Текст книги "Магнит для неприятностей (СИ)"

Автор книги: Ася Оболенская

сообщить о нарушении

Текущая страница: 3 (всего у книги 11 страниц)

– Немного поразвлекался с куклой вуду и успокоился. – ответил мне в тон Ковалевский.

– Ах вот почему у меня спина все воскресенье болела. – мне показалось или он улыбнулся?!

– Я посмотрел, что отец там придумал. – резко перевел тему Виталик. – В субботу планировал заехать к Глебу, тогда же могли бы и обсудить всё.

– Отлично, идет.

– Постарайся до выходных не угодить ни в какую передрягу. – Ковалевский ухмыльнулся, и пока я пыталась придумать достойный ответ, удалился в сторону парковки.

Вот же ж блин! В этот раз выиграть словесную дуэль мне не удалось.

Набрав номер Лизы, я узнала, что она устроилась в кафе недалеко от универа, и решила присоединиться к ней, чтобы выпить чашечку кофе. Сперва мы разговаривали на какие-то отвлеченные темы, но мне не давало покое, что подруга ведет себя как-то странно. После того как она в десятый раз за последние пару минут вновь кинула взгляд на экран телефона, я не выдержала и спросила:

– Ты ничего не хочешь мне рассказать?

– О чем? – решила включить дурочку подруга.

– Ладно, на нет и суда нет. – констатировала я, может у меня уже паранойя.

Михайловская опустила глаза и начала внимательно изучать свою чашку:

– Хочу, но не знаю с чего начать. – не поднимая глаз ответила Лиза.

– Попробуй начать с начала. – излишне резко сказала я.

У Глеба объявился его невыносимый брат, Дима сперва оказался недоделанным маньяком, а теперь вообще куда-то пропал. А у нее-то что еще стряслось?

Но все же, я зря начала обвинять подругу во всех смертных грехах. Оказывается, что в отличии от меня, Лиза отлично провела вечер субботы, причем не одна.

После возвращения за столик, ребята обнаружили вместо нас только пустую посуду и подумав, что мы уехали домой, начали собираться сами. Дозвониться они так и не смогли – ни я, ни Волков трубки не брали. Но решив, что раз мы с Димой вдвоем, то волноваться не стоит.

Глеб проводил Лизу до дома, где, наконец-то перед подъездом осмелился и поцеловал ее. Хвала небесам! Я по такому поводу решила даже не подшучивать над Основским на тему того, что ждала развития их отношений не раньше пенсии.

Мое настроение значительно улучшилось от услышанного, я была рада за друзей вместе и за каждого из них в отдельности, потому что личная жизнь что Лизы, что Глеба упорно не хотела складываться, раз за разом подкидывая им абсолютно не подходящих людей.

Мы допили кофе, и я стала собираться домой. Михайловская же осталась ждать соседушку, с которым они собирались прогуляться. Мне, конечно, было крайне интересно как они будут переводить свое общение, на восемьдесят процентов состоящие из взаимных подколов, в разряд нейтрального (как минимум) и комплиментов (как максимум). Но, отлично понимала, что сейчас я буду тем самым третьим, а мешать счастью друзей мне абсолютно не хотелось.

В среду ко мне заглянул партизан – сосед, которого можно было ставить вместо новогодней елки на праздник, настолько он светился от счастья. От одного его вида всё стало понятно без слов – у них с Лизой все хорошо.

Глеб традиционно помогает мне с мытьем окон с наружной стороны, потому что я со своей боязнью высоты ни за какие коврижки не полезу их мыть. Основский же относился к тому, что до земли целых семь этажей абсолютно пофигистично, а мне нужно было представить в воскресенье квартиру хозяйке в наилучшем свете, так что такая бескорыстная помощь бесстрашного соседушки мне была очень нужна.

Сейчас сложится впечатление, что я свинья какая-то, но это отнюдь не так. Просто нужно сделать поправку на то, у кого я снимаю квартиру. Всю сознательную жизнь Римма Филипповна проработала в театре, в гардеробе правда, но эту деталь она старается опускать, а самым настойчивым напоминать, что театр начинается именно с вешалки. Считает себя хозяйка исключительно опрятной и, при виде малейших пылинок, готова упасть в обморок.

