Текст книги "Контракт (СИ)"

Автор книги: Ася Учайкин

сообщить о нарушении

Текущая страница: 3 (всего у книги 9 страниц)

Амали несколько раз глубоко вздохнула, то ли от жалости к себе, то ли от сожаления, что не может принять предложение Фелиса, и потянулась снова на середину стола за своим бокалом, чтобы выпить еще немного сока и поразмышлять над ситуацией.

Она даже и предположить не могла, что именно этим простым движением, то есть покачиванием своего тела туда-сюда, и ничем больше, она обдавал своим запахом мужчину, сидящего напротив, вызывая у него прилив желания.

Фелис, чувствуя, как снова напряглась его плоть только от запаха, едва слышного запаха, исходящего от этой девушки, но такого знакомого и такого сладкого, тихонько зарычал, совершенно не контролируя больше свои чувства и свое поведение.

Амали внимательно посмотрела на него теперь уже глазами глубокого голубого цвета – гнев прошел, осталось простое любопытство.

Фелис перехватил ее руку над столом, стараясь сделать это как можно ласковее, и нежно сжал запястье.

– Можно я выпью что-нибудь покрепче? А вам налью сока? – поинтересовался он, целуя кончики пальцев Амали, как несколько дней назад точно так же целовала его пальцы мисс Марлоу. Только сейчас ему самому было это очень приятно. Он сразу же взглянул на Амали, пытаясь понять, а ей, ей это приятно или все равно? Та кивнула – пусть поухаживает за ней, она согласна.

Фелис тут же отпустил руку девушки, зачем привлекать внимание, если вдруг ей это неприятно, и она попытается вырваться из его хватки. Он подозвал официанта и попросил водки и еще сока.

Фелис быстро сделал себе «Кровавую Мэри», а Амали налил полбокала томатного сока без ничего, даже не спрашивая, хотя на столе были и другие напитки, и передал из рук в руки, снова нежно прикасаясь к ее пальцам.

Поднося свои бокалы к губам, они сквозь стекло внимательно посмотрели друг на друга, дежавю не покидало ни одного, ни вторую.

– Извините мою настойчивость, – у Фелиса вдруг сел голос, он откашлялся и продолжил:

– Но вы не ответили на мое предложение.

Они продолжали смотреть в глаза друг другу.

Эти глаза... Фелис заметил, как менялся цвет глаз Амали. Что-то было в них до боли неуловимо знакомое... Он попытался отключить внимание от красивого лица, представить глаза той девушки в разрезах маски, и... не смог. Время – не только друг, но и враг одновременно. Он уже плохо помнил все произошедшее с ним пять лет назад. Почти ничего не осталось в памяти, стерлись все детали, кроме запаха. Ему казалось, по запаху он узнал бы ее из тысячи.

– Извините, но мы еще не закончили нашу деловую часть, чтобы перейти к неофициальной, – вежливо отказалась Амали от продолжения разговора, не отводя уже свои светло-голубые глаза от карих глаз своего собеседника, с грустью понимая, что второй раз Фелис ей место в своей постели не предложит. Она, пожалуй, согласилась бы.

– Так давайте закончим. Что там осталось? – на удивление Фелис продолжал настаивать, вводя в недоумение Амали.

Такой сильный мужчина настаивал, а не гордо удалился после отказа девушки?

Что-то здесь не так. Стоит все же отказать ему.

И тут как будто чертик в нее вселился, захотелось пошалить, как когда-то в детстве, поиграть словами.

– Вы еще не приняли мой отчет и мне не заплатили, – улыбнувшись, весело ответила Амали, ожидая реакции мужчины.

– Отчет о предприятии госпожи Марлоу меня не интересует. Он мне не нужен, я не собираюсь его опубликовывать ни в каком виде – ни в том, какой он есть, ни в исправленном. Она мне не подходит ни как деловой партнер, ни как сексуальный. – Фелис тоже пошел вразнос. – А вам я могу заплатить хоть сейчас. Назовите только цену.

И он достал чековую книжку.

