Текст книги "Контракт (СИ)"

Автор книги: Ася Учайкин

сообщить о нарушении

Текущая страница: 8 (всего у книги 9 страниц)

– Фелис, не поверишь, мои родители вернулись живыми и здоровыми. И вернулись прямо на мое венчание. Представляешь? – Амали повернулась к Фелису и посмотрела на него восторженным взглядом. – Я даже уезжать не хотела, но они настояли, чтобы все шло по плану. А еще они сказали, что больше пока никуда не поедут и будут нас с тобой дожидаться дома.

Фелис и без этих слов догадался, что тот импозантный немолодой мужчина и похожая на его Амали женщина, пропавшие родители ее супруги. Но не перебивал ее, пусть рассказывает, как сочтет нужным.

– Мы успели поговорить совсем немного. Они больше меня успокаивали, чем рассказывали, но все равно они много успели сообщить. Итак... Их самолет попал в грозу и рухнул в джунгли. Ну, это я грубо. Самолет, которым управлял папа Криспиан, очень надежная машина, поэтому рухнуть он не мог, а плавно спустился в какое-то болото с жуткими лягушками, гнусом и всякими другими гадами. Они успели послать сигнал sos и даже указали свои координаты. Но сели-то они на болото, вот самолет и стало засасывать в трясину. Родители взяли с собой самое необходимое и стали оттуда выбираться. Поэтому, когда появились спасатели и стали их искать, то никаких следов ни самолета, ни родителей обнаружить не смогли. А родители попали в плен к местным дикарям.

Амали снова повернулась к Фелису и проговорила заговорщицким шепотом:

– Представляешь, у них верховодят женщины. И ходят все обнаженными, только нижнюю часть тела прикрывают листьями, а дети вовсе не прикрываются. Совсем дикое племя, которому удалось сохраниться в джунглях, в самых недоступных местах!

Фелис читал о таком, но считал это выдумкой или неправильной мутацией их человеческого вида.

– Моих родителей они почитали богами и не хотели никуда отпускать. Те им показали быстрый огонь, научили есть приготовленное, а не сырое мясо, и рыбу. Научили строить дома. Племя совсем было дикое – они жили в норах, точнее, в больших пещерах под землей. Поэтому моих родителей и не могли отыскать. Джунгли считаются мировым заповедником – туда на транспорте нельзя. А много ли можно пройти пешком с оборудованием для поиска пропавшего самолета? Даже вертолетам там нельзя садиться, чтобы не нарушить экологию. Вот так их там пять лет и продержали. Папа и мама за это время смогли выучить их язык, представляешь, дикари и говорить на цивилизованном языке не умели.

Фелис усмехнулся – у его Амали теперь двойной комплект родителей.

– И когда они смогли объяснить на их языке, что у них есть дом, дети, работа. И что они совсем даже не боги, то их отпустили, и дорогу в цивилизованный мир показали через их болота. Они мальчика с собой привезли – он приехал учиться всему хорошему, чтобы потом передать знания своему народу.

– Значит, у тебя и у меня теперь есть еще и сводный брат, – улыбнулся Фелис.

– Не совсем, – округлила глаза Амали. – Ему мои родители только помогут, но усыновлять его никто не собирается, все же он сын вождя того племени. Женщины правят, а вождь все равно только мужчина, – заметила она многозначительно.

И Амали, вспомнив что-то веселое, рассмеялась и, подняв руки вверх, снова закричала:

– Пусть счастье не кончается! Пусть оно будет вечным! Я счастлива!

А Фелис улыбался ей в ответ и думал, что он тоже очень счастливый человек на свете: видеть радость и счастье в глазах любимой – вот оно подлинное счастье. И пусть, как просила Амали, оно будет вечным.

Два дня пролетели совершенно не заметно. И вообще, что такое два дня для двух влюбленных и счастливых людей? Они наслаждались обществом друг друга и днем, и по ночам, когда с нежностью отдавались друг другу.