Так что раз в несколько месяцев, когда она наведывается проверить живем ли мы с ее квартирой в полной гармонии и взаимопонимании, приходится наводить практически стерильный порядок. Такие небольшие странности моей хозяйки я готова терпеть без лишних слов, потому что снять такую хорошую квартиру в нашем районе за сумму, которую я отдаю Римме Филипповне, абсолютно невозможно.

– Глеееееб, а ты Ромчика на воскресенье заберешь? – с надеждой посмотрела я на соседа.

– А что, театр на гастроли все-таки едет? – поинтересовался сосед, действительно ли я жду хозяйку.

– В яблочко.

Основский посмотрел на шерстяной комочек, посапывавший на диване, и с опаской спросил:

– А он меня не сожрет?

Я закатила глаза, а потом улыбнулась:

– Я знала, что ты спасешь меня от неминуемой гибели.

Всю оставшуюся часть недели я убиралась там, до куда обычно руки не доходили – двигала мебель и перемывала всё в тех местах, где нога человека обычно не ступает, разгребала завалы на лоджии, постирала шторы и даже купила новые в зал.

Возвращаясь в пятницу с занятий, меня прямо поманил гипермаркет товаров для дома, где я с удовольствием выбрала новые занавески и плед в холл. Погладив и развесив обновки, я оценила результат своей работы и удовлетворенно кивнула – комната стала выглядеть гораздо свежее.

Эту субботу и воскресенье я решила провести дома, тем более, что Лиза с семьей улетели на выходные в Прагу, Глеб собирался навёрстывать время, проведенное в разлуке с братом, а о местонахождении Димы никому из нас известно не было. Михайловская даже звонила его родителям, которые, хоть и искренне удивились ее интересу, но всё же сказали, что их сын уехал на какие-то сборы.

К обеду субботы я все таки решила, что вести абсолютно тюлений образ жизни, стараясь лишний раз не шевелиться еще и из-за опасений что-то испачкать становится практически невозможно, стала собираться в магазин. Запасы еды для меня и Ромыча стремительно подходили к концу.

Погода в городе портилась с космической скоростью. Если первую неделю сентября состояние за окном напоминало хоть и не полноценное лето, то бабье так точно, зато сейчас небо было затянуто плотными серыми тучами, и я очень надеялась успеть вернуться домой до дождя. Уют нового пледа и мягкость дивана манили меня назад в свои объятия.

Первые капли настигли меня на обратной дороге к дому, я ускорила шаг, надеясь не промокнуть до нитки. К моей удаче, в подъезд как раз кто-то заходил, и я окликнула входящего, прося придержать мне дверь.

Входящий, оказавшийся Ковалевским, чему я уже даже не удивилась, любезно пропустил меня в подъезд, даже не пытаясь придавить дверью или хлопнуть ей перед самым носом.

– Привет, поджидал меня? – спросила я в привычной манере.

– Труп прятал в клумбе, сбежать не успел. – под стать мне ответил Виталик.

– Ну, раз уж теперь ты полностью свободен от скрытия улик, может зайдешь обсудить текст? Или остались еще какие криминальные дела?

– Нет, пожалуй на сегодня их хватит. – ухмыльнулся Ковалевский.

Мы поднялись наверх, я открыла дверь и пропустила гостя вперед.

– А у тебя всегда так эээээээ – замялся парень. – странно дома. – закончил он мысль, явно долго подбирая нужные слова.

Подразумевая, что он говорит о моей стерильной чистоте, я, возясь с замком, уверила Виталика о том, что это только на время приезда хозяйки и вкратце рассказала об ее странных взглядах, а после выглянула из-за спины гостя, который почему-то не проходил дальше, и замерла.

– Твою налево!!!

– Видимо, ты всё таки имела в виду немного другую чистоту. – заметил мою реакцию Ковалевский.

То, что я увидела в комнате, повергло меня в полнейший ужас. По ходу дела, всё то время, которое кот лежал на моих ногах, он вынашивал план мести новым занавескам, потому что иначе, чем кровавой расправой, я это назвать не могла.

