Текст книги "Битва за Карелию. Арка в скале. Том 2 (СИ)"
Автор книги: Августин Ангелов
сообщить о нарушении
Текущая страница: 2 (всего у книги 15 страниц)
Глава 2
Бывший военнопленный майор Борис Романенко получил назначение начальником штаба первого сводного Гиперборейского полка, быстро формируемого из освобожденных красноармейцев, не просто так. Командование секретного полигона учло то обстоятельство, что большинство бойцов, оказавшихся в концентрационном лагере оккупантов, попали в плен из полка, которым командовал полковник Кужеметов, а Романенко служил начальником штаба при нем. Подразделение сдалось в плен почти в полном составе, бездарно попав в окружение.
Но, прямой вины майора Романенко в этом не просматривалось. Он всего лишь выполнял приказы полковника Сергея Кужеметова. И пытался отговаривать комполка от ошибочных решений. В злополучное окружение стрелковый полк попал именно из-за ошибочных указаний полковника, который приказал срочно идти на прорыв, не проведя разведку, не имея ни тяжелого вооружения, ни противотанковых средств, ни даже патронов к винтовкам в достаточном количестве. Кужеметов же и приказал красноармейцам бросать оружие и сдаваться в плен без боя, едва кольцо окружения сомкнулось вокруг них, что подтверждали многочисленные свидетели, те самые красноармейцы и младшие командиры из стрелкового полка. Все обстоятельства указывали на то, что главной боевой задачей полковник Кужеметов считал спасение собственной шкуры, даже ценой сдачи в плен без боя всего своего подразделения.
Детектор личностных параметров, как назвал свой новый прибор профессор Игнатов, показывал, что полковник Кужеметов предал Родину. Следствию еще только предстояло выяснить, в чем состоит настоящая причина перехода полковника на сторону врага. Может быть, он поступил так из-за элементарной трусости, может быть, из-за ненависти к Советскому Союзу, или к большевикам, либо лично к товарищу Сталину, либо по причине нелюбви к Советской власти, а возможно, что причина была какой-то иной, личной или корыстной. Но, тщательным расследованием предстоит заниматься попозже. А прямо сейчас руководству секретного полигона приходилось решать слишком много задач, помимо расследований в отношении всяких предателей. Впрочем, их оказалось совсем немного, лишь маленький процент от общего числа. И все они поместились в одну пещеру, которую профессор Игнатов помог превратить в самую настоящую тюрьму с камерами и каменными решетками на окнах, выходящих в сторону реки.
Получив талант управлять Живым Камнем, Аркадий Игоревич с удовольствием занялся самым обыкновенным строительством, легко и быстро преобразуя пещеры силой мысли в отдельные функциональные помещения внутри скал, оснащенные всеми необходимыми удобствами. Под его руководством гражданские специалисты, освобожденные из лагеря, в кратчайшие сроки сделали на речке насосную станцию, подвели водопровод и электричество. Все нужные материалы Игнатов закупал на строительной базе в том же поселке, где размещался и хлебозавод, то есть в России двадцать первого века. И специалисты из сорок первого года, конечно, сильно удивлялись спецификациям этих поставок. Но, поскольку все перед допуском к работам не только давали подписку о неразглашении, а и проходили тщательную проверку детектором личностных параметров, то никто не болтал лишнего, хотя по маркировке поступающих материалов и изделий всем уже было понятно, что поступают они прямиком из будущего.
В сущности, именно Аркадий Игнатов и возглавил де-факто гражданскую администрацию новой территории. Будучи самым настоящим богачом, на свои собственные средства профессор быстро организовал ежедневный подвоз хлеба в необходимых количествах с хлебозавода, расположенного в поселке неподалеку от полигона. А закупки всей остальной еды регулировал по мере необходимости, покупая продукты у фермерских хозяйств, тоже расположенных по соседству. К счастью, даже несмотря на приток большого количества людей, завозить нужно было не слишком много продовольствия, потому что колхозники под руководством Поликарпа Нечаева не сидели, сложа руки, а уже кое-что полезное наработали. Они построили загоны и отловили множество кабанчиков, создав за несколько дней небольшую свиноферму. А еще они сделали большой птичник, начав получать от птиц, похожих на куриц, самые настоящие яйца в немаленьких количествах. Еще и в разведении кроликов колхозники делали успехи.