А место, действительно, оказалось великолепным – на много миль никого, золотистый мелкий песочек, легкий бриз и ласкающие небольшие волны. Откуда появлялся обслуживающий персонал и куда исчезал, влюбленных совершенно не интересовало. Главное, что им никто не мешал.

– Давай приедем сюда в отпуск, – попросила Амали, когда они сели в машину, чтобы возвратиться домой.

– Давай, – согласился Фелис.

С одной стороны, он понимал, что сюда они приедут еще нескоро – во-первых, работа. У него новый проект намечался. Партнера только ему искать не придется, как в прошлый раз. Теперь он у него всегда есть как в бизнесе, так и в любви. А с другой стороны, он в тайне надеялся, что Амали все же забеременела. Папа ведь не отстанет, а с ним в этом плане шутки плохи, уж лучше уступить. Вот и сейчас они вынуждены уехать пораньше, чтобы успеть на семейный ужин в честь их бракосочетания, устроенный именно папой Борисом в их особняке. Совершенно маленький скромный семейный ужин – Амали с Фелисом, его Далтоны, чета Хейли и родители Амамли. А во-вторых, ему здесь, как и Амали, очень понравилось. А если приехать еще и с малышом...

При подъезде к дому начался дождь, мелкий, противный, как осенью. И у Амали почему-то кошки заскребли на сердце. Она сама себе поражалась – настроение менялось каждые пять минут. Еще совсем недавно ей хотелось любить весь мир, и она был счастлива, и вот теперь хотелось забиться куда-нибудь, но лучше в объятья Фелиса, и не надо ей никакого семейного ужина. Домой захотелось, к себе домой, в их еще совсем необжитую квартиру, которую она уже полюбила, как свой единственный дом, где будет у нее все, что нужно для счастья.

– Что с тобой, – забеспокоился Фелис, и положил руку на колено Амали. Та сразу напряглась – она не любила, когда водители вели машину одной рукой, ей и так было страшно от дождя, мокрой дороги, а тут еще и всего одна рука на руле.

– Ничего, все в порядке, – Амали даже поежилась, хотя совершенно не было холодно, и жалобно попросила: – Фелис, пожалуйста, не отпускай руль.

Тот сразу, чтобы не огорчать без нужды супругу, снова стал управлять машиной двумя руками и даже сбавил скорость до любимых Амали сорока миль. Они не опаздывали к назначенному часу, можно было и не спешить, и понапрасну не нервировать жену. Что поделать, если та не любила скорость и рев мощного мотора?

Загородный дом Далтонов встретил их полной иллюминацией, веселой музыкой и довольно громкими разговорами. Но как только Амали с Фелисом вступили на порог, разговоры сразу стихли, словно говорили о них, причем что-то весьма нелицеприятное и не хотели, чтобы они знали об этом.

Амали внимательно оглядела присутствующих, их не очень веселые физиономии, которые никак не вязались с разбитной музыкой, лившейся из динамиков. У нее чуть не вырвалось, мол, умер кто-то, что ли. И только воспитание не дало этим словам сорваться с языка. И тут она увидела сидевшего в глубине комнаты своего старшего брата.

– Роберт? А ты как здесь? – удивилась Амали, отступая за спину Фелиса.

– Сестренка, прости. Я искал тебя, – только и смог сказать Роберт, поднимаясь и делая шаг в сторону Амали.

И тут Амали стало страшно стыдно – видимо, до их приезда, вот здесь обсуждалось ее, Амали, поведение не иначе и обстоятельства знакомства с Фелисом. Пусть папа Дамиан знал, пусть Борис Далтон, которого она хотела, но пока не могла называть папой, догадывался. Но ее родители... Зачем же так?

У нее навернулись слезы на глаза от стыда, от позора. Амали развернулась и выбежал вон из комнаты и из дома прямо под моросящий дождь.

Фелис растерянно смотрел ей вслед.

– Что ты стоишь? – крикнул Дамиан. – Догоняй ее. Промокнет, простудится.

И сам вместе с Фелисом кинулся вслед за Амали, которая никуда не ушла, а просто стояла за дверью и плакала.

