Текст книги "Враг или Друг? (СИ)"

Автор книги: Ася Федотова

сообщить о нарушении

Текущая страница: 6 (всего у книги 11 страниц)

Глава 14

ЖЕНЯ

Мы с Владом встречаемся.

Состояние непрекращающейся эйфории выбивает почву из-под ног. Я совершенно разориентирована, не собрана, и все же счастлива.

В школе обо всем догадались, несмотря на то, что во всеуслышание мы себя парой не объявляли. Хотя чего тут сложного, когда нас не оторвать друг от друга на переменах. Влад чуть ли не со звонком утаскивает меня за собой.

Ромка совсем отдалился, да, и девчонки тоже. Все, кроме Леськи, которой мои отношения с Владом только на руку. Ведь так она может чаще пересекаться с его лучшим другом и своей занозой – Даней Войцехом, который к моему огорчению на Азарову совершенно никакого внимания не обращает.

Влад по секрету рассказал, что там без вариантов. У Данилы какая-то московская девчонка есть, которая прошлым летом приезжала к нам в поселок погостить у своей тети. С тех пор у них отношения на расстоянии, в которых Войцех на выходных таскается в Москву, чтобы встретится с ней.

Но Леське я об этом пока еще не говорила. Если честно, я вообще не знаю, как о таком сказать, когда она кроме Войцеха своего из парней вообще никого не замечает и знать не хочет.

Хотя теперь на нас обращают внимания вдвое, а то и втрое раз больше, словно раньше мы были невидимками. Парни смотрят с любопытством, а вот девчонки в основном с откровенной завистью и злобой, словно я у них что-то украла.

Из обычной девчонки превратилась в мишень для сплетен и обсуждений. В открытую никаких оскорблений, но за глаза шушукаются, обсуждают, сплетни разносят. Никак понять не могут, чем я такого, как Денцов, могла зацепить. Но при этом многие девчонки, что раньше никак со мной не общались, как раз из того самого «золотого» окружения Влада, вдруг воспылали желанием дружить.

Все, кроме Оксаны Вязанцевой из одиннадцатого «А», в котором учится теперь уже мой парень. Оксана в нашей школе королева королев. Чем то похожа на неземную фею с холодным ледяным взглядом. Будто в округе нет ни одного человека, кто мог бы казаться ей ровней. Ее мать работает главврачом в местной больнице, а отец занимает руководящую должность в администрации поселка.

Все знают, что в Вязанцеву влюблены многие парни нашей школы, да, и не только нашей. Но Оксана никого из них не выделяет и смотрит, как на грязь под ногами.

– Привет – Вязанцева окидывает меня надменным взглядом, выгибая светлую, белесую, как и длинные волосы, бровь. – А где Денцов?

Мы стоим посреди торгового зала Пятерочки между прилавками. У меня в руках две пачки с гречкой, и за секунду до появления Вязанцевой я пыталась понять, какую из них взять. Одна дешевле, зато другая больше по объему.

– Привет – оглядываюсь на нее и впопыхах кидаю пачку, что дешевле. – На тренировке по хоккею… А что?

– Ничего – хмыкает Вязанцева и достает с верхней полки какую-то странную крупу. Кускус. Никогда такой не ела. – Просто вы теперь постоянно вместе. Мне даже непривычно видеть Денцова таким.

– Мы встречаемся – выпаливаю в ответ.

Меня напрягает ее пренебрежительный тон.

Вязанцева на пару секунд замирает с приоткрытым ртом, а потом как захохочет.

– Ага, закатай губу. Это Денцов тебе напел что ли?

– Тебя это не касается – огрызаюсь в ответ.

Я никогда не умела давать отпор таким, как Оксана. Эта аура бесспорного подавления и превосходства меня всегда вводит в ступор.

– Лисовская, ты же нормальная девчонка. И я на самом деле ровно к тебе отношусь. И на Денцова твоего мне плевать. Мне на всех здесь плевать. Я в Питер поступать уеду. Мне ваши колхозные разборки побоку. Но вот послушай, что тебе скажу: Денцову верить нельзя. Этот мудак всегда ищет только выгоду, как и его папаша – бандит, как и его старший братик, кобель редкостный. Если он предложил тебе встречаться, значит ему что-то от тебя нужно. А не по большой любви. Просто запомни. Он везде ищет только выгоду. Я просто хотела тебя предупредить.