Поскольку Поликарп Нечаев не переставал жаловаться на недостаточное количество охотников, Игнатов поспособствовал тому, чтобы этот вопрос тоже решить кардинально. Никому не нравилось, что хищное зверье по-прежнему бродило в ближайшем лесу, нападая на людей. И Аркадий Игоревич утвердил постоянный штат бригады охотников в три десятка человек, закупив для каждого из них новые двустволки двенадцатого калибра с соответствующими боеприпасами. Помимо тех охотников, которых изначально привлек к этому делу Нечаев, Игнатов набрал больше двух десятков дополнительно из гражданских специалистов, охотников-любителей, чьи основные специальности пока в промежуточном мире оказались невостребованными по той причине, что до создания промышленности на новых территориях было еще очень далеко.
Пока же самым актуальным оставался вопрос освоения хотя бы ближайших окрестностей. А потому, помимо всех остальных военных и гражданских дел, требовалось немедленно оснастить и отправить не маленькую разведку, как в прошлый раз, а большую комплексную экспедицию, оснащенную всем необходимым. И подготовкой к ней тоже занимался профессор Игнатов, как главный по науке. В качестве научного руководителя экспедиции Игнатов снова назначил кандидата минералогических наук Виталия Покровского. В отличии от прошлого раза, положение облегчалось тем, что среди бывших узников концентрационного лагеря, прибывших из сорок первого года, оказались даже ученые. Имелись геолог, биолог, зоолог и палеонтолог из Ленинграда, которых сразу определили в экспедицию. Игнатов, разумеется, прекрасно понимал, что их знания, по сравнению с наукой двадцать первого века, весьма архаичны. Но, тем не менее, лучше такие специалисты, чем их полное отсутствие.
Конечно, прежде, чем отправлять экспедицию, надо было позаботиться и об ее охране. А в сложившихся обстоятельствах военным было совсем не до экспедиций. Они занимались срочной организацией собственных военных походов в сорок первый год. Вопрос решился довольно просто, когда Игнатов случайно столкнулся у реки с капитаном второго ранга Александром Фадеевым. Тот сидел на большом камне и смотрел на бегущую воду, одновременно пришивая новенькие золотистые пуговицы к своему морскому бушлату, которые ему выдал лично полковник Петр Мальцев, возглавивший интендантскую службу и следящий за всем, что касалось формы и знаков различия новоприбывших. Игнатов подошел, тоже присел на камень и поинтересовался:
– Как вы, моряк, на суше оказались?
Фадеев ответил вполне доброжелательно:
– Очень просто оказался. В плен угодил под Сортавалой в августе. Командовал морской пехотой, которую наш флот высадил для прикрытия, пока корабли Краснознаменной Ладожской флотилии эвакуировали из города все, что можно было вывезти перед самым носом у неприятеля. Не помню, как смяли нас. Контузило меня, а очнулся уже у финнов в плену.
– А здесь вас куда-нибудь уже направили? – спросил Игнатов.
Фадеев отрицательно покачал головой:
– Пока нет, хотя полковник Мальцев и обещал куда-нибудь пристроить. Мало нас тут, моряков. С десяток морских пехотинцев, да я один-единственный из комсостава. А тут войска сухопутные. Вот мы пока особо и не при делах.
Тут Игнатов и предложил:
– А мы, то есть местное научное сообщество, которое я представляю, прямо сейчас экспедицию собираем для исследования окрестностей. По реке экспедиция пойдет вниз по течению. Завтра моторные лодки сюда привезут. Не хотели бы принять участие, как капитан и начальник по безопасности?