В центре всего разгрома валялась поверженная штора, но не одна. Компанию ей составляли разбитые горшки с цветами, получасом ранее любезно мной политые, а завершал натюрморт покосившийся карниз. Самого же виновника этого беспредела видно не было, что, может, и к лучшему.

В тот момент, когда я начала успокаивать себя мыслями о том, что хозяйка приедет только завтра, и я успею всё это разгрести, главное побыстрей выпроводить Ковалевского, который так и стоял в коридоре, не проронив не звука, раздался звонок домофона.

Ну кому еще что понадобилось, подумала я и нажала кнопку:

– Олесечка, это Римма Филипповна!

Это был конец!

Первым из ступора вышел Виталик:

– Я так понимаю, это и есть хозяйка квартиры.

Я молча кивнула. Пытаться что-то сделать, пока владелица жилья поднималась в лифте, было бесполезно, а идей, как объяснить произошедшее, не травмировав ее психику и не лишив себя привычных квадратных метров, у меня не было никаких.

И тут, забивая последний гвоздь в крышку гроба, на арену цирка вышел мой кот. Картина маслом.

В этот момент входная дверь распахнулась и в квартире появилась хозяйка:

– Римма Филипповна, я так рада вас видеть! – расплылась я в самой широкой улыбке, которую только могла себе позволить.

– Олесечка, ты еще и с гостем, ну я долго вас задерживать не буду, но должна же я проверить, что у моей девочки тут всё хорошо. – ответила хозяйка, одаривая меня добрым взглядом. – Это просто прекрасно, что я застала тебя сегодня, а то не культурно без предупреждения получилось, но судьба-злодейка распорядилась именно так. – закончила свою театральную речь женщина, снимая сапоги и переодеваясь в тапочки.

Владелица жилища проследовала дальше по коридору, и, обойдя Виталика, ее взгляду предстал холл во всей своей красе, с создателем той самой красы во главе.

– Оооооолесечка, – немного заикаясь, и нехарактерно высоким голосом позвала меня женщина, – а что тттут…

Вопрос хозяйке не дал закончить Ковалевский, наконец, вышедший из ступора:

– Ой, уважаемая Римма Филипповна, тут такая история приключилась, вы просто не поверите. – начал рассказывать парень.

Я посмотрела на Виталика и практически потеряла дар речи. Сказать, что это один и тот же человек с тем, которого я знаю, было практически невозможно. Вероятней было предположить, что это его брат близнец, которому достались все хорошие манеры.

Ковалевский смотрел на хозяйку квартиры, взглядом, полным сожаления и раскаяния, а тон его голоса практически заставлял прослезиться от жалости. Я очень надеялась, что у него есть план.

– Давайте пройдем на кухню и обсудим произошедшее недоразумение за чашечкой чая, в ногах ведь правды нет. – и, приобняв за плечи хозяйку, которая, на удивление, согласилась, повел ее в сторону кухни, благо планировка с квартирой Основского у нас была одинаковая и парень знал, куда нужно идти.

Следующие пол часа Виталик заливал в уши Риммы Филипповны абсолютную чушь, но делал это, надо признаться, просто блестяще. Я же большую часть времени просто скромно кивала и в нужных местах рассыпалась в извинениях. За время этого представления я уяснила для себя две вещи: во-первых, Ковалевский – отличный актер, его перевоплощение в искренне раскаивавшегося человека, который практически силой заставил бедную Олесю взять на денек, пока тот был в отъезде, любимого котика, было достойно Оскара. Ну и во-вторых, нельзя недооценивать обаяние молодого мужчины, которое подействовало на любящую внимание в свой адрес Римму Филипповну безотказно.

В итоге разговора мы получили следующее – “Виталечка” был приглашен на чаепитие домой к хозяйке квартиры, я оказалась “жертвой архинелепой ситуации”, кот, который по легенде, конечно, моим не являлся, добился разрешения на посещение квартиры, в случае если “он больше не будет наносить столь чудовищного ущерба комнатам”. О таком исходе событий я не могла даже мечтать.