– Не стóит, – остановила его Амали, видя, что он принял условия игры. – Вы заплатите завтра, как положено, на счет фирмы, а я получу свои комиссионные за грамотно и в срок сделанный отчет.

– Так вы мне по-прежнему отказываете? – довольно резко поинтересовался Фелис, снова наводя себе «Кровавую Мэри».

– Да, – спокойно ответила ему Амали.

Возбуждение прошло, хотелось теперь красиво выйти из игры. Ее нервозность выдавало только то, что она еще раз налила себе томатного сока, хотя ей пить уже не хотелось. Но Фелис мог этого и не заметить.

– Я заплачу вдвойне, – продолжил настаивать тот.

От выпитой двойной дозы алкоголя и он стал грубоват и нахален.

– Нет, – резко ответила ему Амали, понимая, что в своей комедии они зашли уже слишком далеко и пора ее останавливать, пока не поздно.

– Что вы ломаетесь? Вы же не замужем. А хороший секс еще никому не навредил, – Фелис не хотел сдаваться просто так.

– Будем считать, что вы мне в сексуальном плане не интересны. Вы мне не нравитесь, – сказала Амали медленно по слогам , давая понять, что разговор на эту тему окончен, и она не собирается дальше обсуждать свою личную жизнь. Есть у нее муж и секс, или нет, господина Далтона этот вопрос, ни в коей мере, не должен волновать.

Фелис опешил – вот такого он точно не ожидал. Девчонка, она отказывает ему. Ему, Фелису Далтону. И не просто отказывает, а говорит, что он ей не интересен. Ну, уж нет, такого он не потерпит. Чего и сколько бы это ему ни стоило, он добьется ее, уложит в постель. Пусть не завтра, пусть не через неделю, но Амали будет его.

И оба замолчали, пытаясь осознать, что они только что наговорили друг другу.

Первым нарушил молчание Фелис:

– Простите меня, Амали. Я, наверное, много выпил и сильно тороплю события. Мы с вами знакомы без году неделю, всего-то пару дней, но мне иногда кажется, что я знаю вас целую вечность. Это все от этого. Давайте вернемся к тому моменту, когда я спросил вас «Вы свободны?». Нет, не так. Я даже этот вопрос не буду задавать. Я спрошу вас по-иному: «Мы раньше нигде не встречались?»

– Нет, я не припоминаю, – отчаянно замотала головой Амали. – Но мне кажется тоже, что я с вами встречалась раньше, но при каких обстоятельствах, не могу вспомнить. Ничего не приходит в голову. А мысль ускользает, не могу схватить ее за хвост, как будто чего не хватает, какой-то незначительной детали.

– А вот теперь сам вопрос. Вы свободны сегодня вечером и не только сегодня?

– Свободна. Но какое отношение мой социальный статус имеет к моей работе? Я уже спрашивала, – покачала Амали головой.

С ним она все равно никуда не пойдет – ни сегодня, ни завтра. А в будущем посмотрим.

Фелис задумчиво потер подбородок и, улыбнувшись, продолжил:

– К вашей работе – никакого, а вот к вам – очень большое. Вы мне безумно нравитесь. И я бы хотел продолжить общение с вами после окончания нашей деловой части в более непринужденной обстановке.

– Нет, – твердо ответила ему Амали, поднимаясь со своего места и протягивая руку для прощания. – По-моему, наступило время расстаться, мы все с вами обсудили. Встречаться в непринужденной обстановке не будем.

– Но почему? – у Фелиса вдруг стал такой жалобный вид, что впору хотелось кинуться обнять его и пожалеть. Он тоже поднялся и пожал протянутую руку.

– Вы мне не нравитесь, – повторила свои слова Амали, резко развернулась и пошла на выход из ресторана, бросив на ходу администратору, чтобы счет прислали лично ей, а с ее гостя ничего не брали.

Она села в свой автомобиль и нажала на педаль газа, очнулась тогда, когда случайно брошенный взгляд на спидометр зафиксировал цифру сто миль в час. Амали убрала ногу с газа, но на тормоз жать не стала, она просто позволила автомобилю постепенно замедлиться. После этого съехала на обочину и, не выключая фар и не гася габаритных огней, остановилась. Амали уперлась подбородком в руки, лежащие на руле, и уставилась в пространство ничего не видящим взором.