– Он, действительно, искал тебя. – Дамиан обнял Амалиа за плечи, чем вызвал праведное фырканье Фелиса. Тот тоже обнял Амали, но только за талию и так они стояли втроем.

– Его Вилея ввела в заблуждение, – продолжил Дамиан заступаться за Роберта. – А ты мне тогда запретила публиковать материалы моего расследования. Я думаю, что правильно. Зачем тебе нужна была огласка? Так вот. И совсем недавно мне взбрело в голову поискать тебя среди ушедших из дома, а не пропавших. И обнаружил, случайно, что все эти годы Роберт разыскивал тебя именно так. Он не знал даже, что ты живешь совсем недалеко от него. Такое тоже бывает.

– Вилея? – всхлипнула Амали.

– Пойдем, Роберт сам все расскажет, – попросил Дамиан.

– Я боюсь. Мне стыдно перед родителями. – Амали снова громко всхлипнула.

– Глупая, ты глупая, – тихонько рассмеялся Дамиан. – О том, что с тобой произошло, знаем только мы с Фелисом. Но ни он, ни я, не расскажем никому ничего. А особенно то, что может повредить твоей репутации. Как ты могла подумать, что я скажу что-нибудь твоим родителям, которые гордятся своей дочерью и любят ее бесконечно. Думаю, что любить они тебя не станут меньше. Но все равно, зачем им это знать? Я сказал им, что ты попала ко мне во время облавы, когда зашла ночью в кафе выпить сока. Это основная версия. А так как тебя никто не искал, а в приют сдавать было нельзя в силу определенных обстоятельств, то я тебя и забрал к себе. Ведь мы до тебя с Джерри были так одиноки.

– А почему вы замолчали, когда мы вошли с Фелисом? – тоскливо спросила Амали.

– Спорили, кто и в какой последовательности деток ваших к себе на воспитание будет брать. Не поверишь, кричали, как дурные, только что не передрались, – рассмеялся Дамиан.

– Каких деток? – не поняла его Амали.

– Обыкновенных, маленьких Далтонов, один из которых обязательно будет девочкой по фамилии Байри. И вообще, вытирай слезы, – приказал Дамиан. – И пойдемте ужинать, мы вас только и ждали. А после ужина я обещал, наконец, рассказать всем все, начиная с твоей продажи Вилеей и до момента, когда двое из ларца одинаковых с лица напали на моих полицейских, что вместо тебя в палате оставались, когда тебя Джерри домой забрала. Упущу только обстоятельства твоего знакомства с Фелисом, так как я их и сам толком не знаю.

Хорошо, что на улице были уже сумерки, и Амали стояла, уткнувшись Фелису в шею, а то все бы увидели, как у нее округлились глаза от удивления и сделались не менее чем по теннисному мячику. Ее еще хотели и в больнице избить?..

– Амали, прости, – еще раз попросил прощения Роберт, когда та с Дамианом и Фелисом вернулись в дом. Амали кивнула, но, не выдержав, все же поинтересовался, где же Вилея.

– Я ее выгнал сразу и подал на расторжение брака, как только капитан Хейли мне все рассказал. Она обманывала меня, рассказывая, что ты живешь хорошо, что у тебя богатые опекуны. Хотя понимаю задним умом. Какие опекуны? Ты же была почти совершеннолетняя...

– А оно так и было – в этом твоя жена была права. Я хорошо жила в приемной семье. Папа Дамиан и мама Джерри стали мне настоящими, а не приемными родителями, пока мои настоящие родители в джунглях отдыхали, – и Амали улыбнулась своим родителям самой очаровательной улыбкой, чуть приоткрыв полоску жемчужно-белых зубов. Фелис только скрипнул зубами, народу слишком много, а так он бы невзирая на лица, впился бы своей супруге в губы страстным поцелуем. Но ничего, он дотерпит до конца ужина, отвезет Амалиа домой и уж там...