– И что ему может быть от меня нужно? – ее слова растравили спрятанные подальше сомнения.

– Подумай, Женек, подумай – многозначительно тянет Оксана. – Как хочешь относись к моим словам, только не забывай, что я знаю Влада с детства, как облупленного. И если честно, на дух его не переношу.

– Каждый человек может поменяться – пытаюсь возразить Вязанцевой.

– Ага, только не такие, как он. И вообще все наши, что сейчас вокруг тебя хороводы водят, сразу же отвалятся, как только Денцов тебя бросит. Так что ты ничего там себе не фантазируй и в подружки этих тупых куриц не записывай.

На последних словах Вязанцева искусственно давит лыбу, помахав мне наманикюренным пальчиком и удаляется в сторону касс.

До вечера я, как в вязком тумане, пока не раздается звонок в дверь.

На пороге Влад в черном дутике поверх мятой футболки. Волосы влажными прядями облепили лицо. В руке огромная спортивная сумка на колесиках и с длинной ручкой.

– Привет – Денцов с порога хватает меня в охапку и прикладывая ледяные ладони к моим щекам целует сразу с напором. Глубоко и настырно. С жадностью.

– Виделись же – хихикаю, откидываю назад голову, подставляя обнаженную шею под его губы.

И млею, млею, млею.

Пусть, что угодно говорят. Что угодно, думают. Он сейчас мой. Со мной.

– Соскучился – прижимает плотнее и утаскивает в квартиру, захлопывая ногой за собой дверь. – Прямо с тренировки сюда.

Влад трется о мою шею носом. Его волосы оставляют влажный след на коже.

– Ай, мокрый весь – хватаюсь за дутик в попытках стянуть его с Денцовских плеч. – Покормить тебя?

– Покорми – в глазах озорные огоньки.

Влад стоит покорно, пока я все же снимаю куртку и вешаю на вешалку.

– Тогда иди мыть руки и на кухню – командую, а саму так и тянет снова броситься на шею, повиснуть, облепить его собой, как обезьянка. Чтобы вдыхать ментоловый запах, чтобы целовать мягкие губы.

Уже перед его уходом, когда у нас остаются последние минуты, и Влад лежит на моих коленях с телефоном в руках, а я с глупой улыбкой перебираю его высохшие, слишком шелковистые для парня волосы, меня так и тянет спросить, что будем делать завтра.

Суббота. Выходной. Вернется отец, и вот так у меня уже не позависаешь.

Но Влад опережает.

– Жень, я завтра уеду на все выходные с родаками.

Настроение мгновенно скатывается вниз. Но Влад откладывает на живот телефон и вскидывает на меня свои невозможно прекрасные бездонные глаза и лыбится, как кот. Только Денцов так умеет.

– Будешь ждать, Лисичка моя?

До того милая моська. С ума сойти. Склоняюсь к его губам.

– Буду. Очень.

Глава 15

ВЛАД

«Полнейший изврат» – первая мысль. Когда мы оказались за массивным трехметровым, не меньше, забором.

Это усадьба или поместье? Может, папин дружбан и по совместительству бывший десантник слегка двинулся крышей на почве дворянства и крепостных, иначе как объяснить творящийся вокруг нас цирк. Хрен знает, как там на нем война в Чечне могла отразиться.

– Хлеб, да соль гостям дорогим – к нам подплывает тетка, вырядившаяся в белую расшитую рубаху и крестьянский сарафан поверх. Рядом с ней еще три, только помоложе, в похожем прикиде.

– Алексей Палыч – протягивает поднос моему бате, а тот аж чуть в пляс не поддался, когда из-за угла выбежали цыгане с песнями и танцами.

Типа, он этот, Паратов, или как там его. Короче, офигеть какой замут отцовский дружбан. Реально с головой беда.