Ну, вот и все. Она только что отказалась от мужчины, который впервые понравился ей, после стольких месяцев ожидания. Посидев так немного, она улыбнулась и потрогала через ткань рубашки кусочек пластика – чек, висевший на тонкой серебряной цепочке на груди. Все, что у нее осталось от того, ее самого первого и похоже последнего мужчины. Она много раз порывалась узнать кто он, но каждый раз подходя к банкомату, боялась увидеть фамилию на мониторе. Что даст ей это знание? Она ведь ему не нужна. Может, это знание поможет ей избавиться от страхов и иллюзий? Стать нужной кому-то другому. Нет. Амали покачала головой – пусть все остается, как было...

Отец Дамиан не раз повторял, что ее никто не разыскивал – она никому не нужна. Не нужна она и брату.

– Амали, я хочу сообщить тебе безрадостную новость, – Роберт, ее старший брат, наконец, решился сообщить ей это за завтраком, как бы мимоходом. – Наши родители пропали без вести в джунглях. Обломки самолета и их тела ищут уже неделю и все безрезультатно, никаких следов.

Амали знала, что родители отправились некоторое время назад на побережье, чтобы провести там отпуск. Как пропали?

Глаза Амали наполнились слезами. Почему ей не сказали об этом раньше? Она же не маленькая, ей уже скоро восемнадцать исполнится, буквально спустя несколько дней.

– Но это не самое страшное, – продолжил брат. – Если их не найдут, я имею в виду тела, то мы останемся с тобой без средств к существованию. И я не смогу оплачивать твое обучение в элитной школе, а потом в университете. На мою зарплату нам не прожить.

– Как без средств, ведь у папы была фирма? – поинтересовалась Амали дрожащими губами, готовая вот-вот расплакаться.

– Она и сейчас есть, работает и процветает под руководством управляющего. Но счетами, деньгами и прочими благами ты, единственная наследница, сможешь распоряжаться, когда окончишь университет, проработаешь в фирме рядовым сотрудником не менее трех лет и выйдешь замуж. Мне так адвокат сказал. А вот я остаюсь вообще не при делах, наследство мое не столь значительное. Только дом, в котором сейчас мы живем.

Роберт умышленно умолчал о довольно внушительной сумме на банковском счете, которая становилась его после смерти родителей. Но он почти не лгал, они, действительно остались практически без средств. Как только родители были объявлены пропавшими без вести, все их личные счета тут же были заморожены. И теперь либо найдут их тела, и Роберт вступит в права наследования, а Амали еще, ой, как долго дожидаться придется, либо пройдут положенные семь лет, по истечении которых тоже можно вступить в права наследования. Все равно очень долго. Как-то надо прожить эти долгие семь лет.

Он не хотел говорить об этом Амали, любил девочку, хоть она его сестрой являлась только наполовину – отец у них был один, а вот матери разные. Отец Роберта женился во второй раз на совсем молоденькой девушке, почти ровеснице своего сына, когда остался вдовцом, а та возьми и роди ему на старости лет наследницу.

– И что делать? – жалобно поинтересовалась Амали.

– Не знаю пока. На мою зарплату нам не прожить втроем это точно. И Вилея придумала...

Амали тоже любила Роберта, но Вилею, его жену, как-то не очень. Та постоянно то ущипнуть ее пыталась, то толкнуть, то стукнуть. А потом кричала, что это гадкая Амали сама ее доводит. Так уж получалось, что пока родители были в разъездах, Роберт с Вилеей жили вместе с ней – приходилось терпеть жену брата. А куда от нее деваться?

Амали так и не узнала бы, что придумала Вилея, если бы не капитан Дамиан Хейли. Он положил перед ней документы со своим расследованием. Продала та его за немалую сумму в дом терпимости, откуда и приехали за ним молодцы на машине. А брату сказал, что сдала сестру в закрытую школу для девочек, после окончания которой у нее было бы больше шансов поступить в университет, да еще и получать стипендию. И сделала она это почти день в день до того, как исполнилось Амали восемнадцать. И не подкопались бы – родственники подтвердили бы, что девушка сама выбрала свой путь.

