Текст книги "Лучше, чем пираты (СИ)"
Автор книги: Августин Ангелов
сообщить о нарушении
Текущая страница: 1 (всего у книги 17 страниц)
Лучше, чем пираты
Пролог
Стоя на верхней палубе «Богини», Лаура любовалась начинающимся закатом, который разливал по небу золото различных оттенков, отражающееся в спокойной воде океана. И девушка думала в этот момент о том, что больше никогда не увидит маму и папу, не навестит могилку любимой бабушки, не пообщается с родственниками и подругами, и даже уже никогда не пройдет по улицам того маленького городка, в котором прошло ее детство. Ведь то, что объявило командование военного корабля, перечеркивало все ее планы.
Да что там планы! Под вопросом теперь было ее будущее, а вся прошлая жизнь и вовсе исчезла в один момент, словно и не с ней все это происходило. А из материальных свидетельств ее прошлых лет осталось лишь то немногое, что девушка взяла с собой в поездку на яхте. Но, с Лаурой по-прежнему оставались воспоминания, знания, мысли и чувства. И она по-прежнему умела петь.
Приближалось время вечернего концерта. Но, выступать ей совсем не хотелось. Новости погружали в депрессию. Тем более, после пережитого утром стресса, когда она совсем одна оказалась среди туземцев. И, не подоспей вовремя матросы с автоматами, неизвестно, чем бы закончилось это приключение.
Неожиданно сзади ее окликнули:
– Вы Лариса Иванова, певица со сценическим псевдонимом Лаура, не так ли?
– Да, это я, – отозвалась девушка, обернувшись.
– А моя фамилия Соловьев.
Перед ней стоял немного полноватый и лысоватый мужчина средних лет в форме морского офицера. В руке он держал смартфон, который сразу протянул ей, демонстрируя ее же собственные клипы, записанные в памяти гаджета. Лаура взглянула на видеозапись с некоторым недоумением, не совсем понимая, чего же хочет от нее этот человек. И он высказался:
– Вот, нашел ваши записи в коммуникаторе. Тут не все мне нравится. Надо будет согласовать репертуар, но, должен заметить, что вы нам сейчас очень нужны. Через час на эсминце состоится торжественное мероприятие. И необходимо провести концерт для воодушевления моряков.
– По какому же поводу намечается праздник? – поинтересовалась Лариса.
И Соловьев сообщил:
– По поводу успешного преодоления временного барьера советским военным кораблем впервые в истории человечества.
Глава 1
После совещания командиров, когда решение уже было вынесено и объявлено замполитом Арсеном Саркисяном по громкой связи, а особист Яков Соловьев ушел заниматься своими многочисленными делами, свалившимися теперь на него, как из рога изобилия, с замполитом начал спорить старпом Александр Гонгадзе. Он затаил обиду, что его на такое важное и даже судьбоносное совещание не пригласили. Потому выискивал аргументы для возражений:
– Ты сам-то веришь в то, что только что людям сказал? Ну, хорошо, допустим, что мы стали участниками какого-то эксперимента. Я даже допускаю, что наша эскадра, заранее оснащенная какой-нибудь совершенно секретной новейшей излучающей аппаратурой, о наличии которой мог знать из нас только, наверное, Соловьев, вышла к сроку в заданный квадрат и, как только мы появились, сфокусировала некие волны неизвестного еще нам, простым смертным, диапазона на нашем эсминце, отчего и произошли все вот эти странности с временем и пространством, образовавшие какую-то непонятную воронку, выглядевшую подобием северного сияния, куда затянуло еще, кроме нас, яхту и парусник из других слоев времени. Но, неужели никто из этих наших небожителей-академиков не понимает, что, если что-то поменять в истории, то она и пойдет совсем по-другому?
– Так, к лучшему и пойдет. Вот дадим мы по зубам колонизаторам, так, чтобы охота колонизировать кого-нибудь отпала у них на века. И вздохнут тогда свободно коренные народы Америки, Азии и Африки, – возразил замполит.
Только старпом все гнул свое:
– Неужели наши научные светила не подумали, что, изменив прошлое, они изменят и то самое будущее, где они сами находятся? И как последствия таких действий заранее просчитать? А, вдруг, из-за изменений, которые внесем здесь мы, там в будущем все сложится не лучше, а хуже? Это похоже на то, если ветку дерева пилить, на которой сидишь.