Мы с мамой переглядываемся. Она походу тоже в непонятках.

Когда представление завершается, после того, как батя смял в один присест пол булки и опрокинул в себя две стопки наравне с хозяином, обрядившимся в белую льняную рубаху и меховую жилетку поверх, нас, наконец-то запускают в дом. Я уже и закоченеть успел.

Маша, та самая сохнущая по мне дочка батиного сослуживца, встречает нас уже за столом. Вид хмурый, но любопытный.

Машу Беспалову нельзя назвать красоткой. Ничего бросающегося в глаза, ничего запоминающегося. Пшеничные с высветленными прядями волосы, достающие до плеч. Широкие брови, яркая подводка на веках, серые глаза, идеально накрашенные губы. Одета в черный топ с длинными рукавами, заканчивающийся прямо под грудью, и широкие светло-голубые джинсы.

– Это Захар придумал. Просто бесподобно! – трындычет низенькая полная женщина в алом сарафане, жена десантника, того самого Захара, и мачеха Маши. – Мы теперь так всегда дорогих гостей встречаем. Все в восторге.

Ни капли интеллекта на лице, одни филлеры.

Моя же напускает на лицо фальшивое выражение восторга.

– Да, очень… креативно.

Не успевают нас рассадить за столом, как Беспалова – младшая уже вскакивает.

– Я не буду есть. Можно мы пойдем? – пытливо смотрит на своего отца.

– Куда ты торопишься, Мань? Дай гостю поесть, он с дороги.

– Ты голодный? – девчонка переводит внимание на меня и сжимает кулачки на висящих вдоль тела руках.

– Ну, как бы да.

Маша поджимает напомаженные губки в тонкую линию, раздувает ноздри.

– Хорошо – берет свою тарелку и принимается складировать туда закуски. Не глядя закидывает все в одну кучу, будто я хряк все без разбора жрать.

– Пойдем – кивает мне и с тарелкой в одной руке, столовыми приборами в другой утопывает из комнаты.

Офигеть!

Удивленно таращусь сначала на спину удаляющейся девчонки, а потом на своего батю. Тот на мгновение прикрывает глаза, кивая. Типа, шуруй, сынок, так надо.

– Влад, вам наша Верочка – мать Маши указывает взглядом на горничную, – позже горячее занесет. В Маше в комнату – уточняет с намеком.

Молча поднимаюсь и бреду за девчонкой, напоследок, пытаясь словить отцовский взгляд, чтобы выразить своим, все что я об этом дерьме думаю. Но батя упорно делает вид, что увлечен разговором с Беспаловым.

В немой тишине поднимаемся на второй этаж, бредем к дальней комнате. И только когда за Машей захлопывает за нами дверь и ставит тарелку с приборами на письменный стол, она оборачивается ко мне, становясь напротив и обреченно дергает плечами.

– Ненавижу, когда они так делают.

Мельком оглядываю просторное светлое помещение.

– Как так?

– Ну, весь этот цирк с конями, цыганами и холопами. Идиоты, блин.

– Да, уж – соглашаюсь и слегка улыбаюсь, потому что девчонка слишком напряжена. – У твоего бати, типа, кинк такой?

– Скорее контузия – ее губы тоже дергаются в зарождающейся ответной улыбке. – Есть будешь? – спохватывается и пододвигает на середину стола тарелку с цветастой кучей канапешек и бутеров.

– Давай – подхожу свободному компьютерному креслу той же марки, что и у меня, и удобно усаживаюсь, крутанувшись разок вокруг оси.

– О, у меня еще вот че есть – Маша открывает встроенный в стену шкафчик, где установлен небольшой холодильник и достает двухлитровую бутылку с колой, потом роется в выдвижном ящике и достает бутылку вискаря. – У отца стащила. Пятнадцать лет выдержки.

Не интересуясь хочу ли я вообще с ней забухать, разливает по стаканам алкоголь, смешивая его с колой, и протягивает мне.

– Давай, чтобы не стать такими же чокнутыми, как мой папаша – Маша чокается и залпом осушает стакан наполовину.