Она ему не нужна. Он попользовался ей, заплатил и исчез...

Амали прекрасно осознавала это. Он ни разу не вспомнил о ней за прошедшие пять лет. Она улыбнулась – ну, и не надо. Зато нужна папе Дамиану и маме Джерри. Вот они всегда ее ждут и всегда ей рады. Была нужна всегда... Даже когда кричала по ночам от нахлынувших воспоминаний, пока Дамиан не научил ее предвидеть начало неприятных ощущений и правильно принимать успокоительные препараты. Была нужна, когда не хватало денег, что зарабатывал начальник полицейского участка, чтобы заплатить за ее учебу в университете, и брал ночные дежурства, как обычный полицейский. Была нужна, когда они радовались, что Амали с отличием окончила университет и получила направление в лучшую аудиторскую фирму – фирму отца. Она им нужна, они ее ждут. Она ведь наверняка знала, что мама Джерри не ляжет спать, даже если ей позвонить и сказать, что она задерживается. Джерри ведь была уверена, что не ляжет Амали в чужую постель, а только в свою. И будет ждать ее, ведь та привыкла ночевать только дома.

Она нужна Фелису... Может, и не совсем это так, но тот ее хочет, а значит, она ему нужна, пусть ненадолго, только до первого оргазма, только до первого сильнейшего выброса феромонов, когда он поймет, что с ней что-то не так. Но нужна...

А может, найти самой того мужчину? Амали ведь он не был неприятен тогда, не будет неприятен и сейчас. Она ведь была уверен, даже не сомневалась, что сможет пересилить себя и все у него выяснить, за что он ей заплатил – за любовь или за брак. У Амали никогда не было других мужчин. Она старалась избегать этих других. Может, у них получится во всем разобраться. А если она все же не свободна? Тогда можно попросить отпустить ее, просто отпустить, и все. Амали ведь ему не нужна...

И она приняла решение.

Уже никуда не спеша, Амали доехала до первого попавшегося банкомата и вставил в него свой чек. Она даже закрыла глаза, пока аппарат обрабатывал данные. А потом недоуменно пялилась на экран, на высветившийся номер счета с пропущенными цифрами посередине и суммой на чеке. И больше ничего. Никаких тебе имен.

Амали истерично рассмеялась – она все эти годы боялась увидеть имя на экране, деньги не снимала. Они жили столько лет в стесненных средствах, а чек-то был выписан на предъявителя со счета до востребования... Со счета до востребования! И его не закрыли до сих пор – ее деньги ее ждут. Как она, сначала студентка экономического факультета, а потом высококлассный аудитор, могла о таком забыть? Продолжая смеяться, но уже над собой, она снова села в машину и поехал домой, все же мама Джерри ее ждет.

Сейчас она приедет и расскажет о чеке маме Джерри, а потом папе Дамиану, и как они скажут, так и поступит с этими деньгами. Ей стыдно, очень стыдно за то, как она получила этот чек. Но даже эти деньги не пахнут в отличие от того мужчины. Она прекрасно запомнила запах его семени.

Стоп! Не будет она ничего говорить, пока не будет. Она все же экономист, аудитор, попробует по чеку определить, в каком банке открыт был счет, а потом по последним цифрам счета найдет, кто его открывал. Это несколько незаконно, но она всегда сможет объяснить банкирам, которые аудиторов боялись до ужаса, что это нужно только для бухгалтерской проверки. Ей нужно только имя, а не состояние банковских счетов владельца. А вот если она погасит чек, то есть переведет деньги уже на свою карту, то никогда не узнает, кто для нее хранил деньги все эти годы. Поэтому о чеке она помолчит еще немного...

– Девочка моя, что так поздно? – Джерри вышла сразу на крыльцо, как только услышала, как хлопнула дверца ее автомобиля.

– У меня встреча была назначена на шесть, – ответила Амали, подходя к ней и подставляясь под поцелуй.