Замполит попытался отмахнуться от зануды:
– Ну, что ты все о плохом, Саша. Давай лучше о хорошем! Надо же искать хорошее в нашем теперешнем положении, а не плохое! Ты же советский человек, энтузиаст и строитель коммунизма. А тут столько возможностей открывается, чтобы мир по-новому перестроить! Разве нет?
Но, старпома не удавалось унять. Он разошелся не на шутку, все говорил и говорил:
– Причем тут политика, Арсен? Просто скажи мне, кто может знать, что будет с историей, если, например, не состоятся многие географические открытия в те сроки, когда они состоялись? Вот, например, этот парусник Френсиса Дрейка, который должен был совершить вторую кругосветку после Магеллана, теперь тут, у нас в качестве трофея. А это значит, что уже существенное изменение истории мы произвели. Получается, что даже одним своим появлением сломали мы важную историческую веху. Не быть теперь Френсису Дрейку сэром, и не видать его королеве сокровищ с «Золотой лани», на которые Англия не только поправила финансовое положение, но и подготовила свой флот для войны с Испанией.
– Я не понял, Саша, тебе англичан, что ли, жалко? – спросил Саркисян, уже начиная закипать изнутри.
Но, Гонгадзе продолжал спорить с ним:
– А представь, если, например, не откроют Австралию? Да мало ли еще чего не откроют из-за нас? И что тогда? Если вот политически рассуждать, как ты любишь, то получается, что и капитализм не разовьется из феодализма к нужному сроку. А, если не будет создано развитого индустриального капитализма к началу двадцатого века, то и рабочий класс не появится в нужном количестве! А, если не возникнет достаточно рабочего класса, то и революция не получится, потому что все в историческом процессе взаимосвязано и вытекает одно из другого!
Но, командиру эсминца надоело слушать всю эту перепалку на мостике. И он прикрикнул на подчиненных:
– Отставить, спорщики! Нечего тут мне демагогию разводить на борту! И вообще, мы даже пока не можем определиться с точным временем, в которое попали, до того, как смещение созвездий высчитаем. Напоминаю, что на острове у туземцев никаких календарей не обнаружено.
* * *
После всех неприятных новостей и происшествий последних суток, настроения выступать у Лауры не имелось. Но, любопытство подталкивало ее принять предложение Соловьева. Ведь она еще никогда не давала концертов для военных моряков. К тому же, матросы спасли ее от туземцев. И отказать им в концерте выглядело бы в ее собственных глазах дурным тоном. Да и просто ей очень хотелось побывать на этом большом сером корабле, который маячил перед глазами со вчерашнего вечера. А еще внимание такого количества симпатичных мужчин в морской форме, конечно, льстило Лауре. И она все-таки согласилась, сказав:
– Хорошо. Я готова спеть. Но, если вы гарантируете безопасность для меня и моих музыкантов.
На что Соловьев, улыбнувшись, заверил ее:
– Да за такую красивую девушку, как вы, матросы порвут любого, кто только посмеет задеть вас хоть кончиком пальца. Так что ваша безопасность будет на эсминце абсолютно надежной.
– Лишь бы на меня эти ваши матросы не накинулись. Я же, получается, в этот вечер стану единственной девушкой среди множества мужчин, – высказала свои опасения Лариса Иванова.
– Об этом я позабочусь, будьте уверены, – уже серьезно сказал Соловьев. И добавил:
– Давайте лучше согласуем репертуар.
* * *
Когда на закате почти вся команда эсминца, кроме моряков с самых важных постов, вынужденных нести свою вахту, выстроилась для смотра вдоль бортов, первым с мостика выступил замполит. Он сказал в микрофон:
– Товарищи! Наша славная советская наука позволила совершить то, что недавно казалось совершенно невозможным. И теперь, когда научный эксперимент удался, именно нам, экипажу «Вызывающего», выпала величайшая честь стать не только первопроходцами, но и освободителями. Наш боевой корабль прорвался сквозь время, чтобы не дать колонизаторам поработить народы. И, если мы сумеем успешно противостоять колонизации тех территорий, которые европейские эксплуататоры присвоили себе в результате географических открытий, не только повсеместно безжалостно ограбив коренных жителей, но и устроив геноцид местного населения, то удар по нарождающемуся мировому империализму будет нанесен сокрушительный. И справедливости в мире станет намного больше, что приблизит построение коммунизма. Слава советской науке! Ура, товарищи!
