Текст книги "Здравствуй, лошадь!"

Автор книги: Ася Кравченко

сообщить о нарушении

Текущая страница: 1 (всего у книги 5 страниц)

Кто поедет на Кабачке?

Кабачок – маленький и рыжий. Пять лет назад деревенские ребята нашли его на месте стоянки цыган. С тех пор он работает верховой лошадью в конюшне, что на большой поляне, к югу от города.

Город начинается прямо за холмом. Но лошади туда не ходят. Зачем? Лошади уверены, что самое интересное происходит на их поляне. Не случайно же люди из города ездят к ним.

Рабочий день в конюшне начинается рано.

– Кабачка оседлали? Выводите!

Кабачок мечтал воспитать настоящего всадника. Но ему всё время доставались бестолковые новички, из тех, что за повод дёргают и пятками по бокам колошматят без толку. Вот и сегодня, выйдя из конюшни, он не увидел ни одного знакомого лица.

Кабачок с досады лягнул задними ногами воздух.

– Я на него не сяду, – испуганно сказал кто-то.

– А если я ещё вот так подпрыгну?! – и Кабачок подпрыгнул всеми четырьмя ногами.

– Я тоже сегодня не хочу кататься!

– Кто будет кататься? – спросил инструктор.

– Да, кто будет кататься?! – Кабачок засмеялся. – И-фр-фр!

– Можно я? – Девочка лет восьми вышла вперёд.

– Ты когда-нибудь уже ездила?

– Я ездила в зоопарке на пони…

Вокруг захихикали.

– Может, кто из более опытных на него сядет?

– Я очень хочу, – опять вступила девочка.

– Тебя как зовут? Соня? Ну, давай! Только не спи!

Вокруг опять захихикали.

– Смеются над тобой? Не обращай внимания! – проникся Кабачок. – Садись, я тебя научу!

И как только всадница оказалась в седле, Кабачок начал свой урок:

– Запомни: искусство всадника заключается в том, чтобы не мешать лошади!

(Вы думаете, лошади не разговаривают? Разговаривают. Только не все их понимают.)

– Для начала я покажу тебе своё стойло, – и Кабачок направился в конюшню.

– Эй, на Кабачке, вы куда?!

– Кабачку что-то надо в конюшне.

– А всадник на лошади зачем? Возьми повод покороче и вставай в смену.

– Повторяю ещё раз: не мешай лошади! – сердито сказал Кабачок. – Я и сам слышу!

Они вышли на поле и встали в хвост за белой лошадью. (Это и называется «в смену».) Смена прошла круг, другой. Инструктор загорал в центре, рядом с ним растянулся пёс Мэл.

Кабачку быстро стало жарко и скучно:

– Пыль, жара, на шее неумеха сидит…

– Не сердись, – сказала Соня. – Я научусь ездить, и тебе со мной будет интересно.

– Когда ещё ты научишься… Может, ты хотя бы упадёшь?

– Это обязательно?

– Ну, нельзя же просто сесть и поехать, как на трамвае.

– Как скажешь, надо – буду падать.

– Нарочно неинтересно… Смотри-ка, этот лежит на солнышке и ухом не ведёт!

– Кто?

– Да Мэл! Смотри-ка, устроился!

Ещё круг.

– Может, сходим в лес? – предложил Кабачок.

– Эй, на Кабачке! Куда опять? Соня, будь с ним построже!

Ещё круг.

– Надоело! Мы сейчас что-нибудь сделаем! Мы прыгнем через барьер, – решительно сообщил Кабачок. – Ты поймёшь, что значит немножко летать.

– Думаешь, нам разрешат?

– Конечно, нет! Мы прыгнем как-нибудь нечаянно… Боишься?

– Нет!

– А зря! Я первый раз боялся! Нужно только как-нибудь отвлечь внимание… (Они как раз проезжали мимо Мэла.) Придумал!