В скором времени женщина уехала, предварительно получив от галантного Ковалевского поцелуй руки, после которого окончательно растаяла. Когда закрылась дверь, я почему-то ощутила себя безумно уставшей, но оставалось еще решить вопрос с текстом.

Однако, и тут Ковалевский взял ситуацию в свои руки, видимо слишком крепко вжившись в образ в идеального мужчины, он с помощью двух текстовыделителей грамотно поделил речь, и уже через 20 минут все было готово.

Мы договорились пересечься на следующей неделе, чтобы послушать, как всё это дело звучит вместе, на этот раз, обменявшись номерами телефонов.

Провожая Виталика, я всё-таки решила его поблагодарить:

– Спасибо, за то, что снова вытащил меня из передряги.

– Похоже, спасение тебя по субботам уже становится традицией. – улыбнувшись ответил парень.

– Главное, чтобы это не вошло в привычку, – пробубнила я, а затем добавила. – Вы уж постарайтесь сегодня с Глебом без музыки.

– В этот раз, я уже вооружен информацией о такой особенности брата. – с кивком ответил парень и скрылся за дверями.

А что оставалось мне? Всё верно, отправиться в душ и лечь в кровать. Правда в этот раз, несмотря на усталость, уснуть мне не удавалось достаточно долго. В голову непрерывным потоком лезли мысли о Виталике. В какой-то момент он перестал казаться таким напыщенным и заносчивым, я даже уже не замечала презрение в его взгляде. Хотя наши отношения нельзя было назвать даже приятельскими, но за время, которое мы были знакомы, Ковалевский уже дважды успел мне серьезно помочь, так что заключение к том, что ничего кроме трудностей он в мою жизнь не принес, уступило место мысли, что, наверное, Глеб прав, и его брат на самом деле не так уж плох, как я думала изначально. И когда мозг, наконец, сформировал более или менее осмысленное мнение о Виталике, я уснула.

Глава 4

Началась новая учебная неделя, а Дима так и не появился в универе. Его отсутствие уже начинало порядком напрягать, хотелось поговорить, потому что гаденькое чувство осадка после вечеринки посвящения нет-нет, да и проскакивало в голове.

А еще у Глеба в среду был день рождения, и, обычно, организацию всех праздников мы с Димой и Лизой брали на себя. Правда в этот раз соседушка заранее сообщил, что хочет просто небольшую домашнюю вечеринку. Приготовим мы все с Михайловской без проблем, а вот поработать грузчиком и водителем теперь уже придется самому имениннику.

В среду с утра меня вызвали к ректору, которого я не видела уже практически полторы недели. Зайдя в кабинет, я увидела Ковалевского, привычно расположившего на бежевом диванчике, и суть визита мне стала ясна.

Бондарь выглядел крайне уставшим, под глазами у него залегли темные мешки, а взгляд был измученным, но, по крайней мере, он не жаждал нас убивать. Виталик же, наоборот, был зол. Судя по тому, как внезапно они замолчали, я только что прервала семейные разборки.

Я не знала, какие отношения связывали отца и сына. Глеб про эту часть биографии своих родственников никогда не упоминал, а мне до недавних пор это было абсолютно не интересно. Теперь же, я иногда задумывалась, почему Виталик вообще сюда приехал?

Львович устроился за своим столом и немного погонял нас по тексту для выступления, после чего устало, но удовлетворенно кивнул и сказал, что можем быть свободны. Я поспешила на волю, а Ковалевский остался в кабинете отца. Конечно, мне было интересно немного пролить свет на происходящее между ними, но погреть уши, не привлекая к себе внимания, было невозможно, в виду присутствия в приемной Лены. Поэтому, я приняла полагающиеся мне за вредность пару конфеток и отправилась на пары.

После учебы планы на вечер вторника были просто наполеоновские. Нужно подготовить все к предстоящему дню рождению. Для начала, Глеб должен был отвезти нас с Лизой в магазин, где мы закупились продуктами и напитками для праздника, а после подготовили все, что можно было сегодня, чтобы на завтра хлопот осталось по минимуму.