Серые глаза Фадеева вспыхнули интересом. И он произнес:
– Почему бы и нет? С флотилией моторок я справлюсь, если уж командовал эсминцем, а потом на Ладоге канонерскими лодками руководил. А безопасность похода обеспечат мои ребята из морской пехоты.
– Значит, вы согласны, несмотря на риск? – уточнил Игнатов.
– Конечно! Лучше идти в поход по реке, чем сидеть без дела на берегу. А риска на войне побольше, чем в любой экспедиции, – ответил кавторанг.
– Ну, тогда нам остается только обговорить детали, – обрадовался Игнатов.
Но, Фадеев неожиданно спросил:
– Вот только вы объясните мне, пожалуйста, цели и задачи предстоящего похода. И вообще, я тут смотрю вокруг и не могу понять, что это за место? Вон там, возле металлической аппарели, ведущей в скальный тоннель, постоянно какая-то неизвестная мне техника крутится, вперемежку с обычной трофейной. Перегружают постоянно что-то. И не пускают туда никого за оцепление. Рыбы в реке полно какой-то необычной, вороны огромные летают, да и зверье водится хищное и очень крупное, судя по шкурам, которые сушатся вдоль скал. А население местное, вроде бы, самые обычные сельчане, говорят, что из колхоза «Красный посев» пришли сюда. Да и мирно здесь, словно никакой войны нет. И погода летняя. Да и время суток разное с одной стороны скал и с другой. Я, как моряк, не могу понять, как такое возможно, чтобы с одного борта корабля наблюдалась осень и ночь, а с другого – лето и день. В чем причины подобного смещения?
Игнатову пришлось отвечать правду:
– Это иной мир.
– В смысле, вы хотите сказать, что мы все уже умерли и находимся на том свете? – пошутил моряк.
Игнатов объяснил:
– Нет. Все мы живы, просто попали в другой мир, отстоящий от нашего во времени и пространстве. Есть гипотеза, что это земля эпохи плейстоцена. Но, пока и это предположение тоже только версия. Стопроцентных доказательств нет. Мы ищем их. В том числе и для этого посылаем экспедицию. Ведь мы здесь совсем недавно. И ничего исследовать толком пока еще не успели, потому что из этого промежуточного мира сразу обнаружили выход на войну в сорок первый год. И этот факт для наших военных сделался приоритетным. Поэтому мне, как научному руководителю, и приходится организовывать экспедицию на собственные средства.
Фадеев спросил:
– А вы сами откуда тут? Явно нездешние, для сельских жителей слишком образованные. Да и военные ваши не очень похожи на красноармейцев. Я, кстати, маркировку прочитал на трубе из нержавейки, которую рабочие для водопровода устанавливали, что выпущена она в 2019-м году, да еще и в Германии. Вы из будущего пришли, или просто немецкие трубы из будущего сюда перетаскиваете каким-то образом?
Игнатов признался:
– Вы верно догадались. Мы из две тысячи двадцатого года. Вон оттуда, где находится аппарель и дыра в скале, мы пришли, а вон там, подальше вдоль берега, арка в сорок первый год. Вернее, уже две арки, одна за другой. Первая выходит на дорогу к концентрационному лагерю, а вторая, возле которой сейчас военный палаточный лагерь разбит и войска собираются, выводит отсюда прямо в скальный массив возле Петрозаводска. А трубы и иные материалы мы покупаем в нашем времени. Там у нас мирно. Германия побеждена в сорок пятом году. И в двадцать первом веке наши страны друг с другом спокойно торгуют.
– Так вы на самом деле умеете делать проходы сквозь пространство и время? Я понимаю, что технический прогресс за семьдесят девять лет далеко зашел, но такие возможности плохо в моей голове укладываются. Я больше по судовождению специалист и военно-морской командир, а не ученый, – пробормотал кавторанг.