Кабачок вдруг решительно прыгнул в сторону Мэла. Пёс спросонья вскочил и залаял. А дальше начался переполох, потому что лошади очень пугливые. Стоит рядом с ними внезапно залаять, они страшно пугаются. Не пробовали? Так и на этот раз: две лошади понесли что есть мочи, чалая лошадка Ривьера встала на дыбы, а тяжеловоз Руслан шарахнулся в сторону. На поле побежали конюхи – поднимать упавших всадников и ловить разбежавшихся лошадей. А Кабачок…

– И-фр-фр, – засмеялся Кабачок. – Держись за гриву! Летим!

И они прыгнули! Мимо пролетали птицы и с удивлением глядели на летящую навстречу лошадь.

Хороший сон

Стойло Кабачка – третья дверь налево. На двери табличка: «Кабачок. Стучать два раза или три, но негромко». Негромко, чтобы соседей не беспокоить.

Соседи Кабачка – лошади почтенные. Справа – мудрая гнедая кобыла Халва, слева – косматый тяжеловоз Руслан, наискосок – чалая красавица Ривьера.

У Кабачка тесновато, зато уютно: опилки свежие, кормушка чистая. Особенно Кабачок любил свою соломенную подстилку. Сны на ней снились исключительно интересные.

Однажды снится Кабачку, будто скачет он по лесу и видит: чалая Ривьера стоит и плачет.

– Что плачешь, красавица?

А Ривьера в ответ:

– Как же мне не плакать? Хочу седло надеть, а не могу. Икаю, и оно всё время сваливается. Уж и так пробовала, и сяк, и даже с разбега.

– Не беда. Давай помогу, седло подержу.

Мигом помог Кабачок.

– Спасибо тебе, Кабачок! Ты самый ловкий из всех, кого я знаю!

Поскакал Кабачок дальше. Видит: стоит мудрая кобыла Халва и плачет.

– Что плачешь, тётушка?

А Халва ему в ответ:

– Да как же мне не плакать? Слово только что узнала учёное и сразу забыла. Обидно!

– На какую букву начинается?

– То ли на «п», то ли на «с»…

– Сюрприз? – предложил Кабачок.

– Нет, не то! Но «сюрприз» – тоже очень хорошее слово! – обрадовалась Халва. – Спасибо тебе, Кабачок! Ты самый умный из всех, кого я встречала!

Поскакал Кабачок дальше и видит: тяжеловоз Руслан стоит и плачет.

– Что плачешь, дружище?

– Да как же мне не плакать? – отвечает Руслан. – Сено надо отвезти, а сил нет.

– Давай помогу!

Отвезли они сено, куда надо было.

– Вот спасибо, выручил ты меня! Ты самый сильный из всех моих друзей!

Тут Кабачок проснулся.

Потянулся, выглянул в коридор.

– Что-то, Халва, ты сегодня рано, – приветливо крикнул он Халве.

– Не привыкла дрыхнуть до обеда, как некоторые, – мрачно отозвалась Халва.

– Что снилось, Ривьера?

– Ой! Не спрашивай! До сих пор страшно.

– Ерунда! Это же сон! – усмехнулся Кабачок.

– Тебе всё ерунда! – обиделась Ривьера.

– Как дела, Руслан? Русла-а-ан! – крикнул Кабачок.

– Отстань, я сплю! – проворчал Руслан.

«Всё равно они славные! – подумал Кабачок. – И я славный!» Тут его взгляд упал на дверную табличку. «По-моему, пора менять вывеску», – решил Кабачок и снял табличку.

«КАБАЧОК. СИЛЬНЫЙ, ЛОВКИЙ И УМНЫЙ», – написал он и стал ждать, пока высохнет.

Среди дня заходила конюшенная кошка Машка. Обменялись новостями, и между делом Кабачок показал ей новую табличку.

– Знаешь, – сказала Машка мягко, – не вешай эту табличку…

– Почему? – насупился Кабачок.

– Ты же не хочешь, чтобы другие расстраивались, что они не такие. Ты же добрый…

– Ты права, – сказал Кабачок. Он взял табличку и подписал:

«КАБАЧОК. СИЛЬНЫЙ, ЛОВКИЙ, УМНЫЙ И ДОБРЫЙ». «Жаль, нельзя повесить!» – вздохнул Кабачок и зарыл табличку в опилки.

С тех пор, если Кабачку грустно, он достаёт эту табличку. И на душе становится веселей.