Празднование Основский решил не переносить на другой день, потому что по счастливому стечению обстоятельств, на четверг выпадал день города, и все вузы, точнее самые заядлые активисты и те, кому просто не повезло, должны были участвовать в ежегодном параде, пройдя по главным улицам под эмблемой своего любимого учебного заведения, а остальные поддерживать их по ходу движения колонны.

Нам повезло, и в этом году наша группа была снята с занятий для просмотра парада. Не меньшая удача улыбнулась и Глебу, их пары завтра так же были отменены, потому что ВУЗ Основского, наравне с нашим, участвовал в шествии, а соседушка со своими одногруппниками так же должен был стать зрителем парада.

Сев в машину к Глебу, я сразу поняла, что что-то не так. Я огляделась по сторонам и вскинув брови спросила:

– Это что, зеркала?

– Ага, я тоже просила ущипнуть меня, когда заметила сию красоту в первый раз. – откликнулась Лиза с переднего сиденья.

Основский же только молча закатил глаза и завел двигатель.

– Поговаривают, что добрый братец моего ненаглядного зеркалоненавистника поработал милой феей, и в одно прекрасное утро Глеб обнаружил всё это дело уже прилепленное к своей машине. – прояснила ситуацию Михайловская.

Я улыбнулась. Представляю как бесился Основский, увидев свою дорогую сердцу колымагу в таком виде. История умалчивает, почему сосед так яро отбивался от установки зеркал на их законные места, кто его поймет, эту творческую натуру. А Виталик, конечно, молодец – двух зайцев разом. И отомстил, и сделал жизнь брата, да и окружающих, немного спокойней и безопасней.

Весь вечер мы с Лизой провели за нарезкой салатов. Компания планировалась не слишком большая, но поесть любившая. К Глебу обещали заскочить несколько одногруппников, пара друзей из компании, которая безумно любила слушать о моих фантастических приключениях, а, по совместительству, являвшихся коллегами Глеба из газеты, где он подрабатывал, Ковалевский и мы с Лизой. Всех присутствующих я знала и относилась к ним хорошо, за исключением, пожалуй, Виталика, о котором я еще не понимала, как думать.

День среды пролетел быстро, и вот я уже заканчивала последние приготовления, собираясь к соседу. Стол был накрыт, Лиза уже ушла в квартиру к Глебу, а я стояла перед зеркалом в коридоре, подводя губы блеском. На мне были одеты темно синие джинсы и персиковая кофточка, с вырезом. Достаточно глубоким, чтобы казаться женственной, но без фанатизма, чтобы не перевести предмет одежды в разряд эротического белья.

Я обернулась на кота, поглядывающего на меня из-за угла, и с мольбою в голосе попросила:

– Постарайся не уничтожить ничего до моего прихода.

И после этого закрыла дверь квартиры.

Дома у Глеба все уже были в сборе. Я зашла в зал и помахала рукой присутствующим. Вместе со мной нас было 8 человек: Кристина и Сережа – одногруппники Основского, еще один Сережа, компанию которому составляла Катя – любители невероятных историй с моим участием, Ковалевский, как всегда вольготно развалившийся на диване и, собственно, сам виновник торжества с Лизой.

Такая компания меня более чем устраивала, но я не учла только одного. Был и девятый человек, выходивший на кухню поговорить по телефону. Он появился спустя несколько минут.

Когда я уже занимала место за столом, меня окликнул знакомый голос:

– Привет, Лесь. – сказал Волков, стоявший в дверях комнаты.

Я замерла на мгновение, а потом опустилась на стул. Проблемы надо решать по мере их поступления, но какого черта Основскому было не предупредить заранее, что они, то есть проблемы, поступили.

Дима пытался вести себя, как ни в чем не бывало. Мы расселись и выпили за здоровье именинника, парень сидел далеко от меня, поэтому пока непосредственного общения с ним удавалось избегать. Я уже отчаялась поговорить с Волковым за прошедшее время, которое он пропадал непонятно где, и отпустила ситуацию. Детали того инцидента размылись в памяти, но как я не старалась, назвать Диму другом больше не могла.