– Скажу вам по секрету, что это результат одной очень удачной находки и смелого эксперимента. И ни о какой системной технологии речь пока не идет. Мы находимся в процессе изучения этих явлений, их причин и последствий, – сказал Игнатов. И добавил:
– Вот потому нам необходимо постараться поскорее изучить хотя бы прилегающую территорию этого промежуточного мира, где мы сейчас сидим на камешках между вашим сорок первым годом и нашим две тысячи двадцатым.
* * *
О таком подразделении, как Гиперборейский полк, политрук Сергей Парамонов никогда раньше не слышал. Но, удивляться не приходилось, потому что новые воинские части постоянно формировались в разных уголках огромной страны, чтобы отправиться на фронты этой страшной войны, которой не предвиделось ни конца, ни края. Гораздо больше удивлял Парамонова великан, оказавшийся со слов майора просто шагающим каменным танком. Он до сих пор вел бой на переднем крае. Не меньше удивлялся Сергей и туннелю под холмом, о существовании которого еще совсем недавно Парамонов даже не подозревал. Это сооружение тоже казалось загадочным не менее самого великана. Куда вел туннель, было непонятно, потому что оцепление из автоматчиков не позволяло никому пройти внутрь.
Плацдарм Гиперборейского полка в поселке Красная Пряжа укрупнялся и укреплялся. Сквозь широкую арку из холма высоты 168,5 выезжали трофейные грузовики, обеспечивающие снабжение, и выходили маршевые колонны стрелков. А тягачи странного вида выкатывали на позиции артиллеристскую батарею 152-мм пушек-гаубиц МЛ-20 образца 1937 года. Впрочем, эти орудия немного отличались от них, хотя и были похожи размерами и калибром. А на вершинах скальной гряды занимали позиции зенитчики, вооруженные спаренными пушками, похожими на те, из которых стрелял великан.
Командир полка майор Васильев уже несколько раз просил командиров рот, закрепившихся на высоте, связать его с командованием 313-й стрелковой дивизии, но, связь по-прежнему не работала. Финские диверсанты перерезали провода в разных местах, и эти разрывы связисты еще не устранили. Радиостанции отсутствовали, а ближайший штаб располагался в нескольких километрах от линии боевого соприкосновения. На самой высоте никого из старшего комсостава не оказалось, там находились только ротные, вроде Парамонова, которые, разумеется, не знали всю оперативную обстановку.
С другой стороны, Васильев даже не представлял, что скажет комдиву, когда восстановят связь. Хотя подполковник Сомов и настаивал не выкладывать сразу все козыри, а говорить пока про некие войска Особого Подчинения, но, все равно, комдив, наверняка, проверит эту информацию. Он запросит Москву и получит ответ, что никаких таких войск не существует. И как дальше взаимодействовать? Что-то подсказывало Станиславу Николаевичу, что врать не следует. Не лучше ли сказать, как есть, что подкрепление пришло на высоту 168,5 прямиком из Гипербореи?
Раз связи не было, то и оставаться на холме смысла не имело. В то же время, ротные командиры, оставшиеся без связи, бездействовали, по-прежнему сидя на холме, в то время, как фронт откатился уже на запад на несколько километров. Финны сдались в окрестностях холма и в самом поселке Красная Пряжа, но дальше за поселком на старой линии фронта, которая была сформирована по высотам еще перед взятием финнами Красной Пряжи, противник вновь закрепился в окопах и отстреливался из артиллерии. Да и резервы к финнам постоянно подтягивались с западного направления. Одному великану, конечно, трудно справиться с тысячами солдат и с десятками полевых орудий. А потому Васильев решился и сказал ротным, собравшимся возле него:
– Значит так, раз связи с вашим командованием до сих пор нет, то вы поступаете под мое командование. Приказываю начать атаку по следующим направлениям, – майор развернул карту поверх своего командирского планшета и нарисовал карандашом красные стрелки. Когда ротные посмотрели и зарисовали направления для себя, Васильев добавил:
– Боевая задача выбить противника со старой линии фронта. Боеприпасы вам сейчас выдадут. Вашу атаку поддержит каменный танк и артиллерия нашего полка.