Вдоль корабля прокатилось троекратное «Ура!», а затем через динамики громкой связи грянул гимн, поставленный на пластинке с характерным потрескиванием. И торжественные слова разносились далеко над вечерним океаном: «Союз нерушимый республик свободных сплотила навеки Великая Русь…»
Как только гимн отгремел, замполит объявил:
– А сейчас выступит наша гостья, певица Лаура.
Под восхищенные взгляды множества парней на импровизированную сцену, установленную на полубаке «Вызывающего», на высоких каблуках вышла стройная золотоволосая девушка в облегающем серебристом платье, сверкающем блестками, и под музыку, которую играли всего двое музыкантов, но звучащую сочно и необычно, словно целый оркестр, запела сильным приятным голосом песню о море, которую на эсминце никто прежде не слышал:
«Корабли уходят на закат…»
* * *
Борис Дворжецкий просидел под замком уже половину суток, когда услышал из динамика, подвешенного где-то недалеко от кладовки, в которой его держали, странноватое объявление по громкой связи, в котором говорилось, что эсминец переместился во времени в прошлое по причине какого-то научного эксперимента. Вслед за этим, вскоре к нему явился кэгэбэшник по фамилии Соловьев.
– Ну, как вам тут отдыхается? – поинтересовался этот тип с явной издевкой.
– Я тут не отдыхаю, а срок отбываю из-за вашего беспредела, без суда и следствия! – возмутился Дворжецкий.
– И как? Кормят хотя бы? – задал вопрос особист.
– Кормят только гречневой кашей, да черствым хлебом, – проворчал Борис.
– Но, кормят же? Да и в гальюн выводят по требованию. Верно? А вы раскаялись уже, Борис Семенович? – спросил Соловьев опять с подначкой.
– В чем я должен раскаиваться? Вы меня арестовали, заперли на военном корабле, да еще и бесчеловечные эксперименты над людьми проводите по перемещению во времени. По радио передавали. Да я тут невинная жертва у вас! Где мой адвокат? Почему мне его еще до сих пор не предоставили? Я буду жаловаться! – попытался качать права Борис. Но, корабельный особист сразу пресек такие попытки, сказав:
– Какой еще адвокат? Этот ваш Шлема Розенфельд? Так, у нас на территории Марианской Советской Социалистической Республики другие законы. Он их не знает. И знать не может, потому что республика образована нами только сегодня, постановлением политбюро за номером один.
– Шутить изволите? Вы издеваться надо мной сюда пришли? – раздраженно спросил Дворжецкий. И добавил:
– В чем конкретно вы меня обвиняете, что без всякой вины держите здесь под замком?
Соловьев недобро взглянул на него своим колючим взглядом и ответил:
– Как это без вины? Да вы виноваты уже тем, что представляете собой классового врага нашего народа. У нас тот, кто не работает в сознательном возрасте, тот и есть не имеет права, если только не немощен, что подтверждается документально врачебной комиссией или достижением пенсионного возраста. Вы же тунеядец, раз ничего не делаете, хотя находитесь в расцвете сил. Но, это самое скромное из обвинений.
– А что, у вас есть и другие? – удивился Дворжецкий.
Соловьев хладнокровно объяснил:
– Пожалуйста, назову по пунктам. Первое. Вы предатель Родины, раз не только эмигрант, но и провокатор, повесивший в целях политической провокации на свою яхту давно не существующий торговый флаг Российской Империи. Второе – валютчик в особо крупном размере, раз из вашего сейфа при понятых изъято почти три миллиона долларов и иные денежные знаки. Третье – наркоман-контрабандист, потому что в вашей каюте найдено почти полтора килограмма кокаина. Да еще, возможно, что вы иностранный шпион. Но, последнее пока точно не установлено. Лишь подозрения. Хотя ваш портативный коммуникатор иностранного производства с эмблемой надкушенного яблока, вполне может быть предназначен для шпионажа. К тому же, кроме всего прочего, вы обвиняетесь в мошенничестве и подлоге. Потому что все документы, которые вы предъявляли, фиктивны, ввиду наличия в них ложных дат, которые у нас еще не наступили, и ложной государственной принадлежности, потому что такого государства, как Российская Федерация, в нашем времени не существует.
Дворжецкий воскликнул:
– Вы сами себе противоречите! Если мы все сейчас вместе действительно провалились куда-то во времени, как тут по радио объявили, тогда и ваше время, на которое вы ссылаетесь, как и ваши пресловутые законы, фиктивны для меня не меньше, чем мои документы для вас!