За бутылкой пятнадцатилетнего разговор завязывается проще. Маша расспрашивает меня о будущих планах, которыми я еще не обзавелся, потом выкладывает о своих. После половины бутылки мы пытаемся рубиться в комп, слушаем музыку, уплетаем горячее, что принесла Верочка. И вроде бы меня отпускает. Девчонка не пристает, томно не вздыхает, залезть ко мне штаны не пытается.

И когда мы устраиваемся на полу, пялясь в телек, облокотившись спинами о кровать, Маша вдруг подбирает ноги к груди, обхватывает их коленями и косится так жалобно, точно собака побитая.

– Ты ведь меня не помнишь совсем, да?

Отвлекаюсь от экрана на девчонку. Вообще не врубаюсь, о чем она.

– В смысле?

Маша обиженно отворачивается к окну.

– Мы были с тобой в одном спортивном лагере. В разных отрядах. Ты в «Охотниках», а я в «Дельте».

Силюсь вспомнить, но че то никак. Я с той смены, кроме Сони ничего и не запомнил больше. Маша по моему выражению лица все понимает и обреченно вздыхает.

– На дискотеке мы танцевали с тобой. Ты сам пригласил.

Да, я вообще-то многих приглашал, но, думаю, сейчас об этом говорит не стоит.

Вдруг рядом со мной пиликает телефон, информируя о новом сообщении.

«У нас дождь целый день»

Вроде ничего особенного, но Лиса написала первой, а не как обычно, когда инициатором бываю я. И меня такой теплотой обжигает изнутри, отчего лыблюсь, как идиот, но ничего поделать не могу.

Быстро набираю ответ.

"А у меня крестьяне в кокошниках

и цыгане с гитарой"

«Правда? Ты попал в сериал „Холоп“?:)»

«Ахах)»

«Приеду, расскажу»

«Я соскучился по тебе»

«Я тоже»

– Девушка твоя? – отрывает знакомый голос от переписки

– Чего? – рассеянно переспрашиваю, потому что не слушал. Я еще там, в своих мыслях

Представлял, как Лиса стоит в своей комнате перед окном, по которому бьют ледяные капли, и думает обо мне. Скучает.

И в чем же она стоит?

Что там не ней может быть надето?

– Девушка твоя, спрашиваю? – Маша кивает на еще не погасший экран телефона. – Ты просто так улыбаешься.

– Да, моя девушка.

И хоть серые глаза заволокло алкогольным туманом, замечаю, как они вмиг темнеют. Трезвеют и наполняются лихорадочным блеском.

Маша резко поднимается с пола, поправляя топ.

– А знаешь что? У моих друзей сегодня туса. Там прикольно будет, обещаю. Во всяком случае, лучше, чем с предками цыганочку выплясывать. Пойдем – Беспалова дергает меня за руку вверх и тянет на себя.

* * *

Я резко сажусь и тут же со стоном хватаюсь руками за голову, сжимая между пальцев волосы. Внутри черепной коробки трещит так, будто мозги готовы взорваться.

Сквозь шторы в незнакомую комнату пробивается солнечный свет. Куда, черт возьми, меня занесло?

Помню, как вчера отпросившись у родаков, мы с Машей смотались на такси на дачу к какой-то ее подруге, где куча пьяных и обдолбанных парней и девчонок под оглушающий трэп развлекались, как могли. Гогот и толчея. Я перезнакомился с народом, со многими выпил и не один раз. Орал песни, исполнял дикие пляски и переиграл во все дебильные игры, характерные для таких тусовок.

А потом темнота. Пустота. Вообще ноль.

Морщась тру глаза, пытаясь рассеять пляшущие разноцветные пятна.

– Влад – зовет тихий голос и вырывает меня из стопора, – ты как?

Приглядываюсь. В углу комнаты, устроившись в кресле, сидит Маша в турецкой позе. Растрепана, макияж смазан. И она… На ней лишь лифчик и тонкие стригни черного цвета.

У меня аж перед глазами все снова зарябило.

Я ошалело опускаю взгляд, задираю одеяло и понимаю, что на мне нет даже слипов. На мне вообще ничего нет.