– Но я ей не поверил, – продолжил Роберт. – И раз за разом, когда можно было, обновлял базу данных, где публиковались сведения об ушедших из дома. Вилея мне так и не сказала, в какую частную школу определила Амали. Говорила, опасается, что я назад заберу девушку... Я всегда немного завидовал тебе, что все наследство перейдет в твои руки. Я знал о том, что еще наш прапрадед составил такое завещание, что весь бизнес передается первой девочке в семье, если та выполнит определенные условия. И не понимал, почему завещание составлено на тебя. Хотя мог бы и догадаться.

– Нечего прибедняться, – вмешался в разговор Криспиан Байри. – Между прочим, по тому же завещанию, Амали будет перечислять на твой счет десять процентов со всех своих доходов. Так что твой счет в банке тоже будет увеличиваться, а он и сейчас, замечу, немаленький, и ты можешь им пользоваться.

– А как так получилось, что вы мужчина, оказались наследником состояния, когда оно передается по женской линии? – обратилась к Криспиану Мартина Далтон, до этого внимательно всех слушавшая и молча потягивавшая вино.

– Нет никакого секрета – если девочка не рождалась, то все состояние наследовал старший мальчик. Или девушка была все же, но она не выполняла условия наследования. Ну, например, к определенному возрасту не отработает в фирме три года или не выйдет замуж до тридцати лет. И даже в этом случае она перечисляет все на тот же счет по десять процентов со своего дохода, чтобы передать своему старшему сыну, – попытался внести ясность Криспиан, почему вдруг оказались ущемлены права Роберта.

– А если все... – настаивала Мартина.

– Вы не видели этого завещания и его условий, – проговорил Криспиан. – Брачный договор моей дочери с Фелисом – это просто бумажка по сравнению с тем талмудом. Мой прадед учел все возможные варианты и там все прописано по принципу – если условие выполнено, то вытекающее из этого условия, иначе, если условие не выполнено. Там рассмотрены все варианты, вплоть до десяти детей в семье. Не знаю и никогда не задумывался, что будет, если детей в семье окажется больше, например, одиннадцать. В нашем роду пока такого не было.

И он задорно рассмеялся, а за ним рассмеялись все остальные, и опять разговоры и музыка не контрастировали друг с другом.

ГЛАВА 13

После ужина все расположились в большом зале, который служил семейству Далтонов комнатой для отдыха, и где планировалось, что будут собираться детки и внучата.

«Теперь только внучата», – вздохнул Борис и посмотрел на Мартину, которая тоже вздохнула, но не обреченно, как Борис, а мечтательно.

– Значит, так, – проговорил Дамиан, усаживаясь в кресле удобнее. – Я буду рассказывать свою версию, но каждый из вас может перебить меня, чтобы исправить или дополнить мой рассказ, или остановить, если не хочет уточнений в этом месте, и попросить продолжения с небольшим пропуском в повествовании.

Все зашумели соглашаясь.

– Предлагаю наполнить бокалы, чтобы потом не отвлекаться во время рассказа, – предложила Мартина и на правах хозяйки дома обошла всех с подносом, на котором стояли вина, коньяки и соки. И опять, не сговариваясь, Амали с Фелисом налили себе по бокалу томатного сока, и уселись вместе в одно кресло, им было хорошо вдвоем.

– Итак, – произнес торжественно Дамиан. – Начну с самого начала. Ab ovo. Когда стало ясно, что родители Амали и Роберта пропали без вести, и их дети практически остались без средств к существованию. Ведь Роберт тогда работал механиком на станции технического обслуживания, и денег на шикарную жизнь ему с супругой попросту не хватало, а тут еще и Амали прибавилась.

– Но я... – попытался его перебить Роберт.

– Я знаю, твои родители знают, а для остальных я уточню – Роберт механик, каких поискать надо, работа ему нравилась. В то время ему платили мало, а к счетам родителей, которыми он пользовался в полной мере, его резко перестали допускать. Это было абсолютно неправильно, так как у Роберта был счет свой собственный. Ему на расходы туда деньги родители перечисляли, но и этот счет был банком заблокирован. Роберт, не имея юридического образования и не разбираясь в тонкостях подобных счетов, просто поверил банкирам и спорить не стал.