Глава 3
Боевое применение каменных великанов имело свои сложности. Период их наибольшей активности ограничивался половиной суток, после чего энергетика Живого Камня, из которого они состояли, начинала проседать. Реакции исполинов замедлялись, а скорость перемещения падала. Хотя до полного разряда и оставался достаточный запас по времени, но из боевых действий в таком состоянии заторможенности требовалось выходить как можно скорее.
Недостаточная автономность делала пока невозможным постоянное использование каменных исполинов в боях и применение их на значительных расстояниях от точек подзарядки в скалах. Но, полковник Петр Мальцев предложил простой выход: действовать посменно. Пока дежурный великан под управлением Василия Кудряшова сокрушал боевые порядки финнов, великан, принадлежавший самому Мальцеву, подзаряжался от скал, готовясь выйти на фронт под Красной Пряжей, сменив боевого товарища. А три других великана готовились к рейду на станцию Виллагора. Пока великаны заряжались, люди, управлявшие ими, занимались другими делами. Отдыхали они в эти дни очень мало и почти не спали. Хотя офицеры имели достаточно немолодой возраст, но подключение к Живому Камню подействовало на них благотворно и прибавило сил.
Председатель клуба реконструкторов «Война и Родина» Петр Мальцев еще несколько дней назад и подумать не мог, что его мечта увидеть боевые действия Великой Отечественной собственными глазами и поучаствовать в них, неожиданно сбудется самым удивительным образом. Хотя сам Мальцев дослужился в армии аж до полковника, он все-таки являлся больше теоретиком боевых действий, чем практиком. Да и вся его служба прошла в штабных кабинетах, а не на поле боя. Он, конечно, выезжал на учения и даже инспектировал позиции войск, но, никогда сам не сталкивался с реальным противником лицом к лицу.
Мальцев имел отличную теоретическую подготовку и большой багаж знаний не только по военному делу, а еще и по военной истории. Выйдя в отставку, он углубленно изучал именно период начала войны, стараясь понять причины, почему Красная Армия, обладая на многих участках фронта значительным преимуществом, несла огромные потери, сдавала позиции, бросала технику и вооружение. Например, Мальцева всегда интересовал вопрос, почему красноармейцы не смогли удержать позиции в Карелии против финнов на севере от Ладожского озера? Ведь коммуникации у противника сильно растянулись, а заболоченная местность не способствовала наступлению. Да и танков у финской армии имелось очень мало. Тем не менее, немногочисленные дороги, ведущие к Петрозаводску, советские войска удержать не смогли.
Вывод напрашивался неутешительный: во всем виновата громоздкая система управления войсками, сложившаяся в Советском Союзе к началу той войны, некомпетентные командиры, неумение разных подразделений взаимодействовать между собой, недостаточное насыщение средствами связи, плохая логистика и слабая подготовка личного состава к боевым действиям. Но, одно дело пространно рассуждать о событиях давних дней и писать статьи, сидя в тепле реконструкторского клуба. И совсем другое – оказаться в сорок первом году, прямо внутри тех событий, где ежедневно люди гибнут тысячами. Как только реконструкторы столкнулись с необходимостью вести самые настоящие боевые действия в сорок первом году, так сразу возникло множество проблем и неотложных задач, решение которых требовало напряжение всех сил и способностей.