В горле такая сушь. Кажется, язык к небу прилипает. Сглатываю, раздражая внутренности.

– Мы трахались… с тобой?

Девчонка обиженно поджимает дрогнувшую нижнюю губу.

– Ты не помнишь?

Морщусь от дичайших тиков в висках. Черт, надо валить. Оглядываюсь в поисках своего барахла.

– Где мои трусы?

Маша всхлипывает, но меня это ничуть не трогает, и встает с кресла. Плавной походкой подходит к кровати и с пола поднимает мои слипы. Протягивает, испепеляя меня изнутри. Типа, я такой подонок. Может, и подонок, только вот нихрена не помню.

– Отвернешься? – спрашиваю и свешиваю ноги с кровати, укрывая пах краем одеяла.

Девчонка нервно ухмыляется.

– Чего я там не видела?

– Хрен с тобой – бурчу себе под нос.

Просто зверею. Вот зачем меня понесло на эту сраную тусовку, сидел бы с родаками.

Откидываю одеяло девчонке назло и поднимаясь во весь рост, неуклюже засовываю ноги в трусы.

Маша вспыхивает алыми пятнами и отворачивается к окну.

– Надо валить – заявляю Беспаловой, а сам уже рыскаю по комнате в поисках остатков одежды.

– За родителей не волнуйся, я им еще вчера позвонила, сказала, что вернемся сегодня. Они с утра укатили на рыбалку.

Натягиваю найденные джинсы и футболку.

– Не хочешь одеться? – спрашиваю Машу, что стоит у окна ко мне спиной. Ее плечи судорожно дергаются. Ноет, блин.

И че мне делать теперь?

– Это был мой первый раз – она обнимает себя за плечи и всхлипывает во весь голос. – Ты не думай, что я такая… Просто мечтала именно с тобой… С той смены я так и не смогла тебя забыть. Пыталась, но не смогла. И вчера…

– Стоп, стоп, погоди – сжимаю пальцем переносицу. – Мы же просто потанцевали один раз, ты сама говорила…

– И что? – Маша резко разворачивается ко мне. Глаза зареванные, покрасневшие. – Мне и этого хватило. Любовь с первого взгляда, знаешь про такую? – едко кидает в меня словами.

– Маш, прости – делаю шаг навстречу, но останавливаюсь. Незачем давать девчонке ложные надежды. – Ты классная, правда. Но у меня есть девушка.

– Девушка? – девчонка меняется в один миг. Глаза превращаются в ледяные озера. Ехидный оскал. – Ладно, поехали домой.

Маша отыскивает свою одежду, руками пытается причесать волосы. Уходит в прилегающую ванную комнату, и возвращается уже с чистым от макияжа лицом.

В доме разгром. Мы пробираемся к выходу, молча ждем такси и возвращаемся в такой же полнейшей тишине обратно.

– Ну, как погуляли? – спрашивает отец, когда они возвращаются с рыбалки.

– Нормально – буркаю в ответ, уставившись в экран телефона.

– И все? Просто нормально?

Я даже голову поднял, чтобы посмотреть на него. Батя знает что ли? Машка уже напела? Только когда? С тех пор, как мы вернулись в дом, она сразу же убежала к себе в комнату и закрылась там.

Отец склоняется надо мной в ответ и шипит на ухо:

– Надеюсь ты ничего не набедокурил? Иначе я тебе яйца оторву, понял меня?

Глава 16

ЖЕНЯ

Маяк – Ненавижу

Первым пришло невыносимо сильное желание расцарапать Денцову лицо в кровь. Разукрасить красными полосами по щекам. Сразу же после полученного глубокой ночью видео от неизвестной мне «Мари Беспалова».

В глухой темноте, разбавленной отблеском ночника лежал Влад. На животе. С руками под головой, повернутой в сторону. Он спал. Одеяло было спущено самых щиколоток. Влад был обнажен. Полностью. Видимо, чтобы у меня не осталось ни доли сомнений.