– Да, я разрешил своему сыну заниматься любимым делом. А что? – встрял в рассказ Криспиан, заступаясь за Роберта. – Каждый должен заниматься тем, чем ему нравится. Не был Роберт по природе бизнесменом, ну и не надо. Зато он хороший человек и великолепный механик. И сейчас ему доверяют богачи свои «Феррари». Он найдет там то, что никакой сервис со своим многочисленным диагностическим инструментом не обнаружит. По звуку в моторе может диагноз поставить и не надо ждать, когда сломается, он предотвратит поломку. А это, между прочим, важнее, чем просто отремонтировать машину.

– Да, – продолжил Дамиан. – Сейчас Роберт – известный и уважаемый механик, к которому записываются на прием, как к модному доктору. Но тогда он был мало кому известным Робертом Байри, которого просто считали однофамильцем известного бизнесмена. И вот когда они остались без средств, Роберт предупредил Амали, что той, видимо, придется полагаться только на себя, то есть перевестись в обычную школу и поступать в университет на общих основаниях. Больше ничего он не имел в виду. Но супруга Роберта Вилея поняла его слова по-своему. Она решила упростить задачу и избавиться совсем от девушки, чтобы в будущем прибрать к рукам и ее наследство. Подождать-то требовалось всего ничего – семь лет. И все. С ее слов, она придумала хитрость, которая помогла бы им пережить тяжелые времена, а Амали дать больше шансов при поступлении в университет. Она предложила брату отдать ее в приют для детей, потерявших обоих родителей и оставшихся без попечения. В чем-то она была права – брат Амали Роберт являлся только наполовину ее братом.

– Я долго не соглашался, – покачал головой Роберт. – Но когда пришлось отдать полностью всю зарплату за содержание дома, в котором жили родители, иначе, в теперь мы все, нас просто выбросили бы на улицу, пришлось согласиться с доводами жены. Амали поедет в приют, точнее, в закрытую школу, а мы вернемся в свою маленькую квартирку с Вилеей. А дом, как и все имущество и счета будет законсервировано либо до появления родителей, либо до вступления в наследство.

– Все правильно, так и было, – Дамиан отпил глоток и снова продолжил: – Но Вилея решила не просто сдать Амалиа в приют, она решила от нее избавиться навсегда. Повторюсь, размечталась о возможности получить все наследство. Она продала ее в элитный публичный дом. Туда покупали за большие деньги девственных девушек.

– Кстати, как она узнала о наследстве? – обратился Дамиан к Роберту. – Или все ей рассказали?

– Нет, – покачал головой тот. – Я никогда не уточнял, насколько богаты мои родители. Хотел, чтобы моя жена меня любила, потому что я просто Роберт. Мы с ней вместе к семейному адвокату ходили. Он нам и рассказал, не таясь, об условиях наследования.

– Уволю, – проворчал Криспиан и сжал кулаки.

– Так вот, – Дамиан сделал еще глоток, пока слушал ответ Роберта и реплику Криспиана. – Вилея девочку продала, за ней приехали два здоровенных молодца и забрали Амали, когда та шла из школы домой, а Роберт еще не вернулся со службы. Молодцы ехали слишком быстро и попали в аварию, Амали спасло то, что она была связана и пристегнута ремнями безопасности на заднем сиденьи. Сразу после аварии случайный человек извлек Амали из покореженной машины и увез в больницу, так как она была единственной выжившей в той аварии. В больнице ее даже не оставили переночевать, так как она отделалась только легким испугом, и Амали вынуждена была уйти в парк на ночевку. Вилея, не доверяя молодцам, поехала за ними следом, но она несколько задержалась и прибыла к месту аварии, когда машина уже горела. Возле нее суетились полиция и пожарные. Что Амали увезли, она так и не узнала.