Полезное общество

Было жарко. Все, кому ни лень, ленились: лошади, кошки, собаки. Даже мухи не суетились, а летали плавно, и уж если куда долетали, то садились и начинали лениться.

– Скажи мне, Соня, – вдруг спросил Кабачок, – как вы, люди, решаете проблему мух?

– Что? – удивилась Соня.

– Представь, садится на тебя муха. Ты хочешь согнать и вдруг обнаруживаешь, что у тебя нет хвоста!

– Можно рукой, – предложила Соня.

– Неудобно, – вздохнул Кабачок.

– Я думаю, у многих людей такой сложный характер именно потому, что они совершенно не приспособлены к жизни, – сказала рассудительная Халва.

– Бегают медленно, поднять могут мало… – поддержал Руслан.

– И вообще они какие-то лысые, – поморщилась Халва.

– И потом, это, должно быть, страшно неудобно – всё время ходить на задних ногах, – вступила Ривьера.

– Зачем им передние? – подхватила Халва.

– Ну, как зачем, например, чтобы есть! – не выдержала Соня.

– Зачем? Ведь можно и так! – удивилась Ривьера.

– Но руками можно делать массу дел! – не сдавалась Соня.

– Например?

«Ведь поди объясни лошади, зачем нужны руки! – растерялась Соня. – Есть можно без рук, взять что-то тоже можно без рук…»

Тут Кабачок пришёл Соне на помощь.

– Я люблю, когда меня рукой по шее похлопывают, – сообщил он и подставил Соне шею.

– Я и не говорю, что руки совсем не нужны, – согласилась Халва. – Я люблю, когда мне яблоко с руки дают. Гораздо приятнее, чем из соломы выкапывать и от опилок отплёвываться…

– Но всё-таки люди какие-то недотёпистые… – пожалела Ривьера.

– Это уж точно: если бы мы им не помогали, они бы пропали.

Лошади сочувственно посмотрели на Соню.

– Среди них, конечно, попадаются полезные, – сжалилась Ривьера.

– Редко! – хмыкнул Руслан.

– Ну, зачем ты так? С некоторыми вполне можно иметь дело, – защитил Соню Кабачок.

– Надо их охранять. А то наши дети и не узнают, что такие бывали… – мрачно заметила Халва.

И тут Кабачку в голову пришла великолепная идея:

– Я придумал! Нужно создать «Общество защиты двуногих»!

Ривьера даже подпрыгнула от восторга.

– Мы разработаем специальные правила охраны! – Халве тоже понравилась эта затея.

Ривьера принялась за дело:

– Правило первое: некоторых двуногих нельзя лягать!

– Даже если они подходят сзади… – добавила Халва.

– Даже если с неясными намерениями… – поддержал Кабачок.

– И даже если очень хочется…

– Правило второе: их необходимо обеспечивать работой по конюшне, чтобы постепенно развивались. – Руслан гордо встряхнулся.

– И главное: их надо охранять! – сказала Халва.

– Предлагаю завести «Книгу охраны двуногих», чтобы записывать тех, кого мы охраняем! – предложила Ривьера.

– Кого мы запишем? – приступил к делу Кабачок и, повернувшись к Соне, великодушно сообщил: —Ладно, тебя запишем.

Соня была в замешательстве: с одной стороны, это ужасно неприятно, когда в тебе находят столько недостатков, с другой – всё-таки неплохо, когда все бросили свои дела и стали тебя охранять…

– Кого ещё? – спросил Кабачок.

– Давайте ещё новенького конюха, – предложила Ривьера. – Очень полезный. Федя его зовут.

– Ещё?

– Хватит! И так много, – сварливо сказал Руслан.

Тут как раз из конюшни вышел Федя:

– Руслан, нам сказали с тобой за сеном съездить.

– Внимание! – закричал Кабачок. – Охраняй!

– Ура! – обрадовалась Ривьера – А как?

– Не знаю! Сейчас разберёмся! – ответил Кабачок, и лошади с деловым видом стали окружать конюха Федю.

– Эй! Что происходит? – растерялся Федя.

– Не кричи! – отозвался Руслан, подходя к нему сзади.