Рядом сидела девчонка в одном нижнем белье. Та самая, что была с ним в машине. И будничным сонным тоном объясняла:

– Короче, Лисичка. Уж не знаю, как там тебя зовут, но у Влада в телефоне ты записана именно так… Запомни: он мой. И пока ты написывала ему, как скучаешь и про дебильный дождь, Влад был со мной. И занимались мы, как ты можешь понять – девчонка мерзко скривилась и перевела камеру ближе на спящего Денцова, – занимались бы далеко не разговорами… Поэтому просто отвали. Я на многое способна пойти, но тебе его не отдам.

А я смотрела на его голую спину, на руку, увитую бабочками, и испепеляла себя заживо.

Злые слезы топили меня всю ночь до самого рассвета, но поутру отпустило. Выжгло намертво до состояния пустыни.

И ведь на что я могла надеяться? Господи, ведь мне все вокруг говорили, какой он. Неужели, вот дура, я поверила в свою исключительность? Поверила, что у Влада ко мне могут быть чувства. Настоящие. Такие, как он, лживый трус, мне расписывал. Поверила, что смогу укротить отъявленного кобеля. Кретинка просто.

В воскресение я переключила тумблер на режим ожидания, пока он сам приедет и все мне расскажет. Или снова соврет, но хоть как-то объявится.

Но Денцов не звонил и не писал. Пропал, лишь подтверждая истину, подсунутую мне под нос, как транспарант, в том видео.

– Геш, ты че сникла то? – отец игриво щелкает меня по носу и чмокает в щеку, пока я гипнотизирую сковороду с омлетом.

– Все нормально, просто в школу неохота – выдаю первое, что приходит на ум.

А у самой из глаз полилось, застелило все так, что даже очертаний не видно.

Папа выключает конфорку и отбирает у меня лопатку, поворачивая за плечи к себе лицом.

– Ну-ка выкладывай, давай! – требует, фиксируя в захвате мой подбородок.

Шмыгаю носом, выдыхая через рот, чтобы вытолкнуть скопившийся воздух из легких.

– Нечего выкладывать! – злобно рявкаю в ответ и чуть не вою, потому что не должна срываться на отца. Он то здесь причем? – И вообще мне в школу пора – уже тише добавляю, снимаю фартук и срываюсь в коридор.

– А завтрак? – отец идет за мной.

Он обескуражен и растерян.

– Не голодна.

Путь мой проходит в одиночестве. Потому что раньше мы ходили с Денцовым. Ромка совсем отстранился, а Леське добираться из другой стороны поселка.

Как кукла заводная здороваюсь с Азаровой, когда пересекаемся в раздевалке, давлю улыбку на ее щебетанье про прошедшие выходные, которые она провела у двоюродной сестры в Нижнем.

И горю изнутри снова. Пылаю, как никогда раньше, потому что Денцов просто проходит мимо, едва окинув меня взглядом. Потому что невысказанная тоска и боль в этом взгляде меня раздирают на части. Как он смеет так на меня смотреть? Как смеет вести себя так, будто ничего не натворил? Будто ничего между нами не было?

– Вы поругались что ли? – шепчет мне на ухо перед началом урока Леська?

– Я не знаю – коротко мотаю головою в отрицательном жесте.

– Это как? – удивляется подруга. – Денцов с таким фейсом мимо нас прорулил, типа вообще не при делах.

А мне нечего ответить, поэтому я лишь ниже склоняюсь над партой, ковыряя ручкой на полях тетради.

И уже после первого урока не выдерживаю. Пусть буду тряпкой половой, но все же мне нужно знать. Пусть скажет в лицо.

Нахожу его на перемене в другом крыле. Влад стоит в компании своих друзей, делая вид, что слушает, о чем они там треплются, и параллельно зависает в телефоне.

Иду, отсчитывая шаги, не обращая внимания ни на что больше.

Первым меня замечает Войцех. Тыкает друга в плечо, отчего Денцов лениво оборачивается. Взгляд темнеет. Губы поджимаются в упрямую линию.

– Поговорим? – спрашиваю с ходу.

Денцов бросает взгляд на вспыхнувший экран телефона.

– Урок скоро, давай потом?