Дамиан заметил, как Амали напряглась. Он ей одобрительно улыбнулся, мол, все в порядке, сделал еще глоток вина, что оставалось у него в бокале, и продолжил:

– Вечером была облава в том районе, и девочка случайно или нет, это решать судьбе, попала ко мне в участок. Она ничего не помнила после аварии, видимо, от страха. Мне пришлось забрать ее к себе в семью до лучших времен. О чем мы с женой совершенно не жалеем. Время, что мы прожили с Амали, было самим счастливым временем в нашей с Джерри жизни. Девочка радовала нас успехами в учебе, была ласковой и внимательной. Она стала нам дочерью не только на бумаге, но и в жизни. Амали постепенно все вспоминала, а я просматривал по базам, просто так, на всякий случай, не ищет ли кто девушку. Когда она все вспомнила, что с ней произошло, по крайней мере, смогла рассказать, как она оказалась на улице, я начал расследование и открыл ей глаза на неблаговидный поступок Вилеи. Амали категорически отказалась публиковать в открытой печати эти сведения и давать ход делу, чтобы не бросать тень на свою семью.

– Так Амали знала все? – испуганно поинтересовался Роберт.

– Да, я знала все, что сделала Вилея, только думала, что и ты с ней в сговоре, – ответила Амали и покачал головой. – Надо верить людям, которые тебя любят. Зря отказалась поговорить с тобой.

Она чуть не расплакалась. Как глупо. Уж встретиться-то с Робертом она могла, когда капитан Хейли ей все рассказал, папа Дамиан, она тогда так назвала его впервые.

– Одним словом, мы оставили все как есть. Амали стала носить нашу с Джерри фамилию, окончила сначала школу, обычную школу, что была в нашем районе, все, как у всех. Без проблем поступила в университет, отучилась, как лучшая выпускница получила приглашение в фирму своего отца.

Тут Дамиан встал и поклонился Криспиану: – Прекрасное воспитание и образование, сказать нечего. Мы с Джерри только проследили, чтобы и дальше все оставалось по-прежнему.

Амали смутилась, ее щеки от волнения стали пунцовыми, она уткнулась в шею Фелису и прошептала:

– Какой-то я идеальный получаюсь.

– Ты такая и есть, любовь моя, – ответил ей Фелис. – Разве мог я полюбить другую. Ты идеальна во всем, даже в постели.

Амали совсем смутилась и как-то по-детски хихикнула.

– И все было бы хорошо, – меж тем продолжил Дамиан. – Но вернулись родители Амали и Роберта. Так как Роберт ничего внятного сказать не смог, он только твердил, что Амали усыновил кто-то, а он ее разыскивает через базу об ушедших из дома, но так как она не ушедшая, то все его потуги результата не приносили. Родители не удовлетворились простым размещением объявления о пропаже девушки, они и наняли детектива для розыска пропавшей дочери, которая в принципе никуда не пропадала. Если бы Криспиан пришел в этот период в офис, он бы застал картину, как его Амали уговаривают поехать в командировку. И если бы не размолвка с Фелисом, она бы просто никуда не поехала. И на этом вся история закончилась бы.

– Но я же не знал, – развел руками Криспиан. – Найти Амали для меня представлялось первостепенной задачей, проверка, чем без меня занимались фирмы целых пять лет, подождет.

– Ну да, ну да, – кивнул Дамиан. – Кто знает, что на данный момент является первоочередной задачей? А в это время обиженная Амали села в машину и со скоростью пятьдесят, а где и сорок миль в час, поехала за тридевять земель. Вот только уехать далеко ей не дали.

– Вилея? – поинтересовался Роберт.

– Не совсем. Тут сошлись интересы двух конкурирующих «фирм» – Вилеи Байри и госпожи Мартины Марлоу.

– Как мисс Марлоу? – удивился Фелис.

– Вот с этого места я буду говорить медленно, чтобы попытаться вам все объяснить. Итак, что мы имеем. Амалиа, едущую в командировку, Вилею и мисс Марлоу. Вилея знала об Амали все – она ее из вида не теряла ни на секунду, после того, как нашла ее в заведении, куда та...

Амали побледнела от ужаса и прикрыл рот рукой. Все, сейчас о ее позоре все узнают. Папа Дамиан проговорился.