Соловьев ухмыльнулся и проговорил:
– Да, мы все находимся в далеком прошлом. И точно пока установлено лишь то, что нас отбросило во времени до начала колонизации Марианских островов испанцами. Но, не забывайтесь, Борис. Сила на нашей стороне. Следовательно, и власть здесь наша. А это означает, что, независимо от времени, шестнадцатый век нас окружает или, например, четырнадцатый, вы будете исполнять наши социалистические правовые нормы и никуда от этого не денетесь. Потому предлагаю по-хорошему сотрудничать с нами. Поверьте, в создавшейся ситуации вам это будет гораздо выгоднее.
– А если не стану сотрудничать то, что, расстреляете? – задал вопрос Дворжецкий.
– Зачем же. Найдем применение. Молодая Марианская ССР нуждается в рабочих руках. Поработаете среди туземцев и перевоспитаетесь, возможно. Труд, знаете ли, облагораживает. Впрочем, у вас есть время подумать.
Закончив беседу, Соловьев вышел из коморки, а матрос задраил за ним снаружи железную дверь. После чего, снова оставшись в одиночестве, Борис серьезно задумался о собственном положении, поняв, что этот особист совсем не шутил.
Глава 2
Когда компания гостей яхты Дворжецких услышала объявление по громкой связи о том, что они, в результате советского научного эксперимента, переместились в прошлое, все как раз находились в верхнем салоне-баре на обеде. Услышав потрясающую новость, Софья поперхнулась коктейлем, который сделала, самовольно взяв на себя заботы бармена, поскольку парень в этот день так на своем рабочем месте и не появился, да и стюардессы явно не торопились обслуживать их на этот раз, словно бы весь обслуживающий персонал яхты разом объявил забастовку и куда-то попрятался. И любовник Софьи Абрам Альтман долго стучал девушке по спине, пока она не перестала кашлять.
Адвокат Соломон Розенфельд застыл с ложкой в дрожащей руке, отчего горячий суп пролился между тарелкой и самим адвокатом, испачкав ему брюки. А супруги Марченко совсем перестали есть. Олег и Алиса бросили ложки и уставились друг на друга так, словно впервые увидали. Михаил Кардамонов побледнел, а глаза его забегали в разные стороны. Одна лишь Вера, казалось, сохранила хладнокровие.
– Это что еще за шутки такие дурацкие? – спросила она куда-то в воздух. И, решительно выйдя из-за стола, добавила:
– Сейчас схожу и все узнаю!
Она направилась прямиком в ходовую рубку, рассчитывая застать там Сергея Самойлова. Матрос с автоматом по-прежнему охранял трап, но, дочка хозяина яхты нагло проскочила мимо него. И парень не рискнул задерживать женщину. Он лишь крикнул ей вслед: «Туда нельзя, гражданка!», когда она уже почти забежала в рубку. Впрочем, на это она и рассчитывала.
Советские матросы казались ей какими-то заторможенными и нерешительными. Вера еще вчера сделала для себя вывод, что без прямого указания своего начальства совковые матросы не станут противодействовать ей физически. И потому все эти часовые, которых расставили по всей яхте, видимо, просто для галочки в служебном журнале, совершенно не пугали ее. Она просто презирала их тупую беспомощность.
Но, к ее удивлению, в помещении рубки оказался тот самый усатый моряк, который назвался мичманом Федором Яровым, и который заставил всю их компанию убраться с пляжа обратно на «Богиню». А вот капитана Самойлова не было. Вместо него за штурвалом до сих пор сидел его помощник Тимур Рашидов. Устав от затянувшейся вахты, Тимур дремал прямо в кресле, хотя ему в это время полагалось уже давно отдыхать в своей каюте. Когда Вера влетела в рубку, он проснулся и начал тереть глаза.
– А где Сергей? – осведомилась Вера.
Но, Тимур не ответил ей, а мичман проговорил строго:
– После вашей самовольной выходки с поездкой на пляж, Самойлов отстранен от командования «Богиней». В отношении него сейчас проводится проверка.
Вера повысила голос:
– Что вы себе позволяете! Я здесь представляю семью владельцев яхты. И никто не смеет без меня отстранять или назначать кого-либо из людей, нанятых нашей семьей на это судно! Тем более, менять капитана!
– Вы что, объявление не слышали? – глядя на нее сверху вниз и топорща усы, спросил мичман.
– Слышала, как и все. Вот и пришла сказать, что мои гости напуганы вашими идиотскими шутками про перемещение во времени. Вы, наверное, дурацких книжек про попаданцев начитались?