Слово за словом, тост за тостом, и наша компания за столом начала разделяться на клубы по интересам. Глеб знакомил Михайловскую со своими одногруппниками, сотрудники местной газеты о чем-то ожесточенно спорили с Виталиком, а я в какой-то момент осталась одна, залипнув в телефоне за просмотром соц сетей.

– Может поговорим? – отвлек меня от экрана голос Димы.

– Давно пора, – согласилась я, поднимая голову от телефона, хотя в глубине души надеялась, что разговора все таки удастся избежать. – на балкон?

Балконом наружную часть квартиры Основского назвать было трудно. По факту эта бонусная комната представляла собой длинную лоджию, оснащенную даже маленьким диваном, где было достаточно тепло, чтобы в тишине поговорить без куртки даже в глубокий мороз.

Мы оказались с Димой наедине, звуки музыки, игравшей в квартире, стихли после того как Волков закрыл дверь. Первые пару минут мы просто стояли молча, глядя через стекло на отличный вид вечернего центра города, который открывался из квартиры Глеба. Первым заговорил Дима:

– Мне жаль, что всё так получилось.

– Да ладно, главное, что ты всё таки вышел из сумрака. – попыталась перевести разговор в шутку я.

– Лесь, хватит.

– То есть? – я уже переставала понимать о чем конкретно хотел поговорить Волков.

– Либо ты будешь со мной, либо нет. Я пришел к Глебу ради тебя!

Вот это поворот, я и не думала, что всё настолько серьезно:

– Дима, ты хороший друг… – начала я, но парень не дал мне закончить:

– Но ни на что большее я не согласна, – передразнил Волков мой голос.

– Примерно так. – кивнула я, даже не пытаясь спорить.

– Ну хорошо, только если я сейчас уйду, я уйду в последний раз. – сказал Дима. – В последний раз как твой друг. Просто скажи окончательно, ты будешь со мной?

Что, нафиг, за бред сейчас происходил. Я опять проморгала момент, когда превратилась в героиню дешевой мыльной оперы. Волков требовал от меня невозможного. Как я могла выбирать или парень, или никто. Без извинений. Без какой либо попытки прояснить ситуацию. Кто вообще этот человек, который сейчас стоял передо мной?

Я сделала глубокий вдох, а потом сказала:

– Прости Дим, но я уже даже не уверенна, что могу предложить тебе дружбу.

Не сказав ни слова, Волков скрылся в квартире, захлопнув за собой дверь.

Внезапно мне стало душно. Я отодвинула окно, и вдохнула относительно свежий и не по-сентябрьски холодный воздух. Мне вновь стало обидно и грустно: почему моя среднестатистическая жизнь вдруг стала удосуживаться таких сюрпризов? Почему все так обернулось?

Поведение Димы не давало мне покоя. Я перебирала в голове, все наши встречи и диалоги, оставившие след в памяти и думала, как за один вечер все могло так измениться.

– Не боишься замерзнуть? – спросил голос сзади меня.

– Нет, Виталик, как раз собиралась вернуться ко всем. – ответила я закрывавшему за собой дверь Ковалевскому.

– Я уж начал волноваться, не выбросилась ли ты с окна, а то пятнадцать минут прошло как никак.

– Пятнадцать минут чего? – не понимала я.

– Ну, с тех пор как твой дружок ушел. – Слово “дружок” Виталик практически выплюнул.

– Дима ушел? – наконец осознав, что Волков не шутил, спросила я.

– А ты расстроилась? – и опять это презрение в голосе.

– А ты бы не расстроился, если бы вся твоя наверняка размеренная и благополучная жизнь в один момент начала рушиться как карточный домик? – с отчаянием спросила я Ковалевского.

– И сейчас ты, наверняка, пытаешься предложить мне мысленно поставить себя на твое место, чтобы оценить масштаб всей трагедии? – с усмешкой спросил сын ректора.

Да в кого ж ты такой проницательный, блин, подумала я, а потом решила, наконец, перестать врать. Хотя бы самой себе:

– Этой осенью всё идет через задницу. – не поскупилась на выражения я.

