определяется нагрузкой на крыло, тяговоруженностью и располагаемой перегрузкой. Поскольку в реальном воздушном бою маневрирование осуществляется преимущественно на неустановившихся режимах, на первый план выходит уровень располагаемой перегрузки, который в наибольшей степени зависит от степени аэродинамического совершенства истребителя. Понятно, что в этом противоборстве были важны аэродинамические показатели, на достижение которых были направлены основные усилия аэродинамиков. Однако при фиксированных проектных параметрах общей компоновки, площади крыла и тяги двигателей, остальные величины в формулах напрямую зависели от массы самолета. В результате, масса самолета оказалась тем универсальным критерием, который обеспечивал возможность напрямую влиять на исход поединка в ближнем воздушном бою.

Это однозначно подтверждалось результатами математического и полунатурного моделирования воздушных боев, которое выполнялось как в ОКБ, так и в НИИАС. Один из основных выводов, сделанный в ходе этих работ, был сформулирован следующим образом: «Для успешного решения самолетом Су-27 задач при ведении ближнего воздушного боя с самолетами F-15 и F-16 его взлетный вес не должен превышать 20,5 т». Таким образом, жесткая весовая политика, которую вынуждено было осуществлять руководство темы, определялась необходимостью выполнения главной задачи – обеспечения превосходства Су-27 над его соперником F-15 в маневренном воздушном бою.

Кроме того, высокая величина стартовой тяговооруженности, равная 1,2, была напрямую задана в ТТТ ВВС. Даже из этого следовало, что при заданной величине тяги двигателей 12500 кг, нормальная взлетная масса самолета должна была составлять не более 20800 кг.

Но почему в КБ задали нормальную массу в 20 т?

Просто решено было 800 кг «положить в карман» в качестве так называемого «резерва главного конструктора», а в исходные данные вписать величину нормальной взлетной массы 20000 кг.

Следует немного подробнее рассказать об общих принципах «весовой» политики, проводившейся в ОКБ. При формировании в 1970 г. 100-го отдела, в его состав была включена весовая бригада. Это, несомненно, обеспечивало существенные преимущества в плане оперативности проектных работ. «Весовое» сопровождение разработки Су-27 в бригаде 100-4, возглавляемой P.M. Дриго, велось непрерывно, начиная с самых ранних стадий проектирования. Работа строилась по обычной схеме: на начальных этапах проектирования масса самолета, его массово-центровочные и массовоинерционные характеристики определялись расчетными методами на основании статистических данных, имевшихся в ОКБ, и получаемых от разработчиков систем. По мере возрастания глубины конструктивной проработки, расчеты уточнялись. Полученные данные постоянно сверялись с лимитами, и в случае, когда намечалось любое расхождение, проводились совещания с привлечением начальников и ведущих специалистов соответствующих отделов, по результатам которых последние должны были разработать соответствующие мероприятия для выполнения лимитов.

Весовые лимиты для проектирования Су-27 подготовили к ноябрю 1974 г. Согласно этому документу масса пустого самолета не должна была превышать 13350 кг (ранее – на тонну больше). Распределение массы пустого самолета по основным составляющим задавалось следующим: планер – 5760 кг, силовая установка – 4120 кг (из них сухая масса двух двигатёлей – 3000 кг), общее оборудование – 1770 кг, специальное оборудование и встроенное вооружение – 1700 кг.

Интересен следующий факт: весовые лимиты для отделов оставили на прежнем уровне, т. е. исходя из нормальной взлетной массы 20000 кг, а прочностной и аэродинамический расчет решили производить для массы 20800 кг.

К марту 1975 г. в отделах КБ «прожевали» директивную документацию, и выдали собственные сводки, после чего в расчете был выполнен следующий цикл итерации. Выяснилось, что «текущая» масса самолета превысила заданную более чем на 4 т! Началась кропотливая работа, связанная с обоснованием представленных данных, уточнением технических решений и состава систем отдельно по каждому из отделов КБ. Для того чтобы уложиться в заданные лимиты, по согласованию с руководителем темы порой приходилось идти на самые неординарные меры, вплоть до невыполнения отдельных пунктов ТЗ (к примеру, использование иного радиоэлектронного оборудования).

В результате последующей трехмесячной эпопеи превышение «текущей» массы над лимитной удалось сократить до 2,3 т, но и это было слишком много! Началась планомерная «борьба за снижение веса», в которой участвовали все основные отделы КБ.

С определением «рабочего» варианта компоновки также существовали определенные сложности. Несмотря на то, что к началу 1974 г. вариант Т10/7 считался базовым (см. «АиК» № 5/2013 г.), по-прежнему, существовали определенные сомнения в обоснованности некоторых принятых для него конструктивно-компоновочных решений. Это относилось, в том числе, и к применению на самолете в качестве конструктивного элемента хвостовых балок. Для многих появление такого нового элемента компоновочной схемы было достаточно необычным, и казалось избыточным. Существовало вполне понятное стремление попробовать решить поставленную задачу более привычным способом. Осенью 1974 г. началась разработка варианта компоновки, в котором хвостовые балки заменили более понятными и привычными элементами конструкции – обтекателями, служащими для установки оперения.

Новый вариант интегральной компоновки получил обозначение Т10/8. В декабре в отделе проектов для этой схемы выпустили полный комплект директивной документации, включая набор теоретических чертежей по обводам планера, взлетно-посадочную схему, схему топливных емкостей, схему подвесок, и т. д. Чертежи общего вида и компоновочной схемы руководитель темы Н.С. Черняков подписал в канун Новогодних праздников – 31 декабря 1974 г.

Компоновка Т10/8

Основным отличием Т10/8 от Т10/7 являлось отсутствие на самолете хвостовых балок: обводы обтекателей основных опор плавно уменьшались вдоль по длине мотогондол, и в зоне заделки опор имели минимально необходимую ширину, а далее просто сводились к обводам крыла. Такое решение было связано с желанием проектировщиков и аэродинамиков максимально «обжать» мидель самолета.

При отсутствии хвостовых балок, оперение «переехало» на мотогондолы. Кили устанавливались на верхней поверхности гондол, с развалом во внешнюю сторону. Стабилизаторы – на нижней части боковой поверхности гондол. В обоих случаях, установка оперения выполнялась на специальных обтекателях. Тормозные щитки, как и на варианте Т10/11, установили на обтекателях основных опор, одновременно они играли роль передних створок шасси.

Одновременно поменялась профилировка крыла в районе наплыва – его сделали более толстым, сильно притупив переднюю кромку. Тем самым стремились оптимизировать график площадей поперечных сечений (потому как в головной части существовал сильный провал). Далее, по словам О.С. Самойловича: «…здесь мной была допущена очень крупная ошибка, которая стоило потери двух месяцев работы: я решил сделать передний наплыв с толстой передней кромкой, примерно такой, какая есть на американском бомбардировщике В-1. При этом как-то совершенно забылось, что это противоречило первоначальной и главной идее – повышению несущих способностей крыла за счет острой передней кромки наплыва. Мы разработали новую математическую модель несущего корпуса, сделали смотровую деревянную модель головной части фюзеляжа в М1:10, пригласили из ЦАГИ Г. С. Бюшгенса. Он приехал, посмотрел модель и произнес всего только два слова, запомнившихся мне на всю жизнь: «Интегральная размазня». Когда я говорю о своей ошибке, употребляемое местоимение «я», конечно, не означает, что вместе со мной не работали другие, включая аэродинамиков, но, что интересно, никто меня не остановил».