– В чём дело? – Феде стало как-то не очень уютно.

– Не бойтесь, они вас охраняют! – попыталась успокоить его Соня.

– Сейчас! Я позову кого-нибудь! – и Федя бросился в конюшню.

– Вот, – огорчился Кабачок. – Ты их охраняешь, а они раз – и бежать.

– Вычеркни его из книги! Будем мы за ним гоняться! – сказала Халва.

Так было создано «Общество защиты двуногих». Лошади в этом обществе относятся к людям терпимо и прощают их многочисленные недостатки. Ведь, в конце-то концов, любой, даже самый никчемный и никудышный, человек годится почесать шею или подержать яблоко, чтобы не пачкалось.

Лошадиная страна

Как-то раз Соня сидела на лавочке и болтала ногами.

– Эй, привет! – закричал ей издали Кабачок.

– Здравствуй, – обрадовалась Соня.

– Что-то тебя давно не видно…

Соня смутилась:

– Я теперь езжу на Халве.

– А почему не со мной?

– Говорят, я с тобой не справляюсь…

– Глупости! – возмутился Кабачок. – Я отлично с тобой справлялся! Почему нас, лошадей, никогда не спрашивают?

Соне стало стыдно за людей. Тем более что вокруг собрались и другие лошади.

– Неладно что-то в нашем государстве! – мрачно сказала Халва. (Так выражался главный конюх. Его старались не слушать, чтобы не портилось настроение. И напрасно! Стоило Халве произнести какую-нибудь его фразу, как остальные лошади почтительно замолкали.)

Но сегодня Кабачок вдруг спросил:

– А что такое государство?

Лошадям стало неловко за Кабачка.

– Ты не знаешь, что такое государство?! – возмутилась Ривьера.

– Не знаю, – признался Кабачок.

– А зря! Ну-ка, Соня, скажи ему! – потребовала Ривьера. И все повернулись к Соне.

– Государство… – растерялась Соня, – это когда есть футбольная команда… когда все вместе празднуют всякие праздники и вообще друг друга понимают…

– И что, им никто не мешает праздновать? – удивился Кабачок.

– Чтобы не мешали, они отгораживаются от остальных границей…

– Здорово! – обрадовался Кабачок. – А у лошадей бывает государство?

– Не знаю, – пожала плечами Соня.

Но все посмотрели на неё с таким осуждением, что Соня поспешила исправиться:

– Хотя Австралию иногда называют «страна страусов и кенгуру», а Антарктиду – «страна пингвинов».

– Давайте устроим страну лошадей! – обрадовался Кабачок.

Эта идея всем очень понравилась. Но никто не знал, с чего начать.

– Повтори, пожалуйста, как это делается? – спросил у Сони Кабачок.

– Надо праздновать! – подсказал тяжеловоз Руслан.

– Что праздновать?

– Например, международный день тяжеловоза!

– Прекрасно! – обрадовался Кабачок. – Завтра – День тяжеловоза!

– Почему завтра? Сегодня! – поправил Руслан.

– А завтра?

– А завтра – тоже День тяжеловоза. И в этот праздник ни один тяжеловоз не будет работать!

– Что же мы будем есть, если ты не поедешь за овсом? – забеспокоилась Ривьера.

– А вам что, сложно в праздник самим сходить? – обиделся Руслан.

– С праздниками – решено! – примирил всех Кабачок. – Остались, кажется, граница и футбол!

Вот тут-то и оказалось, что государство – дело хлопотное.

Во-первых, никто не хотел носиться по полю. Одна Ривьера согласилась побегать. Но у неё было четыре ноги, и она никак не могла разобраться, какой ногой ударять по мячу…

– Ничего, – ободрял её Кабачок, – пингвинов-то мы уж точно обыграем!

С государственной границей дело тоже не заладилось. Лошади долго не могли понять, как и от кого отгораживаться. Соня подумала и сказала:

– Мне кажется, если мы друг друга понимаем, то мы – в одном государстве.

И лошади стали спрашивать друг друга:

– Ты меня понимаешь?

Все друг друга понимали, но с границей дело не прояснилось.

– Вспомнила! – сообщила Соня. – Обычно на границе стоит шлагбаум!