– Вот тут даже спорит с тобой не буду. – ответил Виталик и подойдя к окну, протянул мне бокал с шампанским, который все это время держал в руках.

Я приняла его и сказала:

– За именинника! – и, коснувшись стакана с виски, который парень держал в руках, сделала глоток.

Виталик только кивнул и тоже поднес стакан к губам. Мы молчали, наверное, целую вечность, когда Ковалевский сказал, смотря на город, утопающий в огнях:

– Не считай себя эпицентром всех бед. Проблемы случаются постоянно, у всех и у каждого. Если вечно на них зацикливаться, то и шизофреничкой сделаться недолго.

После этого он взглянул на меня, снял свою кофту и накрыл ей мои плечи:

– Постарайся относиться к жизни проще, поверь, у тебя в ней далеко не худший сценарий. – добавил Виталик, теперь стоя уже в пол оборота ко мне, облокотившись на закрытую часть окна.

– А ты, как я посмотрю, прямо знаток – констатировала я, поняв, что действительно замерзла, закрывая створку лоджии, и оказываясь прямо напротив Ковалевского. – Спасибо за поддержку.

– Обращайся. В свободное от спасения тебя время, могу подрабатывать мотиватором. – отшутился Виталик и посмотрел на меня.

Я подняла свой взгляд на него, и наши глаза встретились. Прошла, казалось целая вечность, пока мы просто стояли и смотрели друг на друга. А потом, Ковалевский коснулся своей рукой моей щеки. Я не шевелилась. Он провел ладонью по моим волосам, наклоняясь еще ближе ко мне. Я по прежнему не двигалась и с трудом вспоминала как нужно дышать. Взгляд тоже не отводила. От высокомерности в красивых карих глазах парня не осталось и следа.

И вдруг, когда лицо Виталика оказалось в каких-то нескольких сантиметрах от моего, балконная дверь резко открылась:

– Ууууууууупс. – сказала, появившаяся в дверном проеме Лиза, и, как ни в чем не бывало, продолжила – Ну раз уж я все равно вас отвлекла, то пойдемте внутрь. Старичок свечки на торте задуть изволил.

Судя по взгляду Михайловской, мне предстояли долгие объяснения.

– Ну, предположим, Ковалевский бы тебя поцеловал, и что дальше? – спросила подруга на следующее утро, попивая чай у меня на кухне.

Надо отдать Лизе должное, пятнадцать минут продержалась, прежде чем упомянуть то, что вчера случилось на балконе. Точнее не случилось.

– Мне тут умные люди посоветовали не зацикливаться и проще относиться к жизни, так что давай не будем обсуждать то, чего не было. – и, уже про себя с некоторой нотктой обиды, добавила, и вряд ли уже будет.

Виталик уехал вчера практически сразу, сославшись на какие-то неотложные дела, появившиеся непонятно откуда. Я даже практически поверила.

– Уж не об одних и тех же людях мы сейчас говорим. – пробубнила подруга практически беззвучно.

– Я всё слышала. – сказала я в ответ, наливая уже вторую кружку чая.

– Не устану повторять, что ты – зануда.

Мы собирались на парад, который в добровольно-принудительном порядке должны были посетить. Желание забить на всё и остаться дома было безумно сильным, но мне, как старосте, просто была не положена такая роскошь. Подруга из солидарности тоже прогуливать мероприятие не собиралась, тем более, что Глеб так же должен был идти. Для ребят это было просто хорошей возможностью вместе прогуляться, хоть погода и не была в настроении. Небо оставалось по-прежнему затянутым низкими плотными тучами, но дождя не было. И на том спасибо.

До центра города мы добрались на метро. Поднявшись на улицу, у Лизы зазвонил телефон, и она отошла поговорить. Мы остались с Основским вдвоем, и я спросила о том, что не давало мне покоя со вчерашнего вечера:

– Почему ты не предупредил, что Волков придет?

– Лесь, прости. Но дело в том, что я и сам не знал.