– В шесть? И в ресторане? А я овощное рагу с курицей приготовила, – проговорила женщина с сожалением.

– Мама Джерри, ты же знаешь, что я твой ужин не променяю ни на какие ресторанные изыски. Только помою руки и с удовольствием съем твою курицу с овощами.

Амали не лгала, она всегда с удовольствием готова был съесть все, что приготовила для нее Джерри, а ресторанная еда всегда была так, для затравки. А потом они будут сидеть вдвоем за столом и бесконечно гонять чаи с вареньем или джемом тоже джерринного приготовления и обязательно со сладким пирогом или с булочками, дожидаясь, когда вернется со службы Дамиан. Эти вечерние часы были только их часами. Они читали вслух книги, смотрели фильмы с непременным их обсуждением по ходу действия, слушали музыку. А потом вдвоем кормили уже Дамиана, ухаживая за ним и стараясь угодить ему, предугадать его любое желание.

ГЛАВА 5

– Мама Джерри, вот если бы на тебя свалились деньги, шальные деньги, что бы ты с ними сделала? – все же не удержалась Амали от вопроса.

– Смотря, о какой сумме идет речь? – не задумываясь, отозвалась та.

– Двадцать тысяч...

Она не стала уточнять, во сколько оценили ее девственность. Об этом Джерри совершенно необязательно знать. Просто назвала цифру и все. Конечно, для их семьи и эта сумма – шальные деньги.

– Я бы купила Дамиану новую машину из салона, он давно хочет, – мечтательно проговорила Джерри и приобняла за плечи Амали. – Чтобы кожей пахла. Только где взять такие деньги?

Как известно – первая мысль самая правильная.

«Так тому и быть, – решила для себя Амали. – Когда все разрешится, куплю папе Дамиану машину, а какую именно, Джерри подскажет. Он честно заслужил. Еще и на подарок маме останется, а не хватит, из комиссионных добавлю. За командировку опять же должны хорошо заплатить»...

– Амали, тебе посыльный большую коробку принес, – Джерри кивнула на дверь.

Она вышла на звонок, раздавшийся с утра пораньше, когда они все вместе завтракали, прежде чем отправится по делам: Амали – в офис, Дамиан – в участок, а Джерри – по магазинам.

Пришлось вылезать из-за стола и тащиться в холл, где дожидался посыльный. Амали быстро расписалась на планшете, открыла коробку и чуть не выронила ее от неожиданности – в ней были цветы, много цветов. Алые розы на длинных стеблях. А сверху лежала визитка, маленький кусочек картона, не пластика, а именно картона с золотым тиснением и со словами «Прости. Фелис».

Она положила коробку на низенький столик, стоящий здесь же в холле, кивнула посыльному, что все в порядке и тот может уходить, и взяла в руки кусочек картона. В самом его центре прозрачной помадой был оставлен поцелуй – это когда помада сначала на губы наносится, а потом с губ на бумажку. Амали поднесла визитку к своему лицу, чтобы прикоснуться уже своими губами к поцелую, и замерла – от клочка картона пахнуло тем мужчиной, которого она хотела бы забыть, но не могла.

Она не ошиблась – этот запах она узнала бы из тысячи. Амали не поверила и уже специально понюхала бумажку. Все правильно, она пахла именно так, как она помнила и знала. Нет, это не может быть Фелис, ведь она его вчера только видела, но никакого запаха не почувствовала. Не хотелось об этом думать, но это кто-то из службы доставки. Она перенюхала каждую розу, их было двадцать три, по количеству ее лет, коробку. Ничего. Запах имел только этот клочок картона, а если быть точнее, то только «поцелуй».

Амали взяла в руки и коробку с розами, и визитку и пошла на кухню, где продолжали завтракать Дамиан и Джерри. У Джерри можно не спрашивать, та расстроится, запричитает, пустит слезу и с распухшим носом ничего унюхать не сможет. А вот Дамиан всяко должен услышать посторонний запах.

– Папа Дамиан, чем пахнет? – Амали протянула ему бумажку, специально перевернув вниз надписью.