– Тогда я знаю, где граница! – обрадовался Кабачок. – За мной!

Весь табун поскакал за Кабачком, и он вывел всех к старому шлагбауму, назначение которого до последнего времени было неизвестно.

– Смотрите, вот она – граница! – торжественно объявил Кабачок. И лошади с уважением стали разглядывать шлагбаум. – Пока мы с одной стороны, мы друг друга понимаем! Ривьера, ты меня понимаешь?

– Понимаю! – обрадовалась Ривьера.

– А ты, Руслан?

– Конечно! Что я, глупый, что ли?

– Значит мы – внутри государства! – сообщил Кабачок. – А теперь смотрите: я выхожу за эту палку… Ты меня понимаешь, Ривьера?

– Кажется, уже нет, – ответила Ривьера.

– Вот! – торжественно заключил Кабачок. – Это потому, что я – за границей!

И тут все закричали:

– Ура!!!

Основная работа была сделана. И лошади радостно поскакали в конюшню, потому что уже порядком намаялись с этим государством…

По дороге они напевали:

 
Как хорошо, когда вокруг
Тебя все понимают.
Когда никто, совсем никто
Друг другу не мешает…
 

На обочине стояла машина. Она фыркала и никак не желала заводиться. Водитель нервничал, и Кабачок решил его приободрить:

– Поздравляем вас с Днём тяжеловоза!

Но водитель почему-то испугался:

– Уберите лошадь! Я не могу проехать! Милиция! – Даже машину затрясло. Она внезапно взревела и, подняв тучу пыли, унеслась.

– При чём здесь милиция? – размышляли лошади.

– Пожалуй, от дороги стоит отгородиться границей…

Они как раз обо всём договорились, когда на дорогу вышел главный конюх.

– Соня, ты их поймала! Что за животные! То один удерёт, то другой, а то целый табун!..

Кабачок хотел было его утешить, сказать, что всё налаживается: граница установлена, футбольная команда создана, праздники празднуются… А потом подумал: «К чему слова?! Он и сам всё поймёт… когда-нибудь…»

Путник! Если у какого-нибудь шлагбаума тебе встретится улыбчивая лошадь, знай, ты – как раз на границе Лошадиного государства. В этой гостеприимной стороне ты всегда можешь рассчитывать на тёплый приём, ведро воды, пинту овса и солому. Кстати, когда бы ты ни приехал, можешь смело поздравлять всех с Днём тяжеловоза. Руслану так понравился этот праздник, что он празднует его до сих пор. Поэтому за овсом ездят по очереди.

Лошадиный портрет в интерьере

Однажды неподалеку от конюшни Соня с Кабачком наткнулись на художника. Художник подскакивал к мольберту, чуть-чуть мазал по холсту кистью, потом отскакивал и долго разглядывал.

– Что это он делает? – с интересом спросил Кабачок.

– Изображает то, что видит.

– Зачем?

– Чтобы увековечить, – сообщила Соня, – представь: он нарисует твой портрет. Ты повесишь его дома над камином, и твои внуки будут глядеть на портрет и говорить: «Всё-таки он был ничего, рыжий дедушка Кабачок!»

– Хорошо, пусть нарисует мой портрет! – решил Кабачок.

– Не знаю, согласится ли он? Художники обычно рисуют прекрасных дам!

– Почему это?! Пойду у него спрошу.

Кабачок встал между художником и мольбертом:

– Скажите, а правда художники обычно рисуют дам?

– Не только, – ответил художник. – Вот ты был когда-нибудь в музее? Нет? Это серьёзный пробел в твоём образовании. О чём думают твои мама с папой? – Художник покачал головой. – Всё рисуют: и пейзажи, и людей. Кому что нравится…

– А вам нравятся лошади? – спросил Кабачок.

– Нравятся, когда они мне не мешают… – сказал художник.

Кабачок довольно фыркнул.

– Художники обычно рисуют лошадей, – сообщил он Соне. – Вот ты когда-нибудь была в музее? – И не успела Соня ничего ответить, как Кабачок сокрушённо покачал головой: – О чём думают твои мама с папой?!