Оказывается, Дима приехал буквально за несколько минут до моего прихода. Без предварительного звонка или предупреждения в соц сети. Точнее, Глеб звонил ему несколькими днями ранее, но известный нам телефон по-прежнему оставался недоступен. И теперь мы уже точно знали, что бывший друг сменил номер.

Тем временем сосед продолжил:

– Он выглядел весьма странно. Нервный какой-то что ли.

– Странно – это еще мягко сказано. – и я рассказала другу о диалоге с Волковым на балконе.

– Да уж, – не нашелся что ответить Глеб. – по ходу крышу у парня окончательно сорвало. Может и к лучшему, что он взял академ. Вам, наверное, лучше не видеться, пока у него мозги на место не встанут. – и немного подумав, добавил. – Если вообще встанут.

– Он взял академ? – не поверив, спросила я.

Это было настолько не похоже на Диму, которому учеба давалось легко. Он неоднократно говорил нам, что хочет скорей закончить ВУЗ, чтобы пойти работать по специальности. Его семья была далеко не богата, поэтому Волков, временами, просто грезил мечтами о том, чтобы добиться успеха в профессии, обеспечив родителям достойную старость, а себе светлое будущее.

– Да, он сказал об этом практически сразу, приехав вчера ко мне.

В этот момент к нам вернулась Михайловская, и мы сменили тему разговора. Хотя в голове у меня все еще шла напряженная беседа с самой собой. Что все-таки было на уме у бывшего друга? Я просто отказывалась его понимать.

Шествие не затянулось, и уже через сорок минут мы были абсолютно свободны. Глеб с Лизой решили еще погулять, а мне нужно было заскочить в универ, чтобы передать Лене список присутствовавших на параде. Просто так дарить дополнительный выходной студентам, университет был не намерен.

Друзья проводили меня до универа, который находился совсем недалеко от того места, где проходило мероприятие, и мы попрощались. Лена оказалась на месте, я быстро отдала ей листок, получила традиционные конфеты и вышла из приемной абсолютно свободным человеком.

После вчерашнего праздника, затянувшегося допоздна, я чувствовала себя абсолютно не выспавшейся, поэтому решила оставшуюся часть дня посвятить времяпровождению в теплой и мягкой кровати, предварительно заскочив в магазин, чтобы обзавестись едой для себя и домашнего шерстяного монстра.

Однако совсем без остановок добраться до дома не удалось. Уже на парковке ВУЗа меня окликнули. Я обернулась и не поверила своим глазам. Ко мне направлялась никто иная, как Диана Белова. Ей-то что от меня понадобилось?

– Ты ведь Олеся, верно? – спросила меня девушка, оглядывая придирчивым взглядом.

– Верно, чем обязана? – согласилась я с Беловой, посмотрев ей в глаза снизу вверх. На ее фоне я выглядела невзрачной маленькой букашкой.

– Я хотела тебя попросить. – сказала она тоном, не предвещавшим ничего хорошего. – Точнее даже посоветовать. Держись от Ковалевского подальше!

Моя челюсть с громким стуком упала на асфальт. Это что еще за прикол? Разгневанная подружка предъявляет свои права на парня, с которым у меня даже ничего нет?!

– А то что? – поинтересовалась я, чтобы не выглядеть совсем жалко.

Белова кинула на меня раздраженный взгляд:

– Я тебя предупредила. Держись. От него. Подальше. – после этих слов она развернулась и удалилась прочь, оставив за собой шлейф аромата дорогих духов.

***

Я лежала в кровати под убаюкивающее мурлыканье Ромео, но никак не могла уснуть. Начнешь тут проще относиться к жизни! Для полного комплекта мне не хватало только полоумной девушки Ковалевского со своими угрозами. Как она вообще про меня узнала?

Ну, ничего, до форума оставалось каких-то полторы недели, а там, если за совместное выступление с Виталиком Белова не выцарапает мне глаза, мы помашем друг другу ручками и будем надеяться больше не пересекаться. Однако где-то в глубине души тоненький голосок едва заметно сказал: ты ведь не хочешь прощаться с ним навсегда. Я ругнулась себе под нос и совсем невежливо предложила этому голосу замолчать.