Отставной полковник, разумеется, на досуге читал и литературу про многочисленных попаданцев в этот исторический период. И Мальцева всегда смешило, как какой-нибудь бравый одиночка меняет историю, спешно модернизируя всю военную машину Советского Союза, влияя непосредственно на Сталина, Берию или Жукова. Либо герой и вовсе, за счет собственной удачливости, гениальности и знания развития событий добивается стремительной победы над Германией. Все эти фантастические допуски многочисленных авторов, разумеется, не имели под собой никаких оснований, даже если чисто гипотетически рассматривать сослагательное наклонение в истории. Потому что быстро ничего изменить одному человеку не под силу, даже если попаданец окажется внутри сознания самого товарища Сталина. Ведь маховик войны уже запущен и раскручивается с каждым днем, а советская военная бюрократия работает не слишком расторопно, прикрывая свои просчеты многочисленными потерями среди бойцов переднего края и разменивая территории на время, необходимое для налаживания оборонной промышленности в тылу. Иное дело, если в войну вмешается третья сила. Например, государство Гиперборея, снабжающееся из России двадцать первого века и имеющее на вооружении трудно уязвимых и хорошо вооруженных каменных великанов, способных появляться в критически важных точках обороны, да еще и при поддержке собственной пехоты с артиллерией.
Заполучив в свое распоряжение целый полк, сформированный из военнопленных, командование на новой территории сразу столкнулось с проблемой снабжения. Если тяжелое вооружение нашлось сразу, потому что списанных пушек на полигоне отстаивалось достаточно много, да и снаряды к ним имелись, то со стрелковым оружием сразу возникли проблемы. Подполковнику Сомову пришлось раздать в полк все трофейные автоматы и карабины, захваченные в ходе рейда на концентрационный лагерь. Но, стволов хватило только для полноценного вооружения одной роты. Потому Сомов обратился за помощью к Мальцеву.
А у отставного полковника на территории бывшего пионерского лагеря, где теперь размещался клуб реконструкторов «Война и Родина», было припрятано много чего. Причем, в нарушение всяких законов, оружие лежало в ящиках не охолощенное, а самое настоящее, боевое, бережно хранящееся в подходящих условиях. В оружейной коллекции Мальцева имелись не только советские винтовки, но и пистолеты-пулеметы ППШ и ППД, а еще немецкие автоматы, карабины, пулеметы и даже минометы с минами. Клубных запасов хватило, чтобы вооружить две роты. Вот только боеприпасов к такому оружию имелось у реконструкторов и на полигоне совсем не густо. Их решили добывать в бою. А всех артиллеристов для собственной защиты пришлось вооружить только пистолетами.
С боеприпасами для старых пушек дела обстояли получше. На полигоне их еще хранилось достаточно много. Вот только у руководства полигона, рискнувшего без разрешения командования распечатать склады, возникали серьезные проблемы с законодательством. Но, об этом в тот момент старались не думать. Всю орудийную обслугу пришлось переучивать на ходу с пушек МЛ-20 образца 1937 года, с которыми они умели обращаться, на гаубицы Д-20. А зенитчиков спешно учили управляться не только с «зушками», но и с гораздо более дальнобойными 57-мм автоматическими зенитками АЗП-57. Из нескольких ржавых пушек собирали одну исправную.
В итоге получился пока не полноценный полк, а всего один батальон, неплохо усиленный артиллерией. В сущности, эти силы и перебросили на плацдарм возле Красной Пряжи. Все остальные бойцы Гиперборейского полка временно оставались в лагере возле реки Кусачей, занимаясь боевой учебой. Питанием этих бойцов военные власти пока обязали заняться колхозников. Остро стояла и проблема с одеждой. Хотя и тут Мальцев нашел выход, распечатав запасы своего клуба реконструкторов. Но, новенькой формы, конечно, на весь полк не хватало. Спасло положение простое решение пока заменять форму новой лишь тем бойцам, которые совсем изодрали свою одежду и обувь за время плена. Остальным выдавали только каски, ремни и портянки, а также пуговицы и знаки различия, которые бойцы должны были пришивать самостоятельно.