– Я как раз была в музее! – рассердилась Соня. – А вот тебя следовало бы сводить!

– Ну и своди!

– Кабачок, что мы ссоримся? Давай ему предложим нарисовать нас обоих, – предложила Соня. – И я повешу наш портрет дома…

– Это я повешу!

– Какой ты несговорчивый сегодня…

– Так будет он меня рисовать или нет?!

Кабачок снова навис над мольбертом.

– Лошадка, опять ты? – На этот раз художник посмотрел на лошадь с интересом. – Какой чудесный рыжий цвет. Девочка, вы при лошади? Вы не могли бы поставить лошадь вон там?

Соня заволновалась:

– Кажется, он будет рисовать тебя. Пойдём, встанем, где он сказал.

– Что я говорил?! – обрадовался Кабачок.

– Назад, левее, ещё чуть-чуть, – командовал художник. – Вот, хорошо!

– Не шевелись! – сказала Соня.

Кабачок замер. Но тут же ему захотелось почесаться, поваляться, выяснить, не пора ли обедать… Он заёрзал на месте.

– Да стой ты!

– Мухи, – пожаловался Кабачок.

Соня стала его обмахивать.

– Может, ты мне травки хотя бы нарвёшь, – капризничал Кабачок.

Соня нарвала травки. И пока Кабачок жевал, Соня мечтала:

– Надо придумать, куда мы повесим эту картину.

– Чтобы все могли видеть! – поддержал Кабачок.

– Пойду посмотрю, что получается.

На картине переливалось зелёно-жёлто-синее море трав Это было так прекрасно, что всякий, кто смотрел на картину невольно начинал любить природу! Но… но вместо лошади..

вместо маленькой рыжей лошадки там было какое-то оранжевое недоразумение!

Соня не верила своим глазам. «Может, это картина-загадка? – мелькнуло в её голове. – Может, зритель должен отыскать, где лошадь?»

– Простите, а где тут лошадь? – набравшись смелости, спросила она.

– Что?

– Где лошадь на вашей картине?

– Лошадь? Вот! – Художник ткнул в оранжевое пятно.

– Это – лошадь? – недоверчиво переспросила Соня.

Художник кивнул.

– Знаешь, Кабачок, оказывается, он не умеет рисовать лошадь!

– Как это?

– Совсем не умеет!

– Не может быть!

Они подошли вместе.

– Да, – протянул Кабачок. – Непохоже…

– Хочешь, я тебе ещё травки нарву?

Кабачок уныло помотал головой. Портрет не удался, и всё было ужасно.

– Придумала! – вдруг закричала Соня. – Я тебя сфотографирую!

И сфотографировала.

Кабачок на фотографии получился как настоящий: и уши, и глаза, и рыжая грива. Лошади по очереди подходили и удивлялись: «Очень похоже!»

А Кабачок так растрогался, что решил записать Соню в «Книгу охраны двуногих» второй раз. Теперь под цифрой «один» в книге было записано: «Соня». А под цифрой «два»: «Соня с фотоаппаратом».

Лошадь тянется к искусству

– Помнишь, ты обещала сводить меня в музей? Я сегодня свободен, – однажды сказал Кабачок.

– По-моему, лошади не ходят в музеи. Я ни разу там не видела даже пони, – засомневалась Соня.

– Вот и увидишь!

– В музее нельзя бегать, громко разговаривать…

– Я буду вести себя тихо, – пообещал Кабачок.

Соня не нашла что возразить, и они поскакали в город.

По дороге Соня пыталась научить Кабачка правильно себя вести.

– В музеях обычно говорят об искусстве.

– Хорошо, будем говорить об искусстве, – отозвался Кабачок. – Только надо потренироваться. Начинай!

Соня сосредоточилась:

– Об искусстве обычно говорят так: не правда ли, на этом портрете нарисована голова?

– А я что должен отвечать?

– Несомненно…

– А дальше?

– Потом можно так: это дерево совсем зелёное!

– А я?

– Безусловно… или что-то в этом роде…

– Безусловно, несомненно! Несомненно, безусловно! – бормотал Кабачок.