– Розами и дорогой бумагой, – не задумываясь, ответил мужчина, а потом, внимательно посмотрев на нее, поинтересовался:

– Где ты взяла его? И что ты хочешь конкретно от меня услышать?

Амали опустилась на стул, тут же спрятала визитку в карман своего халата и растерянно посмотрела на Дамиана.

– Хотя, что я тебя спрашиваю, и так понятно – это принес посыльный. Верно? Это его запах?

– Нет, – Амали отчаянно замотала головой и тихо попросила:

– Мама Джерри, поставь, пожалуйста, цветы в вазу.

Дамиан видел, что у его девочки слезы заблестели на глазах. Она хоть и сильная во всех смыслах, но оставалась все той же его девочкой, сентиментальной, маленькой девочкой, которую хотелось любить и защищать.

– Ну, что ты молчишь? – мужчина поднялся со своего места и, подойдя к Амали, неловко обнял ее. А вот он мужчина, полицейский и считал, что жалость – удел слабых. Но рядом со своей дочкой, девочкой, а теперь уже и с молодой дамой сам становился слезливым, мягкотелым и сентиментальным, и даже стал дарить Джерри подарки и цветы, на что та стала подозрительно смотреть на него – с чего бы это.

– Кажется, я догадываюсь, кто тот мужчина, – проговорила Амали, скорее для себя, чем для окружающих, и всхлипнула.

– И кто он?

Джерри все же услышала ее шепот и подошла к ним, управившись с розами и, водрузив огромную хрустальную вазу с цветами на широкий подоконник – на столе им места не хватило бы.

– Мне надо еще кое-что проверить и тогда уже точно это будет известно, – Амали еще раз покачала головой, давая понять, что пока она сама не будет полностью уверена, не скажет об этом никому – истинная дочь своего отца.

И вдруг она хитро улыбнулась:

– Папа Дамиан, вот ты мужчина.

Тот согласно кивнул головой. Кто бы в этом сомневался?

Но Амали тут же потухла и не смогла задать свой вопрос – все же это слишком интимно, спрашивать если бы она переспала с тем мужчиной, считалось бы это изменой ему же или нет? Она же не сможет ему потом доказать, что знала, что он именно тот мужчина, который купил ее девственность.

Джерри подключилась к разговору, нарушив неловкое молчание:

– От него, что ли?

И кивнула на цветы.

– От него, – вздохнула Амали. – Кажется, что от него. Осталось отработать последнюю версию, и можно переходить к решительным действиям, как говорит папа Дамиан.

– Смотри, не ошибись только в своих умозаключениях, – посоветовала Джерри и пошла убирать со стола.

– Почему я не поняла этого раньше? – спросила Амали то ли сам у себя, то ли у Дамиана. Но тот понял, о чем идет речь.

И, продолжая ее обнимать, ответил, чуть помолчав:

– Обычно запах не такой сильный, и он слышен, только если вторгнуться в личное пространство, то есть близко подойти к человеку, обнять его, например, как мы со тобой сейчас. Ты можешь сказать, чем я пахну.

– Могу, – кивнула Амали. – Мускатом и миндалем.

– Джерри, скажи, чем я пахну? – окрикнул Дамиан свою супругу.

– Пóтом, – отозвалась та, не отрываясь от своего дела – она уже убрала со стола и теперь творила тесто для булочек к вечернему чаю. – Набегается за день, а потом обниматься лезет. Шучу, конечно. Если уткнуться в твою потную подмышку, когда ты приходишь со службы, то можно услышать запах миндаля, а еще муската. Мне запах твоего пота никогда не казался противным.

– Вот видишь. Но Джерри может почувствовать мой запах только тогда, когда я вспотел, и запах особенно силен. В остальное же время я пахну для него только мылом, парфюмом или пóтом. Она меня постоянно за это в ванну гонит. А ты чувствуешь мой даже самый слабый запах. Поэтому, если ты обнимешь мужчину или будешь находиться от него на расстоянии вытянутой руки, не дальше, то сможешь почувствовать его запах. В остальных же случаях нет. Для тебя и визитка чем-то пахнет. А для меня нет...