– Куда та зашла выпить сока и попала в облаву, – меж тем совершенно буднично продолжил рассказчик. – Она с психу, что та опять от него ускользнула, разгромила все в этом заведении, точнее, не она сама, а пара нанятых ей бугаев, ведь заведение осталось даже без охраны, спустив на это дело часть денег, вырученных от продажи Амали. Она даже приходила в участок, чтобы удостовериться, что Амали там, о чем свидетельствуют запись в журнале посетителей и ее фейс, сфотографированный на проходной – в моем участке порядок. Только Вилеи никто не сказал, где девушка и куда ее увезли, повторюсь, в моем участке порядок, никто ничего не сболтнет лишнего, даже за деньги. Но Вилея не проста, она организовала слежку за моим домом, которую сразу же заметила бдительная Джерри и стала сопровождать девочку в школу и встречать после занятий, особенно после того, как Амали было доложено о неблаговидном поступке супруги ее брата. Я считал это блажью, пока сам Вилею не заметил, пришлось уже за деньги нанять профессионального охранника. Но это продолжалось недолго, видимо, женщина удостоверилась, что Амали из нашего дома уже никуда не исчезнет и тратиться больше на слежку не стоит. Но камеры внешнего наблюдения, которые я установил за свои деньги в начале и в конце улицы фиксировали ее появления примерно раз в два месяца. Так мы и жили – Вилея следила за Амали, я следил за Вилеей. Привлечь ее было не за что, никаких активных действий она не предпринимала, не угрожала, а просто проверяла, по-прежнему ли Амали живет с нами.

– Так вот откуда фотографии, которые она показывала мне, якобы пришедшие по почте, – протянул Роберт. – Она знала, где Амали, а мне говорила, что определить, с какого ящика отправлены фотографии, не представляется возможным.

– А потом Вилея исчезла, точнее, последний год уже никто не следил за Амали. Я думаю, потому, что та вышла на работу, и следить за ней стало уже удобнее прямо в офисе, тем более что все секретари словоохотливы и готовы предоставить любую информацию о сотрудниках, что по телефону, что любому пришедшему посетителю. Проводя расследование и просматривая видеозаписи, я встречал лицо Вилеи среди них. Не знаю, что было бы дальше, даже предположить не смогу. Но все изменилось, когда объявились родители. Вилея занервничала, может, она пошла бы на более активные действия, я имею в виду убийство, но тут ей или Амали повезло, даже не знаю, кому больше. Наша девочка поехала в командировку.

– А мисс Мартина Марлоу? Она при чем здесь? – не выдержал Фелис.

– Все по порядку, – остановил его жестом Дамиан. – В нескольких словах – Мартина Марлоу затаила обиду на Амали за то, что та так легко обнаружила ее приписки, и не позволила ей поучаствовать в конкурсе с Фелисом Далтоном. Но это не повод, чтобы похищать человека. Она не хотела этого делать, а просто собиралась поговорить с Амали, может запугать ту, не знаю. Дальше произошло все слишком быстро, думаю, что даже Амали не внесет ясность, как ее похитили. Короче, с разностью в пятнадцать минут позвонили секретарю два человека и поинтересовались, где Амали Хейли. Точнее не так, госпожа Марлоу спросила, где Амали Хейли, мол, у нее вопросы по ее аудиту, а вторая женщина спросила Амали Байри. Если бы секретарь не запомнила этого, пожалуй, я Амали бы и не нашел. Она сначала хотела ее исправить, мол, фамилия Амалиа Хейли, но тут ее осенило, что, а ведь и вправду, Амали невероятно похожа на супругу их хозяина. Джерри заволновалась на третий день. И я начал поиски. И секретарь, устав мучиться, Байри ли Амали, на мои вопросы отвечал весьма охотно. А потом спросила, не родственница ли Амали господам Байри, пришлось сказать ей по большому секрету, что это их дочь. Вот именно после этого секретарь вспомнил все и даже больше.

– Папа Криспиан, – рассмеялась Амали. Чтобы не запутаться, ей приходилось называть теперь родителей по именам. – Человек явно заслуживает повышения в заработной плате.