Трус! Хочется заорать на весь коридор, что он подлый трус. Но мне все же удается себя сдержать.

– Нет, сейчас – не отступаю, куда уж ниже падать.

– Иди, мы прикроем, если че – встревает Муха.

Парни молчат и хмурятся.

Денцов покусывает внутреннюю сторону щеки, а потом берет меня за руку, пряча телефон в заднем кармане черных джинсов.

– Пойдем – ведет за собой в сторону пожарного выхода.

Массивная дверь хлопает, отрезая нас от шумного гогота школьной перемены. Влад отпускает мою ладонь и разворачивается всем корпусом, упираясь спиной о подоконник.

Речь, что была заготовлена и продумана в течении прошедшего урока выветривается из головы, а вместо нее лишь боль и пустота.

У нас была всего неделя. Неделя, когда я позволила себе поверить, что действительно ему нравлюсь. Не так уж и много, чтобы закатывать полноценный скандал, обливаясь слезами и посыпая упреками. Но мне и недели хватило, чтобы понять: я влюблена, черт возьми! Влюблена так сильно и безнадежно. Так остро, будто Денцов имеет власть управлять каждой моей нервной клеткой. И где теперь все это?

– Ты избегаешь меня – с обидой само собой вылетает, не могу сдержаться.

Играю в ничего не знающую.

Влад передергивает плечами, будто хочет сбросить невидимый груз.

– Нет, Жень. Просто… выходные выпали на редкость дерьмовые.

Господи, какой же мудак! Вот теперь то я снова, наконец, увидела его настоящего. Именно того самого Денцова, каким он всегда мне раньше казался. Пелену насильно сдернули.

– А я думала, что они у тебя как раз удались – нервно хмыкаю, подмечая, как в его лживых глазах загорается страх быть разоблаченным. – Ну, знаешь, крестьяне, цыгане.

– Жень…

И вот я уже снова Женя, а не Лиса. Не Лисичка.

– Я все знаю – резко перебиваю. – она прислала мне видео.

– Видео? Какое видео?

– Где вы… Где ты… Ты голый, а она рядом. Рассказала, как вам было весело. Показать? А хочешь в школьный чат скину? Пусть все, кого ты еще не оприходовал, полюбуются на твою задницу. Повздыхают лишний раз.

Молчит. Молчит. Поедает меня глазами, но молчит!

– Какое же ты дерьмо, Денцов! – толкаю его в грудь. Обессиленно и беспомощно, потому что ничего больше не могу.

Дергаю ручку двери и в спину прилетает:

– Я не врал тебе. О том, что чувствую. Ни разу. Просто знай.

– Лучше заткнись – моментально оборачиваюсь на его слова, не могу сдержаться. – Заткнись и никогда со мной больше не разговаривай.

Вылетаю в опустевший коридор. Мы пропустили звонок. Но вместо кабинета физики, где сейчас идет урок у моего класса, бегу к раздевалкам, хватаю с вешалки куртку и не присушиваясь к причитаниям охранника вылетаю наружу. На улицу. Сразу же вдыхаю полной грудью густой, влажный воздух после недавнего дождя.

Машинально иду в сторону трибун. На стадионе пусто. Моросит, как из пульверизатора. Домой еще рано. Дома отец пристанет с расспросами.

Бросаю на колени рюкзак обнимаю его руками и склоняю голову, утыкаясь лицом в шершавую мокрую ткань. И тут меня прорывает.

– Все-таки я был прав? – раздается с боку такой родной голос.

Поднимаю голову. Ромка. Конечно, Ромка. Стоит, закинув на голову капюшон толстовки, который уже от сырости поменял цвет с серого на оттенок мокрого асфальта.

– Ты нас слышал что ли? Только без нотаций – растираю слезы по щекам ладонью. – Почему не на уроке?

– Прямо, как завуч, Евгеша – хмыкает друг. – Погода – дерьмо… Пойдем ко мне? Дома мамин вишневый пирог остался, как ты любишь.

– Ты не злишься на меня больше?

– Я и не злился. Просто знал, что так все и будет.