«Конечно, я никогда не видела, чтобы лошади ходили в музеи, – размышляла Соня, – но, может, я ходила не в те музеи или мы ходили в разное время».

В самом радужном настроении они подъехали к музею…

– С лошадьми нельзя! – отрезала служительница.

– Почему?! – расстроилась Соня.

– Не спорь! – кротко сказал Кабачок и спросил: – А с девочками можно?

– С девочками? – растерялась служительница. – Детский билет надо купить!

– Хорошо, – сказал Кабачок, и они прошли внутрь.

Народу было мало. Служительницы подрёмывали в креслах. И Соня с Кабачком устремились вперёд.

– Почему ты не смотришь картины? – спросила Соня, когда они пробежали залов пять.

– Уже нужно смотреть? – удивился Кабачок.

– Посмотри, это называется портрет, – начала Соня.

– Безусловно! – сказал Кабачок. Потом подумал и уточнил: – Так надо про портрет говорить?

Соня кивнула.

– Как странно, на всех портретах изображено одно и то же! – задумчиво сказал Кабачок.

– Они разные! – растерялась Соня.

– Одинаковые, – настаивал Кабачок. – Ты сравни: здесь нос – и там нос; здесь рот – и там; глаза – глаза… Тут, правда, уши не видны…

Соня решила не спорить. Тем более что Кабачок уже разглядывал батальные полотна.

– Знаешь, художники в этом музее рисуют гораздо лучше, чем тот, что водится в наших краях, – сказал он.

– Они просто по-другому рисуют, – согласилась Соня.

– У них не только можно понять, где у лошади голова, но иногда – и где ноги… Смотри, как красиво гарцует! Я тоже так умею! – и Кабачок загарцевал.

Шум разбудил служительницу.

– Лошадь? – удивилась она. – Вы с ума сошли! Лошадь – в храме искусства!

– Нельзя? – расстроилась Соня.

– Вы что, не видели при входе надпись: на роликах и с велосипедами нельзя?!

– Он без велосипеда!

– Это переходит все границы! Я пойду к директору! – и, размахивая руками, служительница удалилась.

– Сейчас выгонят, – расстроилась Соня. – А мы толком ничего и не посмотрели. Послушай, давай так: если на тебя смотрят, ты притворяешься статуей.

– Зачем это?

– Чтобы нас не выгнали.

– Смотри-ка, лошадь с крыльями! – вдруг оживился Кабачок.

– Это Пегас! Лошадь поэтов.

– Они сразу крылатые рождаются или у них постепенно отрастает?

– Я слышала, как папа говорил про кого-то: «У него выросли крылья». Так что, наверное, не сразу. – Соня и сама не знала.

– То есть если найти поэтов, заделаться к ним лошадью, то, может, отрастут? – Кабачок задумался, а потом спросил: – Кстати, а ты кем будешь, когда вырастешь?

– Не знаю…

– А поэтом не хочешь быть?

– Ты смешной, Кабачок. Это мифическая лошадь, и у неё мифические крылья.

– Какая разница, мифические, не мифические! Лишь бы летали. Соглашайся! А?

От волнения Кабачок почувствовал страшный голод. Он приблизился к одному из пейзажей и попробовал ущипнуть травку.

– Что ты делаешь? – в ужасе закричала Соня. – На тебя смотрят.

Действительно, служительница зала в растерянности глядела на них.

– В моём зале никогда не было лошадей! – поделилась она.

– Это чучело лошади, – сказала Соня и похлопала Кабачка по шее.

– Сама ты чучело! – обиделся Кабачок.

– Чучело? – потерянно бормотала служительница. – Не было чучела. Может, это из другого зала? А где инвентарный номер?! – с надеждой воскликнула она и начала ходить вокруг лошади.

– А как он выглядит? – спросила Соня.

– Такая бирочка железная.

Соня быстро оторвала железяку от соседней картины.

– Вот она!

– И правда. – Служительница совсем растерялась. – Пойду уточню в реестре.

– Уходим! – шепнула Соня.

– Подожди, я хочу понять, когда он взлетает, что делают ноги, и наоборот, когда бежит по земле, куда он девает крылья? – рассуждал Кабачок.

Тут вернулась растерянная служительница.