Но, Яровой удивил Веру еще больше, сказав ей:
– Про такие книжки я ничего не знаю. Никогда не читал подобные. Но, наше перемещение во времени – это уже факт, доказанный научно, так что попробуйте осознать и смириться. Что же касается этого судна, то, по решению командования, «Богиня» теперь будет вспомогательным крейсером. И вы больше не имеете права распоряжаться на ней.
Вера разразилась криком:
– Вам мало того, что арестовали нашу яхту, так еще и конфисковывать хотите ее, совки поганые! Это незаконно! Полнейший беспредел устроили!
И, отступив обратно на трап, она заголосила:
– Адвоката ко мне! Шломо, на помощь! Они тут хотят нашу «Богиню» отобрать!
Розенфельд резко выскочил из-за стола на ее крик. Пролив на себя остатки своего супа, он даже не обратил на это внимания, так спешил помочь Дворжецкой-Кардамоновой. Но, к удивлению Веры, тот увалень в бескозырке, стоящий возле трапа, адвоката не пропустил, мгновенно перегородив своей широкой грудью вход наверх.
– Чего его не пускаешь? Меня же ты пропустил, так и его пусти уже! – крикнула Вера сверху молодому высокому матросу.
Но, тот застыл, как скала, с автоматом наперевес. И тут вмешался мичман, громко сказав из рубки:
– Советские моряки с женщинами не воюют. А ваша яхта, гражданочка буржуиночка, реквизирована, потому что в военное время любое гражданское судно может подлежать конфискации для нужд военного флота. И никакой адвокат вам тут не поможет.
– А что, у нас разве кому-то объявлена война? – опешила Вера.
– Да, всему этому миру, – ответил Федор Яровой.
– Но, тогда, чем же вы лучше пиратов? – спросила Вера.
– Мы лучше, чем пираты, потому что мы – советские моряки! – с гордостью произнес мичман.
* * *
Для самого Арсена Саркисяна день выдался очень нелегким. Сначала поход на катере вокруг острова с неприятным открытием, что на Тиниане совершенно отсутствуют следы современной цивилизации, потом совещание с командиром эсминца и с особистом, где пришлось не только сопоставить открывшиеся факты, но и сделать неутешительный вывод о перемещении во времени в далекое прошлое. Отчего пришлось незамедлительно принимать трудное решение, объявив о научном эксперименте.
Колясников и Соловьев согласились с Саркисяном, что отрицать произошедшее не имело смысла, ведь догадки отдельных членов экипажа могли в самое ближайшее время породить нездоровые слухи и бурление в коллективе с самыми непредсказуемыми последствиями. Тем более, что даже при очень большом желании скрывать такое изменение окружающего мира долго просто не получилось бы. Потому и решили, что лучше сразу же взять ситуацию под свой контроль, возглавив самим перемены, связанные с провалом сквозь время, факт которого постановили отныне официально именовать «Героическим прорывом советского эсминца с помощью достижений советской науки через преграду времени с целью освобождения народов от колонизаторов и восстановления исторической справедливости». Так получалось доходчиво и понятно простым морякам.
Долго дискутировали, какой теперь должна быть форма власти. Колясников сразу выступил за единоначалие, фактически, за собственную военную диктатуру. Соловьев же предлагал назвать форму правления «Триумвират», разделив властные полномочия по типу советских троек Ленин плюс Свердлов и Троцкий, Сталин плюс Зиновьев и Каменев или Хрущев плюс Маленков и Булганин. Но, Саркисян настоял на более привычном для слуха простого советского человека названии органа власти «Политбюро» с равными полномочиями, что предполагало некоторое ограничение личной власти каждого из трех главных правителей голосами двух других. Также имелась возможность расширения состава политбюро и управляющих структур по мере необходимости.
В рамках утвержденной модели управления, постановили командующим всеми военными вопросами назначить Колясникова, командующим вопросами безопасности, разведки и контрразведки назначить Соловьева, а самого Саркисяна назначили командовать внешней и внутренней политикой, как главного партийца, которым он уже и без того был на эсминце, занимая еще и выборную должность председателя парткома. Теперь же, после переноса во времени, он внезапно сделался кем-то, вроде Генерального секретаря ЦК КПСС. А Соловьев получил полномочий больше, чем Берия. Колясников же теперь имел не только полномочия главкома флота, но и министра обороны. Саркисян чувствовал, что этот достаточно суровый человек не против примерить на себя роль военного лидера нового государства в более широком смысле, который может спросить строго с каждого другого члена политбюро и даже подмять под себя их всех, если захочет, став кем-то, вроде нового Сталина. Вот только Саркисян не хотел допустить совсем уж жесткой диктатуры, потому и настоял именно на «Политбюро» из равных по статусу управленцев.