– Через два года, а, может, раньше, я уйду на покой, чтобы нянчиться с внучатами, а ты сама повышай зарплату своим сотрудникам, – проворчал уязвленный мужчина, но недовольства в его голосе не было.

– Нет, – проговорила Амали, растягивая слова. – Она сейчас оказалась внимательной и исполнительной, и сейчас заслуживает поощрения. Ну хотя бы премии.

– Будь по-твоему, как скажешь, – согласился Криспиан. Для Амали, как и для Роберта, он был готов на все.

– А что было дальше? – подала голос Мартина.

– Дальше? Мы все знаем, что Амали ездит очень медленно, это ни для кого не секрет, и догнать ее на пути в триста миль не представляет труда, особенно когда тебе сказали, что она выехала пятнадцать минут назад или полчаса. Первым в погоню устремляется госпожа Марлоу. У нее план – она хочет обелить свое имя в глазах Фелиса, чтобы тот снова стал с ней работать. Ведь она не только хочет его бизнес, но и его любовь, и привязанность. Она нагоняет Амали недалеко от заброшенной фабрики, некогда процветающего предприятия семьи Марлоу. Посчитав это знаком, она ставит свою машину поперек дороги, заставляя Амали съехать на обочину и остановиться. Мисс Марлоу выходит из своего автомобиля и со словами, что ей надо только поговорить, подходит к машине Амали. Та соглашается. Чего ей опасаться – мисс Марлоу приехала одна. Но как только госпожа Марлоу садится в машину к Амали, она втыкает ей в руку шприц со слабым наркотиком. Разговаривать на дороге она не собиралась. Ей нужны были подписанные Амали бумаги всего лишь, поэтому она переносит обмякшее тело Амали в свою машину и везет на фабрику, где ее уже ждут подручные – два нанятых бомжа, чтобы следить за девушкой и дать ей знать, когда та проснется. Все эти манипуляции видит Вилея, которая тоже устремляется в погоню за Амали. Она не мешает госпоже Марлоу, а только следит издалека.

– Она дожидается, когда мисс Марлоу оставляет спящую Амали на попечение бомжей и уезжает. Вилея, не надеясь на то, что Амали не будет сопротивляться, сразу захватила с собой двух молодчиков. Могу представить ее разочарование, когда на фабрике она обнаружила только двух пьяных бомжей, не вяжущих лыка, и никаких следов девушки. Пришлось сидеть и ждать, пока те протрезвеют. Поверьте, мужичкам хорошо досталось, пока выясняли, где они заперли Амали. Вилея не хотела светиться, поэтому дала только указания, перепрятать девушку, причем только спрятать и не следить за ней, а ей сказать, куда спрятали, и уехать, оставив избитых бомжей там же на фабрике, как будто они продолжают следить за Амали, но не помнят, где та. Вилея не учла одного, что предусмотрительная госпожа Марлоу в следующее свое посещение фабрики захватит двух охранников, работающих в ее фирме, чтобы было кому заставлять подписывать документы. Люди Вилеи Амали-то перепрятали, но уехать не успели. Ох, им и досталось от охранников мисс Марлоу – крепкие ребята, хорошо они отметелили манекен в больнице. Но об этом позже.

– Короче, Амали перешла в другие руки. Документы она подписать отказалась, ее предупредили, что навестят через пару дней, когда она образумится. И перепрятали снова на той же фабрике. Короче, Амали там наследила везде, и найти ее хоть с собаками, хоть без собак не представлялось возможным. Ее водили с этажа на этаж, выбирая место, где ее не сразу нашла бы Вилея, если бы снова объявилась на фабрике. Последние руки были, если можно так сказать добрыми, под наручники они подложили кожаные напульсники, чтобы следов не было от них, Амали не связывали, только к трубе пристегнули. И все уехали, оставив все тех же бомжей, которые не знали ни сном ни духом, где сейчас находится Амали. Когда мы там объявились бомжи и не скрывали, что, да, где-то здесь есть человек, за ним должны приехать, но вот где он, неизвестно. Потом бомжей сменили опять люди Вилеи, которые тоже только знали, что Амали, где-то тут.