* * *
К вечеру великан, управляемый Мальцевым, сменил великана, управляемого Кудряшовым, на фронте возле Красной Пряжи. Кудряшов навел предостаточно ужаса на финские части, уничтожив за несколько часов боя три батареи полевых орудий, раздавив пять легких танков и перебив множество пехотинцев. Он сумел два раза отбить и налеты вражеской авиации. Правда, в этом ему хорошо помогли зенитчики Гиперборейского полка, развернувшие свои позиции на освобожденных высотах вокруг поселка. С чувством выполненного долга Кудряшов поставил своего великана на зарядку возле скалы, а сам, выйдя из контакта с Живым Камнем, пошел отдыхать.
Мальцев же, включив прибор ночного видения, продолжал в темноте бороться с финскими снайперами, которые донимали красноармейцев своей стрельбой из самых неожиданных мест, а ночью таились в лесу. Вообще, финны отлично пользовались тактикой просачивания сквозь лесные массивы, обходя позиции красноармейцев с флангов по краю болот, проникая в тыл и стреляя издалека. И финские стрелки отличались меткостью, в отличие от красноармейцев, многие из которых хорошо стрелять не научились.
Разумеется, когда у русских появился боевой великан, многие финские солдаты разбежались по лесу и затаились, не желая сдаваться. Выявляя таких прячущихся финнов с помощью тепловизора, Мальцев уничтожал их точными короткими очередями спаренных зениток. А если вражеские солдаты прятались совсем близко, то он просто давил их своими каменными ногами, ломая, при этом, кусты и деревья, и не давая спать всей округе. А еще он занимался тем, что кошмарил финские окопы, в темноте затаптывая и расстреливая там всех, кто не успел вовремя убежать. Поскольку тяжелого вооружения у финнов после дневного боя с Кудряшовым и группой его поддержки почти не осталось, то великан Мальцева ничем не рисковал. Пули и ручные гранаты сильно повредить гранит не могли, а вражеские самолеты ночью не бомбили.
В это самое время остальные каменные исполины, подзарядившись и регенерировав части, потерянные в бою за освобождение узников концлагеря, готовились к новому боевому заданию. Действовать на этот раз им предстояло в ночное время. Сомов, Синельников и Матвеев собирались провести своих великанов через болота скрытно, используя приборы ночного видения. Перед рассветом они должны были достигнуть вражеских позиций возле станции Виллагора, чтобы обрушиться внезапно на сонных врагов. Для этого усилили и вооружение.
Великанам соорудили десантное отделение в виде объемного каменного «воротника», где размешались трое пулеметчиков с тремя помощниками. Две огневые точки располагались у каждого из великанов на плечах, защищенные башенками с амбразурами, а третья прикрывала спину сзади, находясь за каменным затылком в подобии дота. Там же, в «воротнике», разместили и приличный запас гранат, которые вторые номера пулеметных расчетов могли эффективно кидать во вражеских солдат с высоты каменного исполина. Сделали и другое маленькое новшество. Теперь двуствольные зенитки не намертво врастали в руки каменных бойцов, а появилась возможность менять оружие в ходе боя. Оставляя скорострельную двуствольную зенитку висеть на специальном тросе, великан мог, например, вытащить из-за спины противотанковое вооружение, подвешенное там в походном положении.
В ночи великаны вышли из скалы возле арки, пробитой в склоне высоты 168,5. Они появлялись из скальной стены по одному, друг за другом. Их встречали бойцы, которых прикомандировал к исполинам в качестве пулеметных расчетов сам Стас Васильев. Великаны нагибались, клали на землю огромную каменную ладонь и поднимали сразу шестерых бойцов с пулеметами и с боекомплектами к себе на шею. Дождавшись, когда они приспособят пулеметы и рассядутся по местам в своих стрелковых ячейках, исполины начали движение.