Амали, как только пришла на работу, сразу достала из архива документы семьи Далтон – они постоянно пользовались услугами их фирмы, поэтому и Фелис обратился именно сюда. Амали интересовали только счета. Конечно, в архиве могло не быть личных счетов заказчика, открытых до востребования, но чем черт не шутит...

Она просматривала и просматривала документы пятилетней давности, от мелькания цифр на экране уже рябило в глазах. Амали уже засомневалась, что правильно запомнила те цифры с пластикового чека, когда, наконец, нашла то, что искала – с основного счета была перечислена небольшая сумма на счет до востребования с похожими цифрами. Она быстро открыла документ и обомлела – счет принадлежал Борису Далтону, отцу Фелиса.

Амали не поленилась – спустилась на лифте до первого этажа, добежала до ближайшего банкомата, даже машину не стала брать. Внимательно посмотрела на цифры, высветившиеся на ее чеке. Проговаривая их про себя, чтобы не забыть и не запутаться, снова вернулась в кабинет и сравнила с теми, что были у нее на экране. Нет, тот же самый счет. Точной уверенности не было, но первые четыре цифры и последние совпадали.

– Не может быть... – прошептала Амали. – То было молодое упругое тело с маленькой родинкой в виде сердечка под пупком. Не может быть...

Она помнила Бориса Далтона, ей удалось немного поработать с ним, точнее с документами его компании. С ним лично она никогда не встречалась, но замечала его, когда тот изредка приходил в фирму по каким-либо вопросам. Знала, что о нем говорили, как об очень порядочном человеке и примерном семьянине. Не мог он быть тем мужчиной. Хотя всякое бывает...

Амали зажмурилась, пытаясь представить под маской сначала Бориса, а потом Фелиса. Нет, не Борис, скорее Фелис. Но если Фелис?

Негромкое пиканье телефона вывело Амали из задумчивости. Она нажала кнопку соединения, на экране возникло озабоченное лицо помощницы босса.

– На линии господин Далтон. У него несколько вопросов по твоему отчету. Я соединяю, – быстро протараторила та, пресекая все объяснения и ответы Амали. Если босс узнает, что клиент оказался чем-то недоволен, не поздоровится не только исполнителю, то есть Амали Хейли, но и ей достанется, как самой крайней, ну, или самой близкой к начальству.

Но на экране возникло улыбающееся лицо Фелиса.

– У тебя отдельный кабинет? – поинтересовался он, почему-то переходя на «ты», хотя вчера еще обращался к Амали исключительно на «вы».

– Да, – ответила та ему и тоже заулыбалась в ответ. Как бы это банально ни звучало, она была рада его видеть.

– Я соскучился, – прошептал Фелис одними губами.

Он был на сто процентов уверен, что секретарша аудиторской фирмы, соединившая его с Амали Хейли, все видит и слышит – работа у нее такая, как у всех помощников боссов – все видеть, слышать и записывать. Но все равно не смог удержаться, чтобы не сказать этого. Он не спал всю ночь, придумывая, как вымолить прощение за свою резкость и настойчивость у молодой женщины, которая ему понравилась до безумия. И не придумал ничего лучшего, как послать цветы со своей визиткой, на которой сначала хотел написать «Люблю», а потом передумал – слишком рано для объяснений – и просто оставил «поцелуй».

– У вас остались какие-то вопросы по моему отчету? – продолжая улыбаться, спросила Амали.

– За вашу работу, выполненную качественно и быстро, я уже перечислил деньги на счет фирмы. Но у меня осталось несколько маленьких, совершенно не существенных замечаний, которые хотелось бы устранить. Причем сегодня. Я для нашей встречи заказал столик в ресторане «Полония». В шесть я за вами заеду.

– Не стоит беспокоиться, – Амали, убрав с лица улыбку, перешла на деловой тон. – Я знаю, где находится заведение, и буду там ровно в шесть тридцать.

– Извини, давай лучше к шести. Позже там бывает довольно шумно, – попросил Фелис.

Он тоже попытался убрать улыбку с лица, только ему это не удалось.