Поскольку создание политбюро являлось, фактически, утверждением нового государства, сразу вынесли решение и об этом. Решили, что всюду, куда они смогут распространить свою власть, будут создаваться новые советские республики, которые должны будут в перспективе образовать новый Советский Союз. Потому никакие символы изменять не придется, достаточно просто строить военные базы с красными флагами на новых территориях. А взять под свою юрисдикцию есть возможность очень многое, хоть целый материк. Ведь Австралия, похоже, еще не открыта. Да и обе Америки можно попытаться поставить под свой контроль. А уже потом, накопив достаточные ресурсы на этих далеких от Старого Света берегах, подготовив десантный флот, бросить вызов державам Европы, чтобы новый Советский Союз стал глобальным, воплотив мечту о всемирной социалистической революции и о построении коммунизма в масштабах планеты.
Ведь, если их занесло в начало эпохи Великих географических открытий, а все пока указывало на это, то передел мира еще только начинается. И достаточно мощных сил у колонизаторов в новообразованных колониях пока нигде нет. Потому даже отдельно взятый англичанин Френсис Дрейк на своем утлом паруснике «Золотая лань» с горсткой своих людей числом меньше роты, вооруженных примитивными пушечками и однозарядным стрелковым оружием, смог нанести столько поражений тем же испанцам не только на воде, но и на суше, успешно атакуя порты и захватывая богатейшие трофеи. А если за дело возьмется эскадра из советского эсминца и вспомогательного крейсера, который тоже легко можно вооружить так, чтобы ни один галеон не смог с ним тягаться в огневой мощи, переставив с «Вызывающего» на «Богиню» пару артиллерийских установок?
Будучи военными моряками, все трое прекрасно понимали перспективы, открывающиеся перед ними. Пока «Вызывающий» и «Богиня» способны двигаться и стрелять, их преимущество над флотами и береговой обороной колонизаторов будет колоссальным. Конечно, перспектива войны со всем миром немного пугала грандиозностью задачи, но, пример Дрейка имелся прямо перед глазами. И он воодушевлял всех троих самоназначенных правителей нарождающегося государства объявить войну всем тем, кто рискнет противостоять им в этом времени.
Разумеется, они обсудили и вопросы базирования и снабжения, понимая, что трудности ждут немалые. Боекомплект на эсминце пока имелся нетронутый. А запас стрелкового оружия двадцатого века на борту позволял не только обеспечить каждого моряка из экипажа эсминца стволом, но и вооружить дополнительно еще целую роту. Машины и механизмы на «Вызывающем» пока находились в отличном состоянии. Им повезло, что корабль был новым, но уже полностью прошедшим необходимые испытания и как раз, перед этим походом, завершившим устранение всех выявленных дефектов. Потому, первым делом, возникала необходимость решить вопрос с горючим. И над этой проблемой предстояло очень серьезно подумать. Что касалось обеспечения продовольствием, то оно и на Марианских островах имелось в достаточном количестве. С пресной водой дела, например, на Тиниане обстояли не слишком хорошо, но она все-таки имелась, хотя и немного солоноватая.
Взяв за образец действия тех же колонизаторов, которые повсюду, куда добирались, строили свои военные форты, поднимали флаги и столбили, таким образом, территории, решили пока организовать первый пункт базирования прямо на месте. Потому и переименовали сходу Марианские острова в Марианскую Советскую Социалистическую Республику. Правда, Соловьев возражал, что нет смысла оставлять буржуйские названия, раз уж они взялись строить с нуля новый Советский Союз. А Колясников заметил, что пока это еще даже и никакие не Марианские острова. Он объяснил, что так их назовут позже, в 1668-м году в честь испанской королевы Марианны Австрийской, а сейчас, если принять во внимание, что вокруг время Френсиса Дрейка, они именуются островами Воров, как первыми назвали их испанцы из экспедиции Магеллана в 1521-м году за то, что вороватые туземцы увели у них шлюпку. Саркисян же убедил оставить пока прежнее название ради удобства привязки к привычной карте. Имелся у него и личный тайный умысел. Его собственную любимую десятилетнюю дочурку, которая осталась теперь невообразимо далеко за порогом времени, тоже звали Марианной. И он ничего больше не мог уже для нее сделать, а только увековечить имя своей дочери на географической карте.