* * *
Командир пулеметного взвода младший лейтенант Владимир Рокотов, окончивший военное училище прямо перед войной, попал в плен в августе в окрестностях Ладожского озера вместе со всем полком. Пулеметный взвод на тот момент состоял из трех пулеметов «Максим» на колесных станках. Да и то один из них не стрелял, потому что его накануне заклинило попаданием вражеской пули. Но и из двух пулеметов сопротивление финнам оказать они могли. Вот только полковник Кужеметов приказал сдаваться в плен.
Конечно, Рокотов был шокирован не меньше остальных, когда на концентрационный лагерь напали каменные великаны. Несмотря на всю абсурдность происходящего и на животный страх, охвативший толпу лагерных узников, рассмотрев красные звезды на великанских головах, Володя сразу понял, что пришла помощь. И он не ошибся. Вскоре великаны освободили военнопленных. А партизаны отвели их в безопасное место возле реки, где сразу начал формироваться новый сводный полк, получивший название Гиперборейский.
И Рокотова вновь назначили на прежнюю должность. Только выдали на этот раз немецкие пулеметы МГ-34. Причем, сразу девять штук. К пулеметам выделили и боекомплект, и даже запасные стволы в тубусах. Все, как положено. Выдали еще и ручных гранат. Ему, как командиру, достался еще и немецкий пистолет «Вальтер». Чувствовалось, что на этом новом месте, где они теперь находились, трофейное оружие не изымали, а сразу пускали в дело. Вот только Рокотов даже не думал, какое его взводу дадут необычное и ответственное боевое задание. А тут получалось, что предстоит прикрывать огнем каменных великанов, отсекая от них пулеметным огнем вражескую пехоту. А если враги подойдут совсем близко, то предстояло метать ручные гранаты им на головы.
Взяв все необходимое, пулеметный взвод отправился следом за майором Васильевым. Они выходили со стороны летнего вечера, а вышли сквозь арку в скале в холодную и сырую осеннюю ночь. То место, куда они вышли, было оцеплено автоматчиками с электрическими фонариками. Несмотря на ночное время, никто здесь не спал. Майор дал команду всем отойти в сторонку. Он явно находился на связи с танками-великанами, потому что вскоре раздался каменный грохот, и из скалы выдвинулась огромная масса. Она сделала движение вперед и оторвалась от склона, а затем распрямилась.
В ночи зажглись глаза исполина. Правый пламенел багровым светом, а левый светился зеленым. Наверху посередине алела в ночи красная звезда. Великан осторожно отодвинулся в сторону, нарочито медленно, чтобы случайно не задавить людей. И вслед за ним из склона вышел второй. Этот имел два горящих красных глаза в виде звезд. Когда он тоже отошел в сторону, из холма вышел и третий исполин. У этого светилась на голове красная звезда, но больше никаких огней не горело. Великаны застыли в ожидании.
А майор Васильев еще раз проинструктировал младшего лейтенанта, что это никакие не великаны, а каменные боевые машины, сверхтяжелые шагающие танки, СШТ-1. На вопрос Рокотова, как взаимодействовать с танкистами, Васильев ответил, что каждая гигантская машина сильно автоматизирована, и ей управляет всего один танкист. Командир танка сам выйдет на связь, когда будет нужно. А в остальное время нужно просто сидеть в пулеметных гнездах и стойко переносить качку, которая происходит во время движения великанских танков. Ну, и высматривать противника, конечно. Только огонь открывать нужно лишь по команде командира танка. После инструктажа майор скомандовал погрузку.
Рокотов понятия не имел, как забираться наверх такой огромной боевой машины, ростом с водонапорную башню. А еще надо и пулеметы наверх затащить. Но, великаны сами пришли на помощь. Они внезапно нагнулись и раскрыли ладони размером с кузов грузовика. Майор светил электрическим фонариком. Лучик света выхватывал из темноты очертания гигантских боевых машин. Никаких прожекторов не включали, стараясь соблюдать светомаскировку. Красные звезды и огни глаз великаны тоже погасили, едва лишь погрузка закончилась, и поход начался.