– Не понимаю, – поделилась она. – Это инвентарный номер от картины «Летний полдень».

– Тогда ясно! – сказала Соня. – Лошадь сошла с картины.

– Деточка, как лошадь могла сойти с картины? – Женщина с укором посмотрела на Соню.

– Никак, – согласилась Соня. – Но я вижу лошадь посреди музея. У вас есть другое объяснение?

– Нет, – устало отозвалась служительница и села на своё место.

Тут Соня и Кабачок услышали:

– А сейчас пройдёмте в следующий зал.

В зал стали заходить дети.

– Сейчас мы увидим удивительную картину…

– Смотрите, лошадь! Настоящая лошадь! – закричал кто-то из детей.

– Не трогайте экспонат! – сурово сказала женщина-экскурсовод.

– Я не экспонат, – обиделся Кабачок.

– Это же лошадь! – перепугалась экскурсовод.

– Ну, лошадь! – сказал Кабачок. – И что?

– Лошадь, а ты можешь нас покатать? – закричали дети.

Экскурсовод растерялась.

– Почему вы не предупредили? – обратилась она к служительнице. – Здесь никогда не было лошади.

– И мне так казалось. А теперь есть. Не знаю, что и думать.

– Лошадь, ты тут работаешь? – спрашивали дети.

– Хорошо! Дети, продолжим! – Экскурсовод хлопнула в ладоши, но её никто не слушал.

– Лошадь, а что ты ешь?

– А как тебя зовут?

– Мы пришли смотреть картины! – в отчаянье объявила экскурсовод. – Девочка, – обратилась она к Соне, – это твоя лошадь?

– Нет.

– А чья?

– Это своя собственная лошадь, – пожала плечами Соня.

– Ну и времена!

В этот момент в зал торопливо вошли директор музея, служители и милиционер.

– Вот! – сказала экскурсовод и пояснила: – Лошадь!

– А-а… – протянул кто-то. – Действительно.

– Что же делать? – растерялся директор.

– А я знаю: лошади любят яблоки, – сообщил кто-то из детей.

Тут вперёд вышел милиционер.

– Повреждения есть? – строго спросил он.

– У кого? – удивился Кабачок.

– Нет, но… – начал было директор.

– Так что вы хотите? Лошадь тянется к искусству. Я бы такие движения души только приветствовал. И впредь, пожалуйста, не отвлекайте милицию от работы! – Милиционер отдал честь и направился к выходу. За ним побежали служители:

– Но с велосипедами нельзя!

– Лошадь мешает экскурсиям!

– Куда же мы катимся? – бормотал директор.

– Спасибо, нам у вас очень понравилось, – сказал Кабачок директору. И директор вдруг просиял:

– Приходите ещё…

– Непременно, – заверил Кабачок, и они с Соней направились к выходу.

– Знаешь, – сказал на улице Кабачок, – если они хотят, чтобы дети добровольно к ним шли, им надо взять на работу хотя бы одну лошадь.

По моим сведениям, некоторые музеи сейчас так и делают.

А Соня в последнее время всерьёз подумывает, не стать ли ей поэтом. Она даже песню написала. О дружбе, не о чём-нибудь.

Песня о дружбе, написанная Соней

 
Счастливо жили на зависть соседям
Джон и толстушка Дженни.
Джон в кабаке с утра до полночи
Просаживал всё до пенни.
Если же в полночь не возвращался
Домой её милый Джонни,
Толстушка в кабак за ним посылала
Гнедого жеребчика Бонни.
Бонни верен, и Бонни умён,
Сквозь непогоду, пасмурным днём,
Хозяина он домой привезёт,
Всегда домой привезёт.
 

 
– Пойдём же, хозяин!
– Постой, старина,
В кружке пока я не вижу дна,
Садись-ка со мной, и выпьем вина.
Куда нам спешить, старина?
Напрасно Дженни всю ночь напролёт
Сидит у окошка и мужа ждёт,
Джонни и Бонни всю ночь за столом
Толкуют за кружкой с вином.
Бонни верен, и Бонни умён,
Сквозь непогоду, пасмурным днём,
Хозяина он домой привезёт,
Всегда домой привезёт.