Амали снова заулыбалась, спрятать свою улыбку у нее получилось совсем ненадолго, зато на ум вдруг пришел старый анекдот, и она вообще чуть не рассмеялась. Так и хотелось сказать и Фелису, и себе одновременно: «Съешь лимон».

– Буду ждать, – проговорил Фелис, и экран телефона погас.

Амали взглянула на часы и чуть не застонала от досады – еще только два часа. Надо срочно загрузить себя работой, иначе от ожидания вечера можно свихнуться.

Фелис откинулся на кресло и продолжил довольно улыбаться. Часть дела сделана – мисс Хейли согласилась, осталось дело за малым. А ведь могла и не согласиться, после вчерашнего, по всему видно, что принципиальная и... Упрямая. Только бы сразу не ушла, ведь Фелис заказал не просто столик в ресторане, а чилаут с удобным диваном, который в случае необходимости можно превратить в широкую кровать.

Он взглянул на часы – два часа. Есть еще время, чтобы успеть заказать подарок для Амали. И сразу стал прикидывать, что бы такое подарить ей, чтобы та приняла подарок, не отказалась. Сильно дорогое дарить нельзя – рано еще, слишком мало они знакомы друг с другом. Дешевое тоже нельзя – подумает, что Фелис скупится. Так ничего путного не придумав, Фелис решил остановиться на колечке, на скромном колечке ручной работы из нефрита в обрамлении серебряной витой нитью по краю с небольшими бриллиантиками. Он именно такое недавно заприметил у известного ювелира в салоне. У Амали на длинных пальцах не было ни одного украшения, это он запомнил почему-то, а это кольцо будет смотреться просто великолепно.

– Эдд, – сразу обратился он к помощнице, как только мысль о колечке прочно засела в его голове. – Позвоните господину Изоахеру, пусть пришлет мне кольцо, которое я совсем недавно видел у него. Он знает, о каком конкретно украшении идет речь.

Фелис не приобрел кольцо тогда, только потому, что оно ему самому было мало, даже на мизинец не налезало. Но он очень хотел его купить, так сильно понравилось ему кольцо. А подарить было некому, не было никого на сердце, чтобы сделать такой дорогой и необычный подарок. Ведь подарки надо дарить такие, какие хотел бы сам получить, и никак иначе. А теперь у него Амали есть, которую не только хотелось любить, но и баловать, и осыпать драгоценностями. И колечко обязательно подойдет на один из ее изящных пальчиков.

Он решил, что не поедет домой после работы, чтобы принять душ. В этих уютных отдельных чилаутах, один из которых он заказал, всегда есть крошечное помещение для гигиены. Он просто подъедет в ресторан пораньше, примет душ прямо там и будет почти в домашней обстановке дожидаться свою Амали.

«Пусть только не испугается, пусть только согласится остаться», – Фелис повторял эти слова, как заклинание снова и снова. Мысли о предстоящей встрече занимали его все больше и больше.

Не выдержав, он уехал в ресторан гораздо раньше, чем планировал, сразу после того, как ему доставили кольцо.

Фелис принял душ, разложил диван, разделся, потом снова оделся, нервно походил по небольшому помещению. Все не то. Не надо торопить события. Как бы сильно ему ни хотелось Амали, все же пугать своей поспешностью ее не стоит. Он снова собрал диван и уселся на самом краю его, где стоял низенький столик с закусками и напитками. Немного подумал о том, чего еще не хватает, Фелис включил тихую медленную музыку, соответствующую моменту, приглушил свет, задернул шторы, создав неповторимую обстановку, настраивающую сразу на романтический лад.

«Свечей не хватает», – воздохнул он и отошел к окну...

Амали не опоздала, она никогда никуда не опаздывала, пришла в ресторан ровно в шесть. Администратор проводил ее к чилауту, многозначительно на нее глянул и негромко постучался. На ответ «войдите» он открыл своим ключом дверь и легонько подтолкнул девушку внутрь, сам же заходить не стал, не положено, когда хотя бы один из гостей находится уже внутри. Амали растеряно остановилась на пороге.